Текст книги "Наследство в Тоскане"

Глава 9. Лилиан. Тоскана, 1986

«Сараем» оказалось одно из трех каменных зданий, в каждом из которых были роскошные гостевые квартиры. Лилиан и Фредди поселили в квартире номер два – двухкомнатной квартире в двух уровнях, с небольшой кухней, двумя роскошными ванными и гостиной. Под балконом была небольшая парковка, на террасе внизу – оливковая роща, а из кухонного окна открывался потрясающий вид на высокий холм, уходящий в небо, с Монтепульчано наверху. И ко всему этому прилагалась еженедельная уборка.

После аварии мистер Кларк отвез Лилиан и Фредди в больницу и дал Лилиан визитку с номером телефона службы шаттла от винодельни, которая отвезет их туда, когда их отпустят из больницы.

И вот теперь, после всего этого долгого, изнурительного дня, они наконец легли в кровать, готовясь ко сну.

Лилиан лежала на спине, глядя на вентилятор под потолком.

– У меня такое чувство, будто бы нам с тобой сегодня выдали второй шанс, и нам не следует воспринимать его как нечто должное.

– Ты о чем? – спросил Фредди.

Она удивилась, что он может не понимать важности значения того, что они пережили.

– О том, – она приподнялась на локте, – что мы могли просто погибнуть сегодня утром. Ты понимаешь, как нам повезло, что там оказались эти деревья? Если бы не они, мы бы перелетели через край террасы и упали бы с высоты двухсот метров.

Фредди повернулся на бок, спиной к ней.

– Но этого же не случилось. С нами все в порядке, и все обошлось, так что нечего об этом волноваться.

Он что, думал, что она жалуется?

– Я не волнуюсь, – ответила она, защищаясь. – Я благодарна.

– Я тоже. Но почему бы не оставить все это позади? Я правда не хочу больше об этом думать, Лил. Ты не могла бы выключить свет?

Она несколько мгновений смотрела на него, расстроенная и обиженная, после чего сказала:

– Конечно.

Повернувшись, Лилиан потянула за небольшую цепочку лампы. Как только стало темно, она повернулась к Фредди спиной, слушая, как стрекочут сверчки в траве за открытым окном. Свежий запах сельского воздуха вызывал в ней какую-то странную, незнакомую до сих пор эйфорию. В окно светила полная луна.

Ей тоже не хотелось вспоминать об аварии. Это был ужасный, смертельный опыт. Но ей хотелось думать о том, как им повезло остаться в живых. Какое это чудо – что она лежит тут, в удобной постели, и у нее не сломаны кости, не порвана кожа, нет внутренних кровотечений. Нос Фредди оказался не сломан. Это был всего лишь ушиб. Лилиан было тепло и удобно, она смотрела в окно, на сияющую луну и яркое звездное небо.

Свежий ветерок раздувал легкие белые занавески, и она вздохнула, потому что мир был даже прекраснее, чем она могла себе представить. Она не знала, было ли это своего рода духовное прозрение, вызванное случившимся, или же просто воздействие окружающей красоты. Но в любом случае магия этой ночи охватила ее до глубины души.

Лилиан начала свое обучение утром следующего дня после того, как они с Фредди поселились в «сарае». Удобная короткая дорожка вела оттуда через рощу к основным строениям винодельни, где находилась лавочка с сувенирами и ресепшен для туристов.

Старшим гидом был молодой красивый тосканец по имени Маттео. Он был рад, что теперь англоязычные туры будет вести американка, потому что ему было сложно делать это из-за своего сильного итальянского акцента и привычки говорить слишком быстро.

Спустя неделю Лилиан только-только начала ощущать какую-то уверенность в том, что поняла основы процесса виноделия, но Маттео заверил ее, что для большинства туристов этого совершенно достаточно, потому что они все равно ничего не знают.

– А что, если я попаду на профессионального винодела из Напы, который знает больше меня? – спросила она.

– Ты делай то, что сможешь, – ответил Маттео. – Если не знаешь ответа на какой-то вопрос, признайся в этом и направь этого человека ко мне. Но если он тоже в бизнесе, мистер Кларк в любом случае, наверное, захочет встретиться с ним, так что просто передай его по цепочке, а мы уж с ним разберемся.

