Текст книги "Записки путешествующего ветеринара: нескучные истории о диких пациентах"

А тут уже присоединился Джейми:

– Вы сделали Берти лучше, мистер глупый человек в гидрокостюме?

– Я надеюсь, – ответил я, выходя из калитки в сад.

– Бедный Берти, – вздохнул он.

– Он твой любимчик, да, Джейми? – спросила миссис Паркер, когда мы шли к дому.

А потом, повернувшись ко мне, добавила:

– Может быть, чашечку чая? Я, конечно же, понимаю, что вы хотите домой, но здесь все готово.

– Вы очень любезны, но… да, думаю, что я лучше поеду…

– Я так и думала.

Когда мы вернулись к входу в дом, на подъездную аллею въехала машина.

– Папочка приехал, папочка приехал! – радостно закричал Джейми, бросаясь к машине.

Когда мистер Паркер вышел из машины и взял на руки Джейми, я пал духом.

– Ты хорошо себя вел, пока меня не было? – поинтересовался он, но Джейми полностью проигнорировал его вопрос.

– Папочка, папочка, этот дядя носит гидрокостюм на суше, глупый человек, он пришел, чтобы помочь Берти.

Мистер Паркер, не дослушав сына до конца, повернулся к жене.

– Привет, дорогой, – сказала она. – Это Джонатан, ветеринар. Он приехал осмотреть Берти.

Муж протянул мне руку для рукопожатия и лишь теперь полностью оценил то, что сказал ему Джейми.

– О, да… Вы действительно в гидрокостюме. Занимались сегодня тюленями или что-то вроде этого?

– А… долго рассказывать, – ответил я слабым голосом, заметив, как мистер и миссис Паркер обменялись взглядами.

– В любом случае мне пора. Сейчас уже Берти должно быть лучше, но если будут какие-либо проблемы, звоните.

И с этими словами я рванул к машине, быстро загрузил коробку в багажник, плюхнулся за руль, завел двигатель и умчался прочь, молясь, чтобы в ближайшие несколько дней Берти не понадобился повторный визит.

КОЗЫ: КОРОТКИЕ ФАКТЫ

Capra aegagrus hircus: домашняя коза.

Ареал: распространены во всех странах мира. Одомашнивание диких коз началось на территории Юго-Западной Азии и Восточной Европы.

Описание: домашняя коза – это подвид дикой козы, Capra aegagrus, насчитывающий свыше 300 различных пород.

Продолжительность жизни: около 15–18 лет.

Условия содержания животных: в большинстве стран они обычно свободно бродят по холмам и другим пастбищным угодьям, где за ними приглядывают козопасы, зачастую дети. В других местах их держат привязанными или в маленьких загонах.

Питание: козы – жвачные животные, так же как крупный рогатый скот и овцы. Но они предпочитают веточный корм, а не траву. Они часто жуют все подряд, но больше любят виноградную лозу, кустарник и сорняки. На китайских чайных плантациях коз используют для поедания сорняков и удобрения растений. Причем они не едят сами чайные листья из-за их горечи.

Период беременности: 150 дней. Сезон размножения зависит от географического местоположения: 21-дневный цикл самки начинается, когда длина светового дня сокращается, либо длится круглый год, если она обитает в экваториальных областях.

Вес: от 20 кг у карликовых пород до 140 кг у бурской породы.

Размер и развитие: окончательных своих габаритов достигают в 2–3 года, половая зрелость наступает в период примерно с 3‑х до 15 месяцев.

Температура тела: 38,8–39,4 °С.

Охрана: домашняя коза – одно из самых распространенных сельскохозяйственных животных из-за того, что люди используют ее в многочисленных целях. В мире козьего молока употребляют больше, чем коровьего. Их мясо используется в пищу, навоз – в качестве удобрения, а шкуры – для изготовления одежды или кожаных изделий. Кроме того, они очищают землю от нежелательной растительности и перевозят легкие грузы. В мире насчитывается примерно 924 миллиона домашних коз. Так что, к счастью, этому виду ничто не угрожает. Так почему бы не отметить немалые заслуги этого животного перед человечеством, отправив козу кому-то нуждающемуся в ней в развивающихся странах? Для этого зайдите на сайт www.musthavegifts.org/a-goat.html.

