Текст книги "Тарзан и «Иностранный легион»"

ГЛАВА V

Маленький отряд продвигался медленно и осторожно. Клейтон вел разведку впереди.

Шримп был уверен, что они уже заблудились в этом диком лесу. С помощью странных жестов своего изобретения он то и дело спрашивал Алэма, находятся ли они на правильном пути. Туземец не имея ни малейшего представления, что означает дикая жестикуляция Шримпа, кивал головой и улыбался, как только Розетти начинал показывать на пальцах и гримасничать.

Лукас и Бубенович беспокоились гораздо меньше Шримпа, доверяя англичанину.

Однако, они не могли знать, что Клейтон не нуждается в проводнике, который показывал бы путь отряда японских солдат с белой девушкой и туземным юношей. Он повсюду видел следы их недавнего прохождения.

Стало темно, когда они приблизились к деревне. Клейтон попросил своих спутников подождать, пока он сходит вперед на разведку.

Он нашел деревню плохо охраняемой и вошел в нее с легкостью. Ночь была дикая и безлунная, и тучи скрывали звезды.

Лишь в некоторых домах виднелся слабый свет. Но его острое обоняние сразу подсказало ему местонахождение белой девушки. А вскоре он услышал сердитую тарабарщину двух офицеров в доме, где она находилась.

Он вышел из деревни в том же месте, где и вошел, и, обойдя кругом, приблизился к другому ее концу. Здесь стоял часовой. Клейтона он совсем не устраивал.

Солдат ходил взад и вперед. Клейтон прижался к земле за деревом, дожидаясь, пока тот не приблизится к нему.

Затем он бросился на часового и вонзил острое лезвие своего ножа глубоко в горло, прежде чем из него вырвался крик.

Клейтон оттащил тело в джунгли и вернулся к своим товарищам. Он шепотом дал всем необходимые инструкции, потом повел их к дальнему концу деревни.

– Наверное, – тихо сказал он, – вы сможете по одному разу разрядить свое оружие. Но механизм за это время так заржавел, что, боюсь, их уже не удастся перезарядить. Во всяком случае, палите, пока они не откажут. А потом начните швырять камни в деревню и вопите изо всех сил, чтобы привлечь к себе внимание. Начинайте через три минуты. Через четыре минуты уходите отсюда, причем уходите быстро. Мы встретимся на прежнем месте выше деревни.

Он вернулся к верхнему концу деревни и спрятался за домом, в котором находились два офицера и девушка. Минуту спустя в нижнем конце деревни раздались выстрелы и громкие вопли. Клейтон довольно усмехнулся: создалась полная иллюзия, будто деревню атаковали большие силы.

Секунду спустя оба офицера выбежали из дома, выкрикивая приказания. Солдаты выскакивали из других домов, и все бежали в сторону, откуда слышались выстрелы.

Тогда Клейтон вбежал по лестнице, которая вела к двери дома, и вошел внутрь.

Девушка лежала на циновке у задней стены единственной комнаты. Ее руки и ноги были связаны. Она с изумлением смотрела на появившегося почти нагого человека. Он молча приблизился к ней, наклонился, взял на руки и вынес из дома.

Она была напугана. Какой новый ужас ждет ее впереди?

В тускло освещенной комнате она только и успела заметить, что незнакомец высок и у него смуглая кожа. Некоторое время он нес ее по джунглям, затем остановился и опустил ее на землю. Она почувствовала, как что-то холодное прикоснулось к ее запястью, и через мгновение руки ее оказались свободными. Потом были перерезаны веревки и на ногах.

– Кто вы? – спросила она по-английски.

– Тихо! – предостерег он ее.

Вскоре четверо других присоединились к ним, и все в полном молчании пошли вместе с ней по темной тропе. Кто эти люди? Что им надо от нее? Отчасти успокаивало слово «тихо», сказанное по-английски. Около часа они шли, не нарушая молчания. Клейтон все время прислушивался, нет ли за ними погони. Наконец он заговорил:

– Мне кажется, что мы хорошо запутали следы. Если они нас ищут, то, наверняка, в другом направлении.

