Текст книги "Сказки и легенды народов России"

Вепсы

Мещерский А. И. Зимний вечер в Финляндии.

Вепсы – народ в России, коренное население республики Карелия, Ленинградской, Вологодской и других областей. Численность – около 6 тысяч человек.

Вепсы упоминаются в трудах арабских географов, скандинавских сагах, русских летописях. Под своим древним названием «весь» перечислены среди племен, призвавших в 862 году Рюрика и его братьев княжить на Русь, причем один из братьев – Синеус – отправился княжить на Белое озеро, где был воздвигнут древний вепсский город Белоозеро. До конца XV века большинство вепсов обитало в границах Обонежской пятины Новгородской земли, а после присоединения к Московскому княжеству их включили в число государственных крестьян.

Основным занятием вепсов были пашенное земледелие, охота, рыболовство, сбор грибов и ягод. В Петровскую эпоху северных вепсов приписали к Олонецким металлургическим заводам, а оятских – к Лодейнопольской судостроительной верфи. Стало также развиваться отходничество – лесозаготовки и сплав, бурлачество на реках Свирь и Нева. На реке Оять развивался гончарный промысел. Песчаник для изготовления жерновов, точил, тротуарных плит добывали во владениях Брусненского монастыря.

Начавшаяся в XI веке христианизация вепсов проходила, как и везде в России, в приспособлении к традиционным местным верованиям, в результате чего православие сочеталось с некоторыми элементами языческих обычаев. В красном углу избы, называемом «юмалчог» – святой угол, под иконами на одной полке находились флакончики со святой водой и знахарские узелки с солью. В народной религии вепсов почитались животные, птицы, рыбы. Почитался лес – из ольхи изготавливали посохи для колдунов, которые использовались в свадебных и иных обрядах.

Среди святителей вепсской земли особое значение имела подвижническая деятельность преподобного Александра Свирского (1448–1533), вышедшего из семьи вепсских крестьян. В густом лесу на берегу Свири святой основал православную обитель, которая ныне известна как Александро-Свирский монастырь.

Жили старик со старухой. Не было у них земли, поэтому решили они посадить репу на крыше своего дома. Выросла репа величиной с кулак. Старик и говорит старухе:

– Пора репу собрать, а то вырастет огромная и придавит нашу избушку.

Старуха приставила к дому старую лестницу, поднялась на крышу и собрала урожай в мешок. Взвалила мешок на спину, стала спускаться. Одна лесенка подломилась, и рухнула старуха с лестницы прямо на зубья бороны. Тотчас и умерла.

Старик поплакал, погоревал. Но делать нечего – надо хоронить старуху. Уложил ее в подклеть, а сам запряг лошадь и поехал на телеге искать плакальщиц.

Проехал немного по лесу – попадается ему навстречу лиса.

– Куда, дядя, едешь? – спрашивает.

– Еду плакальщиц искать.

– Возьми меня.

– А ты оплакивать умеешь?

– Умею: оо-оо-оо!

– Садись на телегу.

Дальше поехал старик. Попадается навстречу волк:

– Куда, дядя, едешь?

– Еду плакальщиц искать.

– Возьми меня.

– А ты оплакивать умеешь?

– Умею: уу-уу-уу!

– Садись на телегу.

Проехали еще немного. А навстречу им медведь:

– Куда, дядя, едешь?

– Еду плакальщиц искать.

– Возьми меня.

– А ты оплакивать умеешь?

– Умею: ммя-ммя-ммя!

– Садись на телегу.

«Хватит плакальщиц, однако», – решил старик и повернул телегу назад. Вскоре приехали к дому.

– Где твоя старуха?

– В подклети.

Запустил старик зверей в подклеть, а сам прильнул ухом к двери – послушать, как те станут покойницу оплакивать. Проходит минута, проходит другая. Спрашивает старик:

– Оплакали?

А те отвечают:

– Ручки и ножки уже оплакали.

Проходит минута, проходит другая. Старик опять:

– Оплакали?

– Оплакали! – говорят.

Открыл старик дверь в подклеть. Выскочили оттуда плакальщики и пустились наутек. Смотрит старик: нет в подклети старухи – съели ее звери.

Старик поплакал, погоревал. Без старухи стал постылым ему родной дом. Собрал он мешок, положил совок с топором, посадил в него кота и пошел куда глаза глядят.