Слон

Среди всех животных мира нет существа, которое бы так наглядно и полно демонстрировало силу и мудрость Всемогущего Бога, как слон.

Эдвард Топселл

Я сидел на водительском месте Ford Ranger, откинув кресло назад и положив ноги на опущенное стекло открытой дверцы, и наблюдал, погруженный в свои мысли, за общением двух сиреневогрудых сизоворонок в кустах мимозы на другой стороне песчаной дороги.

Двум моим спящим пассажирам было не до них и не до маленькой антилопы, что несколькими мгновениями ранее стрелой метнулась через дорогу всего в полуметре от меня, исчезнув так же быстро, как и появилась. Пока мне оставалось только ждать. Приемопередающая радиостанция, лежавшая рядом с рычагом переключения передач, молчала с тех пор, как Бен, Андрес и Лил ушли тремя часами ранее.

Мы находились в густых зарослях кустарника у подножья гористой местности в предместье южноафриканского города Хёдспрут.

Нашей целью было найти, выстрелить транквилизатором и надеть радиоошейник на одного из трех молодых слонов-самцов, которые убежали из заповедника несколькими месяцами ранее. Они прошли 40 километров и теперь обосновались в этой местности, прячась в густом буше (кустарнике) в течение дня, а по ночам пиршествуя манго и апельсинами, что выращивал местный фермер. Он, вполне понятно, чувствовал, что слоны уже достаточно злоупотребили его гостеприимством, и мечтал о том, чтобы их забрали с фермы, пока они окончательно не оставили его без средств к существованию.

За предшествующие два месяца делались неоднократные попытки сначала с помощью вертолета отогнать слонов обратно в сторону заповедника, а потом, когда они ушли очень далеко, отвести их в сторону от тех мест, где они могли учинить беспорядок и разрушения. Но все эти попытки провалились. Теперь слоны распробовали апельсины и манго и, похоже, вошли в привычный ритм жизни, обретя здесь свой новый дом. Так что нам оставались лишь два варианта: стрелять в слонов или перевозить их. К счастью, фермер был заинтересован в последнем варианте, а благотворительная организация Elephants Alive предложила свою помощь в организации и финансировании операции.

Логистика перемещения трех слонов-самцов весом примерно три тонны каждый из довольно недоступной горной местности поистине колоссальна. Поэтому было решено разбить всю операцию на два этапа. К счастью, слоны держались вместе одним маленьким стадом. Итак, на первом этапе следовало выстрелить дротиком и закрепить ошейник на одном из трех слонов, чтобы отслеживать их передвижения, и тогда можно было легко переходить ко второму этапу – фактическому их перемещению. Первый этап также давал время должным образом понять, что потребуется для второго. Это была наша вторая попытка. Первая закончилась неудачей несколькими днями ранее, так как темнота наступила прежде, чем мы смогли определить местонахождение слонов. Поэтому сегодня мы выехали из Нельспрута в 4.30 утра, чтобы прибыть на ферму к 7 часам и иметь целый день для поиска группы беглецов.

Наши слоны были абсолютно дикими. Значит, их легко можно спугнуть, к тому же они очень опасны. Причем опасность усиливалась тем, что подобраться к ним можно было только пешком. Исходя из этого, было принято решение: сначала должна отправиться основная группа, которая найдет и выстрелит дротиком в одного из слонов, а потом, когда слон будет усыплен и станет безопасным, туда подъедет остальная команда и привезет с собой все необходимое оборудование. В эту основную группу входили Андрес, охотник-следопыт, главный человек в поиске слонов; Бен, который должен был выстрелить в слона; Лил, третий член команды, вооруженный ружьем и выполнявший функцию их телохранителя, если вдруг один из слонов нападет на них.

