Текст книги "Мисс из Бата"

Джорджетт Хейер
Мисс из Бата

1

– Папа убежден, что у вас не будет ни малейшего возражения, иначе, уверяю вас, я бы никогда не осмелилась попросить о таком одолжении, дорогой Чарлз, – сказала мисс Массингхэм. – Но у вас, возможно, не будет сильного стремления оказать ему такую услугу.

Мисс Массингхэм замолчала и неуверенно посмотрела на «дорогого» Чарлза. Нельзя было сказать, что он горел огромным желанием оказать услугу старому другу своей матери, но учтиво поклонился. Мисс Массингхэм напомнила себе, что этот элегантный широкоплечий джентльмен в синем фраке из первоклассной ткани и со стройными ногами, одетый в панталоны и гессенские сапоги, начищенные до такого блеска, что в них можно смотреть, как в зеркало, когда-то был крошечным мальчиком, которому тридцать лет назад она подарила коралловую погремушку.

– Вы превратились в такого важного джентльмена, что должна признаться, я вас даже немного побаиваюсь, – игриво сообщила она.

Выражение скуки на лице сэра Чарлза Уэйнфлита стало еще более заметным.

– Я не сомневаюсь, вы один из самых знаменитых денди! – заявила мисс Массингхэм, уверенная, что делает комплимент своему собеседнику.

– Поверьте, мэм, вы мне льстите! – процедил сквозь зубы сэр Чарлз.

Кроме них, в комнате находилась еще одна женщина. Она, как ей и положено, пришла ему на выручку.

– Нет, Луиза! – возразила леди Уэйнфлит. – Чарлз не денди! Денди заботятся только о своей одежде, а моего сына, кроме одежды, беспокоит еще множество вещей: бокс, петушиные бои и другие ужасные развлечения! Он у нас любитель спорта!

– Спасибо, мама, но, может, оставим мои спортивные увлечения и узнаем, какую услугу, по мнению генерала, я окажу ему с такой радостью?

Поощренная этой речью, мисс Массингхэм пустилась в объяснения и утонула в целом море беспорядочных слов.

– Очень мило с вашей стороны!.. Папе в голову пришла эта мысль, когда я рассказала ему о том, что ваша мама на следующей неделе едет в Бат и что вы будете сопровождать ее. «Ну что ж, – предположил папа, – если Чарлз поедет в Бат, тогда он может привезти домой Анну!» Я пробовала возразить, но папа воскликнул: «Чушь собачья!»… вы же знаете, как он любит солдатские словечки… «Если он считает ниже своего достоинства, чтобы привезти домой из пансиона мою внучку, пусть приедет и скажет мне об этом!» Только я вас умоляю, Чарлз, не делайте этого, поскольку папу в последнее время сильно беспокоит подагра.

– Не бойтесь, мэм, я бы никогда не посмел сказать такое генералу… – успокоил ее сэр Чарлз, и его усталость и скуку неожиданно растопила очаровательная улыбка.

– О, Чарлз, вы такой!.. Дело, видите ли, в том, что после фантастического ограбления почтовой кареты в Хаунслоу в прошлом месяце, мы не знаем, как безопасно привезти Нэн домой. Девочка столько времени провела в учебном пансионе мисс Титтерстоун на Королевской площади, и мы пообещали Нэн, что на Рождество она приедет домой. Мы хотели привезти Нэн прошлой зимой, но из-за болезни папы, к сожалению, ничего не получилось! Но и сейчас мы тоже не в лучшем положении. Как мы можем доверить единственного ребенка моего бедного брата, оставленного на наше попечение после его смерти на ужасном полуострове[1]1
  Имеются в виду Португалия и Испания, где во время войн с Наполеоном действовал крупный английский экспедиционный корпус.


