Текст книги "Обещай мне"

Джорджия Боковен
Обещай мне

1

Икры вот-вот, казалось, сведет судорога, но Диана усилием воли старалась подавить болезненное ощущение и терпеливо дожидалась сигнала. Но вот прозвенел долгожданный звонок, означавший, что она отработала свою норму на тренажере. Диана с облегчением покинула кожаное сиденье, поспешно схватила заранее приготовленное махровое полотенце и уткнулась в него лицом, с наслаждением ощущая нежную мягкость ткани.

В этот момент из кухни донесся грохот.

– Вот тварь, – эхом отозвался Стюарт.

Диана ничуть не удивилась. За два совместно прожитых года она успела привыкнуть к подобным взрывам эмоций, не оставались для нее секретом и причины, вызывавшие такую бурную реакцию.

Наиболее вероятным объяснением возмущения Стюарта в такой ранний час могла служить газетная статья, где речь скорее всего шла о финансах, а значит, Диана вполне могла избавить себя от необходимости выслушивать привычные тирады распалившегося Стюарта. Но тут ей подумалось, что в последние месяцы их отношения складывались далеко не блестяще, поэтому она решила «расщедриться» и направилась в кухню, поинтересоваться, что же взбесило его на этот раз.

Она увидела Стюарта, склонившегося над своим драгоценным растением. Нежные листья дождем сыпались на линолеум в ответ на его старания расправить вьющиеся побеги. Пола темно-бордового халата зацепилась за спинку стула, обнажая бронзовые от искусственного загара ноги Стюарта. Он раздраженным рывком освободил халат и снова занялся цветком. Один из побегов надломился, он с досадой оторвал его и швырнул под раковину.

Диана обвела взглядом кухню: на столе – лужица от пролитого кофе, в углу – скомканная газета, рядом со столом валялся перевернутый стул. Нет, все это мало походило на обычную вспышку раздражения, погасить которую можно было бы сочувственным вниманием. Неизвестно, что так вывело Стюарта из себя, но по всему было видно, что впечатлений ему хватит на целый день. Диана пожалела, что прервала свои занятия и не осталась на «бегущей дорожке».

Стюарт поднял глаза и взглянул на нее как раз в тот момент, когда она собиралась потихоньку уйти.

– На этот раз она перешла все границы!

Диана застыла на месте, пораженная его яростью. Он с таким нажимом произнес «она», что у Дианы не осталось сомнений: взвинтила его заметка не о политике, не о шоу-бизнесе, здесь явно было что-то личное.

– Ты это о ком? Кто перешел все границы?

Он отодрал еще один побег от цветка и отправил вслед за первым.

– Стоит кому-то одному что-нибудь пронюхать, как тут же начинают расползаться слухи и все становится достоянием всей фирмы. Вот что бесит меня больше всего.

– Послушай, Стюарт, не говори загадками, мне некогда. Скажи прямо, в чем дело, или я пойду в душ.

Ее спокойствие подлило масла в огонь – Стюарт снова взорвался:

– Только не надо прикидываться дурочкой, Диана. Кто, как не твоя проклятущая сестричка, мог меня так достать?!

– И что же еще натворила Эми? – Диана внезапно ощутила какое-то тупое безразличие ко всему.

– Эта сука угодила в тюрьму.

– Прекрати ее обзывать, – машинально одернула его Диана, потом до ее сознания дошел смысл слов Стюарта. – Что ты такое говоришь? Ее арестовали?

Он тянул с ответом, желая добиться большего эффекта.

– Да, упрятали за решетку, и знаешь, за что? За проституцию!

– Я не верю тебе, – возмутилась Диана, она уже окончательно пришла в себя.

Ее реакция удовлетворила Стюарта, он не мог сдержать ехидную улыбку.

– Можешь сама убедиться, в газете все расписано, и о семье, естественно, не забыли. Эми мало вляпаться самой, она и вас всех за собой тащит.

– Это какая-то ошибка, Эми никогда бы…

– Никакой ошибки, – Стюарт резким движением поднял стул и задвинул его под стол, – она предлагала свои услуги полицейскому.

