Текст книги "Новое Простоквашино. Удивительные находки"

Новое Простоквашино. Удивительные находки

© Щетинина Е. В., текст, 2024

© ООО «Издательство «Эксмо», 2024

© По лицензии ООО «Союзмультфильм»

* * *

Неудобные соседи

Хорошо, когда дом в деревне и за стеной нет соседей! Можно шуметь в любое время, и никто ничего не скажет! Дядя Фёдор и Шарик пасуют друг другу головами футбольный мяч. Вера Павловна наблюдает, как Тама-Тама строит скворечник. Матроскин вкатил в дом тележку, полную дребезжащих банок сгущёнки. – Тсс! – говорит папа и палец к губам прикладывает. – Мама отдохнуть прилегла.

Дядя Фёдор мяч на печку убрал и за ноутбук сел, Тама-Тама молотком стучать прекратила. Вера Павловна горсть семечек в скворечник бросила – и Галчонок залетел туда сверху, пока крышу ещё не поставили.

Тихо теперь в доме: Матроскин банки со сгущёнкой в холодильник составляет, папа газету перелистывает, Тама-Тама крышу на скворечник ставит… Только не понравилось Галчонку в скворечнике с крышей сидеть, стал он вылезать – а никак! Застрял!

Тянет-тянет он себя из отверстия и – чпок! – вылетает оттуда, как пробка!

И Матроскину под хвост – бум!

Кот от неожиданности банки из лап выпустил – бац! бац! бац!

Одна в лоб Шарику прилетела – тынц!

Шарик от удара попятился и о тележку споткнулся – бдыщ!

С тележки оставшиеся банки раскатились – грюк-грюк-грюк!

Одна на печку улетела и мяч спихнула – бух!

Мяч отскочил и самовар на столе толкнул – тык!

Папа увидел всё это, газету откинул и на мяч бросился, как заправский вратарь!

Схватил мяч в полёте и на пол упал – бах!

Самовар на столе покачался-покачался и свалился – бабах!

Скри-и-ип! – а это дверь отворилась, и мама зашла. Смотрит на всех мрачно. Ещё бы – выспаться-то так и не дали.

У Матроскина от её взгляда аж полка в холодильнике треснула, и все банки высыпались – бадабумц!

Кот тут же в холодильник спрятался. Дядя Фёдор к ноутбуку развернулся – он ни при чём. А Шарик вообще под стол нырнул, как будто его тут и не было.

Мама ещё раз обвела суровым взглядом комнату и папе холодно сказала:

– Так… Можно тебя на минуточку?

Папа покорно встал и побрёл за ней.

– Ой, у меня же в лесу дела… – быстро засобирался Шарик.

Но тут папа с мамой вернулись.

– Мы едем выбирать участок для нового дома! – бодро заявил папа.

– Ур-ра-а-а! – закричали все.

А хозяйственный Матроскин сразу свою выгоду отметил:

– Будет где моим коровкам разгуляться!

И поехали все выбирать участок.

Сначала машина заехала на широкое поле.

Цветы кругом, бабочки летают, птички щебечут – красота! Папа из машины вышел, полной грудью вдохнул:

– Какой воздух! В банки закатывать можно!

А вот мама недовольна:

– Ни одного деревца! Вере Павловне голову напечёт.

Делать нечего, придётся дальше искать.

Следующая остановка – лес.

Деревья – огромные! Воздух свежий. Матроскину этот лес очень понравился. Да и папа одобряет:

– Красота! И деревьев на все головы хватит!

А вот маме опять не подходит:

– Лес со всех сторон. Хочешь, чтобы Веру Павловну еноты утащили?

Может, тогда болото?

Ну… болото как болото. Дерево есть, но трухлявое и поваленное. Зато солнца нет. И еноты, наверное, не забредают.

Но и тут мама находит повод отказаться:

– Очень влажно. Веру Павловну комары искусают.

Матроскин уже заранее и не радуется – всё равно маме, то есть Вере Павловне, с точки зрения мамы, не подойдёт. Сидит он в машине и бурчит себе под нос что-то недовольное.

А вот и новое место – берег реки, дерево… Да что зря описывать, всё равно маме не понравится. Матроскин даже из машины не выходит.

