Текст книги "Беглец"

Глава 5

Детектив полиции сержант Лео Палаццо жил на Двадцать восьмой улице между Бронксвуд и Поулдинг-авеню. Он всегда любил этот район – Олинвилль, хоть он и был частью Бронкса. И был доволен, что живет здесь... до последнего времени, когда постепенно по соседству стало появляться все больше негров. Сейчас он присматривал для себя домик в Вавилоне, неподалеку отсюда, если ожидаемая скидка в две с лишним тысячи позволит ему заполучить нечто, что бы он по праву смог назвать своим, – в этом случае он, наконец, получит возможность выбраться из этого проклятого города, пусть и на Айленд.

Прослужив в полиции города много лет, Палаццо по всем меркам мог считаться хорошим полицейским. Он и не думал о том, чтобы когда-нибудь оставить службу, и до тех пор, пока в полиции графства Суффолк найдется для него место, он будет оставаться на своем посту, там же, где сейчас. А служил Палаццо в Гарлеме.

В настоящую минуту он стоял, задумчиво разглядывая запись телефонного сообщения, которое поступило в 7.33. В нем говорилось, что двое мужчин в масках ограбили винный магазинчик на углу Ленокс и Сто двадцать девятой улицы, а потом скрылись на «шевроле»-седане. Сообщение об ограблении было уже передано на все патрульные машины в том районе. На место происшествия была послана машина с приказом дождаться детективов Доннелли и О'Брайана, которым было поручено заниматься этим делом. Они уже выехали. Палаццо проглядел телефонограмму, и вовсе не потому, что она каким-то образом касалась именно его. Просто у него была привычка быть в курсе всего, что происходило в этом районе. Он давно уже пришел к заключению, что его начальник – весьма некомпетентный старый олух, который рассматривает все, что происходит на участке, лишь в качестве ступеньки или препятствия в его политической карьере. По мнению самого Палаццо, был лишь один стоящий полицейский на их участке, способный с честью возглавить борьбу с преступностью в этом районе. Само собой, этим полицейским был он сам – полицейский детектив-сержант Лео Палаццо. Именно поэтому он всюду совал свой любопытный нос, следил, выжидал, успокаивая себя мыслью, что в полиции графства Суффолк человеку с его опытом и талантами всегда найдется достойное место.

Бросив телефонограмму на стол, он пробурчал:

– Это все, на что они способны. Грабить да воровать!

Дейв Трачетти, оторвавшись от третьей по счету после обеда чашки кофе, с любопытством поднял на него глаза. По сравнению с Палаццо он казался почти худым. Волосы его начинали слегка редеть, а хрящеватый, изогнутый клювом нос делал его похожим на огромную хищную птицу. Исполинская фигура Палаццо порой изрядно действовала ему на нервы. Разве человек имеет право быть таким громадным, брюзгливо думал он. Тогда все, кто рядом, сами себе кажутся какими-то коротышками!

– Ты становишься ворчуном, Лео, – пробормотал Трачетти.

– А то я не знаю, старина, – прогудел Палаццо. – Недаром я вот уж какой десяток лет служу личным телохранителем здешних толстосумов.

– Да уж, иначе не скажешь. Работенка у тебя что надо!

Палаццо ухмыльнулся во весь рот. Он нечасто позволял себе такую роскошь, как улыбка. И сразу посерьезнел.

– А кто он, этот мошенник, которого тебе удалось сцапать?

– Его фамилия Браун, – сказал Трачетти. – С наркотой его ловили уже дважды, второй раз – на попытке толкнуть кому-то порошок. А вообще у него что-то вроде небольшого подпольного тира. Мы прикрыли его в прошлом мае.

– Значит, мелкий пушер, да? Он что, по-прежнему промышляет сбытом наркотиков?

– Не знаю, Лео. Похоже что нет. По крайней мере, с поличным его давно не брали. К тому же сам он заядлый кокаинист. Когда его взяли, обнаружили при нем пару щепоток этого зелья. Ну и отобрали, конечно. Так он сейчас просто на стенку лезет.

– И пусть его, – хмыкнул Палаццо. – Эти чертовы нюхачи у меня уже поперек глотки стоят!

