Текст книги "Все решает случай"

– Итак, вы взяли моего коня, – промолвила Бренна. Сидя за шахматной доской, Раф откинулся назад.

– Да, И что тут удивительного – он не был защищен.

– Она не удивлена, а потрясена, – заметил Эрик со своего кресла у камина. – Обычно Брен обыгрывает мужчин. Они, как правило, начинают флиртовать, не предполагая, насколько она умна.

– Это наглая ложь! – Глаза Бренны сверкнули, освещенные пламенем камина. – Просто мужчины считают, что мы, женщины, не умеем мыслить логически, и потому, развлекая нас за шахматной доской, не ожидают поражения. В отличие от них лорд Долтон воспринимает меня серьезно, поэтому он хороший противник.

– Благодарю, – кивнул Раф.

– Но я еще не проиграла, – возразила Бренна.

– Проиграете, – заверил ее Раф. – Я предвижу все ваши ходы. Я старый солдат, Брен, и привык держаться настороже с любым противником. Это касалось не только поля боя. Самыми коварными противниками для нас были женщины – они, как никто, сражались и на балах, и в посте… других местах, – быстро поправился он. – Черт возьми, вы отличный товарищ, и я забываю про ваш пол!

Усмехнувшись, Бренна снова сосредоточилась на шахматной доске.

– Не стесняйтесь меня, – промолвила она. – Я почти три месяца провела в армейском госпитале и наслушалась всего.

– Поскорее забудь об этом, Брен, – посоветовал Эрик. – Не все такие, как наш друг Раф. Он понимает тебя, но многие способны превратно истолковать твое поведение. Ты поступила безрассудно, покинув дом и отправившись одна, без сопровождения, в Индию. Я говорил это тогда и повторяю сейчас. Тебе не следовало делать этого, хотя иначе я не выбрался бы оттуда. – Он печально улыбнулся. – Брен измотала там всех медсестер, Раф. Видел бы ты, как она гоняла их, словно пограничная шотландская овчарка. И даже лаяла, если требовалось.

– Я не лаяла.

– Она была неумолима, – продолжал Эрик. – Приводила ко мне врачей, приносила воду и еду и ухаживала за мной, как за младенцем. Бренна приехала ко мне, как только получила сообщение о моей болезни, и оставалась, пока мне не стало лучше. Ей даже не удалось посмотреть страну, поскольку она не отходила от моей постели ни на один день. А когда возникла опасность рецидива из-за тяжелого климата, поспешила отправить меня домой. Я очень ценю твои заботы, Брен, но по-прежнему сожалею, что ты покинула дом.

Она пожала плечами:

Со мной постоянно была служанка, и я жила в респектабельном доме вместе с женой и сестрой твоего друга. Во время путешествия из Англии меня сопровождала пожилая женщина, и, признаться, более нудного создания я никогда не встречала. Она заставляла меня соблюдать все правила приличия.

Эрик покачал своей златокудрой головой.

– Ты уехала из дома незамужней и вернулась назад в том же статусе. В твоем возрасте так не поступают.

– Но мама не могла поехать к тебе. Папа – тоже, и никто другой. Неужели мне следовало оставить тебя одного? Я была самой подходящей кандидатурой, и давай прекратим этот разговор.

– Хорошо. Я знаю, ты старалась ради меня, но все-таки сожалею об этом. А теперь еще и скандал!

– Ты имеешь в виду игру в шахматы с лордом Долтоном? – пошутила Бренна.

– Во многих кругах это воспримут именно так, – серьезно вставил Раф.

Бренна посмотрела на него и улыбнулась.

– Если история с дамами выйдет наружу… – начал Эрик.

– Не выйдет, – заверили его Бренна и Раф.

– Я разговаривала с Аннабел, и она согласилась оставить случившееся в тайне. Если мы уедем, никаких разговоров не будет и инцидент забудется. Хотя я, наверное, буду помнить до конца дней своих, какие у них были лица, когда я открыла дверь! Вероятно, такое же выражение лица было у меня, когда однажды в Индии я обнаружила змею в своих домашних туфлях.

– Войдя, я увидел вас… – Раф рассмеялся. – Вы вы глядели так, будто вас подстрелили, а они стояли с такими лицами, словно нашли вас мертвой.

– Нет, – возразила Бренна. – Тогда они по крайней мере должны были бы пожалеть меня. Скорее всего их потряс халат. Малиновый! Да еще с красными драконами. Эрик, у твоих подружек ужасный вкус.

