Текст книги "Последний странник"

– Для меня есть пакет?

– Нету никакого пакета. Я хотела с тобой поговорить. Лоре я заплачу, как за доставку.

Габриель сел на диван и расстегнул куртку. Затем взял с кофейного столика бутылку и налил в стакан воды. Мэгги в своем кресле воинственно подалась вперед.

– Если ты торгуешь наркотиками, Габриель, я придушу тебя своими собственными руками.

– Я не торгую наркотиками.

– Ты мне как-то о брате рассказывал. Не вздумай ввязываться из-за денег в его аферы.

– Он покупает недвижимость, Мэгги, только и всего. Офисные здания.

– Очень на это надеюсь, дорогой. Я ему язык вырву, если он втянет тебя во что-нибудь противозаконное.

– А что случилось-то?

– Я работаю с одним бывшим полицейским. Он сейчас консультант по безопасности, помогает, если моих клиентов начинает преследовать какой-нибудь псих. Вчера мы говорили по телефону, и он вдруг спрашивает, не знаю ли я курьера по имени Габриель. Он видел тебя на моем дне рождения. Я, само собой, говорю, что знаю, а он заявляет, будто его друзья о тебе расспрашивали. Интересовались, где ты работаешь и где живешь.

– Кто они такие?

– Он не сказал. Я очень тебя прошу, дорогой, будь осторожнее. Тобой интересуются влиятельные люди. Ты ни в какую аварию не попадал?

– Нет.

– Какой-нибудь судебный процесс?

– Конечно, нет.

– Может, дело в подружке? – Мэгги пристально посмотрела на собеседника. – Из богатой семьи? Или замужняя?

– Я встречался с девушкой, с которой у тебя познакомился, на вечеринке. С Андреа…

– Андреа Скофилд? У ее отца в Напа-Вэлли пять винных заводов. – Мэгги рассмеялась. – Все ясно. Дэн Скофилд пытается выяснить, не будет ли от тебя каких проблем.

– Да я просто пару раз на мотоцикле ее прокатил.

– Ладно, Габриель, не волнуйся. Я скажу Дэну, чтоб сбавил обороты. Теперь давай выметайся. Мне надо к процессу готовиться.

Через подземный гараж Габриель шел с опаской, то и дело подозрительно оглядываясь. Что, если за ним наблюдают прямо сейчас? Вон те двое во внедорожнике? Или женщина с портфелем возле лифта? Габриель запустил руку в курьерскую сумку и достал увесистый разводной ключ. В случае опасности сгодится как оружие.

Родители братьев Корриган срывались с насиженного места сразу, как только узнавали, что ими интересуются. Габриель жил в Лос-Анджелесе пять лет, и к нему в дом пока никто не вламывался. Может, последовать совету Мэгги – поступить в колледж, найти нормальную работу. В пределах Клетки жизнь как-то основательнее.

Габриель завел двигатель мотоцикла, и в памяти тут же всплыли мамины истории, немного успокоив его. Они с Майклом опять стали сбежавшими принцами – одетыми в лохмотья, но храбрыми и находчивыми. Мотоцикл с ревом выехал по эстакаде из гаража и, обогнув грузовик, влился в поток автомобилей. Вторая скорость. Третья. Еще быстрее. Габриель опять двигался. Двигался, как крохотный огонек осознания, со всех сторон окруженный машинами.

5

Майкл Корриган считал, что весь мир представляет собой поле битвы в состоянии нескончаемой войны. Эта война состояла как из высокотехнологичных военных операций, проводимых Америкой и ее союзниками, так и столкновений между странами третьего мира вкупе с геноцидом против отдельных рас и религий. Террористы взрывали бомбы. Безумные снайперы подстреливали прохожих ради своих безумных идей. Уличные банды запугивали всех и каждого. Обозленные на весь свет ученые рассылали незнакомым людям конверты с сибирской язвой. Эмигранты из южных стран потоком хлынули на север, принося с собой ужасные вирусы и бактерии, которые разъедают плоть. Природа, измученная перенаселенностью и загрязнением воды, почвы и воздуха, отвечала людям засухой и ураганами. Реактивные самолеты рвали в клочья озоновый слой, полярные льды таяли, а уровень моря поднимался. Иногда Майкл забывал о какой-нибудь конкретной угрозе, но об опасности в целом помнил всегда. Война никогда не прекращалась. Разгораясь сильнее и сильнее, она становилась все изощреннее и постоянно требовала новых жертв.

