Электронная библиотека » Эдгар По » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 29 апреля 2015, 15:59


Автор книги: Эдгар По


Жанр: Иностранные языки, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

On the night of the day on which this cruel deed was done, I was aroused from sleep by the cry of fire. The curtains of my bed were in flames. The whole house was blazing. It was with great difficulty that my wife, a servant, and myself, made our escape from the conflagration. The destruction was complete. My entire worldly wealth was swallowed up, and I resigned myself thenceforward to despair.

I am above the weakness of seeking to establish a sequence of cause and effect (я – выше слабости попыток установить последовательность причины и следствия; above – над; to seek – искать, стремиться), between the disaster and the atrocity (между катастрофой и злодеянием). But I am detailing a chain of facts (но я подробно описываю цепь событий) – and wish not to leave even a possible link imperfect (и не желаю оставить даже одно возможное звено несовершенным = обойти вниманием). On the day succeeding the fire, I visited the ruins (в день, последовавший за пожаром, я посетил руины). The walls, with one exception, had fallen in (стены, за одним исключением, обвалились; to fall in). This exception was found in a compartment wall (это исключение было найдено в перегородке = составляла перегородка: «перегородочная стена»), not very thick (не очень толстая), which stood about the middle of the house (которая стояла примерно в середине дома: «около»), and against which had rested the head of my bed (и к которой прижималось изголовье моей кровати; against – против, напротив; к).



I am above the weakness of seeking to establish a sequence of cause and effect, between the disaster and the atrocity. But I am detailing a chain of facts – and wish not to leave even a possible link imperfect. On the day succeeding the fire, I visited the ruins. The walls, with one exception, had fallen in. This exception was found in a compartment wall, not very thick, which stood about the middle of the house, and against which had rested the head of my bed.

The plastering had here, in great measure, resisted the action of the fire (штукатурка здесь в большой мере устояла перед действием огня; to resist – сопротивляться) – a fact which I attributed to its having been recently spread (факт, который я приписал тому, что ее = штукатурку недавно нанесли; to spread – разворачивать, расстилать; намазывать; наносить). About this wall a dense crowd were collected (около этой стены густая толпа собралась), and many persons seemed to be examining a particular portion of it (и многие люди, казалось, осматривали определенную часть ее: «казались осматривать») with very minute and eager attention (с пристальным и напряженным вниманием; minute – мельчайший). The words “strange!” “singular!” and other similar expressions, excited my curiosity (слова «странно!», «исключительно!» и другие похожие выражения возбудили мое любопытство).


The plastering had here, in great measure, resisted the action of the fire – a fact which I attributed to its having been recently spread. About this wall a dense crowd were collected, and many persons seemed to be examining a particular portion of it with very minute and eager attention. The words “strange!” “singular!” and other similar expressions, excited my curiosity.

I approached and saw (я приблизился и увидел), as if graven in bas relief upon the white surface (как будто высеченную в /виде/ барельефа на белой поверхности; to grave – гравировать; высекать), the figure of a gigantic cat (фигуру гигантского кота). The impression was given with an accuracy truly marvelous (впечатление было передано = фигура была передана с точностью поистине чудесной). There was a rope about the animal’s neck (вокруг шеи животного была веревка).


I approached and saw, as if graven in bas relief upon the white surface, the figure of a gigantic cat. The impression was given with an accuracy truly marvelous. There was a rope about the animal’s neck.

When I first beheld this apparition (когда я впервые увидел этот призрак; to behold) – for I could scarcely regard it as less (ибо я едва ли мог рассматривать его как /нечто/ меньшее) – my wonder and my terror were extreme (мое удивление и мой ужас были чрезвычайными). But at length reflection came to my aid (но наконец размышление пришло мне на помощь). The cat, I remembered, had been hung in a garden adjacent to the house (кот, я вспомнил, был повешен в саду, прилегающем к дому). Upon the alarm of fire, this garden had been immediately filled by the crowd (при пожарной тревоге этот сад был немедленно заполнен толпой) – by some one of whom the animal must have been cut from the tree (кем-то из каковой /толпы/ животное, должно быть, было срезано с дерева; to cut) and thrown, through an open window, into my chamber (и брошено в открытое окно в мою комнату; to throw; through – через, сквозь).