– Ясно.

Когда Лилиан наконец начала самостоятельно водить дневные туры, Фредди завел привычку уезжать во Флоренцию или Сиену, ходить там по церквям и музеям и писать, сидя в различных кафе. По вечерам он садился за стол в спальне наверху, и стучал на своей электрической пишущей машинке, внося поправки в текст, и засиживался так за полночь. Было просто замечательно, что он так сосредоточен и воодушевлен, и Лилиан знала, что лучше не беспокоить его, когда в нем так бурлят творческие соки. Она приносила ему на подносе еду и делала потише звук в телевизоре.

И совсем не возражала против его образа жизни. Она была рада и горда за Фредди, ей хотелось помогать и поддерживать его, потому что все, о чем она мечтала в последние годы, – это чтобы он закончил свою книгу и они смогли бы зажить нормальной жизнью. И теперь наконец он начал продвигаться.

Однажды ночью он скользнул в постель и разбудил ее. Тем утром ей пришлось встать очень рано, и она поняла, что заснула, даже не выключив свет.

– Лилиан, – прошептал он, склоняясь над ней. – Ты была права. Приехать сюда было самым лучшим решением. Это именно то, что мне нужно. Весь сюжет наконец-то встал на место. В этом месте есть что-то волшебное. Тебе так не кажется?

Она терла глаза и пыталась проснуться.

– Да. Конечно. Я рада, что у тебя все получается.

– Да. Я тебя люблю. – Он чмокнул ее в щеку и повернулся на бок, спиной к ней. – Ты не могла бы выключить свет? Я должен завтра рано вставать.

– Конечно. – Лилиан дернула маленькую цепочку от лампы, и комната погрузилась в темноту.

Проработав две недели на винодельне, Лилиан больше ни разу с того дня, как он спас их с Фредди из опрокинутой машины, не видела и не слышала ее владельца, Антона Кларка. А потом, откуда ни возьмись, он появился на виноградниках и присоединился к экскурсии как раз в тот момент, когда она начинала свой рассказ.

При его появлении у нее нервно заныло в животе, потому что она не была так уж уверена в себе. Она еще столького не знала о виноделии. Она подумала, не стоит ли представить его группе. И уже как раз собиралась сделать это, как вдруг он поднял палец к губам и покачал головой, словно бы говоря – шшш.

– Вот этому винограднику, – сказала Лилиан без малейшей запинки, – уже тридцать лет. Сорт лозы называется санджовезе, и он используется для изготовления многих популярных сортов вина.

Она продолжила свой выученный наизусть рассказ о том, сколько времени нужно, чтобы вырастить и собрать виноград, потом ответила на все вопросы и повела группу из виноградника по засыпанной гравием дорожке к часовне и погребам.

– Если мы пройдем вот сюда, – говорила она, – мы придем в древние погреба Маурицио, которые используются для выдержки красных и белых вин в дубовых бочках со времен Средневековья, с тех пор, как семейство приобрело это имение.

По группе пронесся заинтересованный шепот. Пока они шли, молодой человек в красной кожаной куртке, с торчащими волосами, на которых было слишком много геля, протиснулся вперед и задал ей вопрос:

– А сколько вина вы продаете в Америке?

– Отличный вопрос, – ответила Лилиан. – В целом винодельня производит каждый год около пятисот тысяч бутылок, большинство из которых продается в Европе и Англии. В Америку отправляется лишь около десяти тысяч бутылок.

– Круто, – ответил он. – Я никогда раньше не слышал об этом вине, но теперь, когда я здесь побывал, я буду его искать. Моя девушка любит красное. А в Аризоне вы его продаете? Я-то сам оттуда.

– Я не уверена, – сказала она. – Как вас зовут?

– Бобби.

– Приятно познакомиться, Бобби. По окончании нашей экскурсии я могу выяснить это для вас. Но, когда вы вернетесь домой, вы поищите в ваших местных магазинах, или закажете, если вдруг не найдете. Наше вино с легкостью можно заказать у всех известных дистрибьюторов. Или же вы можете купить бутылку прямо здесь и взять ее с собой домой. Я посоветую вам для вашей девушки очень хорошее вино.

