Текст книги "Арена 13. Кровь"

Если уж на то пошло, рассказ Квин еще больше укрепил мою решимость:

– Да, я все еще хочу сражаться на Арене 13. Меня не остановит опасность, не остановит Хоб.

– Я чувствую то же, что и ты, – сказала Квин. – Вот бы и я могла там биться!

7
Легкое разочарование

«Стек» – термин, означающий последовательность кода Ним.

Шаблонщик может добавить что-нибудь к этой последовательности или, наоборот, что-то убрать из нее. Новый код всегда добавляется вверху стека.

Руководство по языку Ним

Мы покинули купол Колеса, но спустились лишь до площадки лестницы, а потом Квин провела меня через другую дверь.

– Сейчас мы на крыше тринадцати арен, – сказала она, обведя рукой необъятный круглый зал.

Я увидел гигантский деревянный столб, торчащий в центре и теряющийся в темной необозримости купола высоко над нашими головами.

– Его называют «Ось», – Квин показала на громадный столб. – Он центр Колеса, а кое-кто говорит, что и центр всего Мидгарда.

К грандиозному столбу были пришпилены бумажки, исписанные именами и цифрами.

– Это Списки? – спросил я, когда мы двинулись к Оси.

Я вспомнил слова Тайрона о том, что Списки вывешивают на этом этаже.

– Да, – ответила Квин. – Каждую неделю сюда приносят новые. Здесь расписан порядок боев на эту неделю – первую в нынешнем сезоне Арены 13. Кое-какие вызовы делаются публично, а другие вывешиваются здесь властями, которые решают, кто с кем должен сражаться, исходя из ранга бойцов. Посмотри сюда.

Она показала на листок, обведенный толстой черной каймой, где значилось всего два имени.

– Кайма говорит о бое насмерть – он закончится тем, что кто-то лишится головы или будет изрублен на куски!

– Я уже видел такой бой, – ответил я, качая головой. – Поверить не могу, что они так поступают. Бессмыслица какая-то!

– Некоторые люди глупы, – процедила Квин. – Бой насмерть случается два-три раза за сезон. Тебя невзлюбил кто-то из бойцов Арены 13 и вызывает сражаться насмерть; если примешь вызов – рискнешь жизнью. С этим связан еще один запрет моего отца: никому из его бойцов не разрешается сражаться насмерть. По-моему, это одно из хороших правил.

Я с улыбкой кивнул, и мы вернулись на лестницу.

Через несколько минут мы уже спустились на нижний уровень и вынырнули на улицу из полумрака гигантского Колеса – его высокая деревянная стена изгибалась впереди и позади нас. Ночной воздух был прохладным.

– Я слегка разочарована, – сказала Квин, шагая вдоль стены. – Ты оказался не таким, как я ожидала.

– А чего ты ожидала? – сердито спросил я, застигнутый врасплох.

Я-то думал, мы хорошо поладили: Квин как будто открылась мне на вершине купола… Но она была совершенно непредсказуема.

– Я ожидала увидеть забавного парня, который рискнет сделать жизнь в этом унылом месте чуть интересней, – сказала она. – Но ты так боишься моего отца, что даже не хочешь пригубить вина. Так вот – мальчишки, которые придерживаются правил, скучны!

Я молча пожал плечами. Ну и пусть! К чему вступать в мелочную перепалку и говорить то, о чем я потом пожалею? Что мне это даст?

У Колеса все еще болтались люди, и я заметил, что неподалеку стоит несколько фургонов. Теперь, когда между мной и Квин пробежал холодок, девочка молча и быстро шла по гаревой дороге, а я так же молча шагал за ней; гаревая крошка похрустывала под моими ботинками.

Внезапно кто-то вышел из тени между фургонами и двинулся к Квин. Я подумал было, что это ее знакомый, но потом засомневался, увидев, как напряглись ее плечи. Лицо мужчины скрывала тень, но я заметил, что он здоровяк. Слегка покачиваясь, он подошел ближе, остановился прямо перед Квин, и даже из-за ее спины я учуял в его дыхании кислый запах эля. Что-то не похоже на встречу друзей.

Я поспешил вперед, чтобы встать между ним и Квин, но она не дала мне такого шанса.

Человек бросился на нее, и я увидел, как в свете луны что-то блеснуло: Квин держала в правой руке длинный кинжал.

Схватка закончилась быстро. Квин сделала выпад, и мужчина опрокинулся на спину. Когда он со стоном кое-как поднялся, я увидел, что по лбу его течет темная кровь, заливая глаза. Квин шагнула к нему, угрожающе занеся оружие.