– Она просто хотела подурачиться, – по-прежнему отказывалась верить Диана.

– Она и цену ему назвала.

– Но это еще ни о чем не говорит.

– Перестань, Диана, – возразил Стюарт, наклоняясь за газетой. – Не хочешь верить мне, читай сама. – Он бросил на стол смятую страницу.

Пока газета не оказалась у нее перед глазами, Диана могла убеждать себя, что все это недоразумение, какое-то досадное совпадение, возможно, речь шла о женщине с такими же именем и фамилией. За Эми, конечно, в прошлом водились грехи, но до подобного она никогда не опускалась.

– Ну, что же ты? – прервал ее мысли Стюарт. Он знал, что делал, Диана расправила газету и начала просматривать заголовки.

– Это там, внизу, в левом углу.

– Прекрати злорадствовать, – зло бросила Диана, сверкнув на Стюарта глазами.

– Нечего на меня кидаться, я тебе не враг, – огрызнулся он.

«Значит, враг – Эми, – подумала Диана. – О господи!»

Взгляд ее остановился на броском заголовке: «ДОЧЬ ИЗВЕСТНОГО ВРАЧА АРЕСТОВАНА ЗА ПРОСТИТУЦИЮ». Диана с горечью убедилась в свойстве печатного текста ранить больше слов.

– Вижу, заметку ты нашла, – удовлетворенно заметил Стюарт.

Первые два абзаца Диана прочитала внимательно, остальное – пробежала глазами. Она ни на секунду не сомневалась, что Эми опять выкинула какой-то фокус, но на этот раз дело зашло слишком далеко. Диана не допускала и мысли, что Эми могла действительно торговать собой, но так же дико было представить ее в роли монахини.

– Ты же понимаешь, здесь вполне могло стоять твое имя или мое, – начал Стюарт. – Хорошо еще, что положение твоего отца достаточно прочно. А вот я могу распрощаться с карьерой, стоит только Элсворту узнать, что Эми имеет косвенное отношение ко мне.

Диана едва не расхохоталась ему в лицо. За последние пять лет с компанией, где работал Стюарт, было связано более десяти судебных разбирательств, так что вряд ли подобная заметка смогла бы сыграть какую-то роль.

– Ну уж, если Гарри Каттер позаимствовал денежки со счета клиента и это сошло ему с рук, не думаю, что Стэнтон Элсворт «попросит» тебя из компании из-за репутации моей сестры.

– Как раз поступок Гарри и заставляет нас особенно заботиться о своей репутации.

– Никто не станет связывать твое имя с Эми, да и на каком основании? – удивилась Диана.

– Боже мой, порой ты бываешь непроходимой тупицей. Я ведь познакомился с половиной своих клиентов через твоего отца.

– Уже почти семь, – взглянула на часы Диана. – Если я сейчас же не поеду в тюрьму, придется звонить на службу предупреждать, что я задерживаюсь.

– Неужели ты это серьезно, я был уверен, прежние уроки не прошли для тебя даром.

– Она моя сестра, и я ее не брошу, как поступил бы ты, окажись в беде твой брат Джон.

– Вся разница в том, что мой брат никогда бы не попросил помощи, а Эми надеется на тебя и уверена: что бы она ни натворила, ей все сойдет с рук, а ты всегда помчишься ей на выручку.

– Неправда, – Диана старалась найти пример, чтобы доказать Стюарту его неправоту. – Эми сама решила отказаться от наркотиков и присоединилась к реабилитационной программе, я здесь ни при чем.

– Верно, она очень самостоятельная, сама влезла в это дерьмо.

Спор на эту тему разгорался не в первый раз, и Диане не хотелось снова его начинать. Она совсем уже собралась уйти, но Стюарт остановил ее своим вопросом:

– А как насчет твоих родителей? Ты не думаешь, что и с их чувствами нужно считаться? Тебе не приходило в голову, чего им стоит слышать, как их имя постоянно марают грязью благодаря стараниям Эми?

Диана и сама прекрасно знала, как обстояли дела, и живо представляла картину: отец пребывал в ярости и метался по дому, не находя себе места, а мать лежала в постели с мигренью.