– Мой голубой украли, – отозвался Эрик. – Надо было свой надевать.

– Я потеряла его. Но если бы на мне был мой халат, впечатление только ухудшилось бы.

– В самом деле? – спросил Раф с преувеличенным интересом. – Как же он выглядел?

Бренна густо покраснела и снова склонилась над шахматной доской. Она коснулась пальцем пешки, намереваясь двинуть ее. У Бренны были длинные тонкие пальцы, но сейчас Раф заметил, что ногти ее обкусаны до самого основания. Это удивило его. Бренна, безусловно, настоящая леди, а у леди руки всегда ухоженные. Она убрала руку от фигуры, перехватив его взгляд, и поджала пальцы так, чтобы ногти не были видны. Раф хотел сказать, что ему безразлично все это, но не смог.

– Вам обязательно надо ехать так скоро? – спросил он и поспешно добавил, заметив, что Бренна внимательно посмотрела на него: – Нам ведь так весело вместе.

– Какое же веселье вас ждет, если мы останемся! – изумилась она.

Да, – согласился Раф. – Я не подумал об этом. Послушай, – обратился он к Эрику. – Если я покорю свою даму и мы в конце концов поженимся, надеюсь, со временем ситуация изменится к лучшему. Мне не хотелось бы терять связь с тобой. Я очень сожалею, что вы должны уехать так скоро. Ты же знаешь, я бы оставил вас по меньшей мере на несколько недель, если бы не сложившиеся обстоятельства.

– Знаю, – ответил Эрик.

– Мы уже наняли экипаж и приготовились к отъезду, – вставила Бренна. – Нам только нужно согласие доктора, несколько флаконов его лекарств, и мы двинемся в путь. Мы очень благодарны вам за гостеприимство.

– Надеюсь, вы напишете мне, как ваши дела? – спросил Раф.

Бренна молча взглянула на него, и Рафу не удалось угадать ее мысли по выражению лица – комната освещалась газовыми лампами, висящими высоко на стенах, и потому свет был рассеянным. До сих пор ему казалось, что это создает уют.

Он был рад новой встрече с Эриком. Они подружились в госпитале в Испании, и Раф считал его настоящим другом, с которым приятно иметь дело. Красивое лицо и атлетическое сложение придавали Эрику сходство с самоуверенным ленивым львом, и у него были все основания гордиться своей внешностью. Однако Раф вскоре обнаружил, что Эрик далек от этого. Он переносил тяжелое ранение с незаурядной силой воли и мужеством. Узнав его поближе, Раф понял, как великодушен, деликатен и необычайно смел его друг. Сестра Эрика тоже вызывала восхищение. Сдержанная, но с развитым чувством юмора, она то и дело проявляла новые, очаровательные качества. Раф размышлял о том, как приятно они могли бы провести оставшиеся несколько вечеров – беседовать, играть в карты, музицировать и развлекать Эрика.

В обществе женщин Раф всегда чувствовал себя более комфортно при вечернем освещении. В тусклом свете его рыжие волосы были не так заметны, и он почти не отличался от других мужчин. Правда, сейчас пламя от камина окрашивало волосы всех троих в яркие тона. Даже иссиня-черные локоны Бренны казались малиновыми.

Внезапно показалось, что темные углы комнаты хранят какие-то тайны. Бренна сидела за шахматной доской у самого края светового пятна, так что ее лицо оставалось в тени и выражение ее глаз трудно было определить. Раф видел только высокие скулы и губы, тронутые легкой улыбкой.

– Разумеется, – сказала она наконец. – Мы напишем вам. И в свою очередь ожидаем, что вы известите нас о вашей помолвке. – Бренна снова склонила голову над шахматной доской. – Ваш ход.

– Сообщите о своем прибытии домой! – попросил Раф, когда карета готова была тронуться в путь.

Эрик сидел у окошка, и ранние солнечные лучи окрашивали его лицо в теплые тона. Он улыбнулся, и на мгно вение показался вполне здоровым. Врач сказал, что его пациент заметно окреп. Раф нахмурился. Он все еще чувствовал себя неловко, отправив друга так скоро.

– Не переживай, – успокоил его Эрик. – Я в порядке. Надеюсь, мы встретимся скоро при более благоприятных обстоятельствах. Сообщи, когда можно будет потанцевать на твоей свадьбе. До свидания, дружище!