Папа тоже смирился:

– Ну, тут всё ясно. Вера Павловна кубарем в речку укатится! – сказал он, махнул рукой и полез обратно в машину.

Но у мамы другая точка зрения:

– Вера Павловна уже не маленькая, чтобы кубарем катиться. Мне кажется, это идеальное место, – сказала она и улыбнулась.

– Ура-а-а! – закричали все.

Папа тут же начал грандиозные планы строить:

– Что ж, дерево у нас уже есть. Осталось к нему небольшой дом пристроить. С больши-и-им бассейном.

И Матроскин подсуетился, пока тут без него весь участок не поделили:

– И огромным коровником.

Папа Веру Павловну в охапку схватил и в машину усадил:

– Ну что, поехали, пока мама какую-нибудь опасность не обнаружила?

В то время как мама с папой и Тамой-Тамой в машину садились, вокруг Шарика вдруг какая-то пчела кружить начала. Он на неё фыркнул – и та обиженно улетела в своё дупло. А потом оттуда огромный рой выскользнул!

– Э-э-ээ… – засомневался Дядя Фёдор, глядя на рой. Стоит ли тут дом строить? Ведь пчёлы могут Веру Павловну ужа…

Но Матроскин тут же перебил его.

– Мы пока здесь осмотримся! – крикнул он маме и папе. И Дяде Фёдору зашептал: – Молчи, Дядя Фёдор, ещё одних поисков я не переживу…

Нацепили они на себя счастливые улыбки и замахали маме с папой.

Как только машина скрылась вдалеке, Шарик тут же авторитетно заявил:

– С пчёлами мы разберёмся. Я в лесу поведение насекомых знаешь как изучил! У меня план есть, – и стукнул по стволу дерева.

То ли пчёлам не понравилось, что по их дому кулаком бьют, то ли они хотели намекнуть, что план у Шарика не очень, но они тут же окружили его и весьма убедительно зажужжали.

– Понятно, – вздохнул Дядя Фёдор. – Значит, нужно быть готовым ко всему.

А пока новый дом не построен, Матроскин в своём старом домике с аппетитом уплетает сгущёнку – огромной ложкой прямо из банки. Шарик надел чёрно-жёлтую футболку в полоску и крылья из пластика на спину прицепил – натурально огромная пчела! А зачем?

– План такой! – рассказывает Шарик. – Мы пчёл из дерева выманим, вход в дупло закроем, и всё – участок свободен! Живите, кто хотите!

– А пчёлы куда денутся? – уточняет Матроскин, облизывая ложку.

– Да куда угодно! – не отступает от своей идеи Шарик. – Знаешь, сколько в лесу дуплОв? Хм… Или дуплЕй?

– Дупел в лесу действительно много, – соглашается Дядя Фёдор, собирая рюкзак. – Вопрос, как их выманить?

– Да пчёлы за своей королевой куда угодно полетят! – со знанием дела заявляет Шарик. – Я им сейчас такой «Полёт шмеля» устрою!

Это он музыкальную композицию имеет в виду, которая так и называется – «Полёт шмеля». Эээ… на что же он намекает?

Мама с маской на глазах дремлет, папа с газетой на лице посапывает – они не замечают, что Шарик с Матроскиным куда-то направились. А за ними и Дядя Фёдор с рюкзаком.

Младшие тоже собирались: Вера Павловна и костюм подходящий надела, и крылышки из остатков пластика на спину прицепила. Но Дяде Фёдору пришлось их расстроить:

– Нет, Вера Павловна, это опасно! Дети остаются дома!

Оказавшись в доме одни, Вера Павловна и Тама-Тама грустно вздохнули. Правда, одни они были недолго – какая-то пчела прилетела и над банкой со сгущёнкой закружилась: не только Матроскин её любит!

А тем временем на берегу друзья стали приводить план Шарика в действие. Матроскин притаился под деревом с телефоном в лапах, Дядя Фёдор спрятался на ветке около дупла с рюкзаком в обнимку, а Шарик встал прямо перед деревом.

– Матроскин, жми кнопку! – скомандовал Шарик. – Полете-е-ели!

