Текст книги "Люди-монстры"

Собрав жерди в охапку, он побежал вперевалку в джунгли, не желая оставлять следов учиненного им разгрома, так как продолжал панически бояться возможных ударов хлыста.

Вокруг него сомкнулась зеленая листва, и мирные джунгли поглотили следы безобразной твари, устремившейся в тенистую чащу.

Когда фон Хорн зашел в экспериментальную зону, его проницательный взгляд тотчас заметил развороченную на восточном конце сарая крышу. Он стремительно направился к низкой постройке. Уродливые монстры сидели на корточках в своих отсеках, либо лежали на циновках.

Как только человек вошел, они первым делом покосились на хлыст, свисавший из правой руки, а затем обменялись перепуганными взглядами, словно вопрошая, кто из них тяжко провинился на сей раз.

Фон Хорн обвел глазами сборище жутких образин.

– Где Номер Один? – спросил он, адресуя вопрос существу, чей лоб свидетельствовал о большей сообразительности, чем у его сотоварищей.

Тот покачал головой.

Фон Хорн отвернулся и обошел участок, но не обнаружил никаких следов пропавшего. За исключением разрушенной части крыши все как будто было в порядке. С озабоченным лицом он вошел в лабораторию.

– Номер Один бежал в джунгли, профессор, – объявил он.

Максон удивленно поднял глаза, но прежде, чем он успел ответить, раздался пронзительный женский крик, полный испуга.

Мужчины вздрогнули.

Фон Хорн со всех ног бросился к сектору белых, профессор Максон следом за ним. От мрачных предчувствий оба побледнели. На территории белых никого не оказалось, даже Синга. Без единого слова мужчины бросились в джунгли в том направлении, откуда донесся этот единственный, не на шутку встревоживший их крик.

Прогуливаясь без цели под сенью тропической листвы, Вирджиния Максон вдруг спохватилась, что отошла от лагеря дальше, чем намеревалась. День выдался знойный, от жары не спасала даже густая тень джунглей. Девушка медленно пошла назад, глядя под ноги и грустно размышляя о странном поведении и непонятном настроении отца.

Погруженная в свои мысли девушка не замечала ничего вокруг и, естественно, не почувствовала приближения другого существа. Во всяком случае, когда она наконец ощутила, что находится не одна, и подняла глаза, то увидела, что путь ей преградило страшное чудовище с неописуемо уродливым лицом.

От неожиданности девушка непроизвольно закричала. И неудивительно. Это нечто, внезапно возникшее перёд ее глазами, было до крайности невразумительным. Огромная гора обезображенной плоти, одетая в грязно-белую пижаму! Лицо монстра. имело пепельный оттенок свежего трупа, тогда как белые волосы и розовые глаза указывали на отсутствие пигментации, что характерно для альбиносов.

Один его глаз был вдвое больше другого и располагался на дюйм выше, чем его крошечный собрат. Вместо носа над безобразно перекошенным ртом зияло отверстие. У существа отсутствовал подбородок, и его маленькая беззлобная голова, посаженная на необъятную тушу, напоминала пушечное ядро, лежащее на вершине холма. Одна рука была длиннее другой по меньшей мере на двенадцать дюймов, хотя рука покороче была и без того непропорционально длинной по отношению к туловищу. Ноги, столь же разновеликие, завершались огромными плоскими ступнями, вывернутыми наружу, отчего страшилище при ходьбе уродливо переваливалось из стороны в сторону.

Когда его безобразные глаза остановились на незнакомом создании, на его отталкивающем лице появилась жуткая гримаса, видимо, выражающая радость. Номер Один никогда прежде не видел женщин, и созерцание Вирджинии вызвало в глубинных недрах его естества, лишенного души, огромное желание потрогать ее руками. Она была очень красива. Номер Один решил, что отныне она всегда будет при нем. Сделать это будет не трудно, ведь она такая хрупкая. Он просто унесет ее на своих могучих лапах в джунгли, подальше от человека с хлыстом и того, угрюмого, неприветливого, который постоянно взвешивал Номера Один и его сотоварищей, изучая их в то же время своими странными блестящими глазами, наводившими даже больший страх, чем жестокие удары хлыстом.

