Текст книги "Тени школы Кейбл"

Эбигейл Гиббс
Тени школы Кейбл. Избранницы тьмы

© Abigail Gibbs, 2014

© DepositPhotos.com/avgustino, coolfonk, kmiragaya, обложка, 2015

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

* * *

Данная книга – художественное произведение. Все персонажи, события и диалоги являются плодами воображения автора и не должны трактоваться как реальные. Любое сходство с реальными событиями либо людьми, ныне живущими или умершими, абсолютно случайно.

Об авторе

Эбигейл Гиббс родилась и выросла в Девоне, Англия. Сейчас она студентка-бакалавр Оксфордского университета по специальности английский язык. Это она считает своей профессиональной деятельностью, ведь мир взрослых у нее еще впереди. Являясь ярой сторонницей вегетарианства, Эбигейл Гиббс больше всего боится крови, что и побудило ее к написанию первого романа – «Ужин с вампиром». В возрасте пятнадцати лет она начала регулярно размещать в сети свои произведения под псевдонимом Cansel2, а после трех лет интернет-славы решила, что пришло время завоевывать мир. Она разрывается между учебой, писательским трудом и семьей, прибегая к помощи кофе, чтобы все успевать.

Пролог

Пожалуй, я всегда знала, что я не такая, как все;

что судьба моя давно определена и что однажды

мне предстоит сесть на холодный и твердый трон.

Символ меня самой. Божественности моего существа.

Божественности среди многих.

Ничего не понимая, я бежала по зеленой траве, выкрикивая ее имя на языке, который был для меня таким же знакомым, как тень здания из серого камня, лежавшая на пути. По моему лицу катились слезы, а я все взбиралась по ступенькам, различая чуть слышное бормотание за закрытыми дверями. Эти звуки походили на плеск ручья возле домика в лесу, ручья, вода в котором поднимается от зимних дождей. Словно протестуя, мои начищенные туфли на квадратных каблуках – как раз такие, в которых впору ходить в школу, – скрипнули, когда я распахнула двухстворчатые двери и в тысячный раз увидела все ту же сцену: сотни голов поворачиваются ко мне – и пустота. Запыхавшись, я ждала, что сон повторится снова, как это бывало всегда.

Но в эту ночь все было не так. Я не проснулась во влажной от пота постели с мокрыми щеками, но перенеслась в следующую сцену. На этот раз передо мной возвышалась высокая статуя, солнце играло на плитах тротуара, а в двух одинаковых фонтанах шумела вода. Сцены быстро сменялись, словно кто-то перематывал пленку. Будто завороженная я смотрела на людей в костюмах и туристов с фотоаппаратами, которые проносились из одного конца площади в другой. По серому, как неспокойный океан, небу проплывали облака. День медленно сменялся ночью, на колонне Нельсона зажглись огни, Трафальгарская площадь пустела. И вот на ней не осталось никого, кроме парочки голубей и одинокой девушки.

Пленка замедлилась, и в кадре оказалась девушка с обрамленным темными волосами лицом. Застегнутое лишь до половины длинное черное пальто не скрывало ни декольте, ни короткого черного платья, которое девушка то и дело одергивала. Она была не бледной, но и не загорелой. Но больше всего поражали глаза – подсвеченные экраном телефона фиолетовые глаза.

Убрав телефон в карман, девушка подошла к одной из длинных каменных скамеек, которые стояли под деревьями по периметру площади. Но, посидев всего минуту, встревоженно вскочила.

Сцена вдруг резко оборвалась и сменилась новой. Пятна темной, загустевающей красной жидкости на земле и в воде фонтанов, словно вино… Мне стало дурно от вида разбросанных тел, через шеи которых медленно вытекали жизнь и энергия, заполняя город, который я знала и любила, город, который у меня отняли…

Рывком вернулось сознание. Резко сев в кровати, я потянулась к будильнику. Удивительно, было всего начало второго.

Я вспотела и, тяжело дыша, крепко прижала к груди будильник, свет которого заливал пустую комнату. Но стоило моргнуть, как я снова видела кровь, тела и фиолетовые глаза…

Застонав от выразительности этих картинок в голове, я взяла ручку и потянулась к календарю над кроватью, чтобы зачеркнуть прошедший день и тем самым обозначить начало нового дня быстро пролетающих летних каникул: 31 июля.

