Текст книги "Тени школы Кейбл"

Глава 8

Отэмн

Ну почему все складывается против меня?

Фэллон зашел в кабинет истории, где проходил наш урок. На самом деле все, кто изучал историю для сдачи выпускного экзамена, появились в нашем классе. Объяснялось это просто: учительница, которая обычно вела этот курс, ушла в декрет, а и мы, и они учили сейчас тему сейджеанской истории, так что мистер Силайа объединил два класса. Уверена, закипавшая во мне ярость и ощущение того, что меня предали, отразились на моем лице, когда он зашел в класс. Хуже наказания, чем оставить меня после уроков вместе с принцем, он придумать просто не мог. Когда же вошел Фэллон, я поспешила посадить Кристи и Тэмми по обеим сторонам от себя. Они, по всей видимости, были не очень довольны, ведь в нашем ряду не осталось места для принца, но это не имело особого значения. Он решил сесть в другом конце комнаты, примостившись на самом краю парты с кем-то из своего класса. Увы, из-за того, что столы стояли полукругом, мы оказались лицом к лицу. Я развернула свой стул немного влево, лицом к доске.

Сказать, что сейджеанская история предмет непопулярный, это не сказать ничего. Когда огласили тему, по аудитории прокатился рокот недовольства. Мои щеки залились краской стыда, и даже принц побагровел, хотя у него и получилось хорошо это скрыть, поставив локти на парту и положив лицо на руки.

Я снова перевела взгляд на доску, ругая себя за то, что посмотрела на него. Так я и сидела, пока не раздали учебники. Я открыла книгу и нашла параграф, который был посвящен традициям, родным для меня и совершенно чужим для тех, кто сидел вокруг. Закрыв книгу, я подумала о том, что еще в предыдущей школе, будучи ребенком, училась по точно таким же книгам, которые были посвящены людям. Подняв глаза, я поймала на себе взгляд принца. Он улыбался, опуская глаза в учебник и снова поднимая их на меня. Ему все это казалось забавным. Я же видела в этом трагедию.

Мистер Силайа начал урок с того, что представил принца, как сделал это на классном часе. А потом опять заговорил об Экстермино, и во время его речи все снова опасливо замолчали… а мое сердце и в этот раз похолодело.

Мистер Силайа написал на доске два слова: ТЕМНЫЕ СУЩЕСТВА.

– Я знаю, что все вы терпеть не можете эту тему, но она является обязательной! Поэтому давайте начнем с простого. Кто может объяснить мне, что такое измерения, и назвать девять видов темных существ, а также те силы, которыми они обладают? – спросил мистер Силайа.

Несмотря на то что все должны были знать ответ, никто ничего не говорил. Наконец я несмело подняла руку.

– Существует девять измерений, в каждом из которых живут люди. Каждое из измерений является примерным отражением всех остальных. У всех у нас общая культурная память, потому что одна страна, находящаяся в каждом из девяти измерений, представляет собой единое государство, а не девять отдельных. Люди и темные существа сотрудничают через Совет измерений…

Я замолчала, ожидая одобрения мистера Силайа, потому как не была уверена, внятно ли объясняю. И хотя я пыталась игнорировать принца, но посмотрела на него: мне вдруг стало неловко, ведь я рассказываю то, что он, наверное, понимает лучше меня.

Мистер Силайа кивнул, и я продолжила:

– Мы живем в первом измерении, где правят Сейдж. Между существами нет иерархии, но мы обладаем самой сильной и разнообразной магией. Для нас почти не существует ничего невозможного, если необходимые силы чрезмерно не истощают природу, откуда мы черпаем магию, когда нам не хватает той, что есть у нас в крови. Правит нами… род Атенеа, которые живут в одноименной стране, располагающейся на севере острова Ванкувер.

Вот теперь я и вправду залилась краской. Он сам должен объяснять это!

