Текст книги "Однажды снежной ночью… (сборник)"

Однажды снежной ночью…

Маленькие истории о чудесах и дружбе

Иллюстрации Элисон Эдгсон

ON A SNOWY NIGHT

This collection copyright © Stripes Publishing, 2015 Stories copyright

© Liss Norton, Anna Wilson, Michael Broad, Katy Cannon, Tracey Corderoy, Linda Chapman, Jeanne Willis, Julia Green, Lucy Courtenay, Holly Webb, 2015 Illustrations copyright

© Alison Adgson, 2015 The right of the illustrator has been asserted Иллюстрации на обложке Элисон Эджсон

© Покидаева Т.Ю., перевод на русский язык, 2018

© Зайцева У.Б., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2018

За краем света
Лисс Нортон

– Он опять здесь, – сказала Кайя своему братишке Туаку. Двое маленьких песцов играли, и Кайя только что заметила мальчика у их норы. Прячась за кустом, он наблюдал – просто наблюдал, – как всегда. Кайя не волновалась. Мальчик приходил часто и был безобиден.

– Попалась! – тявкнул Туак. Он поймал сестру за кончик хвоста. Кайя перекатилась, взвилась вверх и ударила его по ушам. Обернувшись, она увидела, что мальчик смеётся.

Лето соскользнуло в осень, и листья стали цвета заката. Дул холодный ветер. Юркал в нору, и Кайя с семьёй дрожали.

Теперь, когда мальчик приходил, он был тепло одет – в несколько слоёв. Он дул на руки, а иногда вставал и топал ногами. Временами он приносил полоски мяса. Бросал их Кайе и Туаку, а те их быстро съедали, хоть мать и запрещала им.

Мать говорила, что люди опасны. «Они уносят песцов за край света, а из этого ужасного места никто никогда не возвращался».

Кайя слушала её предупреждения, но мальчик совсем не выглядел опасным. Как тот, кто носил им еду и смеялся над их играми, мог быть опасен?

Пришла зима, принесла глубокий снег. Мех Кайи стал белым – и у матери тоже.

– Красота! – воскликнула Кайя, выгибая шею, чтобы полюбоваться в сумраке своим пушистым хвостом. Туак тоже по большей части побелел, но уши оставались сизого цвета его летней шубки.

Мальчик больше не приходил, чтобы на них посмотреть.

– Хотела бы я, чтобы он вернулся, – вздохнула Кайя – в животике у неё урчало. – Он приносил вкусное мясо.

– Для него слишком холодно, – сказала мать. Её утомили долгие часы охоты. Становилось сложнее отыскать на обед мелких зверей, прячущихся под снегом.

– Можно, я пойду охотиться с тобой, мама? – умоляла её Кайя каждый день. Она жаждала научиться всему, чему только можно, тому, как добывать еду. Однажды – скоро – она вырастет, и тогда ей придётся заботиться о себе самой.

– Нет, Кайя, – отвечала мать, мягко отталкивая её носом. – Не отходи от норы и не дай Туаку замёрзнуть.

Однажды, когда мать вернулась с охоты, вихрь снежинок ворвался в нору вместе с ней.

– Я не решусь снова туда выйти, – сказала она, хоть и не принесла с собой еды. – Ветер всё крепчает. Скоро будет буран, и мне придётся остаться дома, пока он не стихнет. Люди посылают бураны, чтобы ослепить песцов и прогнать их за край света. Со мной такого не случится!

– Я есть хочу, – проскулил Туак.

Кайя ничего не сказала, но встревожилась. Туак был слишком маленьким, чтобы долго продержаться без еды.

– Потерпи, – велела мать. – Буран закончится, и я снова пойду на охоту.

Но он не кончался. На следующее утро всё ещё было слышно пронзительные завывания ветра, и весь день они провели в норе, тесно прижавшись друг к другу.

Ночью Кайя не спала и услышала, как Туак скулит во сне. Она знала, что он ужасно хочет есть. Её животик тоже ныл от голода. Она не представляла, как долго они смогут протянуть без еды, но понимала, что мать была слишком измучена долгими днями охоты, чтобы выходить в буран.