Предыдущей ночью мы долго пытались найти хорошую зацепку по передвижениям слонов и в итоге подъехали на двух пикапах настолько близко, насколько смогли. После чего Андрес, Бен и Лил ушли. Было необычайно интересно наблюдать за Андресом во время работы. Его понимание необъяснимых вещей было невероятным. Капли воды на песчаной дороге в пятидесяти метрах от водоема со стоячей водой говорили ему о том, что слоны пили из него несколько часов назад: пока они шли от водоема с опущенными хоботами, вода стекала с них характерным образом. Засохший сок на сломанных ветках указывал на то, когда эти ветки были сломаны. Срок помета определялся с точностью до нескольких часов. А следы от ног и хоботов указывали направление, время и скорость движения слонов. Для меня это был совершенно непонятный язык, но Андрес читал его легко и просто, как книгу.

Сейчас было 11 утра; команда отсутствовала три часа. Было невозможно предсказать, как долго продлится ожидание. Звонок мог раздаться в любой момент или еще через пять часов. Глядя в зеркальце заднего вида, я видел, что команда Elephants Alive проводила время за игрой в карты. Для них это был привычный ритуал.

Любой человек, имеющий хоть какой-то опыт работы в условиях дикой природы, быстро учится тому, как проводить бесчисленные часы ожидания. Кого-то это может взбесить, но для меня было что-то магическое и удивительное в самом факте нахождения в африканском буше в ожидании сигнала к действию – к работе, которую ты пришел выполнить, и приобретению опыта. Это станет драгоценным воспоминанием на всю оставшуюся жизнь.

Но идеальная тишина и безмятежность были неожиданно нарушены, когда по рации раздался надтреснутый шепот Лила:

– Мы обнаружили их. Они в ста метрах от нас. Бен с Андресом пытаются подойти к слонам поближе, чтобы выстрелить дротиком. Я вышлю вам наши GPS координаты. Будьте на связи.

– Принял, – ответил я.

Два моих пассажира мгновенно проснулись и были готовы идти. Я выбрался из пикапа, чтобы передать по радио новости всем остальным. С помощью GPS координат мы могли планировать, как наилучшим образом добраться до слонов и насколько близко можно подъехать к ним на транспорте. Но не было гарантии, что это будет их окончательное место локации. Слонов могло что-то спугнуть, что привело бы к дополнительным нескольким часам выслеживания. И даже если бы в них выстрелили дротиком, они могли пройти еще около двух километров за те восемь минут, что требуются для начала действия препарата. Мы должны были быть готовыми среагировать мгновенно.

Прошло еще полчаса, прежде чем Лил продолжил говорить:

– Они только что выстрелили в одного слона. Он не убежал, но уходит с этого места. Бен и Андрес следуют за ним. Но вы идите к указанным координатам.

В его голосе теперь слышалось облегчение. Было сложно представить, что конкретно произошло, но у них явно было очень напряженно.

Я передал информацию, а потом запрыгнул на водительское сиденье. Притормозив, пропустил вперед Джесс, которая везла команду Elephants Alive. Они патрулировали местность уже больше месяца и хорошо изучили внутреннюю сеть дорог в этом плотном лабиринте кустов и гор, хотя назвать это дорогами можно было с очень большой натяжкой.

Они терялись в этом густом буше, где было чуть меньше флоры и чуть больше скальных массивов.

Несколько мгновений спустя ехавший впереди пикап скрылся в дымке поднятой колесами пыли. Джесс явно не собиралась топтаться без дела. Впереди виднелись крупные валуны, частично перекрывавшие дорогу в некоторых местах, и мне потребовалась максимальная концентрация, чтобы объехать эти препятствия, сохраняя при этом приличную скорость, чтобы не отстать.

Десять минут спустя мы прибыли на точку. Лил стоял на обочине дороги с ружьем наготове.