[Закрыть]… Мы не можем подвергнуть опасностям дороги бедную девочку одну, без сопровождения какого-нибудь джентльмена, – вздохнула мисс Массингхэм и серьезно добавила: – Я уверена, что Нэн не будет вам надоедать, Чарлз, поскольку мы отправим к ней в Бат ее старую няньку, и вам придется ехать не с ней, а в своем экипаже и просто держаться поблизости от ее фаэтона. Вот тогда мы будет спокойны!

Если сэру Чарлзу и показалось странным, что генерал сэр Джеймс Массингхэм считал, будто присутствие экипажа сэра Уэйнфлита поблизости от фаэтона его внучки отпугнет бандитов и обеспечит лучшую защиту, нежели вооруженная охрана, то он ничем не выдал своего удивления. Не показал он также и своего нежелания брать на себя ответственность за школьницу из Бата. Возражения выдвинула его мать, леди Уэйнфлит.

– Но я рассчитывала, что Чарлз проведет Рождество в Бате! – сказала она. – Альмерия приезжала сегодня в гости и сообщила, что приедет в Бат на несколько недель. Она остановится у своей тети в Камден-плейс. В Бат Альмерию отвезет ее кузен, лорд Стаурбридж, они выедут всего через несколько дней после нас.

Мисс Массингхэм расстроилась. Объявление о том, что сэр Чарлз Уэйнфлит, самый богатый из баронетов, наконец подтвердил ожидания графа Алфорда и сделал предложение леди Альмерии Спалдинг, старшей дочери этого обедневшего пэра, появилось несколькими неделями раньше в «Gazett». И она вынуждена была признать, что предпочтение, конечно, должно быть отдано леди Альмерии, коли сэру Уэйнфлиту предстоит сделать выбор между ее племянницей и собственной невестой.

В этот момент сэр Чарлз неожиданно встрепенулся, стряхнул с себя скуку и живо поинтересовался:

– Альмерия едет в Бат?

– Да! Правда, счастливое совпадение? Я собиралась как раз рассказать тебе об этом, когда объявили о приезде Луизы.

– Напротив! – покачал головой Чарлз. – Совпадение весьма неудачное, и сожалею, что я не знал об этом обстоятельстве раньше. Так получилось, что у меня в городе назначена встреча, которую я никак не могу отменить или пропустить. Так что мне никак не удастся, мэм, остаться с вами в Бате больше, чем на пару дней.

– Ты не можешь поступить так невежливо и уехать из Бата до приезда Альмерии! – возмутилась его мать. – О Боже ты ведь рискуешь повстречаться с ней на дороге!

– Если я отложу свой отъезд до прибытия Альмерии, – находчиво парировал сэр Чарлз, – боюсь, тогда я вообще не смогу уехать. Моя совесть не даст мне покоя, если я не выполню ожидания своего старого друга генерала. Я буду счастлив, мисс Массингхэм, защищать вашу племянницу в дороге от бандитов!

Чарлз повернул разговор так, что леди Уэйнфлит не могла больше ничего возразить. Мисс Массингхэм рассыпалась в благодарностях. Она заявила, что не сумеет в достаточной мере выразить свою признательность, и продолжала щебетать до тех пор, пока он не усадил ее в экипаж. Но когда баронет вернулся в гостиную, леди Уэйнфлит очень настоятельно попросила его хорошенько обдумать последствия столь раннего отъезда из Бата.

– Ведь Альмерия собирается поехать туда…

– Это обстоятельство, мама, и заставило меня принять решение сопровождать внучку генерала, – прервал ее сэр Чарлз. – До женитьбы осталось всего несколько месяцев, после чего мне придется остаток своих дней провести в компании Альмерии. Позволь мне насладиться последними днями свободы!