– Не вина Эми, что в газете появилась фамилия родителей.

– Хватит обманывать себя. Если не твоя сумасбродная сестрица, так кто, по-твоему, выложил газетчикам все подробности?

– Эми не стала бы этого делать, – упрямо возразила Диана, а про себя подумала: «Это ли не лучший способ посчитаться?»

Стюарт уловил ее мгновенное колебание и словно прочитал ее мысли.

– Ну, теперь ты понимаешь, почему я не хочу пускать тебя в тюрьму к Эми? Она постарается разжалобить тебя…

– Что-то я не припомню, чтобы я спрашивала у тебя на это разрешения, – холодно отрезала Диана.

– Не цепляйся к словам, Диана, все не так просто.

– Но, Стюарт, Эми в тюрьме! Неужели ты думаешь, я могу ее там оставить?

– Может, несколько ночей за решеткой и пойдут ей на пользу. – Глаза его заблестели, когда он с явным удовольствием представил себе эту картину. – Ничто другое на нее больше не действует. И ты не хуже меня знаешь, что если Эми не бросит свои штучки, то очень скоро окажется в морге.

Такие мысли по ночам мучили и Диану, леденя ей душу и прогоняя сон. Но, что бы там ни было, она не отвернется от Эми.

– Я иду в душ.

– Хочешь, подвезу тебя до работы? У меня на утро назначена встреча с клиентом, это по пути.

В его предложении прослеживался тонкий расчет, и Диана сразу уловила подвох.

– Терпеть не могу твоей дипломатии. Если интересуешься моими планами, так прямо и спроси.

– Диана, возможно, я выразился недостаточно ясно, но тем не менее я не позволю твоей сестре впутать меня в это дело.

– Мы поговорим об этом позднее, – вздохнула Диана и опять бросила взгляд на часы.

– Скажи, что ты намерена предпринять?

– Еще не знаю, – явно солгала она.

– Не пеняй потом на то, что я тебя не предупреждал, – с подчеркнутым безразличием проговорил Стюарт, в его голосе чувствовалась скрытая угроза.

За время совместной жизни Диана успела привыкнуть к подобным многозначительным намекам в самый разгар споров. Сначала они ее пугали, но, поскольку все оборачивалось всего лишь пустыми угрозами, она перестала принимать их всерьез.

— Хорошо, будем считать, что ты меня предупредил, – заметила она.

– Или я, или Эми…

Даже в те моменты, когда Стюарт раздражал ее, Диану все же тянуло успокоить его.

– Давай встретимся после работы у «Чарли», я закажу ужин, и мы сможем все как следует обсудить, – примирительно предложила Диана.

– У меня на сегодняшний вечер другие планы.

Диана подождала, рассчитывая услышать, чем именно решил заняться Стюарт, но тот определенно не собирался посвящать ее в свои планы.

– Надеюсь, мы поговорим, когда ты вернешься, – закончила она разговор.

Спустя час Диана позвонила своей секретарше и попросила отменить все намеченные на первую половину дня встречи. Она понятия не имела, сколько времени у нее уйдет на то, чтобы внести залог и соблюсти остальные формальности. Никому из ее знакомых и друзей не приходилось сталкиваться с подобной процедурой.

На какое-то мгновение Диану охватила злость: Эми опять втягивала ее еще в одну неприятную историю, но в следующий момент сердце ее болезненно сжалось при мысли о том, какие силы толкали сестру на опрометчивые поступки. Если человеку всю жизнь приходится довольствоваться вторыми ролями, ему необыкновенно важно найти способ заявить о себе. Именно в таком положении оказалась Эми. Жизненные обстоятельства и личность самой Дианы оставляли ей единственную возможность выделиться, и в этом Эми определенно преуспела.

Диане не нужно было спрашивать дорогу. Она всю жизнь прожила в Миннеаполисе и знала, где расположена тюрьма, но, естественно, ей никогда не приходилось бывать внутри. Стоило Диане войти в дверь для посетителей, как внутри у нее все сжалось и напряглось. Ее охватило сильное желание останавливать всех подряд и каждому объяснять, что сама она оказалась в этом месте случайно, что сестру ее арестовали по ошибке, что никто из ее семьи и из числа друзей никогда не совершал правонарушений и не оказывался в тюрьме.

