Текст книги "Пицца с мандаринами"

Когда приехал таксист и разговорился с нарядным Лиангом, то оказалось, что по адресу, который написал Женя, располагается некий особняк купцов Брусницыных. Лианг растерялся.

– А что, опять какой-то фильм снимают? – спросил, улыбаясь, таксист. – Там киношники часто снуют туда-сюда. Фактура. Людей-то простых не пускают. Все-таки памятник. Нуждается в реставрации, да. Но как могут берегут. На фильм, да, пригласили?

Лианг только и мог, что кивать. Неужели Женя заманил его в массовку? Нет, это совершенно ему не подходит. Даже если нужно будет просто пройтись в толпе, Лианг не справится. Слишком много людей, которые будут на него смотреть. Слишком большая ответственность. Закралась мысль сказать таксисту, чтобы поворачивал назад, но Лианг уже успел написать Жене, что выехал. Отказаться было бы слишком неприлично. Тем более он у Жени в долгу. Возможно, тому нужна помощь в этом особняке.

Лианг достал телефон и открыл переписку. Что там Женя писал про вечер.

«Я буду работать на иммерсивном спектакле. Очень важный и особенный проект. Такую возможность не упускают. Нетворкинг и крутые кадры в шоурил. Да и просто отлично проведу время. Еще неизвестно, когда на такое событие пригласят. Если вообще пригласят. Короче, буду светить лицом».

Лианг опять мало что понял. Но еще раз удостоверился, что Женя там будет работать и, если учесть слово «шоурил», то снимать. Все-таки его пригласили на настоящую площадку и он получит какой-то важный проект в портфолио. Повод порадоваться за друга.

Такси остановилось.

– Спасибо. До свидания, – попрощался Лианг, расплачиваясь.

– Приятного вечера.

Лианг оказался на темной безлюдной улице, которая находилась в центре, но выглядела какой-то заводской. Ему стало не по себе, особенно когда побрел по краю дороги, не понимая, куда конкретно ему идти. Строительные леса, темнота, хмурые здания и голоса где-то впереди. Лианг понадеялся, что люди помогут ему сориентироваться.

Добравшись до них, Лианг понял, что те так же, как он, приглашены на спектакль. Слишком их одежда бросалась в глаза, и толпились люди аккурат в одном месте. Подойдя ближе, Лианг увидел организаторов, снующих по лестнице с фотографом. Еще осмотрел праздничную иллюминацию, украшавшую проход к главной лестнице особняка. Заметил также и пару охранников, которые проверяли QR-коды. Улыбались и желали приятно провести время. Когда сам Лианг дошел до охраны, то прочитал на двери афишу, которая словно осталась здесь с конца XIX века. Пафосная шапка и название «Театральный роман, или Записки покойника». От последнего слова по спине прошелся холодок. Куда его Женя затащил и зачем? А потом вспомнил, как хотел устроить свидание на ужастике. Вот, пожалуйста. Вселенная его услышала. Только всех девушек он уже растерял.

QR-код проверили быстро и Лианга пустили внутрь. Перед входом образовалась небольшая очередь, потому он не сразу осознал торжественность беломраморной лестницы, которая вела в особняк. К нему подошел юноша в смокинге и проворно забрал верхнюю одежду, выдав номерок. Лианг немного растерялся, но расспрашивать не стал, чтобы не создавать на лестнице столпотворение. Поднимался он в полумраке и разглядывал каждый завиток и украшение, не веря себе, что его, простого работника питомника, пригласили прогуляться по настолько роскошному зданию.

Старинный особняк оказался заброшенным памятником архитектуры. Помпезным, нежилым и нереставрируемым, отчего измятым временем. Полумрак растворял атмосферу декаданса и упадничества. Ступени по краям организаторы заставили свечами, но теплый свет не обещал уюта. Скорее оттенял мрачность и неприветливость особняка. Холодно не было. Лианг осмотрел девушек и женщин в платьях и отметил: они тоже не мерзли. Однако камин, которым завершался подъем, не горел. Лишь добравшись до него, Лианг заметил в углах переносные конвекторы, выкрашенные в черный и прикрытые тьмой, чтобы не сбивали настроение полусветского демонического бала.

