Текст книги "Прекрасный незнакомец"

Глава 5

Прошло несколько мгновений, прежде чем Артур собрался с мыслями и ощупал себя, чтобы понять, куда он ранен. К счастью, пуля всего лишь оцарапала предплечье, и единственный ущерб заключался в том, что был разорван очень дорогой сюртук для верховой езды и зверски болела рука.

За один день Шотландия выдала Артуру Кристиану столько, что больше он уже не мог вынести.

Он круто повернулся туда, где находился нападавший – должен был находиться, – и раскрыл рот от изумления. Женщина! Вне всяких сомнений! Она сидела на земле и яростно терла локоть; гримаса на ее лице показывала, что она больно ударилась при падении. Очевидно, ее сбила с ног отдача от выстрела. И Артур понял, отчего это произошло: лежавший на дороге пистолет был давным-давно устаревшей конструкции. Шум от его выстрела мог испугать приближающуюся… Хеллион.

Артур стремительно повернулся в ту сторону, где привязал лошадь, и смачно выругался. Несчастное животное убежало со всеми его пожитками. Он помчался вдогонку, в напрасной надежде, что Хеллион просто спряталась в лесу, но быстро понял, что проклятая кляча направилась в свою удобную конюшню в Перте. Артур остановился, ловя ртом воздух и прижимая руку к груди.

– Проклятие! Проклятие! – рявкнул он и, резко повернувшись, пошел на место преступления, с каждым шагом все сильнее приходя в ярость. Наконец он остановился, расставив ноги и уперев руки в бока, и сердито воззрился на девушку, растянувшуюся на дороге; из-под платья у нее высовывались ботинки. Она же смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами, и у него от возмущения перехватило дыхание. Он постарался успокоиться и обуздать свою ярость, но это оказалось бесполезным занятием.

– Вы вообще соображали, что делали? – вскричал он. Что-то сверкнуло в глазах женщины, и они угрожающе сузились.

– Я защищала свое имущество, вот что я делала! – храбро ответила она. – А сами-то вы соображали, что делали?

– А вам не пришло в голову, что нужно просто-напросто заявить, что это ваша сумка, а не стрелять в безоружного человека? – сердито возразил он, наклонился, схватил ее за локоть, что-то пробурчал в ответ на ее испуганный возглас и рывком поднял на ноги. Она тут же вырвала руку и отшатнулась, гневно глядя на него и небрежно поправляя шляпку.

В этот момент Артур и заметил, что она одета в черное. Прекрасно! Его сбила с ног вдова. Он громко вздохнул и отвел глаза.

– Вам и в самом деле не следовало шарить в чужих вещах!

Это неожиданное высказывание было произнесено с таким нравственным превосходством, что Артура опять чуть не захлестнула ярость, хотя – он не мог не отметить это – у незнакомки было приятное мягкое шотландское произношение. Он медленно окинул ее взглядом с ног до головы. Она с такой силой стряхивала пыль с юбки, что ему показалось – юбка вот-вот отлетит в сторону.

– Я не собирался грабить вас, мадам! Уверяю вас, если бы я захотел что-то украсть, я нашел бы что-нибудь поинтереснее старой сумки!

Она перестала отряхиваться, встретилась глазами с его сердитым взглядом и ответила таким тоном, что по спине у него пробежал холодок.

– Если вы не собирались меня грабить, то, что же вы собирались сделать?

– Простите меня, но ведь сумки не часто валяются посреди безлюдной дороги! Я подумал, может, в ней найдется что-то, говорящее об имени владельца или о том, куда он направляется!

Негодование в ее взгляде сменилось смятением; он почти видел, как просветление засияло, подобно ореолу, вокруг ее головы.

– Вот оно как, – пробормотала она.

Действительно, вот оно как. Испустив вздох великого отчаяния, Артур смотрел, как она отряхивает себя сзади, и неохотно спросил:

– Вы не ушиблись, нет? Ничего не сломали?

– Явного – ничего, – буркнула она, подозрительно поглядывая на него, и вдруг Артур обнаружил, что глаза у нее очень светлого, прозрачно-синего цвета. Это были красивые глаза, с радужной оболочкой, обведенной темно-серым ободком, с длинными черными ресницами…

– Вы ведь из Эдинбурга, да? – спросила она. Он заморгал.