– Круто, – сказал он.

Лилиан продолжала вести экскурсию, хотя ее нервировало присутствие начальника, который шел с ними, смотрел и слушал, делая для себя заметки и оценивая ее работу. Ей очень хотелось сделать все как можно лучше, и она молилась про себя, чтобы ей не задали сложных вопросов, на которые она не сможет ответить.

Когда они подошли к двери погребов, она отперла их и направила всех по винтовой лестнице вниз. Мистер Кларк вошел последним, и кивнул ей, проходя мимо нее.

– Пока просто отличная экскурсия, – сказал он.

Она почувствовала, что нервное напряжение слегка отпустило ее, расправила плечи и облегченно выдохнула. Затем пошла вслед за группой во влажный мрак винных погребов с их выгнутыми сводами, сырыми стенами и огромными дубовыми бочками.

– Тут пахнет плесенью, – сказал Бобби, пока Лилиан пробиралась сквозь группу, чтобы начать следующую часть экскурсии.

– Да, но это хорошо, – ответила она, указывая на почерневшие потолки. – Стены покрыты плесенью, но беспокоиться не стоит. Это не опасно и не ядовито. Это вызвано тем, что вино, созревая, испаряется из бочек. – Она подошла к одной из них и положила на нее руку. – Здесь мы выдерживаем вино два года. В этом помещении у нас стоят австрийские дубовые бочки, которые придают вину пряный аромат, тогда как французские дубовые бочки в следующем помещении придают ему запах ванили. Когда мы разливаем вино по бутылкам, мы можем их смешивать, а затем бутылки хранятся в другой части погребов для дальнейшей выдержки.

– И сколько это? – спросил пожилой человек.

– Это зависит от типа и сорта вина, – ответила она. – Для чего оно будет нужно, и насколько у нас хватит терпения. Иногда очень трудно удержаться и ждать того, что доставляет нам удовольствие, верно же?

Несколько туристов тихо засмеялись.

Она описала процесс розлива по бутылкам, ответила на все вопросы, после чего отвела туристов в винную библиотеку.

– Здесь у нас хранится личная коллекция семьи. Некоторые из старых бутылок были разлиты в 1943 году, из урожая, который мы собрали в начале Второй мировой войны. Они стали раритетами.

– Почему все бутылки такие пыльные и заплесневелые? – испуганно спросила молодая женщина. – Вы что, не можете приходить сюда и вытирать их?

– Мы их не моем, – ответила Лилиан, – потому что не хотим шевелить их, чтобы осадок не перемещался внутри бутылки. Это может повлиять на аромат. Но когда приходит время открыть бутылку, мы моем ее и приклеиваем чистую этикетку, чтобы она выглядела как новенькая.

Она закончила экскурсию и отвела группу по другой винтовой каменной лестнице в средневековый дегустационный зал. Лилиан представила им три бутылки различных вин из коллекции, рассказала про каждое, налила по бокалу каждому члену группы, показала им, как вращать вино в бокале, как смотреть на него и определять винные ножки[20]20
  Винные ножки, или слезы – это маленькие капли, которые стекают по бокалу после того, как вы делаете глоток или вращаете вино.


[Закрыть], а потом, опустив в бокал нос, пытаться определять вкусы и ароматы. Сама она не пробовала вина. Она делала это во время обучения. Но мистер Кларк, слушая разговоры и замечания туристов, прихлебывал вино.

Когда последняя бутылка была допита и гости начали болтать и общаться, мистер Кларк незаметно вышел из зала через боковую дверь. Лилиан перевела дух, радуясь, что справилась с этой неожиданной проверкой.

Потом она продала несколько ящиков вина в сувенирной лавке, распрощалась со всеми туристами, подвела баланс в кассе, убралась вокруг и приготовилась закрыть магазин. Она уже собралась уходить, как вдруг через заднюю дверь вошел мистер Кларк.

– Отличная работа, – сказал он. От неожиданности она подскочила. – Простите, я не думал напугать вас.