– Кто вы? – спросила Корри и на этот раз по-английски.

– Друзья, – ответил Клейтон. – Синг Тай рассказал нам о вас, и тогда мы пошли, чтобы спасти вас.

– Разве Синг Тай не умер?

– Нет. Он тяжело ранен. Алэм успокоил ее:

– Теперь вы в безопасности. Это – американцы.

– Американцы? – спросила она. В ее голосе прозвучало недоверие.

– Они, наконец, высадились?

– Только эти. Их самолет был сбит.

– Это был очень остроумный трюк, полковник Клейтон, – сказал Бубенович англичанину. – Вы сумели одурачить их.

– Дело чуть было не закончилось плохо для меня. Я забыл предупредить вас о том, в каком направлении стрелять, и две пули пролетели совсем близко от моей головы.

Он повернулся к девушке.

– У вас достаточно сил, чтобы идти до утра?

– Да, конечно, – ответила она. – Я привыкла к ходьбе. Я очень много ходила за последние два года, когда скрывалась от японцев.

– Два года?

– Да, с тех пор, как началось вторжение. Все это время я пряталась в горах. Я и Синг Тай.

Клейтон начал расспрашивать ее, и она поведала всю свою историю – бегство с плантации, смерть матери, убийство отца и Люм Кама, предательство одних туземцев и верность других.

Они добрались до деревни Тианг Умара на рассвете, но остановились там только для того, чтобы достать еду, а потом пошли дальше, все, кроме Алэма. План был разработан ночью. Он основывался на том, что японцы, в конце концов, вернутся в эту деревню разыскивать девушку.

Кроме того, Корри не хотела делать ничего, что могло бы подвергнуть опасности этих людей, которые так дружественно относились к ней.

Корри и Синг Тай знали много потайных убежищ в отдаленных и необозримых просторах гор, но они были вынуждены возвращаться в деревню Тианг Умара, поскольку не умели добывать себе еду.

Теперь все было по-другому.

Им пришлось оставить Синг Тая в деревне, так как он был не в состоянии идти.

Тианг Умар заверил их, что он может так спрятать китайца, что японцы его не найдут, если вдруг вернутся в деревню.

– Если будет возможность, я дам вам знать о себе, Тианг Умар, – сказала Корри. – Тогда вы пришлите Синг Тая ко мне, если он будет достаточно крепок, чтобы выдержать путешествие.

Корри повела всех вглубь острова в дикие просторы гор. Здесь были каменистые ущелья, горные ручьи и реки, леса из тика, огромные заросли бамбука, открытые горные луга, покрытые жесткой травой.

Лукас и Клейтон решили идти как можно глубже в горы, затем пройти на юго-восток и только после этого повернуть к берегу. Таким образом им удалось бы держаться подальше от места, где разбился самолет. Кроме того, им удалось бы встретить меньше деревень, обитатели которых могли бы направить японцев на их след.

Клейтон уходил вперед, чтобы добыть пищу, и всегда возвращался к ним или с куропаткой, или с фазаном, а иногда и с ланью. Теперь было безопасно разжигать огонь на привалах, так что американцы могли поджаривать мясо.

Во время похода Клейтон и Корри всегда находились впереди, а за ними шел Бубенович, Лукас и Шримп замыкали шествие, держась как можно дальше от голландской девушки. Это было из-за их общего недоверия и нелюбви к женщинам.

– Я думаю, что нам все же придется примириться с присутствуем дамы, – сказал Розетти. – Не можем же мы отдать ее японцам.

Джерри Лукас неохотно согласился.

– Все-таки, если бы она была мужчиной или даже обезьяной, было бы лучше.

