Текст книги "Свободные навсегда"

Глава третья. ПОИСКИ НОВОГО ПРИСТАНИЩА ДЛЯ ЛЬВОВ

Вечером приехал Джордж и привез дурные вести. На двух лендроверах и грузовике он и Кен Смит сперва добрались до залива Алиа, к северу от гряды Лонгендоти. (Мы побывали там вместе с Эльсой во время сафари, описанного мной в книге «Рожденная свободной».) Обращенный к озеру Рудольф склон гряды расчленен речными долинами. Здесь Джордж надеялся найти подходящее место для Эльсы и львят. Никто еще не добирался на автомобиле до этих уединенных долин, и первым делом нужно было найти сносную дорогу. Они разбили лагерь и вдруг с удивлением заметили огромные стада коров, которые паслись на берегу и даже поедали камыш в озере, где их подстерегали крокодилы. Причиной этого необычного скопления скота была сильная засуха, вынудившая пастухов из племен самбуру и рендилл забраться севернее обычного в поисках пастбищ.

На следующее утро Джордж и Кен обошли восточное предгорье, надеясь найти проход, но склоны там были крутые, изрезанные ущельями. Нужно обладать большим искусством, чтобы проложить по ним дорогу для «бедфорда». Волей-неволей пришлось отказаться от мысли пробиться к долинам этим путем.

Покрыв около тридцати километров по сильнопересеченной местности, они очутились на ровном песчаном речном берегу. Джордж знал, что эта река впадает в озеро у южной оконечности грады. Песок был плотный, и, включив первую скорость, они на полном газу уверенно продвигались вперед. Лишь иногда машина застревала в дюне или они останавливались сами, чтобы дать остыть мотору. Было около сорока градусов жары, и дул сильный попутный ветер. Машины и пассажиры изнывали от зноя.

Только у самого берега реки можно было немного укрыться от солнца в тени деревьев, дальше простиралась раскаленная пустыня. Стада антилоп Бейза, зебр Греви, жирафов, газелей Гранта и жирафовых антилоп искали под деревьями спасения от яростного солнца. Прежде чем обратиться в бегство, они некоторое время с удивлением глядели на людей и машины.

Джордж проехал то самое место, где Эльса когда-то на привале после тяжелого перехода атаковала ослов. Вечером они достигли дельты реки Мойте. Огромные стада газелей Гранта щипали редкую, жесткую траву. И тут же рядом пасся скот турканов, которые обычно в этот район не заходили.

Вернувшись к озеру, Джордж и Кен сбросили одежду и с разбегу бросились в воду. Они смыли с себя песок, а потом еще целый час плескались в воде.

На следующий день они как следует осмотрели окрестности дельты. К северу от дельты простирались густые заросли, обитель бегемотов. Львам здесь тоже будет хорошо. И для лагеря достаточно тени. А у подножия горы Мойте бьет небольшой родник; если его расчистить, питьевой воды будет вдоволь. Дичи для Эльсы и львят тут вполне достаточно, и к тому же здесь водятся львы, которые могли бы стать их товарищами. В таком глухом, безлюдном крае не должно быть недоразумений и осложнений.

Однако есть тут и недостатки.

Вся местность вокруг Мойте мрачна необычайно. Песок и застывшая лава, непрестанные ветры, яростное солнце. В общем, если бы не озеро, жить там было бы невозможно. Браконьеров-турканов, может быть, еще удастся обуздать, но как убедить рендиллов, чтобы они не гоняли сюда скот? А ведь это большой соблазн для львов.

Все-таки мы рассчитывали снять здесь подходящий участок, поэтому Джордж решил проверить, возможно ли провезти тут Эльсу и львят. Дорога, по которой они проникли сюда с Кеном, для тяжелого грузовика не годилась, тогда они двинулись на восток вдоль широкого гребня, где мог бы даже приземлиться самолет. Если бы военные летчики взялись перевезти львов, все было бы очень просто. К сожалению, уже через несколько километров гребень сузился, его сменил хаос лавовых глыб, так что Джорджу и Кену пришлось снова искать пути в лаггах. Однако все они уводили в сторону. Перебираясь через гребни из лагги в лаггу, Джордж и Кен прошли целых пятьдесят километров, пока не вернулись на дорогу, ведущую к заливу Алиа.