Майкл жил на восьмом этаже высотного дома в западном Лос-Анджелесе. Чтобы обставить квартиру, ему потребовалось всего четыре часа. Подписав договор об аренде, Майкл тут же отправился в огромный мебельный магазин на бульваре Венеция, где из нескольких стандартных вариантов выбрал обстановку для гостиной, кабинета и ванной. Майкл хотел снять для брата такую же квартиру в том же здании и обставить ее такой же мебелью, однако Габриель отказался. По какой-то непонятной причине младший брат предпочитал обитать в одном из самых уродливых домов Лос-Анджелеса, вдыхая выхлопные газы с автострады.

Выйдя на маленький балкон, Майкл мог увидеть вдалеке Тихий океан, но живописные виды его не интересовали, и шторы в квартире, как правило, оставались задернутыми. Позвонив Габриелю, он сварил кофе, съел шоколадный батончик с высоким содержанием белка и набрал номер нью-йоркской компании по инвестициям в недвижимость. Из-за трехчасовой разницы во времени служащие Нью-Йорка уже вовсю работали в своих офисах, тогда как Майкл еще разгуливал по гостиной в одних трусах.

– Томми! Это я, Майкл! Я тебе предложение посылал. Уже получил? Что думаешь? А в комитете по ссудам что сказали?

Обычно в комитетах по ссудам сидели одни дураки да зануды, однако расценивать их как серьезное препятствие не следовало. За последние два года Майкл нашел достаточно инвесторов для приобретения двух офисных зданий, а сейчас готовился купить третье, на бульваре Уилшир, и в ожидании отрицательного ответа уже приготовил для комитета по ссудам встречные аргументы.

Без нескольких минут восемь Майкл открыл гардероб, выбрал пару серых брюк с темно-синим блейзером и повязал красный шелковый галстук, расхаживая по квартире от одного телевизора к другому. В новостях говорили в основном о пожарах и сильных ветрах. В Малибу огонь угрожал дому известного баскетболиста. Другой пожар, к востоку от гор, разгорался все сильнее, и на экране показывали, как люди грузят в автомобиль фотоальбомы и охапки одежды.

Майкл спустился на лифте в подземный гараж и сел в «мерседес». Всякий раз, выходя из дома, он чувствовал себя так, словно отправляется на битву за деньги. Габриель был единственным, кому Майкл доверял, хотя и понимал, что младший брат никогда не найдет нормальной работы. Их мать тяжело болела, и Майкл до сих пор не расплатился за курс химиотерапии. «Не жалуйся, – сказал он себе. – Продолжай бороться».

Скопив достаточно денег, он собирался купить островок где-нибудь в Тихом океане. Ни у него, ни у Габриеля не было постоянной подружки, и Майкл никак не мог решить, какая супруга подойдет для жизни в тропическом раю. Он часто мечтал о том, как они с Габриелем скачут верхом на лошадях вдоль кромки воды, а где-то вдали, на утесе, стоят их жены в длинных белоснежных платьях. На острове тепло, светит солнце, и они с Габриелем в безопасности. В полной безопасности. Навсегда.

6

На западных холмах догорали пожары, окрашивая небо в горчично-желтый цвет, Габриель подъехал к хоспису. Оставив мотоцикл на стоянке, он вошел в здание. Хоспис располагался в двухэтажном строении, в котором когда-то находился мотель, а теперь лежали шестнадцать неизлечимо больных пациентов. За столом в вестибюле сидела медсестра Анна, приехавшая в Соединенные Штаты с Филиппин.

– Габриель! Вот хорошо, что приехал. Твоя мама про тебя спрашивала.

– Извини, я сегодня без пончиков.

– Пончики я люблю. Они меня тоже, только чересчур сильно. – похлопала себя по полной коричневой руке. – Тебе надо повидать маму прямо сейчас. Это очень важно.

Санитарки постоянно мыли в здании полы и меняли простыни, но здесь все равно постоянно пахло мочой и увядшими цветами. Габриель поднялся по лестнице на второй этаж и пошел по коридору к маминой палате. Установленные на потолке люминесцентные лампы тихо гудели.

