Текст книги "Психологическая системная профессиография"

Формирование теории деятельности послужило развитию целого ряда теоретических концепций [16, 53, 65, 74, 85, 99, 120, 155, 161, 183, 187, 189, 196, 198, 250, 269, 302, 307] и научно-практических работ [8, 12, 54, 75, 101, 103, 105, 131, 207, 266, 268, 281, 284, 292], которые представляют собой различные попытки реализации системного подхода в исследованиях профессиональной деятельности. В частности Э.Г. Юдин [302] показал, что системный подход задает новые принципы изучения объекта, новую ориентацию всего исследования, усложняет методы анализа – от простейшей формы научного описания – «параметрического уровня» – к «морфологическому субстратному описанию» объекта до его функционального описания.

Новая ориентация психологических исследований в рамках системного подхода выражается в стремлении построить целостную картину объекта, которая наиболее отчетливо проявляется в следующих моментах:

1) элементы системы описываются с учетом их «места» в целом;

2) построение систем иерархичное, один и тот же «материал», субстрат, выступает в системном исследовании, как обладающий одновременно разными характеристиками, параметрами, функциями и даже разными принципами строения;

3) исследование системы неотделимо от исследования условий ее существования;

4) свойства целого порождаются из свойств элементов и, наоборот, свойства элементов порождаются из характеристик целого [302, с. 102–103].

Процесс исследования строения объекта может развиваться как «внутрь» объекта (анализ строения отдельных элементов), так и «вне» его (анализ объекта как элемента более широкого целого). Изучение объекта системного исследования проводится на трех уровнях анализа: «параметрическом», «морфологическом» и «функциональном». «Параметрический уровень» – это исходная форма научного описания исследуемого объекта, основанная на эмпирическом познании его свойств, признаков и отношений объекта. «Морфологический уровень» позволяет выявить поэлементный состав строения исследуемого объекта и определить взаимосвязи свойств, признаков и отношений, установленных при параметрическом описании объекта.

Для объяснения «жизни» объекта – принципов его организации, функционирования и развития – необходимо его функциональное описание, которое, в отличие от морфологического, не является жестко привязанным к пространственно-временной локализации элементов. Функциональное описание «может исходить из функциональных зависимостей между параметрами; между «частями» как элементами объекта или между параметрами и строением объекта». Причем «функция элемента или «части» (подсистемы) объекта задается на основе принципа «включения», т. е. выводится из характеристик и потребностей более широкого целого» [302, с. 101].

Рассматривая проблему системного подхода в психологии, Б.Ф. Ломов отмечает, что перспективным является подход, утверждающий принцип системности в анализе уже самих нейрофизиологических основ психики, развитый в теории функциональной системы П.К. Анохина и в теории динамической локализации психических функций А.Р. Лурия. «С позиций этого подхода целостные психические и элементарные нейрофизиологические процессы сопоставляются не прямо, а через анализ общемозговых системных механизмов, через системные процессы, объединяющие элементы в одно целое: в функциональную систему поведенческого акта» [182, с. 84].

В качестве некоторых общих положений системного анализа психических явлений Б.Ф. Ломов [183, с. 47–49, 92—100] выделил следующие: 1) психические явления многомерны. Рассмотрение психических явлений в какой-либо системе координат представляет собой как бы срез в какой-то одной плоскости, раскрывающей лишь одну сторону психических явлений; 2) система психических явлений многоуровневая, построена иерархически, включает в себя ряд подсистем, обладающих различными функциональными качествами; 3) системный анализ предполагает выявление оснований многообразных свойств изучаемых объектов и требует рассматривать психику человека в динамике, в развитии; 4) детерминанты психических явлений следует рассматривать как сложную структуру.

Развивая методологические принципы анализа деятельности, В.П. Зинченко [72, с. 116] рассматривает возможности применения структурно-функционального анализа к анализу психической деятельности. В качестве компонентов такого анализа выделяются «направленные и локализованные в реальном времени и пространстве действия, операции или иные фазы процесса деятельности, причем понятие направленности имплицирует установки, мотивы, потребности, личностный смысл и т. д.» [там же, с. 140].

