Текст книги "Дори витает в облаках"

Эбби Ханлон
Дори витает в облаках

Abby Hanlon

HEAD IN THE CLOUDS

Данный перевод опубликован с согласия Dial Books for Young Readers, импринт Penguin Young Readers Group, подразделение Penguin Random House LLC

Copyright © 2018 by Abby Hanlon

© Крупская Д.В., перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2018

Machaon®

* * *

Посвящается Айвану, Александре и Генри

Витать в облаках – находиться мыслями где-то далеко, пребывать в своём, воображаемом, мире, мечтать и фантазировать.

Глава 1
Пухлявое пальто

Меня зовут Дори, но почти все называют меня Врушей. Сегодня у меня проблема пострашнее миссис Гоббл Крекер. Мама заставляет меня надеть в школу вот это пальто.

– Ох, – говорит, – какое же оно невозможно милое! Тебе очень идёт!

– Оно пухлявое! – отвечаю.

– Оно красивое и уютное, – говорит она.

– Оно раздутое и распухшее!! – уже кричу я.

– Очаровательное пальтишко, – улыбается она и целует меня.

– В него кто-то позапихал подушек! Поэтому оно так РАСПУХЛЯВИЛОСЬ! Не надену! Ни за что!

– Ой, перестань, Вруша, – говорит мама. – Наденешь как миленькая. Вопи сколько влезет. На улице холодрыга.

– Подушище! Пухлявище!

– Прекрати. Наденешь, и точка.

– Всегда, всегда заставляешь меня носить подушище!!

– Пойдём, шарик, – сказал мой старший брат Люк. – Пора.

– Ой, это же было моё пальто, – узнала его моя старшая сестра Виолетта. – Но на мне оно, кажется, смотрелось гораздо лучше.

Никто из родных людей мне не поможет.

На школьном дворе я увидела своих друзей Розабеллу и Джорджа. Увидела – и тут же сняла пальто.

– Никто – слышите, никто! – не заставит меня носить эту Уродскую Помойную Пухлявую Подуху!

– Ладно, – сказал Джордж. – Тогда давайте играть в хомячков.

Но прямо посреди игры нас прервал звонок на урок.

– Дори, ты же помнишь наш распорядок дня, правда? – спросила учительница, стоя в дверях.

Настало время обеда, и мы побежали в раздевалку. Я тоже пошла, но, когда увидела на полу своё пухлявое пальто… у меня рука перестала сгибаться.

Я встала в шеренгу без пальто. На улице не холодно. Учительница даже не заметит.

– Я всё ещё слышу разговоры, – сказала учительница. – Когда все замолчат, мы пойдём… Погодите-ка. А это что такое? – Она подняла с пола пухлявое подушное пальто.

– Это чьё?

Я чуть было не ответила: «Моё!» – но оказалось, что у меня не открывается рот.

– Все посмотрите, пожалуйста, сюда. Кто знает, чьё это пальто?

Розабелла едва не призналась, но увидела выражение моего лица. И закрыла рот. Крепко-накрепко.

– Я знаю, что это кого-то из вас. Оно же не могло волшебным образом появиться в классе из ниоткуда.

Джордж тоже смотрел на меня. Таращил глаза, вот-вот выскочат.

Я разглядывала кеды.

– Дори… ты же без пальто. Это не твоё?

Моя голова сама собой качалась – нет, мол. Я ей велела перестать, но она не слушалась! Сперва рука, следом рот, теперь вот голова! Наверно, кто-то заколдовал мои части тела.

Теперь уже все пялились на меня, не только Розабелла с Джорджем.

– Ты уверена? – спросила учительница.

– Да, – соврала я.

– Дори, ты хочешь сказать, что мама послала тебя в школу без пальто?

– Ага.

– Но сегодня же очень холодно!

– Ага.

– Хмм. Что ж, можешь пока чужое одолжить, – сказала она.

Потом я сообразила – это небось пальто меня и заколдовало! Его злые чары заставили меня врать! Теперь я просто ОБЯЗАНА от него избавиться!

Итак, после обеда, когда все одевались, я случайно оставила своё пальто на лавочке и побежала играть.

На школьном дворе я носилась с бешеной скоростью, и никто не заметил, что я без пальто.

Но стоило мне войти в класс, учительница спросила:

– Дори, где пальто, которое ты одолжила?