When I first beheld this apparition – for I could scarcely regard it as less – my wonder and my terror were extreme. But at length reflection came to my aid. The cat, I remembered, had been hung in a garden adjacent to the house. Upon the alarm of fire, this garden had been immediately filled by the crowd – by some one of whom the animal must have been cut from the tree and thrown, through an open window, into my chamber.

This had probably been done with the view of arousing me from sleep (это, вероятно, было сделано с видом = с целью разбудить меня ото сна). The falling of other walls had compressed the victim of my cruelty into the substance of the freshly-spread plaster (падение других стен вдавило жертву моей жестокости в толщу свежеположенной штукатурки; to spread); the lime of which, with the flames, and the ammonia from the carcass, had then accomplished the portraiture as I saw it (известка которой, вместе с пламенем и аммиаком из развалин, довершили портрет, каким я увидел его).


This had probably been done with the view of arousing me from sleep. The falling of other walls had compressed the victim of my cruelty into the substance of the freshly-spread plaster; the lime of which, with the flames, and the ammonia from the carcass, had then accomplished the portraiture as I saw it.

Although I thus readily accounted to my reason, if not altogether to my conscience, for the startling fact just detailed (хотя я таким образом без труда объяснил моему рассудку, хоть и не вполне – моей совести, поразительный факт, только что описанный; to account for – объяснить: «отчитаться за»), it did not the less fail to make a deep impression upon my fancy (он все же не преминул произвести глубокое впечатление на мою фантазию; to fail – не суметь, не сделать). For months I could not rid myself of the phantasm of the cat (месяцами я не мог избавиться от призрака кота); and, during this period, there came back into my spirit a half-sentiment (и, в течение этого времени, вернулось в мою душу полу-чувство; to come back – вернуться: «прийти назад»; spirit – дух; душа) that seemed, but was not, remorse (которое казалось, но не было раскаянием).


Although I thus readily accounted to my reason, if not altogether to my conscience, for the startling fact just detailed, it did not the less fail to make a deep impression upon my fancy. For months I could not rid myself of the phantasm of the cat; and, during this period, there came back into my spirit a half-sentiment that seemed, but was not, remorse.

I went so far as to regret the loss of the animal (я дошел до того: «пошел так далеко», чтобы жалеть об утрате животного), and to look about me, among the vile haunts which I now habitually frequented (и оглядываться вокруг себя, в гнусных притонах, которые я теперь привычно посещал), for another pet of the same species, and of somewhat similar appearance (в поисках питомца того же /биологического/ вида и до некоторой степени похожего /внешнего/ вида), with which to supply its place (которым /я бы мог/ занять его место: «восполнить»).


I went so far as to regret the loss of the animal, and to look about me, among the vile haunts which I now habitually frequented, for another pet of the same species, and of somewhat similar appearance, with which to supply its place.

One night as I sat, half stupefied, in a den of more than infamy (одной ночью, когда я сидел, наполовину одурманенный, в притоне с более чем дурной славой), my attention was suddenly drawn to some black object (мое внимание было внезапно привлечено к какому-то черному предмету; to draw – тащить, тянуть; обращать чье-либо внимание на что-либо /не на себя/), reposing upon the head of one of the immense hogsheads of Gin, or of Rum (покоившемуся на крышке: голове» одной из огромных бочек джина или рома), which constituted the chief furniture of the apartment (которые составляли основную мебель этого помещения). I had been looking steadily at the top of this hogshead for some minutes (я неотрывно смотрел на крышку: «верхушку» этой бочки несколько минут), and what now caused me surprise was the fact (и что теперь вызвало мое удивление, был тот факт) that I had not sooner perceived the object thereupon (что я раньше не заметил этот предмет там = на крышке бочки; thereupon – в этой связи; на этой основе; зд. устар.: на этом).