Лианг осмотрелся. Его поразил удивительно тонко отделанный потолок. Лепнина в стиле Ренессанса и белоснежные мраморные девы на стенах. Всего лишь вход в дом, а былая роскошь уже придавила его и сделала невыразительной деревенщиной. Правее от камина оказался полукруглый эркер с высокими окнами, выходившими, должно быть, в сад. В эркере стоял стол с пирамидой из бокалов и несколько человек мило беседовали, разглядывая сверкающие уличные кубы подарков и конусы елочек за окнами. Лианг повернул голову в сторону двери, куда заходила бóльшая часть гостей, после того как справлялась с восторгом от лестницы. Встречающих не было, но, когда дверь открывалась, людская болтовня и гулкая музыка ориентировали лучше любого проводника. Лианг дождался своей очереди и прошел дальше.

Он оказался в просторной прихожей, где было шумно и еще темнее. Музыка сюда проникала из соседнего зала, скорее всего, само мероприятие проходило там. В прихожей люди общались, знакомые приветствовали друг друга, некоторые фотографировались. Кто-то ставил на крошечный столик пустые бокалы, ухваченные ранее с пирамиды в эркере. Лианг никого не знал и знакомиться не намеревался. Он рассматривал стены пыльно-терракотового цвета и строгие украшающие их линии. Здесь владельцы использовали совсем другой стиль. Лаконичный, но как будто бы вдохновленный чем-то древним.

– Молодой человек, вы с нами? – обратилась к нему очаровательная девушка с черным боа и сеткой на лице. – Спектакль начнется через десять минут. Стоит поторопиться.

– Спасибо, – растерянно улыбнулся Лианг. – Я просто рассматриваю все. Очень красиво.

– Еще бы, – широко улыбнулась она. – Все разглядывают. Шедевральное место. Ну, не опаздывайте, таинственный джентльмен.

Девушка подмигнула Лиангу, а он растерялся от неожиданного флирта. Немного выждал, чтобы остаться подальше. Девушка, конечно, красивая, но ему это ни к чему. У него билет на завтра, и вещи уже упакованы. Лианг открыл очередную дверь и попал в светлый зал.

Пару мгновений оторопело искал взглядом, за что зацепиться. Он словно очутился в депрессивном снежном Версале. В окружении оказалось неожиданно столько французского, что Лианг не сразу осознал, отчего именно он растерялся. Мрачная атмосфера и гедонистическая свита Дионисия с танцующими фавнами. Эта дисгармония бело-серой бессердечности обветшалого особняка и пряности роскошных деталей оставляла неописуемое впечатление единства жизни и смерти. В центре зала стояли декорации. Карикатурный занавес, три стула и нагромождение реквизита. Над сценой сверкала пышная хрустальная люстра. Зрители хаотично расположились по залу, оставаясь наблюдателями, но при этом массовкой. Лианг выбрал себе место вдалеке от сцены и стал размышлять, как ему найти Женю.

Пьеса была написана по мотивам романа Булгакова. Лианг не читал эту книгу и прочие его тексты. Лишь слышал о нем, притом от Жени. По странному поводу: Женя скидывал ему музыку из старого сериала по мотивам романа. Музыка его впечатлила, но то был другой роман.

Множество заковыристых слов и специфическая постановка мешали понять сюжет, но, судя по всему, история была про отношения автора и представителей театра, пути художника и много мрачного вдохновения. Актер, играющий писателя, был хорош. Лианг плохо понимал, но проникся к нему сочувствием и симпатией. Вспомнил, что в названии также было «записки покойника», и стал размышлять, кто из всех этих персонажей будет покойником. Присутствовал черный юмор или не черный. Лианг не считывал, в чем соль, но зрители иногда смеялись. Также порой кое-кто из толпы участвовал в действии. Еще оказалось, что в пьесе были пустоты для импровизации со зрителями. В эти моменты Лианг радовался, что успел в самом начале уйти подальше от эпицентра. А потом он вдруг заметил, что эпицентр в особняке не один. Часть зрителей то уходила, то возвращалась из соседнего помещения. Им завладело любопытство и надежда, что там устроено что-то наподобие буфета. Лианг, стараясь остаться незамеченным, проскользнул в соседнюю комнату.