О-хо-хо. Если сейчас не совру, она поймёт, что я врала тогда.

– Эээ… Я положила его в рюкзак. В раздевалке, – соврала я.

– Погоди-ка. Значит, оно всё-таки твоё?

– Да… я… Я просто забыла, как оно выглядит… потому что иногда оно кажется… пухлявым.

– Я подозревала, что оно твоё. Но когда ты успела отнести его в раздевалку? – Вид у учительницы был растерянный.

– Мм… когда… когда в туалет ходила, – соврала я.

– Ах вот как, ну хорошо, – кивнула учительница. И отвернулась.

Я шла к парте и ликовала в душе: «Получилось!» Всё-таки избавилась от этого злобного пальтища. Я представляла, как ветер подхватывает его и уносит к облакам – на веки вечные.

А на уроке по письму в класс вошёл Бенджи, который работает в кафетерии…

В РУКЕ ОН ДЕРЖАЛ ПАЛЬТО!!!!!

– Привет, ребята! Это пальто оставили в кафетерии. Не ваше, случайно? А то ведь отнесу в бюро находок. Такое красивое пальтишко!

Учительница сразу повернулась ко мне. Больше она не выглядела растерянной. А наоборот – ужасно сердитой!

– Дори! Ты, кажется, сказала, что пальто в раздевалке. А это разве не твоё?

Я сползла как можно ниже на стуле.

– Ты же говорила… Минуточку… Покажи-ка мне своё пальто в рюкзаке. И передай маме, чтобы пришила на него метку с именем!

Я медленно пошла в раздевалку.

– Ладно, ребята, мне очень не хочется относить это шикарное пальто в бюро находок, но что делать, придётся, – сказал Бенджи.

В раздевалке я не знала, что делать. У меня ведь и рюкзака с собой нет. Встала и стою. В углу. Как же разрушить злые чары? Если сам себя заколдуешь, интересно, что случится?

– Вруша, выходи. Учительница про тебя уже забыла! – В дверях появился Джордж.

– Это как?

– Потому что Чарли вырвало!

– Правда?

– И его домой отправили, – сказал Джордж.

– Нечестно! – Я подала Чарли его рюкзак, раз уж всё равно торчу в раздевалке.

Вернувшись в класс, я убедилась, что Джордж был прав.

Она совершенно обо мне забыла!

В конце уроков мама забрала меня на школьном дворе. Она сказала:

– Вруша, боже правый, где твоё пальто? На улице холодрыга!

– Да, я бы хотела с вами об этом побеседовать, – встряла учительница. Ничего она, оказывается, не забыла.

Я побрела от них прочь. И наблюдала издалека. Учительница говорила, и говорила, и говорила. Активно помогала себе руками. Мама хмурилась.

Наблюдая за маминым лицом, я начала плакать, потому что поняла, что теперь мне влетит.

Наконец мама подошла.

– Не отставай, – бросила она. – Мы едем в бюро находок.

Искать пальто среди потерянных вещей долго не пришлось: оно было на самом верху. Мама вручила его мне. Я надела.

– Сколько раз ты сегодня лгала, Вруша?

Я попыталась сосчитать на пальцах.

– Раз… два… три… семь, наверное. Или восемь.

У меня по щекам побежали слёзы – не меньше сотни.

– Ох батюшки! – сказала мама. – Поговорим об этом дома. – Потом она подняла глаза к потолку и прошептала: – Ну почему, почему, почему, почему? – Потом глубоко вздохнула. Потом посмотрела на меня и сказала: – Можешь больше не надевать это пальто.

Я вытерла слёзы и улыбнулась. Как же я люблю свою маму! Я так крепко обняла её за ногу, что она не могла меня оторвать. Прямо приклеилась я к её ноге. Наверно, какое-то заклинание на меня так подействовало.

Глава 2
Липкий лакричный леденец

Дома мама сказала, что мне придётся написать учительнице письмо с извинением.

– Письмо? И всё? – хмыкнул Люк.

– Меня бы небось на месяц лишили прогулок, если бы я соврала учительнице! – сказала Виолетта.

– Вруша так и останется испорченной, если ограничиться письмом, – сказал Люк.

– Она не испорченная, она просто совершила ошибку, – сказала мама. – Вернее, несколько ошибок.