– Чарлз!.. – растерянно пробормотала леди Уэйнфлит. – О Господи, если бы мне только в голову могло прийти, что тебе не по душе этот брак, я бы никогда… Конечно, у меня нет над тобой ни малейшей власти, и я не могу заставить тебя жениться против воли. Только брак между вами считался само собой разумеющимся столько лет, и вроде бы у тебя нет tendre[2]2
  Tendre (фр.) – нежные чувства


[Закрыть] к какой-нибудь другой молодой леди на выданье. К тому же тебе уже за тридцать. Так что…

– О да, да, мэм! – неуверенно прервал мать сэр Чарлз. – Мне уже за тридцать, и самое время устраивать свою жизнь. У меня нет ни малейших сомнений, что Альмерия оказала мне большую честь, согласившись выйти за меня замуж. Мы, несомненно, созданы друг для друга… но на Рождество меня в Бате не будет!

2

Спустя несколько дней сэр Чарлз познакомился со своей юной подопечной. Выдержав разговор с двумя старыми девами в чепчиках, сильно взволнованными внезапным появлением в их гостиной огромного красивого молодого джентльмена в пальто с не менее чем десятью воротниками, сэр Чарлз увидел скромную школьницу в простой мантилье и маленькой шляпке, которая почти полностью скрывала ее заплетенные в косы волосы. Девушка робко стояла, пока мисс Титтерстоун уверяла Чарлза, что дорогая Анна ни в коем случае не доставит ему хлопот. Мисс Мария, подтвердив это заявление, добавила со слегка подозрительным беспокойством, будто бы она уверена, что Анна будет себя вести, как подобает воспитанной знатной девушке. Обе пожилые леди, казалось, почерпнули уверенность в присутствии миссис Фиттон, которая молча стояла рядом и все время нежно улыбалась своей воспитаннице.

У сэра Чарлза промелькнула озорная мысль, неужели леди подозревали его в каких-нибудь неприличных намерениях по отношению к этой школьнице в нелепой шляпке? Такую шляпку он видел впервые в жизни. Их откровенное смущение показалось ему глупым и забавным.

Наконец после долгих прощаний путешественники вышли на площадь, где их ждали фаэтон, запряженный парой лошадей, и спортивный двухколесный парный экипаж. Огромные серые глаза мисс Массингхэм должным образом оценили это щегольское средство передвижения, но она не произнесла ни слова. И лишь когда сэр Чарлз помогал ей садиться в фаэтон, девушка попросила:

– Будьте так добры, сэр, разрешите мне остановиться на несколько минут у мадам Люсилль на Милсом-стрит.

– Конечно, – кивнул он. – Я дам указания вашему форейтору.

По прибытии на Милсом-стрит сэр Чарлз бросил на заведение мадам Люсилль один-единственный взгляд, и ему стало ясно, что мисс Массингхэм собиралась посетить магазин, торгующий женской одеждой.

Заверив сэра Чарлза Уэйнфлита, что она не заставит его долго ждать, девушка скрылась в магазине в сопровождении миссис Фиттон, чья улыбка, как заметил сэр Чарлз, уступила место решительному беспокойству.

Шло время. Сэр Чарлз достал часы и нахмурился. Спинхам-лэнд, где он заказал номера на ночь, находился в целых пятидесяти пяти милях от Бата, а они и так выехали позже намеченного из-за бесконечной пустой болтовни миссис Титтерстоун. Лошади нервно перебирали ногами и встряхивали головами. Сэру Чарлзу пришлось провести их до конца улицы и вернуться обратно. После того, как он проделал это упражнение с полдюжины раз, в его глазах загорелись огоньки, которые заставили его конюха поблагодарить судьбу за то, что сэра Чарлза задерживает юная леди, а не он сам.