Вновь очутился в темноте. Бронзово-кофейной тьме с еще более вычурным убранством. Здесь его впечатлили огромные зеркала, расположенные друг напротив друга в богатых рамах. Под потолком висела поразительная бронзовая люстра, и ее рога, завитки и огни множились в этих зеркалах, придавая комнате пронзительный и мистический вид.

Здесь тоже нашлась сцена. Скромная и тихая. Лианг понял, что это параллельная ветка сюжета, но как-то связанная с основным. Над сценой висела афиша «Черный снег». Зрителей было меньше, а действие на сцене, в отличие от соседнего зала, печальней. Лианг нашел себе место в сторонке и вдруг заметил небольшой эркер, где на треногах стояли камеры. Возле одной топтался молодой человек, попеременно поглядывая то на сцену, то на экран записи.

«Женя!» – обрадовался Лианг.

Он расслабился. Наконец-то, чувствует, что не случайно оказался здесь, что это не странный розыгрыш, что он вживую встретится с человеком, который так сильно ему помогал с русским, а по приезде в Россию еще и не бросил в беде. Настроение само собой поднялось, и пыльный дом больше не угнетал застарелой угрюмостью.

Когда он обратился к сцене, его пронзило воспоминание о давнем сне, когда он бежал, но никак не мог догнать и увидеть ее. Вот и теперь она ускользала, намереваясь скрыться за ширмами и раствориться во мраке нелюдимого особняка. Лианг никак не мог этого допустить. Лишь в центре сцены он осознал, что вышел в свет софитов, и окликнул незнакомку, так похожую на его мечту. Она обернулась. В ее глаза цвета морского тумана сверкнули интересом.

– Кто вы? Призрак? – спросила она, не выходя из контекста сцены, и Лианг осознал, что вляпался в импровизацию.

Он кивнул, смутно понимая, чего именно от него ждут. Но ее мимолетная растерянность окончательно сменилась интересом и шутливостью.

– Ты не боишься меня? – спросил Лианг, осознавая, что назвался призраком, значит, надо плясать в сторону мистики.

– С чего бы? Ведь я и сама призрак. Живу в этом приюте душ крепостных, которые почему-то решили, что они воины.

Лиангу не хватало контекста и слов, он чувствовал, что вот-вот начнет краснеть и заикаться. Нужно было что-то придумать, выкрутиться. Но отступить равносильно отказу от судьбоносной удачи, которая свела его с выдуманным идеалом, который, лишь сделаешь шаг в сторону, растворится дымкой и исчезнет в унылых буднях.

– У призраков нет имен. Если есть у вас имя, значит, вы еще живы.

– Разумно, – сказала она с душераздирающей грустью, но, когда встретилась с ним взглядом, он заметил все те же задорные искры.

– Елена, – она торжествующе коснулась его лба. – Да и вы телесны. Вы один из тех, кто хочет укрыться в моем доме?

– Нет, – ответил Лианг, не желая поддаваться.

Он знал, что согласиться, значит, попасть на ее уловку. Ее пальцы были теплыми и прикосновение – легким, но оно поразило его, словно искрой воспламенив его до тех пор рассудительное сознание. Ни в коем случае нельзя ее упускать.

– Так кто же вы?

– Опять спрашиваете вы, – театрально усмехнулся Лианг. – Но я хочу спросить тебя.

– Так спрашивайте.

– Зачем ты здесь? Ты печальна и напугана. Дом не защищает тебя. Я пришел забрать тебя.

– Хо-хо! – ворвался на сцену какой-то старик в офицерской форме. – Прочь, демон! Прочь!

Лианг не понял, получилось ли у него сымпровизировать, но, кажется, его предложение увезти Елену в общую канву не вписалось. Он потихоньку ретировался, решив: демон, так демон. Скрылся в толпе зрителей, под одобрительные перешептывания. Когда остановился на своем старом месте и обернулся. Елена уже принимала на сцене новых персонажей и утешала их. Лианг широко улыбался.