– Испорченная ты! – сказал Люк.

– До мозга костей, – добавила Виолетта.

– Хватит! – сказала мама. Взяла меня за руку и увела от них.

– Это были злые чары, – шёпотом пояснила я им. – Пальто меня заколдовало.

Но от этого они ещё больше разозлились.

– Думаешь, благодаря твоему дурацкому воображению… – начал Люк.

– …тебе будет всё сходить с рук? – закончила фразу Виолетта.

– Можно я вместо наказания не буду выходить из комнаты? – спросила я маму. Я тогда смогла бы поиграть с Мэри.

– Сначала напиши письмо, – ответила мама.

Я долго смотрела на чистый лист бумаги.

Потом спрашиваю маму:

– Как пишется слово «простите»?

– ПРО-СТИ-ТЕ, – продиктовала она с довольным видом.

– Как пишется «пухлявое»?

Она вздохнула и ответила:

– ПУХ-ЛЯ-ВО-Е.

– Как пишется «мир, полный опасностей»?

– МИР… Знаешь что… пиши как слышишь.

Мама вышла из комнаты, а я продолжила писать.

– Как пишется «кусок мяса»?! – крикнула я.

– А? Ты что там пишешь?! – крикнула она в ответ.

– Как пишется «пять маленьких утят»?

– Да что ж такое… – пробормотала мама, возвращаясь в кухню.

– Как пишется «электрическая открывалка»?

– Вруша, что в этом письме должно быть самое главное?

– Ну… что я никогда больше не стану врать – вот вам крест, чтоб я сдохла, чтоб мне глаза повыкололи, чтоб мне провалиться прям на этом самом месте.

– Ну, так ты это написала?

– Нет, это случится в конце. Когда я явлюсь верхом на могучем вороном скакуне. А все звери будут мне аплодировать. И чтоб заходящее солнце виднелось позади меня.

– Хорошо, тогда давай перейдём сразу к этому моменту, – сказала мама. – Я тебе помогу.

Наконец закончила. Мама положила письмо в конверт, и я со всех ног помчалась наверх в свою комнату.

Открываю дверь – и что же вижу первым делом?

А потом это:

И это:

– Это что ещё такое! – заорала я на Мэри. – Что здесь делает миссис Гоббл Крекер?

– Она позвонила в дверь, явилась в ночной рубашке. Сказалась больной! Мне стало её прям не знаю как жалко. Она говорит, что о ней совершенно некому позаботиться, – сказала Мэри.

– Она не больна! Только притворяется! Обманывает тебя! Ты что, никогда «Красную Шапочку» не читала? Она же волк! Ты погляди на неё! Она врёт!

– Мне бы чаю погорячей, – проскрипела миссис Гоббл Крекер якобы больным голосом.

– Это просто смешно! – заорала я на Мэри.

– И от супчика я бы не отказалась, – добавила миссис Гоббл Крекер.

– Мэри! У меня был ОЧЕНЬ ТРУДНЫЙ ДЕНЬ! А ТЕПЕРЬ ЕЩЁ И ЭТО? Избавься от неё немедленно!

– Как?.. Погоди, ты куда?

– Куда-нибудь, где безопасно! Прочь из этого дома! – говорю.

Я схватила первое, что под руку подвернулось – очки для плавания, – и побежала вниз искать маму.

– Гляди, чтоб она тебя не слопала! – крикнула я Мэри. – ВНИМАНИЕ! БОЕВАЯ ТРЕВОГА!

– В доме оставаться опасно, – сказала я маме. – Давай пойдём в бассейн!

– Не сегодня.

– Почему?

– На дворе зима, вот почему, – ответила она. – А бассейн открытый. Помнишь?

– Ты всегда говоришь «нет». А на почту мы можем сходить?

– Что? Нет.

– Может, тогда в библиотеку? В хозяйственный магазин? Нам что же, совсем ничего не нужно? А помнишь, мы как-то ходили в ремонт обуви? Пойдём опять, а? О, придумала! Тебе разве не пора стричься? Ты же это обожаешь. Помнишь, как я с тобой ходила, и все сказали, что я хорошая? Все тётеньки парикмахерши!

– Мы останемся дома, – сказала мама. – И знаешь что? К нам в гости собираются Мелоди с мамой.

– Мелоди идёт к нам? Зачем?!

