Текст книги "Битва королей. Книга I"

В Сансе неожиданно взыграла дерзкая отвага.

– Вам тоже следовало бы пойти с ней, – сказала она королю. – Вдруг ваш брат ушибся.

– Ну и что? – пожал плечами Джоффри.

– Вы должны помочь ему и сказать, какой он молодец. – Санса уже не могла остановиться.

– Чучело скинуло его в грязь. Тоже мне молодец.

– А мальчуган-то не робкого десятка, – заметил Пес. – Хочет попытаться еще раз.

Томмену помогли сесть на пони. «Жаль, что старший не он, а Джоффри, – подумала Санса. – За Томмена я охотно вышла бы замуж».

Но тут у ворот замка послышался шум. Загрохотали цепи, решетку подняли, железные петли заскрипели, и ворота открылись.

– Кто приказал? – вскричал Джоффри. В городе было неспокойно, и ворота Красного замка оставались закрытыми день и ночь.

Под решеткой, позвякивая сталью, проехал конный отряд. Клиган приблизился к королю, опустив руку на меч. У новоприбывших был изнуренный, пыльный и обтрепанный вид, но ехали они под штандартом с ланнистерским львом, золотым на красном поле. Несколько человек имели на себе красные плащи и кольчуги ланнистерских солдат, но большинство составляли вольные всадники и наемники в разномастных доспехах и острой стальной щетине… а следом ехали дикари из сказок Старой Нэн, из страшных сказок, которые так любил Бран. Косматые и бородатые, они были одеты в звериные шкуры и вареную кожу. У некоторых на руках и головах виднелись окровавленные повязки, у других недоставало глаз, ушей и пальцев.

В середине на высоком рыжем коне в странном седле с высокими луками спереди и сзади ехал брат королевы, карлик Тирион Ланнистер, тот, кого прозвали Бесом. Он отпустил бороду, и его острая мордочка заросла пегим, желтым и черным волосом, жестким, как проволока. Спину его покрывал плащ из меха сумеречного кота, черный в белую полоску. Он держал поводья левой рукой – правую поддерживала белая шелковая перевязь. При всем при том он оставался таким же уродцем, каким Санса запомнила его в Винтерфелле, со своим выпирающим лбом и разномастными глазами. Она в жизни не встречала более безобразного человека.

Но Томмен пришпорил своего пони и с восторженным воплем поскакал через двор. Один из дикарей, громадный и такой заросший, что видны были одни глаза, выхватил мальчика из седла во всех его доспехах и поставил на землю перед дядей. Томмен закатился смехом, отразившимся от стен. Тирион хлопнул его по панцирю, и Санса с изумлением увидела, что эти двое одного роста. Мирцелла подбежала к брату. Карлик схватил ее в охапку и закружил.

Поставив визжащую девочку, он поцеловал ее в лоб и направился через двор к Джоффри. Два его человека последовали за ним – чернявый наемник с кошачьей походкой и тощий парень с пустым отверстием на месте одного глаза. Томмен и Мирцелла замыкали процессию.

Карлик преклонил колено перед королем.

– Ваша милость.

– Ты, – произнес Джоффри.

– Я, – подтвердил Бес, – хотя как ваш дядя и старший по возрасту я заслуживал бы более учтивого приветствия.

– Мы слышали, что ты умер, – сказал Пес.

Глаза маленького человечка – и зеленый, и черный – обдали большого холодом.

– Я говорю с королем, а не с его шавкой.

– Я рада, что ты не умер, – сказала Мирцелла.

– Полностью разделяю твое чувство, милое дитя. Миледи, – сказал Тирион Сансе, – я сожалею о ваших потерях. Поистине боги жестоки.

Санса не знала, что сказать. Как он может сожалеть о ее потерях? Уж не смеется ли он над ней? Боги здесь ни при чем. Джоффри – вот кто жесток.

– Прими и ты мои соболезнования, Джоффри, – сказал карлик.

– По поводу чего?

– У тебя, помнится, был отец. Такой здоровенный, свирепый, с черной бородищей – припоминаешь? Он был у нас королем до тебя.

– А, ты о нем. Да, прискорбный случай. Его убил вепрь.

– Так говорят у вас при дворе, ваша милость?