Глава 1

Отэмн

– Вы только посмотрите, это же наша любимая затворница!

В мою сторону полетел фартук, который я поймала, развернула и завязала за спиной.

– Доброе утро, Нейтан.

– Ты слышала, Софи? – спросил он, поворачиваясь к одной из новых молоденьких официанток. Ее руки были заняты горой чистых белых тарелок, которые Нейтан, значительно превосходивший ее по возрасту, доставал из посудомоечной машины. – Утро у нас сегодня доброе. Как необычно!

Я внимательно смотрела на девушку, пытаясь понять, видела ли ее раньше или она просто была неотличима от всех остальных напудренных и одетых в облегающие джинсы сотрудников субботней смены.

– И с чего это вдруг я затворница? – спросила я, не сводя с нее глаз.

Она тоже посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, и на ее висках выступили капли пота. Пальцами она нервно барабанила по краю нижней тарелки. Когда же я обошла ее, чтобы взять стопку меню, она попятилась назад и завизжала. Тарелки выскользнули из ее рук и полетели на кафельный пол.

Значит, точно новенькая.

Я щелкнула пальцами, и тарелки замерли в воздухе, а потом медленно поплыли к столу. Не дожидаясь ее следующей реакции, я вышла из тесной кухни и направилась к двери Харбор-кафе, чтобы перевернуть табличку с надписью «Закрыто» на «Открыто». Был конец августа. Несмотря на раннее время, все больше туристов появлялось на дороге, ведущей от рабочей гавани к более престижному морскому вокзалу на пристани. Вдалеке рыболовецкие траулеры, распространяя запах рыбы, протискивались между причалами. Стекло не заглушало ни стука мачт, ни криков чаек, которые налетели в надежде ухватить свою долю дневного улова. Таким было обычное утро в суетливом рыбачьем городке Бриксем на юго-западе Англии.

Нейтан обогнул барную стойку и в несколько шагов пересек кафе, что было совсем несложно, учитывая его рост и долговязость. Извиняясь, он склонил голову набок.

– Перед твоим приходом она как раз говорила мне, что никогда не видела Сейдж – объяснил он вполголоса.

Я пожала плечами. Реакция девушки меня ничуть не удивила. За год моей работы в кафе постоянными сотрудниками оставались только шеф-повар Нейтан и я, остальные же старались держаться от меня подальше и вскоре увольнялись. Я же еще не потеряла своего места только потому, что начальница платила мне меньше положенного и знала, что это сойдет ей с рук. Я не собиралась устраивать по этому поводу скандал, прекрасно понимая, что никто другой в городе не возьмет меня на работу.

Когда я проходила мимо, раскрашенная татуировками рука Нейтана легла мне на плечо.

– А затворница потому, что целый месяц не отвечала на мои сообщения.

– Ты был в Исландии, а я в Лондоне.

– Но ответить-то ты могла.

Я взялась за рукав его не традиционно белого, а черного халата и сняла его руку с плеча. Освободившись, я принялась обходить столики кафе, раскладывая меню со специальными предложениями. Нейтан не отставал.

– И как Исландия? – спросила я, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Красиво. Демократично.

Стоя к нему спиной, я вздохнула и закатила глаза.

– Люди и Сейдж живут там дружно, а не как у нас. – Я выпрямилась и увидела, что Нейтан указывает большим пальцем в сторону кухни, где была Софи. – Или в любом другом месте, – добавил он, подумав.

Подобные рассуждения об отношениях между Сейдж и людьми я слышала и раньше, но Нейтан так долго копил на эту поездку, что мне не хотелось разубеждать его. И все же…

– Сейдж? Там живут только Экстермино.

Несмотря на то, что глаза его закрывали волосы – кудрявые каштановые волосы, которые спускались почти до плеч, – мне показалось, что он отвел взгляд.

– Экстермино тоже Сейдж, просто у них другая система ценностей.

– Ну да, а шрамы у них сереют от того, что они так счастливо живут вместе с людьми, – ухмыльнулась я, хотя тема была не из шуточных. – Нейтан, они жестокие экстремисты, повстанцы, враги Атенеанской монархии, да и вообще всех темных существ. Не забывай об этом.