Лица Бренны почти не было видно за братом, но Раф услышал ее голос:

Мы напишем вам. Желаю счастья и благодарю вас.

Кучер щелкнул кнутом, и карета двинулась. Раф наблюдал за ней, пока она не свернула и не скрылась из виду. Он подождал еще немного, испытывая странное нежелание возвращаться домой.

Но не только Раф был огорчен этим отъездом.

– Кажется, теперь слуги здесь больше не нужны, – услышал он, войдя в дом, голос лакея – тот обращался к недавно нанятому дворецкому. – Пора собирать вещи и возвращаться в контору, не так ли?

Нет, – возразил Раф, и они вздрогнули от неожиданности. – Мне понравилось иметь слуг. Оставайтесь здесь. Мой человек вернется через месяц, а там посмотрим. Я устал от мелких дел. Повар тоже хорош, – сказал он лакею. – А что касается поручений, необходимо доставить записку в одно место. Правда, сначала я должен написать ее. Подождите, я сейчас вернусь.

Раф быстро прошел в свой кабинет, достал лист бумаги и перо и склонился над столом, задумавшись. Затем окунул перо в чернила и написал.

«Дорогая леди Аннабел! Все в порядке. Они уехали.

Ваш Долтон.»

Раф нахмурился. Получилось не так, как хотелось бы. Слишком шероховато и односложно. Абсолютно в его стиле, а он старался выглядеть в ее глазах иначе. Немного подумав, он снова обмакнул перо и добавил еще одну строчку: «И они не вернутся».

Его лицо приняло еще более недовольное выражение, когда он прочитал написанное. Однако мужчина должен делать все, на что способен, лишь бы завоевать женщину. Раф вышел из кабинета и передал записку лакею, поручив ему доставить ее Аннабел.

Глава 7

Раф забрался на высокое место кучера в своем парном двухколесном экипаже, и при этом его охватило такое ликование, будто он покорил высочайшую горную вершину. Голова Рафа шла кругом, потому что Аннабел согласилась встретиться с ним и сейчас улыбалась ему. Ее мягкие локоны, переливаясь, блестели на солнце, а лицо светилось нежной белизной. Голубые, как васильки, глаза радостно блестели, и вся она источала аромат роз.

Раф щелкнул кнутом, и лошади тронулись. Он вдруг забеспокоился: ведь любые его слова могли прозвучать, как этот щелчок. Тем не менее мужчина не должен пасовать, если ему брошен вызов.

– Рад, что вы изменили свое решение, ~ осторожно начал Раф. – Относительно встречи со мной.

– Я тоже рада, – ответила Аннабел.

– Прошло уже десять дней.

– Значит, вы считали? – рассмеялась она.

– Да, – серьезно ответил он. Впервые за долгое время Аннабел не находила нужных слов. Раф не флиртовал, и ей было трудно общаться с ним, так как она привыкла к легкой, ни к чему не обязывающей беседе. Аннабел знала, что у Рафа прекрасное чувство юмора, но сейчас он был очень серьезен, и она, не готовая к этому, решила сменить тему.

Я занималась все это время покупками. – Аннабел раскрыла зонтик. – Сейчас в Лондоне довольно скучно, но лето подходит к концу, и скоро начнутся балы и приемы. Мама не захотела даже слушать, когда я заговорила о платьях прошлого сезона. Я считаю новые покупки напрасной тратой времени и денег, но она неумолима.

– Графиня будет на чаепитии? – спросил Раф.

– О, конечно, все уже забыто. Однако женщина, гостившая у вас, произвела шокирующее впечатление! Слишком развязная и легкомысленная. Я не обвиняю маму за то, что она сделала такие ужасные выводы. Я тоже была потрясена. Но мама напомнила, что мужчина не несет ответственности за чьих-то друзей, поэтому не может отвечать и за сестру своего друга.

– Она не такая, как вам кажется, – твердо возразил Раф, глядя прямо перед собой. – Просто в это время мисс Форд думала только о брате. И она вовсе не легкомысленна.

– Пожалуй, «провинциалка» – более подходящее слово. Впрочем, не стоит больше говорить об этом, – добавила Аннабел, заметив, как помрачнел Раф.

– Хорошо. Тогда давайте обсудим, что вы наденете к обеду в Воксхолле в следующую субботу. Если, конечно, пойдете со мной.