Наконец из магазина выплыло создание, в котором сэр Чарлз с большим трудом узнал мисс Анну Массингхэм. Девушка была одета в малиновую атласную мантилью, и на голове у нее красовалась новая шляпка слишком смелого фасона. Огромные поля были отделаны шелком, а высокую тулью украшал плюмаж из загнутых страусиных перьев. Этот предмет женского туалета держался на голове при помощи широких атласных лент, завязанных в элегантный узел возле уха. Из-под шляпки выбились красивые вьющиеся темные волосы, которые, освободившись от плена, рассыпались во все стороны. Модный туалет дополняли палантин и муфта. Девушка несла какого-то непородистого щенка с закрученным хвостом, передние лапки которого свешивались через муфту. Последнее обстоятельство не сразу привлекло внимание сэра Чарлза, поскольку его взгляд остановился на весьма примечательной шляпке.

– Господи! – только и воскликнул баронет. – Мое милое дитя, надеюсь, вы не собираетесь отправиться в Лондон в этой шляпке?

– Собираюсь, – заверила его мисс Массингхэм. – Это последний крик моды!

– Но такая шляпка совсем не подходит долгому путешествию и тем более вашим годам, – сурово заметил сэр Чарлз.

– Ерунда! – легкомысленно покачала головой мисс Массингхэм. – Я уже не школьница и, если бы не болезнь дедушки, стала настоящей леди год назад. Если хотите знать, мне девятнадцать лет, и я не один месяц копила деньги на такую шляпку! Вы не можете быть таким жестоким и запретить мне поехать в ней!

Сэр Чарлз посмотрел сверху вниз в умоляющее девичье лицо.

– Почему, – обратился сэр Чарлз к миссис Фиттон, – вы разрешили своей хозяйке купить эту шляпку?

– О, только не ругайте бедную Фиттон! – вступилась мисс Массингхэм. – Она умоляла меня не покупать ее!

Сэр Чарлз обнаружил, что не может найти в себе силы бороться с мольбой в этих огромных серых глазах. В этот момент щенок, которого держала на руках мисс Массингхэм, затявкал и отвлек его внимание от шляпки.

– А это что еще такое? – гневно произнес он.

– Правда, славный маленький щеночек? Он забежал в магазин, и мадам Люсилль сказала мне, что у ее собаки есть шестеро таких же! Она разрешила мне купить этого очень дешево.

– Легко могу себе представить, что ей на самом деле хочется избавиться от всех них, – кивнул сэр Чарлз, с неодобрением поглядывая на щенка. – Однако мне до вашего приобретения нет никакого дела, мы уже и так сильно задержались. Если мы хотим успеть на ужин в Спинхамлэнд, то нужно поторопиться.

– О да! – беспечно согласилась мисс Массингхэм. – А можно мне прокатиться с вами в вашем экипаже, сэр Чарлз? – Она прочитала запрет в его глазах и, пытаясь его задобрить, добавила: – Ну хотя бы немножечко, ладно? А ваш конюх может поехать в фаэтоне с миссис Фиттон.

И снова сэр Чарлз не нашел в себе сил отказать девушке. – Хорошо, – кивнул он. – Если вы считаете, что не замерзнете, то забирайтесь сюда.

К тому времени, когда парный экипаж достиг Бат-Истона, мисс Массингхэм уже умоляла сэра Чарлза называть ее Нэн, поскольку, заявила она, все ее так называют. Она успела рассказать своему спутнику, что подруги на Королевской площади сильно завидовали удаче, которая свалилась на нее. Ведь ее сопровождает в Лондон один из самых первоклассных светских щеголей.

– Кто-кто? – переспросил сэр Чарлз.

– Ну, вас так назвал брат Присциллы Греттон, когда она принялась ругать его за плохо повязанный галстук, – объяснила Нэн. – Он ответил, что даже такой первоклассный щеголь, как вы, повязывает галстук так же.

– Я благодарен мистеру Греттону за высокую оценку узла на моем галстуке, – проговорил сэр Чарлз, – и полагаю, что когда он перестанет пытаться копировать чужие узлы и учить школьниц жаргонным словечкам, он наконец повзрослеет.

– Я, конечно, понимаю, что не следует повторять такие слова, – со знающим видом кивнула мисс Массингхэм. – И я не должна называть вас и «самым несравненным среди молодых джентльменов», сэр?