– Дело не в этом, – сказал Джерри. – Все женщины эгоистки и жадины, всегда обманывают кого-нибудь.

– Тот, кто женится на этой маленькой голландке, будет иметь массу хлопот. Все волки будут выть в лесу от счастья. Вы заметили, какие у нее ямочки на щеках, когда она смеется?

– Вы в нее влюбились, Шримп?

– Черт возьми, нет! Но у меня есть глаза, не так ли?

– Я никогда не смотрел на нее, – солгал Джерри. В этот момент взлетела стая куропаток. У Клейтона заранее была вставлена стрела в лук. Зазвенела тетива, и одна из птиц камнем упала вниз.

– Черт! – воскликнул Розетти. – Этот парень – не человек. Откуда он узнал, что им вздумается взлететь? Как он умудряется попадать в них из этой штуковины?

Джерри пожал плечами.

– Почем я знаю? Возможно, он почувствовал их запах или услышал шорох. Многое, из того, что он делает, кажется непостижимым.

– Я собираюсь научиться стрелять из этой штуковины, – сказал Шримп.

Вскоре Розетти, преодолев свою неприязнь к англичанину, попросил Клейтона показать ему, как делается лук и стрелы. Лукас и Бубенович выразили такое же желание. На следующий день Клейтон собрал необходимые материалы, и все они, даже Корри, начали под его руководством готовить себе оружие.

Девушка сплела тетиву для лука из волокон длинной жесткой травы, которую они нашли в горах. Клейтон застрелил птицу, чтобы добыть перья, и учил других, как надо их правильно прикреплять к стрелам.

Изготовление оружия было приятной передышкой после долгих дней, когда они взбирались на скалы, пробирались через густой подлесок джунглей, спускались с одной вершины только для того, чтобы вновь подняться и, поднявшись, снова спуститься с другой вершины. В первый раз все пятеро имели длительное общение друг с другом, ибо после ежедневных тяжелых переходов их единственным желанием было выспаться.

Голландка сидела возле Джерри Лукаса.

Он наблюдал за ее ловкими пальцами, сплетавшими волокно, и думал, что у нее красивые руки – маленькие и хорошей формы. Он заметил также, что, несмотря на два года тяжелых лишений, она все же следит за своими ногтями. Почему-то она всегда выглядела чистой и опрятной.

– Как-то забавно охотиться с этим, – сказала она ему на своем оксфордском английском языке.

– Вряд ли мы сможем попасть из него во что-нибудь, – ответил Джерри.

Он подумал, что она говорит по-английски лучше, чем он сам.

– Мы должны много тренироваться. Это недопустимо, чтобы четверо взрослых людей зависели во всем от одного человека, словно маленькие дети.

– Конечно, – сказал он.

– Разве он не удивительный мужчина? Джерри пробурчал что-то в знак согласия и углубился в работу, тщетно пытаясь приладить перо к стреле. Корри посмотрела на него с недоумением. Потом она заметила его неуклюжие попытки удержать перо на месте и укрепить его с помощью волокна.

– Послушайте, – сказала она. – Позвольте мне помочь вам. Вы держите перо, а я обмотаю волокно вокруг стрелы. Держите его крепко в прорези. Так, теперь хорошо.

Ее пальцы, обводившие нить вокруг древка, часто касались его рук. Он находил это прикосновение приятным и, недовольный собой, рассердился.

– Ну, – сказал он почти грубо. – Я могу сделать это сам. Вам незачем беспокоиться.

Корри снова с недоумением посмотрела на него и молча занялась своей тетивой для лука. В короткое мгновение, когда их взгляда встретились, Лукас увидел в ее глазах удивление и боль. Однажды он видел такое же выражение у лани, которую как-то застрелил, и с тех пор он больше не стрелял в это грациозное животное.

– Простите, – проговорил он, – я не хотел быть грубым.

Он с трудом выговаривал слова.