Разговор с сотрудником, занимающимся выпуском под залог, был коротким и неожиданным. Оказалось, кто-то уже внес за Эми нужную сумму и она час назад была освобождена. Новость просто ошеломила Диану, она засыпала офицера вопросами, на которые он либо не хотел, либо не имел права отвечать. Сообразив, что ничего не добьется, она сдалась и покинула здание тюрьмы.

Благодаря таинственному благодетелю Эми фамилия Дианы не попала в полицейский отчет. Наверное, ей следовало обрадоваться, но вместо этого ее стали мучить сомнения и подозрения. Еще не было случая, чтобы нашелся человек, пожелавший помочь Эми: ни тогда, когда она начала потихоньку спиваться, ни тогда, когда ее интерес к наркотикам из любопытства перерос в пристрастие. Что же изменилось теперь?

Хотя небо было плотно затянуто тучами, Диана достала из сумочки темные очки и надела их. Подняв голову, она вдруг заметила шедшего ей навстречу Фрэнка Печасека, старого друга отца. Встреча означала нежелательные расспросы, ведь окружная тюрьма была явно не тем местом, где можно случайно встретить дочь Карла и Эйлин Винчестер.

И тут ее осенило: Фрэнк еще и адвокат отца, компаньон в одной из самых престижных адвокатских контор города. Он здесь для того, чтобы помочь Эми.

Но в следующий момент Диана осознала абсурдность своего предположения. Много лет прошло с тех пор, как родители порвали всякие отношения со своей своевольной, отбившейся от рук приемной дочерью. Может быть, они снизошли до нее, если бы Эми оказалась в больнице при смерти, но в данной ситуации не приходилось рассчитывать, что они хоть пальцем пошевелят, чтобы ей помочь.

Диана сделала вид, что поправляет очки, потом повернулась и двинулась в противоположную сторону, но было поздно.

– Здравствуйте, Диана.

– Ах, это вы, Фрэнк, я вас не заметила, – она обернулась и выдавила из себя улыбку.

– Вполне возможно, – согласился Фрэнк, – но если я правильно угадал причину вашего появления здесь, в вашем желании избежать встречи нет ничего странного.

– Значит, вы знаете об Эми.

– Сообщение о ее аресте попало на первую полосу, а юристы не пропускают подобные вещи.

– Вы говорили с отцом?

– Нет, и не имею такого намерения, по крайней мере в отношении этой темы.

– А я сначала подумала, что вы здесь, чтобы… Нет, глупо надеяться, что родители послали вас, чтобы помочь Эми, – она коротко усмехнулась. – Если я ошибаюсь, так уж основательно.

– Я был бы рад сделать все, что в моих силах, но подобные дела решаются просто. Учитывая, что ее уличили в первый раз, она бы отделалась испытательным сроком.

«Уличили в первый раз? – мысленно возмутилась Диана. – Вот так всегда! Всю жизнь Эми винили во всем, что бы ни случалось».

В детстве, когда кто-то тайком съедал сладости, думали на Эми, убегала собака – значит, Эми оставила калитку открытой. И когда в пятом классе Джимми Рэнделл пожаловался, что у него украли деньги на обед, опрашивать детей начали с Эми. И хотя чаще всего виновными оказывались другие, перед Эми никто и никогда не извинился.

– Дело не только в том, что Эми задержали в первый раз, – начала Диана. – Произошла какая-то ошибка. И я не стану удивляться, если она предъявит полиции иск за незаконный арест. – Но слова ее прозвучали скорее как импульсивное желание защититься, в них не чувствовалось искреннего возмущения. – Не понимаю, как это все произошло, – продолжала Диана уже более спокойным и рассудительным тоном. – Могу только предположить, что Эми захотела пошутить, а полицейский принял ее всерьез. Уверена, что она больше не пьет, поэтому должна была быть трезвой. Возможно, на нее что-то нашло, с ней такое случается…

Она замолчала, увидев выражение лица Фрэнка.