Он опустил глаза и поправил закатанные манжеты.

– Просто я не считаю существующую ситуацию справедливой. Ситуацию, в которой такие, как ты, попадают в изоляцию.

Звякнул колокольчик. Мы оба вздрогнули и повернулись к двери, как будто нас поразило то, что в кафе могут зайти посетители. Три девушки удивленно остановились в дверях, а затем проследовали к столику у окна.

– Удачи, – пробормотал Нейтан и удалился в кухню.

Сделав глубокий вдох, я достала блокнот и подошла к девушкам.

– Доброе утро, готовы ли вы сделать заказ? – прощебетала я, делая вид, что вижу их первый раз в жизни.

Девушка, которая сидела ближе ко мне, отбросила длинные черные волосы назад и ухмыльнулась из-под густой челки. Высокая и широкоплечая, она лишь слегка подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Как обычно, ведьма.

Сжав авторучку, я попыталась сконцентрироваться на море, которое медленными волнами накатывалось на ограждение гавани.

– Меня не было месяц, так что, боюсь, я забыла, что заказываешь ты, Валери, и твои друзья, – выдавила я сквозь зубы.

Валери Дэнверс была стервой. Стервой из моей школы.

Она приходила сюда не за чертовым кофе, она смаковала мои мучения.

Пробормотав что-то о Сейдж, она нехотя сделала заказ, требуя, чтобы половину ингредиентов в блюдо не добавляли. Ее подруги были почти такими же неприятными.

Я принесла напитки, за что мне, как обычно, буркнули «спасибо». А минуту спустя я уже стояла в туалете, прислонившись спиной к двери и пытаясь сделать пару глубоких вдохов. Таким было мое обычное утро субботы с тех пор, как Валери Дэнверс обнаружила, что кафе – это идеальное место, чтобы издеваться надо мной.

Опустив веки, я увидела силуэт невысокой, все еще в расцвете сил женщины, моей бабушки, которая склонилась над маленькой девочкой и что-то говорила. Впрочем, говорила она всегда.

Дети Сейдж похожи на плющ: они растут быстро и живут долго. Люди же – как бабочки: они сидят в своем уродливом коконе, пока однажды не появляются из него уже взрослыми. Некрасивый кокон просто завидует плющу, понимаешь?

Я зажмурилась сильнее.

Дыши…

К реальности меня вернули удары в дверь. В маленькой туалетной комнате было темно. Я дернула за шнурок, и комнату залил белый, стерильный свет.

– Отэмн, я знаю, ты там. Выходи немедленно!

– Нейтан… – пробурчала я.

Подколкам Валери я не удивлялась, но чего он от меня хотел?

– На улице что-то происходит!

Я почувствовала, как по мне разлилось тепло, а по коже пробежала дрожь. Это к моим рукам прилили кровь и магия. Стены больше не были преградой… потому что вдалеке я уже слышала сердцебиение, которое приближалось, набирая скорость… и оно не было человеческим.

Я открыла дверь и выглянула. Там стоял бледный Нейтан, но больше в кафе никого не было. Сделав несколько шагов, я увидела, что Валери и ее подруги перегнулись через поручни и наблюдают за чем-то, происходящим на противоположной стороне гавани.

Я выбежала на улицу, и тепло моей кожи остудил холодный морской бриз. Мое сердце тоже похолодело. Пристань на противоположной стороне гавани была затянута облаком тумана, как будто кто-то разжег огонь и дым поглотил все вокруг. Туман подсвечивался вспышками огней, он кричал, молил о пощаде… Это кричали попавшие в ловушку люди.

Я застыла. Рациональная часть моего мозга знала, что я должна им помочь, но ноги будто вросли в землю.

Внезапно Нейтан оставил меня и побежал вдоль гавани к месту, откуда раздавались крики. Его решимость отогнала мой страх. Я взмыла в воздух, перелетела через гавань и приземлилась возле тумана.

Что это был за туман, я понятия не имела. Я не решалась произносить никаких заклятий, боясь навредить тем, кто находился внутри, поэтому осторожно протянула палец, держа на другой руке огненный шар.