Сэр Чарлз рассмеялся.

– Если хотите, называйте! Но с какой стати мы вообще должны говорить обо мне? Расскажите-ка мне лучше о себе!

Нэн выразила сомнение, что такая скучная и скудная тема может его заинтересовать, но так как она была разговорчивой девушкой и не умела хранить секреты, то очень скоро с удовольствием рассказывала своему спутнику о себе. Когда они поменяли лошадей, сэр Чарлз уже знал о мисс Массингхэм практически все. Он обнаружил в ней одновременно и детскую наивность, и светскую мудрость, довольно необычное сочетание в юных леди, и посему не стал возражать, когда она предложила продолжить путь в его экипаже. Нэн утверждала, что ничуть не замерзла, и даже попросила разрешения взять поводья.

– О том, как вы управляете лошадьми, сэр, ходят легенды и вы легко можете научить и меня править, – принялась уговаривать его мисс Массингхэм.

– Несомненно, могу, но не стану этого делать. Мне не нравится выступать в роли пассажира.

– А…—разочарованно протянула Нэн Массингхэм. – не собираюсь надоедать вам, только мне было бы тогда чем хвалиться перед подругами.

И вновь сэр Чарлз не выдержал и рассмеялся.

– Опять этот глупый братец!.. Ну ладно, но только на полчаса, не больше!

Мисс Массингхэм, моментально повеселев, принялась благодарить своего великодушного спутника.

Когда девушку наконец удалось уговорить вернуть повод своему учителю, они уже проехали Бекхэмптон-Инн и сильно отстали от фаэтона. Сэр Чарлз пустил лошадей резвой рысью и рассчитывал скоро догнать фаэтон, в котором ехала миссис Фиттон. Он бы наверняка добился этого, если бы его спутница внезапно не объявила, что проголодалась. Уэйнфлит бросил взгляд на часы и увидел, что было уже начало второго.

– Я бы предпочел потратить время на то, чтобы вы перекусили, чем на обучение управлению лошадьми, – произнес он с досадой.

– Мы могли бы остановиться прямо сейчас, так ведь, сэр? – с надеждой спросила мисс Массингхэм.

– Но только на несколько минут, – предупредил он ее. Девушка с готовностью согласилась на это условие, и когда они въехали в Мальборо, сэр Чарлз остановил экипаж у гостиницы «Замок» и велел официанту как можно быстрее принести холодного мяса и фруктов. Мисс Массингхэм со щенком, которого она назвала Герцогом (сомнительная похвала его сиятельству герцогу Веллингтону), плотно пообедали, после чего Нэн оставила своего сопровождающего оплачивать счет, а сама отправилась выгулять Герцога. Она соорудила поводок из веревки, за которую сэру Чарлзу тоже пришлось заплатить, сообщила, что пройдется по широкой главной деревенской улице, а он может чуть позже догнать ее в своем экипаже.

Через десять минут сэр Чарлз действительно догнал мисс Массингхэм. Он нашел ее в центре небольшой, но шумной толпы, разделившейся на ее сторонников и противников, у магазина, в котором продавались птицы. Чарлз задал несколько вопросов и быстро выяснил, что мисс Массингхэм, увидев множество бедных птичек в маленьких проволочных клетках, стоящих возле магазина, не только выпустила бедных пленниц на свободу, но и принялась горячо упрекать торговца, который занимался таким жестоким ремеслом. Это происшествие обошлось Чарлзу в сумму, значительно превышающую стоимость самих птиц. Еще ему пришлось подтвердить свой авторитет аристократа и вызволить юную подопечную из разбушевавшейся толпы, за что она, кстати, его даже не поблагодарила. Напротив, мисс Массингхэм упрекнула своего спасителя за то, что он дал жестокому торговцу деньги вместо того, чтобы дать ему взбучку.

