Текст книги "Рыцари-госпитальеры в Иерусалиме и на Кипре. Становление и развитие могущественного военно-религиозного ордена"

Было принято считать, что в XII в. в Иерусалимском королевстве монархия была слабой. Утверждалось, что власть была выборной и что формированию сильной королевской власти препятствовало появление клана могущественных феодалов. Действительно, управление королевством так и не смогло достичь должного уровня развития, а на местах была сильна власть феодалов, которые даже имели собственные суды. Королевская администрация в центре была в руках чиновников, которые были подобны своим собратьям во Франции. В провинциях короля представляли четыре виконта. Правосудие осуществлял монарх совместно с Верховной палатой, в заседаниях которой после 1166 г. должны были участвовать все владельцы феодов и даже подвассалы. Существовал также Городской суд для простолюдинов и суды для разбора торговых дел и тяжб местного населения.

Последние исследования изменили наше представление о власти монарха. По-видимому, выборы короля проводились не чаще, чем в Европе, и особенно в те времена, когда не существовало твердо выработанных принципов наследования и выборности. Король владел городами Иерусалим, Акра, Неаполис (Наблус) и Тир. В его королевский домен входили земли в окрестностях Иерусалима и на всем протяжении от Хеврона до Бетсана (Бет-Шеана), а также земли Акры и Тира. Под управлением его кастелянов были Дарум и некоторое время Бланшгард. Короли часто нуждались в деньгах, но они были богаче своих вассалов; и хотя административные структуры были недостаточно развиты, оказалось, что монархия вышла окрепшей из испытаний, выпавших на ее долю вслед за началом колонизации новых земель. При Балдуине I завоеванные земли получили вассалы, а до 1130 г., когда частые войны и все новые волны мигрантов вели к частой смене владельцев земель, они были переданы в королевский домен. Первые признаки оппозиции монарху появились только после 1130 г., когда положение феодалов стало стабильным, окрепли национальные чувства и новые поместья землевладельцы получали из королевского домена.

В 1166 г., однако, король уже мог осуществлять законную власть в полной мере, что продемонстрировало его возросший авторитет. Жерар, сеньор Сидона, противозаконно отнял у одного из своих вассалов его фьеф. С целью обеспечить право вассалов на правосудие и собственность король Амори I издал закон, согласно которому все подвассалы становились вассалами монарха. Все владельцы фьефов стали пэрами, получили право заседать наряду с крупными землевладельцами в Верховной палате, а вассал, лишенный собственности своим сюзереном, теперь мог непосредственно подавать апелляцию королю. В последнее время появилось утверждение, что подобный законодательный акт был свидетельством слабости королевской власти. Впоследствии он действительно стал оружием против одряхлевшей монархии. Но в описываемое нами время это было не чем иным, как проявлением монаршей власти. В начале XIII в. король теоретически еще мог без решения суда лишить собственности изменников и тех, кто отказывался повиноваться. В 1166 г. Амори добился абсолютной централизации власти, отказавшись от всех промежуточных звеньев управления, мешавших ему управлять страной.

Монархия начала слабеть после смерти короля Балдуина IV в марте 1185 г. В это время Египет и мусульманская Сирия объединились под властью Саладина. Наследником трона стал семилетний Балдуин V, умерший в августе 1186 г. С этого времени вплоть до 1225 г. королевством правили женщины, которым специально подыскивали мужей. Случалось и такое, что вначале трон оспаривали друг у друга Сибилла и Изабелла, а затем Ги де Лузиньян и Конрад Монферратский. В битве при Хаттине в 1187 г. была разбита армия королевства, самая большая из всех, что когда-либо была мобилизована, и франки потеряли почти всю Сирию. Первое Иерусалимское королевство перестало существовать.