One night as I sat, half stupefied, in a den of more than infamy, my attention was suddenly drawn to some black object, reposing upon the head of one of the immense hogsheads of Gin, or of Rum, which constituted the chief furniture of the apartment. I had been looking steadily at the top of this hogshead for some minutes, and what now caused me surprise was the fact that I had not sooner perceived the object thereupon.

I approached it, and touched it with my hand (я приблизился к нему и коснулся его рукой). It was a black cat – a very large one (это был черный кот – очень большой) – fully as large as Pluto, and closely resembling him in every respect but one (полно = прямо такой же большой, как Плутон, и близко похожий на него в каждом отношении, кроме одного). Pluto had not a white hair upon any portion of his body (Плутон не имел ни одного белого волоска на какой-либо части своего тела); but this cat had a large, although indefinite splotch of white (но у этого кота было большое, хотя и неопределенное /по форме/ пятно белого /цвета/), covering nearly the whole region of the breast (покрывавшее почти все пространство груди).


I approached it, and touched it with my hand. It was a black cat – a very large one – fully as large as Pluto, and closely resembling him in every respect but one. Pluto had not a white hair upon any portion of his body; but this cat had a large, although indefinite splotch of white, covering nearly the whole region of the breast.

Upon my touching him (когда я коснулся его: «по моем касании его»), he immediately arose, purred loudly, rubbed against my hand, and appeared delighted with my notice (он немедленно встал, громко замурлыкал, потерся о мою руку и показался обрадованным моим вниманием; to arise – подниматься). This, then, was the very creature of which I was in search (это, значит, было то самое существо, которое я искал: «которого я был в поиске»; then – тогда; значит, стало быть). I at once offered to purchase it of the landlord (я сразу предложил = вызвался приобрести его у хозяина); but this person made no claim to it (но этот человек не сделал = не изъявил притязания на него) – knew nothing of it – had never seen it before (ничего не знал о нем – никогда не видел его прежде).


Upon my touching him, he immediately arose, purred loudly, rubbed against my hand, and appeared delighted with my notice. This, then, was the very creature of which I was in search. I at once offered to purchase it of the landlord; but this person made no claim to it – knew nothing of it – had never seen it before.

I continued my caresses (я продолжил свои ласки), and, when I prepared to go home, the animal evinced a disposition to accompany me (и, когда я приготовился идти домой, зверь выказал расположение сопровождать меня). I permitted it to do so (я позволил ему сделать так = это); occasionally stooping and patting it as I proceeded (время от времени наклоняясь и похлопывая его, пока я шел; to proceed – направляться, идти; отправляться; продолжить движение /после остановки/). When it reached the house it domesticated itself at once (когда он дошел до дома, он освоился сразу же: «одомашнил себя»), and became immediately a great favorite with my wife (и немедленно стал большим любимцем у моей жены; to become).


I continued my caresses, and, when I prepared to go home, the animal evinced a disposition to accompany me. I permitted it to do so; occasionally stooping and patting it as I proceeded. When it reached the house it domesticated itself at once, and became immediately a great favorite with my wife.

For my own part, I soon found a dislike to it arising within me (с моей стороны, я вскоре обнаружил, что какая-то неприязнь к нему поднимается во мне: «нашел неприязнь поднимающейся»; to find). This was just the reverse of what I had anticipated (это было прямо обратное тому, чего я ожидал); but – I know not how or why it was – its evident fondness for myself rather disgusted and annoyed me (но – я не знаю, как и почему это было /так/ – его очевидная симпатия ко мне немало отвращала и злила меня). By slow degrees, these feelings of disgust and annoyance rose into the bitterness of hatred (медленными степенями = постепенно эти чувства отвращения и злобы поднялись = выросли в горечь ненависти; degree – градус; степень; ступень; to rise – подниматься). I avoided the creature (я избегал это животное); a certain sense of shame, and the remembrance of my former deed of cruelty, preventing me from physically abusing it (/при том, что/ какое-то чувство стыда и воспоминание о моем прежнем жестоком поступке мешало мне физически мучить его; deed – поступок; cruelty – жестокость; to prevent from – предотвращать от = мешать).