И Матроскин нажал. Из динамика понеслась зажигательная музыка – так вот что имел в виду Шарик, когда говорил про «Полёт шмеля»! Пчёлы то собирались в кучку, то рисовали какие-то фигуры в воздухе. А внизу плясал чёрно-жёлто-полосатый Шарик! Любопытные пчёлы не удержались и всем роем подлетели к нему поближе, и наблюдавший за ними Матроскин скомандовал:

– Давай, Дядя Фёдор!

Дядя Фёдор выхватил из рюкзака крышку от кастрюли и заткнул ею дупло, но… она не удержалась и упала на землю!

Ничего, Дядя Фёдор тут же достал из рюкзака сдутый футбольный мяч и надул его до размеров дупла.

Внезапно в телефоне села батарейка, и он выключился. Музыка замолкла – и пчёлы, опомнившись, начали окружать подозрительного танцора.

Шарик попытался убежать, но зацепился футболкой за старый пень – и гибкая щепа откинула его в сторону! Он ударился о дерево, и мяч выпал из дупла. Сообразив, что дело нечисто и кто-то, кажется, покушается на их дупло, пчёлы развернули рой и полетели к дереву. Но Дядя Фёдор, как заправский футболист, обошёл их на повороте и точным ударом отправил мяч обратно в дупло.

– Ура! – закричал Шарик, увидев, что первая часть его гениальной идеи исполнена. Но рассерженный рой быстро заставил его передумать: – Переходим к плану «Б»!

– Что за план «Б»? – запаниковал Дядя Фёдор.

– Бежим! – прокричал Шарик, пускаясь наутёк.

И они побежали к реке, а рой, конечно же, за ними.

А Вера Павловна и Тама-Тама тем временем наблюдали за всем из окна. И, кажется, у них появился план «С» – скворечник.

Дядя Фёдор, Шарик и Матроскин уже час сидели под водой и дышали через тростниковые трубочки, потому что в это время над речкой задумчиво летал недовольный рой пчёл – туда-а-а-сюда-а-а.

А на берегу в этот момент появились Тама-Тама и Вера Павловна. Поставили скворечник, засунули в него открытую банку сгущёнки, включили на другом телефоне зажигательную музыку…

Пчёлы заинтересовались новыми посетителями. Бросили реку и полетели исследовать скворечник.

Тогда Дядя Фёдор, Шарик и Матроскин вынырнули из воды и выплюнули наконец надоевшие трубки. Шарик авторитетно заявил:

– Я же говорил, пчёлы новый дом всегда найдут.

Маленькая злая рыбка долго терпела эту компанию и напоследок цапнула Матроскина за хвост. Кот зашипел, пулей вылетел и заскакал по берегу.

– Классно танцует. Видать, претендует на новую королеву, – подметил Шарик.

Вылетел рой из скворечника, завис над Матроскиным, понаблюдал за его прыжками, а потом обратно в скворечник вернулся.

– Окрасом не вышел, – пояснил Шарик.

Рыбка от Матроскиного хвоста наконец отцепилась, друзья закинули её обратно в воду и потихоньку ушли.

Ночью в доме тихо – лишь посапывает Матроскин да храпит Шарик. Но что это за жужжание? Рой решил напасть на дом? Пчёлы тем временем тихонько влетают в окно, внимательно изучают комнату, а потом окружают телефон и… уносят с собой.

Значит, сегодня ночью у них в скворечнике будет дискотека! Со светомузыкой! А что? Они, может, и получше Шарика пляшут! Главное – наслаждаться танцем!

Магазин на лежанке

В упадок приходит хозяйство в Простоквашино. В рукомойнике Галчонок гнездо свил, на крыше коровника Мурка грустно мычит… Неужели хозяева куда-то уехали? Нет, вот же Матроскин идёт и какую-то коробку в лапах тащит.

Занёс её в дом – а там вся комната посылками уставлена. И Вера Павловна между ними ползает, как в лабиринте. Толкнула случайно пирамиду коробок – и с самого верха одна свалилась, затряслась и зажужжала. Тама-Тама тут же подскочила, коробку вскрыла – и достала из неё… электрорасчёску. Матроскин подбежал, выхватил расчёску, выключил её и погрозил Таме-Таме: не тронь чужое!