Когда Габриель вошел в палату, мама спала. Ее тело под белой простыней казалось маленьким бугорком. Всякий раз, приезжая в хоспис, Габриель пытался вспомнить, как мама выглядела, когда они с Майклом были детьми. Она любила напевать себе под нос что-нибудь из старого рок-н-ролла. Например, «Пэгги Сью» или «Голубые замшевые туфли». Любила дни рождения и не упускала ни одного повода, чтобы устроить семейный праздник. Даже тогда, когда они жили в мотелях, маме хотелось отмечать и День древонасаждения22
  День древонасаждения – неофициальный празднике США, когда люди сажают деревья.


[Закрыть], и самый короткий день в году.

Габриель сел рядом с кроватью и взял ее за руку. Рука оказалась холодной, и он сдавил ее покрепче. В отличие от остальных обитателей хосписа, мама не привезла с собой ни особых подушечек, ни фотографий в рамках. Она не старалась превратить стерильное помещение в подобие маленького дома. Единственное, что она сделала для смены обстановки, это попросила отключить и унести телевизор. Кабель от него лежал на полке, свернутый в кольца и похожий на тонкую черную змею. Раз в неделю Майкл присылал в палату букет свежих цветов. Последние три дюжины роз простояли уже почти неделю, и опавшие лепестки образовали вокруг белой вазы красный круг.

Миссис Корриган открыла глаза и посмотрела на сына. Чтобы узнать Габриеля, ей потребовалось несколько секунд.

– Где Майкл?

– Он приедет в среду.

– Нет. В среду поздно.

– Почему поздно?

Она выпустила руку сына и тихо сказала:

– Сегодня ночью я умру.

– Что значит – умру? Ты о чем?

– Я устала от боли. Устала от собственной оболочки.

«Оболочкой» мама называла тело. Каждый человек имел оболочку, а в ней носил крохотную частицу того, что называлось «светом».

– Ты ведь еще сильная, – сказал Габриель. – Ты не умрешь.

– Позвони Майклу и попроси его приехать.

Она прикрыла глаза, и Габриель вышел в коридор. Там стояла Анна с чистыми простынями в руках.

– Что она сказала?

– Сказала, что умирает.

– Мне она говорила то же самое, когда я на смену заступила.

– Из докторов сегодня ночью кто дежурит?

– Чаттарьи, индиец. Только он на обед ушел.

– Пожалуйста, позови его. Прямо сейчас.

Анна спустилась вниз, к своему столу, а Габриель достал телефон. Набрал номер, и после третьего гудка Майкл ответил. На заднем фоне гудела толпа.

– Ты где? – спросил Габриель.

– Стадион «Доджерс». Четвертый ряд, места прямо за домашней базой. Игра отличная.

– Я в хосписе. Тебе надо немедленно приехать.

– Я подъеду к одиннадцати, Гейб. Может, чуть позднее. Когда игра закончится.

– Нет. Откладывать нельзя.

До Габриеля снова донесся гомон толпы и приглушенный голос брата, повторявшего: «Извините. Простите». Вероятно, он встал с сиденья и пробирался к выходу.

– Ты не понял, – сказал Майкл. – Я тут не ради удовольствия. Это бизнес. Я заплатил за билеты кучу денег. Банкиры, которые пришли на игру, должны оплатить половину моего нового здания.

– Мама сказала, что сегодня ночью умрет.

– А что врач говорит?

– Он на обеде.

Один из игроков, похоже, отбил мяч, и толпа разразилась ликующими воплями.

– Ну, так найди его! – закричал Майкл.

– Она уже все решила. Думаю, это правда может случиться. Приезжай быстрее.

Габриель отключил телефон и вернулся в палату матери.

– Майкл приехал?

– Я ему позвонил. Он скоро будет.

– Я думала о Фостерах…

Это имя Майкл никогда не слышал. В прошлом мама упоминала много разных имен и рассказывала немало разных историй, но Майкл был прав – все свои рассказы она выдумывала.

– Кто такие Фостеры?