Каждый из названных компонентов может «попеременно выполнять функции системообразующего фактора детерминировать осуществление деятельности и служить условием ее целостности» [там же, с. 146]. Для реализации структурно-функционального анализа при решении задач инженерной психологии и эргономики В.П. Зинченко [116, 118] дополняет концептуальную схему макроанализа деятельности А.Н. Леонтьева единицами микроанализа (стадии: программирования, реализации, контроля и коррекций), раскрывающими регуляцию протекания макроединиц исполнительной деятельности. Под руководством В.П. Зинченко группой сотрудников разрабатывается метод исследования функциональной структуры исполнительной деятельности [74, 75]. Данный метод позволяет выделять отдельные действия по преобразованию предмета, по оценке результатов, а также определять способ координации операций. Посредством метода микроструктурного анализа можно изучать переходы от единиц макроструктуры деятельности (действий, операций) к единицам ее микроструктуры (стадиям действий и операций) и определять характер их взаимоотношений на разных уровнях сформированности.

Наряду с методологическими принципами системного анализа психических явлений рассматриваются и вопросы системной организации методов психологического исследования. Б.Г. Ананьев [10, с. 296–298] предлагает «рабочую классификацию методов», соответствующую определенному целостному циклу психологического исследования, и раскрывает порядок применения методов в научном исследовании. Предлагаемая классификация включает группы методов: 1) организационные (сравнительный, лонгитюдинальный, комплексный); 2) эмпирические (наблюдение и самонаблюдение, экспериментальные, психодиагностические, приемы анализа процессов и продуктов деятельности, моделирование, биографические методы); 3) приемы обработки данных: количественный (математико-статистический анализ), качественный анализы; 4) интерпретационные методы.

Б.Г. Ананьев считает, что данная классификация задает стратегические линии исследования и регулирует взаимодействие всех других методов, вводимых в исследование.

В результате развития системного подхода появились попытки его применения при решении конкретных прикладных задач. Так, Г.М. Зараковский и В.И. Медведев [111], развивая концепцию психофизиологического исследования деятельности оператора, сформулировали функциональную гипотезу изучения профессиональной деятельности для решения задач инженерной психологии. В рамках этой гипотезы деятельность включает в себя четыре компонента: интенциональный, операциональный, активационно-регуляторный и базовый. Между данными компонентами существует тесная связь, вне они отличаются друг от друга. В качестве основной функциональной единицы данной гипотезы рассматривается действие. Структура деятельности раскрывается через логическую «композиционно-временную организацию» действий, а действия – через организацию операций. Критериями выделения психологического содержания действий и структуры деятельности являются следующие [111, с. 117]:

1) характер задачи (содержание задачи с точки зрения соотношения между объективно заданными путями достижения цели и имеющимися в концептуальной модели оператора средств ее решения);

2) содержание технологических операций, «отразившихся в сознании оператора»;

3) комплекс объективных характеристик, которые можно зарегистрировать в процессе деятельности.

Для осуществления структурно-функционального анализа «одноконтурного процесса осознанного регулирования сенсомоторной деятельности в конкретных видах труда О.А. Конопкин [155] построил общую принципиальную модель, отражающую внутреннюю функциональную структуру процесса саморегуляции, и выделил следующие компоненты данной структуры: принятая субъектом цель деятельности – «субъективная модель значимых условий деятельности»; «программа собственно исполнительских действий»; «система критериев успешности деятельности»; «информация о реально достигнутых результатах»; «решение о коррекции системы» [там же, с. 205]. В данной концептуальной схеме представлены специфические функции выделенных звеньев и связи между ними в целостном процессе регуляции. Цель деятельности определяется как системообразующая функция, так как «именно цель деятельности – в том ее виде, как она понята и принята субъектом, – определяет не только общую осознаваемую направленность деятельности, но в результате этого и многие особенности конкретной реализации других отдельных звеньев процесса саморегуляции» [там же, с. 206–207].