– Он ушел туда, вниз, – он показал рукой в густой буш справа от нас. – К счастью, слон прошел всего около двухсот метров после выстрела, так что он от нас в нескольких минутах ходьбы. Двое других слонов, похоже, убежали, но я буду охранять вас на случай, если они решат вернуться за своим товарищем.

Это был прагматичный комментарий. Он буквально повис в воздухе и воскресил в моей памяти картины того, как это могло быть, и я знал, что это будет ужасающе страшно.

Даже вроде бы простая работа – надеть на слона радиоошейник – требовала значительного количества оборудования. Для тех, кто не знает, сам ошейник был шириной примерно 15 сантиметров, толщиной больше сантиметра и длиной 3 метра. Был еще противовес весом около 15 килограмм, который крепился к ошейнику внизу шеи слона, чтобы он не сползал во время движения. Я уже не говорю о портативной угловой шлифовальной машинке, электрической дрели и мотках металлических тросов и кабельных стяжек, которые были крайне необходимы для того, чтобы выполнить работу максимально быстро и эффективно. Степень опасности была невероятная. Анестетик мог не подействовать, поэтому каждая секунда отсутствия слона-самца в стае увеличивала риск скорого возвращения за ним его товарищей.

Мы направились в сторону зарослей кустарника, чтобы выгрузить там коробки с оборудованием, а Лил прикрывал нас с тыла, держа ружье наготове, внимательно и методично отслеживая во всех направлениях любые признаки грозящей нам опасности. К счастью, их не было, и после пяти минут маневрирования между деревьями, кустами, канавой и густым подлеском мы подъехали к лежавшему слону. Возраст около двадцати пяти лет, почти взрослый самец. В непосредственной близости его габариты выглядели очень внушительно. Он лежал на правом боку, полностью вытянув хобот, упал ровно посредине маленькой полянки и заснул беспробудным сном. С каждым его вдохом и выдохом раздавался рокочущий храп, резонирующий в хоботе, наполняя громкими звуками тихие окрестности. Бен и Андрес уже накрыли его верхнее веко большим, похожим на лист ухом, чтобы минимизировать внешние воздействия, и поместили аккуратно сложенную веточку на конце хобота, чтобы он не засорился и чтобы облегчить ему дыхание.

Как только мы вобрали в себя всю красоту и великолепие животного, спавшего перед нами, мы тут же занялись ошейником. Сначала под шею подводился металлический трос, который с помощью стяжек крепился к самому кольцу, чтобы потом его можно было так же из-под шеи достать. Далее мы измеряли размер ошейника, проверяли, чтобы передатчик расположился на шее сверху, и оставляли между шеей и ошейником зазор в две ладони, чтобы он сидел не слишком плотно. Дальше к нему подгонялся и крепился болтами противовес, а лишние части болтов и кольца удалялись угловой шлифовальной машинкой. И на этом работа была закончена. Все в целом заняло не больше десяти минут. Пока Бен, Джесс и я закрепляли ошейник, остальные собирали разную информацию о животном для архива и базы данных Elephants Alive. Нашу безопасность все это время гарантировал Лил, надежно патрулировавший местность.

Наконец, оборудование было собрано, и народ потянулся к машинам. Набрав в 2-миллиметровый шприц препарат обратного действия, Бен протянул его мне:

– Можешь разбудить его сейчас.

– Ок, – ответил я. Дождавшись, пока все отойдут на безопасное расстояние, я нашел одну из крупных вен в районе уха и ввел налтрексон, после чего направился в сторону пикапа, чтобы присоединиться к Бену, стоявшему у дерева в 100 метрах от слона. Оттуда мы могли безопасно отслеживать, как слон приходит в себя. Минуту спустя он попытался поднять голову и нашел ногами точку опоры на земле, сделал несколько неудачных попыток поднять голову, перекатившись на грудь. Но в следующую минуту ему это удалось и вскоре он уже был на ногах. Радуясь тому, что слон жив и здоров, и с ошейником, мы поспешили обратно к пикапу и стремительно отбыли.