– И я уверена, что вы могли бы поколотить его, если бы захотели, поскольку брат Присциллы рассказал нам, что вы классный боксер, – строго заявила девушка.

– Я буду вам благодарен, – не менее строго ответил сэр Чарлз, – если вы впредь воздержитесь от повторения крайне неподходящих для юной леди замечаний этого щенка, брата вашей Присциллы.

– Вы сердитесь на меня?! – заметила Нэн Массингхэм.

– Да, сержусь, поскольку вы ведете себя непозволительно! – возмущенно ответил сэр Чарлз.

– Извините. Я не знала, что вам это придется не по душе, – еле слышно проговорила мисс Массингхэм.

Несколько минут сэр Чарлз хранил суровое молчание. Потом он заметил, что Нэн, скорее всего потеряв свой платок, смахивает неудержимо льющиеся слезы перчаткой, размазывая их по щекам. Сэр Чарлз был вынужден остановиться. Он достал собственный платок и взял Нэн за подбородок.

– Ну вот! Не плачьте, дитя мое! Ну-ка, улыбнитесь! – приговаривал он, утирая ее слезы.

Несчастная девушка выполнила его просьбу и через силу улыбнулась. Уэйнфлиту очень захотелось поцеловать славное личико, которое он все еще держал за подбородок, но ему удалось взять себя в руки, и они двинулись дальше.

К тому времени, когда путешественники добрались до Фроксфилда, сэру Чарлзу удалось отвлечь свою спутницу, и остаток пути в Спинхамленд прошел бы без инцидентов, если бы не Герцог, который, выспавшись после обеда, проснулся и весьма откровенно выразил желание покинуть экипаж.

4

Остановившись около рощицы, сэр Чарлз высадил своих пассажиров и попросил мисс Массингхэм не отпускать своего капризного любимца надолго. К несчастью, она забыла надеть Герцогу на шею поводок, и едва тот почувствовал под собой твердую землю, радостно залаял и помчался в рощу. Девушка побежала за щенком и скоро скрылась из виду, а сэр Чарлз остался любоваться зимним небом. Оно меняло цвет и постепенно становилось свинцового оттенка, и это показалось ему совсем некстати. По прошествии четверти часа его терпение подошло к концу. Он сошел на землю, подвел лошадей к ближайшему дереву и, привязав поводья, отправился на поиски беглецов.

Вначале на его сердитые крики никто не отвечал, но неожиданно он услышал слабый возглас. Он раздался совсем близко, но был на удивление тихим. Встревоженный сэр Чарлз двинулся на голос и нашел мисс Массингхэм, лежащую на земле, а Герцог сидел рядом с высунутым языком.

– Ну и чем вы тут занимаетесь, хотелось бы мне знать? – сердито поинтересовался сэр Чарлз, но увидев белое, как снег, лицо Нэн Массингхэм, быстро подошел к ней, опустился на колено и ласково произнес: – О, дитя мое! Вы ушиблись?

Мисс Массингхэм оперлась на предложенную им руку и ответила:

– Мне очень жаль, сэр! Я не заметила кроличьей норы, споткнулась и, думаю, что-то случилось с моей лодыжкой. Когда я попробовала встать, то почувствовала такую боль, что упала в о… обморок. Честное слово, я не хотела вновь причинять вам неприятности!

– Не бойтесь, вы этого и не сделали! – успокоил он бедняжку. – Обнимите меня за шею! Я доставлю вас к экипажу.

Сэр Чарлз отнес свою несчастную подопечную к парному экипажу и мягко опустил на сиденье. Одного взгляда на ее лодыжку было вполне достаточно, чтобы понять, что необходимо снять сапожок. Однако после второго взгляда, на этот раз на ее лицо, ему стало не менее ясно, что, если девушку подвергнуть столько тяжелому испытанию, она может вновь потерять сознание. Он отвязал лошадей, вывел их на дорогу и кратко сообщил Нэн, что собирается отвезти ее в Хангерфорд.