Джоффри нахмурился, и Санса почувствовала, что должна что-то сказать. Как это говорила септа Мордейн? «Броня леди – ее учтивость». Одевшись в свою броню, Санса произнесла:

– Я сожалею, что моя леди-мать взяла вас в плен, милорд.

– Об этом многие сожалеют – и пожалеют еще сильнее… однако благодарю вас за участие. Джоффри, где я могу найти твою мать?

– Она с моим советом. Твой брат Джейме продолжает проигрывать сражения. – Джоффри сердито глянул на Сансу, словно это была ее вина. – Старки захватили его в плен, мы потеряли Риверран, а теперь ее глупый братец называет себя королем.

– Кто только не называет себя королем в наши дни, – с кривой улыбкой ответил карлик.

Джоффри не совсем понял, что он хотел сказать, но вид у короля сделался подозрительным и немного растерянным.

– Это верно. Хорошо, дядя, я рад, что ты жив. Ты привез мне подарок ко дню моих именин?

– Да. Свой ум.

– Я предпочел бы голову Робба Старка. – Джофф покосился на Сансу. – Томмен, Мирцелла, идемте.

Сандор Клиган задержался еще на миг.

– На твоем месте я придержал бы язык, малыш, – сказал он, прежде чем последовать за своим господином.

Санса осталась одна с карликом и его чудищами. Не зная, что бы еще сказать, она наконец вымолвила:

– Я вижу, вы ранены.

– Один из ваших северян угостил меня булавой в битве на Зеленом Зубце. Я спасся только тем, что свалился с коня. – Он присмотрелся к Сансе, и его ухмылка стала чуть помягче. – Это из-за утраты отца вы так печальны?

– Мой отец был изменником, – тут же ответила Санса. – Как и мой брат и моя леди-мать. – Она быстро выучилась, как надо отвечать. – Но я верна своему возлюбленному Джоффри.

– Не сомневаюсь. Верна, как лань, окруженная волками.

– Львами, – шепнула она, не подумав, и беспокойно оглянулась – но ее никто не слышал.

Ланнистер взял ее руку и пожал:

– Я очень мелкий лев, дитя мое, и клянусь, что не стану на вас нападать. А теперь прошу меня извинить, – добавил он с поклоном. – У меня срочное дело к королеве и ее совету.

Санса посмотрела, как он уходит, раскачиваясь из стороны в сторону на каждом шагу, точно смешная кукла из балаганчика. «Он ласковее, чем Джоффри, – подумала она, – но королева тоже была со мной ласкова. Он Ланнистер, этот карлик, ее брат и дядя Джоффри, он не может быть моим другом». Санса любила принца Джоффри всем сердцем, а королеве верила и восхищалась ею. Они отплатили ей за любовь и доверие головой ее отца. Больше она не повторит своей ошибки.

Тирион

В белом одеянии королевского гвардейца сир Мендон Мур походил на мертвеца в саване.

– Ее милость приказывала ни под каким видом не прерывать заседания совета.

– Позвольте мне все же побеспокоить ее, сир. – Тирион достал из рукава пергаментный свиток. – У меня письмо от моего отца, лорда Тайвина Ланнистера, десницы короля. Вот его печать.

– Ее милость не желает, чтобы ее беспокоили, – медленно, словно тупице, не способному понять с первого раза, повторил сир Мендон.

Джейме как-то сказал Тириону, что Мур самый опасный из королевских гвардейцев – исключая, конечно, его самого, – поскольку по его лицу никогда не видно, что он сделает потом. Тирион был бы рад любому намеку. Бронн и Тиметт скорее всего убьют рыцаря, если дело дойдет до мечей, – но вряд ли стоит начинать с убийства одного из защитников Джоффри. С другой стороны, нельзя позволять прогонять себя прочь – это дурно сказывается на авторитете.

– Сир Мендон, я еще не представил вам своих спутников. Это Тиметт, сын Тиметта, Красная Рука клана Обгорелых. А это Бронн. Вы, вероятно, помните сира Вардиса Игена, капитана стражи лорда Аррена?

– Да, я его знаю. – Блеклые серые глаза сира Мендона смотрели равнодушно, как неживые.

– Вернее, знали, – с улыбочкой поправил Бронн.

Сир Мендон не соизволил ответить.