– Мне жаль, Диана, но я считал, что вы обо всем знаете.

– О чем? – Внутри у нее похолодело.

– Это не в первый раз. Эми уже некоторое время этим занимается.

Диане нелегко было заставить себя признаться, что она не понимает, о чем идет речь.

– Что вы имеете в виду? Чем занималась Эми?

Фрэнк явно не хотел пускаться в объяснения и слегка смешался. Он попытался что-то объяснить, но тут же прервал себя:

– Не следовало мне заводить этот разговор. Вам было бы лучше встретиться с Эми и узнать все от нее самой, а не от меня.

– Она бы мне уже все рассказала, если бы захотела. – По лицу Фрэнка Диана видела, что не убедила его. – Как я могу ей помочь, если не знаю, в чем дело?

– Это началось несколько месяцев назад. Тогда Даррен Харрис, вы его знаете, он являлся президентом клуба Фордхэм в тот год, когда ваш отец был там секретарем-казначеем, так вот, этот человек проводил в городе встречу со своими клиентами. Они решили устроить у себя в отеле небольшую вечеринку и попросили Даррена пригласить девушек. Харрис передал просьбу своему другу, сведущему в подобных делах, тот навел справки, и…

Фрэнк предоставил Диане возможность домыслить остальное.

– И что же дальше? – настаивала она.

– В числе тех девушек была и Эми.

– А почему он так уверен, что это была она? – Диана посчитала ответ Фрэнка голословным, она все еще отказывалась верить.

– Именно этот вопрос я задал Даррену. Зная, каким ударом станет такое известие для вашей семьи, я хотел полной уверенности. Он объяснил, что его дочь была с Эми в школьной команде по плаванию и хорошо ее знает. – Фрэнк отвел глаза, словно не желая видеть ее огорчения.

А стоило ей выйти из тюрьмы на пять минут раньше или задержаться чуть дольше, и ее бы встреча с Фрэнком Печасеком не состоялась. Она могла бы еще целых полдня провести в спокойной уверенности в невиновности Эми, а теперь в ее голове роилась масса вопросов, но Диана вовсе не горела желанием получить на них ответы.

2

Разговор с Фрэнком Печасеком привел Диану в полное замешательство. Она поехала в контору, размышляя, как действовать дальше. Ее одолевали противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось немедленно увидеться с Эми, поскольку любая попытка отдалить неотвратимое объяснение была способна лишь сделать еще тягостнее и без того тяжелый разговор. Но в то же время встретиться с сестрой было сейчас выше ее сил. Диане требовалось время, чтобы оценить положение, взять себя в руки и скрыть от Эми свою растерянность, больше того – отвращение, не дать проявиться чувствам ни в голосе, ни в выражении лица.

И все же почему Эми пошла на такое? Этот вопрос, как мельничный жернов, безжалостно перетирал все остальные мысли, сводя на нет все попытки найти логическое объяснение. Эми не нуждалась в деньгах. Бабушка определила на их содержание одинаково значительные суммы. Но если не деньги, то что могло толкнуть ее на подобный шаг?

Диана еще могла как-то понять сестру, когда в прошлом та пристрастилась к алкоголю и наркотикам. В той компании, где проводила вечера Эми, подобные развлечения считались обычным делом. Но одно дело баловаться «травкой» и предаваться сходным «забавам», чтобы не казаться белой вороной, и совсем другое – заниматься проституцией. Чтобы отдаваться незнакомым мужчинам не ради денег, требовалось вполне осознанное желание делать это и твердое намерение вести этот пагубный образ жизни со всеми вытекающими последствиями.

Когда раньше Диане случалось проезжать мимо «ночных бабочек», она порой задавала себе вопрос: что могло привести этих женщин на панель? Ей приходилось читать о мужчинах, нанимавших «девушек по вызову» и оплачивавших подобного рода услуги, но чтобы ее сестра оказалась к этому причастна? Этот факт не укладывался у нее в голове и казался совершенной дикостью.