– Знаю. Но я не поэтому хотел, чтобы ты поговорил с ним, Лео.

– А тогда почему?

– Он был вооружен, когда мы его подобрали. Самодельная пушка, Лео! Вот такие дела!

– Ну?! – протянул Палаццо, впервые обнаруживая интерес к разговору.

– Да к тому же устроил драку в одном из баров. Вызвали полицию, и Клейн быстренько его успокоил. Парень уже нанюхался так, что вообще не соображал, что к чему. Думаю, он бы очухался, только если бы крыша обрушилась ему на голову. Да и то не факт. Короче, сейчас он пришел в себя и требует адвоката.

– Адвоката? – презрительно проворчал Палаццо. – Все эти чертовы панки на один манер – задирают нос, будто и впрямь важные шишки. Адвокат ему, видите ли, нужен! – Он покачал головой и сморщился с таким видом, будто его вот-вот стошнит. – Ладно, где он там?

– Запер его в комнате для допросов. Я хочу сказать, Лео, надо хорошенько тряхануть его по поводу этой стычки в баре. Может, это была не обычная драка? Ну а потом, я подумал, вдруг тебя заинтересует эта самая пушка. Насколько я помню, ты ведь сейчас как раз расследуешь дело об убийстве Ортеги?

– Опоздал, приятель, все раскрыто и раскручено, – хмыкнул Палаццо. – Впрочем, давай сюда своего панка, я с ним побеседую. Или пойдем вместе. Где он там у тебя?

– Да нет, я останусь, – возразил Трачетти, – а ко всему прочему, скоро должна позвонить Мери.

– Эй, малыш, чтоб я сдох, да она держит тебя на коротком поводке! – Палаццо удивленно покрутил головой. – Послушай, давно хотел тебя спросить. Гляжу я на тебя, Дейв, и все думаю, неужто ты так-таки до сих пор и не положил глаз ни на одну из тех смуглянок, что служат у нас в участке?

– Не-а, – жизнерадостно замотал головой Трачетти.

– М-да, так я и думал. Верно, в жилах у тебя не кровь, а вода, парень! В этом все и дело. Разве ты не слышал, что весь кайф как раз в том, чтобы менять, а, Дейв?

– Весь мой кайф давно при мне, – ответил Трачетти.

– М-да, – повторил Палаццо, недоуменно пожав плечами. – Ну ладно, я пошел. Будет кто-то спрашивать, скажи, что я в комнате для допросов.

Выйдя из дежурки, он прошел по коридору туда, где располагались комнаты для допросов. Поболтав пару минут с охранником в форме, стоявшим возле дверей, он отпер дверь и вошел. Возле стола на стуле с жесткой прямой спинкой сидел Браун. Он даже не потрудился поднять глаза, когда хлопнула дверь.

– Ты, что ли, Браун? – с порога спросил Палаццо.

– Да, – кивнул тот.

Закрыв за собой дверь, Палаццо подошел к столу:

– А зовут как? Эй, панк, как твое имя?

– Чарльз, – пробурчал Браун. Это был низкорослый, щуплый чернокожий с пустыми, похожими на черные дыры глазами обычного наркомана. Лежавшие на коленях руки непрерывно мелко-мелко дрожали. Нервный тик сводил судорогой тонкие губы, но, похоже, сам Браун даже не замечал этого.

– Ладно, Чарли, так из-за чего шум?

– Да обычное фуфло, начальник! Повздорили маленько, вот и все! А ваши взяли да раздули из этого целое дело! – фыркнул Браун.

– Я так понял, приятель, что ты кокаином балуешься? – поинтересовался Палаццо.

– Да кто вам такое сказал?! Господи помилуй, ну и шутники ж у вас здесь, в участке! Подумать только, кокаином!

– Послушай, Чарли, хватит трепать языком. Тебя уже пару раз приводили сюда, верно? И оба раза за торговлю наркотиками. Причем брали с поличным. А недавно прикрыли твой тир на Парк-авеню. Так что, Чарли, хватит юлить и давай говори по делу. Я не тот человек, кому можно вешать лапшу на уши.