– Не бойся, Туак, – прошептала Кайя. – Я добуду для нас еду.

Она прокралась через нору и скользнула в лаз, ведущий прочь из уютного дома. Ветер всё так же выл, но она не отступила назад. Мысль о том, чтобы ночью оказаться одной снаружи, очень пугала, но она должна была помочь своему братику.

– Далеко не пойду, – сказала она себе. – Уж точно не за край света.

Лаз полого поднимался в наружный мир, и холод усиливался с каждым шагом. Часть её хотела побежать обратно к матери и прижаться к ней, чтобы согреться, но если так поступить, Туаку нечего будет есть.

Выход из норы был завален снегом. Кайя зарылась в него лапами. Он был глубокий, ледяной, но она продолжала копать, пока её нос не высунулся в ужасающе холодную ночь. Из-за кружащегося снега небо казалось серым и не было видно ни луны, ни звёзд.

Когда она выкарабкалась наружу, ветер пригладил ей мех и швырнул в мордочку снежинки, острые, как иголочки.

– Разобью лёд на реке, – сказала она, преисполнившись решимости не возвращаться. – И поймаю Туаку рыбу.

Она удивилась, почему мать об этом не подумала – от реки до норы было близко. Если путь туда и обратно она преодолеет бегом, то будет дома ещё до того, как её хватятся.

Собрав всю свою смелость, она поспешила к реке – снег захрустел под лапами. Она бывала там с матерью и Туаком много раз. Конечно, она легко её найдёт – даже в буране.

Она шла и шла, опустив голову и сражаясь с жестоким ветром.

– Совсем скоро вернусь домой – как только поймаю рыбу.

Но она уже много прошла, а реки всё не было.

– Я, должно быть, промахнулась, – сказала она, наконец, и почувствовала укол страха. – Может быть, снег укрыл замёрзшую воду и я перешла через неё, не заметив.

Заставляя себя сохранять спокойствие, она развернулась и пошла обратно, принюхалась к воздуху, чтобы ощутить чистый, свежий запах реки. Но учуять можно было только снег, а его кусачий холод изматывал её.

– Пойду домой, – решила она. – Пусть я и не поймала рыбу.

Она подняла голову, пытаясь найти свой собственный след и унюхать путь обратно к норе, но и этот запах унёс ветер. С колотящимся сердцем она помчалась через кружащиеся снежинки, отчаянно желая найти дом. Но в какую сторону идти?

Она бежала и бежала, пока лапы не заныли так сильно, что пришлось остановиться. В испуге она запрокинула голову и завыла. Но ветер унёс вой прочь, и она поняла, что никто её не услышит.

Кайя попробовала не вспоминать о людях, которые посылают ослепляющие бураны, и о песцах, которые ушли за край света и больше не вернулись. Но не получалось не думать о том, что прямо сейчас в этом ужасном месте она может оказаться в ловушке.

Она побрела сквозь снег, лапы были тяжёлые, будто каменные.

Наконец, она увидела тёмные очертания чего-то огромного. Подползла ближе. Возможно, здесь получится укрыться.

Кайя замерла – должно быть, что-то тёмное – это человекодом! Мать рассказывала об их высоких стенах, тянущихся до самого неба. Она задрожала, понимая, что случилось худшее.

Она пришла за край света!

Слишком замёрзшая и уставшая, чтобы идти обратно сквозь буран, Кайя заметила маленькое отверстие в стене. Последние силы ушли у неё на то, чтобы забраться внутрь, в надежде найти убежище.

Когда Кайя проснулась, ветер утих. Она вмиг вспомнила, что она за краем света. В ужасе вскочив на лапы и оглядевшись вокруг, ощетинилась от страха. Никаких людей видно не было, только кучка дров. Возможно, ещё есть время спастись! Она подбежала к норе, через которую проползла ночью, но прежде, чем она успела протиснуться наружу, услышала, что приближаются шаги.