Диана подъехала к зданию «Фудс-компани Сандерса». Она уже собиралась свернуть на подъездную аллею, но вид сияющего многочисленными окнами внушительного здания заставил ее остро почувствовать, что ей меньше всего хочется оказаться на службе. Конечно, она найдет в себе силы выносить немые вопросы в глазах сослуживцев и их косые взгляды, но к этому надо было себя внутренне подготовить. Досаднее всего ей казалось встретить жалость и сочувствие. Если бы кто-то осмелился высказаться в таком духе, ей бы стоило большого труда удержаться от резкости.

Диана выждала удобный момент и въехала на основную полосу, устремляясь вперед, подальше от раздражающе сочувственных многозначительных взглядов и слов, не заботясь о том, куда приведет ее дорога.

Час спустя она добралась до Стиллуотера, откуда направилась на север, остановившись только раз, чтобы купить бутерброды.

В парке, где Диана расположилась перекусить, оказалось на редкость мало посетителей. Однако удивляться этому особенно не приходилось, если учесть, что дело происходило в середине недели, в начале мая и ко всему еще к концу дня обещали грозу. С трудом заставив себя съесть половину бутерброда, Диана медленно двинулась вдоль берега реки. Ее внимание привлекла молодая пара во взятой напрокат лодке. Мужчина с трудом управлялся с веслами, но в глазах своей спутницы он, несомненно, выглядел сильным и ловким. Эти двое жили в своем, близком и понятном только им одним мире, полном многозначительных взглядов, трепетных вздохов, волнующих прикосновений.

Глядя на позабывших все на свете влюбленных, Диана задумалась о себе и Стюарте. Окружал ли когда-либо их такой же безмятежный, чарующий мир? Взгляд ее непроизвольно упал на массивное золотое кольцо – подарок Стюарта ко дню рождения. Она бы с радостью согласилась обменять этот дорогой, но никчемный подарок всего лишь на один день счастья, каким наслаждалась на ее глазах влюбленная пара. Чувство зависти стало настолько острым, что Диана отвернулась, не в силах дольше наблюдать за чужим счастьем.

С тех пор как она в раннем детстве хитроумным способом выбралась из манежа, забравшись на сложенную из игрушек пирамиду, Диана значительно преуспела в решении многих, кажущихся на первый взгляд безнадежными, проблем. В детстве, когда Эми попадала в разные переделки, не было случая, чтобы Диане не удавалось уладить дело. Потом, уже в школе, если Эми случалось подводить класс, Диана могла уговорить любого учителя дать сестре шанс исправиться. И на службе все признавали ее неоценимый дар обходить любые преграды и находить выход из тупиковых ситуаций. По мнению Стюарта, ей всего лишь было дано умение хорошо ориентироваться в обстановке и ловко использовать обстоятельства. Но Диана не хотела с этим соглашаться, объясняя свой успех творческими способностями и изобретательностью.

Но на этот раз от ее способностей пользы не было никакой. Ни красноречие, ни умение обходить острые углы не могли повлиять на ситуацию, в которой оказалась Эми. Эта мысль заставила Диану похолодеть, она ясно осознала, что старалась бежать от себя, собственного бессилия.

Как бы ей это ни было неприятно, следовало возвращаться. Всю обратную дорогу Диана мысленно репетировала разговор с Эми. Но чем ближе подъезжала она к дому сестры, тем больше ее одолевали сомнения, приготовленные слова теряли убедительность, казались пустыми и малозначительными. Она сразу же нашла место для парковки, но выходить из машины не торопилась. Диана боялась наговорить лишнего, о чем впоследствии придется сожалеть, а потому старалась взять себя в руки и поглубже спрятать раздражение и горечь. Боль от постигшего ее разочарования оставалась еще слишком сильной, а Эми хватало собственных проблем, к чему ей было видеть чужие переживания? Стремление хорошее, но не совсем бескорыстное, как отметила про себя Диана.

Что это с ней, с каких это пор она стала пасовать перед трудностями?