– Ты совершил большую ошибку, – прошипела она. – Или сделай еще большую, или отвали! Тебе решать.

Дылда поднял руки, попятился и быстро исчез в полумраке.

– Ты пырнула его! – удивленно выпалил я.

Квин с мрачной улыбкой покачала головой:

– Нет, просто ударила рукоятью по лбу. Раны в голову сильно кровоточат и выглядят опаснее, чем они есть на самом деле: уж тебе-то, палочному бойцу, следовало бы это знать.

– Ты всегда ходишь с ножом? – спросил я.

– Всегда. Это клинок «триг». Без него я чувствую себя голой.

Я наблюдал, как она возвращает нож в длинный рукав своего платья.

– Лучше бы и такой ты носил, – посоветовала она. – Однажды он тебе пригодится.

– Когда-нибудь я дам клятву никогда не пускать оружие в ход за пределами арены.

– Ну а мне нечего об этом беспокоиться, потому что мне не позволяют дать такую клятву, – с горечью сказала Квин.

Мы молча дошли до дома Тайрона, и я поднялся вслед за Квин в ее комнату, а потом через смежную дверь вернулся в свою. Когда за мной заперли дверь, я услышал в темноте смех.

– А ты быстро вернулся, – подколол Палм. – На твоем месте я не стал бы надеяться на второе приглашение!

Не удостоив его ответом, я забрался в постель, но прошло еще много времени, прежде чем мне удалось уснуть.

– В этой комнате пахнет потными носками. Пора вставать!

Я открыл глаза и увидел, что занавески отдернуты и комнату заливает дневной свет. Потом окно со стуком распахнулось, и я почувствовал на лице прохладный воздух.

Тина, улыбаясь, смотрела на меня сверху вниз.

– Доброе утро, Лейф, – сказала она. – Я положила в ногах твоей кровати новую одежду.

Не успел я ответить на пожелание доброго утра, как она быстро вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Никогда она не стучит, – проворчал Палм, вылезая из кровати. – В этом доме нет никакого уважения к личности.

Я не понял, с чего бы ему брюзжать. Тина была очень милой – хорошо, когда такая женщина добра к тебе и о тебе заботится. Внезапно меня резануло воспоминание о матери, о том, как заботилась обо мне она. Иногда мне казалось, что я смирился с ее смертью, но потом откуда ни возьмись приходило горе, такое сильное, что казалось почти невыносимым.

– Куда Квин водила тебя прошлой ночью? – бесцеремонно спросил Палм.

– В Колесо, – ответил я.

– И что там показывала?

– Мы пошли в бар, где были танцы, а потом поднялись на самую верхушку купола. И еще она показала мне Ось.

Палм удивленно уставился на меня. Видимо, сам он не получал такого приглашения.

Я надел то, что оставила мне Тина: одежда оказалась великовата, но, по крайней мере, была чистой и новой. Моя изношенные грязные вещи исчезли – наверное, их не стоило стирать.

Не успел я застегнуть пряжки ботинок, как Палм ушел. В жизни не видел, чтобы кто-нибудь одевался так быстро.

– К чему такая спешка? – спросил я Дейнона.

Молчание затянулось, и я уж думал, что он не ответит, но потом мальчик все-таки заговорил:

– На завтрак отводится мало времени, и, если опоздаешь, останешься без еды… – Он вдруг слегка улыбнулся. – И еще ты его расстроил. Квин водит в Колесо каждого нового ученика, но ни Палм, ни я не поднимались на верхушку купола. Наверное, она воспользовалась одним из отцовских ключей.

Тайрон стоял возле дверей, когда я вслед за Дейноном вошел в столовую. Если завтрак будет таким же вкусным, каким вчера был ужин, я обязательно должен получить свою порцию.

– Жду вас всех в тренировочном зале через десять минут, – объявил Тайрон. – Не опаздывайте! А тебе, Лейф, понадобятся обувь и носки: босиком труднее удержаться на ногах. Я дам тебе ботинки «триг» в конце месяца… Если ты все еще будешь с нами.

Сказав это, он ушел.

Палм, уже сидевший за столом, не потрудился скрыть, как ему понравились последние слова Тайрона, и меня захлестнула волна гнева. Мне напомнили, что я всего лишь на испытательном сроке – да, это было справедливо; но я вдруг понял, что Палм хочет, чтобы я не выдержал испытания.

На завтрак подали лишь тосты и пару вареных яиц, но я был голоден, и любая еда показалась бы мне вкусной.