– Во втором измерении обитают вампиры под предводительством Варнов, живущих в Лондоне. И да, это они выкрали девушку по имени Виолетта Ли. Вампиры пьют кровь, чтобы черпать из нее энергию и пополнять запасы магии, которая поддерживает в них жизнь. Также магией пользуются Проклятые, которые живут в третьем измерении, но для этого они совершают жертвоприношения. Возвращая кровь земле, они могут использовать очень сильную магию.

Наконец к моему монологу присоединился принц:

– Четвертое измерение стало домом для двуликих, которые могут переходить из своей человеческой формы в форму тотемных животных. Когда они делают это, то становятся очень похожими на привидения. Живут они в горах Центральной Азии, и до того, как они обнаружили себя несколько столетий назад, люди считали их демонами. – Его глаза загорелись, когда все внимание сфокусировалось на нем и его более захватывающем рассказе. – Пятое и шестое измерения очень похожи, потому что в них сохранилось больше лесов, чем в нашем. Там живут крылатые люди и эльфийские феи. И те и другие – прекрасные кочующие существа. У них нет монархии, и они не пользуются современными технологиями. Им это не нужно, ведь они живут в единении с природой… Волки из седьмого измерения могут по желанию превращаться в похожих на людей существ, а маенгу из восьмого измерения – это водные существа, которые могут трансформироваться, чтобы выходить на сушу. Что же до девятого, то… Ну, мы называем их фениксами, они могут приобретать человеческий облик только один месяц из каждых девяти. – На этом он закончил.

Как актеры на сцене, мы с принцем говорили только по команде мистера Силайа. Остальные сидели до неприличия тихо. Они не знали ничего – даже когда мистер Силайа спрашивал об элементарных вещах, которые знают все люди, живущие в любом другом месте.

Наконец он сдался и, повернувшись ко мне, сказал уже гораздо более мягким голосом:

– Отэмн, назови, пожалуйста, fas – основополагающие принципы.

– Использование энергии, сохранение природного баланса, уважение титулов, верность Атенеа и строгое соблюдение международных договоров Терра.

Хотя я уже отвыкла говорить на сейджеанском, произносить эти слова на английском было для меня странно, ведь еще в детстве я повторяла их как мантру Для этого языка они были чужими. Он не мог передать ни красоты, ни силы этих слов.

Мистер Силайа достал маркер из нагрудного кармана, где тот в буквальном смысле жил, и написал на доске каждый из fas.

– Первые четыре объяснения не требуют: магия, уважение природы, особенно что касается рациона, а в последнее время – изменения климата, этикет и верность сейджеанской королевской семье. Знает ли кто-нибудь, что такое договоры Терра?

Я увидела, как Фэллон оживился, оглядываясь по сторонам. Его глаза становились все шире и шире, а рот раскрылся от удивления.

– Кто-нибудь? – Мистер Силайа надел колпачок на маркер, прозвучал щелчок. – Никто?

От этой возмутительной тишины по моей спине пробежал холодок. Я понимала, что они многого не знают, что их интерес к моему народу ограничивается сексуальными представителями знати и сплетнях о том, кто с кем встречается. Но ничего не знать о договорах…

Мистер Силайа сам ответил на свой вопрос:

– Терра – это название группы договоров, которые подписали представители всех измерений и человечества в начале девятнадцатого столетия, тем самым придав официальный статус целому ряду нескоординированных законов, которые существовали ранее. Именно благодаря договорам Терра, Отэмн и Фэллон сидят сейчас в этом классе в качестве хранителей, защищая школу. Терра обязывают темные существа под страхом смерти никогда не причинять вреда людям, если только на кону не стоят другие жизни. Исключением являются вампиры, которые в противном случае просто не смогли бы выжить. По сути, именно договоры Терра позволяют сохранить мир, которым мы наслаждаемся.