– Друзья по колледжу. Они на нашу свадьбу приходили. Мы с вашим отцом поехали в медовый месяц, а им разрешили остаться в нашей квартире в Миннеаполисе. У них в то время ремонт шел… – Миссис Корриган крепко зажмурила глаза, словно пытаясь представить все воочию. – Когда мы вернулись, в квартире была полиция. Ночью кто-то пробрался к нам в квартиру и застрелил Фостеров прямо в кровати. Убить хотели нас, но ошиблись.

– Кто-то хотел вас убить? – Габриель старался говорить спокойно, чтобы не спугнуть ее и не прервать рассказ. – Убийцу поймали?

– Ваш отец посадил меня в машину, и мы поехали. Вот тогда он и рассказал, кем был на самом деле…

– И кем он был?

Однако мама снова впала в забытье, уйдя в призрачный мир где-то между сном и реальностью. Габриель держал ее за руку. Через некоторое время она очнулась и опять спросила:

– Где Майкл? Он едет?

В восемь часов доктор Чаттарьи вернулся в хоспис, а Майкл появился несколькими минутами позднее – как обычно, полный энергии и беспокойства. Все собрались в вестибюле, перед столом медсестры, и Майкл пытался выяснить, что происходит.

– Моя мать сказала, что умирает.

Доктор Чаттарьи, маленький учтивый человек в испачканном белом халате, изучал медицинскую карту миссис Корриган, пытаясь доказать, что находится в курсе проблемы.

– Раковые больные часто говорят подобные вещи, мистер Корриган.

– Тогда как обстоят ее дела в действительности?

Доктор сделал в медицинской карте какую-то запись.

– Она может скончаться через несколько дней или через несколько недель. Точнее сказать невозможно.

– А сегодня ночью?

– Никаких резких изменений в ее самочувствии пока нет.

Майкл отвернулся от доктора Чаттарьи и отправился к лестнице на второй этаж. Габриель пошел следом. На лестничной площадке никого, кроме двух братьев, не было. Их разговора никто не слышал.

– Он назвал тебя «мистер Корриган».

– Верно.

– Когда ты начал использовать настоящее имя?

Майкл остановился между этажами.

– С прошлого года. Я просто не стал тебе ничего говорить. Теперь у меня есть карточка социального обеспечения, и я плачу налоги. Новое здание на бульваре Уилшир я покупаю легально.

– Но ты же теперь в Клетке.

– Я Майкл Корриган, а ты – Габриель Корриган. Вот и все.

– Отец говорил…

– Черт возьми, Гейб! Хватит уже об одном и том же! Отец был ненормальным, а у мамы просто не хватило сил пойти ему наперекор.

– Тогда зачем те люди напали на нас и сожгли дом?

– Из-за отца. Очевидно, он натворил что-нибудь, нарушил закон. Мы с тобой ни в чем не виноваты.

– Но Клетка…

– Клетка – это просто современная жизнь. Всем приходится иметь с ней дело. – Майкл положил руку Габриелю на плечо. – Ты мне не только брат, но и лучший друг. Я стараюсь для нас обоих. Богом клянусь. Мы не тараканы, чтобы всю жизнь прятаться в щели, когда включают свет.

Братья вошли в палату и встали по обе стороны кровати. Габриель прикоснулся к маминой руке. В теле больной женщины как будто совсем не осталось крови.

– Мама, проснись, – сказал он мягко. – Майкл приехал.

Она открыла глаза и, увидев обоих сыновей, улыбнулась.

– Вот и вы, – сказала она. – Вы оба мне сейчас снились.

– Как ты себя чувствуешь?

Майкл посмотрел на лицо и тело матери, пытаясь определить ее состояние. Напряженные плечи и нервные движения рук выдавали его волнение, но Габриель знал, что старший брат никогда в том не признается. Вместо того чтобы продемонстрировать слабость, он усиливал напор.

– По-моему, – Майкл, – ты выглядишь совсем неплохо.

– О, Майкл. – Миссис Корриган устало улыбнулась, словно укоряя сына за грязные следы на кухонном полу. – Пожалуйста, перестань. Не сегодня. Я должна рассказать вам обоим об отце.

– Мы не раз слышали все твои истории, – сказал Майкл. – Давай не будем к ним сейчас возвращаться, ладно? Нам надо поговорить с доктором и убедиться, что с тобой все в порядке.