– Не знаю, о чем вы толкуете, – надулся Браун. – Может, я и впрямь люблю маленько пострелять. Так что с того? Кокаин еще приплели, надо же!

– Ты продаешь зелье, Чарли?

– Что еще за зелье?

– Чарли, – жестко сказал Палаццо, – это я с виду такой славный парень. Учти, чем скорее мы разберемся с этим делом, тем тебе же лучше. А теперь давай-ка отвечай на вопросы и не вздумай вилять. Так ты продаешь зелье или нет?

– Что за зелье? – повторил Браун.

Палаццо молниеносно выбросил вперед огромную лапищу, и в воздухе раздался треск полновесной оплеухи. Она пришлась Брауну как раз по щеке. Тот отпрянул, и глаза его сузились от ненависти.

– Я хочу видеть адвоката, – упрямо проговорил он.

– Получишь, когда придет время. Так ты продаешь зелье или нет?

– Нет, – буркнул Браун.

– Но сам нюхаешь, верно?

– Не знаю, о чем это вы, – проворчал Браун.

Палаццо снова ударил его, на этот раз сильнее. Негр съежился на стуле. Палаццо навис над ним, как гора.

– Будет только хуже, парень. Так что решать тебе, – грозно прохрипел он, – так ты нюхаешь или нет?

– Да.

– Кокаин?

– Да.

– Кто тебя снабжает этим зельем?

– Когда кто. Дьявольщина, а то вы сами не знаете всех пушеров на вашем участке?! Чего вы ко мне прицепились?

– Из-за чего началась драка в баре?

– Один парень сказал кое-что, а мне не понравилось.

– Что он сказал?

– Не помню. Я был мертвецки пьян. И нанюхался до одури, – плачущим голосом сказал Браун и глубоко вздохнул. – Послушайте, там ваши ребята отобрали у меня понюшку. Как насчет... Я хочу сказать, не могли бы вы... Вы же не хотите, чтобы я вам заблевал тут весь пол, верно?

– Сам заблюешь, сам и вымоешь. Так-то, Чарли.

– Послушайте, – взмолился тот, – я и вправду собирался махнуть в Лексингтон. Честно, без дураков. Верните мне мою понюшку, и я мигом уберусь куда подальше. Хоть бы в Кентукки. Ну, что скажете?

– Скажу, что ты влип по уши, Чарли.

– Нет, нет, я вас не обманываю! Послушайте, лейтенант, я...

– Сержант, – проревел Палаццо.

– Да, да, конечно... Я говорю чистую правду! Все равно я собирался убраться. Верните мне мою понюшку, и я продержусь, пока не окажусь на месте. Да ладно вам, лейтенант, какого черта? Давайте забудем об этой хреновине в баре, идет?

– Может быть. А может, мы сначала вспомним, что у тебя за пушка?

– Что... какая пушка? – заикаясь, переспросил Браун.

– Самодельная пушка, – усмехнулся Палаццо. – Сам знаешь, какая, Чарли. Самодельная! Обрезок трубки с самодельным курком, рукоятка деревянная. Самопал, в общем. Ну что, Чарли, припоминаешь?

– В жизни не держал в руках оружия, – буркнул Браун, покачав головой. – Должно быть, вы что-то путаете, лейтенант.

– А ну-ка, брось это свое... заладил тоже «лейтенант», «лейтенант»! – сердито рявкнул Палаццо. – Когда тебя взяли в том баре, у тебя при себе была самодельная пушка. И к тому времени ты нанюхался так, что уже ничего не соображал. Родную матушку мог бы пристрелить! Так для чего тебе самодельная пушка, а, Браун?

– Все это так странно звучит для меня, сэр, – невозмутимо объявил Браун. – Признаться, я не совсем понимаю, о чем это вы...

– Так, напоминаю еще раз, если ты забыл, – я вовсе не такой славный парень, как ты, наверное, подумал. Ты меня не зли – тебе же будет хуже. И не пытайся отрицать то, что и так уже известно. Так вот, Браун, самодельная пушка была у тебя в кармане.

– Ладно, ладно, я разве спорю? Может, и была.