После этого сел Матроскин за стол, раскрыл тетрадку и стал слушать, что по телевизору говорят. А говорят там о товарах в телевизионном магазине.

– Только сегодня, покупая зубную щётку-фонарик, вы получите в подарок набор вечных лампочек! – задорно тараторил ведущий, жонглируя предметами.

– Ага! – хозяйственно одобрил идею Матроскин, помечая в тетрадке. – Значит, свет в ванной можно вообще не включать! Это ж какая экономия получается…

– Но и это ещё не всё!.. – продолжил ведущий. – С помощью специальной насадки…

И тут вдруг телевизор переключился на программу «В мире животных».

– …вы можете увидеть, дорогие друзья, – вкрадчиво стал рассказывать другой ведущий, – как растут детёныши дикобраза…

– Так, – не понял Матроскин. – Это что?

А это Шарик пульт от телевизора взял и самовольно на другую программу переключил. Непорядок!

– Шарик, не трожь телевизор, – возмутился Матроскин, – когда там экономию показывают!

– Мы вторую неделю твои телетовары наблюдаем, – парировал Шарик. – А я, может, детёнышей дикобраза увидеть хочу!

– Ежей у нас и так на ближайшей поляне с утра до вечера показывают! А три товара по цене одного ни в одном лесу не сыщешь! – всё не унимался экономный кот.

И обратно пульт – цап! Снова на телемагазин переключил.

– И правда, Матроскин, – подал голос Дядя Фёдор. Он пытался с корзинами грибов перебраться через завалы товаров у порога. – Твоими коробками весь дом заставлен!

– Кому ещё коробочку? – а это уже Печкин в окно заглядывает.

– Ура! Моя электровилка приехала! – прокричал Матроскин.

Схватил у Печкина ручку, расписался и бросился коробку вскрывать.

– Ручечку позвольте, – деловито заметил Печкин. – Я её из Геленджика привёз.

Забрал ручку и пошёл дальше посылки доставлять.

А Матроскин электровилку включил, любуется.

– И какая экономия от этих твоих… электровил? – мрачно спросил Шарик, пытаясь корзины с грибами хоть куда-то приткнуть.

– А такая! – гордо сообщил Матроскин. – Я теперь на наматывание макарон время могу не тратить, а вместо этого коровок своих проверять!

Схватил со стола радионяню и скомандовал:

– Гаврюша! Доложи обстановку!

Услышал команду Гаврюша из второй радионяни, которая в коровнике лежала, глянул в кормушку, а там… одинокий огрызок яблока валяется.

– Му-у-у, – грустно доложил Гаврюша.

– А это ещё и спиночесалка, – не слушая его, Матроскин демонстрировал Шарику и Дяде Фёдору, как из радионяни выскакивает палка-чесалка. И ушёл, почёсывая себе спину, дальше слушать про экономию.

– Шарик, – решительно сказал Дядя Фёдор. – Будем спасать Матроскина… от Матроскина. Сам себя от магазинов он не отключит.

Спасать решили отключением электричества в доме. Для этого Шарик залез на крышу к рубильнику, а Дядя Фёдор скомандовал:

– Давай!

И Шарик – ррраз! – и опустил рубильник.

– В этом доме без моей помощи хоть что-нибудь работает? – возмутился кот, когда телевизор выключился. – Ну не могу же я новые выгодные предложения пропустить!

Слез со стула и начал рыться в коробках. Так… кажется, как раз на подобный случай у него что-то было… А, вот же! Кепка со встроенным мини-телевизором! Нацепил её на себя Матроскин, включил – а там и реклама подоспела, тематическая:

– Только сегодня в телемагазине уникальное предложение – телекепка! И телевидение всегда под рукой!

Шарик свесился на веревке с крыши и вместе с Дядей Фёдором увидел, как их план провалился.

– Матроскин! – кричит Дядя Фёдор. – Матроскин, а ты не боишься упасть в этой своей… телешляпе?

Задумался Матроскин, сдвинул на лоб телеочки:

– Точно! Спасибо, Дядя Фёдор, что напомнил!

Покопался в коробках и вытащил жёлтый жилет.