– Вы не напугали. Ну, то есть да… Но ничего страшного.

Он подошел к прилавку, и Лилиан закинула свою сумочку на плечо.

– Я рада, что вы пришли, – сказала она. – Хотя должна признаться, что я от этого немного нервничала.

– Это было незаметно. Вы хорошо работали. У вас все в порядке после той аварии?

– Да, – ответила она. – И у Фредди тоже. Ну, разве что пару дней кое-где что-то побаливало.

Он наблюдал, как она выходит из-за прилавка.

– И вам удобно в гостевой квартире? – спросил он. – У вас есть все, что нужно?

– Да. Это больше, чем мы могли мечтать. Большое спасибо вам, что позволили нам остановиться в вашем поместье, и за то, что сделали для нас в тот день.

– Я был рад помочь. С машиной тоже все устроилось?

– Господи, да. Фредди в полном восторге, разъезжает по всей Тоскане и пишет как заведенный.

– Пишет?

Она внезапно пожалела, что сказала об этом. Ей не хотелось утруждать мистера Кларка подробностями их личной жизни.

– Да, потому-то мы сюда и приехали, – объяснила она. – Чтобы он мог закончить роман, над которым работает. Его действие происходит в Тоскане.

– Роман. Как интересно, – сказал мистер Кларк. – Я даже не думал, что он писатель. А издатель у него есть?

– Пока нет, – ответила она. – Но он занимается этим, и уже получил ответ от нескольких агентов, которые потребовали готовую рукопись. Ему только надо ее закончить, и он тут же ее отошлет.

– Ну что ж, удачи ему.

– Спасибо.

Они некоторое время молча постояли на ковре посреди магазина.

– Вы уже должны возвращаться домой? – спросил мистер Кларк. – Он вас ждет?

Слегка взволнованная этим вопросом, Лилиан опустила голову.

– Хм… Нет. Сегодня Фредди уехал на весь день в Сиену. Скорее всего, он не вернется домой до темноты. А что?

Мистер Кларк посмотрел ей в лицо.

– Потому что я хотел показать вам кое-что, что, возможно, стоило бы добавить к экскурсии. Может быть, как-то адаптировав для американцев. Вы же из Флориды, верно?

– Да, – ответила она. – А раньше жила в Чикаго.

– Еще лучше. Ну так как – у вас есть сейчас время, чтобы узнать побольше о нашем вине?

Она прикусила губу.

– А пить его тоже придется? А то я все еще на работе. – Она постучала пальцем по своим часам. – И я не уверена, что мой босс такое одобрит.

В уголках его рта заиграла медленная улыбка.

– Я скажу ему пару слов, если он будет недоволен. Может, даже нажму на кое-какие кнопки.

Лилиан рассмеялась.

– В таком случае я всегда готова к учебе.

– Тогда, – с энтузиазмом подхватил он, хлопая в ладоши, – давайте начнем в виноградниках.

Она вышла вслед за ним на улицу, и он повел ее в южном направлении через благоухающий розовый сад с каменным фонтаном в центре. В дальнем конце сада они поднялись по каменной лестнице на более высокую террасу, где увидели пологий склон, засаженный узкими ровными рядами молодой лозы. Верхний край поля был выше того места, где они стояли, метров на шестьдесят.

– Виноградник, где вы начинаете экскурсию, – сказал мистер Кларк, – был посажен семьей Маурицио. Он дает прекрасный виноград санджовезе. Никаких вопросов. Но вот этот – этот уже мой. Он совсем новый, и это мерло.

Лилиан не очень поняла его.

– Мерло… разве это не французское вино?

– Да. А там, на юго-западном склоне, я велел посадить каберне совиньон. – Он указал в ту сторону. – Но какая разница, если на вкус оно будет не похоже на все, что вы пробовали до этого? И это идеальное для него место, с хорошей, богатой минералами почвой, прохладным ветром в течение дня. Согласен, это был риск, но мне хотелось попробовать что-то новое.

Он опустился на колени, набрал горсть земли, растер ее по ладони, понюхал. Поднялся и протянул ее Лилиан. Она тоже ее понюхала.