Номер Один заковылял вперед, протягивая руки к охваченной ужасом девушке. Вирджиния попыталась снова закричать, повернуться и убежать, но при виде неумолимо надвигающегося монстра ее словно парализовало.

Еще несколько секунд, и он настигнет ее. Вот он уже широко распахнул рот в отвратительном подобии улыбки. Сейчас он схватит ее своими длиннющими руками. Но что это? За спиной послышался треск веток, мимо промелькнуло желтое морщинистое лицо и взлетевшая косица волос, и отважный старый Синг Ли схватился с могучим монстром, угрожавшим девушке.

Схватка была короткой, короткой и ужасной. Храбрый китаец попытался вцепиться в мертвенно-бледное горло своего противника, но жилистые, мускулистые руки Синга оказались жалкими тростинками по сравнению с противостоящей ему нечеловеческой силой монстра. Держа девушку в вытянутой руке, Номер Один другой рукой отцепил от себя налетевшего китайца, поднял над головой и ударил в ствол огромного дерева. Затем подхватил Вирджинию на руки и нырнул в непроходимые заросли джунглей.

IV
НОВОЕ ЛИЦО

Когда профессор Максон и фон Хорн выскочили из лаборатории и побежали к сектору белых, они в спешке забыли запереть за собой дверь, и теперь, впервые со дня заселения лагеря, она оказалась не только не запертой, но и распахнутой настежь.

Перед этим профессор производил замеры черепа последнего своего творения, попутно прививая молодому человеку первые навыки человеческой речи, и сейчас объект его стараний неожиданно обнаружил, что остался один. До сих пор он ни разу не покидал стен лаборатории, так как профессор не желал, чтобы он общался с уродливыми продуктами его ранних экспериментов. И вот, охваченный естественным любопытством, он подошел к двери, в которую так неожиданно выскочили его создатель и человек с хлыстом.

С порога его взору предстало огромное огороженное пространство с безмерно высоким лазурным куполом неба, а за оградой – верхушки зеленых деревьев, слабо колышущиеся от легкого ветерка. Его ноздри почувствовали будоражащий запах свежей земли и растущей зелени. Впервые ощутил он на своем лице дыхание Природы, вольной и безбрежной.

Он выпрямился в полный рост, наполняя легкие сладким воздухом свободы, и с этого момента, ощутив новый вкус, возненавидел душное замкнутое пространство своей темницы.

Его девственный разум наполнился удивлением от множества новых впечатлений, которые ринулись в его мозг через все органы чувств. Ему захотелось большего, а открытая калитка манила выйти в широкий мир. Ступая свободным непринужденным шагом человека, который абсолютно не сознает своего «я», он вышел за территорию лагеря и очутился на расчищенном от деревьев участке между оградой и джунглями.

Ах, здесь мир оказался еще более прекрасным! Зеленые листья кивали ему, и он пошел на их зов, и джунгли протянули к нему миллионы рук, заключая его в свои объятия. Впереди, сзади, справа и слева не было ничего, кроме великолепной зеленой красы, испещренной мазками потрясающих красок, заставившей его ахнуть от изумления.

Над головой проносились птицы, ему казалось, что цветы и птицы – это одно и то же, и когда он бережно сорвал цветок, то удивился, что тот не затрепетал у него в руке.

Он шел все дальше и дальше, очень медленно, поскольку не хотел упускать ни одной детали этой странной и удивительной картины, но вдруг тихая прелесть окружающего мира грубо нарушилась треском и топотом в подлеске.

Номер Тринадцать стоял на маленькой поляне в джунглях, когда услышал непонятный шум. Повернув голову на странные звуки, он оторопело уставился на выползающее из кустов страшилище.

Что за жуткое создание! Но в тот же миг его взор упал на то, что урод держал в руках. Это создание было иное – совершенно иное – нежное, прекрасное, белокожее. Он не понял, что происходит, ибо все было для него в диковинку, но когда он поймал взгляд прекрасного создания и увидел простертые к нему руки, то, даже не понимая ее слов, сообразил, что она в опасности. Что-то подсказало ему, что тащившее девушку чудище причиняло ей страдания.

Вирджиния Максон была едва жива от страха, когда внезапно увидела белого человека, одетого в грубую белую туземную одежду, который преградил путь безобразной твари, уносившей ее навстречу ужасной судьбе.