Потом они решили разведать местность к северу от залива. Преодолев заболоченную низину, они достигли полосы относительно твердой почвы и в нескольких метрах от воды разбили лагерь. Койки Джорджа и Кена стояли радом, объездчики устроились метрах в двадцати от них. Ночью Джорджу приснилось, что Кен пытается подражать рычанию льва. Получалось у него очень плохо, да и совсем некстати он все это затеял… Но тут рычание стало настолько громким, что Джордж проснулся. В нескольких шагах от него стоял с разинутой пастью здоровенный бегемот, издавая какие-то странные звуки. Что ему тут понадобилось? Бегемот вдруг зашевелился и направился к объездчику. Только Джордж хотел предупредить его, как прогремело два выстрела. Зверь пустился наутек и нырнул в озеро. Оказывается, африканцы приметили его еще до того, как Джордж проснулся. Они видели, как бегемот вышел из воды и направился к койкам. Не стреляли же они потому, что не хотели без нужды беспокоить Джорджа.

На следующее утро, когда они отправились дальше на север, Джордж увидел на берегу озера людей. В эту часть Кении обычно забирались только разбойники, браконьеры и полицейские. Он взял бинокль и разглядел обнаженных людей. Видимо, они были из племени галубба. С испугу нарушители бросились в воду, но здесь было чересчур мелко, пришлось им выйти обратно на берег. Это не были разбойники, просто их привлекли сюда крокодильи яйца. Они уже набрали их довольно много. В котелках над костром кипела вода. Ладно, пусть лакомятся.

Наконец Джордж и Кен добрались до такого места, где паслись сотни топи, множество газелей Гранта, антилоп Бейза и зебр. Отличный участок для Эльсы и львят, если бы сюда не вторгались племена из Эфиопии. Опасно оставлять здесь львов, да и мне по действующим правилам нельзя сюда ездить.

Из всего виденного во время разведки Джордж заключил, что только Мойте нам более или менее подходит, да и то, если удастся отыскать путь для грузовика и арендовать участок.

Преодолев немало препятствий, отряд вернулся к озеру и остановился на берегу реки Серр-эль-Томмиа, что означает «Слоновья река». Правда, слоны давно ушли оттуда.

Джордж хорошо помнил это место. Двадцать шесть лет назад он и один его друг оказались там без продуктов, когда искали золото. Ближайший пост был на другой стороне озера, до него надо было идти по берегу двести пятьдесят километров. На голодный желудок такой переход их не соблазнял, и они смастерили лодку, обтянув брезентом остов из корней акации. В этой посудине они пересекли озеро, проплыв двадцать километров! Озеро это славится своими внезапными шквалами, ветер там достигает ста пятидесяти километров в час. Но, на их счастье, все обошлось благополучно, они причалили к берегу до того как разразилась буря.

От реки Серр-эль-Томмиа Джордж и Кен сравнительно легко добрались до Мойте. Несомненно, этот путь был лучше двух предыдущих, хотя тоже не очень легкий. Рыхлый песок и лагги – серьезные препятствия для тяжелого грузовика. По пути им встретились турканы, которые для вида держали коз, а на самом деле били дичь и ловили рыбу в заповеднике.

Перед возвращением в Исиоло Джордж заехал в центр округа Марсабит и узнал, можно ли арендовать участок в районе Мойте и не помогут ли ему построить дорогу на сто километров, а также расчистить посадочную площадку для самолета. Власти не возражали, если мы возьмем на себя расходы. Деньги требовались не малые, и Джордж сказал, что должен посоветоваться со мной.

Вот как прошла эта разведка.

Мне совсем не хотелось поселять львов у озера Рудольф. Если мы даже арендуем участок и никто не будет пасти там скот, как все-таки удержать львиное семейство на участке? Вдруг тамошние львы ополчатся против наших и прогонят их в безводную пустыню? И ведь когда мы построим дорогу, ею будут пользоваться и другие. Опять возникнет та самая опасность, из-за которой нам теперь велят увозить Эльсу и львят. Мне очень не хотелось везти их в Мойте. И я обрадовалась, когда мы среди писем, которые Джордж привез в лагерь из Исиоло, нашли письма из Северной и Южной Родезии, Бечуаналенда и Южной Африки. Всюду были готовы принять наших львов.