– Как бы там ни было, – беззаботно продолжал Тирион, – мне в самом деле нужно повидать мою сестру и вручить ей письмо. Будьте столь любезны, откройте нам дверь.

Белый рыцарь молчал. Тирион уже собрался вторгнуться силой, но сир Мендон неожиданно отступил в сторону.

– Вы можете пройти, но без них.

«Победа хоть и маленькая, но приятная», – подумал Тирион. Он выдержал первое испытание. Проходя в дверь, Тирион Ланнистер чувствовал себя почти высоким. Пять королевских советников внезапно умолкли, прервав свою беседу.

– Ты, – сказала его сестра Серсея тоном недоверчивым и неприязненным в равной мере.

– Теперь я вижу, у кого Джоффри перенял свои манеры. – Тирион полюбовался валирийскими сфинксами, стерегущими дверь, с видом небрежной уверенности в себе. Серсея чует слабость, как собака – страх.

– Что ты здесь делаешь? – Красивые зеленые глаза сестры вперились в него без малейшего намека на привязанность.

– У меня письмо от нашего лорда-отца. – Тирион вразвалку подошел к столу и положил на него туго скатанный свиток.

Евнух Варис, взяв письмо, повертел его в напудренных пальцах.

– Как любезно со стороны лорда Тайвина. И каким красивым золотистым воском он пользуется. – Он поднес свиток к глазам. – Печать, по всей видимости, настоящая.

– Разумеется, она настоящая. – Серсея вырвала письмо у него из рук, взломала печать и развернула пергамент.

Тирион смотрел, как она читает. Серсея заняла королевское место – видимо, Джоффри не часто оказывает совету честь своим присутствием, как, впрочем, и Роберт. Поэтому Тирион взобрался на стул десницы, что было вполне уместно.

– Бессмыслица какая-то, – сказала наконец королева. – Мой лорд-отец шлет моего брата, чтобы тот занял его место в совете. Он просит нас считать Тириона десницей короля вплоть до того времени, когда прибудет к нам сам.

Великий мейстер Пицель погладил свою пушистую белую бороду и важно кивнул.

– Полагаю, нам следует уважить волю лорда Тайвина.

– Согласен. – Брыластый, лысеющий Янос Слинт смахивал на лягушку, которая пыжится, силясь казаться больше, чем есть. – Мы отчаянно нуждаемся в вас, милорд. Мятежи по всему государству, зловещий знак на небе, волнения на городских улицах…

– А кто в этом виноват, лорд Янос? – резко спросила Серсея. – За порядок отвечают ваши золотые плащи. Что до тебя, Тирион, то ты лучше послужил бы нам на поле битвы.

– Нет уж, спасибо, – засмеялся он. – Довольно с меня полей битвы. На стуле я сижу лучше, чем на лошади, и предпочитаю кубок вина боевому топору. А как же барабанный гром, спросите вы, и солнце, блистающее на броне, и великолепные скакуны, которые ржут и рвутся в бой? Но от барабанов у меня болит голова, в доспехах, блистающих на солнце, я поджариваюсь, точно гусь в праздник урожая, а великолепные скакуны засирают все как есть. Впрочем, я не жалуюсь. После гостеприимства, оказанного мне в Долине Аррен, барабаны, конское дерьмо и мухи кажутся просто блаженством.

– Хорошо сказано, Ланнистер, – со смехом сказал Мизинец. – Вот человек, который мне по сердцу.

Тирион улыбнулся ему, вспомнив некий кинжал с рукояткой из драконьей кости и клинком из валирийской стали. «Надо будет поговорить с тобой об этом – и поскорее», – подумал он. Как-то этот предмет беседы покажется лорду Петиру?

– Прошу вас, – сказал он членам совета, – позвольте мне быть вам полезным по мере моих малых сил.

Серсея перечитала письмо сызнова.

– Сколько человек ты привел с собой?

– Несколько сотен. В основном это мои люди. Со своими отец не пожелал расстаться. Он как-никак ведет войну.

– Что проку нам будет от твоих нескольких сотен, если Ренли двинется на город или Станнис отплывет с Драконьего Камня? Я прошу войско, а отец шлет мне карлика. Десницу назначает король с согласия своего совета – и Джоффри назначил нашего лорда-отца.

– А наш лорд-отец назначил меня.

– Он не может этого сделать без согласия Джоффа.