Мелоди живёт в нашем доме. Её мама дружит с моей. Она ревёт по любому поводу. Однажды расплакалась из-за того, что у неё соломинка в стакане погнулась.

И она зациклена на уборке. Один раз даже принялась пылесосить, вместо того чтобы играть.

Дзынь-дзынь!

– Кто там?

– О, замечательно! Это как раз они, – разулыбалась мама. – Снимай свои очки.

Мама Мелоди сказала мне тихо:

– Мелоди немного испугала твоя игра в злую ведьму миссис… как её там?

– Гоббл Крекер.

– Да. Так что не могла бы ты… не упоминать о ней, поиграть во что-нибудь другое?

– Во что, например? – мрачно спросила я.

– В какую-нибудь настольную игру.

– Ребята, к нам Мелоди пришла, – сказала мама Люку и Виолетте, которые спускались по лестнице.

Услышав имя Мелоди, они мигом развернулись и ринулись обратно наверх.

Мама посмотрела на меня со значением, мол, лучше веди себя как подобает.

– Хочешь поиграть в «Сладкую страну»? – спросила я Мелоди.

– Ну давай, – ответила она.

Наши мамы отправились пить чай в кухню.

Я позволила Мелоди ходить первой. К счастью, ей повезло вытащить двухцветную карту, и она обогнала меня по ходам. Я скрестила за спиной пальцы, чтобы она выиграла, а то опять разревётся. И тайно порадовалась, что мне выпала зелёная: это значит, что я застряла на лакричном поле.

Но она всё равно заплакала!

– Нет! – говорю. – Это я застряла на липкой лакрице, не ты. Смотри, у меня красная. А тебе жёлтая выпала.

– Вижу, – хлюпала она.

– Так чего ж ты плачешь?

– Мне тебя жалко.

Я-то всегда считала, что она притворяется, нельзя же расстраиваться из-за такой ерунды. Но только я об этом подумала, из её глаз выкатились две ОГРОМНЫЕ слезины. Такие огромные, что доска сразу намокла!

– Нет, что ты, я всего один ход пропущу. Подумаешь. Не беда.

– А можно мы приберёмся? – спросила Мелоди.

– Отмоем лакрицу? Отличная мысль!

– Нет, я имела в виду, давай протрём доску, – сказала Мелоди.

– Какая же она липкая, лакрица! Весь пол в следах, – говорю. – Вставай быстрей!

Мы побежали в ванную, взяли по тряпке и бутылку жидкого мыла. Мелоди вдруг перестала быть такой тихоней.

– Включай душ! – крикнула она. – Надо отмыть лакрицу!

Потом принялась тереть пол в коридоре.

Наверное, очки запотели от включённого душа. Да и пол стал довольно скользким.

Мы с Мелоди поскользнулись и свалились, и её нога ударила меня прямо в рот.

– Ты как? – спросила Мелоди, пытаясь из-под меня выбраться.

Я сняла очки.

– У меня что-то качается во рту, – говорю.

– Это язык, – сказала Мелоди.

– Нет, что-то другое. – Я полезла в рот. – Это вуб. – Я вытащила палец. – В смысле зуб.

– Дай пощупать, – попросила Мелоди. Покачала мой зуб. – Да, шатается.

– Мой первый зуб скоро выпадет!!! – завопила я.

А Мелоди ударилась в слёзы. Гигантские слезищи.

– Ой, только не это. Чего ты ревёшь?

– Знаешь, что это значит? – спросила она.

– Да! Это значит, что придёт зубная фея!

– Это значит, что ты растёшь! – всхлипнула Мелоди.

– Неа! Не бойся. – Я обняла её. – Не собираюсь даже. Я навсегда останусь ребёнком.

Глава 3
Зубная фея

– Подумать только, до чего может раскачаться качающийся зуб! – сказала я перед сном Люку с Виолеттой. – Надо же, как он шатко шатается!

– Ты повторяешься, – буркнул Люк.

– Хочу убедиться, что меня слышит зубная фея. Думаю, она похожа на маленький искрящийся огонёк. И живёт на пушистом облаке. И она до того крошечная, что могла бы уместиться в кармане… У неё почти прозрачные крылышки. А летает она, как маленькая проворная молния! Как думаете, фея принесёт мне доллар? – спросила я брата с сестрой. – Она меня уже знает? А любит меня? А то я её так сильно люблю! Я люблю её больше всего на свете, даже больше конфет!