– Прошу прощения?

– Из Эдинбурга. Вы, наверное, из Эдинбурга, – повторила она.

Как будто не ясно, откуда он.

– Я из Англии, – поправил он.

Она ахнула и внезапно просияла лучезарной улыбкой. Это застало его врасплох.

– Я когда-то знала одну девушку из Англии! – воскликнула она, словно их познакомили за чайным столом, а потом так же внезапно – прежде чем он успел ответить – ее улыбка погасла. – Матерь Божья, а я-то в вас выстрелила!

И свет над ее шляпкой засиял еще ярче.

– Ну да, кажется, мы уже говорили об этом, – лениво протянул он, проследив за ее взглядом, устремленным на его руку. Зрелище малоприятное – честно говоря, в гневе он уже забыл о своей ране, – но при виде крови, покрывшей то, что осталось от рукава сюртука, боль вдруг стала весьма ощутимой.

– Это нужно перевязать. – Она так резко подалась к нему, что Артур невольно отшатнулся. Схватив свою сумку, она быстро сунула туда руку и извлекла из нее белый предмет из хлопчатой ткани, назначение которого для Артура было пока не ясно. – Снимите сюртук, пожалуйста, – попросила она и, поставив сумку, принялась рвать белый предмет.

Ну, нет. Пусть эта безумная вдова и выстрелила в него, но ему вовсе не хотелось, чтобы она еще его и врачевала. Покачав головой, он отступил, чтобы она не могла до него дотянуться, а она шла к нему, и ее светло-синие глаза – она смотрела на его руку – были полны решимости.

– Благодарю вас, мадам, но вы сделали все, что могли.

– У вас кровь, – напомнила она без всякой нужды.

– Это просто царапина…

– Ох, что за глупости! Пожалуйста, снимите сюртук.

– Мы не успеем еще добраться до деревни, а моя рана уже заживет. Вы больше поможете мне, если подведете сюда ваш экипаж. Где он? – спросил Артур, глядя на дорогу.

– Мой экипаж? – Она засмеялась. – У меня нет экипажа, сэр!

– Ну, лошадь или то, на чем вы сегодня путешествуете, – брюзгливо продолжал он.

– Я путешествую на своих двоих.

Она просто скромничает, вот и все, но Артуру это пришлось не по душе. Он двинулся к ней, опалив ее самым жгучим презрением, на какое только был способен.

– Мадам, у меня был долгий и трудный день. Поскольку вам удалось ранить меня и спугнуть мою лошадь, я был бы вам весьма признателен, если бы вы предоставили мне ваше средство передвижения. И давайте покончим с этим!

– Лошадь следовало привязать.

Артур удивленно уставился на незнакомку. Он не привык выслушивать нравоучения. О, он с радостью отдаст эту девушку в руки пертского правосудия.

– Я ее привязал, – проговорил он ровным голосом. – А вам следовало сообщить о своем присутствии, а не стрелять, не подумав из этого ржавого пистолета! Так, где же ваша лошадь?

В одной руке она держала длинную полоску хлопчатой ткани, другую уперла в бок, и ее глаза сверкнули от гнева.

– А может, выстрелом вам повредило слух, а? Нет у меня лошади! И экипажа нет! Я ждала дилижанс из Криффа, когда вы прервали вашу прогулку, чтобы меня ограбить!

– Я не… – Что бы он ни собирался сказать, слова замерли у него на губах, потому что он вдруг понял, что она говорит правду. А если она говорит правду, это означает, что они оба попали в переплет. Среди диких мест, на ночь, глядя, да еще и туман поплыл над землей, ограничивая видимость. Господи, чем же он заслужил все это?

Он увидел, что она поняла это одновременно с ним, потому что глаза у нее стали до невозможности круглыми, когда она пробормотала:

– Ах, нет. – И огорченно прижала руку к губам.

– Ах да, – передразнил он ее, и внезапно вся нелепость их положения показалась ему очень смешной. Если бы он не был уверен в обратном, он был бы готов поклясться, что он – актер, играющий в дешевой пьеске в театре «Друри-Лейн». Смех запузырился в его груди, вырвался наружу, и он внезапно так расхохотался, что слезы полились из его глаз. Он стащил с себя сюртук и, все еще смеясь, вытянул руку, чтобы женщина могла ее перевязать. – Валяйте!