– Ты что, с телевизором на голове на прогулку собрался? – удивился Шарик.

Матроскин опустил телеочки обратно:

– Балда ты, Шарик. Это специальный жилет, он при падении надувается!

И пошёл вперед. Наткнулся сослепу на башню из коробок, те попадали, чуть не засыпали Матроскина, а он отряхнулся, выставил лапы вперёд и дальше пошёл. К очередной башне.

Вздохнул Дядя Фёдор:

– Похоже, Шарик, случай запущенный, превентивными мерами уже не обойтись.

– Точно! – согласился тот, но тут же понял, что не знает, с чем согласился: – Чего?

Дядя Фёдор, Шарик и примкнувшие к ним Вера Павловна с Тамой-Тамой отправились к Печкину. А тот в почтовом отделении со стены свои старые фотографии снимал – в том числе и ту, где он в балетной пачке на пьедестале стоит. Увлечение у него такое, видимо. В смысле, не на пьедестале стоять, а в балете танцевать.

– Дядя Печкин, вы можете не доставлять Матроскину его покупки? – осторожно спросил Дядя Федор.

– Может, он их тогда покупать перестанет! – поддакнул Шарик.

– Ага, нашли дурачка, – хмыкнул Печкин. – Ваш полосатый мою почту в районные лидеры по доставке вывел. Во, я уже и место под новую грамоту расчистил!

И показывает – а там половина стены уже рамочкой огорожена.

– Такая большая? – поразился Дядя Федор.

– За огромные посылки огро-о-омные грамоты дают, – сообщил Печкин, выкатывая гигантскую посылку, в которой и Вера Павловна, и Тама-Тама, и Дядя Фёдор с Шариком, да и сам Печкин тоже поместились бы.

– Ур-ра! – кричал Матроскин, когда ему привезли эту гигантскую посылку. – Моя велокосилка приехала! Это ж сколько я на ней навелокошу!

– Матроскин, нам надо поговорить! – решительно сказал Дядя Фёдор.

– О чём? – равнодушно спросил тот, вскрывая когтем посылку и заглядывая внутрь.

– Нам всем кажется, что ты немного увлёкся… покупками.

– Что-о-о? – не понял Матроскин. Он даже перестал разглядывать содержимое коробки.

– А то, – включился в беседу Шарик, – что пока ты заваливал дом ненужным хламом, твоё хозяйство в запустение пришло!

Тут уже не поспорить. Вон, даже тыкву мыши выкопали и быстро к себе в нору потащили, пока тут всё бесхозное. Так и другие звери что-нибудь себе заберут, раз за фермой никто не следит…

Но Матроскин так просто свои ошибки не признаёт, он же столько вещей для экономии купил!

– Да я с помощью этого хлама могу один на ферме работать, – возмутился он. – Без перерыва на обед!

Сказано – сделано!

Надел свой чудесный жилет, в карман положил радионяню, на голову надел телекепку, в одну лапу взял электровилку, в другую – миску с макаронами, сел на велокосилку – и поехал порядок наводить.

– Уникальное предложение для всех огородников и спортсменов – это велокосилка! – вещал в телекепке продавец. – Крути педали и собирай урожай в три раза быстрее. Хоп-хоп-хоп – и морковочка в кармане!

А вот у Матроскина всё не так гладко, как в рекламе. Ведь он не видит, куда едет. А впереди бельё на верёвке сушится! И вместо того, чтобы электровилкой подцепить макароны, кот наматывает на неё простыню! А потом и сам в полотнище запутывается!

И вот уже велокосилка вместе с закрученным в простынный кокон Матроскиным несётся под горку, налетает на камень – и кот взмывает в воздух. Но всё обошлось. Жилет от удара вовремя надулся, Матроскин от земли спружинил – и долетел до ближайшей яблони, да так там и повис вниз головой. А вот жилету не повезло – зацепился за ветку и сдулся.

– Гаврюша, на помощь! – скомандовал Матроскин в радионяню, понимая, что теперь падать без жилета будет больновато.

Верный Гаврюша послушно прибежал и со всего размаху боднул дерево – других вариантов решения проблем он пока не знает.