Шел-шел, вдруг видит – стоит избушка. Вошел старик в избушку, а там дивные дела творятся: мужик с печи прыгает в штаны, а жена внизу эти штаны держит. Старик и спрашивает:

– Мужик, сколько мне денег дашь, если я научу тебя штаны надевать?

– Сто рублей.

Научил старик мужика штаны надевать, не прыгая с печи, взял деньги и пошел дальше. Вдруг видит: стоит избушка без окон и мужик бегает с корзиной туда-сюда – то в избу заскочит, то обратно во двор выбежит. Старик и спрашивает:

– Чего бегаешь с корзиной туда-сюда?

– Из избы тьму выношу, а со двора свет приношу, – отвечает мужик.

– Сколько мне денег дашь, если я сделаю свет в избе?

– Двести рублей.

Галлен-Каллела А. Дятел.

Старик прорубил топором окно в стене, взял деньги и пошел дальше.

Шел-шел, видит – опять избушка. А дело уже к вечеру было. Попросился старик к хозяину на ночлег. Обрадовался хозяин, уложил гостя на лавке и подумал: «Пусть мои домочадцы стариком полакомятся».

Лег старик на лавку, положил под голову мешок, а кота погулять выпустил. Среди ночи шорох раздался – вышли из-под пола крысы, хозяйские домочадцы, хотели стариком поживиться. Но кот не дал им этого сделать.

Утром хозяин проснулся, видит: на полу всюду мертвые крысы валяются. Спрашивает старика:

– Как ты убил такую кучу?

– Есть у меня зверек, который крыс убивает, – отвечает старик. – Хочешь, я тебе его оставлю, если ты мне денег дашь.

Хозяин заплатил за кота триста рублей. Взял старик деньги и пошел домой.

Подошел к родным местам и видит: на месте его избы возвышается красивый дом, а на крыльце стоит богатый человек и машет рукой: уходи, мол, старик, откуда пришел.

Сел старик на камень и заплакал. Он плакал так много, что его горючие слезы образовали большое Онежское озеро.

Рассказала А. А. Харитонова в 1938 году. Записал В. И. Кононов. Перевели Н. Ф. Онегина и М. И. Зайцева. Литературная обработка Е. В. Лукина

Ненцы

Ненцы – народ в России, коренное население Ненецкого автономного округа, Ямало-Ненецкого автономного округа и Ханты-Мансийского автономного округа, а также соседних областей. Ненцы обитают на побережье Северного Ледовитого океана от Кольского полуострова до Таймыра. Делятся на две группы – тундровые и лесные. Численность – около 45 тысяч человек. Самоназвание «ненец» означает «человек». В старину ненцев называли самоедами.

Основными занятиями ненцев издавна были оленеводство, рыболовство, охота на морского и пушного зверя, водоплавающую дичь.

Передвигались ненцы на легких деревянных нартах. В силу кочевого образа жизни традиционным жилищем был разборный шестовой чум с покрытием из оленьих шкур зимой и бересты летом.

В пищу ненцы употребляли оленину, мясо морского зверя, а также пресноводную рыбу. Излюбленными блюдами считались блины с кровью, строганина из оленины и сигов. Мясо и рыбу варили в медном или чугунном котле, который очень берегли. Горящий очаг и котел, полный мяса или рыбы, были символами благополучия, символами жизни.

Традиционная мужская одежда (малица, сокуй) и обувь (пимы) изготовлялись из оленьих шкур. Женская верхняя одежда (паница) шилась с разрезом впереди, мехом вовнутрь и наружу. Украшалась паница орнаментами из белой и темной замши, вставками из цветного сукна, меховой мозаикой. Каждый узор имел свое название: «Оленьи рога», «Заячьи уши», «Чумы».

В религиозных верованиях ненцев господствовали анимизм, шаманизм. Окружающий мир представлялся им населенным духами. Своих духов имели реки, озера, явления природы. От них зависела удача в промыслах.

Верховным божеством являлся Нума – создатель всего живого на земле, который обитает на небе и управляет Вселенной, временами года, солнцем, ветрами и бурями. Небесному духу Нуму ежегодно приносили в жертву белого оленя: ритуальное мясо поедалось, а голова с рогами, надетая на кол, выставлялась мордой на восток.

Суровую природу Севера и неприхотливый быт ненцев отразил в своих оригинальных картинах ненецкий художник-самородок Тыко Вылка (1886–1960), который также был автором ряда эпических сказаний.

Жил старик-сова со своей старухой, и был у них единственный сын. Пришло время сыну жениться. Сказал тогда старик-сова своей старухе:

– Надо женить нашего сына. У воронов есть младшая сестра – подходящая невестка. Придется нам перекочевать в их землю.