– Нет. Дай ей рассказать.

Габриель взволнованно и слегка испуганно склонился над кроватью. Может, наступал момент, когда все откроется. Откроется причина всех их несчастий.

– Я знаю, я рассказывала вам много всяких историй, – сказала миссис Корриган. – Простите меня. Почти все они были выдумкой. Я просто хотела вас защитить.

Майкл посмотрел на брата и кивнул с видом победителя. «Видишь? – сказал Габриелю взгляд старшего брата. – Именно это я тебе всегда и говорил. Сплошная выдумка!»

– Я ждала так долго. Сейчас трудно все объяснить. Ваш отец был… Когда он сказал… Я не… – губы дрожали так, будто с них готовы сорваться сотни слов, мешая друг другу. – Ваш отец был Странником.

Она посмотрела на Габриеля. «Поверь мне, – просили ее глаза. – Пожалуйста, поверь мне».

– Продолжай, – сказал Габриель.

– Странники способны выпускать энергию из своих тел и переходить в другие измерения. Поэтому Табула пытается их истребить.

– Мама, хватит разговаривать. Совсем ослабнешь. – Майкл выглядел взволнованным. – Сейчас мы позовем врача, и тебе станет лучше.

Миссис Корриган подняла голову с подушки.

– Времени нет, Майкл. Не осталось времени. Вы должны меня выслушать. Табула пыталась… – Мысли ее опять спутались. – А потом мы…

– Все в порядке, – прошептал или даже почти пропел Габриель. – Все в порядке.

– В Вермонте нас отыскал Арлекин. Его звали Торном. Арлекины опасные люди, сильные и очень жестокие, но они поклялись охранять Странников. Несколько лет мы были в безопасности, а потом Торн уже не мог защищать нас от Табулы. Он дал нам денег и меч.

Она откинулась обратно на подушку. Жизнь будто утекала из нее с каждым произнесенным словом.

– Все время, пока вы росли, я за вами наблюдала. Наблюдала за обоими, пыталась разглядеть знаки. Не знаю, способны вы к переходу или нет. Но если этот дар у вас все-таки есть, вы должны скрываться от Табулы.

Она крепко зажмурилась, словно боль пронзила все ее тело. Майкл в отчаянии прикоснулся к лицу матери.

– Я здесь, мама, с тобой. И Гейб тоже здесь. Мы никому не дадим тебя обидеть. Я найму врачей. Любых, каких понадобится…

Миссис Корриган глубоко вздохнула. Ее тело напряглось, а затем сразу обмякло. Внезапно в комнате как будто стало холоднее, словно в маленькую щель под дверью утекла какая-то энергия. Майкл развернулся и, выбежав из комнаты, стал звать на помощь. Габриель, однако, понял, что все кончено.

После того как доктор Чаттарьи констатировал смерть, Майкл взял со стола медсестры список местных похоронных бюро и позвонил в одно из них по сотовому телефону. Назвав свой адрес, он попросил о стандартной кремации и продиктовал номер кредитной карточки.

– Как ты? В порядке? – просил он младшего брата.

– Да.

Габриель чувствовал только усталость и оцепенение. Он посмотрел мельком на закрытое простыней тело. Оболочка без света.

Они с Майклом сидели возле кровати до тех пор, пока не появились двое сотрудников похоронного бюро. Тело поместили в мешок, положили на носилки и отнесли вниз, в машину «скорой помощи» без опознавательных знаков. Машина уехала, а двое братьев остались стоять у хосписа, под лампой охранного освещения.

– Я собирался заработать побольше денег и купить ей дом с большим садом, – сказал Майкл. – ей понравилось бы.

Он оглядел стоянку так, словно только что потерял какую-то очень ценную вещь.

– Вот такая у меня цель была… Дом ей купить…

– Мы должны поговорить о том, что она рассказала.

– О чем именно? Я ничего не понял. Мама рассказывала истории и о призраках, и о говорящих животных, но никаких «странников» не упоминала, а сами мы, если и странствовали, то на одном и том же чертовом пикапе.

Габриель знал, что Майкл прав: мамины слова не имели никакого смысла. Всю жизнь Габриель верил – рано или поздно она обязательно объяснит, что случилось с их семьей. Теперь узнать правду не осталось никакой возможности.