Но мы не представляли себе природных условий этих областей, поэтому Джордж предложил мне поехать в Найроби, посоветоваться с Айеном Гримвудом, начальником Департамента по охране животных. Он хорошо знал все эти места. Если он скажет, что предложенные области не годятся, я тотчас свяжусь с властями в Марсабите, попрошу начать строить дорогу к Мойте и расчищать посадочную площадку. Джордж надеялся, что нам удастся получить самолет, на котором можно перебросить к озеру и нас, и грузовик со львами, и наше лагерное снаряжение. Остальная часть экспедиции доберется на автомобилях.

Пока я буду в Найроби, Джордж начнет приучать львят к «бедфорду» с установленной на нем клеткой. Грузовик должен был прибыть в лагерь со дня на день.

Раздумывать было некогда, и я согласилась ехать. Но сначала мне хотелось убедиться, что Эльса чувствует себя достаточно хорошо и можно оставить ее.

Вечером мы львов не видели, только слышали их голоса за рекой. А рано утром встретили их у реки. Эльса выскочила из зарослей и ласково потерлась об меня. Я почесала ей голову, поскребла за ушами. Шкура у нее шелковистая, тело сильное, крепкое. Она поздоровалась с Джорджем и с Нуру, а потом вернулась в буш к львятам.

Джордж сказал, что она выглядит не хуже, чем обычно, когда ее донимают личинки. Его слова успокоили меня. Но ведь она два дня ничего не ела. Мы отнесли к реке мяса. Эльса смотрела с другого берега, но не двинулась с места. Тогда Джордж переправил мясо и положил рядом с нею. Только тут Эльса встала и потащила козлятину вверх по крутому откосу, в заросли, где ее ждали львята.

Я с грустью покидала лагерь. Перед глазами у меня стояла Эльса со львятами, как я видела их в последний раз.

По пути в Найроби я заехала в окружной центр, чтобы выяснить, нельзя ли добиться отмены приказа о высылке львов. Мне посоветовали быть готовой к переезду.

В Исиоло я встретилась с Кеном Смитом, он замещал здесь Джорджа. Кен показал мне клетку, которую сделали для «бедфорда». Она показалась мне не очень надежной, и мы договорились, что ее переделают.

Я заехала также к Джону Бергеру, ветеринару, с которым мы переписывались об успокоительном средстве для львов. Мы проговорили с ним почти четыре часа, но не смогли придумать ничего удовлетворительного.

Наконец я приехала в Найроби и направилась к Айену Гримвуду. Он сразу же вручил мне телеграмму от Джорджа:

«ЭЛЬСЕ ХУЖЕ. ВЫСОКАЯ ТЕМПЕРАТУРА. ПРИВЕЗИ АУРЕОМИЦИН».

Глава четвертая. СМЕРТЬ ЭЛЬСЫ

Эту телеграмму передал по телефону из Исиоло Кен, он также попросил Гримвуда сказать мне, что уже отправил нужное лекарство Джорджу.

Я безумно волновалась, но ведь помощь окажут и без меня, а к переезду надо было готовиться побыстрее, так что я решила остаться в Найроби еще на день.

Айен Гримвуд считал, что участки, которые нам предложили в обеих Родезиях и Бечуаналенде, не подойдут для Эльсы и львят. Он советовал перевезти семейство к озеру Рудольф. Кроме того, сказал он, нужно разделить клетку на отсеки. Если везти семейство в общей клетке, стоит разъяриться одному льву, чтобы погубить остальных.

Я телеграфировала в Марсабит и просила приступать к работам, о которых договорился Джордж.

На следующий день я встала пораньше, чтобы до отъезда из Найроби уладить срочные дела. А внизу меня уже ждал Кен, усталый, запыленный. Он только что приехал из Исиоло и привез сообщение от Джорджа, что Эльсе совсем плохо. В полночь Джордж срочно отправил в Исиоло записку, прося, чтобы я немедленно возвратилась и чтобы прислали ветеринара. Кен направил в лагерь ветеринара Джона Макдональда, а сам помчался в Найроби, почти за двести километров, спеша передать мне сообщение Джорджа.