– Если не прекратишь болтать, я тебе зуб сам выдеру, вот прям сейчас, – сказал Люк.

– И прольются реки крови, – добавила Виолетта.

Не знаю, почему Люк с Виолеттой так на меня злятся, но думаю, это связано с какими-то их давними воспоминаниями.

– Тебя вроде услали спать, причём давно, – сказал Люк.

– У меня проблема с кроватью, – говорю.

– Что за проблема? – спросила Виолетта.

– У меня в кровати миссис Гоббл Крекер, – шепнула я.

– ММММАААААММММ!!! – заорала Виолетта. – Вруша опять завела своё про миссис Гоббл Крекер!

Вдруг появилась мама. А за ней и папа.

– Пошли, Вруша, – сказала она, – пора спать. И ты это знаешь.

– Но у меня в кровати миссис Гоббл Крекер! – заплакала я.

– Хватит уже игр. Я лично наигралась, – сказала мама. – Всё.

– И она хочет намазать маслом мои кости!

– Можно на этом месте поподробней? – спросил Люк.

– Намазать маслом кости… и СЪЕСТЬ их!!! – заорала я.

– Хрум-хрум! – Виолетта притворилась, что грызёт мою руку. – Вкуууусненько!

– Пойдём, – сказала мама. – Папа почитает тебе книжку.

– Миссис Гоббл Крекер тоже может послушать, – сказал папа. – Она может даже книгу выбрать.

Миссис Гоббл Крекер совершенно не умеет слушать.

Гася свет в комнате, папа сказал:

– Думай о чём-нибудь хорошем, Вруша.

– Типа чего? – спрашиваю.

– Типа зубной феи. Если будешь думать о зубной фее, миссис Гоббл Крекер наверняка уйдёт.

Он поцеловал меня на ночь и оставил наедине с миссис Гоббл Крекер.

– Кто такая зубная фея? – переспросила я и включила свет. – Ты прожила на свете пятьсот семь лет и ни разу не слышала о зубной фее?

– Ну расскажи.

Я начала объяснять. Она, конечно, давай прерывать на полуслове.

– То есть ты всерьёз утверждаешь, что существует женщина – и это не я, – которая среди ночи прокрадывается в детскую и ворует у детей части тела? И речь притом не обо мне?

– Только зубы! Только эту часть тела. Зубы, которые уже выпали!

– Оттого что они поедали слишком много сладостей?

– Не гнилые зубы! Молочные! – говорю.

– Молочные зубы? – Она села в кровати и заговорила противным детским голоском: – Ой, какая прелесть! Да, да. Маленькие молочные зубки! Они мне нужны!

– Что?

– Нет, ничего. Не обращай внимания. Давай лучше ещё об этом поговорим… Значит, дети хотят, чтобы она пришла? Даже ждут с нетерпением? И ей за это никогда не влетает?

– Да, потому что она даёт им денежку. А почему ты спрашиваешь? Что ты задумала?

– Это я-то? Ничего плохого я не задумала. – Она вылезла из кровати.

– Зачем ты роешься в моём шкафу?

Тут миссис Гоббл Крекер принялась вытаскивать одну за другой мои одёжки и сваливать в кучу.

– У тебя есть крылья? Ну, знаешь, от костюма на Хеллоуин или типа того?

– Нету.

– А маленькая корона? Уж корона у тебя наверняка должна быть!

– Нету.

– Все девочки проходят этап принцесс. Так где же твои короны??!!

– Чего ты кричишь-то? Угомонись.

– Ладно. Просто скажи, блёстки у тебя есть? Может, мама их прячет, чтобы ты не навела беспорядок в квартире? Может, в буфете на кухне? Мне нужны блёстки! Я НЕ СМОГУ ЭТОГО СДЕЛАТЬ БЕЗ БЛЁСТОК!

Она побежала вниз. Из кухни донеслись звуки возни, потом хлопнула входная дверь. Ушла. Наверное, папа был прав.

Сегодня я заснула как младенец.

Глава 4
Куриные яйца

Утром перед школой мама подала мне старое пальто Люка.

– Вот, можешь пока походить в нём, – сказала она.