При виде человека она обрела дар речи и простерла к нему руки, моля о спасении. И хотя он не ответил, ей показалось, что он понял, ибо подскочил к ним прежде, чем ей удалось подать голое.

Как и раньше, когда Синг пытался отнять у него новое приобретение, Номер Один держал девушку одной рукой, отражая другой атаку нападающего, но на сей раз он столкнулся с совершенно иным противником.

В действительности же Номер Тринадцать не имел ни малейшего представления о единоборстве, тогда как Номер Один уже приобрел кое-какой опыт по этой части, но Номер Тринадцать обладал прекрасно развитым мозгом, а также стальными мускулами, не уступавшими его уродливому сопернику.

Гигант-монстр сразу почувствовал, что одной рукой ему не справиться с сильным противником, и тут же ощутил на своем горле его могучие пальцы. Все еще не желая расставаться с добычей, он тщетно отбивался, нанося удары по лицу неприятеля, пока сам не стал задыхаться. Тогда он выпустил девушку из рук и яростно сцепился с человеком, который душил его одной рукой, а другой осыпал его голову и лицо градом могучих безжалостных ударов.

Ослабевшая от нервного потрясения девушка осела на землю и не пыталась убежать. С округлившимися от ужаса глазами она наблюдала за схваткой, которая велась из-за нее. Она увидела, что ее спаситель молод, хорош собой, прекрасно сложен – короче, превосходный образец мужского совершенства. К своему великому удивлению, Вирджиния вскоре обнаружила, что по силе он ничуть не уступает монстру, с которым вступил в поединок.

Соперники с бешеной яростью катались по земле, пуская в ход кулаки, зубы, ногти. Все происходило почти бесшумно, если не считать их прерывистого дыхания и звериного рычания, издаваемого время от времени Номером Один. Так они боролись в течение нескольких минут, пока молодому человеку не удалось схватить соперника за горло обеими руками. Стиснув что было сил пальцы, он поднялся с земли вместе с чудовищем и стал яростно колотить его затылком о ствол дерева. Наконец, монстр обмяк, тогда человек отшвырнул в сторону неподвижное тело и, не удостоив его взглядом, повернулся лицом к девушке.

Перед ним возникла нелегкая проблема. Он отвоевал девушку, но что с ней теперь делать? Он обладал разумом ребенка и мускулами взрослого человека. Поэтому он поступил так, как поступают дети – подражая тому, что делают другие. А поскольку монстр нес это прелестное существо на руках, значит, и ему следует так поступить. И, нагнувшись, он поднял Вирджинию Максон с земли.

Она попыталась втолковать ему, что, передохнув, сможет идти сама, но вскоре стало ясно, что он не понимает ее, так как на его лице появилось недоуменное выражение, и он не опустил ее, как она просила. Вместо этого он постоял в нерешительности некоторое время, а затем медленно двинулся в джунгли. По чистой случайности он направился в сторону лагеря, и это обстоятельство настолько успокоило девушку, что она осталась тихо лежать у него на руках, и это не было ей неприятно.

Чуть позже она набралась храбрости и посмотрела ему в лицо. Вирджиния обнаружила, что никогда прежде не видела таких аристократически-благородных черт лица и удивилась тому, что этот белый человек находится на острове, и она ничего об этом не знала. Наверное, недавно приехал, и даже ее отец не догадывается о его появлении. То, что он не англичанин и не американец, было очевидно, поскольку он не понимал ее родного языка. Кто же он? И что делает на их острове?

Разглядывая незнакомца, она вдруг перехватила его взгляд и торопливо отвела глаза, злясь на себя за вспыхнувший на щеках румянец. Молодой человек напрягся, пытаясь постичь значение появившейся на щеках девушки краски и поспешно отведенного взгляда. Размышляя над этим, он вдруг совершенно по-новому ощутил прикосновение ее хрупкого тела. Теперь он не спускал глаз с лица девушки, и его грудь наполнилась доселе неизведанным чувством. Он не понимал, что с ним происходит, но чувство это оказалось очень приятным, и он решил, что это от того, что он несет на руках лучезарное создание.

Встревоженные криком фон Хорн и профессор Максон устремились к восточному побережью острова и примерно на полпути наткнулись на оглушенного, окровавленного Синга, который только что пришел в себя.