Дерево качнулось, ветка дёрнулась, жилет с неё соскользнул, а Матроскин полетел вниз и… опять повис на ветках «этажом» ниже. А сверху на него посыпались яблоки. Одно Матроскина по голове ударило и телекепку с головы сбило. А без неё Матроскин всё равно что глаза открыл.

– А что, уже яблоки созрели?.. Несите что-нибудь котоснимательное! – закричал Матроскин.

– Может, нам Матроскоснимательное устройство заказать? – ехидно предложил Шарик. – Через неделю доставят.

– Му-у! – возразил Гаврюша. И снова с разбегу в яблоню – бум! Качнулась ветка, Матроскин сорвался и на спину Гаврюше приземлился.

– Не надо через неделю, – виновато сказал он. – Я и сегодня все намёки понял!

Хорошо теперь на ферме, уютно! Все при деле, все хозяйством занимаются.

А телевизор вещает:

– Если кто-то из членов семьи заболел, остальные дикобразы всегда придут к нему на помощь… Они дружно помогают набить его норку припасами на зиму… И в скором времени семья начинает жить обычной жизнью.

Так, а кто это звук вдруг громче сделал? Опять Шарик без спросу пульт взял!

Матроскин пульт отобрал и пальцем погрозил:

– Некогда каналами щёлкать, хочешь, чтобы урожай пропал?

Взял банку и понёс в подпол.

– В телекепке он мне нравился больше, – шепнул Шарик Дяде Фёдору.

А почему? А потому, что нынешний Матроскин Шарика работать заставляет! Без совместной работы хозяйство в упадок придёт. А это очень… неэкономно.

Доброе молоко

Печально нынче в Простоквашино. Ливень льёт как из ведра, и холодно.

Вот и Тама-Тама умудрилась где-то простыть. Теперь лежит в кровати с градусником, а Вера Павловна ей мокрое полотенце на лоб прикладывает, чтобы жар сбить. Шарик в коробке с книжками копается – ищет, чем бы Таму-Таму развлечь.

– Плохо. Очень плохо, – ворчит Матроскин, помешивая горячий морс на плитке. – Катастрофа. Нужно что-то предпринимать.

Только Дядя Фёдор бодрится – у него уже есть план, как всё наладить.

– Вари морс, Матроскин, – раздаёт он указания. – Купим лекарств, прочитаем сказку – и Тама-Тама пойдёт на поправку.

Однако Матроскин вовсе не о Таме-Таме переживает:

– Никогда не думал, что кот может такое сказать, но у нас… слишком много молока. Нужно что-то делать с излишками.

– Погоди ты, Матроскин, со своим молоком, – возмутился Дядя Фёдор. – У нас дети болеют, а у тебя одни надои на уме.

А тут и Шарик поддакнул:

– Да уж… Индивидуальный предприниматель!

Сел Шарик на табуреточку рядом с кроватью Тамы-Тамы, раскрыл выбранную книгу – и стал читать вслух:

– В один пасмурный-препасмурный день на одном заброшенном огороде стояло высокое костлявое пугало…

Хорошо читает Шарик! И Дядя Фёдор рядом присел, и Вера Павловна заслушалась, и даже Тама-Тама глаза приоткрыла.

– На голове у него была рваная шляпа, – продолжал Шарик зловещим голосом. – А на плече сидел большой чёрный ворон…

И словно подтверждая его слова, на улице оглушительно загрохотал гром, а потом распахнулась дверь – и в свете молнии все увидели на пороге огромную чёрную тень!

Это пугало в шляпе и с вороном на плече! И в свете молний ослепительно сверкают его белые зубы! Зубы пугала, конечно, а не ворона.

Все в доме тут же всполошились!

Дядя Федор схватил половник и замахнулся им, Вера Павловна закрыла глаза руками, чтобы не видеть ужас, который надвигался на них из дверей, Шарик оскалил зубы и зарычал. Даже больная Тама-Тама зашипела!

Но погодите! Это же не страшное злобное пугало! Это Печкин с Галчонком на плече. И он, между прочим, улыбается! Печкин в смысле, а не Галчонок. И выглядело это… жутковато.