Ух ты, какое классное! Не пухлявое ничуть. Наоборот, плоское. В него не напихано подушек. Я сунула руки в мягкие меховые карманы.

И знаете что нашла?

– Глядите! Здесь леденец-тросточка!

– Значит, он мой, – сказал Люк.

– Неа, раз пальто моё, то и леденец теперь МОЙ.

– Ничего подобного! А ну-ка отдай, Вруша!

Обёртка отсырела и прилипла, не отдерёшь. И пока Люк не кинулся отнимать леденец, я засунула его целиком как был в рот и принялась жевать. Закрыла глаза и очутилась далеко-далеко, в мятном лесу.

– ОНА ЕСТ ОБЁРТКУ! – заорал Люк.

Ням-ням-ням!

– Какую обёртку?! – крикнула мама.

– Фантик от леденца! – заорал Люк.

Ням-ням-ням!

– От леденца? Откуда у тебя леденец? Вруша, ты съела фантик? – спросила мама, входя в комнату.

Я глянула на Люка с Виолеттой. Глянула на маму. И приняла очень плохое решение.

– Нет, – соврала я.

Мама оглядела нас троих. Мы ждали. Чью сторону она примет?

– Если она съела обёртку, думаю, ничего страшного с ней не случится. Спорить времени нет. Иначе в школу опоздаете.

– Но это был МОЙ ЛЕДЕНЕЦ! – крикнул Люк. – И она лжёт!!

– Не беспокойся, – сказала Виолетта Люку. – Нам не нужна мамина помощь. Пора взять дело в СВОИ руки.

Почти всю дорогу Люк и Виолетта шли впереди. Но я всё равно говорила.

Тут Люк и Виолетта притормозили, чтобы дождаться меня.

– Слушай, Вруша, а мама рассказала тебе всю историю о зубной фее? – спросила Виолетта.

– В каком смысле? – спрашиваю.

– Ну, если тебе не рассказали, то и нам не следует, – сказала она.

– Нет, расскажите! Пожалуйста!

– Потому что, может, тебя просто не хотели огорчать.

– Я не огорчусь, честно. Расскажите!

– Если обещаешь не проболтаться об этом маме и папе.

– Обещаю, – говорю. – Не проболтаюсь.

– Ну ладно… Дело в том, что зубная фея вовсе не крошечная. Она нормального размера, – сказала Виолетта.

– Фея нормального размера? Как мистер Нагги? Ух ты!

– И крыльев она не носит, – добавила Виолетта.

– Почему?

– Эээ, я не знаю, но…

– Я знаю! Может, они ей спину щекотят. Может, она ненавидит их, но надевает, когда необходимо, – сказала я.

– Дело в том, – сказала Виолетта, – что она довольно капризная особа. А вовсе не белая и пушистая. Она скорее… мм… как бы лучше выразиться… Ворчунья. Вечно недовольна.

– Да! – говорю. – Всё потому, что быть зубной феей – трудная работа, каждую ночь не высыпаться. Представляете, как она устаёт? Ночи напролёт летай, потей. Поэтому иногда она надевает купальник и плавает в бассейне, чтоб устроить себе перерыв, и…

– Ага! И вот… – попыталась прервать меня Виолетта.

– И у неё наверняка преогромная сумка, – продолжала я, – а в ней всё навалено как попало. Зубы, деньги… И она вечно забывает выбросить мусор, фантики от конфет, которые съедает тайком… И КОНЕЧНО ЖЕ она не носит крылья, потому как и короны у неё тоже нет! Она же не хочет, чтобы все сразу понимали, кто она! Она прямо как шпион! Да! У НЕЁ ЕСТЬ ШПИОНСКАЯ ШЛЯПА! А её купальный костюм наверняка светится в темноте!

– Ладно, она ходит в купальном костюме, отлично, Вруша, как скажешь. Но я должна ещё кое-что рассказать тебе о зубной фее.

– Я знаю, о чём ты. Она собирается разводиться!

– Чего? Нет.

– А что тогда?

– Ну… Ей ОЧЕНЬ важно, как люди себя ведут. Так что, кто плохо себя вёл, тому она не даст денег.

Я остановилась.

– Зубной фее не важно, хорошо себя ведут или плохо. За этим Санта-Клаус следит, – возразила я.

– А они друзья, – сказал Люк.