For my own part, I soon found a dislike to it arising within me. This was just the reverse of what I had anticipated; but – I know not how or why it was – its evident fondness for myself rather disgusted and annoyed me. By slow degrees, these feelings of disgust and annoyance rose into the bitterness of hatred. I avoided the creature; a certain sense of shame, and the remembrance of my former deed of cruelty, preventing me from physically abusing it.

I did not, for some weeks, strike, or otherwise violently ill use it (несколько недель я не бил и не мучил его как-либо иначе; otherwise – иначе; to ill use – плохо обращаться; violently – жестоко; с применением силы); but gradually – very gradually – I came to look upon it with unutterable loathing (но постепенно – очень постепенно – я пришел к тому, чтобы смотреть на него с невыразимым омерзением), and to flee silently from its odious presence, as from the breath of a pestilence (и убегать молчаливо от его ненавистного присутствия, как от дыхания чумы).


I did not, for some weeks, strike, or otherwise violently ill use it; but gradually – very gradually – I came to look upon it with unutterable loathing, and to flee silently from its odious presence, as from the breath of a pestilence.

What added, no doubt, to my hatred of the beast (что усиливало, несомненно, мою ненависть к этому зверю: «добавляло к ненависти»), was the discovery, on the morning after I brought it home (было открытие, /сделанное мною/ утром после того, как я привел его домой; to bring), that, like Pluto, it also had been deprived of one of its eyes (что, как и Плутон, он тоже был лишен одного из своих глаз). This circumstance, however, only endeared it to my wife (это обстоятельство, однако, лишь сделало его милее моей жене; to endear – внушить любовь, расположить, заставить полюбить), who, as I have already said, possessed, in a high degree, that humanity of feeling (которая, как я уже сказал, обладала в высокой степени той гуманностью чувств: «чувства») which had once been my distinguishing trait, and the source of many of my simplest and purest pleasures (которая когда-то была моей отличительной чертой и источником моих простейших и чистейших наслаждений).


What added, no doubt, to my hatred of the beast, was the discovery, on the morning after I brought it home, that, like Pluto, it also had been deprived of one of its eyes. This circumstance, however, only endeared it to my wife, who, as I have already said, possessed, in a high degree, that humanity of feeling which had once been my distinguishing trait, and the source of many of my simplest and purest pleasures.

With my aversion to this cat, however, its partiality for myself seemed to increase (с моим отвращением к этому коту, однако, его любовь ко мне, казалось, выросла: «казалась вырасти»; partiality – пристрастность; склонность, пристрастие). It followed my footsteps with a pertinacity (он следовал за моими шагами = он следовал за мной по пятам с упрямством) which it would be difficult to make the reader comprehend (которое было бы сложно дать понять читателю: «заставить читателя понять»). Whenever I sat, it would crouch beneath my chair (когда бы я ни сел, он садился под моим стулом; to crouch – присесть), or spring upon my knees, covering me with its loathsome caresses (или прыгал мне на колени, покрывая меня своими гадкими ласками).


With my aversion to this cat, however, its partiality for myself seemed to increase. It followed my footsteps with a pertinacity which it would be difficult to make the reader comprehend. Whenever I sat, it would crouch beneath my chair, or spring upon my knees, covering me with its loathsome caresses.

If I arose to walk it would get between my feet and thus nearly throw me down (если я вставал, чтобы пойти, он оказывался между моими ногами и так чуть не заставлял меня упасть: «чуть не бросал меня вниз»; to arise – вставать; nearly – почти), or, fastening its long and sharp claws in my dress, clamber, in this manner, to my breast (или, вцепляя свои длинные и острые когти в мое платье, взбирался таким манером мне на грудь). At such times, although I longed to destroy it with a blow (в такие разы = в таких случаях, хотя я жаждал уничтожить его одним ударом), I was yet withheld from so doing (я был еще отчасти удержан от того, чтобы сделать так; to withhold), partly by a memory of my former crime (отчасти – воспоминанием о моем старом преступлении), but chiefly – let me confess it at once – by absolute dread of the beast (но главным образом – позвольте мне признаться в этом сразу – решительным ужасом перед этим зверем).