Шаги остановились. Кайя припала к земле, сердце колотилось, лапы тряслись. Найдутся ли у неё силы, чтобы скользнуть в нору и убежать в безопасное место?

– Смелее, Кайя, – сказала она себе. Вынырнув наружу, она наткнулась на пару ног в больших тяжёлых сапогах. Человек от удивления ахнул, а она побежала прочь.

Когда Кайя отбежала на безопасное расстояние, она остановилась и оглянулась. Позади остались два человекодома: маленький, в котором она укрывалась, и большой, тянувшийся к самому небу, именно такой, как рассказывала мать. Человек стоял между ними. Он был укутан от холода, но Кайя сразу его узнала. Это был мальчик, который следил за ними с Туаком, когда они играли у норы.

Мальчик медленно шагнул ближе – Кайя дрожала. Он присел и заговорил с ней на странном человеческом языке. Протянул к ней руку. Она не шевельнулась. Можно ли ему доверять?

Мальчик ушёл в большой человекодом. Вернулся уже с мясом. И пахло оно восхитительно.

Мальчик бросил ей маленький кусочек. Рот у Кайи наполнился слюной, но она аккуратно подняла его зубами. Она отнесёт его домой, Туаку. Если сумеет найти дорогу…

Мальчик отошёл от Кайи и бросил ещё кусочек мяса на снег.

Пристально наблюдая за ним, готовая убежать, если он приблизится, Кайя поползла вперёд. Теперь, зная, что есть ещё, она проглотила первый кусочек. Схватила следующий, огляделась, надеясь на добавку. Остальные она прибережёт для братишки.

Мальчик был уже далеко, но в снегу лежали кусочки мяса.

«Он хочет, чтобы я за ним пошла», – подумала Кайя.

Но зачем? Она не была уверена, но он никогда не пытался причинить ей вреда, когда наблюдал у норы. Осторожно она кралась за ним, подбирая мясо на ходу.

Вскоре они были далеко от человекодомов за краем света. Кайя была этому рада, хотя и хотела бы знать, куда мальчик направляется. Внезапно её нос дёрнулся, и глаза засветились от радости. Дом! Она почуяла дом!

Когда она бросилась вперёд, мальчик улыбнулся. Он наблюдал, пока она не добралась до норы и не принялась раскапывать снег. Потом отвернулся и поспешил прочь.

Кайя копала очень быстро и вскоре обнаружила вход. Она пронеслась по лазу, разбудила мать и Туака и положила перед ними мясо.

– Еда! – тявкнул Туак.

– Кайя, откуда это? – спросила мать изумлённо.

– Сначала поедим, – сказала Кайя. – А потом я расскажу вам мою историю.

И что это была за история! Она прошла весь путь за край света и невредимая вернулась домой.

Когда они поели, Кайя с нежностью прижалась к матери, а Туак лёг рядом.

Кайя счастливо вздохнула:

– Однажды, снежной ночью…

Приключение Гарольда
Анна Уилсон

Гарольд высунул голову из клетки и оглядел комнату Фредди.

– О! Воздух сегодня прохладный! – Его передёрнуло. – Пойду-ка назад в постель.

Он забрался обратно в уютное тепло панциря. Приближался долгий зимний сон. Вскоре он погрузился в неясное состояние между сном и бодрствованием. Мысли его были приятными, о листьях одуванчика, когда он вдруг услышал:

– А на Рождество выпадет снег?

Гарольд знал этот голос. Это был Фредди. Сейчас его было хорошо видно – Фредди стоял на пороге и разговаривал с мамой. Гарольд понадеялся, что мальчик несёт ему завтрак.

– Если снег и пойдёт, Гарольд его не увидит, – сказал Фредди.

– Не думаю, что ему бы он понравился, – заметила мама. – Ты приготовил коробку? – зашла она в комнату. – Хорошо бы устроить его до ночных фейерверков. Мы же всегда укладываем его спать в Ночь Гая Фокса, разве нет?