– И вообще, именно она подсказала Санте эту идею, – подхватила Виолетта.

– И что тогда? – спрашиваю. – Ну, если плохо себя вёл? Что она приносит тогда взамен денег?

– С нами такого не случалось, – сказала Виолетта. – Потому что мы хорошо себя ведём. Вероятно, что-то такое, чего ты страшно не любишь.

– Типа чего?

И тут Люк, который давно отмалчивался, выпалил:

– Я знаю! Это яйца! Она приносит яйца!

– Яйца? Ничего подобного, этим занимается Пасхальный Заяц! – сказала я.

– Нее, не шоколадные яйца, – сказал Люк и улыбнулся. – Куриные.

– То есть… что-нибудь типа омлета?

– Возможно, – кивнул он.

– Ненавижу омлет!

– О, тогда это наверняка будет омлет, – закивал он со всех сил. – Подсунет под подушку, и готово.

– Но я-то плохо себя не веду, – говорю. – Так что мне всё равно. МНЕ ВООБЩЕ НАПЛЕВАТЬ! – крикнула я и пнула комок земли. Но про себя, в душе, конечно, распереживалась. Сильно. Будь у меня сейчас под рукой банан, я позвонила бы мистеру Нагги. Потому что это как раз «случай необходимости», когда ему можно звонить. Мне нужна помощь.

В школе я отдала учительнице письмо.

Она сказала:

– Спасибо за письмо, Дори. Однако во время перемены ты останешься в классе. Раз вчера ты не сказала правду, сегодня я хочу дать тебе время побыть в тишине и подумать над своим поведением.

В прошлом году Джейн пропустила перемену, потому что ударила Пабло за то, что он отказался взять её за руку, когда строились в шеренгу, – сказал, что у неё рука испачкана плавленым сыром. А Пабло просидел перемену в классе за то, что лягнул Джорджа, но Пабло утверждал, что не виноват, мол, Джордж сам его попросил.

Но меня ещё никогда не лишали перемены.

Перемены лишают плохих ребят.

Теперь я думаю, что Виолетта права – я плохая. До мозга костей.

Я не плакала до самого обеда. Потому что все знают, что будет после обеда.

– Мы без тебя не будем играть в хомячков. Обещаем! – утешил меня Джордж.

– Это всё из-за миссис Гоббл Крекер? Она вернулась? Тебе угрожает опасность? – спросила Розабелла.

– Она так рыдает, что я не могу разобрать слов, – сказал Джордж.

– Погоди… Слушай. По-моему, она говорит что-то о зубной фее, – сказала Розабелла.

– О зубной фее? С чего бы ей плакать о зубной фее?

– Ой боже мой! Зубная фея что, померла? – ужаснулась Розабелла. – Нам нужно организовать похороны? Что с ней стряслось? Летела и врезалась в стену? Свалилась с облака?

– Только не говори, что она подавилась хот-догом! – сказал Джордж.

– Хорошо, что ни у кого из нас не выпал зуб! – вздохнула Розабелла.

Я показала им свой, качающийся.

Ну всё, вот и учительница. Она ест банан!

– Дори, возьми свой обед и идём со мной, – сказала она.

Я не стану делать ничего безумного. Например, не стану просить учительницу позвонить по банану, который она ест. Нет, ни за что.

Или всё-таки стану?

Без учеников классная комната казалась пустой и огромной. Учительница сказала, что я могу почитать на ковре. Но я сидела у окна и смотрела на облака. Учительница ела обед и проверяла нашу домашнюю работу.

А потом подлетело пухлое облачко, на нём кто-то сидел.

– Ну, как я теперь выгляжу?! – крикнула мне сверху миссис Гоббл Крекер.

– Довольно-таки по-дурацки, – ответила я.

– Ну, знаешь ли! Так-то ты разговариваешь с новой зубной феей! Кстати, крылья у меня не действуют. Они от костюма Розабеллы.

– Нельзя просто переодеться и назваться зубной феей. Так не сработает. В мире существует только одна зубная фея, – говорю я ей.

– Всего одна?

Миссис Гоббл Крекер внезапно заторопилась, села в маленький самолёт, пролетела мимо окна и скрылась из виду. Она явно что-то замышляет.

Всё оставшееся до урока время я просидела у окна, раскачивая свой зуб.