Все молчали. Но это не была тишина людей пораженных, трепещущих. Нет, им было просто скучно. Для них Терра были не достижением, а только политикой: скучной, очень скучной политикой, которая – за исключением сексуального принца – никак не затрагивала их ограниченные жизни. От этой мысли я вздрогнула. Я все еще помнила шепот, который прокатился в моем классе в школе Сент-Сапфаер при упоминании этих договоров, – в нем была гордость. Гордость за то, что именно наша раса вела переговоры о стабильности между всеми темными существами. Но сейчас Терра не давали стабильности. Они не давали ничего.

– Но им недолго осталось сохранять мир, не так ли? – сказала я прежде, чем смогла сдержаться, но решила продолжить. Зачем успокаивать себя ложным чувством безопасности? – Везде люди конфликтуют с темными существами. А такие ситуации, как случай с Виолеттой Ли, все только усугубляют. Тем временем этим конфликтом пользуются наши общие враги, которые пытаются дискредитировать Терра и спровоцировать войну… Те враги, от которых я вас защищаю, – тихо закончила я, опустив глаза в книгу.

Тишину нарушил шум приглушенных голосов, а затем возгласы протеста, что люди ни в чем не виноваты. Глаза мистера Силайа расширились, но, сколько бы он ни стучал по доске, класс не затихал.

Я обхватила голову руками и впилась в нее ногтями.

Почему я не могу просто держать язык за зубами?

Теперь все решат, что я их ненавижу, а ведь они меня и так недолюбливают..

Я даже не заметила, что принц поднялся, пока не услышала его голос на фоне затихающего класса:

– Отэмн права. Терра скоро не смогут нас защитить. Мир изменился, и мы больше не находим общего языка. Это могло бы привести к войне, но такого не случится. Судьба не допустит этого. А как же Пророчество о Героинях?

Я так сильно оттолкнулась руками от стола, что он со скрипом сдвинулся, а мой стул чуть не перевернулся. Стоя посреди класса, я чувствовала себя глупо, но такова была старая традиция сейджеанских школ, кроме того, сидя я казалась себе слишком маленькой по сравнению с принцем.

– Но как могут несколько темных существ перестроить Терра и остановить войну? Что, если они не появятся вовремя? Что, если у них ничего не получится?

– Получится, – уверенно заявил он, и я впервые посмотрела ему в глаза.

На лбу у него была всего одна складка недовольства, но я чувствовала, как разгоняемая гневом магия начинает нагревать мою кровь.

– Ни одна из Героинь еще не появилась. А если вампиры завтра убьют Виолетту Ли, остановить войну уже не удастся. То, что происходит там, влияет на всех нас!

Не дыша, я ждала, почти надеялась, что он попробует мне возразить. Я знала, что права, я видела угрозу собственными глазами: ненависть людей, Экстермино… и Виолетту Ли, эту особенную девушку, которая регулярно снилась мне.

– Ты не права…

Было еще самое начало семестра, и звонок с урока не должен был пугать. Но когда резкий, неровный звон разрезал тишину, все вздрогнули.

Я поскорее собрала вещи и направилась к двери, изо всех сил стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы выбежать раньше, чем принц договорит. Вся решимость, которая от злости переполняла меня, испарилась, и я спасалась бегством.

– Отэмн!

Повернись ты, ради всего святого!

Я чувствовала, что он меня догоняет, а за ним, разбившись на группки, шли все остальные.

– Герцогиня!

А затем я услышала фразу, которая остановила меня и развернула на месте. Эта фраза будто создала крепкие корни, которыми я приросла к земле, – как узник в ожидании неминуемого.

– Почему ты все время называешь ее герцогиней?

Это был всего лишь невинный вопрос. Ти, которая пришла к двоюродной сестре, не могла знать, как сильно я боялась его и как последние сутки молилась о том, чтобы никто не заметил обращения, которое использует принц.

Я беззвучно шевелила губами, снова и снова повторяя «нет, нет», но когда принц повернулся, чтобы посмотреть на девочку, а потом перевел на меня взгляд своих кобальтово-синих глаз – говорят, что голубую кровь можно распознать по глазам, – я поняла, что признательной мне быть не за что.

– Разве ты не знаешь? Она – герцогиня английская.