– Если ты считаешь необходимым обсудить это с лордом Тайвином, он стоит в Харренхолле со своим войском, – сообщил Тирион. – Милорды, не позволите ли вы мне поговорить с сестрой с глазу на глаз?

Варис встал первым, улыбаясь умильно, как всегда.

– Как вы, должно быть, соскучились по прелестному голосу вашей дражайшей сестрицы. Милорды, прошу вас, оставим их одних на несколько мгновений. Заботы, одолевающие наше несчастное государство, могут немного подождать.

Янос Слинт и великий мейстер Пицель тоже поднялись – один нерешительно, другой величественно. Мизинец был последним.

– Я прикажу управляющему приготовить вам комнаты в крепости Мейегора, – предложил он.

– Благодарю, лорд Петир, но я займу бывшие покои лорда Старка в башне Десницы.

– Стало быть, вы храбрее меня, Ланнистер, – засмеялся Мизинец. – Всем известно, какая судьба постигла двух последних десниц.

– Двух? Если уж вам хочется напугать меня, почему бы не сказать «четырех»?

– Четырех? – поднял бровь Мизинец. – Неужели и другие десницы до лорда Аррена нашли в этой башне свой печальный конец? Боюсь, я был слишком молод, чтобы уделять этому внимание.

– Последний десница Эйериса Таргариена был убит при взятии Королевской Гавани, хотя я не думаю, что он успел обосноваться в башне. Он пробыл десницей всего две недели. А его предшественника сожгли заживо. Перед этими были еще двое – они умерли без гроша в изгнании, но почитали себя счастливцами. Думается, из всех десниц только моему лорду-отцу удалось покинуть Королевскую Гавань, не лишившись имени, имущества и какой-либо части тела.

– Захватывающе, – сказал Мизинец. – Тем больше причин, по которым я предпочел бы ночевать в темнице.

«Быть может, твое желание еще сбудется», – подумал Тирион, но вслух сказал:

– Отвага сродни безумию – так я по крайней мере слышал. Какое бы проклятие ни тяготело над башней Десницы, я, хотелось бы думать, настолько мал, что оно меня не заметит.

Янос Слинт засмеялся, Мизинец улыбнулся, а великий мейстер Пицель с церемонным поклоном вышел из комнаты вслед за ними.

– Надеюсь, отец прислал тебя не затем, чтобы ты докучал нам уроками истории, – сказала Серсея, когда они удалились.

– Как я соскучился по твоему прелестному голосу, – вздохнул Тирион.

– Чего бы мне хотелось, так это вырвать нашему евнуху язык горячими щипцами. В своем ли уме наш отец? Или ты подделал письмо? – Серсея перечитала послание еще раз, с возрастающим раздражением. – С чего ему вздумалось навязать мне тебя? Я хотела, чтобы он сам приехал. – Она смяла пергамент в руках. – Я – регент Джоффри, и я послала ему королевский приказ!

– А он взял и не послушался. У него большая армия – он может себе это позволить. Впрочем, не он первый, верно?

Серсея сжала губы, и краска бросилась ей в лицо.

– Если я объявлю, что это письмо – подделка, и велю бросить тебя в темницу, меня послушаются, ручаюсь тебе.

Тирион понимал, что ступает по талому льду. Один неверный шаг – и он провалится.

– Не сомневаюсь, – дружелюбно сказал он. – И наш отец, у которого большая армия, тоже не оставит это без внимания. Но зачем тебе нужно бросать меня в темницу, милая сестра, – меня, который проделал столь долгий путь, чтобы помочь тебе?

– Твоя помощь мне не требуется. Я вызвала отца, а не тебя.

– Да, – согласился он, – но по-настоящему тебе нужен только Джейме.

Сестра считает себя тонкой бестией, но они как-никак росли вместе. Он читал по ее лицу, как по одной из своих любимых книг – сейчас он видел на нем ярость, страх и отчаяние.

– Джейме…

– …мой брат не меньше, чем твой, – прервал ее Тирион. – Предоставь мне свою поддержку, и я обещаю тебе: мы освободим Джейме и вернем его к нам целым и невредимым.

– Каким образом? Мальчишка Старк и его мать вряд ли забудут, что мы обезглавили лорда Эддарда.