– Для чего она тебе?

– Ну, вы же не хуже меня знаете Гарлем, верно? Район что надо! Так что плохого, если парень и прикупит что-то? Защищаться-то надо, верно?

– Кто тебя снабжает, Чарли?

– Снаб... О, так вы о порошочке, которым я иногда балуюсь? – с облегчением протянул Браун, словно обрадовавшись, что разговор перешел в явно более безопасное русло. – Да мало ли кто! То один, то другой.

– Энди Бэттон?

– Это кто ж такой?

– Сам знаешь кто. Ты когда-нибудь покупал у него?

– Наверное... может, и покупал. Послушайте, а то вы не знаете? У кого есть, у того и берешь!

– А как насчет Ортеги?

– Кого?

– Луис Ортега. Знаешь его?

– Нет... не знаю, – покачал головой Браун.

– Да его в Гарлеме каждая собака знает. Мексикашка Луис. Луис Ортега. Теперь припоминаешь?

– Ах да! – спохватился Браун. – Теперь-то конечно! Ну как же – Мексикашка Луис! Да, сдается мне, я пару раз его видел, только не помню где.

– Ты у него покупал?

– О Господи, говорю же вам, откуда мне знать, что он пушер?!

Палаццо выбросил вперед огромный, похожий на гирю кулак. Он со свистом рассек воздух, и голова Брауна бессильно откинулась назад. Он ошарашенно моргал.

– И не вздумай мне лгать, Чарли. Делай что хочешь, но только не лги, понял? Проклятье, ты отлично знал, чем промышляет Луис!

– Ладно, ладно, знал, – примирительно сказал Чарли.

– Ты у него покупал?

– Раз или два. Не помню.

– А в последнее время?

– Нет.

– Почему?

– Просто не покупал, и все. Что, есть такой закон, чтобы покупать зелье только у кого-то одного?

– Нет. Но есть закон, запрещающий убивать, – проворчал Палаццо.

– Ну, ко мне это не относится! Я никого не убивал, – насмешливо протянул Браун.

– А вот наши баллистики утверждают, что из твоей пушки недавно стреляли, Чарли, – хмыкнул Палаццо. Он лгал, но Браун не мог этого знать. – Что скажешь?

– Должно быть, ваши парни ошиблись, вот и все, – буркнул тот.

– Они не ошибаются, Чарли. Никогда. И если они говорят, что из пушки стреляли, стало быть, так оно и есть. А теперь говори, кто стрелял? Ты? Тогда в кого?

– Я?! Господи, да что вы такое говорите?!

– Тогда кто из нее стрелял?

– Хоть убейте, не знаю. – Браун покачал головой. – Хоть убейте!

– Когда ты в последний раз видел Луиса?

– Мексикашку, хотите сказать? Дьявольщина, что я, помню?! – огрызнулся негр. – Может, пару месяцев назад.

– Где ты был сегодня во второй половине дня, скажем, после половины четвертого?

– Половины четвертого, говорите? Надо подумать...

– Кончай валять дурака, Чарли!

– Скорее всего, дома. Спал.

– Кто-нибудь может это подтвердить?

– Н-не знаю. Не думаю.

– Кто-нибудь видел тебя между тремя и пятью часами, Чарли?

– Дьявольщина, откуда мне знать?!

– Установлено, что из твоей пушки стреляли около половины четвертого, – снова солгал Палаццо. – Так утверждают наши баллистики. Ну, что скажешь, Чарли?

– Они ошибаются, – ответил тот.

– Я уже сказал тебе, кажется, что никакой ошибки тут нет и быть не может. В кого ты стрелял?

– Я не стре...

Палаццо по-кошачьи ловко сгреб Брауна одной рукой за воротник и приподнял, в то время как второй кулак со всей силой врезался ему в челюсть, в кровь разбив губы. Тоненькая алая струйка потекла к подбородку, перепачкав зубы, и Браун с грохотом распростерся на полу.

– Вам это так не сойдет! – истошно завопил он. – Я знаю свои права!

– Где ты стрелял из этой пушки? – повторил Палаццо, снова ухватив негра за воротник.