Выявление взаимосвязей между «миром» профессий, многообразием интересов и возможностей людей положено в основу современных принципов психологической классификации профессий, разработанных Е.А. Климовым [151]. Основными компонентами данной классификации являются предмет труда, цель, орудия и условия труда. В качестве системообразующего признака данной классификации можно выделить предмет труда, рассматриваемый как динамическая «система свойств и взаимоотношений вещей, явлений, процессов, которыми человек, работающий на определенном трудовом посту, должен мысленно или практически оперировать (распознавать, учитывать, упорядочивать, преобразовывать, сохранять или отыскивать их» [152, с. 72]. Именно этот признак позволяет сформировать представление о целях и задачах профессии, выделить конкретные цели и средства труда, а также условия осуществления деятельности.

А.А. Крылов [161] раскрывает динамическую картину функционирования информационных процессов на основе реализации системного подхода. Исходя из «концепции включения» (включение новых информационных процессов в текущий процесс), он предлагает систему частных принципов организации информационных процессов применительно к деятельности оператора. К этим принципам относятся совместимость, динамизм структуры, актуализация информационных функций и др.

Попытка формулирования системной концепции производственного обучения была сделана В.Д. Шадриковым [292]. Рассматривая деятельность как многоуровневое полиструктурное образование, он выделяет следующие уровни анализа деятельности: личностно-мотивационный; компонентно-целевой; структурно-функциональный; информационный; психологический; индивидуально-психологический.

Н.П. Ерастов [103] предпринял попытку выделить некоторые методические пути решения проблемы рациональной организации труда на основе метода «структурно-психологического анализа» деятельности. Он разграничивает подходы к деятельности как к объекту и как к предмету исследования, предлагая общую схему рассмотрения деятельности: «внешние действия – внутренние условия – характер деятельности – результаты деятельности» [там же, с. 4].

Г.В. Суходольский [266, с. 17] выделил три основных требования к психологическому изучению профессиональной деятельности. Первое – это психологическая адекватность описания содержания, обусловленное выделением взаимосвязей предметной, орудийной и процессуальной сторон конкретной деятельности. Второе – это полнота психологического отображения реальной действительности, обеспечиваемая включением в описание следующих характеристик: 1) морфологии (состава и структуры внешнего и внутреннего планов деятельности); 2) системы мотивов и функций, раскрывающих цели и результаты деятельности; 3) динамики развития и функционирования деятельности и ее подсистем в их взаимосвязи; 4) особенностей существования форм и компонентов деятельности; 5) целостных и парциальных характеристик, определяющих специфику этих форм и разнообразие деятельностей. Третье требование – требование конструктивности описания деятельности, структурирование определенной последовательности описания действий и операций.

Итак, можно заключить, что к 80-м гг. XX в. в отечественной психологии сложилось основное методологическое направление развития подходов к психологическому изучению профессиональной деятельности, которое ориентирует на разработку ее системного познания. Но концептуальный аппарат теории деятельности А.Н. Леонтьева задает общую ориентацию исследования профессиональной деятельности как системного объекта только на операторно-психологическом уровне, обеспечивающем изучение мыслительных, исполнительных, перцептивных и коммуникативных характеристик человека. Что позволило значительно обогатить знания психофизиологических механизмов регуляции профессиональной деятельности человека. Изучение же субъектно-личностного уровня анализа профессиональной деятельности еще не было обеспечено методическим инструментарием.