– Вы не терпите меня. Почему? Я чем-нибудь оскорбила вас?

– Конечно, нет. Почему вы решили, что я не терплю вас?

– Это же очевидно. Маленький сержант тоже не любит меня. Иногда я ловлю на себе такой взгляд, что, кажется, он хочет свернуть мне шею.

– Некоторые мужчины застенчивы в присутствии женщин.

Девушка улыбнулась.

– Но не вы, – заметила она.

Некоторое время они молчали. Потом он сказал:

– Вы не могли бы мне снова помочь? Я ужасно неловок.

Корри подумала, что, в конце концов, он все же джентльмен. Она снова стала привязывать перья, пока он придерживал их на нужном месте. Их руки опять соприкасались. На сей раз Джерри старался, чтобы это происходило чаще.

ГЛАВА VI

Путники посвящали стрельбе из лука много времени. Корри пристыдила мужчин: она быстрее их научилась попадать в цель, причем у нее хватало сил натягивать тугой лук, общая длина которого достигала почти двух футов, так что перья восьмидюймовой стрелы касались ее правого уха.

Клейтон хвалил ее. Шримп уверял Бубеновича в том, что это – спорт для неженок. Джерри восхищался ее доблестью и тайно стыдил сам себя за это чувство.

Прошло немного времени, и даже Шримп начал хвастаться своей стрельбой. Теперь все стреляли довольно хорошо, и горе было той дичи – птице или животному – которая пересекала им путь. Они нашли две сухие пещеры в известковом утесе, и Клейтон решил, что они должны остаться там, чтобы смастерить себе новую одежду и обувь.

Англичанин грубо обработал шкуру лани и сделал шило и иголки из бамбука. Используя те же жесткие волокна, которые шли на изготовление лука и стрел, Корри принялась шить шкуры и изобретала из них красивые сандалии для всех.

Однажды утром она работала одна, так как мужчины ушли на охоту. Девушка восстанавливала в памяти те два года, которые провела в джунглях – годы горя, лишений и опасностей. Она думала о теперешнем своем положении – одна в необъятных горных лесах с четырьмя мужчинами, и поняла, что никогда до сих пор не чувствовала себя в большей безопасности, и что впервые за два года она счастлива.

Она улыбнулась, когда вспомнила, в каком была ужасе, когда этот почти нагой человек уносил ее в лес. И как удивилась она, когда узнала, что это офицер английских королевских войск. Он и сержант Бубенович понравились ей сразу. Сержант расположил ее к себе с того момента, когда показал фотографию жены и малыша. А вот «маленький сержант» и капитан Лукас ей не понравились. Они казались грубыми и невоспитанными.

Особенно не простительны такие качества для капитана, как для человека образованного.

Корри считала его таким до недавнего времени, но с того дня, когда она помогла ему приделывать перья к стрелам, у нее появились основания изменить свое мнение. Лукас все еще не искал ее общества, но и не избегал его, как раньше.

Бубенович рассказал ей, какой это прекрасный пилот, и как команда любила его и уважала. Он привел несколько примеров проявления храбрости и находчивости Лукаса, причем в его изложении они предстали в сильно приукрашенном виде. Если члены команды любят своего офицера, то они всегда склонны преувеличить его доблести.

Как бы то ни было, Корри сделала заключение, что Лукас – настоящий мужчина, но, вероятно, женоненавистник. Последняя догадка показалась ей интересной, даже забавной. Она улыбнулась, когда подумала, как должен чувствовать себя женоненавистник в такой ситуации, когда изо дня в день он вынужден находиться в обществе женщины, причем, молодой и хорошенькой, как мысленно добавила она, ибо Корри было восемнадцать лет, и ей было хорошо известно, что она более чем хорошенькая, даже в лохмотьях и с этими противными волосами, которые в большей части приобрели ржаво-черный цвет и только у корней сохранили свойственный им золотистый оттенок. У нее не было зеркала, но иногда она рассматривала свое отражение в лужах. То, что она видела, всегда заставляло ее смеяться. В последние дни девушка смеялась легко и часто, потому что, по непонятной для себя причине, чувствовала себя счастливой.