Все это чертовски удивительно. Этот незнакомец до такой же степени безумен, до какой сердит, подумала Керри. Но впрочем, он имеет полное право злиться – она посмотрела на рану и передернулась.

– Сначала ее нужно промыть, – вздохнула Керри, кивнув в сторону маленькой лужайки.

Прихватив сумку, она заторопилась к ручью, который обнаружила еще до того, как выстрелила в грабителя.

Керри встала на колени у воды, глубоко вздохнула, ужасно расстроенная, что ей пришлось в кого-то стрелять, особенно если учесть, что этот «кто-то» оказался самым красивым незнакомцем на свете. Господи, разве может ее жизнь стать еще хуже? Неужели нужно было, чтобы этот человек ворвался в ее жизнь, точно вор, и напугал ее до безумия! Откуда ей было знать, что он джентльмен? Что могла она подумать, увидев, как он идет к ее сумке и шарит там? Сумку она забыла, торопясь спрятаться, когда услышала, что что-то приближается по дороге. И тогда она выстрелила в него. Подумать только!

Она опустила в холодную воду кусок ткани, оторванный от ее панталон, потом крепко отжала его.

Нет, вряд ли этот человек – разбойник. Это джентльмен из самой Англии, он просто хотел найти владельца сумки, которую она бросила посреди дороги! Да, но в нем было что-то странное, что-то безумное… Керри повернулась к нему. Прекрасный незнакомец сидел на остатках старой стены, упираясь руками в колени, уставясь… точнее, его взгляд прямо-таки пробуравил в ней дырку.

Колени у нее задрожали.

Но, так или иначе, прежде чем разойтись с ним в разные стороны, она должна перевязать его рану. Это самое малое, что она может сделать, коль скоро эта рана – дело ее рук. Она заставила себя встать и пошла к нему, чувствуя, как от его внимательного взгляда по ее шее и спине бегут мурашки. Она подошла к нему, и ей даже почти удалось уклониться от его пронзительного взгляда, опустившись на колени и внимательно разглядывая рану. Когда она осторожно исследовала ее, прикоснувшись пальцем, незнакомец вздрогнул, судорожно втянул воздух и скрипнул зубами… но так и не отвел от нее карих глаз.

Керри резко откинулась назад.

– Задета мякоть, ничего больше. Его глаза сузились.

– Я так и думал.

Керри легко прикоснулась к ране влажной тряпочкой.

– Это вышло случайно, – услышала она свои слова. – Я не хотела причинить вам вреда, клянусь вам… Понимаете, я… я подпрыгнула, когда вы подпрыгнули, и почему-то он… э-э-э… выстрелил. – Она быстро взглянула на Артура. – Мне, правда, ужасно жаль. Я страшно огорчена. Я ни разу в жизни, ни в кого не стреляла.

– Это ободряет, – сухо заметил он.

– Вам больше нечего бояться, – лепетала она. – Я даже не знаю, как его заряжать. – Господи, да что она такое несет?

Это замечание явно его обескуражило – он склонил голову набок и посмотрел на нее так, словно это с ней произошел несчастный случай.

– Прошу прощения, мадам, но часто ли вы бродите по диким местам, не имея при себе ничего, кроме допотопного пистолета, из которого не умеете стрелять и больше того – не умеете даже заряжать? – недоверчиво спросил он и слегка нахмурился, когда она в ответ покачала головой. – Могу ли я узнать в таком случае, почему вы оказались здесь?

– Я вам уже говорила, – нетерпеливо произнесла она. – Я жду дилижанс из Криффа. Кучер из Перта, сказал, что он скоро должен быть здесь.

Его красивое лицо просветлело.

– Ага! Вот и спасение! А как скоро?

– Ну… может быть, не очень скоро, – смущенно поправилась она.

Он нахмурился.

– В таком случае, когда именно должен был прийти дилижанс?

Керри вдруг опустила голову! спрятав лицо за полями шляпки и теребя сухой конец тряпочки.

– В полдень, – пробормотала она и почти ощутила, как его грудь чуть не лопается от негодования.