If I arose to walk it would get between my feet and thus nearly throw me down, or, fastening its long and sharp claws in my dress, clamber, in this manner, to my breast. At such times, although I longed to destroy it with a blow, I was yet withheld from so doing, partly by a memory of my former crime, but chiefly – let me confess it at once – by absolute dread of the beast.

This dread was not exactly a dread of physical evil (этот ужас не был точно = был не то что бы страхом перед физическим злом) – and yet I should be at a loss how otherwise to define it (и все же я был бы в затруднении, как иначе определить его; loss – потеря, проигрыш; at a loss – в затруднении, в растерянности). I am almost ashamed to own (я почти стыжусь признать; ashamed – стыдящийся, пристыженный) – yes, even in this felon’s cell, I am almost ashamed to own (да, даже в этой камере преступника, я почти стыжусь признать) – that the terror and horror with which the animal inspired me (что ужас и страх, который этот зверь внушал мне), had been heightened by one of the merest chimaeras it would be possible to conceive (был повышен = усилен одной из самых отъявленных химер, которые было бы возможно выдумать; mere – простой, чистый; всего лишь; merest – простейший).


This dread was not exactly a dread of physical evil – and yet I should be at a loss how otherwise to define it. I am almost ashamed to own – yes, even in this felon’s cell, I am almost ashamed to own – that the terror and horror with which the animal inspired me, had been heightened by one of the merest chimaeras it would be possible to conceive.

My wife had called my attention, more than once, to the character of the mark of white hair (моя жена обращала мое внимание более, чем однажды, на характер отметины из белой шерсти), of which I have spoken (о которой я говорил), and which constituted the sole visible difference between the strange beast and the one I had destroyed (и которая составляла единственное видимое различие между чужим зверем и тем, которого я уничтожил). The reader will remember that this mark, although large, had been originally very indefinite (читатель вспомнит, что эта отметина, хотя и большая, была изначально очень неопределенной /по форме/); but, by slow degrees – degrees nearly imperceptible (но, медленными степенями = изменениями – изменениями почти что незаметными = постепенно, почти незаметно), and which for a long time my Reason struggled to reject as fanciful (и которые в течение долгого времени мой рассудок силился отвергнуть как фантастические; to struggle – бороться) – it had, at length, assumed a rigorous distinctness of outline (она = эта отметина наконец приняла точную определенность очертаний).


My wife had called my attention, more than once, to the character of the mark of white hair, of which I have spoken, and which constituted the sole visible difference between the strange beast and the one I had destroyed. The reader will remember that this mark, although large, had been originally very indefinite; but, by slow degrees – degrees nearly imperceptible, and which for a long time my Reason struggled to reject as fanciful – it had, at length, assumed a rigorous distinctness of outline.

It was now the representation of an object that I shudder to name (она была теперь изображением предмета, который я вздрагиваю = боюсь назвать) – and for this, above all, I loathed, and dreaded, and would have rid myself of the monster (и за это, сверх всего, я ненавидел и боялся и желал бы избавиться от чудовища) had I dared (посмей я) – it was now, I say, the image of a hideous – of a ghastly thing – of the gallows (она была теперь, говорю я, изображением отвратительной, страшной вещи – виселицы)! – oh, mournful and terrible engine of Horror and of Crime – of Agony and of Death! (о, скорбное и жуткое орудие ужаса и злодеяния, мучения и смерти)!


It was now the representation of an object that I shudder to name – and for this, above all, I loathed, and dreaded, and would have rid myself of the monster had I dared – it was now, I say, the image of a hideous – of a ghastly thing – of the gallows! – oh, mournful and terrible engine of Horror and of Crime – of Agony and of Death!