Вблизи казалось, что туман состоит из мелких капель дождя, но, когда кончик моего пальца коснулся его, я не почувствовала влаги.

Я ощутила, как разрываются границы измерений, как будто кто-то вспарывал ткань. Чтобы пересечь их, нужно обладать сильной магией, какой нет ни у слабых темных существ, ни у людей.

Мое сердце сжалось от страха, когда я поняла, с каким противником столкнулась. Мне было не справиться.

Края тумана увлекали меня вперед. Споткнувшись, я пыталась удержаться, пока белое облако тумана вдруг не исчезло в черной дыре, которая закрылась прежде, чем я успела увидеть, кто ее создал.

Моим глазам открылась ужасная сцена. Сидя или лежа на земле, человек десять моргали и растерянно смотрели по сторонам. У некоторых шла кровь. В центре лежал мужчина. На нем не было ни царапины, только вокруг головы растекалась темная лужа крови.

Одна женщина склонилась над ним и трясла его за плечи, другая пыталась нащупать пульс. Затем она потянулась к первой женщине и, положив ладонь ей на руку, покачала головой.

– Отэмн, сделай же что-нибудь! – потребовал догнавший меня Нейтан.

Только теперь люди подняли головы и заметили меня.

– Нет, Нейтан, он умер, я не могу…

Он подтолкнул меня вперед:

– Конечно можешь, ты же Сейдж! Сейдж могут все.

Я опустила взгляд на человека на земле и, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы, покачала головой.

Зачем Нейтан это делает? Он же знает, что я не могу оживлять мертвых!

– Это твой долг! – не унимался Нейтан.

Сдерживая рыдания, женщина с трудом произнесла:

– Их было двое… с серыми шрамами. Они ударили его черным огнем.

Серые шрамы – Экстермино! Черный огонь… заклятие смерти!

– Простите, но я действительно не могу…

Я попятилась назад. Я ничего бы не смогла сделать, даже если бы не была парализована страхом перед Экстермино… в Бриксеме. Нападают на людей. Это какая-то бессмыслица. Что-то подсказывало мне, что их мишенью был Сейдж… но ведь я единственный Сейдж на много километров вокруг.

Женщина снова закричала и принялась трясти мужчину. Смотреть на это я больше не могла. Оставив Нейтана, который не отрываясь наблюдал за происходящим, я взмыла в воздух и полетела прочь.

Глава 2

Отэмн

Курсовая работа:

сочинение-сообщение на тему «Я и цель моей жизни»

Меня зовут Отэмн Роуз Элсаммерз. Мне почти шестнадцать. Я Сейдж и хранитель, поэтому цель моей жизни – защищать людей, в частности учеников школы Кейбл, от атак Экстермино, группы Сейдж, которые отказываются признавать власть нашего монарха и совершают настолько ужасные преступления, что их шрамы становятся серыми.

Восемь лет я жила с бабушкой в школе Сент-Сапфаер в Лондоне. Но после ее смерти, так как по людским законам я еще несовершеннолетняя, мне пришлось переехать к родителям в сонный приморский городок на южном побережье графства Девон, где число Сейдж близится к нулю.

Люди этого измерения боятся, высмеивают и держатся в стороне от представителей моего народа – Сейдж. И все потому, что сами они ничего не хотят знать о нашей культуре. Наглядным примером тому может служить мой опыт в качестве хранителя. Вот уже год, как я учусь в этой школе. Все это время я терплю безжалостные насмешки, а дружат со мной всего несколько человек.

К счастью, в этом году я закончу последний класс из числа обязательных по человеческим законам, а значит, после еще десяти месяцев мучений выполню все требования системы образования и закончу два года обязательной работы хранителем. Но несмотря на всю ту ненависть, которую я испытываю к этой школе, вы настаиваете на том, чтобы и классы старшей школы я заканчивала в Кейбл. Однако уверяю вас, скорее уж Проклятые сложат оружие, чем я на это соглашусь.

Поехали дальше. У меня светлые волосы с золотисто-каштановыми прядями. Стоит отметить, что это мой натуральный цвет. Глаза у меня цвета янтаря. Ноги слишком короткие. А светлая кожа слишком быстро обгорает на солнце. (Вот, позвольте заметить, простые предложения, которых, по вашему мнению у не хватает в моих сочинениях.)