Мне удалось найти самолет, и вскоре мы с Кеном уже были в пути. Из сомалийской деревушки, где была ближайшая к лагерю посадочная площадка, мы надеялись доехать на какой-нибудь машине.

Нам и впрямь посчастливилось найти старенький лендровер и на нем одолеть оставшиеся сто десять километров.

В лагерь мы прибыли под вечер. Остановив машину на некотором расстоянии, чтобы не тревожить Эльсу, я помчалась бегом в «кабинет». Джордж сидел там один. Он молча поглядел на меня, и по его лицу я обо всем догадалась.

Когда я пришла в себя, Джордж отвел меня к могиле Эльсы. Ее похоронили под деревом неподалеку от палаток. Отсюда открывался вид на реку и песчаный берег, где Эльса познакомила меня со львятами. На шершавой коре этого дерева они учились точить когти, в его тени семейство часто затевало игры, и тут в прошлом году супруг Эльсы безуспешно пытался устроить рождественский пир.

Джордж рассказал, что здесь произошло, пока меня не было.

– Когда ты уехала, я перенес свою палатку к насыпи и стал ждать львов, но они в ту ночь не пришли. Утром мне надо было проведать соседний кордон, так что я освободился только во второй половине дня и сразу же отправился искать Эльсу. Сначала я увидел львят, которые играли на противоположном берегу реки, потом приметил под кустом Эльсу. Она встала, поздоровалась со мной и Македде. Прибежали львята и затеяли возню около матери.

Я вернулся в лагерь. Вечером они опять не пришли. Перед завтраком я решил найти Эльсу. Она лежала почти на том же месте, где я застал ее накануне. На мой зов Эльса откликнулась, но с места не встала. Дышала она тяжело и заметно страдала от боли. Словом, расхворалась совсем. Я поспешил в лагерь и тотчас отправил с машиной записку в Исиоло, прося, чтобы тебе послали телеграмму, и тогда же отправил подробное письмо.

Потом я отнес Эльсе воды и миску с мясом и мозгами, положив в них сульфатиозола. Она попила немного воды, но есть не стала. Тогда я насыпал сульфата эзола в воду. Она отказалась пить. Я вернулся в лагерь, позавтракал и снова пошел к Эльсе. Теперь она ушла с прежнего места и лежала в высокой траве неподалеку. Меня очень тревожила ее слабость. На еду она даже и не глядела, только попила воды из миски.

Ее ни в коем случае нельзя было оставлять на ночь одну, в таком состоянии: Эльса никому не смогла бы дать отпора: ни гиенам, ни буйволам, ни другой львице. И я решил побыть с нею. Бои принесли мою койку, немного козлятины и лампу. Лампу я не гасил всю ночь. С реки пришли львята и съели мясо, потом Джеспэ попытался стащить мои одеяла. Эльсе как будто стало лучше. Она дважды подходила к кровати и ласково терлась об меня головой.

Один раз, проснувшись, я увидел, что львята пристально смотрят на что-то за моей спиной. Вдруг там кто-то фыркнул. Я посветил фонариком и спугнул буйвола. Эльса лежала рядом с моей кроватью. Львята резвились, им хотелось и мать вовлечь в игру, но она рычала на них, как только они подходили близко.

На рассвете мне показалось, что Эльсе стало полегче. Я пошел в лагерь, чтобы позавтракать и поработать.

Часов около десяти я почувствовал какое-то беспокойство и решил проведать Эльсу, но на месте ее не застал. На мой зов никто не откликнулся, и львят нигде не было видно. Два часа я ходил по берегам, пока наконец не нашел Эльсу. Она лежала наполовину в воде у маленького островка вблизи лагеря. Ей было очень плохо, она совсем ослабела и часто дышала. Я попытался напоить ее из ладоней, но она не могла глотать.