Диана решительно вышла из машины. Ветер усилился. Она подняла голову и окинула взглядом нахмурившееся небо: надвигалась гроза. Эми нравился дождь. Она говорила, что в непогоду люди устраиваются поудобнее и не спешат покинуть дом. Диана подумала, что в этот день хотя бы погода оказалась к Эми благосклонной, в этом была своя справедливость.

Она пересекла улицу, поднялась по лестнице и позвонила. Никто ей не ответил. Диана даже почувствовала некоторое облегчение, но на всякий случай постучала. На этот раз Эми открыла дверь.

– А я решила, что принесли пиццу. – Она не скрывала разочарования, явно не испытывая особой радости при виде сестры.

Диана отметила, что Эми выглядела так же, как и неделю назад, только появились тени под глазами. На ней были джинсы и футболка – ни черных чулок в сетку, ни мини-юбки или глубокого декольте – ничего, что непроизвольно рисовала в своем воображении Диана.

– Я давно советовала тебе врезать дверной «глазок».

– Зачем ты пришла?

– С каких это пор мне нужно искать для этого причину? – Диана старалась подавить воинственные нотки. Эми была настороже и только ждала повода, чтобы перейти в наступление.

– Но сейчас только середина дня, и тебе полагается быть на работе.

– Войти можно?

– Думаю, что не стоит, по крайней мере сегодня. – Эми вышла на лестничную площадку и оперлась плечом о косяк, явно не собираясь впускать сестру.

– Ты не одна? – Неожиданно для Дианы вопрос прозвучал с многозначительным подтекстом, неприятным для обеих, и она поспешила сгладить это впечатление шуткой. – Если ты разрешишь мне войти, я помогу тебе управиться с пиццей, подумай, скольких лишних калорий тебе удастся избежать.

– Ай-яй-яй, неужели ты готова из-за меня пожертвовать своей стройной фигуркой?

– Эми, не надо.

– Что не надо? – огрызнулась сестра.

– Я пришла не для того, чтобы с тобой ругаться.

– Ах, так? Значит, ты явилась читать мне мораль. Благодарю, но, думаю, вполне обойдусь без нравоучений. – Эми переступила порог, собираясь закрыть дверь.

– Впусти меня, чертовка ты этакая! – взорвалась Диана.

– Вот теперь узнаю свою любимую сестрицу, – не удержалась от улыбки Эми.

В отличие от более сдержанной Дианы, Эми легко выставляла напоказ свои эмоции. Несмотря на все старания Эйлин Винчестер, сходства между ними было не больше, чем между выкрашенным в одну краску классическим «Вольво» и шустрым «Мазерати». Эми коротко стригла свои темно-каштановые волосы и носила неровную челку. Она обожала крайности: длины ее юбок либо едва хватало, чтобы прикрыть бедра, либо подол бил по лодыжкам. Эми предпочитала высоченные каблуки, прибавляя к своему росту топ-модели лишний десяток сантиметров. Темные, аккуратно подстриженные волосы Дианы опускались ниже плеч. Она отдавала предпочтение классическому стилю в одежде и золотым украшениям, чаще всего без камней. Ее гардероб состоял из сшитых на заказ костюмов, удобных брюк и фирменных джинсов для редких прогулок за город.

Для Эйлин Винчестер так и осталось загадкой, как подобранный в приюте с такой тщательностью ребенок, который должен был стать подобием ее драгоценной дочери, оказался настолько на нее не похожим. А если Эйлин сталкивалась с тем, что выходило за рамки ее понимания, она утрачивала к этому всякий интерес.

В тот момент Диана заметила поднимавшегося по лестнице мужчину в голубой форменной куртке с большой коробкой под мышкой. Он тяжело дышал и выглядел утомленным.

– Это вы заказывали пиццу? – обратился он к Эми.

– Да, подождите, я вынесу вам деньги.

– Я заплачу, – остановила сестру Диана. Она достала из бумажника двадцать долларов и протянула посыльному. – Сдачи не надо.

– Здесь сказано двадцать один доллар восемьдесят центов, – сказал пожилой посыльный, протягивая чек.

– Что это ты заказывала? – слегка удивилась такой сумме Диана.

– Уже не помню, – беспечно махнула рукой Эми.