Аннабел засмеялась, искренне обрадовавшись. В какой-то момент Раф держался так сурово и холодно, что она удивилась, как пришла ей в голову мысль делать ставку на него. Но затем он заговорил оживленнее, и настроение Аннабел изменилось. Конечно, Раф никогда не заменит Деймона, но он весьма необычен и этим заинтриговал ее. Она долгое время была совершенно равнодушна к другим мужчинам, а Раф пробудил в ней интерес, и это кое-что значит. К тому же он обожает ее.

– Обед в Воксхолле? – проворковала Аннабел, вертя на плече зонтик. – Не поздно ли спрашивать об этом?

Если поздно, снимаю свой вопрос.

«Так ли уж он увлечен мною? Однако это даже еще интереснее».

Нет-нет, – проговорила Аннабел. – Может, мне надеть голубое?

Раф повернулся и посмотрел на нее.

– Не важно. В любом случае я вижу только вас. Она закрыла глаза. Это прозвучало как сонет.

– Тогда голубое. – Аннабел улыбнулась.

Они пили чай вместе с матерью Аннабел, и Раф чувствовал себя неловко в присутствии графини. Аннабел, несомненно, больше походила на отца, как внешне, так и по характеру. Леди Уайлд, маленькая хрупкая женщина, привыкла повелевать, и это ощущалось во время беседы за столом, даже если она молчала. Ее пронзительный взгляд отмечал любое изменение в выражении их лиц, так же как и у всех собравшихся в чайной комнате.

Поэтому Раф сосредоточился на Аннабел, наблюдая, как она наливает ему чай. Его охватило необычайное волнение от того, с какой грацией и очарованием Аннабел делала это. Ее руки порхали, как маленькие бабочки на японской иллюстрации, которую он когда-то видел. Маленькие белые ручки… Раф обратил внимание на аккуратный гладкий овал ее ногтей и вспомнил ногти другой женщины – короткие, обкусанные, – которые та старательно прятала, даже играя на фортепиано.

Но их невозможно было скрыть. Эти ногти снова бросились Рафу в глаза прошлым вечером, когда она аккомпанировала и они пели дуэтом. Странно было видеть столь воспитанную благородную леди с такими ужасными ногтями, когда ее руки умело скользили по клавишам. Он вспомнил музыку и то, как они смеялись.

Аннабел посмотрела на Рафа поверх чайника – его голубые глаза были устремлены на ее руки, но взгляд был рассеянным. Он мысленно видел что-то другое, далекое. Это удивило и заинтересовало ее. Вчера вечером мать сказала, что Аннабел стремится завладеть им только потому, что не уверена, сможет ли добиться этого.

– Возможно, – ответила она.

– Но ты ведь знаешь, что способна сделать это, – сказала мать.

«Возможно», – мысленно проговорила Аннабел, а вслух спросила:

– Хотите молока? Не слишком ли горячий чай? – Она улыбнулась, когда Раф оторвался от своих раздумий и виновато посмотрел на нее.

– Чай хорош, благодарю, – ответил он.

Чаепитие продолжалось, но закончилось очень скоро. По крайней мере для Рафа.

«Как долго еще до субботы», – подумал Раф, распрощавшись с Аннабел. До этого дня ему не удастся увидеть ее, потому что она будет занята все дни и вечера. По крайней мере так сказала Аннабел, и Раф ничуть не удивился ~ она вела светский образ жизни и пользовалась успехом. К тому же они знали, что, если будут часто встречаться, все решат: дело идет к помолвке. Но Аннабел пока выжидала, и Раф не винил ее.

Три дня казались ему теперь очень длинным сроком, но все же не вечностью. Он найдет чем занять себя, так было всегда. И все же, глядя на закат, Раф испытывал тоску. Вечером его ждал хороший обед, приготовленный новым поваром, но теперь ему претила мысль есть в одиночестве. После того как Эрик с сестрой покинули его дом, Рафу казалось, что там еще более пусто, чем прежде.

Раф передал лошадей конюху и, направляясь к парадной двери, замедлил шаг.

Его ближайших друзей не было в городе, и Эрик с сестрой уехали слишком скоро к себе в Шропшир… «Но ведь есть еще клубы», – вспомнил Раф, просветлев. Кажется, он заплатил все членские взносы. А если нет, его все равно примут. Пусть слуги обедают в его столовой дома, а он поищет какое-нибудь развлечение.