Следить за сюжетом становилось все сложнее. Он не мог оторвать глаз от Елены и лишь гадал, как ее зовут на самом деле. Пытался спланировать, как подойти к ней после спектакля, с чего начать разговор. Но больше всего боялся, что в этом огромном доме актеры уйдут через какой-нибудь черный выход и он больше никогда ее не увидит. Тут он вдруг вспомнил про Женю.

Тот все еще стоял напротив камеры и, улыбаясь, наблюдал за действом. Лианг осторожно начать двигаться в его сторону. Людей значительно прибавилось, а еще появились официанты, которые строили очередную пирамиду с бокалами и оформляли узкие столы легкими закусками. В одного паренька Лианг чуть не врезался и долго извинялся, по привычке кланяясь. Наконец он добрался до эркера и встал в метре от Жени.

На сцене началась своеобразная по большей части метафорическая перестрелка. Лианга оглушило техно-музыкой, полы комнаты завибрировали басами. Кричать Жене он не хотел, потому подождал, когда ажиотаж уляжется. Вскоре все утихло, и артисты вышли на поклон. Елена широко улыбалась. Появился конферансье и объявил, что на этой сцене перерыв, можно угоститься или пройти в белый зал. Там антракт начнется через тридцать минут. Елена направилась туда. Лианг засомневался. Если пойдет за ней сейчас, это может показаться преследованием, и вообще, она на работе. Неприлично так себя вести. Он вновь покосился на Женю. Тот болтал с официанткой, которая принесла ему шампанского. Перебивать не хотелось, но Лианг верил, что именно Женя поможет ему познакомиться с прекрасной Еленой. Он столько раз ему помогал, выручил с билетами. Наверняка не откажет. Быть может, даже подскажет, как ей понравиться. Болтовня Жени с официанткой прекратилась. Лианг ловил его взгляд, но, кажется, Женя так его и не узнал. Что странно, ведь он так часто скидывал свои фото. «Ах, да. Все азиаты на одно лицо. Хотя… Он ведь сам меня пригласил».

– Привет, – попытался привлечь к себе внимание Лианг.

– Привет, – улыбнулся в ответ Женя.

Ничего не последовало.

– Ты сейчас не можешь говорить?

– Да нет. Почему? В целом могу, – ответил Женя, как будто первый раз его видит.

Лианг все больше терялся.

– Прости, – он собрался. – Ты Женя?

– Нет, – покачал тот головой.

– А-а, – протянул Лианг. – Понятно.

Он отошел чуть в сторону, а пол под ногами будто заходил. Куда теперь? Елену упустил. С Женей ошибся. Идиот, мог бы сразу понять, что не он. Столько раз встретились взглядом, а парень явно его не узнал.

– Сорян, а че за Женя интересует? У админа можно спросить, у них списки зрителей есть.

– Он не зритель, – бесцветно ответил Лианг.

– Наш? У нас Жени никакого нет. А! Женя есть. Но не Женя.

Лианг посмотрел на него, словно тот был пьян.

– Как раз подойти должна. Женя. Сказала мне за местом ее присмотреть. Она тут все настроила. Я лишь смотрю, чтобы никто не уронил. Или еще чего… Сторожу, в общем. Понимаешь?

Лианг слушал этот поток, и смысл слов медленно просачивался в его разум.

Женский род. Предложения с женским родом. Женя. С чего он взял, что это мужское имя? А почему в тот день Женя его не исправила? Лианг почувствовал себя редкостным тупицей. Больше года переписываться с человеком, и угораздило же ошибиться в таком важном аспекте. Наверное, она не стала исправлять его из вежливости. Он так уверенно общался с ней как с бро, что она просто застеснялась его исправить. Из-за собственной тупости он поставил ее в неловкое положение. Наконец полное осознание Жениного пола оформилось. «Она девушка! – промчалась паническая мысль. – Что я ей за этого год успел написать? Какие тупые шутки шутил? Писал ли что-нибудь грубое или неподобающее? – Лианг начал краснеть и задыхаться. – Я просил ее помочь мне найти билеты, чтобы закадрить девчонку».