– Здесь в земле много глины, – сказал он. – Потому-то семья и не использовала этот участок. Но мы посмотрим, что удастся сделать. В этом году у нас будет интересный урожай. Рабочие уже заключают про него пари.

Лилиан хихикнула.

– И мне тоже можно?

Он улыбнулся в ответ.

– Если хотите.

Солнце вдали коснулось линии горизонта. Из долины начал клубами подниматься вечерний туман.

– Вы все время упоминаете семью Маурицио, – сказала Лилиан. – И я каждый день показываю туристам их коллекцию, но вы сами, очевидно, англичанин. Я знаю, что вы владелец этой винодельни, но, если вы не возражаете против моего вопроса, – какое вы имеете отношение к семье Маурицио?

Они с мистером Кларком направлялись обратно в сторону розового сада.

– Вообще-то никакого, – сказал он. – Кроме того, что я купил винодельню пять лет назад у последнего живущего члена семьи, после того как ее владелец скончался. К сожалению, он пережил всех своих детей, так что ее некому было передать, кроме работников, которые управляли винодельней годами. Они были рады, что появился новый покупатель и что бизнес будет продолжен.

– А вам не хотелось сменить ее название на Винодельня Кларка? – спросила она. – Или как-то еще оставить на ней свой след?

– Это именно то, что я делаю с этим новым виноградником, который только что показал вам. То есть я оставлю свой след, но имя менять не буду. Эта винодельня – важная часть истории Италии.

Они вернулись на большую парковку и пошли вверх по холму в сторону часовни.

– А ваша семья? – спросила она. – У вас есть дети, которые помогали бы вам в делах?

– У меня есть дети, – ответил он, – но они еще слишком малы, чтобы помогать. Им пока только два и четыре.

– О, как чудесно. Им, должно быть, тут очень нравится.

Он пожал плечами.

– Я пока не знаю. Они с моей женой в Калифорнии. Она американка и предпочитает Тоскане Лос-Анджелес. И, похоже, мне не удается убедить ее провести здесь больше чем несколько недель.

Слушая это, Лилиан смотрела на выражение его лица, пока они поднимались вверх по холму.

– Но вы предпочитаете жить здесь? Даже притом что вы сами из Англии?

Он посмотрел на небо.

– Это вообще другая история, и она требует вина. Надо пойти и взять из погреба пару бутылок. Я бы хотел, чтобы вы попробовали кое-что выходящее за пределы обычного ассортимента. Я хочу, чтобы вы лучше поняли.

– Лучше поняла что? – спросила она, думая: неужели он действительно собирается рассказать ей, что привело его в Италию.

– Вино, – ответил он, как будто она чего-то не поняла.

В розоватом свете заходящего солнца она пришла вслед за ним к винным погребам напротив часовни. Они вместе спустились по винтовой лестнице в темную пещеру внизу. Мистер Кларк включил свет. Вокруг пахло вином и дубовой древесиной.

– Ну, что вы думаете? – спросил он. – Мы можем попробовать что-то десятилетней давности, а можем пойти еще дальше, может быть, даже в 1950-е. Хотя это рискованно. Примерно двадцать пять процентов этих старых бутылок уже нехороши. Так что мы рискуем.

Он изучил несколько разных стоек винной библиотеки и выбрал две бутылки. Затем прошел дальше, в другой отдел, и остановился перед средневекового вида дверью в виде арки.

– Сюда не ходят экскурсионные группы, – сказал он Лилиан, стеснительно улыбаясь и роясь в кармане в поисках ключей. Потом он провел ее в небольшую комнату и включил свет. Возле каждой стены на простых деревянных поддонах лежало рядами несколько сотен покрытых пылью бутылок.

– Я и не знала, что тут есть этот маленький погреб, – сказала Лилиан.

Мистер Кларк дал ей время оглядеться по сторонам, а потом заговорил, понизив голос.

– Когда вы приводите сюда туристов и рассказываете им про личную коллекцию семьи, это только для представления. Настоящая коллекция – она здесь.