Палм умял свою порцию и без единого слова ринулся к выходу.

– Он любит спускаться первым, чтобы подольститься к Тайрону, – сказал Дейнон. – Но толку от этого никакого – любимчиков у Тайрона нет, и, если ты не тратишь попусту время за завтраком, вряд ли его заботит, кто явится первым.

Я улыбнулся Дейнону и кивнул. Он сам со мной заговорил. Может, он просто застенчив и нужно больше времени, чтобы с ним сойтись.

В тренировочном зале не было окон: он освещался не канделябром со свечами, а факелами, укрепленными высоко на стенах, и, если не считать отсутствия балкона и двух огромных дверей, через которые входили бойцы, здесь все было в точности, как на Арене 13. Зал в пятьдесят шагов в длину и двадцать пять в ширину занимал весь первый этаж дома Тайрона и производил большое впечатление. При мысли о предстоящей тренировке я ощутил радостный подъем.

Тайрон и Керн стояли бок о бок, Палм – лицом к ним со стиснутыми за спиной руками. Еще я увидел лака, застывшего в углу с опущенной головой. Его доспехи были так исцарапаны и погнуты, будто видели много сражений (возможно, на стороне проигравшего); самая глубокая брешь зияла в шлеме прямо над глазами, словно кто-то пытался расколоть ему голову топором.

Вслед за Дейноном я подошел к Палму и встал рядом с ним.

– Это лучший тренировочный зал в городе, – гордо начал Тайрон. – Вы будете часто и усердно тут заниматься, и позже ваши старания окупятся. У меня очень плотное расписание, я провожу много времени в Колесе, где тренирую своих взрослых бойцов и шаблонщиков, и в кабинете в здании администрации, потому вашим главным тренером здесь будет Керн. А по четвергам вы будете иметь удовольствие находиться в моей компании. А теперь, Лейф, – продолжал он, – у меня к тебе есть вопрос. Каковы правила боя на Арене 13? Ты видел Триг в действии. Теперь коротко расскажи мне, что это такое.

– Три лака сражаются против одного…

Я тщательно подбирал слова, восстанавливая в памяти бой, который видел вчера вечером.

– Боец-человек стоит за тремя лаками в позиции «макс», а его противника защищает единственный лак в позиции «мин». Спустя пять минут по сигналу гонга бойцы должны сменить позиции, встав перед своими лаками. Пролитие человеческой крови знаменует победу. Обычно такое происходит в конце состязания, когда побежденному бойцу наносят безопасный ритуальный порез. Но в случае боя насмерть цель – убить противника.

– Хороший рассказ, Лейф, – одобрил Тайрон. – А у тебя ко мне есть вопросы?

– Зачем вообще нужны лаки? – спросил я. – Почему люди просто не сражаются друг с другом лицом к лицу, как в палочном бою?

Наступила долгая тишина, и краешком глаза я увидел самодовольную ухмылку Палма. Я почувствовал, как у меня запылали щеки: вопрос внезапно показался мне глупым. Так делается просто потому, что так делалось всегда. Наверное, Тайрон решит, что я идиот.

Но он дал неожиданный ответ:

– Почему бы тебе как следует не обдумать это, Лейф, и не найти собственный ответ? В конце испытательного месяца, прежде чем я решу, оставить тебя или нет, ты сможешь рассказать, к каким выводам пришел, а я поделюсь своими. А теперь пора начинать занятия!

Тайрон направился к двери в углу комнаты, но вместо того, чтобы уйти, прислонился спиной к стене, наблюдая за нами.

Я почувствовал укол тревоги. Он явно хотел посмотреть, как пройдет моя первая тренировка.

Тому, что случилось в течение следующих нескольких минут, суждено было сыграть большую роль в исходе моего месячного испытательного срока.

8
Поклон

Слов – это основная единица древнего языка шаблонов под названием Ним.

Словы содержат другие словы.

Назвать один слов – это то же самое, что назвать все заключенные в нем словы, и явные, и скрытые.

Руководство по языку Ним

Керн улыбнулся каждому из нас по очереди; под конец его глаза остановились на мне:

– Добро пожаловать, Лейф. Большая часть тренировки наверняка будет тебе в новинку, но для Палма и Дейнона она станет контрольной работой. Уверен, они не против.

Он подошел к облаченному в доспехи лаку, встал перед ним и скомандовал:

– Очнись!

Лак поднял голову, его глаза замерцали за горизонтальной щелью защитной маски.

Я ощутил тревогу, но не такую сильную, как во время первой встречи с лаком. Хорошо. Мне нужно чувствовать себя уверенно рядом с этими созданиями, ведь мне предстоит много работать с ними.