Лианг подошел к одному из официантов и попросил воды. Ее не оказалось, но для Лианга нашли тархун. Газировка ударила в нос, а травяной вкус неприятным послевкусием остался на языке. Слишком странно, слишком сладко и хочется сморщиться. Лианг поставил стакан на столик, когда до его плеча осторожно дотронулись.

Елена! Лианг настолько не ожидал оказаться с ней так близко, что мысли о Жене и своем провале рассеялись.

– О, вот и Женя, – указал на нее парень, карауливший камеры.

Он дал ей пять и скрылся в толпе зрителей, которые мало-помалу начали готовиться к просмотру второго акта. Становилось все тише. Официанты тенями выскользнули из зала.

– Женя, – Лианг не верил, что это происходит с ним в реальности.

– Привет, – улыбнулась она и тут же немного нахмурилась. – Ладно, извини, что сразу не сказала. Но ты из-за имени начал обращаться ко мне в мужском роде, а я не исправила. – Она остановила запись на одной из камер и сняла ее со штатива. – Честно говоря, меня уже достали любители белых лошадок. Фантазеры. Потому сменила аватарку на нейтральную. И тебе искренне порадовалась, когда оказалось, что ты просто нормальный. – Женя достала из сумки аккумулятор и поменяла местами с севшим в камере. – Короче, просто так получилось. Немного неловко, но в целом, – она бросила оценивающий взгляд на Лианга, – надеюсь, не фатально. А ты, оказывается, такой смелый!

Ее искреннее восхищение в финале монолога его поразило даже больше, чем признание в обмане.

– Смелый? – переспросил Лианг.

– Ну да, – она закрепила камеру. – Я, конечно, и раньше подумывала, что ты отчаянный парень. Но не ожидала, что ты пойдешь на сцену.

– А-а, – протянул Лианг, не понимая, почему он отчаянный, и не переставая разглядывать Женю. – Это случайность.

Конферансье объявил начало второго акта, свет приглушили.

– Все, – шепотом сказала Женя, – потом.

Она включила камеру и завороженно смотрела на сцену, а Лианг с таким же изумлением и искренним счастьем рассматривал ее.

В профиль ее нос оказался не таким ровным, как ему показалось раньше. На едва заметной горбинке он разглядел почти исчезнувший след от очков. А на ребре изящных тонких пальцев следы от карандаша и какие-то заметки на запястье. Длинные каштановые волосы оказались качественным париком, и теперь Лианг гадал, какие они на самом деле. В своем воображении примерил Жене разные прически и оттенки, но отчего-то ни один его вариант как будто ей не подходил. Лицо покрывал плотный сценический грим, а громоздкие стрелки делали глаза большими, яркими и вблизи немного безумными. Алая помада, не поглощенная софитами, в полумраке эркера смотрелась агрессивно. Лианг улыбался. Женя на сцене – мистическая муза из его сна. В реальности – хаотичный творец с привычками книжного червя.

Он перевел взгляд на сцену, но с трудом следил за событиями. Весь разум его был поглощен вопросом: как ему теперь общаться с Женей? Пригласить ли куда-нибудь после спектакля? Насколько это вообще будет уместно? Сразу ли сказать, что ничего у него со свиданиями не получилось? Но не покажется ли ей, что он совершенно никчемный? А еще он завтра уезжает.

Осторожно посмотрел на пылающее эмоциями лицо самой очаровательной девушки на свете и решил: чтобы ни случилось, он обязательно станет ей близок и, если получится, будет поддерживать ее таким же ободряющим светом.

Второй акт закончился быстро, и Женя бойко начала упаковывать технику по сумкам. Лианг предложил помощь, она согласилась, и вскоре он потащил за ней две тяжелых сумки с аппаратурой.

– Только аккуратней. – Женя быстро шла, поправляя на плече два чехла со штативами. – Здесь все. Сейчас на улице будет интересно.

Лианг спешил, но его смутило, что им нужно идти на улицу. Все-таки пуховик забрали, а к зиме он не привыкший. Однако Женя торопилась, тормозить ее личным неудобством Лианг не стал.