– Добрый вечер! Чем я могу вам помочь? – спросил Печкин, всё ещё улыбаясь. Словно у него не тридцать два зуба, а все шестьдесят четыре!

Уф-ф-ф – выдохнули все. Дядя Фёдор отбросил половник и сообщил:

– У нас Тама-Тама заболела. Лекарства нужны.

– С лекарствами – это не ко мне, – ответил Печкин сквозь зубастую улыбку. – Это к фельдшеру.

– А зачем тогда спрашиваете, – возмутился Шарик. – Да ещё и скалитесь?

– Я не скалюсь, я улыбаюсь, – пояснил Печкин. – Поворачиваюсь, так сказать, лицом к населению. Новое указание от начальства – всем улыбаться. Вот, на детях и животных тренируюсь.

Подошел Печкин к Матроскину – и ещё шире улыбнулся. Матроскин аж на всякий случай кружку с морсом подальше убрал. А то непонятно, чего от этого странного Печкина ожидать можно.

– То есть вы теперь вредничать перестанете? – уточнил он у Печкина.

– Не перестану, – сообщил тот. – Я теперь вредничать с улыбкой буду. Говорят, от этого дела лучше идут. Есть ли ещё какие-нибудь вопросы? Был рад помочь. Ждём вас снова в нашем отделении.

И с этими словами Печкин ушел.

– Да-а, с такой улыбкой дела если и пойдут хорошо, то только не у нас, – поёжился Дядя Фёдор.

– Идея! – вдруг закричал Матроскин. – Вера Павловна, вот тебе карандаш, рисуй что-нибудь весёлое, как… этот… как его… как Пикассо.

– Ты уже все нормальные слова забыл, – Шарик осуждающе посмотрел на кота и постучал себе по голове. – Одна касса на уме.

– Ты, Шарик, балбес, законов рынка не знаешь. Всё, что с улыбкой, лучше продаётся, – пояснил кот. – Так и от излишков избавимся. А Пикассо – это художник такой. Он всю жизнь, как маленький, рисовал и сосиски любил, – Матроскин, не удержавшись, облизнулся.

– Хорошо бы нам ещё от излишков жадности избавиться, – покачал головой Шарик.

А Вера Павловна тяжело вздохнула и послушно нарисовала рожицу с улыбкой. Только та очень грустная получилась. Потому что невесело Вере Павловне, когда Тама-Тама болеет.

Но Матроскина и такая улыбка устроила. Подсунул он Вере Павловне ещё листочков для рожиц, налепил их на бутылки с молоком, заполнил свою тележку и поехал торговать, поучая Гаврюшу и разворачивая бутылки этикетками вперед:

– Лицом к населению, Гаврюша. Лицом!

А дома тем временем у Тамы-Тамы температура уже до сорока градусов выросла, несмотря на холодный компресс!

Тут и Печкин пришёл – без стука, но со своей новой фирменной улыбкой.

– Плохи дела, дядя Печкин, – грустно сказал ему Дядя Фёдор, показывая градусник.

– У кого плохи, а у кого в гору, – даже не взглянув, присел Печкин на табурет. – У вашего кота на трассе молоко «с лапами отрывают». А всё почему? Потому что у него банки «улыбаются». – И потихоньку банку с вареньем для морса со стола – цап! – и ложку запустил в неё, чтобы продегустировать. – Фу, кислятина! – Вот и вам бы здесь всем улыбнуться.

Вздохнул Дядя Фёдор и начал снова указания раздавать.

– Шарик, ты за морсом следи. Ты, Вера Павловна, за Тамой-Тамой. Вы, дядя Печкин, улыбайтесь. А я в аптеку, за лекарствами.

– Вы меня простите, я пойду, – быстро сообщил Печкин. – Почтальон – он ведь как солнце в непогоду.

– Отсутствует? – уточнил Шарик.

– Да нет же, нужен! – парировал Печкин.

Из аптеки Дядя Фёдор возвращался по той дороге, где должен был торговать Матроскин. Идет, гематоген жуёт, в голове прикидывает, в каком порядке лекарства Таме-Таме давать…

– Заберите! Говорю, заберите ваше молоко! – слышит он чьи-то возмущенные крики.

А это машина у обочины стоит. Как раз рядом с прилавком, где Матроскин молоко продаёт.