Вернувшись на ферму, Джесс достала свой айпад и показала карту местности, на которой теперь был виден маршрут слона с того момента, как он проснулся и отправился бродить. Отслеживающий ошейник работал. Первый этап был завершен.

В следующую пятницу мы вернулись на ферму, чтобы приступить ко второму этапу – перемещению слонов. Логистика данной операции выглядела поистине внушительно: были задействованы два вертолета, три грузовых платформы, подъемный механизм, экскаватор, команда ловцов, команда ветеринаров, команда Elephants Alive и телевизионная группа. Местные дорожные ведомства также были проинформированы, и нам выделили сопровождение.

Когда мы прибыли на ферму в 6.30 утра, там уже собрался целый парк автомобилей, и повсюду бесцельно бродили толпы людей. Это было настолько волнующее и редкое событие, что волонтеры Elephants Alive, ветеринарные студенты и просто знакомые участников данного действа пришли сюда, чтобы наблюдать за происходящим. Собралось человек тридцать, и это еще без команды ловцов, пилотов вертолетов и многих других важных участников.

Мы подошли и поздоровались с Мишель, старшим членом команды Elephants Alive и главным координатором операции. Первая встреча с ней была при первой попытке надеть ошейник, но на второй, успешной, ее не было, так как она присутствовала на похоронах Уэйна Дерека Лоттера, выдающегося защитника дикой природы и слонов, трагически погибшего двумя неделями ранее. Проявив незаурядное мужество, его жена и две дочери решили принять участие в процессе перевозки слонов, чтобы тем самым отдать дань памяти мужу и отцу. Мишель спросила у них разрешения назвать трех слонов в его честь. Это был красивый жест в память о человеке, который на протяжении двадцати семи лет без устали работал и посвятил всю свою жизнь защите диких животных Африки, в частности, слонов.

Новости были удручающими. На протяжении недели команда специалистов кормила слонов, чтобы заманить их в более доступную местность. Но прошлой ночью они вернулись назад в густой буш в горах. К ним никак нельзя было добраться по дороге. Теперь мы полностью зависели от мастерства вертолетчиков, которые смогут засечь их, а потом выгнать из гор в более доступный район. Туда уже можно пригнать кран и грузовые платформы для погрузки. Было опасение, что слоны успели привыкнуть к вертолетам, они могли просто проигнорировать их, спрятавшись в труднодоступном месте. Если бы это произошло, то от операции следовало отказаться и начать разрабатывать план заново с гораздо большими затратами и организационными сложностями. Неудивительно, что Мишель выглядела напряженно.

Вдруг послышался слабый гул, он постепенно усиливался, и вскоре стал заметен источник звука. На горизонте появились два вертолета, летевшие в тандеме, один впереди другого. Первым шел Джерри на своем маленьком R22, а за ним Жак на вертолете побольше – R44.

Произведенные компанией Robinson Helicopter, это были две излюбленные модели, использовавшиеся для работы в условиях дикой природы. Обе машины я видел в действии. R44, спроектированный в 1992 году, был четырехместным вертолетом, более крепким и надежным, но менее маневренным, чем его старший брат, двухместный R22, спроектированный почти двадцатью годами ранее. R22 отлично подходил для сгона животных: он мог заходить очень низко и успевать за стремительными, резкими, петляющими движениями самой быстрой антилопы. Но R44 был лучшим судном для выстрела дротиками. Ветеринар мог сидеть позади пилота и иметь его угол обзора при приближении к животному. Кроме того, R44 был устойчивее против ветра и гарантировал более надежный выстрел.

Они сделали несколько кругов, выискивая надежное место для посадки, но над нами тянулись электрические кабели, к тому же местность была окружена деревьями. Жаку в итоге пришлось довольствоваться площадкой где-то по другую сторону фермерских строений, а Джерри сделал выбор в пользу маленькой полянки среди скопления макадамий в 20 метрах от нас. Это было крошечное место, которое, казалось, никак не могло вместить вертолет. И все же Джерри удалось посадить свой R22 с ювелирной точностью – лопасти вертолета прошли буквально в полуметре от ветвей деревьев. Джохан и его команда ловцов прибыли вскоре после вертолетов. Они припарковали грузовые площадки и кран у входа на ферму.