Когда они вышли на улицу, к Жене подошел паренек и передал темно-бордовую куртку. Та была такой широкой и бесформенной, что Женина голова стала казаться маленькой, а ножки – тоненькими. Он подумал: как жаль, что куртка не длинная, ведь в платье ей должно быть очень холодно. Хотел предложить уйти в тепло, но Женя уже мчалась куда-то в гущу событий, а Лианг даже не заметил, как много в саду людей, как шумно поет и танцует толпа. Он остановился, лишь когда Женя встала, и поглядел по сторонам.

Недалеко от светящихся фигур были установлены столы, от кастрюль на которых поднимался спиралями пар. Там столпились гости – где-то все же раздобывшие свою одежду – и принимали кружки с чаем. Официанты как раз этот чай и разливали, добавляя в него что-то еще. Он вернулся взглядом к Жене, и оказалось, что та уже поставила камеры и включила запись. Ее скорость поражала. Она так буднично все распаковала, настроила и просто наслаждалась моментом, что Лианг растерялся. Думал ей помочь, но Женя совсем не нуждалась в помощи.

Тем временем рядом с ними голосила толпа пестрых артистов. Несколько музыкантов-народников и женщины в ярких длинных юбках и платках. Лианг совсем не мог разобрать их песни. Но характер веселый, и Жене нравилось. Он подул на пальцы, чтобы согреться. Она посмотрела на него с осознанием и повела к столам. Лианга смутило, что она взяла его за руку.

– Дим, а куда вещи складывали? – спросила она у одного из парней.

Он указал на еще один стол ближе к эркеру, где копошились сотрудники театра и выдавали вышедшим из особняка теплую одежду.

– Сорри, что-то я отвлеклась, – потянула Женя за собой. – Сильно замерз?

– Все в порядке, – насилу улыбнулся Лианг.

Не успели они подойти, как он заметил свой пуховик и, отдав талончик, оделся. Холодная ткань была неуютной, но все лучше, чем в костюме на улице. Парень, которого Женя назвала Димой, подошел к ним и протянул кружки, сказав, чтобы грелись.

Лианг с недоверием понюхал чай. Терпкий запах с примесью алкоголя.

– В программе обещали бальзам, – улыбнулась Женя, не сводя глаз с танцующих на снегу женщин. – Пей, не бойся.

Бальзам для волос, бальзам для губ, лечебный бальзам… Лианг никак не мог понять, зачем его пить. Но отхлебнул.

Обжигающий вкус трав и слабости растворился на языке, и захотелось еще. Лиангу нравился глинтвейн. Он пробовал глёг и грог. Этот чай не был слишком пьянящим, и вкус ему понравился. Когда он допил, одна из танцовщиц неожиданно повесила на него баранки. Лианг так растерялся, что не сразу сообразил, что его пытаются утащить в танцующую толпу. Женщина решила, что ему это ни к чему, и отстала, а Женя задорно рассмеялась. Лиангу стало одновременно не по себе и так хорошо от ее смеха, что он первое время не замечал, как программа с танцами закончилась. В саду появились гусары.

Лианг совсем не удивился костюмам этих актеров. Организаторы потрудились на славу и обставили все с помпой. Актеры в форме торжественно выходили и произносили какие-то речи с изобилием незнакомых слов. Лианг их и не слушал, он отвлекся от рассматривания Жени, лишь когда гусары сверкнули саблями и скрестили их на огромной посудине, под которой официанты уже зажгли огонь. Это показалось ему любопытным. На сабли гусары посадили сахарную голову и вылили на нее бутылку рома.

– Смотри, смотри, – озорно подтолкнула его в бок Женя.

– Да, – ответил Лианг, хотя после такого жеста ему хотелось смотреть только на нее.

Ром подожгли, и сахар запылал чарующим синим пламенем. Сахар плавился, а толпа гостей восторженно наблюдала. Чтобы подогреть восхищение, в небе над садом запустили петарды. Женя разглядывала раскрашенную огнями черноту, а Лианг запоминал, как фейерверки отражаются в ее потемневших в ночи серых глазах. Ром прогорел, и гусар вылил в посудину бутылку шампанского. Лианг подумал, что безумие пить это, но Женя помчалась со стаканами добывать угощение. Он с недоверием смотрел на ее пышущие алкогольным паром трофеи.