В последние десятилетия в отечественной психологии снова активизировался интерес к проблеме субъекта. Появился целый ряд теоретических работ, направленных на осмысление, познание, изучение жизни и деятельности человека как субъекта [2, 4, 5, 11, 18, 23, 45, 47, 48, 55, 121, 122, 154, 173, 185, 190, 201, 205, 210, 212, 222, 290]. Также появились и работы, связанные с практикой профессионального труда [1, 3, 7, 17, 25, 37, 38, 41, 77, 133, 138, 142, 147, 156, 158, 163, 213, 217, 226, 249], в которых человек рассматривается как субъект труда. К концу 80-х гг. XX в. Е.А. Климов начинает разрабатывать субъективно-деятельностный подход к психологическому изучению профессиональной деятельности, основанный на идеях Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, А.Н. Леонтьева и Б.Г. Ананьева. Он направлен на познание психологической сути труда человека как индивидуума, осуществляющего конкретную социально значимую и технико-экономически нормированную деятельность. Труд рассматривается как «множество состояний сознания человека», как процесс, в котором человек реализует себя, осуществляя поиск и созидание новых способов и приемов достижения заданных профессиональных результатов [152].

В дальнейшем, характеризуя труд человека как «функциональную систему», а человека (субъекта труда) – как инициатора активности и определяя профессионализм как «… системную организацию сознания психики человека, включающую устойчивые разноуровневые особенности данного человека» [150, с. 387], Е.А. Климов расширяет сферу психологического анализа профессиональной деятельности от операторно-деятельностной до личностно-деятельностной.

Концепция субъектного подхода, разработанная Е.А. Климовым, обеспечивает, с одной стороны, познание скрытых, «незримых», сугубо индивидуальных динамичных процессов психики, актуализируемых человеком в трудовой деятельности, которые в то же время обладают вполне объективными закономерностями: «обдумывание, построение образа будущего продукта, результата, эффекта, способов его получения…» [152, с. 12]. С другой стороны, позволяет познать особенности формирования тех когнитивных, личностных и эмоционально-волевых регуляторов, которые обеспечивают адекватную реализацию субъекта труда в деятельности. «Развитие личности и, в частности, способностей человека происходит не в любой деятельности, но в нормально напряженной за счет инициативы, активности, мотивов субъекта этой деятельности…» [152, с. 13]. Под нормально напряженной деятельностью понимается труд, исполняемый знающим и глубоко заинтересованным, «любящим дело» человеком.

Для изучения характера субъектно-объектных взаимосвязей, уровня их сформированности и разработки способов коррекции воздействия на субъекта труда в целях обеспечения взаимосоответствия человека и профессии, выделены специфические для задач психологии труда психические регуляторы и психологические признаки труда.

Психические регуляторы труда включают три группы единиц анализа: «образ объекта», «образ субъекта», «образ субъектно-объектных и субъектно-субъектных» отношений [152, с. 20–28]. Все названные регуляторы относятся к категории «субъективный образ». Они формируются посредством актуализации различных психических процессов во время исполнения человеком работы.

«Образ объекта» – это представление предмета, орудий и условий труда, а также процесса труда в целом, по-разному отраженное в сознании каждого субъекта труда. Единицами анализа данного регулятора являются: а) чувственный образ (сенсорный и перцептивный); б) репрезентативный конкретный образ (представления памяти, воображения); в) репрезентативный отвлеченный образ (понятия, схемы, системы понятий, усвоенные алгоритмы действий) [152, с. 20–21].

«Образ субъекта» – «Я-образ» позволяет охарактеризовать самосознание, т. е. осознание человеком себя, своих возможностей, своей роли и в профессиональной структуре, и в обществе по следующим показателям: актуальный «Я-образ» в настоящий момент и обобщенный «Я-образ» («Я-концепция» – «Я» в прошлом, настоящем и будущем).

«Образ субъектно-объектных и субъектно-субъектных отношений характеризует профессиональное самосознание субъекта труда, которое может быть изучено по следующим показателям: потребностям, эмоциям, характеру человека и направленности личности.

Психические регуляторы как единицы анализа субъектно-объектных взаимосвязей, складывающихся у человека в трудовой деятельности, раскрывают особенности отражения субъектом объективной реальности и позволяют определить степень адекватности этого отражения, т. е. определить характер и соотношение личностных и предметных взаимосвязей.