Теперь, когда вся команда собралась, мы начали обсуждать наш план. Джерри и Жаку выдали GPS координаты текущего местоположения слонов. Они обсудили план подхода. А в это время Бен, Силк и я отсортировали все необходимое оборудование. Бен должен был стрелять по слонам с вертолета Жака. А мы с Силк – отслеживать их, пока к нам не присоединится Бен. А потом, загрузившись каждый в свой трейлер, мы последуем за нашими слонами, следя за их состоянием на протяжении трех часов.

В качестве основного анестезирующего средства мы будем использовать препарат эторфин, сильно действующий и чрезвычайно опасный опиоид. Ветеринары обычно остерегаются его применять. Несколько капель, введенных человеку путем инъекции или попавшие на открытую рану, в глаз или в рот, будут смертельны, если не вколоть нейтрализующий препарат. В зависимости от глубины анестезии и размера животного всего 0,2 или 0,3 мл препарата, вводимого слону в ушную вену каждые двадцать минут, будет достаточно, чтобы 3-тонный слон спал.

Я работал ранее с эторфином, но не подобным образом. Мне предстояло ехать на открытой грузовой платформе трейлера по ухабистым кочковатым дорогам, сохраняя равновесие, закрепившись между бивнями слона. При этом я должен набирать в шприц дозу эторфина, способную меня убить, если бы случайно ввел ее себе. Одна только эта мысль заставила меня покрыться испариной. Здесь понадобится вся концентрация, чтобы суметь усыпить слона, но не себя. Вероятно, было бы лучше отказаться от кофе, рисковать из-за дрожащих рук я не хотел.

Проверив оборудование и детально обсудив план, Бен с Жаком направились к R44, а Джерри вернулся к своему R22. Несколько мгновений спустя оба вертолета были в воздухе – всего лишь точки на небе, рискнувшие отправиться в горы на поиски трех слонов. Все остальные загрузились каждый в свою машину и поехали по направлению к подножию этой горной местности, окруженной густым бушем. План заключался в том, чтобы вывести слонов в этот район и выстрелить в них там. Но даже если бы это сработало, нам все равно пришлось бы воспользоваться экскаватором, чтобы расчистить дорогу через буш для трейлеров. После загрузки слонов на трейлеры машины будут проезжать через три поля, чтобы затем выехать на главную дорогу за пределами фермы. Каждое из полей было площадью около 100 акров. На одном рос табак, на втором – картофель, а третье стояло под паром. Со слоном на борту застрять было проще простого. Покинув пределы фермы, мы выезжали на главную дорогу, ведущую до Хёдспрута, что находился в 10 милях отсюда.

Затем, миновав город, мы выезжали на главную магистраль (ограничение скорости до 70 миль в час), тянувшуюся 12 миль, после чего сворачивали к заповеднику, где нам нужно было еще проехать минут 15 до аэродрома. И там уже мы выгружаем и будим слонов. На каждом шагу могли возникнуть сложности. И если бы мы стали составлять список всего того, что могло пойти не так, это парализовало бы всю нашу работу.

Как только мы собрались все в одном месте, началось очередное ожидание, только на этот раз мы могли контролировать, что происходит, наблюдая за вертолетами, прочесывающими лес. Несмотря на GPS координаты, которые дала пилотам Мишель, слоны, похоже, были для них неуловимы в густых зарослях. Вертолеты двигались туда-сюда, работая в паре, как две колли, исследующие валлийские холмы в поисках овец. В течение получаса они искали, но так и не обнаружили слонов. До меня дошло, насколько труднее была бы задача, если бы на одном из слонов не было ошейника: иголка в стоге сена.