А что еще плохого? (Я использовала риторический вопрос. Теперь я выполняю все требования к написанию сочинений?) Что же выделяет меня как Сейдж и делает легкой мишенью? Что позволяет моментально идентифицировать меня как существо, не принадлежащее к человеческой расе?

Мои шрамы.

Они есть у каждого Сейдж на правой стороне тела. И у каждого шрамы уникальные, как отпечатки пальцев. Они служат напоминанием о том, кем мы есть, чем обладаем и чем управляем.

Вот, такова моя жизнь.

P.S. Я отказываюсь набирать это сочинение на компьютере, поэтому вам, сэр, и проверяющему, если вдруг мою работу решат перепроверить, придется, как вы выражаетесь, «расшифровывать» элегантный и витиеватый почерк, который я вырабатываю с шести лет. Более того, я считаю это задание оскорбительно простым. Ну в самом деле, это же можно было написать за пол-урока, неужели стоило давать его как курсовую работу на лето?

Еще раз пробежав текст глазами, я сжала губы. Чушь! Это была чушь, пусть и правдивая, но все же чушь, а за напыщенный тон меня наверняка оставят после уроков или как минимум сделают предупреждение. И все же я не могла справиться с соблазном немного пошалить. Я положила сочинение в прозрачную папку и убрала ее в рюкзак, который был уже собран к первому дню нового учебного года.

Подойдя к зеркалу, я схватила щетку и попыталась прочесать свои густые волосы, вздрагивая от того, что расческа запутывалась в светлых прядях. Решив не тратить времени на их выравнивание, я прошептала несколько слов, и волосы выпрямились сами собой. Затем я подвела глаза карандашом, схватила рюкзак и, перепрыгивая через ступеньки, побежала вниз, понимая, что рискую опоздать.

– Мама! Подвозить меня к парому сегодня не нужно, я в школу полечу.

Ответа не последовало, и я завернула в кухню, в которой, как оказалось, никого не было. Засунув кусок свежего тоста в рот, я закричала:

– Мама!

Но украденный завтрак приглушил звук моего голоса.

– В зале! – услышала я в ответ.

Я пробежала по коридору и толкнула дверь в комнату. Там, свернувшись калачиком на диване, мама что-то быстро набирала на клавиатуре ноутбука. Я посмотрела на цифры и символы на экране и нахмурилась.

– Я полечу в школу.

Она вздохнула, отложила ноутбук и встала, чтобы поцеловать меня в щеку. Заметив выражение моего лица, она закрыла крышку.

– Это по работе. Кстати, о работе. Ты ведь помнишь, что почти всю неделю будешь дома одна, пока твой папа и я будем в офисе в Лондоне? И никаких шумных вечеринок. Поняла?

Я раздраженно вздохнула, что нередко случалось, когда я разговаривала с мамой.

– Устраивать вечеринку было бы пустой тратой времени. Все равно никто бы не пришел.

– Хм… – ответила она, скептически посмотрев на меня. – В общем, веди себя хорошо. Скорее всего, я уеду до того, как ты вернешься из школы. В морозилке полно еды, а еще я оставила несколько пицц и мясо, если ты надумаешь пригласить в гости кого-нибудь из девочек. Так что в магазин тебе ходить не придется. Мы вернемся в четверг. Отэмн, ты меня вообще слушаешь?

Я была занята заклинанием, которое должно было перенести мой рюкзак в школу, и, разумеется, ничего не слышала.

– Уверена, что смогу выжить без вас четыре дня. В конце концов, это же не в первый раз.

Мой рюкзак растворился в воздухе. Я вернулась в коридор, сняла ножны с вешалки и, пристегнув меч с левой стороны, ощутила его знакомый вес на бедре. Обычно я не брала ни меч, ни кинжал в школу, но сегодня был первый день первого семестра, и я решила соблюсти приличия и впечатлить новичков. Я одернула блузку, подвернула на несколько сантиметров юбку и, поправляя выбившуюся прядь волос, сунула ноги в легкие балетки.

– Ах, Отэмн, не могу понять, зачем ты это делаешь, – сказала мама, выглядывая в коридор. – Ты красива и без косметики, а с кудрявыми волосами так похожа на бабушку!