Она хотела бы знать, каким оказалось бы отношение к ней капитана Лукаса, если бы они встретились в нормальных условиях, и на ней было бы надето платье, а ее золотистые волосы были бы чистыми и тщательно уложенными.

Будь она склонна к самоанализу, то, наверняка, удивилась бы, почему в ее мыслях Лукас занимает так много места. Конечно, он был красивым мужчиной. Она считала его человеком средних лет и очень удивилась, узнав, что ему только двадцать три года. Вероятно, ответственность и постоянное нервное напряжение способствовали его быстрому возмужанию.

Ее мысли были прерваны звуками голосов. Она сначала предположила, что возвращаются охотники. Потом, когда звуки приблизились, она узнала интонации речи туземцев, а минуту спустя у входа в пещеру появились несколько туземцев. Это были грязные и угрюмые люди. Их было человек десять. Они увели ее с собой.

Из их разговора она узнала причину похищения: японцы обещали вознаграждение за поимку ее и Синг Тая.

Солнце садилось, когда охотники вернулись в пещеру. Короткие экваториальные сумерки скоро превратились в темноту. Мужчины сразу же обнаружили исчезновение девушки и начали строить догадки, куда она могла деться.

– Она, вероятно, убежала от нас, – сказал Шримп.

– Не будьте дураком! – резко оборвал его Лукас. Челюсть у Шримпа отвисла от удивления.

– Почему она должна убежать от нас? – спросил Лукас. – Мы предоставили ей единственную возможность спастись от японцев. Она, вероятно, пошла на охоту.

– Почему вы думаете, Розетти, что она ушла от нас? – спросил Клейтон, осматривая землю у входа.

– Я хорошо знаю женщин, – угрюмо промолвил Шримп.

– Я хотел бы более веских доказательств, – заметил англичанин, не прерывая своего занятия.

– Она не пошла на охоту, – сказал Бубенович.

– Откуда вы это знаете? – спросил Лукас.

– Ее лук и стрелы остались здесь.

– Нет, она не пошла охотиться, и она не убежала, – заявил Клейтон. – Банда туземцев увела ее силой. Их здесь было примерно десять человек. Они ушли туда.

Он показал направление.

– У вас есть волшебное хрустальное яблочко, полковник? – спросил Бубенович с сарказмом.

– У меня есть нечто более надежное – два глаза и нос. Вы также не лишены их, но у вас они просто хуже развиты из-за безопасной жизни многих поколений, которая обеспечивалась законом, полицией и армией.

– А как относительно вас, Клейтон? – спросил Лукас, добродушно подшучивая.

– Я остался в живых только потому, что мои органы чувств были так же остры, как и у моих врагов, а в большинстве случаев – гораздо острее.

– Почему вы уверены, что она ушла с туземцами не добровольно? – спросил Джерри Лукас. – Она могла иметь какие-то причины, о которых мы ничего не знаем. Но я, конечно, не уверен в том, что она ушла от нас.

– Она была уведена силой после очень копоткой борьбы. Следы этого ясно видны на земле. Здесь она вырывалась, здесь ее поволокли, потом ее следы исчезают. Это значит, что ее подняли и понесли. Неприятный запах туземцев все еще держится на траве.

– Ну так чего же мы ждем тогда? – спросил Лукас. – Пошли скорее!

– Конечно, – сказал Шримп. – Пойдемте за грязными подонками. Ведь они…

Он внезапно остановился, удивленный своей странной реакцией на похищение ненавистной «дамы».

Внезапно начался тропический ливень.