Джерри ненадолго приземлился, чтобы еще раз свериться по карте Мишель и убедиться в точности их текущего местоположения, а потом снова взлетел. И этот полет стал более успешным. Джерри сообщил нам, что слоны были рядом с ущельем с водопадом, сбегавшим с горы. Мы видели, как вдали R22 исчез в ущелье: Джерри попытался заставить это маленькое стадо двигаться. С расстояния мили, отделявшей нас от вертолета, было невозможно понять, насколько опасен был этот маневр. Но впоследствии Джерри рассказывал, что R44 этого сделать бы не смог из-за своих габаритов. Вот такой вот денек для пилота вертолета, работающего в условиях дикой природы.

Маневр сработал, и мы узнали, что слоны движутся вдоль потока вниз с горы. Джерри потом сказал, что животным явно был привычен этот маршрут. А потому лучший способ заставить их двигаться дальше – дать им возможность идти по этой тропинке в своем темпе, лишь изредка аккуратно подбадривая их.

Этот прием сработал хорошо, и при поддержке Жака, прикрывающего его теперь справа, слоны сохраняли стабильный темп, спускаясь с горы и двигаясь в нашем направлении. Большая часть опасений была связана именно с этим первым этапом операции: направить слонов в тот район, где в них можно будет выстрелить и довольно легко подобраться. Все прошло невероятно хорошо. Теперь настало время для перемещения слонов.

– В первого выстрелили, – раздался по рации скрипучий голос Жака. – Будьте наготове, мы пытаемся собрать группу вместе.

Даже не слыша этого сообщения, любой наблюдающий за происходящим понял бы: что-то изменилось. Но вдруг неожиданно траектория движения вертолетов поменялась, они теперь сеяли суматоху и панику. Перестав двигаться медленно, стабильно, одним курсом, они шли резкими рывками, кружа над районом не больше пары сотен метров в диаметре. Тем временем Джохан дал сигнал своей команде к полной готовности, мы же запрыгивали в кузов фургона. Я должен был взять на себя первого слона.

– Эй, он идет вниз, нам нужны помощники.

Джохану не нужно было повторять дважды. Заведя свой фургон, он поехал, расчищая дорогу среди деревьев и кустов, игнорируя те опасные ситуации, которые создавал для своих пассажиров, сидевших сзади: нам пришлось уворачиваться от колючих веток, которые могли уколоть или отхлестать нас. Время было важнее всего: если бы слон упал на хобот, то он бы мог задохнуться. Мы ехали в том направлении, где завис R44 Жака, но заросли становились все гуще и гуще. А потом неожиданно мы оказались на расчищенном участке, перед нами был слон, лежавший на боку рядом с маленькими деревцами. Его хобот был аккуратно раскручен. Заметив наше прибытие, Бен показал два поднятых вверх больших пальца, сидя в зависшем вертолете в 50 метрах над нами. Они сразу же улетели в поисках двух других слонов.

При первом взгляде на слона наступала парализация, но я быстро взял себя в руки, понимая, что сейчас должен приступить к работе.

Я оценил своего пациента. Его состояние казалось стабильным, он крепко спал. Его громоподобный храп мог напугать, если бы не пришлось слышать его неделей раньше. Надо сказать, что я был благодарен этому опыту.

Радуясь тому, что он хорошо лежит и крепко спит, Джохан собрал всю свою команду, чтобы двинуться обратно и ждать, когда выстрелят в двух оставшихся слонов. Он повернулся ко мне:

– Ты доволен его состоянием? Первые признаки пробуждения появляются обычно через 40 минут. В него выстрелили 10 минут назад, значит, через 30 минут. Думисум останется с тобой, он знает, что делать. Но если два других самца вернутся за своим товарищем, тогда прячьтесь за этим и ведите себя тихо и бесшумно. Глаза в небе защитят вас.