– Может, хоть что-то из ее слов правда. Хотя бы отчасти…

– Я не в настроении спорить. Ночь была длинная, мы оба устали. – Майкл протянул руку и обнял младшего брата. – Теперь нас только двое осталось, Гейб. Надо поддерживать друг друга. Давай сначала отдохнем, а поговорим утром.

Майкл сел в свой «мерседес» и выехал со стоянки. Когда Габриель оседлал мотоцикл и завел двигатель, автомобиль его брата уже поворачивал на бульвар Вентура.

Луна и звезды прятались за толстым слоем тумана. В воздухе плавали частицы пепла, оседая на пластиковом щитке мотоциклетного шлема. Габриель включил третью скорость и пронесся через перекресток. Впереди он видел, как автомобиль брата направляется по бульвару к наклонному въезду на автостраду. В нескольких сотнях ярдов от «мерседеса» двигались еще четыре автомобиля. Набрав скорость, они выстроились в ряд и направились следом за машиной Майкла.

Все произошло очень быстро, но Габриель понял, что эта четверка держится вместе не случайно. Они следили за Майклом. Переключившись на четвертую передачу, он прибавил газу. Вибрация двигателя передавалась в руки и ноги. Резкий поворот влево, затем вправо, и Габриель уже несся по автостраде.

Проехав примерно милю, мотоцикл поравнялся с четверкой автомобилей. Два из них были фургонами без всяких надписей или опознавательных знаков, а еще два – внедорожники с номерами штата Невада. У всех четырех стояли тонированные стекла, и разглядеть, кто внутри, Габриелю не удалось. Майкл ехал как ни в чем не бывало, не обращая на маневры подозрительной четверки никакого внимания. Один из внедорожников тем временем обошел «мерседес» слева, а второй пристроился сзади. Все четыре водителя явно держали связь, двигаясь слаженно и, очевидно, к чему-то готовясь.

Когда Майкл приближался к повороту на Сан-Диего, Габриель плавно перестроился в правый ряд. Теперь они ехали так быстро, что огни фонарей будто размазывались полосами. На повороте выстроились в кривую. Потом чуть притормозили. Затем кривая распрямилась, и вся процессия двинулась вверх по холму к перевалу Сепульведа. Проехав еще милю, тот из внедорожников, что ехал перед «мерседесом», сбросил скорость. Первый фургон перестроился в правый ряд, а второй в левый. Майкл оказался в ловушке между четырьмя автомобилями. Габриель услышал, как брат сигналит, требуя уступить дорогу. Майкл сдвинулся на несколько дюймов влево, но водитель фургона тоже резко свернул, ударив «мерседес» в бок. Пока Майкл пытался выбраться из западни, четверка стала одновременно сбрасывать скорость.

У Габриеля зазвонил мобильный телефон. Он ответил на звонок и услышал испуганный голос брата:

– Гейб! Где ты?

– В пятистах ярдах за тобой.

– У меня неприятности. Какие-то парни меня в кольцо взяли.

– Продолжай ехать. Я попробую тебя вытащить.

Подпрыгнув на выбоине, Габриель почувствовал, как в курьерской сумке что-то передвинулось. Он вспомнил об отвертке и разводном гаечном ключе. Ухватившись за руль правой рукой, Габриель открыл сумку, запустил в нее руку и достал отвертку. Прибавив скорость, проскользнул между «мерседесом» брата и фургоном в крайнем правом ряду.

– Приготовься, – сказал Габриель Майклу. – Я уже рядом.

Свернув поближе к фургону, он со всех сил ударил отверткой в боковое стекло. Стекло хрустнуло и покрылось замысловатым узором из трещин. Габриель ударил еще раз, и окно разбилось.

На короткое мгновение он увидел водителя – бритого молодого человека с серьгой в ухе. Габриель швырнул отвертку в удивленное лицо бритоголового. Фургон резко свернул вправо и ударился об ограждение. Металл заскрежетал о металл, и в темноту посыпались искры. «Не останавливайся, – сказал себе Габриель. – Не смотри назад». Свернув вслед за автомобилем брата, Габриель съехал с автострады.