Графство Триполи

Графство Триполи было расположено к северу от Иерусалима. Оно было небольшим, но его торговля процветала. Графство было обращено к морю и протягивалось от реки Нахр-аль-Кальб (Эль-Кальб) к месту на побережье севернее Тартуса. Отсюда граница шла вдоль территорий, которые контролировали ассасины, далее соседями были арабские крепости Шайзар (Шаджар) и Хама. От Баарина граница шла на юг, минуя с запада реку Оронт и город Хомс. Затем, пройдя через горный хребет Ливан, поворачивала к юго-востоку от Джубайля, где вновь выходила к морю.

Раймунд IV, граф Тулузский, неоднократно пытавшийся захватить в свою собственность земли на Востоке, умер в 1105 г., но успел положить начало завоеванию земель, которые и образовали графство Триполи. Его наследником в Сирии был его двоюродный брат Гильом Жордан, однако в начале 1109 г. Бертран Сен-Жильский, сын Раймунда, заявил о своих правах на наследство. Жордан выступил против него, и к соглашению между ними удалось прийти только при посредничестве Балдуина I. Бертран унаследовал окрестности Триполи, которые отошли к христианам в том же году, а после смерти своего соперника он приобрел также и северную часть графства. Он умер в 1112 г., и ему наследовал его молодой сын Понс. Толковый администратор, но неудачный политик, Понс настойчиво боролся за независимость от Иерусалима, хотя у него не было достаточно сил для этого. Раймунд II получил в наследство графство в 1137 г., но был убит ассасинами в 1152 г. Он оставил после себя сына Раймунда III, которому предстояло сыграть важную роль в поздней истории первого Иерусалимского королевства.

Власть графа над завоеванными землями была узаконена через вассальные связи с другими государствами и через соглашение с церковью. Графов в их взаимоотношениях с королями Иерусалимского королевства можно было уподобить крупным землевладельцам Франции, хотя эти отношения осложнялись тем фактом, что они также признавали сюзеренитет Византийской (Восточной Римской) империи и княжества Антиохия. К середине XII в. установился порядок наследования на основе права первородства. В распоряжении графов был большой корпус должностных лиц, и они имели собственные монетные дворы. Войско графства было малочисленным, зато флот был значительным. Как и короли Иерусалима, графы Триполи председательствовали в Верховной палате.

Первыми колонизовали Триполи поселенцы из Южной Франции. Впоследствии город пострадал из-за того, что поток переселенцев из данного региона иссяк. К тому же защищать границы графства было трудно. Уже в 1137 г. Занги из Мосула захватил Баарин и Рафанию (Рафаниях). Начиная с 40-х гг. XII в. ответственность за оборону возложили на себя духовно-рыцарские ордена.

Со смертью Раймунда III в 1188 г. графство потеряло независимость и было поглощено княжеством Антиохия.

Княжество Антиохия

Княжество контролировало побережье от замка Аль-Маркаб на юге до земель включительно вокруг залива Александретта (Искендерун) на севере. Северная граница протягивалась к северу от Мисиса (Misis) до Мараша, затем шла на юг, в обход Алеппо, и далее к востоку от Оронта до Кафартаба, где граница поворачивала назад к морю к северу от Шайзара (Шаджара) и земель ассасинов. После падения Эдессы княжество поглотило некоторые западные области этого государства, а в 1188 г. правитель княжества получил в наследство графство Триполи.

Антиохия была завоевана Боэмундом Тарентским в 1098 г. Первый князь Антиохии попал в плен в 1101 г. к Гази ибн Данишменду, эмиру Каппадокии, и его племянник Танкред стал регентом. Боэмунд вернулся в Антиохию в 1103 г. Он принял катастрофическое решение выступить против Византийской империи, но прежде вернуться на Запад и начать поход оттуда. В 1108 г. он был вынужден заключить унизительный договор с ромеями и умер три года спустя в Апулии окончательно сломленным человеком. Танкред продолжал править в Антиохии, и только благодаря этому беспринципному, но способному правителю княжество получило твердое основание. Танкред скончался в 1112 г., и ему было всего лишь 36 лет. Ему наследовал его племянник Рожер Салернский, чья победа над сельджуками в 1115 г. в битве при Тель-Да-нифе произвела большое впечатление на мусульман и христиан. Он был убит четыре года спустя в битве на Кровавом поле.