Целый час я просидел рядом с нею. Вдруг Эльса, сделав невероятное усилие, поднялась по крутому берегу на островок и там свалилась. Я позвал Нуру, попросил его прорубить тропу к берегу, чтобы оттуда легко было пройти к островку. Потом оставил его с Эльсой, а сам пошел в лагерь, взял там жерди, раскладушки и смастерил носилки. На островке я положил их на землю рядом с Эльсой, надеясь, что она сама перекатится на них, а потом мы отнесем ее в лагерь. Ведь она любила лежать на кровати. Но Эльса не двинулась с места. В три часа она неожиданно поднялась и побрела к воде. Я помог ей перейти реку вброд. Мы выбрались на берег недалеко от нашей кухни. Здесь она снова свалилась без сил и долго лежала. Но теперь она была хоть на нашей стороне, рядом с лагерем. На островке появились львята, они разыскали мать по запаху. Однако переходить реку не отважились.

С двумя передышками Эльса дошла до песчаного участка берега ниже наших палаток.

Львята следовали за нами по противоположному берегу, я поманил их мясом. Джеспэ и Эльса-маленькая наконец переплыли реку, но Гупа медлил, пока не увидел, что брат и сестра уже принялись за еду. Когда он вышел из воды, Джеспэ прыгнул на него из-за куста, где устроил засаду.

Два часа Эльса пролежала на песке, рядом с нею улегся Джеспэ. Она два раза подходила к воде, но пить не могла. Больно было смотреть на нее. Я попробовал лить воду прямо ей в пасть, но она тут же выливалась обратно. Когда стемнело, Эльса поднялась по тропе в лагерь и легла на том месте, где раньше стояла моя палатка.

Я попытался спринцовкой брызгать ей в рот молоко и виски. Она немножко проглотила. Тогда я накрыл ее одеялом, надеясь, что она будет лежать на месте. Я приходил в отчаяние, чувствуя, что Эльса не доживет до утра, и хотел послать тебе новую телеграмму, но машина почему-то не возвращалась. Я понимал, что для спасения Эльсы надо немедленно привезти ветеринара, однако боялся оставить ее одну. Если она уйдет ночью в буш, ее потом не разыщешь.

В конце концов я решил рискнуть и отлучился на полтора часа, чтобы дойти до брода, где мог застрять грузовик. Я встретил машину в трех километрах от лагеря. Она действительно застревала несколько раз по пути туда и обратно. Шофер передал мне лекарство для Эльсы. Я написал письмо Кену, прося срочно прислать ветеринара и связаться с тобой, и тут же отправил шофера в Исиоло на своем лендровере.

К счастью, Эльса оставалась на месте. С нею были львята, я дал им мяса.

Заставить Эльсу проглотить лекарство было невозможно. Она начала метаться, поднималась на ноги, делала шаг-другой и снова ложилась. Мне никак не удавалось напоить ее.

Вечером, около одиннадцати часов, она вошла в мою палатку по соседству с «кабинетом» и пролежала в ней с час. Потом встала, медленно добрела до реки и постояла несколько минут, тщетно пытаясь сделать хотя бы один глоток. Наконец она возвратилась в палатку и опять легла.

К палатке подошли львята, Джеспэ тронул носом мать, но она не отозвалась.

Без четверти два Эльса снова спустилась к «кабинету» и вошла в воду. Я хотел остановить ее, но она не послушалась и добралась по воде до песчаной отмели под деревьями, где часто играла со львятами. Здесь она легла на влажный ил – видимо, ей стало совсем плохо. Она то ложилась, то опять вставала и дышала теперь тяжелее прежнего.

Мне хотелось вернуть ее на сухое место, но Эльса совсем обессилела. Сердце у меня обливалось кровью. Может быть, прекратить ее мучения?.. Однако я все еще надеялся, что ты вовремя привезешь ветеринара.

В половине пятого я созвал всех наших людей, мы положили Эльсу на носилки и отнесли в мою палатку. Когда она задремала, я прилег рядом совершенно без сил.

Когда начало светать, Эльса вдруг встала, дошла до выхода и рухнула на землю. Я положил ее голову к себе на колени. Через несколько минут она приподнялась, издала отчаянный вопль, упала снова и больше не шевелилась. Она была мертва.