И из машины не только возмущённые крики доносятся, но и руки высовываются. Которые бутылку с молоком обратно Матроскину в лапы пихают. А тот не берет, снова в машину заталкивает:

– А я вам говорю, товар обмену и возврату не подлежит, – убеждает. – Ну и что, что этикетка грустная, ну и что, что дети не пьют! А вы заставьте!

– Безобразие! – прокричали из машины, бросили бутылку в Матроскина, пыхнули дымом из выхлопной трубы – и умчались прочь.

– Что же это за продажи такие, если можно обратно вернуть, Дядя Фёдор… – кот вздохнул и грустно поплелся к молочному прилавку. – И как мне теперь детям в глаза смотреть? Ни репутации, ни доходу…

– А ты улыбнись, Матроскин, – посоветовал Дядя Фёдор.

– Какая уж тут улыбка, когда кошки на душе скребут, – печально махнул лапой Матроскин.

Вернулись они домой. Таме-Таме лекарство нужно давать, а оно горькое. Тама-Тама его выплёвывает, отфыркивается. Пытались дать запить лекарство морсом, но Таме-Таме всё противно – и горькое лекарство, и кислый морс. Только и остаётся, что с головой под одеяло прятаться.

– Ох… – тоскует Матроскин за столом, окидывая взглядом батарею нераспроданных бутылок. – Может, надо три улыбки приклеить? Так в три раза веселее будет… Хоть сам себе молоко продавай…

Бубнит себе под нос мысли вслух:

– Когда простуда, надо тёплое молоко пить. Его вообще всегда пить нужно.

Налил Матроскин полную кружку молока, подошёл к постели Тамы-Тамы – и Шарику кружку в лапы сунул. Тот посмотрел, понюхал – и Вере Павловне передал. Ну, а та уже Таме-Таме в рот влила. Тама-Тама по привычке поморщилась…

…и вдруг открыла глаза! И даже села в кровати! Да ещё и всё молоко из кружки выпила, облизнулась и улыбнулась!

– Тама-Тама! – закричала Вера Павловна.

– Ура-а-а! – обрадовались все.

И пошла работа! Во все десять рук… то есть лап… в общем, у кого что! Матроскин Вере Павловне бумагу подаёт, Вера Павловна весёлые рожицы рисует. Тама-Тама их жёлтым цветом раскрашивает, чтобы на солнышко стали похожи. Шарик этикетки с рожицами на бутылки с молоком лепит, а Дядя Фёдор молоко в коробки ставит.

– Пришёл узнать, как вам качество обслуживания, – это Печкин в окно за работой наблюдает. Конечно, за чужой работой всегда наблюдать интересно! – Я смотрю, улыбка нашего сотрудника благоприятно на вас подействовала.

– Что бы там ни подействовало, главное, что все здоровы, – миролюбиво ответил Дядя Фёдор, составляя коробки с молоком в холодильник.

– А наша Вера Павловна теперь такие улыбки рисует, – похвастался Матроскин. – Вам в самых вредных снах и не снилось.

И протянул Печкину картинку.

– Вот я и смотрю, как-то вы не по-нашему улыбаетесь, – внимательно изучил тот рисунок.

– Это потому, что от радости, а не для дела, – пожал плечами Дядя Фёдор, налил полную чашку молока и почтальону протянул. – Угощайтесь, дядя Печкин.

Ну разве Печкин когда-нибудь от угощения отказывался? Бесплатного? Глотнул молока, усы подкрутил – и фальшивая улыбка сменилась на обычную, человеческую!

– Молоко за вредность всегда особенно вкусное, – сообщил, причмокивая, Печкин.

– Если вас натаскать, то вы нормально улыбаться сможете, – усмехнулся Шарик.

– Не надо меня таскать, – испугался нового предложения Печкин. – Я негабаритный. А улыбку эту я на особый случай приберегу. Для постоянных клиентов.

И снова улыбнулся. Да-а-а, с такой «клиентской улыбкой» он ещё и пугало из страшилки Шарика до заикания доведет. Хорошо, что она лишь для особых случаев. Потому что улыбаться нужно искренне. Тогда всё и наладится.