До 1126 г. Антиохией правил Балдуин II, король Иерусалимский; в этот год о своих правах на трон заявил Боэмунд II. Этот князь правил недолго – был убит турками в 1130 г. Его жена Алиса де Бурк, дочь иерусалимского короля, управляла княжеством как регент при своей малолетней дочери Констанции. Алиса отличалась властолюбием, и распространялись слухи, что она намеревалась сместить Констанцию. Ее отец Балдуин II отправился на север и вновь стал регентом. Его преемник Фульк продолжал править княжеством, которое на тот момент считалось вассалом Иерусалимского королевства. Ему удалось расстроить союз между Понсом Триполийским и Жосленом Эдесским, которые поддерживали притязания Алисы. В 1135 г. Раймунд де Пуатье, младший сын Гильома IX, герцога Аквитании, был вызван в Сирию Фульком и получил в жены Констанцию, несмотря на противодействие Алисы. Раймунд был убит в сражении в 1149 г., оставив вдовой Констанцию с четырьмя детьми; старшему сыну Боэмунду исполнилось пять лет. Для наследника требовался регент, и в 1153 г. Констанция вышла замуж за Рено де Шатийона, бедного французского рыцаря, который прибыл в Сирию в рядах участников Второго крестового похода. Ее выбор был встречен почти со всеобщим неодобрением, и Рено его вполне заслуживал. Храбрый, но незадачливый рыцарь, он действовал необдуманно и поспешно, оставив после себя не самые лучшие страницы в истории Латинской Сирии. Умер он в 1187 г. В ноябре 1160 или 1161 г. Рено попал в плен к мусульманам и провел 16 лет узником в Алеппо. По просьбе антиохийской аристократии Балдуин III находился во главе княжества до 1163 г., когда Боэмунд III достиг совершеннолетия и начал править, и был он князем до самой своей смерти в 1201 г.

Зависимость Антиохии от Иерусалима не была выражена явно, еще при образовании княжества оно получило автономный статус. С другой стороны, Византии удалось навязать свой сюзеренитет, хотя для того, чтобы обеспечить выполнение своих прав, ромеям требовалось время от времени демонстрировать свою силу. Конституция Антиохии представляет особый интерес. Это государство было основано сицилийскими норманнами, его общественные институты были смесью византийских, арабских, ломбардских и северофранцузских элементов. Эти институты были организованы на территории, знавшей и византийское, и арабское правление, и на их развитие влияли институты других государств, созданных крестоносцами, особенно Иерусалимского королевства. Князь Антиохии имел наибольшие властные полномочия на всем Латинском Востоке. Он осуществлял власть согласно наследственному праву и был верховным сюзереном, которому его вассалы приносили присягу на верность. Он был гораздо богаче своих феодалов. Хотя князь и уважал обычай, он контролировал центральную администрацию, на функционирование которой влияли принципы работы византийского правительства. Права Верховной палаты Антиохии были ограничены, и, несмотря на то что суды горожан были подобны таким же судам в Иерусалиме, провинциальная администрация, по-видимому, была сильно развита.

Княжество, однако, было слабым в военном отношении. Во второй половине XII в. и после поражения в 1164 г. при Хариме охрана рубежей была поручена духовно-рыцарским орденам.

Графство Эдесса

Графство Эдесса располагалось к северо-востоку от Антиохийского княжества и простиралось за Евфрат. Его северная граница шла от Мараша к Бесни и Самосате. Затем она поворачивала на юг между Эдессой и Харраном, и вновь возвращалась к границе Антиохийского княжества к югу от Тильбешара и к северо-востоку от Алеппо.