Пустились совы в путь. Долго ли, коротко ли кочевали, только доехали до места. Младшую сестру воронов в жены взяли. Сыграли свадьбу. Потом обратно в свою землю отправились. Проехали семь дневных перекочевок.

Остановились, чум поставили. Несколько дней на одном месте живут.

Сестра воронов уж очень черна. И характер у нее вспыльчивый. Никакого поперек ей сказанного слова не стерпит. А старуха-сова ворчливая, всегда на своем настоять хочет.

Стала однажды молодая невестка волосы расчесывать.

– Бабушка, – говорит, – нет ли у тебя мозга из ноги дикого оленя? Мне надо бы голову смазать.

Старуха-сова заворчала в ответ:

– Мозг из ноги дикого оленя ей понадобился! Откуда его взять? Твои родные не положили мозги в твои нарты. Да и черную голову чем ни смажь, все равно не станет белой.

Невестка ответила:

– Моя чернота вместе со мной на свет появилась.

Паули Г.-Т. Юрак. «Этнографическое описание народов России». 1862 г.

Так, слово за слово, и поспорили. Рассердилась невестка на свекровь и говорит:

– Пока еще видны мои следы, пойду-ка я обратно.

Ушла сестра воронов, а совы перекочевали в свою землю. Надо им для сына новую жену искать.

Наступила весна. Из теплых стран прилетели канюки. Сказала тогда старуха-сова:

– В поисках невесты мы по лесам кочевали. А тут девушки-невесты сами к нам прилетели. Можно взять в жены нашему сыну дочь канюков.

Взяли совы в жены своему сыну дочь канюков. Сыграли свадьбу. Вместе жить стали. Невестка всем хороша: добрая, работящая, воду и дрова для чума заготовляет, никогда слова грубого не скажет.

Только однажды заболела невестка. С каждым днем ей все хуже становится.

Говорит старик-сова своей старухе:

– Хороша невестка наша, да как бы не умерла.

Сказала старуха-сова:

– Недалеко от нас живет шаман-мышелов. Нужно его позвать, может, вылечит нашу невестку.

Пришел шаман-мышелов, сказал:

– Сделайте для больной чум из дерна. Пока я лечить буду, в этот чум не входите.

Сделали совы чум из дерна. Внесли туда больную. Вместе с ней шаман-мышелов вошел. Семь дней лечит. Совы и близко к чуму подойти не смеют.

Через семь дней стих голос шамана. Потом он сказал:

– Откройте двери чума.

Открыл старик-сова двери чума, и шаман-мышелов оттуда стрелой вылетел.

Послушала старуха-сова и говорит:

– Не слышно больше стонов нашей больной. Наверное, поправилась.

Вошли совы в чум, а от дочери канюков только косточки остались. У старика-совы, у его старухи, у их единственного сына слезы так и полились ручьями по обеим сторонам клюва.

Стали канюки перекочевывать в теплые страны, увидели, как плачут совы, и говорят:

– Чего вы так плачете? У нас еще невесты есть. Если одна умерла, другую дадим.

Сказал старик-сова:

– С женами из других мест нам не посчастливилось. Будем мы зимовать в своей тундровой земле. Может, в этих местах найдем невесту.

Улетели канюки, а совы опять плакать стали. Так плакали, что глаза у них закрылись. С той поры и не видят совы дневного света.

Рассказал Н. Вылка в 1934 году. Записала и перевела Н. М. Терещенко. Литературная обработка Е. В. Лукина

Кеты

Кеты – народ в России, коренное население Байкитского, Туруханского и Эвенкийского районов Красноярского края, а также Томской области. Самоназвание «кет» означает «человек». В старину кетов именовали «енисейскими остяками». Численность – более тысячи человек.

Предки нынешних кетов жили в Южной Сибири, однако в IX–XIII веках переселились на Енисейский Север, где под влиянием хантов, селькупов и эвенков создали самобытную кетскую культуру.

Кеты занимались рыболовством, устраивая котцы (запруды) на протоках. Охотились на лося и дикого оленя, водоплавающую и боровую дичь. С началом русской колонизации в XVII веке были обложены ясаком, который взимался пушниной. К пушнине проявляли интерес и купцы, поэтому кеты стали усердно охотиться на пушного зверя – соболя, белку, лисицу.