Львята смотрели на все это с недоумением и тревогой, Джеспэ подошел к матери, лизнул ее в морду. Вид у него был испуганный. Он тут же вернулся к брату и сестре, которые прятались в кустах неподалеку.

Через полчаса после кончины Эльсы из Исиоло приехал старший ветеринар Джон Макдональд. В интересах медицины и самих львят Джордж согласился на вскрытие, чтобы установить причину смерти, хотя ему и было очень тяжело.

Затем Эльсу похоронили под акацией на берегу, где она больше всего любила отдыхать. По сигналу Джорджа объездчики выстрелили три раза из ружей. Гулкое эхо отразилось от Больших скал. Возможно, где-нибудь в безбрежном буше супруг Эльсы услышал выстрелы и на миг насторожился…

Это было 24 января 1961 года.

Глава пятая. ОПЕКУНЫ

Теперь дети Эльсы остались на нашем попечении. Вечером мы пошли их разыскивать на Больших скалах и на берегу реки. Неподалеку от «кабинета» нам встретились свежие пятна крови – признак того, что кто-то удачно поохотился.

После захода солнца я спустилась к песчаной отмели, где год назад Эльса впервые познакомила меня со своим потомством… Я просидела там долго. Вдруг за рекой я услышала негромкое «цяннь» и тотчас стала на все лады окликать львят. Наконец среди зарослей показался Джеспэ. Но он тут же исчез опять.

Я положила на видном месте мясо, чтобы они сразу его заметили, но львята не показывались и не откликались, как я их ни звала. В ответ мне звучал только многоголосый хор гиен. Откуда их столько взялось? На ночь мы привязали козлятину недалеко от палатки Джорджа. Но львята и ночью не пришли. Слушая зловещий вой гиен, мы совсем встревожились. Если это зверье нападет на львят, им придется худо…

Утром поиски возобновились. По следу Джеспэ мы дошли вдоль берега до островка, на котором Эльса лежала накануне своей смерти. Мы несли с собой мясо, надеясь приманить им львят в лагерь. Но когда увидели в зарослях Джеспэ, который голодными глазами смотрел на козлятину, – отдали ему все целиком. Он бросился на мясо и с жадностью принялся его уничтожать. Послышался шорох, и метрах в двадцати от нас показалась Эльса-маленькая, но, встретившись со мной взглядом, она нырнула в чащу.

Мы опасались гиен, которые голосили прошлой ночью, и хотели видеть львят около лагеря. Поэтому больше не стали давать нашим подопечным мяса, надеясь, что голод заставит их прийти.

Кену надо было возвращаться в Исиоло, и мы пошли его проводить. А когда вернулись, захватили с собой козлятину для Эльсы-маленькой и Гупы и отправились их разыскивать. Только мы дошли до того места, где утром встретили Джеспэ, как он выскочил из-за куста, схватил все мясо и скрылся. Зная, как были голодны Эльса-маленькая и Гупа, мы сходили за остатками туши. Вскоре появился Гупа. Тогда мы поволокли мясо к лагерю. Все три львенка пошли за нами, но они явно чего-то опасались. Когда мы переправили козлятину через реку, львята остались на другом берегу. Оттуда они часа два следили за нами, однако переплыть не решались, сколько мы их ни звали. Привязав тушу к дереву, мы ушли в лагерь.

Тем временем наши люди привезли с Больших скал три грузовика камня. Мы сложили на могиле Эльсы высокое надгробие и сняли вокруг дерн. Я задумала посадить там вьющиеся растения, чтобы со временем они заплели камни и скрепили их. На одном конце могилы я посажу два куста эвфорбии, на другом – один куст. Пусть они изображают охраняющих могилу детей Эльсы… Кругом будет чистая полоса шириной в метр, а дальше – два ряда алоэ. Еще мне хотелось увенчать надгробие каменной плитой с именем Эльсы.

Больше часа я помогала устраивать могилу, потом вернулась к. львятам. Джеспэ и Эльса-маленькая ели мясо, Гупа все еще оставался на другом берегу. Я вернулась к могиле.