Графство основал Балдуин Булонский, младший брат Готфрида Бульонского и первого короля Иерусалима. После смерти Готфрида Балдуин направился в Иерусалим, чтобы получить королевскую корону, а трон оставил своему двоюродному брату Балдуину дю Бур. В 1118 г. дю Бур становится в свою очередь королем Иерусалимским, а своего кузена Жослена де Куртене, князя Галилеи, вознаграждает за его перед ним заслуги титулом графа Эдесского. Жослен оказался достойным правителем, несмотря на ряд острых конфликтов с Антиохией. Он умер в 1131 г., и новым графом Эдессы стал его сын Жослен II, который, видимо, если что и унаследовал от отца, то не самые лучшие его качества. Человек праздный по натуре, он проводил изоляционистскую политику и предпочитал управлять графством из своего замка в Турбеселе, предпочитая его Эдессе, которую в итоге захватил в 1144 г. Занги. В 1150 г. Жослен попал в плен к Нур ад-Дину. Он был ослеплен и заключен в тюрьму в Алеппо, где и умер в 1159 г.

Об Эдессе известно значительно меньше, чем о всех других латинских государствах на Востоке. Она рано отпала в ислам, и уцелела лишь незначительная часть хартий ее правителей. Она была феодальным государством, и, вероятно, здесь также существовал Верховный суд. Однако на ее конституцию могли оказать влияние армянские, византийские и арабские общественные институты. Графы Эдессы признавали королей Иерусалима своими сюзеренами, но они были связаны вассальными узами с византийскими императорами, а позднее с князьями Антиохии.

Мусульманские соседи

Мы не должны, однако, забывать, что образование и выживание крестоносных государств на Востоке зависело как от разобщенности и слабости мусульман, так и от способностей самих франков. Накануне Первого крестового похода мусульманский мир был разобщен. Соперники халифы Каира и Багдада были представителями различных течений в исламе. Сельджукская империя на севере, основанная полстолетия назад, начала раскалываться, и эмиры в Сирии не имели ни сил, ни средств, чтобы сопротивляться крестоносцам. Их традиционный партикуляризм препятствовал их объединению перед новой угрозой, к тому же уступка побережья христианам еще более обессилила мусульман. Египет был занят защитой своих интересов; и вскоре стало ясно, что мусульманское возрождение придет из Верхней Месопотамии, где такие города, как Мосул, стали центрами состоявшихся государств. В 1125 г. Алеппо, ключевой мусульманский город в Северной Сирии, оказался под властью Мосула. Город восстал в 1127 г., но тем временем эмиром Мосула был назначен Имад ад-Дин Занги, способный и амбициозный чиновник в администрации Багдада. Он восстановил союз двух городов, на управление которыми ему дали с неохотой согласие. Теперь у него была мощная база для наступления на франков. В течение следующих двадцати лет он занял часть приграничных областей графства Триполи, а в 1144 г., воспользовавшись временной слабостью крестоносцев, он захватил город Эдессу. Затем был убит два года спустя после знаменательной победы. Его завоевания были следствием, скорее, не его силы, а стремительности и внезапности, с какой он действовал и против своих мусульманских соседей, и против латинян.

После смерти Занги его старший сын Саиф ад-Дин Гази поспешил в Мосул, чтобы принять власть. Второй сын, Нур ад-Дин, сняв кольцо с именем отца с пальца умершего, отправился в Алеппо с курдским эмиром Ширкухом, где был провозглашен правителем города. Домен Занги с большой вероятностью мог распасться, но братья пришли к соглашению, хотя независимое положение Занги гарантировала его могучая армия и его брак с дочерью правителя Дамаска.