– Это верно – но его дочки все еще у тебя, не так ли? Я видел старшую во дворе с Джоффри.

– Да, это Санса. Я дала понять, что младшая тоже у меня, но это неправда. Я послала за ней Меррина Транта, когда Роберт умер, но вмешался ее проклятый учитель танцев, и девчонка сбежала. С тех пор ее никто не видел. Скорее всего ее нет в живых. В тот день многие расстались с жизнью.

Тирион надеялся, что обе дочери Старка здесь, но делать нечего – придется обойтись одной.

– Расскажи мне о наших друзьях-советниках.

Она оглянулась на дверь:

– А что?

– Отец, похоже, их сильно недолюбливает. Когда я уезжал, он представлял себе, как выглядели бы их головы на стене рядом с головой лорда Старка. – Тирион подался через стол к сестре. – Ты уверена в их преданности? Ты им доверяешь?

– Я никому не доверяю, – отрезала Серсея, – но они мне нужны. Так отец думает, что они ведут нечистую игру?

– Скорее подозревает.

– Почему? Ему что-то известно?

Тирион пожал плечами:

– Ему известно, что недолгое правление твоего сына составило долгую вереницу безумств и несчастий. Из этого следует, что кто-то дает Джоффри скверные советы.

Серсея посмотрела на брата испытующе:

– У Джоффа не было недостатка и в хороших советах. Он всегда отличался сильной волей. Теперь, когда он стал королем, он думает, что должен поступать как хочет, а не как ему велят.

– Короны творят странные вещи с головами, на которые надеты, – согласился Тирион. – То, что случилось с Эддардом Старком, – работа Джоффри?

Королева скорчила гримасу:

– Ему было велено простить Старка, позволить ему облачиться в черное. Эддард навсегда убрался бы с нашей дороги, и мы могли бы заключить мир с его сыном, но Джофф решил устроить народу зрелище позанимательнее. Что мне было делать? Он потребовал головы лорда Эддарда перед доброй половиной города. А Янос Слинт и сир Илин в тот же миг эту голову отчекрыжили, не успела я и слова сказать! – Серсея сжала руку в кулак. – Верховный септон жалуется на то, что мы осквернили септу Бейелора кровью, дав ему ложные сведения относительно наших намерений.

– Его можно понять. Значит, наш лорд Слинт принимал в этом прямое участие? Скажи, а кто придумал пожаловать ему Харренхолл и дать место в совете?

– Все это устроил Мизинец. Мы нуждались в золотых плащах Слинта. Эддард Старк стакнулся с Ренли и написал Станнису, предлагая ему трон. Мы могли бы лишиться всего и чуть было не лишились. Если бы Санса не пришла ко мне и не рассказала о планах своего отца…

– Да ну? – поразился Тирион. – Его родная дочь? – Санса всегда казалась ему такой славной девочкой, милой и вежливой.

– Девчонка влюбилась по уши и готова была на все ради Джоффри – пока он не оказал ей королевскую милость, срубив голову ее отцу. Тут ее любовь быстро прошла.

– Его милость, как никто, умеет завоевывать сердца своих подданных, – криво улыбнулся Тирион. – А уволить сира Барристана Селми из Королевской гвардии тоже придумал Джоффри?

– Джоффри хотел возложить на кого-то вину за смерть Роберта, – вздохнула Серсея, – и Варис предложил сира Барристана. Почему бы и нет? Это дало Джейме пост лорда-командующего и место в совете и позволило Джоффу бросить кость своему псу. Джофф очень привязан к Сандору Клигану. Мы собирались предложить Селми земли и замок – это больше, чем старый дуралей заслуживал.

– Я слышал, что этот ничтожный старый дуралей убил двух стражников Слинта, когда они попытались схватить его у Грязных ворот.

Серсея заметно приуныла:

– Яносу следовало бы послать побольше людей. Он не столь надежен, как нам бы желалось.

– Сир Барристан командовал Королевской гвардией Роберта Баратеона, – указал ей Тирион. – Они с Джейме – единственные, кто остался в живых из семерых гвардейцев Эйериса Таргариена. В народе о нем говорят так же, как о Сервине Зеркальном Щите и о принце Эймоне, Рыцаре-Драконе. Что, по-твоему, станут говорить люди, увидев его рядом с Роббом Старком или Станнисом Баратеоном?