В пищу употребляли вареную и жареную рыбу, мясо. Впрок заготавливали сушеную юколу, вяленое мясо, рыбий жир. Продукты хранили в лабазах – рубленых избушках, поставленных на высоких сваях, чтобы зверь не смог достать. Сами жили либо в чумах, крытых оленьими шкурами, либо в землянках, устраивая в крышах дымоходное отверстие – чувал. Пищу готовили на костре, котел ставили на таган – специальную подставку из трех железных прутьев. Пресные лепешки выпекали в золе костра.

Кеты почитали верховного духа Еся, который олицетворял небо и связанные с ним явления природы. Ему противостояла бывшая супруга Хосядам, изгнанная им с неба, – хозяйка севера, насылающая беды, порчу, мор, болезни, смерть. Существовали культы огня, воды, земли, промысловых животных. Охота на медведя сопровождалась обязательным ритуалом – «медвежьим праздником». Некогда у кетов бытовал обряд воздушного погребения, когда тела умерших хоронились на высоких лабазах и тем самым предавались духам воздуха и света.

Георги И.-Г. Остяк при реке Обь. «Описание всех обитающих в Российском государстве народов, их житейских обрядов, обыкновений, одежд, жилищ, упражнений, забав, вероисповеданий и других достопамятностей». 1776–1780 гг.

Жили наверху небесные люди. Однажды посмотрели они вниз и видят – от земли дым поднимается. Встали они на дымную дорогу и пошли вниз. Приземлились прямо около чума, откуда дым поднимался. В этом чуме человек жил по имени Тиренгкусполанг – Человек Кедрового Корня. Говорят ему небесные люди:

– Пойдем на охоту.

– А сколько вас?

– Не видишь, нас двое.

– Пойдем! – согласился Человек Кедрового Корня.

Пошли. Целый день шли по тундре. Видят: впереди дырявый чум стоит. Заходят небесные люди в чум, а Человек Кедрового Корня у дверей остался ждать. Оказывается, в этом чуме жил сам черт. Он сразу же веревку вытащил: стали небесные люди с чертом силами меряться – кто у кого веревку перетянет. Наконец, обессилили небесные люди, и черт обоих убил. Посмотрел на свой дырявый чум и сказал:

– Всю жизнь из этих дыр ветер дует.

Сделал черт из небесных людей заплатки и заткнул ими дыры.

Вдруг слышит черт – кто-то у дверей покашливает. Это был Человек Кедрового Корня. Говорит ему черт:

– Заходи в чум, мы с тобой будем силами меряться.

Стали они веревку тянуть – кто у кого перетянет. Тянут, тянут – никто не может победить. Тут веревка не выдержала – порвалась, ударила концом по рогатому лбу. У черта со лба кровь потекла. Сказал черт своей старухе:

– Дай мне пучок стружки, я пот вытру.

Пока черт кровь вытирал, Человек Кедрового Корня развязал завязку на своем чулке и протянул черту:

– Теперь моей веревкой меряться станем – она покрепче будет.

Стали они опять веревку тянуть – кто у кого перетянет. Наконец, у черта вся сила вышла. Человек Кедрового Корня перетянул веревку и тут же убил черта. Потом повыдергивал из дыр небесных людей и оживил их.

Пошли они обратно. Добрались до чума Человека Кедрового Корня. Видят: из чума легкий дым поднимается. Встали небесные люди на дымную дорогу и пошли вверх – к себе домой.

А Человек Кедрового Корня на земле жить остался.

Рассказал П. Н. Каменских. Записал М. М. Костяков. Литературная обработка Е. В. Лукина

Жил старик со старухой. Старик на реке котец поставил, а на следующее утро отправился его проверить. Оказалось, в котец попалась щука. Пришел старик домой с добычей. Старуха рыбу очистила, приготовила. Съели старик со старухой щуку – осталась лишь голова.

Утром старик снова ушел к котцу, а старуха во время его отсутствия щучью голову съела. Старик напрасно ходил – ничего не добыл. Домой вернулся голодным, старуху спрашивает:

– Щучья голова где?

Старуха отвечает:

– Я ее съела.

Старик со старухой поссорились из-за щучьей головы. Старуха взяла нарту и ушла. Долго ли, мало ли шла, смотрит – чужая землянка. Вошла в землянку – никого нет. Вверх посмотрела – висит мясо и сало. Старуха развела огонь, приготовила еду, поела, а потом наружу вышла, дров наготовила, дрова в землянку занесла, за дровами спряталась.