– Держи, это называется жженка! – протянула она стакан в медном подстаканнике. – Горячо, аккуратней. Даже ручка накалилась.

Он взял и не глядя выпил. Огонь прокатился по горлу с горечью и сладостью жженого сахара. Горячее вино окончательно согрело Лианга, и щеки запылали то ли от него, то ли от Жениной радости. Она пила помаленьку и после каждого глотка мечтательно закрывала глаза и, улыбаясь, пританцовывала. Пошел снег. Он оседал на ее волосах, путал накладные ресницы и размывал сценический грим.

– Хороший вечер, правда? – спросила Женя.

– Да, – только и ответил раскрасневшийся Лианг.

– Нам уже пора.

Она озорно засмеялась и вновь взяла его за руку, потянув за собой. Вдвоем они вернулись к камерам, и Женя выключила запись.

– Я могу помочь, – предложил Лианг и открыл одну из сумок, чтобы Жене было удобнее.

– Спасибо, – улыбнулась она, складывая аппаратуру. – Сейчас все будут расходиться. Если хочешь, можешь уйти с гостями.

– А если не хочу? – спросил Лианг, потому что понял, что она с гостями уходить не собирается.

– Если хочешь, можешь подождать, когда я освобожусь.

– Хорошо, – кивнул Лианг. – Я подожду.

Женя застегнула сумку и странно на него посмотрела. Так серьезно и как будто оценивающе. Он засмущался от ее взгляда и не нашелся, как спросить о ее планах и нравится ли ей проводить с ним время.

– Пойдем в дом, – сказала Женя, а Лианг подхватил ее сумки.

В особняке они прошли во вполне современную часть. Старенький ремонт, но обжито и аккуратно. Женя указала, куда положить сумки, и попросила подождать. Лианг сел на один из простых стульев. В голове его начало гудеть. Ему успели вручить шампанское в перерыве, потом пьяный чай, потом эта жженка. Желудок с горлом пылали недовольством, а сознание скручивалось. Наконец Женя вернулась и представила своих друзей из труппы. Лианг совершенно никого не запомнил, но доброжелательно кивал и отвечал на дежурные вопросы о том, кто он, зачем он, почему он. Улыбался. А голова все гудела.

– Мы уже почти погрузились, – сказал высокий парень с длинной челкой.

– Хорошо, – кивнула Женя, – я сейчас. Лианг, ты с нами? С тобой все хорошо?

– Да, – пространно ответил он, хотя головная боль грозовой тучей наползала на разум. – Я в порядке.

– Тогда за мной, – она улыбнулась и пошла за своими друзьями.

Улыбка слегка развеяла его неприятное состояние. Он встал и направился за компанией незнакомцев, неизвестно куда и зачем. Но одно было ясно точно: пока есть возможность общаться с Женей, он будет следовать по воле судьбы или рока.

Около полутора часов они разъезжали по городу, развозя актеров и сгружая лишние вещи. Лианг прислонялся к холодному стеклу заднего сиденья минивэна и украдкой посматривал на Женю. Она шутила и постоянно фотографировала людей в машине. Лианг не хотел сейчас фотографироваться. Он чувствовал себя паршиво, а выглядеть отвратительно на, скорее всего, единственных фото, которые останутся у Жени, он не хотел. Втягивал голову в пуховик и всячески прятался за другими пассажирами на своем сиденье.

Проехали еще немного, попрощались с милой девушкой по имени Катя и поехали дальше.

– Куда обычно? – спросил водитель, имени которого Лианг не запомнил.

Все согласились. Говорили, что голодные. Женя издалека пыталась разузнать, голодный ли Лианг, но его ей было не слышно. А ему неприятно, что он такой тихий и не может перекричать толпу. Начало подташнивать. Он подумал, что было бы здорово, если их обычное место находится где-нибудь неподалеку. Будет максимально ужасно, если его начнет рвать в салоне.

Остановились. Выйдя из машины, Лианг долго стоял под хлопьями мокрого снега и просто дышал, наслаждаясь моментом. Холод немного снял ощущение раскатов грома в висках. Женя окликнула его, и лишь тогда Лианг двинулся с места.