Я не стала ждать удивленных возгласов и новых вопросов – выдержать этого я просто не могла. Вместо этого я сделала шесть выверенных шагов и взмыла в воздух.

Дитя, помни, кем ты однажды станешь!

Я не хочу думать об этом дне, бабушка. Не хочу о нем думать.

Зачем так поступать? Зачем намеренно причинять боль? Зачем так пренебрегать моим выбором?

По крайней мере я могу сбежать. Если бы это случилось не после последнего урока, я не смогла бы скрыться от этого. Скрыться от него.

Несмотря на яркое солнце, в лучах которого, пролетая над городом, я отбрасывала тень, воздух был прохладный. Ветер с моря попадал в воронку устья реки и, как по туннелю, несся по все сужающейся долине, раскачивая высокие мачты корабля, что стоял на якоре в Дартмуте. Снасти тихонько позвякивали, и ветер уносил этот звук с собой, вплетая его в мелодию волн, что бьются о борт старого парома, и свистка паровоза, змейкой ползущего вдоль берега в сторону Кингсуира. Эта маленькая деревушка гордо стоит на противоположной от Дартмута стороне реки, и ее разноцветные коттеджи возвышаются неровными террасами, почти как дома в больших городах. Поезд шел по мостам, мимо заливов и деревни, где, оповещая о конце дня, звонил старомодный колокол, пока наконец не останавливался возле маленького парома ниже по реке.

Этот мир не менялся годами – идеально сохранившийся, он жил собственной закрытой жизнью, полагаясь на свою бесспорную красоту для привлечения туристов. Однако именно эта закрытость была причиной моих страданий.

Мне казалось, что время замедлилось. Но вот я наконец долетела до противоположного берега, деревья на котором были поломаны и склонялись в прибрежный ил. Было жаль, что листья уже опали, ведь еще только самое начало сентября. Пустые бутылки, обертки от сэндвичей и шелковые платки оставались немыми свидетелями летних ночей, чьи следы еще не стерлись. Но для деревьев такова была плата за то, что они выросли на берегу. Они гнили. Они умирали.

Зачем? Зачем ты рассказал им, ведь я просила тебя не делать этого? Чего ты этим добился?

Отлетая дальше от моря, я попала в полосу тепла, но она была совсем короткой и вскоре сменилась туманом, когда вдали показалась башня церкви, стоящей недалеко от моего дома, а чуть дальше за ней были залив и соленая влага, которую приносил туман.

Я все еще не могла осознать того, что случилось. Казалось, все происшедшее с сегодняшнего утра длилось не один день, и мозг все не мог объять реальности. Я почувствовала легкое покалывание, и где-то внутри как будто что-то онемело – должно быть, так мое сознание пыталось защититься.

Я посмотрела на часы на церковной башне. Удивительно, как много времени у меня ушло на дорогу. Время, казалось, прекратило свой размеренный бег.

Дома меня манил мерцающий свет, исходивший от экрана ноутбука. Поставив чашку чая на стол, я проверила почту. Ну, разумеется, ответ Джо был эпического размера и требовал не одного поворота колесика мышки. Несмотря на смесь языков – в их семье были выходцы из франкоговорящей части Канады и из Германии, а сама она училась и была хранителем в школе-пансионе в Швейцарии, – Джо великолепно знала английский, восемь лет в Сент-Сапфаер не прошли даром.

В первых трех абзацах она восторгалась внешностью принца и объясняла, что я должна быть очень довольна тем, что мне посчастливилось познакомиться с ним поближе. Остальное можно суммировать как предостережение: то, в чем я подозревала его самого и всю его семью, было серьезным обвинением и что мне следует быть осторожной. В заключение она изложила свою теорию причины его приезда, которую я, покраснев, тут же отмела.

Я откинулась на спинку стула, размышляя над ответом. Сначала я решила рассказать ей об утреннем инциденте, но потом передумала, не желая давать пищу для сплетен. О том же, что принц раскрыл всем мой секрет, смысла писать не было: она не была в курсе того, что никто не знает – не знал! – о моем титуле.