Над каждым рядом бутылок на стенах висели небольшие деревянные таблички. На каждой было написано имя и год.

– Это были подарки детям семьи Маурицио, – объяснил мистер Кларк. – Когда рождался ребенок, сюда откладывалась сотня бутылок урожая этого года. Идея была в том, что вино будет стариться, так что растущий потомок сможет наслаждаться им всю жизнь по особым случаям. Как вы можете видеть, некоторые из этих детей так и поступали. Но посмотрите сюда, – он указал на самый большой ряд. На табличке было написано ЛОРЕНЦО 1920. – Вся сотня бутылок на месте. Я проверил, этот человек дожил до пятидесяти семи лет, но так и не открыл ни одной бутылки. Интересно, чего же он ждал.

– Может, он просто не пил, – предположила Лилиан. – А может, он был из тех сыновей, что не поддерживают связи с семьей. В любом случае грустно. Особенно для отца, который пережил всех своих детей и знал, что им так и не пришлось насладиться тем вином, что он им оставил. Или что они предпочли не наслаждаться им, даже если у них была такая возможность.

– Именно так, – согласился мистер Кларк.

Внезапно Лилиан ощутила, что у нее по спине пробежала дрожь. Она потерла руки, чтобы согреться.

– Тут как в могиле.

Он обернулся к ней.

– Вы правы. Похоже. Может быть, я не должен был…

– Нет-нет, не надо извиняться. Я рада, что вы привели меня сюда. Увидеть все это – честь, особенно после того…

Она осеклась, потому что не хотела показаться сентиментальной или философичной, говоря об аварии. Фредди определенно не хотел разговаривать об этом. Когда бы она ни начинала такой разговор, он всегда обрывал ее.

– Вы подумали о том, что произошло с вами, когда вы слетели с дороги? – продолжил ее мысль мистер Кларк.

Лилиан опустила взгляд.

– Это настолько очевидно?

– Возможно. Во всяком случае, для меня. – Он пожал плечами. – Может быть, именно поэтому я и привел вас сюда. Потому что я и сам думаю об этом, и довольно часто.

– Правда? Но почему?

– Не могу точно сказать… Но просто вот то, как вы упали на колени, выбравшись из этой машины. Казалось, вы так благодарны, что остались живой. Это было… Не знаю… Видеть это было откровением. Мы все должны быть благодарны. За каждый божий день.

Она ощутила всплеск эмоций.

– Да, я и чувствовала себя безмерно благодарной. Больше того. Я почувствовала себя другой. Как будто это изменило меня. Теперь я не могу отвести глаз от луны по ночам или от того, как туман затягивает холмы рано по утрам. Я просто смотрю на это, и это вызывает у меня восторг. Я никогда раньше не испытывала такого счастья. Я не могу этого объяснить.

Он понимающе улыбнулся.

– Я как-то читал, что люди, прошедшие онкологическое лечение, иногда ощущают, что болезнь стала для них даром, вне зависимости, победили они ее или нет, потому что они чувствовали в себе пробуждение духа. – Он на несколько минут замолчал. – Я не уверен, смог бы я сам считать это даром, потому что я и так чаще всего ощущаю восторг от этого мира и не хотел бы покинуть его в скором времени. Но кто знает, что еще я должен понять? Сократ считал, что истинное знание состоит в понимании того, что мы ничего не знаем. Так что, наверное, я всего лишь ученик в этой жизни. И всегда буду им оставаться.

Лилиан нравилось, как он говорил о духовном пробуждении и истинном знании. Фредди никогда не говорил ничего такого, хоть и считал себя поэтом. Ему отлично давались рифмы и ритмы, но она не могла сказать, что он когда-либо искренне и глубоко писал от души или сердца. Ей стало немного совестно, что она сравнивает Фредди с мистером Кларком, но она решила, что раньше с ней не случалось такого оттого, что она и сама не была особо духовной. По крайней мере, до сих пор.

– Я тоже учусь, – сказала она.

Мистер Кларк подошел к участку Лоренцо – длинному ряду бутылок, которых никогда не касалась рука человека, уже покинувшего эту жизнь.

– Может быть, нам стоит выпить одну из них.