– Герцог!.. – с мольбой в голосе прошептала девушка. Сэр Чарлз нетерпеливо оглянулся по сторонам, нашел у себя под ногами негодного Герцога, бесцеремонно схватил за загривок и протянул хозяйке.

Короткое расстояние, которое отделяло их от Хангерфорда, они покрыли в рекордное время. Мисс Массингхэм перенесла езду по ухабистой дороге с завидными храбростью и терпением, которые тронули ее благородного сопровождающего. Сэр Чарлз перенес девушку из экипажа в гостиницу «Медведь» и сказал:

– Ну вот, мое бедное дитя! Вам скоро станет легче, обещаю! Вы славная смелая девочка!

Уэйнфлит внес бедняжку в пустую столовую, положил на деревянную скамью с высокой спинкой и, пока лакей бегал за хозяйкой, осторожно стащил сапожок с быстро распухающей ноги. Как он и боялся, Нэн вновь упала в обморок. К тому времени, когда она пришла в себя, она уже находилась в отдельной гостиной. Открыв глаза, девушка обнаружила, что лежит на софе. Рядом стояла дородная женщина и держала у нее под носом горелые перья, а две служанки прижимали к больной лодыжке мокрые тряпки.

– Ну вот, так-то лучше! – бодро произнес сэр Чарлз. – Ну-ка давайте, дитя мое!..

После этих слов мисс Массингхэм почувствовала, как ее голову приподняли. Она выполнила команду открыть рот и вытерпела очень неприятную процедуру: ей влили изрядную порцию неразбавленного бренди. Девушка закашлялась, на глазах выступили слезы.

– Ну-ну! – ласково проговорил сэр Чарлз, успокаивающе похлопывая ее по руке, – Не плачьте! Скоро вы почувствуете себя намного лучше!

Мисс Массингхэм была жизнерадостной девушкой, и скоро действительно ей стало легче. Местный хирург, привезенный одним из конюхов после продолжительных поисков, вновь заставил ее изрядно помучиться, но когда он заявил, что хотя лодыжка и сильно растянута, все кости целы, девушка приободрилась и решила, что легко перенесет дорогу до Спинхамлэнда.

Но теперь эта поездка стала невозможной по нескольким причинам. Нэн Массингхэм после такой травмы вряд ли была в состоянии преодолеть тринадцать миль в открытом экипаже, и к тому же, короткий зимний день подошел к концу, и повалил густой снег. Сэр Чарлз вынужден был сообщить своей подопечной, что им придется заночевать в «Медведе».

– По правде говоря, – призналась Нэн, – я очень этому рада! Боль понемногу проходит, но все-таки будет лучше, если я наберусь сил перед дорогой.

– Совершенно верно, – согласился сэр Чарлз с кривой улыбкой. – Но так как миссис Фиттон наверняка забьет тревогу слишком поздно, чтобы можно было возвращаться искать нас, я решил сообщить владелице гостиницы, что вы моя младшая сестра.

– Но это просто замечательно, сэр, – радостно воскликнула Нэн, показав этими словами одновременно и наивность, и женскую мудрость, – поскольку доказывает, что я наконец стала взрослой леди.

– Позвольте вам указать, – сурово заметил ей сэр Чарлз, – что если бы вы воздержались от покупки этой возмутительной шляпы, мне бы не пришлось прибегать к этой уловке! Никогда в жизни я еще не сталкивался с таким капризным и своевольным ребенком, как вы, Нэн!

– Я доставила вам столько хлопот, сэр! – печально кивнула Нэн Массингхэм. – Вы очень сильно сердитесь на меня?

Чарлз Уэйнфлит рассмеялся.

– Нет. Но вы все испортите, если назовете меня «сэр» в этой гостинице! Помните, что я ваш брат. Вы должны называть меня Чарлзом!