Отодвинувшись от стола, я облокотилась на забросанный подушками подоконник. Через окно я видела в саду клен, ветвь которого была всего в полуметре от моего окна. Когда я была маленькой и неохотно приезжала домой на выходные, то часто искала утешения в его ветвях: в одном месте ствол расходился на четыре ветки, образуя идеальное место для сидения. Это был мой личный замок из листьев, который я украшала сорванными в саду цветами или хранителями снов – традиционными талисманами индейцев, которые я мастерила за столом, на котором сейчас стоял ноутбук. Некоторые из них еще сохранились, пусть уже и без перьев, подвешенными к карнизу. Те, что подгнили или оказались поточены червями, мама выбросила, а когда я собрала немного перьев чаек, она избавилась и от них.

Я знала, что завтра в школу не пойду. Я не могла справиться со всеми вопросами в придачу к тому страху, который испытывала перед предстоящим четвергом. Кроме того, один день послужит как бы буфером, и к четвергу шумиха вокруг моего титула утихнет.

Пусть принц сам отвечает на вопросы, – подумала я. – Пусть разгребает то, что натворил.

Глава 9

Отэмн

– Отэмн, почему ты нам никогда этого не говорила?

– Вы никогда не спрашивали.

– При чем тут это? Ты – герцогиня английская, а мы об этом не знали. Это же значит, что выше тебя по титулу только королевская семья, так ведь? – протрещала Гвен.

– Я думала, что последняя представительница этого рода умерла пару лет назад. По новостям говорили что-то о государственных похоронах, помните?

Я бросила взгляд на Тэмми, и на ее лице отразилось понимание.

– Боже мой, это была твоя бабушка, да? И что, титул перескочил твоего отца? Как так вышло?

– Он – человек.

Напрасно я рассчитывала, что шумиха уляжется. Вопросы не иссякали весь день, за исключением моментов, когда я сбегала в туалет или где-то рядом появлялся принц. Тогда вопросы начинали задавать ему. Из него им удавалось выжать гораздо больше, учитывая тот факт, что я раскрывала минимум информации.

К счастью, день закончился быстро. Мне даже удалось избежать разговоров с принцем во время урока английской литературы. Правда, он и не пытался начинать ничего похожего на беседу.

Было уже ближе к шести, когда я вышла после занятия по дизайну. Я подозревала, что вечер будет долгим. В отличие от эссе, за которое я заработала это наказание, работа по английскому для выпускного класса была длинной и утомительной. Все усложнялось еще и тем, что принц не читал ни пьес, ни стихов, которые были заданы, поэтому приходилось объяснять ему все, что он переписывал. Мистер Силайа иногда поглядывал на нас от своего стола и в конце концов, когда стрелки часов уже перевалили за семь, огласил, что мы можем идти.

Мои бумаги были разбросаны по столу, так что к тому времени, как я все собрала и уложила в рюкзак, солнце уже закатилось, а пасмурное серое небо выглядело багровым сквозь пелену дождя. Я смотрела через окно и не могла разглядеть даже крышу соседнего здания. К горлу подступил комок.

В коридоре дождь не казался таким сильным, двери по обоим его концам приглушали рев ветра, но на лестнице стало действительно понятно, насколько ужасной была погода. Дождь хлестал с такой силой, что, ударившись об землю, капли отскакивали на метр вверх, рикошетом отлетая от лавочек и приземляясь в огромных лужах, где асфальт немного просел. Цветущие осенние деревья не сдавались без боя, но ветер побеждал. Он срывал лепестки и уносил их вдаль.

– Ты ведь не собираешься лететь в такую погоду?

Я остановилась, и принц подошел ко мне. Мы стояли у стеклянной двери и смотрели на хаос, что творился снаружи.

– Я поеду на автобусе.

Он смерил меня скептическим взглядом. Я понимала, что моя блузка, юбка и тонкие колготки не слишком-то подходили для такой погоды.