«Так пришло время спячки! – подумал Гарольд. – Я чувствовал, что приближаются холода».

– Да, – ответил Фредди. – Вот коробка.

Гарольд слегка высунул голову, чтобы понаблюдать за тем, как Фредди ставит его коробку рядом с клеткой.

– Я напихал в неё нарезанной бумаги, и листьев, и всякого такого. Смотри!

– Молодец, – похвалила мама.

Гарольд втянул шею и улыбнулся, прислушиваясь к приятным звукам, с которыми ему готовили уютную зимнюю постель.

– Мам? – сказал Фредди. – А почему Борис не впадает в спячку?

Мама рассмеялась.

– Потому что Борис – кот! Кошки не спят зимой.

«Не спят, – подумал Гарольд. – Но проводят во сне большую часть жизни. Пока не гоняются за мной…»

Это была ещё одна весомая причина впасть в спячку – несколько месяцев без Бориса точно нельзя было упустить.

Теперь, когда Гарольд то погружался в сон, то выплывал из него, голоса наверху уходили на задний план, превращались в гул.

В какой-то миг он ощутил, как отрывается от земли, и подумал, что, возможно, летит. А потом зевнул и устроился поудобнее. Усталость, наконец, одолела его.

Гарольду снилось, что он блуждает по залитому солнцем саду, закапывается в пыль под розовыми кустами и грызёт чертополох…

– Вы только посмотрите! Никогда не думала, что у нас столько рождественских гирлянд!

Гарольд моргнул. Пронизанный солнцем сад и кусты чертополоха померкли.

«Это был голос мамы Фредди, – подумалось ему. Он медленно приоткрыл глаза и обнаружил себя в полной темноте. – Может быть пришла весна? – спросил он сам себя. – Должно быть, если я проснулся. Но ещё так темно…»

От самой мысли о весне губы его растянулись в сонной улыбке.

Внезапно коробка затряслась, как если бы кто-то её поднял.

– Ой! – сказал Гарольд.

Его постель скользила и сползала в разные стороны, он подскакивал то вверх, то вниз.

«Меня несут на свободу!» – подумал Гарольд.

Он был в восторге. Рот наполнился слюной при мысли о том, какое лакомство ему дадут съесть.

Бух! Коробку поставили.

Гарольд зевнул и потянулся.

«Вот оно, – подумал он. – Скоро Фредди вынет меня из коробки и покормит вкусным салатным листком. Или даже клубникой».

Он облизнул губы и принялся ждать, а над его головой слышались голоса.

– А теперь мы будем наряжать ёлку? Пожалуйста!

«Это Фредди. – подумал Гарольд. – О чём он?»

Он снова задремал, убаюканный привычным рокотом голоса Фредди.

– О, тут ещё коробка! – услышал он сквозь сон маму мальчика немногим позже.

– Я не думаю, что в комнате найдётся место для всех украшений… – сказал Фредди.

– Пожалуй, ты прав, – согласилась мама. – Пойдём, развесим рождественские носки.

Фредди издал восторженный писк, и голоса затихли.

– Понятия не имею, о чём они, – сказал Гарольд. – Надеюсь, они скоро вернутся, – добавил он и снова задремал.

Теперь в доме стало очень тихо.

Гарольд с надеждой всматривался вверх – хотелось, чтобы кто-нибудь открыл коробку.

– Фредди обычно не оставляет меня так надолго, – сказал он сам себе. – Может, с ним что-то случилось?

Полоска света привлекла его внимание. Крышка всё-таки открылась! Возможно, нужно вылезти и отыскать Фредди самому. Может, он в саду?

Крышка коробки была очень высоко над головой Гарольда, но, к счастью, он хорошо умел карабкаться.

Он забирался по небольшой лестнице, ведущей с лужайки во двор, много раз.

– Поехали! – пробормотал он. Хорошенько упёрся в боковую стенку и потянулся к свету. – Теперь я просто надавлю передними ногами и головой, – сказал он, толкая крышку коробки. – И подтянуууусь!