– Ради Бога, Синг, что произошло? – взволнованно спросил фон Хорн. – Где мисс Максон?

– Больсой зверь. Он хватал Вини. Хотел убивать Синг. Голова очень больно. Больсе не видел. Открыл глаза – никого, – простонал китаец, пытаясь встать на ноги.

– В какую сторону он унес ее? – допытывался фон Хорн.

Синг быстро огляделся вокруг и через секунду, с трудом поднявшись, выкрикнул:

– Моя видит след. Быстло!

И, шатаясь от слабости, словно пьяный, он побежал по широкой тропе, проложенной гигантским монстром, похитившим Вирджинию.

Фон Хорн и профессор Максон поспешили за китайцем. Фон Хорна преследовали навязчивые мысли о трагических последствиях, хотя он и убеждал себя в том, что до их прихода с Вирджинией Максон ничего дурного произойти не может. Отец девушки не произнес ни слова с того момента, как обнаружилось ее исчезновение из лагеря, но его лицо было бледным, осунувшимся, глаза расширились и остекленели, как у человека, чей разум находится на грани помешательства.

Проложенная монстром тропа шла очень странно. Дюжина шагов по прямой, затем резкий поворот под прямым углом без видимой причины, и опять поворот в неожиданном направлении. Так они шли по извилистой тропе, ведущей к южной оконечности острова, пока идущий впереди Синг не вскрикнул от удивления.

– Быстло! Глядеть! – воскликнул он. – Больсой зверь мертвая, очень сильно мертвая.

Фон Хорн бросился вперед к тому месту, где китаец склонился над телом Номера Один. И верно, громадное чудовище лежало без движения, его жуткое лицо после смерти стало еще более отвратительным, чем было при жизни. Оно почернело, язык вывалился, кожа – в кровоподтеках от тяжелых кулаков противника, а череп расколот от ужасных ударов о дерево.

Профессор Максон глянул через плечо фон Хорна.

– Бедный Номер Один, – вздохнул он. – Тебя постигла безвременная кончина. О, дитя мое, дитя мое…

Фон Хорн взглянул на него с оттенком сочувствия на суровом лице. Он был тронут тем, что наконец-то его шеф, испытав потрясение, преодолел одержимость наукой и осознал, что у него есть дочь, которая нуждается в его любви и защите. Фон Хорн полагал, что последние слова профессора относились к Вирджинии.

– Хотя осталось еще двенадцать, – продолжал профессор, – ты был моим первенцем, и я любил тебя больше всех, дорогое дитя.

Фон Хорн был шокирован.

– О, Боже, профессор! – вскричал он. – Вы с ума сошли? Как вы можете называть это своим ребенком и скорбеть о нем, когда вам еще не известна судьба вашей родной дочери?

Профессор Максон грустно взглянул на него.

– Вам не понять, доктор фон Хорн, – ответил он холодно, – и вы меня очень обяжете, если в будущем воздержитесь называть моих питомцев словом «это».

Недобро усмехнувшись, фон Хорн повернулся к старшему коллеге спиной. Его чувство преданности и симпатии, испытываемое к профессору, сильно пошатнувшееся в последнее время, улетучилось навсегда. Между тем Синг изучал место в поисках следов, указывающих на причину смерти Номера Один и вероятного направления, в котором скрылась Вирджиния Максон.

– Кто же мог убить такую громадину, Синг? Как ты считаешь? – спросил фон Хорн.

Китаец покачал головой.

– Моя не знает, – ответил он. – Больсая драка. Глядеть.

И он указал на разрытую землю, сломанные кусты и поваленные в ходе схватки молодые деревца.

– Сюда! – крикнул Синг и бросился в чащу, на сей раз в направлении северо-запада, к лагерю.

Троица устремилась по новому следу, ломая голову над тем, что за сверхчеловеческая сила прикончила Номер Один. Кто бы это мог быть? Ясно, что никто из малайцев или ласкаров с ним не справился бы, а иных существ, диких или разумных, которые смогли бы хоть на миг противостоять свирепой жестокости монстра, на острове не было. Разве что… От неожиданной мысли фон Хорн оцепенел. Возможно ли это? Но иного объяснения он не находил. Вирджинию Максон вызволил из лап одного бездушного монстра другой, столь же невменяемый и ужасающий.