Политика мусульманских князей в это время вела к сокращению числа некоторых франкских крепостей, стремившихся прирастить новыми землями свои владения, способствуя тем самым возрождению Сирии. В 1147–1148 гг. Нур ад-Дин отвоевал многие земли Антиохии к востоку от Оронта. После провала Второго крестового похода в 1148 г. он возобновил свое наступление и в 1149 г. при поддержке Дамаска осадил Инаб. Князь Антиохийский Раймунд де Пуатье с небольшим войском поспешно выступил для защиты крепости, но потерпел сокрушительное поражение. Эта блестящая победа на начальном этапе карьеры Нур ад-Дина, казалось, убедила его в том, что именно его Аллах выбрал поборником ислама. Мусульмане начали применять новую тактику, чтобы вынудить франков уйти с их земель, поскольку Нур ад-Дин с его внешне незаметным, но искренним благочестием и его усилиями в борьбе с ересью, и стремлением к восстановлению религиозного и политического единства суннитского халифата в Багдаде оказал глубокое влияние на своего наследника. Тем временем он продолжал распространять свою власть на новые территории. В 1151 г. пришел черед большей части Эдесского княжества, которая оставалась под господством крестоносцев. В течение нескольких лет Нур ад-Дин объединил почти всю мусульманскую Сирию, и Египет в январе 1169 г. признал его правителем. В 1170 г. Мосул наконец-то сдался Нур ад-Дину, и Верхняя Месопотамия тоже вошла в его домен. Но в мае 1174 г. Нур ад-Дин умирает в Дамаске, оставляя наследником своего сына, и почти сразу же вся его империя распадается на части. Потребовалось время, чтобы ее восстановил Саладин.

Юность Саладина прошла в Баальбеке, где его отец был комендантом крепости. В 1152 г. в 14 лет он переехал к своему дяде эмиру Ширкуху в Алеппо, а начинал он свою карьеру на службе у Нур ад-Дина. Ширкух, став визирем Египта, умирает в 1169 г., и Саладин занимает его место. В 1171 г. он свергает последнего фатимидского халифа и провозглашает в Египте Аббасидский халифат. Теперь Саладин становится правителем одного из самых влиятельных мусульманских государств с мощной армией.

После смерти Нур ад-Дина Саладин становится опекуном аш-Шалиха, наследника Зангидов. Несмотря на то что он занял Дамаск, удача покинула его. Но в 1175 г. Саладин был официально признан правителем Египта и Сирии, и в последующие годы его влияние на мир ислама только росло. После покорения Алеппо в 1183 г. и Мосула в 1186 г. империя Саладина протянулась от Северной Африки до границ Персии (Ирана). Следует подчеркнуть, что он не только настойчиво стремился к укреплению своей личной власти, но также желал создать силу, которая могла бы покончить с латинскими государствами. И потому единство стран ислама под его главенством было настоятельной необходимостью. К концу 1186 г. это единство, хотя и хрупкое, было достигнуто. Саладин был готов к дальнейшим действиям.

Иерусалимское королевство, княжество Антиохия, графства Триполи и Эдесса были теми государствами, ради защиты которых и были первоначально созданы духовно-рыцарские ордена. Именно на фоне происходивших в них событий должна рассматриваться история ордена Святого Иоанна.

Глава 2
«С малого начинается…»

Гийом де С. Стефано, рыцарь и образованный монах, в 1300 г. приводил две легенды о происхождении ордена госпитальеров. Первая, сохранившаяся до наших дней в сборнике под названием Miracula, относила основание Госпиталя к седым временам древности, и начальное существование освящалось библейским авторитетом. Еврейский первосвященник Мельхиор осквернил гробницу Давида. Царь Антиох пожелал наказать его, но божественное вмешательство склонило к милосердию, и должен он был построить приют на том месте, которое впоследствии было освящено распятием Христа. И щедрый Иуда Маккавей сделал пожертвование на богоугодное дело. Видимо, эта легенда представляет собой ошибочный пересказ отрывка из 2-й книги Маккавеев, в частности предпринятой Илиодором попытки осквернения Храма по приказу Селевка. В Miracula изменили имена Илиодора и Селевка на имена Мельхиора, одного из волхвов, и Антиоха.