And now was I indeed wretched beyond the wretchedness of mere Humanity (и теперь был я поистине жалок, за пределами убожества простой человечности = более жалок, чем все /слабые/ люди; beyond – вне, снаружи, помимо). And a brute beast – whose fellow I had contemptuously destroyed – a brute beast to work out for me (и неразумной твари, чьего соплеменника я с презрением уничтожил, неразумной твари – причинять мне…; to work out – изготовить) – for me, a man, fashioned in the image of the High God – so much of insufferable woe (…/причинять/ мне, человеку, сотворенному по образу высокого = великого Бога, столько непереносимого горя)! Alas (увы)! neither by day nor by night knew I the blessing of Rest any more (ни днем, ни ночью не знал я больше блаженства покоя! neither…, nor – ни…, ни; any more – больше /в вопросительных и отрицательных предложениях/)!


And now was I indeed wretched beyond the wretchedness of mere Humanity. And a brute beast – whose fellow I had contemptuously destroyed – a brute beast to work out for me – for me, a man, fashioned in the image of the High God – so much of insufferable woe! Alas! neither by day nor by night knew I the blessing of Rest any more!

During the former the creature left me no moment alone (в течение первого = дня это животное не оставляло меня ни на секунду в покое; to leave alone – оставлять одного = оставлять в покое); and, in the latter, I started, hourly, from dreams of unutterable fear (а в последней = ночью, я просыпался ежечасно от снов несказанного ужаса; to utter – произносить), to find the hot breath of the thing upon my face (чтобы обнаружить горячее дыхание этого существа на моем лице), and its vast weight – an incarnate Night-Mare that I had no power to shake off – incumbent eternally upon my heart (а его большой вес – воплощенный кошмар, стряхнуть с себя который я не имел силы – лежащим постоянно на моем сердце; nightmare – ночной кошмар)!


During the former the creature left me no moment alone; and, in the latter, I started, hourly, from dreams of unutterable fear, to find the hot breath of the thing upon my face, and its vast weight – an incarnate Night-Mare that I had no power to shake off – incumbent eternally upon my heart!

Beneath the pressure of torments such as these (под давлением мучений, таких, как эти), the feeble remnant of the good within me succumbed (слабый остаток добра во мне не выдержал; to succumb /to/ – поддаваться, уступать; погибнуть, стать жертвой /чего-либо/). Evil thoughts became my sole intimates (злые мысли стали моими единственными друзьями) – the darkest and most evil of thoughts (темнейшие и самые злые из мыслей). The moodiness of my usual temper increased to hatred of all things and of all mankind (мрачность моего обычного характера выросла до ненависти ко всем вещам и ко всему человечеству; to increase – увеличиться, возрасти); while, from the sudden, frequent, and ungovernable outbursts of a fury to which I now blindly abandoned myself (в то время как от внезапных, частых и неуправляемых взрывов ярости, которой я теперь слепо предавался), my uncomplaining wife, alas! was the most usual and the most patient of sufferers (моя не жаловавшаяся жена – увы! – была самым обычным и самым терпеливым из страдальцев).


Beneath the pressure of torments such as these, the feeble remnant of the good within me succumbed. Evil thoughts became my sole intimates – the darkest and most evil of thoughts. The moodiness of my usual temper increased to hatred of all things and of all mankind; while, from the sudden, frequent, and ungovernable outbursts of a fury to which I now blindly abandoned myself, my uncomplaining wife, alas! was the most usual and the most patient of sufferers.

One day she accompanied me, upon some household errand, into the cellar of the old building (однажды она сопровождала меня по какому-то бытовому поручению = делу в подвал старого здания) which our poverty compelled us to inhabit (в котором наша бедность вынудила нас проживать). The cat followed me down the steep stairs (кот следовал за мной вниз по крутой лестнице; stair – ступенька; stairs – ступеньки; лестница), and, nearly throwing me headlong, exasperated me to madness (и, чуть не сбросив меня головой вперед, вывел меня из себя до безумия; to exasperate – вывести из себя).