Психологические признаки труда как единицы анализа взаимосоответствия человека и профессии позволяют изучить уровень и адекватность осознания субъектом, с одной стороны, заданной объективно социальной и технической реальности, а с другой – осознать себя как социума (свою роль в обществе), как специалиста и как личность. Это четыре признака – 1) «сознательное предвосхищение социально ценного результата труда»; 2) «сознание обязательности достижения социально фиксированной цели»; 3) «сознательный выбор, применение, совершенствование или создание орудий, средств деятельности»; 4) «осознание межлюдских производственных зависимостей («живых» и овеществленных)» [152, с. 61–67].

Первый признак характеризует осознание человеком социальной ценности труда. Уровень данного осознания определяется на основании: а) степени представленности у субъекта труда знаний о требованиях к результату труда; б) характера познания социальной ценности предвидимых результатов труда для себя и для общества (отношение к делу); в) эмоциональных проявлений субъекта труда в деятельности и их адекватности его представлениям и знаниям.

Второй признак – осознание обязательности выполнения порученного дела в заданных нормах. Уровень представленности данного признака определяется на основании: а) оценки осознания необходимости и ответственности выполнения работы в строго заданных рамках; б) оценки адекватности эмоционального состояния субъекта труда уровню его знания.

Третий признак – сознательное применение орудий и средств достижения профессиональных целей. Данный признак тоже рассматривается с позиций поуровневой представленности по следующим характеристикам: а) степени теоретической подготовленности к выполнению профессиональной деятельности (знание зависимостей между свойствами предметов, орудий и субъектом труда); б) степени сформированности профессиональных умений и навыков; в) адекватности эмоциональных проявлений уровню профессиональной готовности субъекта труда.

Четвертый признак – осознание межличностных отношений. Оценка уровней этого признака осуществляется на основании глубины знания и понимания субъектом труда вклада других людей в создание материальных ценностей общества, которые он использует в своей профессиональной деятельности в целях создания новых общественно значимых ценностей, а также на основании характера эмоционального переживания отношений к людям труда и ценностям, которые они создали.

В целом данные признаки представляют собой систему научного познания, так как имеют многокомпонентный состав и обеспечивают изучение «горизонтальных» и «вертикальных» взаимосвязей, позволяющих исследовать субъекта труда как сложно организованную динамичную иерархичную функциональную структуру. Наряду с этим появляется и новая трактовка такого сложного явления, как профессионал и профессионализм. Так, А.К. Маркова [186] при характеристике профессионализма выделяет особенности мотивации человека в труде, системы устремлений человека, ценностные ориентации, смысл труда для него самого. Как основу профессионализма она рассматривает взаимосвязь мотивационной и операциональной сфер профессиональной деятельности человека. Для изучения этой взаимосвязи А.К. Маркова выделяет следующие группы критериев [186, с. 41–46]: 1) объективные (производительность труда, надежность продукта труда, достижение определенного социального статуса в профессии и др.) и субъективные (степень соответствия профессии требованиям человека, его мотивам, склонностям, удовлетворенности трудом); 2) результативные (позитивные качественные изменения, сдвиги в умственном и личностном развитии, образованность, самообучаемость и др.) и процессуальные (социально приемлемые способы, приемы, технологии работы); 3) нормативные (усвоение норм, правил, эталоны профессии на уровне мастерства) и индивидуально-вариативные критерии (индивидуализация труда, самореализованность в нем, самобытность); 4) критерии наличного уровня развития (актуальный уровень профессионализма, т. е. результаты работы, личностные ресурсы, знания, умения, качества личности) и прогностические критерии (познавательная активность и тенденции к развитию); 5) критерии профессиональной обучаемости (готовность к обогащению своего опыта опытом других специалистов) и критерии творческие (степень творческого вклада в профессию); 6) критерии социальной активности, конкурентоспособности и профессиональной приверженности и др.