Святым покровителем ордена госпитальеров, или иоаннитов, стал Иоанн Креститель, чье имя изначально ассоциировалось с названием ордена. Естественное желание дать святому место в его истории могло привести к поверью, что управлять благотворительным учреждением – Госпиталем, существовавшим на месте резиденции ордена в древние времена, было поручено его отцу Захарии, преемник которого – мифический Юлиан Римлянин – исполнял роль связующего звена между Ветхим и Новым Заветом. Именно в бытность Юлиана начальником Госпиталя якобы сам Христос посещал его. Можно сказать, что сюжеты Нового Завета систематически заимствовали историки-энтузиасты. Евангелисты по небрежности забыли упомянуть, в каком конкретно месте Христос и апостолы обращались к немощным и расслабленным, что происходило не раз в новозаветной истории, поэтому стали утверждать, что речь шла о Госпитале. Именно здесь нашли прибежище Богоматерь и апостолы во время Страстной седмицы. Здесь было явление Господа после Его Воскресения. Здесь усомнился святой апостол Фома и были поражены гневом Божьим лженовообращенные Анания и его жена Сапфира и избраны семь диаконов начальной церкви. Госпитальеры утверждали, что святой Стефан Пер-вомученик стоял во главе их ордена.

Эти характерные представления, рожденные средневековым воображением, видимо, появились в XII в. В 1191 г. в Риме верили, что Госпиталь в Иерусалиме был местом многих событий Нового Завета, а в 60-х гг. XIII столетия сам Великий магистр ордена госпитальеров утверждал, что святой Стефан Первомученик был одним из его предшественников. Эти легенды были опровергнуты Гийомом де С. Стефано, который написал свой рассказ об основании Госпиталя между 1290 и 1302 гг. Он не обнаружил достоверного свидетельства, подтверждающего традиционное представление, что Госпиталь был основан в правление Антиоха, хотя и выдвинул предположение, что первоначальное строение было снесено во время взятия и разрушения в 70 г. Иерусалима будущим (с 79 г.) императором Титом.

Романтический ореол первого странноприимного дома продолжал впечатлять последователей Гийома. В конце XV в. госпитальер Гийом Корсен предположил, что Госпиталь основал сам Иуда Маккавей. Он ухватился за соломинку, протянутую Гийомом де С. Стефано. Старый дом был разрушен, когда римляне взяли штурмом и разграбили Иерусалим, и возрожден снова первым Великим магистром Герардом (Жераром). Эта теория позволила его современникам предложить библейское толкование события. Именно в Госпитале апостолу Петру были вручены Ключи от неба, и там под председательством святого Стефана происходил Первый собор церкви, на котором покровителем Госпиталя был назван Иоанн Креститель.

Однако было и другое повествование об основании Госпиталя, присутствующее в двух независимых друг от друга источниках. Оно появляется в истории Гийома, архиепископа Тирского, который был не только известным писателем, но также канцлером Иерусалимского королевства. Поэтому он хорошо знал госпитальеров. Он написал свою версию между 1170 и 1182 гг., и, хотя мы видим в последней главе, что он мало симпатизировал ордену, нет оснований не верить его рассказу. Он написал, что купцы из итальянского города Амальфи, не имея для себя пристанища в Иерусалиме, получили от фатимидского халифа Египта участок земли в христианском квартале вблизи храма Гроба Господня. Это дарение имело место в XI в. перед Первым крестовым походом. Купцы из Амальфи построили монастырь в честь Богоматери и пригласили в него аббата и монахов из Италии. Поскольку они были католиками, монастырь стал известен под именем Богоматери Латинской. Некоторое время спустя был построен еще один женский монастырь, Святой Марии Магдалины, предназначенный для приема женщин-паломниц. Но поток паломников продолжал расти, и для не имевших приюта на чужой земле европейских пилигримов монастырь построил странноприимный дом со своей церковью во имя Иоанна Милостивого. Именно он и стал Госпиталем Святого Иоанна.