Вечером мы с Джорджем пошли еще раз проведать своих подопечных. Джеспэ и Эльса-маленькая дремали возле козлятины, а Гупа так еще и не отважился переправиться. Тогда мы решили его спровоцировать. Джордж сделал вид, что тащит мясо к лагерю, но тут вмешался Джеспэ и отстоял козлятину. Мы возвратились к палаткам, надеясь, что Гупа в конце концов соберется с духом и придет за своей долей.

Позднее, когда мы сидели у палатки Джорджа, послышался голос Джеспэ: «Цяннь!» Мы попросили боев поскорее принести мяса. Как только появилась туша, Джеспэ стал подкрадываться к ней, но тронуть не посмел, а когда ее поместили у палатки, он сразу же ушел. Чтобы привязать мясо на ночь, надо было забрать цепь с того места, где мы виделись со львятами днем. Однако, придя туда, мы не нашли ни цепи, ни мяса.

Вернувшись в лагерь, мы застали там всех троих. Они жадно рвали мясо, но, завидев нас, ринулись прочь. Видимо, Джеспэ сперва приходил как разведчик, а потом привел сестру и брата. После смерти Эльсы он взял на себя роль предводителя и защитника. Когда до лагеря снова донесся протяжный вой гиен, мы обрадовались, что львята здесь, неподалеку. Однако подойти к мясу львята отважились лишь после того, как мы легли спать.

На рассвете я отправилась искать их и обнаружила всех троих на гряде Ворчун. Они заметили меня, но на зов не откликнулись.

А Джордж в это время искал их у реки. Около порогов, посреди потока, он увидел останки буйвола. Должно быть, это его кровь попалась нам двумя днями раньше. Следы крупного льва позволяли представить себе, какая отчаянная была здесь схватка. Но хотя она произошла в полукилометре от лагеря, мы тогда ничего не слышали, если не считать комментариев гиен. Этот буйвол весил больше восьмисот килограммов. Просто невероятно, что такого колосса одолел лев весом неполных двести килограммов. Джордж считал, что это мог быть супруг Эльсы.

К туше слетелись грифы, и, что примечательно, среди них было три пальмовых грифа. Ведь обычно считают, что этот вид не питается падалью.

Ночь львята провели в лагере. Просыпаясь, я слышала их шаги и сардонический хохот гиен, уничтожающих останки буйвола.

Утром Джордж отправился на кордон. Я решила побыть со львятами. В самое жаркое время дня они предпочитали отдыхать, и я задумала использовать это, чтобы приучить их к своему обществу. Я отыскала Джеспэ на крутом берегу реки, он дремал под кустом и позволил мне приблизиться почти вплотную, но настороженно следил за каждым моим движением. Через час он встал и зашагал прочь. По его следу я дошла до суковатого дерева на берегу глубокой лагги. При моем приближении два других львенка мигом скрылись за поворотом.

Вдруг я почувствовала, что кто-то смотрит на меня. Подняла голову и увидела в развилке дерева Джеспэ. Он тут же спрыгнул на землю и бросился догонять Эльсу-маленькую и Гупу. Я просидела тут с час, чтобы дать львятам успокоиться, потом пошла следом и увидела их за поворотом лагги. Джеспэ стоял на карауле. Я села метрах в десяти от них, просидела еще целый час, потом встала и начала осторожно приближаться к львятам. Когда оставалось метра три, Джеспэ быстро отскочил в сторону. Я окликнула его, он повернулся, подошел ко мне, поглядел в глаза и выбрался на берег лагги.

В высокой траве идти по следам было невозможно, я вернулась в лаггу. Вдруг я снова почувствовала, что на меня кто-то смотрит. Оглянулась и увидела Джеспэ. Я присела, ожидая, что и он сядет. Но Джеспэ скрылся так же бесшумно, как и появился. Я прождала два часа и наконец заметила, как в кустах, метрах в двадцати от меня, что-то зашевелилось. Приглядевшись, я увидела, что там лежат два львенка. Вскоре подошел Джордж, и львята тотчас же исчезли. Сквозь кусты мы заметили, что и Джеспэ убегает во всю прыть через заросли.

Теперь мы поняли, что все время львята мирились с нами только благодаря Эльсе. После ее смерти они перестали откликаться на зов и, стоило им завидеть или учуять нас, тут же убегали прочь. Чтобы львята не ушли совсем, мы положили для них мяса на берегу недалеко от палаток, а сами отправились искать растения, которыми хотели украсить могилу Эльсы.