– Ты промокнешь до нитки. К тому же уже темно. Тебе не следует ждать одной.

– Да все будет…

– Серьезно, давай я тебя подвезу.

Я сделала несколько шагов к двери и, поправляя рюкзак на плече, приготовилась выскочить на улицу.

– Родители не разрешают мне садиться в машину к незнакомым людям.

Он отступил, и на его лице, как и пару дней назад, появилось озадаченное выражение.

– Я не незнакомый.

Тон у него был такой, будто он спрашивал, точно и сам не был уверен в сказанном.

Ты все равно что незнакомый, – подумала я.

Несколько секунд я постояла в нерешительности, ожидая, что он скажет что-то еще. Когда же этого не случилось, то прислонилась к двери и толкнула ее, надеясь, что веса моего тела будет достаточно, чтобы дверь оставалась открытой, пока я проскочу наружу Но свои силы я переоценила. В ту секунду, когда ветер дернул дверь и широко распахнул ее, на меня обрушилась вода из переполненного водосточного желоба и я оказалась насквозь промокшей. Я ничего не видела. По моим волосам лилась вода, дождь хлестал в мое лицо, будто иголками, и я только успела разглядеть, как дверь дико качнулась на петлях. Я отшатнулась назад, в чем мне помогла рука, которая дернула меня за блузку. Приземлившись на полу, я едва успела убрать ноги с порога, когда дверь захлопнулась с такой силой, что нижнее стекло вылетело и вдребезги разбилось с наружной стороны.

– С тобой все в порядке? – услышала я вопрос принца, пока оцепенело смотрела на сломанную дверь, сквозь дыру в которую теперь врывался ветер и холодил мои голые ноги – колготки сползли. – Я отвезу тебя домой. И без пререканий.

Я и не пререкалась. Какой был смысл спорить, его правота уже была доказана. Он помог мне встать.

– Осторожно, не порежься, – сказал он и, распахнув дверь, подпер ее спиной.

Я перепрыгнула через осколки и помчалась к крытому входу на противоположном конце двора. Позади раздался звук захлопнувшейся двери, и ветер принес мне слова проклятья. За моей спиной послышались шаги.

Внезапно крепкая рука схватила меня и потащила в крытый туннель школьного входа, где мы, дрожа, остановились. Принц энергично растер предплечья.

– Готова? – протянул он мне руку через минуту.

Я на несколько секунд задержала на ней взгляд, потом посмотрела на дождь. Даже если бы мы оставались на расстоянии вытянутой руки, увидеть его мне не удалось бы. Парковка осветилась вспышкой молнии.

– Пойдем, – требовательно сказал принц и взял меня за руку, вытаскивая под дождь.

Раздался раскат грома. Я прищурилась, пытаясь разглядеть машину, любую машину, как вдруг из темноты мигнули две фары и я увидела подчеркнуто скромный пятидверный спортивный автомобиль. Но что было еще интереснее, на нем не было атенеанского герба.

Принц, подтолкнув меня вокруг багажника, направился к правой дверце. Я села на пассажирское сиденье, сняла рюкзак, поставила его под ноги и крепко вцепилась в ручку дверцы, которую отпустила только для того, чтобы пристегнуть ремень безопасности. Принц уже завел мотор и теперь потянулся, чтобы включить климат-контроль на максимум. Я почувствовала, как холодный воздух быстро теплеет, и мои ноги сами потянулись к этому теплу. С включенными дворниками мы выехали с парковки.

– Ты ведь в Бриксеме живешь?

Я кивнула, и принц включил поворотник. Барабанная дробь дождя по ветровому стеклу и ежеминутные раскаты грома мешали разговору, поэтому я отвернулась и уставилась в окно. При каждом ударе молнии долина, раскинувшаяся внизу, освещалась: из темноты проявлялись поля, дома и угол поздневикторианского строения, которое принадлежало Военно-морскому колледжу. Это здание было пристанищем курсантов пусть и человеческой, но королевской офицерской школы. Картинка отпечатывалась как негатив, а потом снова пропадала во мраке.