Значит, кто-то из монстров сбежал из лагеря. Фон Хорн расстегнул обе кобуры и покрепче взялся за хлыст, приказав китайцу прибавить шагу. Он задавался вопросом, который из них вырвался на свободу, но даже помыслить не мог, что спасителем Вирджинии Максон был ни кто иной, как последний образец профессора Максона. Перед его мысленным взором возникали лишь омерзительные морды всех остальных.

Встреча с беглецом произошла совершенно неожиданно. При его виде фон Хорн с криком бросился вперед, размахивая плеткой. Номер Тринадцать удивленно обернулся на крик, и, предчувствуя новую опасность для той, которая лежала у него на руках, бережно поставил ее на землю позади себя, сам же двинулся навстречу противнику.

– Прочь с дороги, урод, – воскликнул фон Хорн. – Если ты обидел мисс Максон, я всажу тебе пулю в лоб!

Номер Тринадцать не понял адресованных ему слов, но увидел в действиях человека угрозу, не для себя, а для создания, за которое ощущал личную ответственность. Он пошел навстречу человеку скорее для того, чтобы не подпустить его к девушке, а не с целью физической расправы, ибо он узнал в человеке одного из тех двоих, кто присутствовал при пробуждении его сознания.

Фон Хорн не стал вникать в намерения беглеца. Замахнувшись плеткой, он наотмашь хлестнул Номера Тринадцать по лицу, одновременно наставив ему в грудь револьвер. Но не успел он нажать на курок, как на него обрушилась гора мускулов, и он рухнул на гниющую растительность джунглей, ощущая на своем горле сильные пальцы.

Револьвер выстрелил в воздух, затем оружие выхватили из его руки и зашвырнули далеко в кусты. Номер Тринадцать ничего не знал об опасности огнестрельного оружия, но звук выстрела испугал его, а хлесткий удар хлыстом по; лицу убедил, что незнакомый предмет – очередной источник мучений, от которого следовало избавиться.

Вирджиния Максон похолодела от ужаса, видя, что ее спаситель вот-вот задушит фон Хорна. Вскрикнув, она вскочила на ноги и подбежала к ним в тот момент, когда из кустов появился ее отец, с трудом поспевавший за неутомимым китайцем. Схватив гиганта за запястье, девушка, попыталась оторвать его руку от горла фон Хорна, словами и выражением глаз моля пощадить человека, который, как она считала, любил ее.

И снова Номер Тринадцать сообразил, что от него требуется, не понимая значения слов, и, отпустив фон Хорна, позволил ему встать. Вскочив стремительно на ноги, тот в ту же секунду выхватил второй револьвер. Но как только палец фон Хорна лег на спусковой крючок, Вирджиния Максон бросилась между ними и, перехватив руку доктора, отвела ствол в сторону прежде, чем раздался второй выстрел. В ту же секунду профессор Максон подскочил к фон Хорну и обрушился на него со сверхчеловеческой силой маньяка.

– Идиот! – закричал он. – Ты что задумал? Убить…

Тут он вовремя спохватился, вспомнив о присутствии дочери, которая не должна была знать о происхождении молодого гиганта.

– Вы меня удивляете, доктор фон Хорн, – продолжал он более спокойным тоном. – Вероятно, вы забылись, напав на незнакомого человека, появившегося на нашем острове, прежде чем выяснить, друг он или враг. Довольно! Отведите мою дочь в лагерь, а я останусь принести достойные извинения этому джентльмену.

Увидев, что Вирджиния и фон Хорн заколебались, он повторил приказ властным голосом, добавив:

– Делайте, как вам велено, да поживей.

Тем временем к фон Хорну вернулось самообладание, и, сознавая, как и его хозяин, но из иных соображений, необходимость утаить от девушки правду, он взял ее под руку и увел прочь. По распоряжению профессора Максона, Синг последовал за ними.

За свою короткую жизнь Номер Тринадцать не знал иного авторитета, нежели профессор Максон, поэтому, когда тот взял его за руку, он остался стоять на месте, глядя, как другой уводит прекрасное создание, которое он считал своим.

Профессор продержал молодого человека в джунглях до наступления темноты, а затем, под покровом ночи, отвел назад в лабораторию.