Он толкал и толкал со всей силы, покачиваясь на задних лапах взад и вперёд.

Бух!

Коробка опрокинулась, крышка слетела, и Гарольд выбрался наружу.

«Ковёр, – подумал он, понюхав землю под ногами. Съёжился. – Прохладно для весны. И что это за коробки? Может, во всех спят какие-то звери?»

Он ткнулся носом в картонную коробку, стоящую рядом с его убежищем для спячки.

«Эта самая подозрительная».

Он пополз по ковру к двери во двор.

– Что-то не так, – задумался он вслух. – Свет не мягкий и не золотистый, как обычно у солнца. Он серебряный и блёклый. Надо выглянуть наружу.

Фредди часто оставлял двери во двор открытыми, чтобы Гарольд мог бродить в доме и во дворе. Сейчас он решил пойти наружу. Впрочем, когда он добрался до больших стеклянных дверей, то обнаружил, что они закрыты.

– Вот это да! – сказал он сам себе. – Если я не могу пройти через них, чтобы отыскать Фредди, придётся мне придумать что-нибудь ещё.

Он остановился на мгновение, поймав луч серебряного света, и прикрыл глаза.

– Давай, Гарольд, – пробормотал он. – Думай!

Он вспомнил, что у Бориса есть свой вход, через который он может шнырять туда-сюда, даже когда все остальные двери закрыты.

«Я никогда не пробовал, но если ленивый кот справляется, то, уверен, у меня тоже получится».

Он направился на кухню, где была дверца для Бориса. Посмотрел на неё немного, встал на задние лапы и надавил передними.

Заслонка открылась быстрее, чем Гарольд ожидал. Вдруг он обнаружил, что валится вперёд.

Падая, он втянул голову в панцирь.

– Надеюсь, я правильно приземлюсь, – сказал он себе. – Камни твёрдые…

И он приземлился, но ощущения были очень странными.

– Я… я тону!

Он пришёл в ужас – прямо у него на глазах лапы исчезали, скрывались под белым порошком, который покрывал землю.

– Мне холодно. – Он скрёб когтями, ища, за что уцепиться.

Наконец, его лапы нащупали твёрдую землю где-то под мягким серебристым веществом, сверкающим и мерцающим в удивительном свете.

Гарольд перевёл дух и огляделся. Сад выглядел так прекрасно, что он почти забыл, насколько замёрз. Кусты и деревья превратились в ровные белые шары. Он поискал взглядом птичью кормушку – та теперь была серебристо-белой и поблёскивала в странном свете. Гарольд был поражён. Весь сад был покрыт тем же серебристо-белым чем-то.

«Что случилось? Что это?»

Гарольд никогда не видел сад таким. Где зёленые листья, где яркие цветы, где бабочки и птицы? Он подумал о вечерних историях, которые слышал в спальне Фредди, уютно устроившись в своей коробке на ночь. Среди них было много сказок о ведьмах и злых феях, которые заколдовывали людей.

«Может, кто-то заколдовал сад? – подумал он, ковыляя по лужайке. Это был тяжёлый труд – двигаться сквозь холодное белое что-то, и он шёл даже медленнее, чем обычно.

– Надо отыскать Фредди. Но сначала позавтракать, чтобы немного согреться.

Гарольд искал, но вокруг не было и намёка на зелень. Он чувствовал, что уже долго ходит по кругу и ему становится всё холоднее.

– Всё изменилось, – сказал он сам себе. – Пруд исчез – на его месте теперь скользкое стекло. И птиц нет. На самом деле вообще нет никаких зверей – даже дождевого червя.

Гарольд остановился и втянул в панцирь голову и лапы, пытаясь согреться.

– Что мне делать? – Он выглянул наружу и посмотрел вверх, на белую стену. – Где я?

Он задрал шею в попытке рассмотреть получше.

– О! – В изумлении Гарольд попятился.

Он смотрел в лицо огромному белому зверю. У того были чёрные блестящие глаза и рот, изогнутый в улыбке. Острый оранжевый нос подрагивал в серебристом свете. Что это был за зверь? Гарольд понадеялся, что он дружелюбный.