Немного погодя пришел человек:

– Лыжи с ног пусть снимутся, лыжи вверх пусть повесятся, – сказал он, – дверь пусть откроется.

Дверь открылась, он в землянку вкатился.

– Пусть загорится огонь!

Огонь загорелся.

– Пусть котел подойдет! Пусть котел снегом наполнится, пусть котел на таган поставится, пусть костер в котле снег растопит!

Снег в котле растаял.

– Пусть котел мясом наполнится.

Мясо в котел упало.

– Пусть котел вскипит, пусть котел снимется с тагана!

Котел снялся.

– Пусть подойдет корытце, пусть из котла мясо в корытце вычерпается, пусть мясо из корытца исчезнет!

Мясо из корытца исчезло.

– Если я на свое место лягу, меня съедят, если на другой стороне чума лягу, меня съедят, если в передней части лягу, меня съедят, если около дверей лягу, меня съедят, если на собачьем месте лягу, меня съедят!

Человек вышел из чума, приказал лыжам встать на дорогу и ушел. Старуха выскочила из-за дров, оставшееся мясо с салом на нарту положила, домой к старику отправилась.

Вот показалась родная землянка, но дыма над ней не видать. Залезла старуха на крышу, через чувал вниз заглянула: огонь в костре погас, старик у холодного кострища сидит и плачет:

– Старуха меня бросила, костер погас!

Зашла старуха в землянку, стала ругать старика:

– Ты что, помирать собрался?

Потом принесла мясо и сало, в котел положила, костер разожгла. Когда мясо сварилось, старик со старухой есть стали. Старуха и говорит:

– Спасибо щучьей голове. Если бы не она, не ели бы мы ни мяса, ни сала.

Рассказал М. М. Дибиков в 1959 году. Записал и перевел А. П. Дульзон. Литературная обработка Е. В. Лукина

Нганасаны

Борисов А. А. Весенняя полярная ночь.

Нганасаны – народ в России, коренное население Таймырского района Красноярского края. Это самый северный народ Евразии. Самоназвание «нганасан» означает «товарищ». Численность – менее тысячи человек.

Традиционным занятием нганасан являлось домашнее оленеводство, охота на дикого оленя и дичь, рыболовство. Основным оружием служили копье, лук со стрелами, нож. Рыбу ловили сетями, железными крючками, костяными спицами. Питались нганасаны оленьим мясом, употребляя в пищу всю тушу, включая утробный плод и содержимое желудка. Кровь замораживалась и по мере надобности откалывалась кусками для приготовления похлебки. Рыбу ели в сыром, замороженном и вяленом виде. Любимым блюдом считалось чиримедир – сало, сваренное с икрой.

Стойбища нганасан располагались на невысоких холмах, внизу на лайде – равнине между холмами – паслись оленьи стада. Жилищем служил конический чум, покрытый оленьими шкурами, с дымовым отверстием наверху. Дверь составлялась из двух шкур, которые открывались в зависимости от направления ветра – слева или справа. В центре чума находился очаг, на котором за крюки подвешивался котел или чайник, а сразу за очагом – чистое место (сиенг), куда женщинам запрещалось ступать. Женщины располагались у входа – там, где была и домашняя утварь.

Женская одежда состояла из комбинезона с нашитыми на груди металлическими бляхами-лунницами и распашной парки. На голову надевали шапку-капор из белой оленьей шкуры, отороченной черным собачьим мехом. Мужской костюм состоял из глухой двойной малицы, сшитой из белой оленьей шкуры и отороченной белым мехом собак. Одежда украшалась специальным геометрическим орнаментом. Волосы и мужчины, и женщины смазывали оленьим жиром и заплетали в две косички, куда влетали подвески.

Нганасаны почитали своим верховным божеством Сироту бога (Дёйба-нгуо), которому противостояло семь сыновей Подземного льда (Сырада-нянту). Стихии возглавляли матери – мать Земли (Моу-няма), мать Воды (Быды-няма), мать Огня (Туй-няма) и т. д. Луна была божеством женщин, ибо по ее фазам вычислялось время родов. На земле Мертвецов жили мертвые, которые довольствовались теми вещами, какие им оставили при погребении. Существовало табу, запрещающее живым пользоваться предметами мертвецов. Нарушители карались смертью.

Вся эта мифология нашла свое отражение в преданиях и сказках нганасан. Ритуальное почитание явлений природы, промысловых и домашних животных сохраняются и поныне, потому что от них зависит само существование народа.