Е.А. Климов, раскрывая сущность «психологии профессионала», обращает внимание на то, что «… профессионала надо рассматривать как сложную систему, имеющую не только внешние функции («отдачу»), но и необходимейшие и, как правило, сложные и многообразные внутренние, в частности психические, функции» [150, с. 386]. К ним относятся следующие функции: построение образа будущего результата деятельности, «вынашивание» представления о путях и способах, вариантах достижения результата, эмоциональная преднастройка к работе и общее сознание защищенности в обществе, уверенность в завтрашнем дне и т. п. [там же, с. 387]. Профессионализм он рассматривает «… как определенную системную организацию сознания, психики человека», структура которой включает компоненты, обеспечивающие познание «… человека как целого (личности, субъекта деятельности)», его образ мира, направленность и творческость, его праксис и гнозис, его информированность о профессии, знания, опыт и культуру профессионала; его психодинамику и эмоционально-волевую регуляцию в осложненных профессиональных ситуациях [там же, с. 388–389].

Анализируя развитие субъектно-деятельностного подхода, Л.А. Анцыферова пишет о том, что в 90-х гг. XX в. «… был введен новый принцип – «субъектно-деятельностный подход». Он акцентировал внимание на значении деятельности как созидательной, преобразующей, совершенствующей окружающий мир, неразрывно связанной с «действующим лицом» – инициирующим, реализующим, несущим ответственность за ее осуществление и результаты. «По существу, этот принцип вводит субъекта в динамическую систему деятельности» [18, с. 32]. В этой системе порождаемая субъектом активность раскрывает его творческий характер. Для самосозидания субъект использует значимые для него жизненные события, преобразующие его душевную жизнь.

Характеризуя субъекта как «… творца собственной истории, вершителя своего жизненного пути…», А.В. Брушлинский отмечает, что «… субъект – качественно определенный способ самоорганизации, саморегуляции, согласования внешних и внутренних условий активности, центр координации всех психических процессов, состояний, свойств, способностей, возможностей (и ограничений) личности соотносительно с объективными и субъективными (цели, притязания, задачи) условиями деятельности и т. д.» [47, с. 331]. К основным характеристикам субъекта А.В. Брушлинский [48] относил:

1) сознание, волю и способность действовать целенаправленно;

2) стремление к познанию и преобразованию окружающего мира;

3) инициативность, активность и творческое отношение к окружающей его предметной и социальной среде.

В.Г. Асеев [22], изучая проблему адекватности стратегий поведения человека, обращает внимание на то, что критерии оценки эффективности деятельности человека рассматриваются без взаимосвязи с критериями, характеризующими самого субъекта труда.

А.А. Митькин, анализируя субъектность человека как философскую и психологическую проблему, пишет о том, что «… понятия же «субъект», «личность», «индивидуальность» нужно рассматривать (в их системной взаимосвязи!) как качественные стороны психики («ипостаси», «модусы» и т. п.). В таком случае «субъектный подход» к анализу психики и поведения может получить некоторую конкретизацию и тематическую направленности…» [188, с. 60–61].

К.А. Альбуханова [6], осуществляя анализ работ С.Л. Рубинштейна, посвященных «человеческой сущности», в которых была дана «методологическая трактовка категории субъекта» с позиций ее перспективного развития в настоящее время, отмечает: «Субъективная парадигма стала ориентиром разработки субъектно-деятельностного подхода в общей и социальной психологии, все разрастающегося направления изучения личности как субъекта жизненного пути, коллективного субъекта, субъекта совместной деятельности в социальной и экономической психологии» [там же, с. 23]. Эта позиция послужила дальнейшему развитию и уточнению критериев, на основе которых можно будет различать «дифференцированные понятия субъектов: субъекта деятельности, субъекта общения, субъекта познания, субъекта жизненного пути, коллективного субъекта и т. д.» [там же].