– Сейчас идти, думаю, бесполезно, – сказал Клейтон. – Дождь уничтожит все запахи следов, и мы не сможем находить следы в темноте. Они остановятся где-нибудь на ночь. Туземцы не любят путешествовать в темноте из-за больших кошек. Мы выйдем утром, как только будет достаточно светло, чтобы я мог увидеть дорогу.

– Бедное дитя, – сказал Джерри Лукас.

Когда стало только рассветать, они отправились по следам похитителей Корри.

Американцы не видели никаких признаков следов, но для привычных глаз англичанина они были ясны и достоверны. Он увидел, в частности, то место, где они опустили Корри на ноги и заставили ее идти.

Миновала уже половина утра, когда Клейтон неожиданно остановился и втянул ноздрями воздух, принесенный бризом с места, из которого они только что ушли.

– Вам лучше залезть на дерево, – сказал он своим спутникам. – За нами по пятам крадется тигр. Он совсем близко.

Как только начало темнеть, похитители Корри расположились лагерем по краю горного луга. Они разложили костер, чтобы отпугивать больших кошек, и сгрудились вокруг него, оставив одного человека на страже.

Уставшая девушка ненадолго уснула.

Проснувшись, она увидела погасший костер и поняла, что сторож заснул. Она решила попытаться бежать.

Она посмотрела на темный, грозный лес.

Возможно, в нем таилась смерть. В том же направлении, куда ее вели эти люди, для нее было нечто худшее, чем смерть.

Она осторожно поднялась на ноги. Сторож лежал подле потухшего костра. Она обошла его и других спящих и минуту спустя оказалась в лесу. Хотя тропа была протоптана глубоко, по ней было трудно идти в темноте, и она продвигалась медленно, часто спотыкаясь. Но девушка продолжала свой путь, стремясь, чтобы расстояние между ней и ее похитителями увеличилось к рассвету как можно больше.

Она боялась звуков. Лес был полон звуков – таинственных и угрожающих, каждый из которых мог быть шагами или крыльями смерти. Она все же продолжала идти, пока не услышала звук, от которого похолодела – рычание тигра. А потом до нее донесся треск ломаемых сучьев и веток, будто дикий зверь почуял ее запах и направился в ее сторону.

Она судорожно ощупывала по сторонам распростертыми руками в надежде найти дерево, чтобы поскорее взобраться на него. Свисающая ветка винограда ударила ее по лицу. Она остановилась, ухватилась за нее обеими руками и начала подниматься. Треск в зарослях кустарника послышался совсем близко. Корри продолжала лезть наверх. Снизу доносилось рычание, затем тигр прыгнул. Толчок его тела едва не выбил из ее рук виноградную лозу, но ужас и отчаяние придали ей силы. Лоза еще раз угрожающе закачалась, когда зверь прыгнул во второй раз, но теперь девушка была уверена, что он не сможет достать до нее. Если только лоза выдержит… Именно в этом заключалась опасность. Тигр прыгнул еще два раза, но Корри уже достаточно крепко уцепилась одной рукой за одну из нижних веток дерева, покрытого листьями – места убежища от больших кошек.

Хищник некоторое время продолжал оставаться под деревом. Иногда он угрожающе и недовольно рычал. Наконец, девушка услышала, как он уходит. Она стала думать, стоит ли ей сейчас спускаться и продолжать свое бегство.

Она была уверена, что Клейтон будет ее разыскивать, но он не сможет ничего сделать до наступления утра. Она подумала также и о Джерри Лукасе. Даже если у него и существует к ней антипатия, вероятно, он все же поможет Клейтону ее разыскать. Не потому, что она Корри ван дер Меер, а потому, что она женщина.

Она решила подождать рассвета. Иногда тигры охотятся днем, но обычно они делают это в ночное время. Не случайно малайцы называют тигра «темной, беззвездной, туманной ночью».

В конце концов, длинная ночь кончилась, и Корри спустилась на тропинку и продолжила прерванное бегство.