– Вы хотите сказать, что ждете дилижанс больше шести часов? Здесь, одна? Да кучера нужно повесить за то, что он бросил беззащитную женщину!

– Но я не беззащитная женщина! У меня есть пистолет!

– Ах, ну конечно – пистолет, которым вы не умеете пользоваться.

Поскольку возразить на это было нечего, Керри занялась тем, что обмотала сухой частью бинта его руку, завязав кончики, отороченные кружевом, в аккуратный бантик. Красивый незнакомец опустил глаза и вздохнул. Она отодвинулась, сделав вид, будто не замечает, как он изучает ее работу.

– В конечном счете, получилось недурно, – протянул он и устремил на нее взгляд карих глаз. – Если учесть, что на это пошла пара дамских панталон.

– Половина пары, – зачем-то уточнила она и, встав, принялась расправлять юбку – лишь бы не смотреть ему в глаза.

Незнакомец громко вздохнул и тоже встал.

– В таком случае, я полагаю, нам нужно найти какое-нибудь укрытие, пока не настала ночь.

– Прошу прощения?

– Укрытие, – повторил он, жестом обрисовав воображаемый дом. – От стихий. От ветра, холода и тому подобного.

– Н-нет, сэр, – испугалась она, отступив на несколько шагов. – Я буду ждать дилижанса здесь!

– Ради Бога, да в чем дело… – Он замолчал, покачал головой, посмотрел на дорогу, а потом снова устремил взгляд на нее. – Миссис… Пардон, но теперь, когда мы так сблизились, – хмыкнул он, указывая на свою руку, – могу я, по крайней мере, узнать ваше имя?

– Маккиннон, – промямлила она.

– Миссис Маккиннон, рад с вами познакомиться. Артур Кристиан, к вашим услугам.

– Как поживаете?

– Превосходно, благодарю вас. Миссис Маккиннон, дилижанс из Криффа не придет. Теперь, насколько я понимаю, у нас есть два варианта. Мы можем отправиться обратно в Перт…

Керри фыркнула.

– У меня нет никакого намерения возвращаться в Перт!

– Ну ладно, тогда утром, – беспечно отмахнулся он. – Пока же мы можем предпринять попытку отыскать место, где можно было бы провести ночь с надеждой, что небеса пошлют нам дилижанс поутру.

Она изумленно посмотрела на него.

– Мистер Кристиан! Я не знаю, кто вы такой и какие обычаи у вас в Англии, но… но вы не можете не знать, что искать убежища с… – Она замолчала, посмотрела на дорогу, сворачивающую к северу, одним долгим выдохом освободилась от волнения, нервно поправила шляпку и громко прошептала: – По-моему, крайне непристойно искать убежища с мужчиной, которого я не знаю. Или знаю. С любым мужчиной, если уж на то пошло. – Она замолчала, искоса взглянула на него и ощутила на лице жаркое покалывание. – Я очень сожалею насчет выстрела, правда, но больше ничего не могу сделать. Желаю вам всего хорошего.

Глаза у мистера Кристиана изумленно округлились – она не желает искать убежища с ним?

– Миссис Маккиннон, я не могу позволить вам простоять здесь всю ночь в ожидании дилижанса, который не придет. Учитывая обстоятельства, думаю, вы можете быть уверены – ваша репутация не пострадает.

Она поняла, на что он намекает, и щеки у нее вспыхнули. Она быстро взяла свою сумку и крепко прижала к груди.

– Вы меня не переубедите, мистер Кристиан. Я буду ждать дилижанса здесь. Всего доброго. – И чтобы ему окончательно все стало ясно, она жестом велела ему уходить.

Но он не пошевелился.

– Миссис Маккиннон, ваша храбрость граничит с безрассудством…

– Простите, сэр, но неужели в Англии считается допустимым, чтобы леди шатались с совсем незнакомыми мужчинами? – быстро вставила она и, еще крепче обняв сумку, оглядела его, потом дорогу. Куда, в конце концов, делся этот проклятый дилижанс?

– Честно говоря, я не понимаю, почему меня должно это беспокоить, – вздохнул он, обращаясь к небу. – Впрочем, будем считать, миссис Маккиннон, что вы победили. Я поищу убежище, а вы можете ждать хоть всю ночь ваш воображаемый дилижанс.