Она положила руки мне на плечи и принялась их поглаживать. Я пожала плечами, освобождаясь.

В кромешной тьме я была как спичка, а она – путеводная звезда элегантности и величественной красоты. Чиркните мной, и я буду едва гореть, а вот она будет светить часами.

– Все девочки так ходят, так что не приставай.

Она отступила.

– Отэмн, ты ведь знаешь, что макияж и короткие юбки не нужны, чтобы вписаться в коллектив. Просто будь собой, и они примут тебя.

Я усмехнулась, стараясь не смотреть в зеркало, в котором отражались шрамы, которые покрывали всю правую сторону моего тела. Извиваясь и переплетаясь под колготками, они были ярко-красного цвета с бордовым отливом по краям.

Как императа цилиндрическая, что растет в саду – так всегда говорила моя бабушка. – Imperata cylindrica – так она называется по-латыни.

На руке цвет шрамов менялся от красноватого до желтого, становясь бледно-золотым на лице.

– Только вот быть собой означает быть Сейдж, а нас здесь все недолюбливают.

Подвернув юбку еще немного, чтобы в очередной раз подчеркнуть свою правоту, я взялась за ручку двери.

– Возьми хотя бы плащ. Сегодня обещают дождь.

Мама сняла его с вешалки и протянула мне. Я смотрела на плащ, как будто он сейчас взорвется, пока она не опустила руку. Тогда я перевела взгляд на нее.

– Дождя не будет.

– Возьми на всякий случай.

– Дождя не будет, – повторила я, не сводя с нее пристального взгляда.

– Но прогноз погоды…

– Мама, я черпаю магию из природы. Поверь мне, уж я-то точно знаю, будет дождь или нет! – отрезала я, и из моего указательного пальца вырвалось несколько искорок.

Привыкшая к моей вспыльчивости мама подбоченилась, и я поняла, что мне предстоит выслушать лекцию по пожарной безопасности. Не собираясь оставаться и выслушивать ее, я открыла дверь и стала пробираться по тропинке мимо разросшихся фуксий, за которыми вот уже несколько недель никто не ухаживал.

– Отэмн Роуз Саммерз, я не потерплю такого поведения в своем доме! Я устала от того, что ты меня совсем не уважаешь!

Закрыв за собой белую калитку, я вышла на тротуар, вдоль которого возвышались дубы и клены. Моя тезка осень, ведь именно так переводится мое имя, уже припорошила землю листьями. Я подождала, пока опустится и со щелчком закроется щеколда калитки.

– Моя фамилия Элсаммерз, а не Саммерз.

Мама скрылась за кленом в саду, и по тому, с какой силой захлопнулась дверь, я поняла, что она меня услышала.

Твоя мама не такая, как мы, Отэмн. Она человек. В отличие от тебя и твоего отца, в ее жилах не течет кровь Сейдж.

Бабушка, но ведь папа не может пользоваться магией.

С каждым шагом мое настроение становилось все хуже. Перспектива первого учебного дня меня совсем не радовала.

Иногда магия передается через поколение.

Сплетни были главной забавой в школе Кейбл, поэтому я ненавидела каждый час, наполненный насмешками и приправленный взглядами, шепотом и аурой страха, которые следовали за мной, как гонимые ветром капли дождя.

Но почему, бабушка?

Учебная программа была не слишком насыщенной, но одному я научилась: чтобы выжить, нужно адаптироваться.

На то есть причины, дитя.

– Небо красно поутру моряку не по нутру! – крикнул через забор мой сумасшедший сосед мистер Уоварли, указывая на розовеющее небо. – Сегодня будет дождь. Смотри не простудись, дорогуша.

Выдавив из себя улыбку и преувеличенно кивнув, я ответила:

– Постараюсь, мистер Уоварли.

Я увернулась от его крошечного терьера Флаффи, который протискивался через щель в заборе, лая изо всех сил. Сбросив маску улыбки, я сделала несколько последних шагов по улице и взмыла в воздух. Знакомая приятная дрожь пробежала по телу. Я набирала высоту и чувствовала, как ветер треплет мои волосы. Я поднималась все выше и выше, оставляя деревья далеко позади.