– Нравится снег? – спросила она, когда Лианг поравнялся с ней.

– Да, – только и вымолвил он, потому что рассматривал, куда они приехали. – Пиццерия?

– Ну да, – кивнула Женя. – Ты против?

– Нет. Я ем пиццу.

Он открыл перед ней двери, занервничал, не слишком ли это, а потом увидел, что Женя не смутилась. Кажется, она вообще не обратила на это внимание.

– Ты что будешь? – спросила Женя, когда их шумная компания устроилась на мягких диванчиках возле длинного стола.

Они решили, что быстрее будет заказать самим и взять что-нибудь из готового, чем ждать официантку. Потому активно обсуждали, кто что не ест ни в коем случае.

– Не знаю, – пожал плечами Лианг. – Ты что закажешь?

– Вообще, я картошку хотела, с сыром, – засмеялась Женя. – Но раз такое дело…

– Это подходит, – засуетился Лианг, – я могу есть картошку. Я очень ее люблю.

– Ладно. Тогда… Ребят, кто идет? О, Оля. Слушай, нам два картофеля по-деревенски. И сырные колечки, если будут. – Она повернулась к Лиангу: – Это запеченный картофель дольками с зеленью. Подойдет?

– Да, конечно, – сказал Лианг, а сам теперь внимательней рассматривал ее друзей.

Девушку, которая первой ушла делать заказ, в особняке он не видел. Она не актриса и не персонал, работавший с гостями. Звали сокращенным именем Оля, потому Лианг решил, что они примерно в одном статусе. Возможно, она гример или еще кто-то из закулисных пчелок. Оля была выше Жени, но черты лица детские и милые. Темно-русое каре с округлой челкой и ореховые глаза с тщательно прокрашенными длинными ресницами. Говорила Оля мягко и бегло, почему-то напоминая ему Фрекен Снорк.

За Олей почти сразу пошел Миша. Ничем не примечательный молчун, судя по разговорам, именно на его машине они сюда приехали. Миша никаким образом не походил на творческую личность. Просто хороший знакомый с просторным авто и широкой душой. Удивительно, что он согласился на развоз вещей и людей в ночи перед новогодними праздниками.

А вот оставшийся с ним и Женей за столом парень по имени Ермил точно был артистической натурой. Имечко его Лианг хорошо запомнил, впервые такое услышал. С большим трудом выговорил. Яркий Ермил, как и Женя, был со сценическим макияжем, но, раскинувшись на диванчике напротив, выглядел так, словно это его обычный вид. Лианг вдруг подумал, что вполне вероятно, что это действительно его будничный образ. Черный кудрявый вихор волос он все время зачесывал назад, тонкими пальцами словно втыкая в кудри на затылке. Говорил поставленным бархатным баритоном, и речь его для Лианга звучала пунктирообразно: слово понятно, два мимо, фраза ясна, какая-то бессмыслица. Ермил как будто специально вставлял в речь крылатые фразы и чудные фразеологизмы. Иногда смеялся и комментировал окружающую действительность стихами. Наверное, будь Лианг носителем языка, с Ермилом он бы поговорил с большим интересом.

Еще с ними сидел Саша. Паренек, который притащил Жене куртку, как только она вышла в сад. Уже тогда Лианг обратил внимание на удивленный и недобрый взгляд этого Саши. Сейчас паренек из сада совершенно преобразился. Стал словно выше и напористее. Вел, однако, себя вежливо и пытался быть душой компании. Не удавалось. Врожденную харизму Ермила оказалось невозможно перебить выученными улыбками. Но Саша из кожи вон лез, чтобы продемонстрировать свою интересность. Лианг смотрел на его аккуратную стрижку, правильную одежду и широкую улыбку и готов был поспорить, что Саша – отличник. Бросил взгляд на очередь у кассы, где Оля и Миша о чем-то болтали, и подумал, что он здесь единственный, кто не произносит ни слова. Мысли бились в головной боли, словно в гнилой бочке. А где-то над ним смыкалось разочарование в себе. Ему совершенно нечего было сказать и изобразить из себя.