Он набросил на плечи рваный сюртук и зашагал по высокой траве луговины в сторону леса.

Но вдруг он остановился, постоял, размышляя, потом решительно повернулся и двинулся обратно. Пройдя мимо Керри, которая так и стояла на том же самом месте, он вышел на дорогу, нашел ее бесполезный пистолет и подал ей.

– Если на вас посягнут какие-нибудь незнакомые люди, вы сможете, по крайней мере, стукнуть их рукояткой. От этого человек отключится часов этак на двенадцать, – ухмыльнулся он, прикоснувшись к шляпе, и опять зашагал в сторону леса.

Посягнут? Посягнут?! Сердце у нее забилось сильно-сильно.

– Мистер Кристиан! – закричала Керри ему вслед.

Он остановился и лениво повернулся. Легкая улыбка тронула его губы.

– Да, миссис Маккиннон?

– Ч-что вы имели в виду – если на меня посягнут?

– Посягнут, – объяснил он, слегка пожав плечами, – значит, нападут. Ограбят. Разбойники, миссис Маккиннон. В качестве самозащиты вы вполне можете ударить их рукояткой вашего пистолета.

Разбойники?!

– Всего хорошего! Доброй ночи! – крикнул он и продолжил свой путь к лесу, а перед мысленным взором Керри замелькали зловещие картины нападения, лица ужасных воров и убийц, которые увидят, что она здесь одна, без всякой защиты – если не считать рукоятки пистолета.

И она еще крепче прижала сумку к груди.

Дойдя до первых деревьев, Артур свернул направо и нашел местечко, где под кустарником заросли высокой травы загораживали дорогу. Это место показалось ему не хуже любого другого, чтобы провести ночь. Он не удержался и оглянулся. Миссис Маккиннон все еще стояла на том же месте, глядя на север и прижимая сумку к груди.

Упрямая девчонка!

Он вдруг подумал, что хорошо бы появился какой-нибудь разбойник и испугал ее до полусмерти за то, что она такая упрямая. Да неужели же все шотландцы такие твердолобые?

Он оторвал от нее взгляд и осмотрелся. Несколько охапок высокой травы – и постель готова, а там, где под деревьями нет травы, он разведет костерок. К счастью, изучая содержимое своих карманов, он нашел сигару и несколько спичек, а также пистолет, небольшую сумму денег – слава Богу, что он поместил большую часть средств на свой счет в Шотландском банке, – и носовой платок. Если раскладывать костер, то лучше заняться этим немедленно – мгла уже сгущалась над верхушками деревьев.

Забыв о миссис Маккиннон, Артур принялся собирать дрова.

Спустя полчаса он стоял и смотрел на разведенный им огонь и был вполне доволен собой. Давненько он уже не разводил костров из всякой всячины. О каминах в его многочисленных поместьях заботился главный дворецкий Барнаби. Последний раз он разводил костры, когда был мальчишкой: они с повесами несколько раз разжигали огонь там, где им вообще не разрешалось находиться, – на кухне, в лаборатории, а в одну особенно холодную ночь под окном спальни директора школы.

Он повернулся и посмотрел на дорогу. Мгла сгустилась, и миссис Маккиннон больше не было видно. Но он хорошо представлял себе, как она стоит там, прямая, точно шомпол, прижимая к себе эту ужасную сумку. В отдалении раздался крик совы, ему ответил волчий вой где-то еще дальше. Она знает, где он. Если ей захочется погреться у костра, она может подойти и рискнуть своей дурацкой добродетелью.

Артур устроился поудобней у огня, прислонившись спиной к дереву и вытянув вперед одну ногу, а другую, согнув в колене. Он не знал, сколько времени просидел так, но вдруг с удивлением осознал, что мир и покой, царящие в этой дикой местности, это уединение доставляют ему удовольствие.

Ничего не было слышно, кроме звуков леса – белки гонялись друг за другом по стволу сосны, цокая коготками, над головой, овеваемые ночным воздухом, потрескивали ветви. Будь он склонен держать пари – а он был к этому склонен, – он бы поспорил на долг Филиппа, что миссис Маккиннон придет в этот маленький укромный уголок на лужайке, отказавшись от бессмысленной надежды дождаться дилижанса, – придет еще до того, как туман сгустится до такой степени, что больше не будет видно даже серпика луны.

Он снова услышал крик совы, только теперь ближе, и встал, чтобы собрать еще топлива для костра.

Пронзительный женский вопль ворвался в мирный вечер, как нож. Артур отреагировал не задумываясь – выхватив из кобуры пистолет, он бросился к ней, отчаянно пытаясь рассмотреть что-нибудь за пределами небольшого круга света, отбрасываемого костром. Он даже не понял, что она бежит к нему в своем черном платье, пока не заметил, как мелькнула ее дурацкая сумка, когда она на бегу врезалась в него. Она крепко обхватила его за шею и спрятала лицо у него на груди. Он постарался не потерять равновесие.

– Грабители! – в панике крикнула она, прижимаясь к нему изо всех сил.

Он крепко обнял ее дрожащее тело и уставился в темноту.

– Успокойтесь, ну успокойтесь же. Вздохните и расскажите, что вы видели.

Она покачала головой, и пряди ее волос, пахнущие лавандой, попали ему в рот.

– Я не видела. Я слышала. Я их слышала! – лепетала она, задыхаясь, а потом, все так же впиваясь в него мертвой хваткой, слегка отодвинулась, чтобы увидеть его лицо. Глаза у нее были круглые, как блюдца из голубого фарфора. – Какой-то треск… и какой-то свист! Я уверена, что они на той стороне дороги!

Треск. Артур подавил улыбку.

– Тихо, – прошептал он, прижав палец к губам, чтобы она замолчала. Она буквально перестала дышать; ее губы были совсем рядом с его подбородком. Мгновение спустя он услышал цокот белок и отдаленный крик совы. Миссис Маккиннон выдохнула воздух прямо ему в шею.

– Вы это слышали? Это белки, миссис Маккиннон. Лес кишит ими.

Она ничего не ответила; руки ее соскользнули с его шеи. Он немного отклонился и посмотрел на нее. В слабом свете костра было видно, что глаза у нее зажмурены, губы слегка раскрыты, лицо побледнело. Ему стало жаль ее, и он успокаивающе погладил ее по спине.

– Не хотите ли немного со мной посидеть?

Она кивнула, отошла и провела рукой по щеке неловким, застенчивым жестом. Сунув пистолет в кобуру, Артур направился к огню.

– Я тоже сначала испугался непривычных звуков, пока не увидел этих милых зверюшек, – солгал он.

Слабо улыбнувшись, миссис Маккиннон взяла свою сумку, устало подошла к маленькому костерку и опустилась на землю, точно черное облако, поставив сумку на колени. В первый раз с момента их злополучной встречи он заметил, какой у нее утомленный вид. Наверное, этот день дался ей нелегко – одна среди абсолютного безлюдья.

Он оставил ее ненадолго, чтобы набрать еще дров. Положив их в костер, он снова уселся под деревом. Миссис Маккиннон, сосредоточенно нахмурив лоб, рылась в сумке. Шляпку она где-то потеряла, и ее волосы цвета ночи блестели в свете костра, особенно те густые пряди, что, выбились из строгого пучка на затылке.

Она была очень недурна собой. Не выдающаяся красавица, но весьма приятной внешности. Самым замечательным в ней были глаза; носик был симпатичный и дерзкий, полные губы – цвета неспелой сливы… Да, действительно, очень, очень недурна. Можно даже сказать – красавица.

– Бисквиты, – проговорила она, развязывая узелок, который достала из сумки. – Мэй, моя родственница, – это она мне Их положила. – Она смущенно захихикала и пригладила волосы. – Наверное, решила, что в Данди я умру с голоду.

– Так вы приехали из Данди? – спросил он. Его вдруг заинтересовало, какие дела привели к тому, что миссис Маккиннон оказалась в столь отчаянном положении.

Она кивнула, но объяснять ничего не стала. Сунув руку в узелок, она достала то, что называла бисквитом, и протянула ему.

Скорее это можно было бы назвать лепешкой. Артур улыбнулся и с благодарностью принял угощение.

– Очень вкусно, особенно если добавить к ним сливки и джем. Благодарю вас. – Он погрузил зубы в лепешку – и застонал от восторга. Хотя лепешка пробыла в узелке бог весть, сколько времени, она была рассыпчатой и нежной и прямо таяла во рту. – Господи, – пробормотал Артур, откусывая второй кусок. – Пища богов! Передайте от меня комплименты вашей Мэй, миссис Маккиннон.

И тогда она улыбнулась. Это была та улыбка, которая мгновенно пленила его на дороге, – она походила на сверкающую вспышку тепла. Эта улыбка… да, именно от этой улыбки молодая вдова становилась необычайно хорошенькой.

– Замечательные бисквиты, правда? Мэй делает их каждую субботу для Большого Ангуса. – Миссис Маккиннон откусила от своего бисквита небольшой кусочек и стала медленно жевать.

– Ангус? Это что же, ваш сын? – спросил Артур. Она вспыхнула и покачала головой.

– Это муж Мэй, вот кто. У меня нет детей. – В ее голосе слышалось легкое сожаление.

– Значит, вы давно вдовеете, – высказался он, не подумав.

– Восемь месяцев.

Восемь месяцев. Срок никакой. Бедная девочка – она, конечно же, все еще сильно горюет. Но ведь он-то до сих пор переживает из-за смерти Филиппа, хотя и прошло уже три года. Артур посмотрел на хорошенькую вдовушку, и ему снова стало жаль ее. Так молода – и уже пережила смерть любимого человека. Такая хорошенькая – и так страдает.

– Я очень сожалею о вашей утрате. Она удивленно вскинула глаза.

– О! Благодарю вас, но мой муж очень долго болел. Слава Богу, теперь он обрел покой.

Значит, бедняга страдал. Жуя бисквит, Артур подумал – как она пережила это? Леди Уайтхерст выдержала долгое и мучительное умирание мужа, заведя роман с его грумом. При мысли об этом он потряс головой – по некоей пока неясной причине он не мог поверить, что женщина, стрелявшая в него, настолько бессердечна.

Потом они некоторое время молчали; он съел два бисквита, она – один. Когда он жестом отказался от третьего, она аккуратно завязала в узелок два оставшихся и сунула его в сумку, после чего уютно устроилась под своими широкими юбками, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Преимущество его положения позволяло ему видеть ее стройный стан и прямые плечи. Она казалась сильной и здоровой. Теперь Артур жалел того, кого гнусная болезнь вырвала из объятий такой женщины, как миссис Маккиннон.

Помолчав, она спросила:

– А вы что, живете в Шотландии? Артур фыркнул.

– Ни в коем случае! Я приехал уладить кое-какие дела моего друга.

– Это где-то здесь?

– Да. Неподалеку от Питлохри.

– А-а. – Она кивнула. – Это еще немного к северу, но здесь ходит дилижанс.

Он испытал небольшое удовлетворение, узнав, что не сбился с пути. Что за идиот этот трактирный слуга! Если он когда-нибудь вернется в Перт, уж он…

– Мне правда очень жаль, что я выстрелила в вас. – Артур встрепенулся. Он и не заметил, что потирает раненую руку, и покачал головой.

– Ничего страшного, миссис Маккиннон. Я уверен, что гангрена не начнется через день или два, – улыбнулся он. Она смущенно посмотрела на него.

– Понимаете, мне стыдно. Одного взгляда на вас было достаточно, чтобы понять, что никакой вы не грабитель!

– А почему достаточно одного взгляда?

– Ах, да ведь это очевидно! – Она взмахнула рукой. – Грабитель не бывает так хорошо одет, как вы, и уж конечно, он был бы еще грязнее.

Эти слова заставили Артура посмотреть вниз. Действительно, он грязный. Еще одно неизведанное доселе ощущение.

– И еще я думаю, что они не бреются.

Он был с ней согласен, он действительно был побрит.

– Не бреются? А почему бы грабителю не побриться? – спросил он, поставленный в тупик ее логикой.

– Ну, как же, ему ведь нужны бакенбарды, чтобы его никто не узнал! Вот он ограбит кого-нибудь – и сбривает бакенбарды, так что никто не скажет наверняка, что это был он.

– Вот как? Я и не знал, что у грабителей такие обычаи.

– Я прочла об этом в одном романе, – весело пояснила она и устремила взгляд в темноту, не заметив его широкой улыбки. – Я слышала, что именно на этой дороге орудуют разбойники, – пробормотала она. – Они живут в этих лесах, как вы думаете?

Артур сильно сомневался, что разбойник, достойный его пистолета с рукояткой, отделанной жемчугом, будет так глуп, чтобы жить совсем рядом с дорогой, пусть даже дорога эта совершенно безлюдна.

– Вряд ли.

Ее руки, лежащие на коленях, сжались в кулачки.

– А как вам кажется, что случилось с дилижансом из Криффа? – спросила она, чуть ли не шепотом.

– Миссис Маккиннон, вы напрасно себя запугиваете. Криффский дилижанс, вероятно, уже прошел к тому времени, когда кучер высадил вас. Здесь нет никаких разбойников. За несколько часов по этой дороге не прошел ни один человек, и я совершенно уверен, что толковый разбойник с большой дороги сначала изучит, какое здесь движение, а уж потом обоснуется в этих местах.

Она улыбнулась с таким облегчением, что он замер на мгновение и почувствовал, как странная дрожь пробежала по спине, угнездившись где-то внизу живота.

– Конечно, вы правы. – И она опять улыбнулась, но он заметил, что кулачки ее все еще крепко сжаты. – Я читала об Англии, – проговорила она, очевидно, чтобы сменить тему разговора. – В школе я знала одну девочку, она приехала из Карлайла.

– Карлайл. Это рядом с озерами, – пояснил он и, подхватив эту тему, пустился в бестолковое описание Англии, начав с мирного Озерного края, где находилась резиденция предков Сазерлендов, и, перейдя, наконец, к холмистому ландшафту торфяников, где у него был маленький загородный домик. Каким-то образом воспоминание об этом привело к рассказу о потрясающей красоте белых утесов Дувра, а потом – к волшебству лесов Котсуолда.

Где-то в середине его рассказа она подвинулась так, что оказалась прямо перед ним, и ее смешные маленькие ботинки высунулись из-под юбки. Артур обнаружил, к своему удивлению, что мог бы о многом ей рассказать, – просто никто никогда не расспрашивал его о нем самом или о его доме.

Он смотрел, как пламя костра пляшет в ее ясных голубых глазах, и в какой-то момент понял, что в этом что-то есть – общаться с женщиной, которая не расспрашивает о дамских модах, или о последних светских сплетнях, или о том, какую сумму принесет пара прекрасно подобранных жеребцов. Она не задала ни одного вопроса, какие задали бы Порция или любая другая светская дама. Миссис Маккиннон расспрашивала о простых англичанах, о том, что они делают, чтобы заработать на жизнь, куда ходят в школу, на что надеются, что любят, чем увлекаются и чего боятся.

– Прошу прощения, миссис Маккиннон. Я утомил вас, вы засыпаете. – Он достал карманные часы. Его удивило, что уже так поздно – он и не заметил, как прошло время.

– Ах, нет! – воскликнула она, решительно тряхнув головой. – Это так интересно! У меня не было возможности увидеть что-то, кроме своего дома. Мне нравится слушать об Англии. Это, наверное, настоящий рай. – И она зевнула, вежливо прикрыв рот рукой.

– Благодарю вас, но мне кажется, что на этот вечер мы тему исчерпали. – Он встал. – Я подкину дров в костер, – произнес он и направился в лес.

Вернувшись через четверть часа, он увидел, что миссис Маккиннон лежит на боку, сложив руки под щекой, и крепко спит. Спящая, она выглядела намного моложе, несмотря на темные круги под глазами. Артур снял сюртук и осторожно ее укрыл.

Он занялся костром и, когда пламя разгорелось, снова взглянул на миссис Маккиннон. Что здесь делает эта женщина, совсем одна? Что происходит в ее жизни? Он устроился под деревом рядом с ней и долго думал об этом. Вдруг как-то сразу он погрузился в сон и увидел Филиппа, стоящего за деревом, так близко, что Артур мог бы до него дотянуться. Но когда он хотел схватить его, тот исчез, и Артур изо всех сил попытался запомнить, ушел ли он влево или вправо, не в силах сообразить, откуда Филипп появился.