– Говорю же вам...

Палаццо снова ударил его. Браун отлетел в угол вместе со стулом, но огромный полицейский рывком поднял его на ноги.

– Говори, стрелял ты из нее или нет? И где именно?

– Я не...

И снова в воздухе просвистел кулак. Удар был так силен, что в глазах Брауна потемнело. Ноги у него подкосились, он зашатался, но Палаццо держал его мертвой хваткой.

– Водичкой полить? – насмешливо осведомился он. – А то могу попросить принести пожарный брандспойт, если тебе дурно! Так что насчет стрельбы?

– Я стрелял из окна, – чуть слышно прошептал Браун.

– В кого?

– В кота. Проклятая тварь вопила всю ночь, будто ее резали! Вот я и выстрелил!

– А ты, оказывается, лгун, Браун!

– Я стрелял в кота, – упрямо повторил тот.

– Ага! Только этого кота по странной случайности звали Луис! – усмехнулся Палаццо.

– Не знаю я, как его звали! – буркнул Браун. – Выстрелил, и все тут! А пусть он не орет по ночам, а то устроил концерт – заснуть невозможно!

– В чем дело, Браун? Что это ты так разволновался? Чем же он тебе так не угодил, интересно знать? Ведь не угодил, да? В этом все и дело?

– Кто мне не угодил?

– Ладно, ублюдок, – усмехнулся полицейский. – Будь по-твоему, Чарли. Давай сыграем в эту игру, раз тебе так уж хочется. – Отступив на несколько шагов назад, он неторопливо снял пиджак и принялся закатывать рукава рубашки. Широченная грудь, на которой при каждом движении перекатывались мускулы, вздымалась при каждом вдохе, из-под мышки выглядывала кожаная кобура, из которой торчала рукоятка револьвера 38-го калибра. Подойдя к испуганно съежившемуся на стуле Брауну, он взял его за отвороты пиджака и рывком вздернул на ноги. – А ну-ка, Чарли, валяй рассказывай, как ты застрелил Мексикашку Луиса. Я жду, Чарли.

– Я пристрелил кота, – упрямо твердил Браун.

Палаццо отшвырнул его в сторону, точно котенка, и Браун, завертевшись юлой, спиной врезался в стену и со стоном сполз на пол. Перед глазами у него все плыло. Но, когда он с трудом встал на ноги, Палаццо уже был рядом. Огромный полицейский грозно навис над ним, и негр невольно съежился.

– Ты убил Луиса?

– Нет.

Палаццо наступил тяжелым ботинком ему между ног, и Браун отчаянно завыл от нестерпимой боли и ужаса.

– Ты пристрелил его?

– Нет! Нет!

Могучий кулак Палаццо снова с хрустом впечатался в подбородок негра, а когда тот со стоном рухнул на колени, великан сцепил обе ручищи в замок и со страшной силой обрушил их на шею Брауну. Тот без звука упал лицом вниз. Палаццо наклонился и потрогал его носком башмака.

– Это только начало, малыш, – промурлыкал он, словно огромный кот.

Может быть, именно это и заставило Брауна сломаться. Он приоткрыл глаза и замычал. Подхватив его под мышки, Палаццо волоком дотащил его до стены и кое-как усадил.

– Ладно, ваша взяла, – чуть слышно пробормотал негр.

– Так, значит, это все-таки ты?

– Да, да, я. Я застрелил Луиса.

– Стенографиста! – приоткрыв дверь, взревел Палаццо. Подождав немного, он услышал в коридоре торопливые шаги и уже спокойнее сказал: – Ладно, Чарли, а теперь давай расскажи нам подробнее, как это было.