One day she accompanied me, upon some household errand, into the cellar of the old building which our poverty compelled us to inhabit. The cat followed me down the steep stairs, and, nearly throwing me headlong, exasperated me to madness.

Uplifting an axe, and forgetting, in my wrath, the childish dread which had hitherto stayed my hand (подняв топор и забыв в своем гневе ребяческий ужас, который прежде удерживал мою руку), I aimed a blow at the animal which, of course, would have proved instantly fatal (я направил такой удар на животное, который, конечно, оказался бы немедленно смертельным = убил бы его тут же) had it descended as I wished (обрушься он /так/, как я хотел; to descend – опускаться). But this blow was arrested by the hand of my wife (но этот удар был остановлен рукой моей жены). Goaded, by the interference, into a rage more than demoniacal (приведенный этим вмешательством в ярость более, чем бесовскую; to goad – подстрекать, побуждать), I withdrew my arm from her grasp (я выдернул руку из ее руки: «хватки»; to withdraw – убрать, отнять, вырвать) and buried the axe in her brain (и погрузил топор в ее мозг). She fell dead upon the spot, without a groan (она упала мертвая на месте, без единого стона; to fall).


Uplifting an axe, and forgetting, in my wrath, the childish dread which had hitherto stayed my hand, I aimed a blow at the animal which, of course, would have proved instantly fatal had it descended as I wished. But this blow was arrested by the hand of my wife. Goaded, by the interference, into a rage more than demoniacal, I withdrew my arm from her grasp and buried the axe in her brain. She fell dead upon the spot, without a groan.

This hideous murder accomplished (/когда/ это отвратительное убийство /было/ совершено), I set myself forthwith, and with entire deliberation, to the task of concealing the body (я приступил немедленно и с полной обдуманностью = со всем тщанием к задаче укрытия тела; to set oneself – приняться за какое-либо дело). I knew that I could not remove it from the house, either by day or by night (я знал, что не могу убрать его из дома, как днем, так и ночью; now), without the risk of being observed by the neighbors (без риска быть замеченным соседями; to observe – наблюдать; замечать). Many projects entered my mind (многие проекты приходили мне на ум; to enter – входить). At one period I thought of cutting the corpse into minute fragments, and destroying them by fire (в один момент я думал о том, чтобы разрезать труп на мельчайшие кусочки и уничтожить их огнем; to think – думать). At another, I resolved to dig a grave for it in the floor of the cellar (в другой /момент/ я решил выкопать могилу для него = для трупа в полу подвала).



This hideous murder accomplished, I set myself forthwith, and with entire deliberation, to the task of concealing the body. I knew that I could not remove it from the house, either by day or by night, without the risk of being observed by the neighbors. Many projects entered my mind. At one period I thought of cutting the corpse into minute fragments, and destroying them by fire. At another, I resolved to dig a grave for it in the floor of the cellar.

Again, I deliberated about casting it in the well in the yard (снова = затем я размышлял о том, чтобы бросить его в колодец во дворе) – about packing it in a box, as if merchandize, with the usual arrangements (/или/ о том, чтобы упаковать его в коробку, словно товар, с обычными приготовлениями = как обычно делают), and so getting a porter to take it from the house (и раздобыть носильщика, чтобы забрать = который бы забрал его из дома). Finally I hit upon what I considered a far better expedient than either of these (наконец я наткнулся = додумался до того, что я счел гораздо лучшим средством, чем любой из вышеперечисленных: «этих»; to hit upon – наткнуться на что-либо: «ударить по»). I determined to wall it up in the cellar (я решился замуровать его = труп в подвале; to wall up – замуровать; wall – стена) – as the monks of the middle ages are recorded to have walled up their victims (как монахи средневековья, пишут, замуровывали своих жертв: «как монахи записаны, что замуровывали»; to record – записывать).


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации