Текст книги "Королевство лунного света"

– О Боже, – пробормотала Джоанна и погрузила ложку в вареное яйцо.

Позже мужчины уединились для разговора. Кассандра уже подумывала о том, чтобы немного вздремнуть, как вдруг в передней раздался громкий стук. Джоанна подпрыгнула от неожиданности и виновато взглянула на невестку.

– Я совсем забыла о времени, – проговорила она.

– Ты кого-то ждешь?

– Боюсь, что да… то есть не то чтобы боюсь, а сожалею, хотя, конечно, это неизбежно.

Кассандра удивленно смотрела на свою обычно рассудительную невестку, которая в данный момент из-за чего-то нервничала.

– Абсолютно неизбежно, – повторила, поднимаясь, Джоанна. – Пойди поздоровайся с мадам Дюпре.

Глава 2

Мучение. Чистое мучение. Неподвижно стоять в течение нескольких часов, позволяя себя тыкать, толкать и, что хуже всего, колоть. Слушать болтовню и избегать ответов на вопросы женщины, которая, судя по всему, не замолкает даже, чтобы перевести дух. И после таких мучений тебе сообщают, что это еще только начало.

Кассандра глубоко вздохнула и глубже погрузилась в ванну. Сидя на кровати, Джоанна спросила:

– Что-то не так?

– Нет-нет, все в порядке. Я просто немного устала, вот и все.

– Мадам Дюпре может довести до изнеможения, но она самая знаменитая портниха во всей Англии. Кто знает, скольким клиентам она отказала, чтобы выполнить заказ принцессы Акоры.

– Я уже думала об этом, – сказала Кассандра. – Не лучше ли мне надеть акорское платье?

Более простое и удобное акорское платье.

– Я думала, ты устала от девственно-белого цвета. Здесь по крайней мере ты можешь носить одежду разных цветов.

– Белый цвет на самом деле не так уж и плох. Джоанна кинула ей полотенце.

– Вылезай, пока ты не стала совсем красной или не заснула. Худшее позади. Еще пара примерок, и все будет готово.

– Пара – это сколько?

– Ммммф.

– Что это значит?

– Пара значит пара. Дневные туалеты довольно просты. Вот с бальными одеяниями приходится повозиться.

– Я могла бы и не ходить на балы, – проговорила Кассандра, вытираясь. Затем она облачилась в ночную сорочку, которая доходила ей до лодыжек. Так по крайней мере было удобно. – Мы могли бы сказать, что у нас на Акоре спать ложатся рано. Малридж подтвердит.

– Ройс великолепный танцор.

Сидя за туалетным столиком, Кассандра в зеркало наблюдала за своей невесткой. Та выглядела вполне невинно, если не считать блеска в глазах.

– Он вальсирует? – Вопрос вырвался помимо ее воли. – Сознаюсь, я люблю вальс.

Джоанна положила руку на сердце и притворилась, что падает в обморок.

– Я шокирована! Разве ты не знаешь, что вальс считается слишком легкомысленным? В «Олмаке» он вообще запрещен.

– Я иду в «Олмак»?

– Только если захочешь. Хозяйка тебя, без сомнения, примет, но я не вижу в этом смысла:

– Почему же? – спросила Кассандра, взяв в руки серебряную расческу, чтобы привести в порядок волосы.

– Потому что в «Олмаке» ярмарка невест, вот почему. Не думаю, что ты заинтересуешься таким местом…

Она закончила на полуутвердительной – полувопросительной ноте.

– Конечно, нет, – решительно сказала Кассандра.

– Однако я припоминаю, что в прошлом году на Акоре ты размышляла о замужестве. Что ты тогда сказала? Ах да, что-то о том, что, если стать женой акорского воина, он сразу ограничит тебя во всем. И о том, что такой муж вряд ли отпустит тебя в путешествие. Конечно же, англичанин по-другому бы к этому отнесся.

– Не обязательно. В последнее время я вообще думаю, что мудрее было бы вообще не выходить замуж.

Джоанна фыркнула и спрыгнула с кровати. Она была удивительно проворна для женщины на последних месяцах беременности. Отняв у Кассандры расческу, она взяла на себя труд распутывания ее волос. Движения ее рук были очень успокаивающими, и уже через несколько минут глаза Кассандры начали закрываться.

– Иди в кровать, – сказала Джоанна. – Сегодня ты поспишь, а завтра мы все с тобой обсудим. Прежде чем твоя нога переступит порог Карлтон-Хауса или любого другого дома, я опишу тебе всех игроков. Ты узнаешь обо всех их интригах и амбициях, секретах и скандалах. В общем, ты не будешь безоружной.

– Секреты, – пробормотала Кассандра. – Они есть у каждого.

– Наверняка. – Джоанна проводила ее до кровати, откинула прохладные простыни и заставила принцессу забраться под них.

– Даже у меня, – проговорила Кассандра.

Хотя, возможно, ей это только показалось, потому что она сказала это не Джоанне, а Ройсу, который с важным видом кивнул, будто все понял. Он взял ее за руку как в тот раз, в холле, и обратил ее внимание на место, где они находились: склон холма, спускающегося к сверкающей воде; каменные башни, гордо устремившиеся к небу.

– Хоукфорт, – произнес голос во сне, и звучание этого гордого имени окутало ее подобно древнему приветствию.

Это чувство все еще оставалось, когда она проснулась от позвякивания фарфора. Малридж опустила поднос и пошире открыла окна.

– Доброе утро, принцесса. Прекрасный день. Реальность толчком вторглась в сознание Кассандры.

– Мадам Дюпре уже здесь?

– Нет, но она скоро будет. – Малридж разгладила складки на своем бомбазиновом платье и, наклонив голову, посмотрела на поднос.

– Не давай лепешкам остыть.

Кассандра и не собиралась, так как считала, что это мог быть ее последний прием пищи в Англии. Проведя еще один утомительный день во власти мадам Дюпре и наслушавшись ее болтовни, Кассандра уже мечтала о возвращении домой в Акору, как вдруг портниха неожиданно воскликнула:

– Вот и все, великолепно и идеально, если можно так сказать! – Сияя, она потерла руки, возможно, уже подсчитывая в уме плату, которую должна была получить.

С легкой надеждой Кассандра спросила:

– Все? Вообще все? На самом деле?

– Очень мило, ваше высочество. Готово только платье на званый вечер у Карлтонов. Осталось еще множество других туалетов. Мои маленькие помощницы искололи все пальцы, но… – даже если она и не была настоящей француженкой, гальское пожатие плечами ей удалось великолепно, – …такова их работа. Итак, разве платье не прекрасно?

Кассандра взглянула в зеркало, которое подкатила одна из «маленьких помощниц». Мадам Дюпре хоть и была настоящей ведьмой и неисправимой сплетницей, но имела душу художника. Платье из янтарного шелка с золотыми кружевами на юбке прекрасно оттеняло цвет кожи Кассандры. Завышенная талия и небольшие буфы были выполнены намеренно просто, чтобы сохранить изящные линии ткани. Короткий шлейф придавал платью царственный вид. Несмотря на то что наряд был более тяжелым и сковывающим, нежели акорские одежды, Кассандра почувствовала себя готовой встретить все, что может ожидать ее в Карлтон-Хаусе.

– Оно великолепно, – призналась она.

Мадам Дюпре согласно кивнула. Очевидно, скромность не входила в число ее добродетелей. Она отрывисто махнула своим помощницам.

– Мы покинем вас на этот вечер, ваше высочество, а завтра вернемся, чтобы продолжить примерки.

Кассандра слегка побледнела, но подумала, что наследница рода суровых воинов сумеет это пережить.

Джоанна все это время отдыхала: на этом настоял Алекс. Теперь она присоединилась к Кассандре и, как и обещала, выдала краткие, точные характеристики всех представителей бомонда, описала их нравы. Например, Кассандра узнала, что под одними и теми же фамилиями скрываются дети, происходящие от совсем разных родителей.

– Леди Мельбурн, Паучиха, – пояснила Джоанна, – по молодости родила шестерых детей, из которых по крайней мере двоим лорд Мельбурн не приходился отцом. И далеко не одна она такая.

– Я не считаю себя наивной, – проговорила Кассандра, – но должна признаться, что шокирована. Хоть кто-нибудь спит в своей собственной постели?

– Похоже, таких совсем немного. Мораль в том виде, в каком мы с тобой ее представляем, для них не существует. Единственное правило заключается в том, что женщины должны вести себя осмотрительно. Мужчины же поступают как им захочется.

– Им этого действительно хочется? Они счастливы?

– Насколько я могу судить, не совсем. Какой-то частью сознания они это понимают. Помнишь, как говорили римляне: «Наслаждайся сегодняшним днем, не надеясь на завтрашний». Думаю, это как нельзя лучше характеризует сегодняшнее высшее общество.

– Тогда они наверняка весьма опасны, не так ли?

– Могут быть и по отношению к себе, и по отношению к другим. Но стоит сказать, что есть и другая сторона. Как бы то ни было, их нельзя обвинить в лицемерии. К тому же у них потрясающее чувство стиля. Это касается всего – туалетов, музыки, книг, архитектуры как отдельных зданий, так и даже целых городов. Они преобразуют мир вокруг себя.

– Они? Разве ты не считаешь себя одной из них?

– Нет, так же, как Ройс и Алекс. Мы вращаемся в их среде, потому что это самый верный способ оказывать влияние на некоторые события, но к ним себя не относим. Мы не разделяем ни их ценностей, ни их забот. Алекс, будучи принцем Акоры, всегда держался от них несколько отстранение Ройс тоже, но немного иначе. Он Хоукфорт и, как все Хоукфорты, служит Англии или той стране, которой, по его мнению, могла бы стать Англия.

Кассандра, которой были открыты видения будущего и то, какого они требуют служения, кивнула.

Дамы нашли Алекса в гостиной. Кассандра все еще никак не могла привыкнуть к виду-брата в английском костюме. Во время визитов на Акору он был целиком и полностью принцем дома Атридисов, но здесь это был другой человек, а именно: лорд Алекс Хаверстон Даркорт, маркиз Босуик, граф Летем и барон Дедгем – эти титулы он получил от своего отца. В идеально сшитом фраке, белой рубашке и темных брюках, он великолепно играл свою роль. Алекс объяснил, что в таком виде появится на неофициальном рауте, но не при дворе, и тем не менее Кассандра решила, что он выглядит очень впечатляюще. Но когда приехал Ройс, она вдруг поняла, что уже не может думать ни о ком другом.

Он облачился наподобие брата, только фрак был темно-зеленого охотничьего цвета, а не пепельно-серого, как у Алекса. Густые золотистые волосы были зачесаны назад. И во взгляде, когда он был обращен на Кассандру, читалось мужское одобрение, которое она не могла спутать ни с чем.

– Дамы, – проговорил он, не сводя глаз с Кассандры, – вы выглядите замечательно.

– Я здесь, Ройс, – сказала Джоанна и помахала ему рукой.

Он покраснел, но всего лишь на мгновение, затем к нему вернулось его обычное самообладание.

– Я вижу. Но ты уверена, что тебе стоит идти на прием сегодня?

– Думается, я буду чрезвычайно хорошо защищена, – сказала она, кивнув в сторону Алекса. – Кроме того, мое деликатное положение позволит нам не задерживаться там допоздна.

Вскоре Алекс велел подавать экипаж. Ландо, запряженное четверкой лошадей, свободно вместило обе пары и укрыло их от прохладного весеннего ветра. За экипажем последовали два всадника, что свидетельствовало о повышенных мерах безопасности. Ройс и Алекс взяли с собой трости, в которых Кассандра немедленно заподозрила скрытые мечи. Она читала о подобном и не видела другой причины, по которой двое вполне здоровых мужчин могли бы взять на званый ужин трости. Ее настолько захватила эта мысль, что она не могла оторваться от рассматривания полированного дерева в их руках. Заметив ее интерес, Ройс рассмеялся и приподнял набалдашник трости, чтобы подтвердить ее подозрения.

– Я так и знала! – воскликнула Кассандра. – Но почему бы вам просто не надеть мечи?

– Они вышли из моды, – с очевидным сожалением объяснил Ройс. – Сейчас не носят даже церемониальных мечей. Поэтому нам остается только брать с собой вот эти штуки.

Экипаж свернул на Пэлл-Мэлл и вскоре оказался в череде своих собратьев, из которых высаживались пассажиры у резиденции принца-регента. Алекс и Ройс вышли первыми и помогли дамам. Рассматривая богато украшенный коринфский портик, Кассандра от удивления тряхнула головой.

– Здесь так сильно чувствуется влияние греческой архитектуры! Принц пытается воссоздать Афины?

– Он был бы польщен вашими словами, – ответил Ройс, сопровождая ее внутрь.

В то же мгновение все головы повернулись в их сторону и так же быстро склонились друг к другу. Гул голосов напомнил Кассандре жужжание роя насекомых. Она припомнила, что Джоанна рассказывала ей о Паучихе, и подумала, каких еще злобных существ она может здесь повстречать. Главное, не стать их добычей.

Чтобы избавиться от неприятной мысли, она огляделась и была поражена окружающей роскошью. Огромное помещение представляло собой восьмиугольник с колоннами из красного мрамора вдоль стен. Декорированные орнаментом стены переходили в резной потолок. Каждая поверхность в зале была так или иначе украшена. От обилия роскоши кружилась голова.

– Не в вашем вкусе? – поинтересовался Ройс.

– Я к такому непривычна, – призналась она. – На Акоре общественные залы тоже большие, но не такие разукрашенные.

Они перешли в просторную комнату, которая была целиком выполнена в серо-голубых тонах, от толстых ковров и отделки стен до резной мебели. Эти краски отражались в каждой хрустальной грани огромной трехъярусной позолоченной люстры. Под ней стоял принц-регент и принимал гостей. Кассандра увидела довольно высокого мужчину с пухлой, округлой фигурой, тонкими темными волосами и лицом, которое можно было бы назвать привлекательным, если бы не лежащее на нем выражение легкомысленности. Он был облачен в костюм, похожий на костюмы Алекса и Ройса, и, несмотря на полноту, казался весьма изящным.

При виде подходящей к нему четверки его лицо озарилось улыбкой. Он жестом подозвал их к себе.

– Даркорт, Хоукфорт, очень рад вас сегодня видеть. И леди Джоанна, как всегда, неотразима. – Он перевел взгляд радушного хозяина на Кассандру. – А это, должно быть…

Алекс поспешил представить ее:

– Ваше высочество, позвольте представить мою сестру, принцессу Кассандру из Акоры.

Принц-регент взял обе ее руки в свои и засветился от удовольствия.

– Добро пожаловать, моя дорогая. Мы все очень ждали вашего визита. Очень мило со стороны его величества, вашего брата, позволить вам приехать. Мы надеемся, что будем иметь шанс познакомиться с ним лично.

Кассандра взглянула в его налитые кровью глаза, ощутила легкую дрожь его рук и улыбнулась. Повинуясь инстинкту, доставшемуся от предков, она сказала:

– Уверена, что ванакс обязательно воспользуется такой возможностью, если позволят обстоятельства.

Она еще немного поболтала с принцем-регентом, затем позволила представить себя нескольким дюжинам леди и джентльменов, горящих желанием познакомиться с ней. Благодаря поддержке со стороны Джоанны она сумела справиться с потоком лиц и имен, однако один человек особенно привлек ее внимание, несмотря на свой небольшой рост и суровое выражение лица. Он был представлен ей как Спенсер Персивал, премьер-министр Англии. Когда он склонился к ее руке, Кассандра замерла. Он достаточно быстро отпустил ее руку, но продолжил преувеличенно четко выговаривать слова, будто считал понятия «иностранный» и «тупой» синонимами.

– Я надеюсь, ваше пребывание здесь будет приятным, ваше высочество.

– Благодарю, премьер-министр, я убеждена, что так и будет. В Англии замечательным образом сочетаются многие противоречия, вы так не думаете?

Застигнутый врасплох, Персивал нахмурился, не зная, как ответить.

– Ну, что касается этого…

– В конце концов, страну, подарившую миру «Разум и чувства», а также эффектное произведение лорда Байрона всего лишь за несколько месяцев, нельзя назвать только островом с имперскими амбициями.

– Полагаю, что нет, то есть…

– Прошу извинить нас, премьер-министр, – мягко вмешался Алекс. – Уверен, вы понимаете; что очень многие гости желают познакомиться с ее высочеством.

Подводя Кассандру к очередному гостю, ожидающему представления, он пробормотал:

– Прошу, постарайся запомнить, что мы пока еще не намереваемся объявлять войну Англии.

Кассандра пожала плечами, довольная, что ей удалось осадить неприятного ей Персивала.

– Разве ты не подозревал его в том, что он намеревался напасть на Акору в прошлом году?

Брат бросил на нее жесткий взгляд.

– Ты не должна была об этом знать.

– Ей-богу…

– Ну хорошо, подозревал. Но был разубежден самим принцем-регентом. Нет никакого смысла продолжать беспокоиться об этом.

Кассандра ничего не ответила. У нее были свои соображения на этот счет, но она была еще не готова ими делиться.

Представления продолжались. Очень скоро у нее начала кружиться голова и ныла спина, но она продолжала приветливо улыбаться. Когда прозвучал гонг к обеду, она едва удержалась, чтобы не сесть на пол от облегчения.

Так как раут считался сравнительно небольшим, а вечерний воздух был тих и прохладен, ужин накрыли в круглой столовой. В убранстве зала царили серебро и зеркала. Отражения одного в другом создавали переливающееся сияние; Кассандре казалось, что она трапезничает внутри жемчужной раковины на дне моря. Джоанна предупредила ее, что все блюда будут крайне изощренными, за что Кассандра была ей очень благодарна. Она успела потерять счет разнообразным угощениям, однако попробовала самую малость, так как вся еда была слишком обильна полита соусами, а также порублена, перемолота и обработана до такой степени, что распознать в ней отдельные ингредиенты представлялось невозможным. Выпила принцесса и того меньше, предпочитая сохранять голову ясной.

По обеим сторонам от нее сидели Ройс и Алекс, и это как нельзя более удачно ограждало ее от любопытных, которые желали завести с ней разговор. Ройс оказался приятным собеседником: расспрашивал ее о дальнейших планах во время визита в Англию. Она не была настроена говорить об Акоре, памятуя о неприятностях его плена, однако Ройс дал понять, что не следует волноваться об этом. Вскоре она обнаружила, что рассказывает ему о доме, о закате, об аромате лимонных деревьев, о покрытых цветами дорогах, ведущих от гавани Илиуса к дворцу, которому было уже более трех тысяч лет. От воспоминаний к горлу подкатил комок. После стольких лет грез о поездке за пределы Акоры она с удивлением обнаружила, что скучает по ней. Поэтому она с облегчением вздохнула, когда принц-регент поднялся, тем самым давая понять, что ужин закончился.

Все переместились в просторную гостиную, выдержанную в розовато-золотых тонах. Впечатление было как от кричаще-яркого цветка, который должен вскоре увянуть. Мажордом принца-регента, подтянутый, словно паж, ожидал гостей у входа в зал. Он отвесил им краткий поклон и провел к дивану, расположенному в дальнем конце комнаты. Кассандра и Джоанна присели, а Ройс и Алекс встали позади них. Кассандра мысленно отметила, что мужчинам повезло больше, так как мебель оказалась на редкость неудобной. Диван представлял собой всего лишь длинную скамью, покрытую жесткой обивкой, под которой, по подозрениям Кассандры, был лишь слой конского волоса. Спинка отсутствовала, поэтому приходилось сидеть, напряженно выпрямившись. Поза была идеальна для поддержания осанки, но крайне утомительна. Со вздохом вспомнив мягкие акорские подушки, Кассандра наблюдала, как другие гости ищут себе по возможности удобные сиденья. Для принца-регента уже установили неподалеку небольшой помост. К нему присоединились двое мужчин, с которыми он о чем-то разговаривал тихим голосом.

– Музыкальный вечер, – пробормотал Ройс.

– Его высочество – музыкант? – спросила Кассандра через плечо. Она пыталась выяснить, насколько плохо все может быть.

– Он неплохо играет на фортепьяно и виолончели, – ответил Ройс. – У него также хороший голос. К сожалению, он сегодня не в лучшей форме, однако это должно быть вполне терпимо.

По сигналу принца-регента мажордом стукнул своим черным посохом о пол. Наступила тишина.

Аполлон прославленный нас с небес окликнул, Пожелал он храм себе создать…

Голоса окрепли, став громче. Кассандра никогда ранее не слыхала ничего подобного, однако нашла песню весьма приятной.

 
Где объединятся души наши в песне,
Аполлона чтобы восхвалять…
Да продлится вечно счастье и единство,
Наше счастье и единство…
Наше счастье и единство…
 

– Забавный выбор репертуара для сегодняшнего вечера, – пробормотала Кассандра, присоединяясь к аплодисментам. – Здесь не видно счастья, не говоря уж о единстве.

Она обернулась к Ройсу, и тот кивнул в ответ.

– Возможно, Аполлон услышит их и сжалится над ними.

– У нас на Акоре тоже есть бог-посланник, однако ему не сильно доверяют, как и другим того же рода.

– Но у вас же есть религия…

– Очень древняя, в чем-то отличная от вашей, в чем-то с ней схожая.

– Я хотел бы побольше об этом узнать.

Она колебалась, глядя в зелено-золотые глубины его глаз и почему-то вспоминая башни на фоне сверкающего моря.

– Может быть, однажды вы узнаете. Прозвучало еще несколько песен.

К тому времени, когда музыканты покинули свои места под шумные аплодисменты, выяснилось, что гости не прочь угоститься стаканчиком, а то и несколькими вина. Лакеи в ливреях спешили всем угодить. В этой суматохе Алекс подал руку Джоанне, чтобы помочь ей подняться.

– Нам пора, – сказал он.

Кассандра тоже встала, радуясь возможности покинуть раут. Она получала удовольствие от вечера, но до определенного момента и поэтому не хотела портить впечатление, оставаясь дольше. Они попрощались с принцем-регентом, который любезно отнесся к их уходу. Он действительно отличался хорошими манерами (по мнению Кассандры). Жаль, что то внимание, которое он уделял своим приближенным, не распространялось на весь его народ.

В экипаже по дороге домой Ройс спросил:

– Что ты обо всем этом думаешь?

Кассандра не спешила с ответом. Не стоило забывать, что она всего лишь гость в Англии, и хотя ее поездка носила неофициальный характер, она все же являлась сестрой правителя Акоры.

– Карлтон-Хаус совершенно особенный, – сказала она. Ройс рассмеялся и бросил на нее взгляд, который она ощутила каждой клеточкой своего тела.

– Это напоминает мне разговор о Байроне, разве нет?

– Какой разговор о Байроне? – спросил Алекс.

– Я пытался разговорить вашу сестру и выяснить ее отношение к Байрону, но эта задача оказалась невероятно трудной. Она чрезмерно сдержанна.

Алекс посмотрел на них обоих.

– Мне даже в голову не могло прийти, что вы обсуждали поэзию.

Джоанна слегка толкнула его локтем.

– Не дразни их.

Было заметно, что он обиделся на это замечание.

– Да я и не дразню. Я не думал, что они так подружились, чтобы вообще что-либо подробно обсуждать.

– Если бы я могла… – успокаивающим голосом начала Кассандра. – Сегодняшний вечер показался мне удивительным. Мне безумно хотелось путешествовать, увидеть новые страны, узнать, как мыслят различные люди. С этой точки зрения мое путешествие уже можно считать огромной удачей.

– А принц-регент? – поспешно спросил Ройс. – Какое впечатление он произвел на вас?

– Признаюсь, он меня во многом удивил, но вы должны понять, что единственные правители, которые были мне известны, – это мой дед и его преемник, мой брат Атрей. Все дело в том, что ванакс отличается от вашего принца.

– То есть он не может просто встать и спеть?

– Алекс, а Атрей поет? – спросила Кассандра.

– Иногда, в компании хороших знакомых. Я бы сказал, что в их число входят очень немногие. Ты не должна забывать, – обратился он к своей сестре, – что принц-регент наследует престол.

– А разве ванакс не наследует? – поинтересовался Ройс.

Алекс покачал головой.

– Атрей стал ванаксом не потому, что он был старшим мужчиной в нашей семье после смерти дедушки. Для того чтобы стать ванаксом, тебя должны выбрать.

– А кто выбирает?

– Не кто, а что, – мягко поправила Кассандра. – Атрей прошел испытание отбором. Это древние традиции Акоры. Надеюсь, вы не обидитесь, если мы не будем разглашать наши семейные тайны.

– Ну разумеется, нет, – заверил ее Ройс.

Они подъезжали к двойным железным воротам особняка на Мейфэре, в котором остановились Алекс и Джоанна.. Двое мужчин, вооруженные дубинками и заткнутыми за широкие пояса пистолетами, стояли на страже. Когда экипаж проехал через ворота, Кассандра заметила еще несколько охранников.

– Советую вам не отпускать экипаж, – обратился Алекс к Ройсу, помогая женщинам спуститься.

– Для того чтобы не проехать и четверти мили? – спросил Ройс.

– Я все еще не могу забыть последствий неосмотрительной прогулки по «цивилизованной» Англии.

Не дожидаясь возражений Ройса, Алекс закрыл перед ним дверь экипажа.

Экипаж уже тронулся, когда Джоанна крикнула:

– Ах да, Ройс, Кассандре нужны уроки танцев. Пожалуйста, приходи к нам завтра и научи ее вальсировать.

– Вальсировать? – спросил Алекс. – Не вижу никакого смысла в том, что Кассандра должна уметь…

Скрежет металла по мостовой дал Ройсу прекрасный повод для того, чтобы «не расслышать» слов своего зятя. Он устало откинул голову на кожаное сиденье, пытаясь понять, почему последние несколько часов у него на сердце так легко.

Кассандра, несомненно, красива, никто не стал бы этого отрицать, но в то же время собеседник неожиданно для себя открывал в ней жизненную мудрость. Нет, не совсем точно. Присущая ей естественность и непредсказуемость была так не похожа на считавшуюся в свете хорошим тоном манерность, к которой он привык. И в то же время в ней была решимость, нехарактерная для ее юного возраста.

Он ведь ничего не знал о ее воспитании, не говоря уже об Акоре, в которой она родилась. Тюремная камера угнетающе действовала на воображение, а голод вообще убивал всякий интерес к жизни.

Ему все еще приходилось временами напоминать себе, что все это уже позади.

Возможно, сегодня ему удастся заснуть в замкнутом пространстве своей спальни… А завтра…

Мысль о том, что он будет учить ее танцевать вальс, была удивительно притягательной.

И так, склонив друг к другу головы, Заставив в унисон стучать сердца…

Ройс заметил, что надевает себе под нос, и сразу же замолчал, но музыка еще долго продолжала звучать у него в голове и после того, как он приехал домой.