– Я ужасно извиняюсь, – сказал Гарольд. – Я вас не заметил. Должно быть, вы думаете, что я очень груб. Надеюсь, я не наступил вам на ногу.

Он сделал ещё шаг назад.

Белый зверь молчал. Он наставил в Гарольда свой нос, глаза его сверкали. Гарольд заметил, что на его шее что-то повязано.

– Это же шарф Фредди! – возмутился Гарольд. – Эй! Что вы сделали с Фредди?

Белый зверь ничего не сказал.

– О, это тайна, да? Ладно, я не люблю тайны, и мне не нравится эта белая штука, и я хочу н-н-найти Ф-ф-фредди. – Бедный Гарольд теперь весь дрожал. – Хотел бы я, чтобы вы не молчали, – сказал он. – Вообще, я бы хотел, чтобы вы подняли меня и отнесли обратно внутрь. Не думаю, что смогу забраться в дом через дверцу Бориса. Я з-з-замерзаю… Я устроюсь тут, рядом с вами, если вы не возражаете, и немного отдохну. Если Фредди придёт за шарфом, скажете ему, что я здесь?

Белый зверь остался неподвижен, но Гарольд подумал, что его чёрные глаза заблестели так, будто он понял всё, что он ему сказал.

Гарольд вздохнул и втянул голову в панцирь.

Он прижался к боку большого белого зверя и заснул.

Гарольд проснулся от криков. Это был Фредди!

«Слава богу, – подумал он. – Фредди пришёл за мной».

Он вытянул одну лапу наружу – кажется, сейчас теплее, чем раньше. Он приоткрыл один глаз. Серебряный свет пропал. Открыл другой глаз.

«Я снова в коробке для спячки! Неудивительно, что мне больше не холодно!»

Он моргнул и слегка пододвинулся вперёд.

В этот миг кто-то поднял крышку коробки, и Гарольда осветил яркий свет.

– Оу! – пискнул он и быстро спрятался обратно в панцирь.

– Смотри, Гарольд проснулся! – услышал он возглас Фредди.

– Я не удивлена, – сказала мама. – Мы так шумели вчера, когда украшали ёлку. Не могу поверить, что подумала, будто он – коробка с украшениями.

– Бедный Гарольд. Ты всю ночь не спал? – удивился Фредди.

Мальчик погладил его панцирь, и Гарольд моргнул.

– Можно, я покажу ему снег? – спросил Фредди у мамы.

«Снег? – подумал Гарольд. – Так называется та серебристо-белая штука?»

– Только быстро! – ответила мама. – Ещё не весна. Мы же не хотим, чтобы он простудился.

Пара рук опустилась в коробку и подняла Гарольда так, что он оказался лицом к лицу с улыбающимся мальчиком.

– Смотри. – Фредди показал ему сад. – Снег! На Рождество! Так замечательно! Счастливого Рождества, Гарольд!

И он похлопал его по панцирю.

Гарольд смотрел на сад, всё ещё укрытый белым. Тот блестел и сверкал в утреннем свете.

«Он прекрасен, – подумал Гарольд. – Особенно теперь, когда я не пытаюсь по нему гулять».

Он вспомнил о том, как было холодно, и съёжился.

– Тебе нравится мой снеговик? – спросил Фредди, указывая на большого белого зверя, на шее которого всё ещё был повязан шарф. – Ставлю что угодно, ты ничего похожего не видел!

«Снеговик? – подумал Гарольд. – Так вот что ты такое».

Он удобнее устроился у Фредди на руках и уставился на снеговика. Интересно, как всё-таки он попал обратно в коробку? Спросить бы у снеговика – уверен, что тот знает.

Снеговик посмотрел на черепашку в ответ, и его чёрный пуговичный глаз медленно, блеснув, подмигнул.

– Так это были вы, – прошептал Гарольд. – Спасибо, Мистер Снеговик. Спасибо!