Археологические свидетельства подтверждают раннее существование этих трех построек, впоследствии известных как Святая Мария Латинская, Святая Мария Большая и Госпиталь Святого Иоанна Крестителя. В двух случаях, однако, Гийом Тирский был не прав. Монастырь Богоматери Латинской мог и не быть новой постройкой. Странноприимный дом, вероятно впервые основанный папой Григорием I в 603 г., принимал пилигримов в Иерусалиме в конце IX в. Поблизости стояла церковь Богоматери, которая, вероятно, была обязана своим возникновением Карлу Великому. В ней служили монахи-бенедиктинцы, которые перешли со своего первоначального места служения – монастыря на Масличной горе – в новое место близ храма Гроба Господня. В 1009 г., однако, постройки христиан в Иерусалиме были разрушены по приказу халифа аль-Хакима. Возможно, амальфитяне восстановили первоначальные строения.

Гийом Тирский вполне мог ошибаться, утверждая, что первоначальный странноприимный дом был посвящен святому Иоанну Милостивому. Он дважды упоминает об этом посвящении. Однако имеются убедительные свидетельства, что все же первым покровителем был Иоанн Креститель. Возможно, в рассказе Гийома Тирского нашли отражение ранние споры об истинном патроне ордена, так как, видимо, первой монастырской церковью госпитальеров была византийская часовня, посвященная Иоанну Милостивому. Поскольку в тех местах этот святой ассоциировался длительное время с Иоанном Крестителем, орден мог поменять имя патрона вскоре после захвата Иерусалима.

Рассказ Гийома Тирского был использован многими писателями, среди которых был Жак де Витри и Гийом де С. Стефано. Жак де Витри, епископ Акры в 1216–1228 гг., точно следует тексту Гийома Тирского, но С. Стефано добавляет новые детали, источники которых неизвестны. Однако он утверждает, что использовал достоверные сведения. Он пишет, что 50 купцов основали монастырь Богоматери Латинской и насельники его были бенедиктинцы. Он также сообщает, что первоначальным патроном ордена никогда не был святой Иоанн Милостивый, всегда им был только святой Иоанн Креститель. Однако в поддержку своего мнения С. Стефано приводит грамоту, которую он ошибочно приписывает Готфриду Бульонскому. Он повторяет, что вначале Госпиталем управляли кандидаты, предложенные аббатом церкви Богоматери, но не знает, когда он получил независимый статус.

Несмотря на то что Гийом де С. Стефано приводит новые подробности, сомнительно, что они были взяты из независимого источника. Скорее всего, он был последователем Гийома Тирского, но имевшим свое мнение. Имеется, однако, еще одно современное свидетельство о первоначальной истории учреждения именно купцами Амальфи. В 1112 г. папа римский Пасхалий II издал буллу, в которой речь шла о монастыре Богоматери Латинской. Он указывает, что перед Первым крестовым походом монастырь стал приютом для «католиков – итальянцев и ломбардцев», и его насельниками были бенедиктинцы. Также из обращения папы к аббату явствует, что незадолго до этого Италия предпринимала попытки поставить монастырь под свой контроль. Больше свидетельств об этом можно найти в хрониках Южной Италии. Монах Аматус (Эме) из Монте-Кассино сообщает об открытии госпиталей в Антиохии и Иерусалиме по инициативе одного семейства из Амальфи. Его глава Мауро был отцом Панталеоне, который вполне мог возглавлять коммуну уроженцев Амальфи в Константинополе. Из другого источника мы узнаем, что архиепископ Амальфи Иоанн совершил паломничество в Иерусалим около 1080 г. и был там принят жителями уроженцами Амальфи, которые за несколько лет до того построили два госпиталя, один для мужчин и другой для женщин.