Диана достала еще десять долларов. Старик сначала отправил в карман деньги и уже после этого открыл коробку, извлек упаковку с пиццей и протянул ее Эми. Проделав всю процедуру, он собрался уходить.

– А как насчет сдачи? – напомнила Диана. Старик озадаченно посмотрел на нее.

– Ну да ладно, – смирилась она, махнув рукой.

– Ах, какие мы щедрые! – не могла не съязвить Эми, когда посыльный отошел достаточно далеко.

– А ты думаешь, легко в его годы разносить пиццу, чтобы заработать на жизнь?

Диана прошла в квартиру вслед за сестрой. Ей показалось, что она попала в чужой дом. Спущенные жалюзи и задернутые шторы до неузнаваемости изменили привычную обстановку. Розовато-лиловые и зеленые тона разом померкли, как-то поскучнели, отчего все вокруг приобрело мрачный и унылый вид. Проходя гостиную, Диана включила свет, но это мало что изменило. Казалось, та живая искра, что горела в Эми и служила источником тепла и домашнего уюта, бесследно угасла. Помрачневшая хозяйка больше не излучала живительной силы, придававшей окружающим предметам неповторимое очарование, отчего огромная уютная тахта и расписные столики утратили свой колорит и смотрелись скучно и старомодно.

Прежде Диана чувствовала себя у Эми уютнее и свободнее, чем в собственном доме. Когда они со Стюартом решили съехаться, то по общей договоренности со скрупулезной точностью поделили все обязанности и финансовые затраты, связанные с их будущей совместной жизнью. Заботы о покупке квартиры, оплата ее содержания и коммунальные расходы отошли к Диане, а всеми остальными вопросами, включая меблировку, занимался Стюарт. Он обставлял квартиру исключительно на свой вкус, с особой придирчивостью подбирая каждый предмет. Стюарт признавал только кожу, хрусталь, редкие породы дерева. Безумная роскошь по баснословным ценам. В итоге получился не дом, а музей или рекламная выставка шикарного интерьера.

Жилище Эми представляло разительный контраст холодному музейному однообразию обставленных Стюартом апартаментов. Собранные в ее квартире предметы представляли причудливую смесь времен и стилей. Она подбирала понравившиеся вещи на распродажах, аукционах или приобретала их по объявлению. Все эти находки – от кухонного гарнитура 50-х годов до каминных часов в стиле рококо, принадлежавших в свое время еще их бабушке, – каким-то невообразимым образом уживались друг с другом.

Эти уникальные часы являлись семейной реликвией и переходили по наследству. Считалось, что они были подарены кому-то из их рода самой Екатериной Великой и стоили целое состояние. Мать Дианы не сомневалась, что законной наследницей их являлась только Диана. Для Эми значение часов не определялось их фактической стоимостью. Она очень гордилась, что именно ее бабушка выбрала хранительницей фамильной реликвии. Бабушка Мэри была единственным, кроме Дианы, человеком в многочисленной семье Боэм, кто принимал и любил Эми без всяких оговорок, какой она есть.

– В холодильнике есть лимонад, – заметила Эми, когда они вошли в кухню. – А хочешь, там внизу стоит пиво.

– Для чего тебе… – начала Диана и тут же прикусила язык, но было уже поздно: Эми насторожилась.

Когда сестра вышла из клиники, Диана обещала, что не будет досаждать ей расспросами и не станет обсуждать ее поведение. Диана с трудом сдерживалась, когда Эми отправлялась в компании, где алкоголь и наркотики были так же привычны, как кола и чипсы. Ей всегда удавалось удержаться от замечания, и вот она все же проговорилась.

– Для чего тебе пиво, ты это хотела спросить? – в голосе Эми слышался вызов.

– Извини, – поспешно проговорила Диана, – это вырвалось случайно…

– Очко в твою пользу, что честно призналась. – Эми полезла в шкаф и достала тарелки.

– А сколько очков ты мне дашь за все те случаи, когда я молчала в прошлом?

– А какая награда ждет меня за то, что порой готова была убить ради глотка спиртного, но удержалась? – вопросом на вопрос ответила Эми.