Серсея отвела взор:

– Я об этом не подумала.

– Зато отец подумал. Поэтому он и прислал меня – чтобы положить конец этому безумию и взять в руки твоего сына.

– Если Джофф меня не слушается, он не послушается и тебя.

– Может, и послушается.

– С какой стати?

– Он знает, что ты его не тронешь.

Серсея сузила глаза:

– Если ты думаешь, что я позволю тебе тронуть моего сына, то у тебя бред.

Тирион вздохнул. Она упустила суть, как это часто с ней бывало.

– Я, как и ты, ничего ему не сделаю, – заверил он. – Но мальчик должен бояться – только тогда он будет слушаться. – Он взял сестру за руку. – Я твой брат, и я тебе нужен, согласна ты признать это или нет. И твоему сыну я тоже нужен, если он хочет усидеть на своем дурацком железном стуле.

Серсея оторопела, когда он к ней прикоснулся.

– Ты всегда был хитер.

– На свой малый лад, – усмехнулся он.

– Может быть, попытаться стоит… но не надо заблуждаться, Тирион. Если я и приму тебя, ты будешь десницей короля по названию и моей десницей по сути. Ты будешь делиться со мной всеми своими планами и намерениями и не сделаешь ничего без моего согласия. Ты понял меня?

– Еще бы.

– И ты согласен?

– Разумеется, – солгал он. – Я весь твой, сестра. – (Пока это мне необходимо.) – У нас теперь одна цель, и мы не должны иметь секретов друг от друга. Ты говоришь, что лорда Эддарда приказал убить Джоффри, сира Барристана уволил Варис, а лорда Слинта нам навязал Мизинец. Но кто убил Джона Аррена?

Серсея вырвала у него руку:

– Откуда мне знать?

– Безутешная вдова в Орлином Гнезде, похоже, думает, что это был я. Я хотел бы знать, почему эта мысль пришла ей в голову.

– Понятия не имею. Этот дурень Эддард Старк обвинил в том же самом меня. Судя по его намекам, он подозревал… думал…

– Что ты спишь с нашим милым Джейме?

Она ударила его по щеке.

– Думаешь, я столь же слеп, как отец? – Тирион потер ушибленное место. – Мне нет дела, с кем ты спишь… хотя это не совсем справедливо, что ты даешь одному брату и не даешь другому.

Она снова отвесила ему пощечину.

– Потише, Серсея, я ведь шучу. По правде сказать, я предпочел бы смазливую шлюшку. Никогда не мог понять, что находит в тебе Джейме, кроме своего отражения.

Новая оплеуха. Щеки у Тириона горели, но он улыбался.

– Если будешь продолжать в том же духе, я могу и рассердиться.

Она удержала руку:

– А мне-то что?

– У меня появились новые друзья, которые тебе не понравятся. Как ты убила Роберта?

– Он сам себя убил. Мы только помогли. Когда Роберт погнался за вепрем, Лансель подал ему крепкого вина. Его любимое красное, но в три раза крепче того, к которому он привык. Мой дурак любил это пойло. Ему бы остановиться вовремя – но нет, он выхлестал один мех и послал Ланселя за другим. Вепрь довершил остальное. Жаль, что тебя не было на поминках, Тирион. Ты никогда еще не пробовал столь чудесного кабана. Его зажарили с грибами и яблоками, и у него был вкус триумфа.

– Поистине, сестра, ты родилась, чтобы стать вдовой. – Тириону скорее нравился Роберт, этот здоровенный хвастливый болван… отчасти, безусловно, и потому, что Серсея его терпеть не могла. – А теперь, если ты уже перестала лупить меня по щекам, я удаляюсь. – Он обхватил ножки стула своими ногами и неуклюже сполз на пол.

– Я не разрешала тебе удалиться, – нахмурилась Серсея. – Я хочу знать, как ты намерен освободить Джейме.

– Я скажу тебе, когда сам буду знать. Замысел, как всякий плод, должен созреть. Сейчас я собираюсь проехаться по городу и посмотреть, как обстоят в нем дела. – Тирион положил руку на голову сфинкса у двери. – Прежде чем уйти, хочу попросить тебя: позаботься о том, чтобы Санса Старк была цела и невредима. Обидно будет потерять обеих дочерей.