Свидетельства, представленные Гийомом Тирским, Пасхалием II и южноитальянскими хрониками, если и не совсем правдоподобные, являются более надежными, чем содержащиеся в Miracula. Однако трудно определить дату основания этого комплекса церковных строений вблизи Гроба Господня. Их появление, должно быть, относится ко времени после 1014 г., когда прекратилось преследование христиан в Иерусалиме. Есть предположение, что это могло произойти не ранее 1063 г., именно в тот год были возведены стены христианского квартала города. Но также следует обратить внимание на то, что квартал мог быть передан христианам до того, как были построены стены. С другой стороны, известно, что амальфитянин Мауро умер в 1071 г., и если принять свидетельство Аматуса из Монте-Кассино, – при этом надо признать, что его слова не совсем ясны, – то монастырь Богоматери Латинской был заложен до этой даты. Маловероятно, что он был основан позже, потому что после 1070 г. Иерусалим оспаривали между собой египтяне и турки-сельджуки. Монастырь и обитель Святой Марии Магдалины существовали, вероятно, еще до 1080 г., когда архиепископ Иоанн посетил Святой город. Наиболее правдоподобная дата основания его приходится на период времени с 1036 по 1094 г., но вероятнее всего до 1070 г., когда правил фатимидский халиф аль-Мустансир.

Все вышесказанное позволяет нам сделать предварительные выводы об основании Госпиталя. В середине XI в. купцы из Амальфи заложили или восстановили монастырь Богоматери Латинской в Иерусалиме, к югу от храма Гроба Господня. В монастырь прибыли из Италии монахи-бенедиктинцы. В середине столетия значительно увеличилось число паломников в Святой земле. Чтобы принять их, были основаны женский монастырь Святой Марии Магдалины, позднее ставший известным как Святой Марии Большой, и госпиталь, посвященный одному из двух святых Иоаннов. Женская обитель была основана, вероятно, еще до 1080 г. Госпиталь Святого Иоанна, если еще и не существовал, вполне вероятно, был основан вскоре после этого года. Несомненно, он функционировал до Первого крестового похода.

Вечером во вторник 7 июня 1099 г. христианское воинство расположилось лагерем под Иерусалимом. Защиту Святого города организовал фатимидский эмир Ифтикхар ад-Даулах, который изгнал из города христианское население. Но, вероятно, Герард, управляющий Госпиталя Святого Иоанна, остался в городе. Позднее агиографы обязательно сделают осажденный город сценой какого-либо чуда. Герарду было сказано, что наряду с другими жителями он должен был защищать Иерусалим. Он знал, что крестоносцы за стенами города голодают. И потому каждый день он раскладывал на парапете небольшие хлебы и бросал их в сторону франков вместо камней. Арабские воины застали его за этим занятием, схватили и препроводили к эмиру. Но когда в качестве свидетельства его преступления принесли хлебы, они превратились в камни, и его отпустили. Он снова мог бросать хлебы осаждавшим город воинам. Эта история могла опираться на известные факты. Герард с большой долей вероятности был в городе во время Первого крестового похода. Вероятно, он был взят под стражу, потому что его подозревали в сокрытии денег и в помощи крестоносцам. Его подвергли пыткам, и он едва не стал калекой.

Несмотря на настойчивые попытки историков узнать что-либо о его прошлом, так и не удалось выяснить, была ли у него семья и откуда он был родом. В 1099 г. Герард был управляющим Госпиталя, и мог входить в число братии монастыря Богоматери Латинской на правах мирянина. Мы не знаем, когда Госпиталь получил самоуправление. Он не был в полной мере независимым после Первого крестового похода. Однако можно с уверенностью говорить, что со времени завоевания Святой земли Госпиталь стал отдельной церковной единицей и имел право принимать подношения. В 1113 г. Рим признал самостоятельность ордена госпитальеров. Но особенно важны были предшествующие года, отмеченные милостью короля и патриархов Иерусалимских, щедростью европейских сеньоров и, в неменьшей степени, идеями и деятельностью самого Герарда.