Керн снова повернулся ко мне.

– Эта команда – «очнись» – всего лишь один слов языка Ним, – объяснил он. – Нимом называется язык, которым мы пользуемся, чтобы задавать лакам шаблон. Заметь, как это пишется: «с-л-о-в» – это не то же самое, что «с-л-о-в-о», единица обычной человеческой речи. Теперь, когда лак очнулся и реагирует, я велю ему проверить свою готовность к бою, а потом доложить о своем состоянии. Самопроверка! – приказал Керн. И несколько минут спустя добавил:

– Доложи!

– Готов, – отозвался лак.

Я никогда еще не слышал, как лаки говорят – я вообще не знал, что они умеют говорить; голос, доносившийся из-за металлической маски, был резким и гортанным.

– Боевая стойка! – сказал Керн.

Лак повиновался, и Керн, повернувшись к нему спиной, подошел к стене, на которой висели оружие и доспехи. Он вытащил из кожаных ножен два меча «трига» с короткими клинками, прошел мимо лака, держа мечи острием вниз, и почти небрежно бросил тот, что сжимал в левой руке. Клинок воткнулся в деревянный пол и завибрировал в мерцающем свете факелов. Лак не шевельнулся.

– Возьми оружие! – негромко скомандовал Керн – но, когда лак наклонился, чтобы выполнить приказ, украдкой нажал ногой на клинок, и тот согнулся, почти коснувшись пола.

Потом Керн убрал ногу, заставив меч резко распрямиться и неистово завибрировать. Трижды лак пытался нащупать рукоять; она почти перестала раскачиваться, когда ему наконец это удалось.

Керн повернулся к нам.

– Как видите, его реакцию специально замедлили, чтобы вам было легче тренироваться. Но не слишком легко, – добавил он с мрачной улыбкой.

Я увидел, что Палм снова ухмыльнулся. Дейнон тоже ухмылялся: они знали, что сейчас произойдет, и, без сомнения, хотели увидеть, как я справлюсь. Тайрон все еще стоял и наблюдал – он тоже будет оценивать мои действия.

Керн повернулся к лаку, показал на него клинком меча, который держал в правой руке, а левой, сжатой в кулак, крепко ударил себя в грудь.

– Ищи цель! – приказал он. – Рассеки плоть!

Лак поднял голову и угрожающе двинулся вперед, а Керн сделал два шаркающих шага влево, потом – два вправо. Это походило на танец. Потом он начал отступать, двигаясь вправо по диагонали; его ботинки ритмично стучали по полу. Создание атаковало внезапно, ринувшись на Керна и попытавшись ударить его мечом в грудь. Но, когда лак двинулся к нему, Керн уже сменил направление и его мелькнувший клинок отразил свет факела. Потом он сделал выпад и вогнал меч в горловую втулку лака. Тот сразу рухнул, загремев доспехами, его тяжелое падение отдалось вибрацией в деревянном полу.

– Обрыв, – сказал Керн, поворачиваясь к нам. – «Обрыв» – слов, означающий, что лак без сознания. Он действует автоматически, как только клинок входит в горловую втулку. Как я уже сказал, мальчики, в этого лака введены тренировочные шаблоны. Итак, посмотрите снова, что я сделал…

Вместе с Палмом и Дейноном я скопировал движения Керна, дважды шагнув влево и дважды вправо. Я выполнял все медленно, чувствуя на себе взгляд Тайрона.

– Эта последовательность действий оставляет перед вами свободу выбора. Можно отступить по диагонали влево или вправо, но я снова пойду вправо, как и в прошлый раз…

И вновь ботинки Керна застучали по доскам, а мы, трое учеников, повторяли все за ним. Потом он сменил направление и вернулся почти в исходную точку, направив клинок вверх.

– На Арене 13 боец-человек, ваш противник, и защищающие его лаки (или лак) знают эти шаблоны; они попытаются предугадать, которые из них вы используете и какую именно позицию займете на поле боя. Танцуя со своим лаком или лаками, вы будете пытаться обмануть и перехитрить врага. Ваша цель – очутиться в неожиданном месте, когда на вас нападут. Потом вы пойдете в контратаку, разместив своего лака там, где он будет опасней всего. Это очень старые приемы, Лейф…

Керн посмотрел прямо на меня.

– Они – основные элементы, из которых выстраиваются куда более сложные шаблоны. Ты будешь оттачивать их до тех пор, пока не доведешь до совершенства, даже если на достижение этого уйдет масса времени. Твои соученики знают это по собственному горькому опыту.