Крутая дорога, что вела в нижнюю часть города, была пустынной, и когда мы обогнули Военно-морской колледж, пристань у парома тоже оказалась безлюдной. Причина стала понятной, когда мы подъехали к установленному на ближайшем спуске желтому знаку: из-за плохих погодных условий паром был закрыт. Принц тихо выругался.

– Попробуй нижний паром, – пробормотала я. По какой-то причине мне было тяжело с ним разговаривать.

Он озадаченно посмотрел на меня.

– Он ниже по набережной, – добавила я без особой надежды. Раз более устойчивый верхний паром закрыт, то нижний наверняка не работает.

Я оказалась права. Когда мы уже подъезжали к самой старой части города, где черно-белые верхние этажи зданий зловеще нависали над булыжной мостовой, а рыбацкие коттеджи стройными рядами обрамляли улицы, я увидела, как один из работников парома, сгибаясь под порывами ветра, уходит со своего поста. Едва различимые на бушующей реке огни парома удалялись в сторону понтона.

Принц вздохнул:

– Значит, остается только объезжать по дороге. Тебе придется подсказывать мне, как ехать. – Я кивнула, и он продолжил: – Обычно возле Тотнеса я сворачиваю в сторону Дартмута. А в Торбее я еще не был.

Он замолчал, и я краем глаза увидела, что он смотрит на меня. Я понимала, что нужно поддержать разговор, но упорно продолжала молчать.

Мы поднялись на холм, и я вновь поймала на себе его взгляд. Он открыл рот, но снова его закрыл. А потом, видимо, решился возобновить разговор:

– Я живу у тети с дядей. Ты знаешь их как Их Королевское Высочество герцога и герцогиню Виктория, не так ли? – В его тоне звучал неприкрытый сарказм. Он предпочитал обходиться без титулов, но мой случай, разумеется, был исключением. – Они купили поместье на пустоши недалеко от Принстауна. Когда я узнал об этом, то решил не упустить такую возможность. Мне всегда хотелось учиться в Англии, к тому же Австралия стала просто невыносимой из-за засилья папарацци. Я знал, что здесь тихо и что ты учишься в Кейбл. Мне показалось, что это отличный вариант, поэтому мы запретили медиа сообщать любую информацию о нашем местоположении, а при дворе распространили слух, что я возвращаюсь в Сидней. И вот я здесь – без охраны и без папарацци.

Я кивнула.

Пока я была в Лондоне, то действительно не слышала ничего об их переезде. Видно, им очень уж хочется тишины и покоя, раз даже по сарафанному радио ничего не просочилось.

Хотя я, конечно, знала, что рано или поздно все выплывет. Эта бомба с часовым механизмом тихо тикала, но когда время истечет, меня тоже зацепит.

И снова я почувствовала, что он пытается начать разговор, но не была уверена, как отвечать. Все, что мне действительно хотелось сказать ему, не просто нельзя было озвучивать, оно граничило с изменой.

– А ты живешь здесь из-за родителей, – сказал он утвердительно, это не было вопросом.

Он снова замолчал. Я понимала, что, сделав над собой небольшое усилие, могла бы нарушить повисшую тишину, однако продолжала бездействовать.

Сейчас мне казалось невероятным, что в свои двенадцать я без труда поддерживала беседу с людьми любого ранга, даже не задумываясь. Это умение было в моей крови с самого рождения. Но в этот момент языки, которыми я владела, путались и я не могла сказать ни слова.

– Ты по ней скучаешь? – внезапно пробормотал он, обеими руками ухватившись за руль так крепко, что костяшки пальцев побелели.

Несколько секунд я неотрывно смотрела на них, потом перевела взгляд на середину дороги, освещенной фарами.

– Да, очень, – прошептала я, даже не зная, услышит ли он мои слова за шумом дождя и ревом мотора.

Но принц утвердительно кивнул.