Его слова подчеркнули потенциальную опасность данной ситуации, и вот уже перед моим мысленным взором разворачивались разные дикие сценарии. А Джохан и остальная его команда запрыгнули обратно в фургон и исчезли из виду. Я вдруг ощутил себя очень одиноким и беззащитным. А реакция Думисума была совсем иной. Сев у головы слона, расслабленный и довольный, он достал телефон и начал делать селфи с животным, а потом протянул мне телефон и попросил снять его со слоном. Когда я встал на тропинку, отойдя подальше, чтобы в кадр вошел весь слон, почувствовал себя крайне незащищенным.

– На тебя когда-нибудь нападал слон? – спросил я.

Он ответил, усмехаясь:

– Да, пару раз. Первый раз он появился из ниоткуда, готовый к атаке. Я бросился бежать к ближайшему утесу, но понимал, что не успею. И вдруг с неба спустился вертолет и спугнул его. Потом мне пришлось сменить одежду…

И он засмеялся, вспомнив, как это было.

Логика говорила мне о полной безопасности с двумя вертолетами в воздухе. Поэтому я попытался отбросить ненужные мысли и сконцентрироваться на отслеживании состояния пациента. Но в глубине души гнездился страх, отвлекающий меня то и дело. Я был на взводе.

Сейчас вертолет, казалось, был где-то рядом. Я посмотрел в сторону тропинки, откуда доносился звук. И увидел летящий R44, а под ним… кажется, это был слон в чаще. Все тело напряглось в нервном возбуждении, и я инстинктивно присел, опершись о крестец моего пациента. Конечно, эта тропинка была бы очевидным для него маршрутом побега. Он мог появиться в любой момент, двигаясь прямо на нас. Я попытался сохранять самообладание в присутствии Думисума, отслеживая похожий на слона объект в 200 метрах от нас. Я ждал какого-нибудь движения, позволившего точно определить его, прежде чем бить тревогу. Текли секунды, вертолеты уходили дальше, и я понял, что все это было игрой моего воображения.

И когда паника прошла, вдруг почувствовал себя расслабленным, привыкнув, наконец, к своей роли. Я записал частоту его дыхания: 4 вдоха-выдоха в минуту. Нащупал пульс в ушной артерии: 44 удара в минуту. Хобот не двигался. Я приподнял ему ухо, чтобы проверить положение глаза и пальпебральный рефлекс[21]21
  Пальпебральный рефлекс – чувствительность века – болевая чувствительность.


[Закрыть]. И тут же в шоке подскочил, так как его глаз смотрел прямо на меня. У большинства видов, когда животное достигает хорошей степени анестезии, глаз смотрит вниз. Все остальные мои тесты показали, что его состояние стабильно, и он крепко спит. Но положение глаза пугало. Наверно, для слонов это норма, подумал я, вновь накрыв ему глаз пластом уха и решив больше не пугать себя таким образом. Я посмотрел на часы. Было 9.20 утра. В него выстрелили в 9 часов. Значит, оставалось еще 20 минут, прежде чем появятся первые признаки пробуждения. Мне оставалось только ждать и наблюдать, но пока заняться было нечем. Как-то это выглядело не совсем правильно, и я решил еще раз проверить его. Дыхание – 4. Пульс – 44. Неудивительно, что эти параметры не изменились за прошедшие 2 минуты. Я проверил, включена ли рация. Все в порядке, ничего не пропустил, пока никто еще не пытался выйти со мной на связь.

– Возьми себя в руки, – говорил я себе. – Твой пациент стабилен, в двух других очень скоро выстрелят транквилизатором, и сюда спустится куча народу. Наслаждайся моментом, пока можешь. Пока ты здесь один в африканском буше с усыпленным слоном.

Это то, о чем я мог только мечтать, будучи зеленым девятнадцатилетним студентом-ветеринаром. И теперь, семнадцать лет спустя, мечта воплотилась в жизнь. Когда до меня наконец дошло, где я нахожусь и что делаю, я улыбнулся и осторожно провел рукой по толстой кожистой шкуре слона вниз по ногам, просто вбирая всеми органами чувств это ощущение.