На обратном пути мы решили проверить, нашли ли они свой обед. На узкой тропке, ведущей на берег, вдруг послышался сильный треск всего в трех метрах от нас, и мы чуть не столкнулись с тем старым буйволом, который уже один раз отделал меня своими копытами.

Посветив фонарем, мы увидели на противоположном берегу Джеспэ. Видно, буйвол и львят напугал, потому что в эту ночь они не пришли в лагерь.

Рано утром за рекой возбужденно затараторили бабуины. Мы переправились на тот берег и увидели прячущихся в кустарнике львят. У нас было с собой два куска мяса. Один мы им отдали сразу, а второй положили на видном месте на нашем берегу. Все утро я охраняла приманку от грифов. Львята следили за мной, но переправляться не решались.

В полдень, зная, что они должны быть очень голодны, я не выдержала, отнесла им мясо. Джеспэ мигом уволок его в чащу. А я вернулась на наш берег, спряталась и смотрела, как они жадно уничтожали козлятину, иногда спускаясь к реке напиться. Выходя из зарослей, львята беспокойно озирались по сторонам. Когда все наелись, Джеспэ зарыл в землю требуху и вскарабкался на дерево. Сидел он там долго, потом ушел в буш.

Позднее мы с Джорджем опять спустились к реке. Львята были на том же месте, но, увидев нас, убежали. Когда стемнело, за рекой принялись выть гиены. Я очень тревожилась за львят, а потом успокоилась, услышав около полуночи голос их отца. Сначала он доносился издалека, но постепенно все приближался и теперь уже был слышен как раз напротив могилы Эльсы. Лев принимался реветь три раза. Может быть, он звал Эльсу?

Ночь была ясная, звезды на небе казались огромными, и прямо над могилой Эльсы сверкал Южный Крест. Видно, львята в это время были где-то поблизости, а утром они ушли за реку. Мы искали их весь день, но так и не нашли. Уже вечером нам попались далеко от лагеря следы и отца, и детей.

В бесплодных поисках прошел еще один день. Встречались только буйволы и носороги, да в одном месте на нас бросился дикобраз. Ниже по течению реки нам попались на берегу следы льва, а потом в другой стороне – следы льва и львицы.

Уж не Свирепая ли со своим супругом?

Вечером мы привязали тушу к лендроверу, но наши надежды приманить львят не оправдались.

Прошла уже неделя, как умерла Эльса. Мы думали, что ее дети будут доверять нам. А они нас избегали, только голод приводил их в лагерь. Теперь я пытаюсь оценить жизнь и смерть Эльсы. Пока она жила, ее состояние полуприрученного животного неизбежно накладывало отпечаток на львят, мешая им вести естественный образ жизни. Из-за нее их приговорили к изгнанию на угрюмые берега озера Рудольф. Но вот она умерла, и все переменилось. Львят могут усыновить дикие львы, тогда ничто не помешает им остаться здесь. В крайнем случае, можно переселить их в национальный парк или заповедник, куда Эльсу из-за ее привязанности к людям не пустили бы. Сейчас у львят самый подходящий возраст, чтобы приспособиться и к тем и к другим условиям. Как знать, может быть, Эльса по-своему разрешила эту проблему и ее смерть полна смысла?

На следующий день Джорджу нужно было уезжать в Исиоло. Но перед отъездом мы еще раз попытались отыскать львят. Собираясь пересечь реку, мы вдруг увидели Джеспэ, который тоже хотел переправиться на другой берег. Мы отдали ему козью тушу, и он тотчас поволок ее к брату и сестре, прятавшимся в кустах за рекой.

Ночью львята не пришли, я слышала только рыканье льва у Больших скал и на рассвете отправилась с Нуру проверить следы. Мы ничего не нашли, но по пути домой услышали, как за рекой затявкали бабуины. Свернули туда и увидели Джеспэ. Гупа и Эльса-маленькая прятались в кустах. Все трое держались очень настороженно. Мы сходили за мясом и оставили его на нашем берегу. Через час Джеспэ отважился переплыть реку.