Судя по выражению лиц Палма и Дейнона, Керн заставлял их повторять все снова и снова до тех пор, пока им до смерти не надоело.

– А теперь, – продолжал Керн, – немного поиграем. Никто не будет серьезно ранен, ни в коем случае. Считайте, что перед вами просто стоит небольшая задачка.

Он нагнулся и вытащил клинок из горловой втулки лака. Тот продолжал лежать неподвижно.

– Очнись! Встань! – скомандовал Керн и, когда существо неуклюже поднялось, повесил меч обратно на стену.

Потом он вернулся с кожаным мячом величиной с человеческую голову и без предупреждения бросил его мне.

Встрепенувшись, я поймал мяч и впился пальцами в его бока. Мяч был мягким, но тяжелым, и я заметил, что к нему пришита кожаная полоска, чтобы просунуть под нее руку.

– Сейчас лак вместо «трига» будет пользоваться вот этим. И все-таки, если вы плохо справитесь со своей задачей, у вас будет болеть голова. Сперва ты, Палм.

Керн протянул мальчику оружие и отдал лаку кожаный мяч.

Палм безупречно выполнил шаги – он ступал так же легко и непринужденно, как и Керн, и, завершив диагональ, сделал выпад клинком. Он был хорош, очень хорош, и у меня упало сердце: его превосходство основывалось на мастерстве. Искры брызнули, когда наконечник клинка ударил по краю металлической горловой втулки – но не попал в нее.

Палм попытался пригнуться, что ему почти удалось, но лак замахнулся кожаным мячом и нанес ему скользящий удар по голове. На том все и кончилось.

– Хорошо. Отлично выполнено! Ты бьешь все точнее, – сказал Керн, щедрый на похвалу. – Пройдет немного времени – и у тебя все получится.

Палм ухмыльнулся, продемонстрировав зубы. Ему явно приятно было это слышать.

Дейнон лишний раз доказал, насколько хорош Палм. В сравнении с Палмом он был неуклюжим, и тяжелый кожаный мяч ударил его в лицо с такой силой, что сбил с ног. Ошеломленный, он тяжело сел, и Керну пришлось помочь ему встать, пока Палм усмехался в сторонке.

Поднявшись, Дейнон потряс головой, чтобы прийти в себя, и криво мне улыбнулся.

– Ну а теперь, Лейф, – сказал Керн, протягивая мне оружие, – давай посмотрим, на что способен ты…

Я принял меч и встал перед лаком. Сердце мое бешено колотилось, и я смущался, понимая, что все в комнате пристально наблюдают за мной и оценивают меня. Больше всего я беспокоился из-за присутствия Тайрона, но внимательней всех за мной следили жуткие глаза лака, мерцающие за горизонтальной щелью маски.

Я уставился в эти чуждые глаза, сделал глубокий вдох и начал вытанцовывать шаблон, всеми силами сосредоточившись на том, чтобы делать все по правилам. Два шага влево. Два шага вправо.

Лак уже двигался ко мне, но, вместо того чтобы отступить, я сделал еще два шага влево. Я поступил так не подумав. Моим разумом управляли ноги. Я начал отступать по диагонали, но не вправо, а влево.

Лак быстро устремился за мной и уже замахнулся кожаным мячом, когда я вдруг сменил направление, громко шлепая босыми ногами по половицам. Я пригнулся, и мяч пронесся над моей макушкой; ветерок коснулся затылка, будто чьи-то пальцы погладили волосы, но лак в меня не попал.

Я шагнул вперед, сделал выпад, целясь в горловую втулку, и вогнал в нее клинок. Удар был мощным, мою руку так тряхнуло, что толчок отдался от кисти до самого плеча.

Вот и все.

Лак упал, и оружие вырвалось у меня из руки. Создание с грохотом рухнуло, едва вступил в действие «обрыв»; шаблоны в мозгу лака автоматически вызывали такую реакцию.

Ликуя, я низко поклонился в сторону лака – так делал мой отец, когда мы сражались на палках. Переняв его обычай, я автоматически кланялся после каждого палочного боя и через некоторое время заразил своей привычкой остальных, так что все парни у нас дома тоже начали кланяться.

Я услышал стук закрывшейся двери, и в тренировочном зале воцарилась тишина. Выпрямившись, я увидел, что Тайрон исчез, а Керн изумленно смотрит на меня, и Дейнон тоже. Но в глазах Палма читались лишь зависть и ненависть.

Я только что нажил себе врага.