– То, что случилось, просто ужасно. Это… ты была еще маленькая. Всего-то четырнадцать лет. Пережить такую потерю, должно быть…

Он не закончил, да это было и не нужно. Я знала, что чувствую, а он явно пытался понять.

– Убийство, – сказал он чуть позже. – Ты когда-нибудь… ты не задумывалась о мести?

– Задумалась бы, если бы знала имя убийцы, – сухо ответила я, сама удивляясь перемене своего тона.

Принц развернулся ко мне, не переставая, однако, следить за дорогой.

– Мне жаль, но разве я сделал что-то, чем оскорбил тебя? Я понимаю, мы несколько лет не виделись, но ведь мы были друзьями, а теперь ты сторонишься меня, будто я прокаженный.

– Кроме того, что вы озвучили мой титул, Ваше Высочество? – парировала я.

Он резко выдохнул.

– Я просто пытался помочь тебе…

– Почему?

Повернув влево, принц позволил рулю прокрутиться в руках и прибавил скорости, когда дорога разделилась на две полосы.

Он покачал головой и нахмурился.

– Ну, мы ведь давно знакомы, ты раньше часто бывала при дворе. Почему бы мне не помочь тебе?

Я вытерла запотевшее окно со своей стороны и посмотрела в темноту.

– Ты мне не нравишься.

Повисла длинная пауза, и единственным, что нарушало тишину, были рычание мотора и звук, который издавали дворники о лобовое стекло. Я не смотрела на принца и мысленно прикидывала, сколько раз – если такое вообще случалось! – ему решались сказать подобное в лицо.

Наконец он спросил:

– Могу я узнать почему?

Мои слова были импульсивными, и так далеко наперед я не продумывала. Я просто озвучила то, что чувствовала… единственный раз я перестала контролировать и высказалась честно. Но то, что мне хотелось сказать в ответ, было обвинением… и даже изменой.

Когда еще мне представится такая возможность?

– Я думаю, что ты, вся королевская семья и Совет, все вы скрываете от меня какую-то информацию. Я полагаю, вы знаете, почему была убита моя бабушка и кто это сделал. Мои догадки основаны на обрывках разговоров, которые я слышала во время похорон… Да и по какой другой причине мне могли до сих пор ничего не сообщить?

Костяшки на его руках побелели, и восемнадцать месяцев моих подозрений подтвердились выражением его лица.

– С чего ты взяла, что меня посвятят в такую информацию?

– Ты – второй претендент на трон. Ты отлично разбираешься в политике – даже лучше, чем наследник. Думаю, родители доверились тебе.

Я отвела взгляд, поняв, что неосознанно сделала ему комплимент. Я продолжала смотреть в сторону и все ждала, ждала… пока, признавая свое поражение, не прислонилась головой к стеклу.

– Мне приказано ничего тебе не говорить, – сухо выдавил он.

Я ахнула, и волна ненависти и боли, которые я всегда чувствовала, когда думала о бабушке, захлестнула меня с утроенной силой. Я хотела сказать хоть что-то, но не находила слов. По моей щеке, прокладывая путь между окном и кожей, скатилась слеза. Чтобы успокоиться, я закрыла глаза и позволила влажным волосам, которые уже начинали кучерявиться, упасть на лицо.

Я ощутила прикосновение к своему колену. Его рука… Отдернув ногу и закрываясь рюкзаком, который положила на колени, я почувствовала, как мои щеки вспыхнули. Его рука повисла между рулем и рычагом переключения передач, как будто он не знал, что с ней делать, но в конце концов опустил ее на руль.

– Мне жаль. Правда. Очень. И еще я хочу извиниться за то, что рассказал всем о твоем титуле. Я был неправ. – Я ждала продолжения, и он это понял. – Я думал, что это улучшит твои отношения с другими учениками, и, как бы эгоистично это ни звучало, мне хотелось быть с тобой на равных. Людям легче принимать такое, когда перед именем стоит титул.

Я снова открыла и закрыла рот, чем-то напоминая себе вытащенную на берег рыбу.