Лилиан оглянулась по сторонам.

– Вы уверены?

– Почему бы и нет? Иначе они пропадут.

– А вы когда-нибудь открывали такие бутылки?

– Пока нет. Я владею винодельней пять лет, но пока не мог собраться с духом дотронуться до них. Мне всегда казалось, это будет нарушением святости этой комнаты. Но жизнь дана для того, чтобы ей радоваться, верно? Если это никому не причиняет вреда.

– Да, полагаю, это так, – ответила Лилиан. – И я думаю, если Лоренцо находился бы здесь, он бы не возражал, чтобы мы попробовали это вино. Ничего не упускать. Ведь с собой ничего не заберешь, верно? И ты никогда не знаешь, где встретишь свой конец, который может случиться нежданно-негаданно.

Мистер Кларк немного подумал.

– И почему мы всегда ждем каких-то общепринятых поводов для того, чтобы радоваться хорошим вещам? Может быть, всем нам надо создавать себе свои собственные праздники.

Лилиан состроила рожицу.

– Знаете, я всегда была против Валентинова дня, потому что я считаю, такой день не должен быть только раз в году. Каждый день должен быть Валентинов день. Люди все время должны говорить друг другу Я тебя люблю или просто показывать свою любовь, даже в мелочах.

Он кивнул.

– Значит, мы с вами совпадаем. Так что решено. Давайте отпразднуем тот факт, что мы оба проснулись этим утром.

Она рассмеялась.

– И поднимем бокалы за Лоренцо, где бы он ни был.

Мистер Кларк поднял бутылки, которые держал в руках.

– У меня руки заняты. Вы не возьмете одну из этих бутылок?

– Почту за честь. – Она попыталась прочитать этикетки. – Они такие пыльные, что я не вижу, что там написано, так что я просто закрою глаза и доверюсь судьбе.

Немногим позже они сидели на кожаном диване в дегустационной. Мистер Кларк открыл все три бутылки и налил каждому из них по три маленьких бокала – для пробы, точно так же, как она делала для туристов.

– Теперь надо подождать, чтобы оно подышало, – сказал он, откидываясь назад и раскидывая руки по спинке дивана. – А чтобы время прошло быстрее, Лилиан, я буду расспрашивать вас о вашей семье. У вас есть братья или сестры?

Она тоже откинулась на спинку и сказала ему, что она единственный ребенок. После чего рассказала о трудных отношениях ее родителей и о том, как она провела большую часть своего детства, прячась под кроватью, когда они кричали и бросались вещами.

– А в подростковом возрасте, – рассказывала она, – я была буквально примером из учебника в том, что касается отношений. Я встречалась с парнями, которые обращались со мной точно так же, как мой отец с моей матерью, потому что это казалось мне нормальным. Но, к счастью, уроки моей матери наконец до меня дошли.

– Какого рода уроки? – спросил он.

– Когда мой отец нас бросил, она много раз просила у меня прощения, что не могла лучше защищать меня. Думаю, она унесет это сожаление с собой в могилу. А еще она предостерегала меня от парней с плохим характером – думаю, так она пыталась позаботиться о моем будущем. Она просила меня бежать от них, даже если они будут красивы и обаятельны. И потом я встретила Фредди, и он был как раз полной противоположностью тем ребятам, о ком она говорила.

Мистер Кларк вгляделся в ее лицо.

– Я так понимаю, он хорошо к вам относится.

– Очень. Он и мухи не обидит. Это тоже слова моей матери. Она говорила, чтобы я искала именно такого мужа. – Лилиан вздохнула. – И поэтому я никогда не принимала Фредди как должное. Я всегда очень ценила его качества. И, когда у нас будут дети, я всегда буду их защищать.

Мистер Кларк выпрямился на диване.

– А где ваша мать сейчас? – Он взял один из бокалов и повращал его.

– В Чикаго – теперь с новым мужчиной. Она наконец последовала своим же советам. Он тоже мухи не обидит. Это пожилой человек. Учитель математики на пенсии.

Мистер Кларк жестом показал Лилиан, чтобы она тоже взяла бокал.