Выйдя из зала совета, Тирион кивнул сиру Мендону и зашагал прочь по длинному сводчатому коридору. Бронн поравнялся с ним, но Тиметт, сын Тиметта, исчез бесследно.

– А где наша Красная Рука? – осведомился Тирион.

– Пошел осматривать замок. Такие, как он, не созданы для долгого ожидания за дверью.

– Надеюсь, он не убьет никого из важных персон. – Воины, которых Тирион привел с собой из Лунных гор, были преданы ему на свой дикарский лад, но отличались гордым нравом и вспыльчивостью и на всякое оскорбление, действительное или воображаемое, отвечали сталью. – Постарайся найти его, а заодно позаботься, чтобы разместили и накормили всех остальных. Я хочу, чтобы их поселили в казарме под башней Десницы, только пусть управляющий не помещает Каменных Ворон рядом с Лунными Братьями, а Обгорелых и вовсе надо отделить от других.

– А ты что будешь делать?

– Поеду обратно в «Сломанную наковальню».

– Без охраны? – ухмыльнулся Бронн. – Говорят, на улицах опасно.

– Я вызову капитана сестриной стражи и напомню ему, что я Ланнистер не меньше, чем она. Пусть не забывает, что он присягал Утесу Кастерли, а не Серсее или Джоффри.

Час спустя Тирион выехал из Красного замка в сопровождении дюжины ланнистерских гвардейцев в червонных плащах и с гребнями на шлемах. Проезжая под воротами, он увидел головы, выставленные на стене. Почерневшие от разложения и смолы, они давно уже стали неузнаваемыми.

– Капитан Виларр, – сказал Тирион, – я хочу, чтобы к завтрашнему дню их сняли. Отдайте их Молчаливым Сестрам для погребения. – «Трудненько будет понять, какая которому телу принадлежит, – подумал он, – но делать нечего. Даже в разгар войны нужно соблюдать какие-то приличия».

Виларр заколебался:

– Его милость приказал, чтобы головы изменников оставались на стене, пока он не займет три оставшиеся свободными пики.

– Дайте-ка угадаю. Одна для Робба Старка, две другие для лордов Станниса и Ренли, не так ли?

– Точно так, милорд.

– Моему племяннику нынче исполнилось тринадцать, Виларр, – не забывайте об этом. Завтра этих голов здесь не будет, иначе одна из пустых пик может получить несколько иное украшение. Вы меня поняли, капитан?

– Я сам присмотрю за тем, чтобы их убрали, милорд.

– Вот и хорошо. – Тирион тронул коня каблуками и пустился рысью, предоставляя красным плащам поспевать за собой.

Он сказал Серсее, что намерен посмотреть, как дела в городе, и это была не совсем ложь. Тириону Ланнистеру не слишком нравилось то, что он видел. Улицы Королевской Гавани всегда были людными и крикливыми, но теперь здесь чувствовалась угроза – Тирион не помнил такого по своим прошлым посещениям. На улице Ткачей валялся в канаве голый труп, и стая бездомных собак терзала его, однако никто не вмешивался. Многочисленные стражники расхаживали повсюду парами в своих золотых плащах, черных кольчужных рубахах и с железными дубинками под рукой. На рынках оборванные люди распродавали свои пожитки за любую цену, которую им давали… и наблюдался явный недостаток крестьян, продающих съестное. То немногое, что имелось в наличии, стоило втрое дороже, чем год назад. Один торговец предлагал крыс, зажаренных на вертеле, выкрикивая: «Свежие крысы! Свежие крысы!» Свежие крысы, конечно, предпочтительнее тухлых, с этим не поспоришь. Пугало то, что эти крысы выглядели аппетитнее, чем большая часть продаваемого в мясных рядах. На Мучной улице чуть ли не у каждой лавки стояла охрана. «В тяжелые времена наемники стоят дешевле, чем хлеб», – подумал Тирион.

– С привозом дело плохо? – спросил он Виларра.

– Неважно, – признался тот. – В Речных землях идет война, а лорд Ренли поднимает мятежников в Хайгардене, поэтому дороги на юг и на запад перекрыты.

– Что предпринимает по этому поводу моя дражайшая сестра?