Рассматривая субъективную активность человека, А.К. Осницкий выделяет компоненты опыта субъективной активности (ценностный опыт, операциональный опыт, коммуникативный опыт, рефлексивный опыт и опыт привычной активизации), сформированность которых позволяет человеку обрести «… возможность целенаправленно, умело, сообразуясь с интересами окружающих, осознанно и активно решать задачи, возникающие перед ним» [205, с. 93]. Основываясь на концепции осознанной саморегуляции деятельности О.К. Конопкина, А.К. Осницкий считает, что «саморегуляция активности становится той психической реальностью, в которой целесообразно увязываются сознание и деятельность человека» [там же, с. 94]. Он также отмечает, что «для эффективной саморегуляции необходимы устойчивые сформированные образы значимых условий и совокупности действий, из которых складывается программа достижения цели, образы возможных результатов и, наконец, образ-цель, представленная конгломератом всех необходимых для ее постановки и достижения средств» [там же]. Но «… модель значимых условий, с одной стороны, субъективна, т. е. несет на себе отпечаток индивидуально особенного опыта человека, с другой стороны, она еще и субъектна, поскольку строится для достижения определенных целей субъекта для решения определенных задач» [там же, с. 95]. Наряду с этим А.К. Осницкий считает, что «собственная активность человека как субъекта самой деятельности … становится необходимейшим условием освоения перцептивных, когнитивных и преобразующих средств, и именно она становится залогом более полного и соответствующего решаемой задаче образного отображения рабочей ситуации» [там же, с. 99].

Э.Ф. Зеер [114] рассматривает значение профессиональной деятельности для современного человека с позиций индивидуального профессионального становления личности, детерминант профессиональной зрелости, профессиональных ценностей и мотивов труда, удовлетворенности профессиональным трудом, но во взаимосвязи с социальной и объективной реальностью. Построение концепции профессионального становления личности Э.Ф. Зеер осуществлял на основе работ, посвященных личности и деятельности, а методологической основой проектирования концепции стали принципы системного и личностно-деятельностного подходов. Анализируя процесс становления личности профессионалов, он отмечает, что «… субъект все более выступает фактором своего развития, изменения, преобразования объективных обстоятельств в соответствии со своими личными свойствами» [там же, с. 33].

Анализируя конфликты, возникающие «… на уровне человека как субъекта деятельности», Е.А. Климов выделяет и сопоставляет внешние факторы организации труда, которые ставят человека в определенные временные, пространственные и социальные «рамки», с личностным смыслом с точки зрения мотивационно-когнитивно-эмоционального опыта: «опыт – это больше, чем умения и знания» [153, с. 137]. На разнообразных примерах он показывает взаимосвязь внутренних обстоятельств, возникающих в процессе деятельности субъекта труда, закрепленных в виде уникального опыта и их уровень осознания. Именно характер этой взаимосвязи и обусловливает возникновение конфликта для данного субъекта.

Наряду с развитием теоретических воззрений на субъектно-деятельностный подход появился целый ряд работ, реализующих его при решении различных практических задач. Так, В.А. Бодров, анализируя человека как субъекта деятельности с позиций проблемы профессиональной пригодности, отмечает, что «процесс формирования личности профессионала и достижения определенного уровня пригодности к конкретному труду обусловливается синтезом, с одной стороны, возможностей, способностей и активности личности, а с другой стороны, требованиями деятельности, определяемыми особенностями ее содержания, средств, условий и организации. На основе этого синтеза, включения личности в трудовой процесс формируется субъект деятельности» [39, с. 160]. Но в связи с тем, что становление субъектом деятельности – процесс динамичный и длительный, уровень профессиональной пригодности на разных этапах формирования личности профессионала зависит от ряда факторов: 1) от степени адекватности отображения субъектом деятельности ее объекта; 2) от характера профессиональной мотивации личности, ее направленности, ее интересов, установок и т. д.; 3) от развития у субъекта индивидуально своеобразных способов решения типичных жизненных и производственных задач, «… представлений о своем месте в жизни и в труде, познания себя и утверждения себя в обществе и в представлениях о самом себе, системы самооценки и самосовершенствования» [39, с. 163].