Можно было только удивляться тому, как разительно изменилось поведение Брауна, стоило только полицейскому с блокнотом появиться на пороге, чтобы записать его показания. Казалось, он только что не лопается от гордости при мысли о своем героическом выстреле. Надменно усмехаясь разбитыми губами, он рассказал о том, как пошел к Луису купить себе очередную дозу, точнее, попросить в долг, потому как денег у него не было, и как Луис отказал, потому что у Брауна была в кармане всего лишь пятерка. Как он унижался, просил, а тот лишь насмехался над ним. Как потом вытащил самодельную пушку и пригрозил Луису, что пристрелит его, как собаку, а тот лишь расхохотался ему в лицо. Этот смех оказался последним в его жизни. Прогремел выстрел, и Мексикашке Луису пришел конец. Карандаш стенографиста с легким шелестом летал по бумаге. Наконец он закончил и протянул листок Брауну. Тот с трудом подписал показания дрожащей рукой и умоляюще поглядел на Палаццо:

– Так вы вернете мне мою понюшку, лейтенант?

Но тот лишь издевательски расхохотался и хлопнул дверью. Он вернулся к себе и положил на стол подписанный Брауном листок. Дело было закончено.

Но только не для Джонни Лейна.

– А что там со вторым черномазым? – спросил Трачетти у Палаццо.

– Каким еще вторым? – нахмурился тот.

– Тем самым, который чуть было не вышиб дух из Марча, а потом угнал патрульную машину.

– Оставь его в покое, – махнул рукой Палаццо. – Он ведь чист, верно?

– Да-а, – неуверенно протянул Трачетти. – Интересно, что с ним теперь?

– Какого дьявола! Откуда мне знать?! Впрочем, рано или поздно, думаю, и до него дойдут слухи! Узнает, что никому нет до него дела, и сразу объявится как миленький!

Трачетти провел рукой по лицу.

– Я хочу сказать, Лео, было бы справедливо, если бы мы тоже немного позаботились об этом, верно? В конце концов, бедняга, вполне возможно, до сих пор считает, что его разыскивают как убийцу. Вот и прячется, поди...

– Ну и что? – спросил Палаццо.

– Да ты только представь, о чем он сейчас думает?!

– Какого черта?! Кому это интересно, о чем думает этот черномазый?! А потом вспомни, как он удирал! Как крыса! Наверняка за парнем есть что-то еще!

– И все же...

– Все дело в том, что ты чертовски добросердечен, приятель. Наверное, считаешь, что мы работаем в Ларчмонте, или Нью-Рашель, или еще где-нибудь, а не в этом Богом забытом Гарлеме. Нет, милый, тут у нас дашь слабину – и мигом горло перегрызут! Думаешь, все эти подонки за нас болеют душой? Как бы не так! Можешь и не мечтать! А ты, похоже, хочешь, чтобы я все бросил и бегал по городу в поисках этого черномазого парня... как бишь его там? И для чего? Кинуться ему на шею, погладить по головке, поцеловать в обе щеки и сообщить, что он, дескать, чист? Да он, чего доброго, еще полоснет меня ножом, как только увидит!

– Зря ты так, – покачал головой Трачетти. – Ну ладно. Может, по крайней мере дать знать его семье? Хотя бы сообщить, что он не в розыске? Или его девушке?

– Ага, вот мы и докопались до сути дела! Охота снова взглянуть на его девчонку, верно? Да, Дейв, я тебя понимаю. Должен признать, лакомый кусочек эта девка!

– Ах, да перестань, Лео! Хватит валять дурака! Этот парнишка...

– Слушай, вот уж о ком у меня голова не болит, так это о нем! – окончательно разозлившись, рявкнул Палаццо. – Черт с ним, пусть сам заботится о себе! А новости может услышать и по радио! Если хочешь знать, я ради этого черномазого и пальцем не пошевелю! Поделом ему! Ведь он, поганец, не только расквасил нос бедняге Марчу, но еще и свистнул патрульную машину!

– А представь, что по нашей вине парень влипнет еще в какую-нибудь историю? Ведь он небось уверен, что его разыскивают за убийство! Лео, ну неужели ты не понимаешь?!

– Ничего, обойдется! – невозмутимо бросил Палаццо. – Парень он здоровый, верно? Да и молодой! К тому же явно не дурак да еще и сильный, как бык! А Марч к тому же рассказывал, что он удирал так, что ему бы впору на олимпиаде выступать!

– Да... но обвинение в убийстве! – покачал головой Трачетти.

– Убийство, велика важность! – прорычал Палаццо. – Выкинь ты это из головы!