– Она стремится укрепить город. Лорд Слинт утроил численность городской стражи, а королева поставила тысячу мастеровых на оборонные работы. Каменщики укрепляют стены, плотники сотнями строят скорпионы и катапульты, лучных дел мастера готовят стрелы, кузнецы куют клинки, а Гильдия алхимиков пообещала выставить десять тысяч горшков дикого огня.

Тирион беспокойно поерзал в седле. Его порадовало, что Серсея не сидит сложа руки, но дикий огонь – предательская штука, а десять тысяч горшков способны всю Королевскую Гавань превратить в головешки.

– Где же сестра взяла деньги, чтобы заплатить за все это? – Ни для кого не было тайной, что король Роберт обременил казну долгами, алхимики же бескорыстием никогда не славились.

– Лорд Мизинец всегда изыщет способ, милорд. Он учредил налог для тех, кто хочет войти в город.

– Да, это верный доход. – «Умно, – подумал Тирион. – Умно и жестоко». Десятки тысяч людей бегут от войны в мнимую безопасность Королевской Гавани. Он видел их на Королевском тракте – детей, матерей и озабоченных отцов, провожавших его лошадей и повозки жадными глазами. Добравшись до города, они, безусловно, отдадут все, что у них есть, только бы пройти за эти высокие надежные стены… хотя они крепко бы призадумались, если бы знали о диком огне.

Гостиница под вывеской, изображающей сломанную наковальню, стояла неподалеку от городских стен, близ Божьих ворот, через которые Тирион утром въехал в город. Мальчишка-конюх подбежал, чтобы помочь Тириону сойти с коня.

– Отправляйтесь со своими людьми обратно в замок, – сказал карлик Виларру. – Я буду ночевать здесь.

– Не опасно ли это, милорд? – усомнился Виларр.

– Что вам сказать, капитан? Когда я покидал эту гостиницу утром, в ней было полно Черноухих. С Челлой, дочерью Чейка, никто не может считать себя в безопасности. – И Тирион ушел в дом, оставив озадаченного капитана снаружи.

В общей комнате его встретили бурным весельем. Он узнал гортанный хохоток Челлы и мелодичный смех Шаи. Девушка пила вино за круглым столиком у очага вместе с тремя Черноухими, которых Тирион оставил ее охранять, и каким-то толстяком, сидящим к нему спиной. «Должно быть, хозяин гостиницы», – подумал Тирион, но тут Шая обратилась к нему по имени, и незнакомец встал.

– Дражайший милорд, как я рад вас видеть, – воскликнул евнух со сладкой улыбкой на покрытом пудрой лице.

– Лорд Варис? – опешил Тирион. – Не ожидал встретить вас здесь. – Иные его побери: как он ухитрился разыскать их так быстро?

– Извините за вторжение. Мне не терпелось познакомиться с вашей молодой леди.

– Молодая леди, – смакуя, повторила Шая. – Вы наполовину правы, милорд, – я и верно молода.

«Восемнадцать лет, – подумал Тирион. – Ей восемнадцать, и она шлюха, но сообразительная, ловкая в постели, как кошечка, с большими темными глазами, густой гривой черных волос, сладким, мягким, жадным ротиком… и моя! Будь ты проклят, евнух».

– Боюсь, что это я вторгся к вам, лорд Варис, – с деланной учтивостью сказал он. – Когда я вошел, вы все от души веселились.

– Милорд Варис хвалил Челлины уши и говорил, что ей, наверное, многих пришлось убить, чтобы составить такое прекрасное ожерелье, – пояснила Шая. Тириона покоробило, что она называет Вариса милордом: так она и его звала в шутку во время их любовных игр. – А Челла сказала ему, что только трусы убивают побежденных.

– Храбрые оставляют человека в живых и дают ему случай смыть свой позор, отобрав свое ухо обратно, – внесла ясность Челла, маленькая смуглая женщина, чье жуткое ожерелье насчитывало сорок шесть человеческих ушей, высохших и сморщенных. Тирион как-то раз сосчитал. – Только так ты можешь доказать, что не боишься врагов.

– А милорд сказал, – прыснула Шая, – что он не мог бы спать, будь он Черноухим, – ему все время бы снились одноухие враги.

– Мне такая опасность не грозит, – заметил Тирион. – Я своих врагов боюсь и потому всех их убиваю.

– Не хотите ли выпить с нами, милорд? – хихикнув, спросил Варис.