– Приступим? Мы можем выпить за вашу маму.

– Да.

Первым они попробовали брунелло 1962 года. Лилиан не была большим знатоком вина. Она только начинала ценить и различать оттенки различных сортов и выдержек и хоть как-то разбираться в существующем разнообразии этого мира.

Каждое вино из тех, что они дегустировали, было иным, каждое по-своему деликатесным, и мистер Кларк так чудесно помогал ей различать оттенки вкусов и ароматов. Они попробовали их все, продолжая разговаривать о ее жизни в Америке, ее детстве и опыте работы. Она начала работать, хотя и на полставки, с пятнадцатилетнего возраста.

– Это вино было просто чудесным, – сказала она. – И как бы мне ни было стыдно признаваться, но, думаю, я, наверное, немного пьяна.

Мистер Кларк мягко усмехнулся.

– Но вы, что очевидно, счастливый пьяница, а это говорит очень о многом, Лилиан.

Ей показалось, что она покраснела. Внезапно ей стало очень жарко, и она стянула с себя свитер.

Рабочий день закончился, в здании было темно и тихо, только на камине тикали часы. Откинувшись на спинку дивана, Лилиан посмотрела на расписанный фресками потолок.

– Какой он красивый. Там, у нас дома, нет таких старых расписанных потолков. В Таллахасси этот дом стал бы музеем. А вы в нем живете. И можете смотреть на эти прекрасные картины каждый день. – Она подняла голову со спинки и слегка нахмурилась. – А я никогда и не видела потолка в Сикстинской капелле. А вы?

– Несколько раз. – В его глазах заблестел интерес.

– Я еще не была в Риме, – сказала она. – Или в Ватикане, но мне бы очень хотелось.

– Вам надо туда съездить.

– Фредди собирался поехать туда для материалов к своей книге, так что, наверное, он будет там без меня.

– Но почему? – удивленно спросил мистер Кларк.

– Потому что мне же надо работать, а он не хочет долго ждать. Когда к нему приходит вдохновение, будь то идея или сцена, он хочет ехать и исследовать все немедленно, в ту же секунду. У него совсем нет терпения. И он едет. Я уже привыкла не задерживать его, когда у него прилив вдохновения, потому что он не может возвращаться несколько раз на одно и то же место. Ну, или он так говорит.

– Знаете, вы же могли бы взять выходной, – сказал ей мистер Кларк. – Просто договоритесь с Маттео.

– Спасибо, – сказала она. – Я бы так и делала, но это довольно сложно, потому что здесь нельзя планировать заранее. Когда Фредди хочет ехать, он хочет ехать. – Она наклонилась вперед и сделала еще глоток вина. – Но довольно о Фредди. А то это выглядит, как будто я жалуюсь. А я не жалуюсь. – Комната начала немного вращаться, так что она поставила бокал. – Мне уже хватит.

– С вами все в порядке? – спросил он.

– Да. Наверное, мне просто надо что-нибудь съесть. А сколько времени? – она посмотрела на часы.

– Почти восемь, – ответил он.

Она прислушалась. Люди в здании. Голоса. Тиканье часов, да еще сверчки начали стрекотать за окнами, радуясь восходящей луне.

– Все ушли домой, – сказала она.

– Да. Похоже, мы тут одни.

Они посмотрели друг на друга, и она ощутила воздействие алкоголя в своей крови – то, как расслабились все ее мышцы, как отяжелели веки. Взглянув в огромное окно, она заметила трепыхающегося снаружи мотылька. Он бился о стекло, стремясь долететь до горящей в комнате лампы.

Мистер Кларк вытянулся на диване, скрестив длинные, мускулистые ноги. Тишина окружила их, как волны тумана в Тосканской долине. Она поняла, что он прав – они были тут совершенно одни, – и ей стало слегка неуютно, как будто бы она сделала что-то не то. Выпила лишнего в компании своего начальника, интересного и привлекательного мужчины. Он пьянил так же, как и вино.

Был ли он человеком с тяжелым характером, прикрытым обаянием и привлекательной внешностью, как ее отец в раннем периоде взаимоотношений ее родителей?