Раф размышлял, куда бы направиться. Ему не хотелось за обедом говорить о лошадях, не хотелось также весь вечер обсуждать политику, и он отверг клубы «Уайте» и «Брукс». Не годится и «Будлс». Конечно, игра в карты возбуждает, однако глупо рисковать, когда голова занята другими мыслями,

Он и Драм часто хорошо проводили время в Роксборо. Там они сидели часами, съедая за обедом не менее пяти блюд и выпивая около семи бутылок вина. Но с таким настроением, как у него сейчас, от вина захочется только плакать. Не желал Раф и секса; точнее, то, чего он желал, в данный момент было невозможно, а другое его не устраивало. Поэтому лучшие бордели города исключались, а значит, не было и перспективы встретиться со старыми армейскими друзьями.

Раф нахмурился. Он с удовольствием повидался бы с кем-нибудь из знакомых, но последние годы жил на континенте и растерял прежние связи… Остановившись на ступеньках, Раф улыбнулся. Ну конечно, «Клуб путешественников»! Там наверняка он увидит кого-нибудь из бывших друзей, которые, приезжая в Лондон, останавливаются в этом клубе, перед тем как отправиться домой. Кроме того, там обычно ожидают отплытия корабля в какой-нибудь иностранный порт. В этом клубе он, несомненно, найдет знакомое лицо.

Раф с трудом сосредоточился на том, что говорили его собеседники, поскольку они увлеклись довольно скучными темами. Вообще Джон Фаркас и лорд Роумэн были интересными парнями, но один из них недавно вернулся из Египта и делился воспоминаниям, а другой собирался в Америку и делился своими планами по этому поводу. Старый школьный товарищ Рафа виконт Хейзелтон вел увлекательный светский образ жизни, но недавно потерял голову из-за какой-то дамы и весь вечер говорил только об этом.

Столовая в «Клубе путешественников» постепенно опустела, так как обед закончился. За соседним столом оставались четверо мужчин, которые предавались сплетням, хотя называли это «воспоминаниями». Разговор шел о женщинах, и голоса беседующих были отчетливо слышны в полупустой комнате.

– Помните ту девицу, что была с Хантли? – громко спросил мужчина за соседним столом и тем самым привлек внимание Рафа.

– Конечно, – ответил один из его собеседников звонким голосом. – Она перешла к Фредди Беллу, а затем к Копли. Я тоже имел с ней дело однажды. Что только не вытворяла эта шлюшка! Она способна засовывать лодыжки за свои уши. Никогда не видел ничего подобного. Это нечто обескураживающее, такое трудно забыть.

Товарищи Рафа, переглянувшись, улыбнулись.

Интересно, – продолжал толстяк с пьяной сентиментальностью, – что стало с ней теперь?

Уехала на континент, – сообщил один из его друзей. – Кто-то говорил, что в Австрию. Возможно, ты встретишь ее там.

О, теперь ей, наверное, уже за тридцать, – отозвался коренастый мужчина. – Слишком стара для подобных трюков! Сейчас она сможет закинуть лодыжки только на задницу парня! Но Фредди Белл! Каков проказник! А как поживает его сестра? Эта девица с волосами мышиного цвета и выпирающими зубами? «Красавица из ада», помнишь? На нее и не взглянешь, однако с кем она только не спала!

Разговор разносился по всей комнате, и собравшиеся настороженно замолкли. Джентльмены, как бы пьяны они ни были, не должны обсуждать сестер других джентльменов.

С чьими-то сестрами лучше не иметь дело, – заметил один из мужчин в шумной компании. – Стоит только приблизиться к такой, как она сразу потащит к алтарю, а если проигнорируешь ее, отыщутся братья, которые сочтут это за оскорбление. Вот одна из причин, по которой я предпочитаю путешествовать. – Он обвел комнату затуманенным взором и наконец заметил наступившую тишину. – Скажите, парни, у кого-нибудь из вас есть сестра? – обратился он к своим друзьям за столом. – Если так, клянусь, я немедленно ухожу отсюда!

Моя, слава Богу, замужем, – сказал высокий джентльмен, сидящий рядом с ним, – а что касается сестер – вы слышали о скандале из-за сестры друга Долтона, когда тот пригласил леди Аннабел и ее мать к себе домой?

– Долгой? Он вернулся в Англию? – спросил толстяк, глядя поверх своего стакана.

– Да, и прямо из огня да в полымя, – отозвался высокий. Ему так не терпелось поведать свою историю, что он не заметил встревоженных взглядов собеседников. – Так вот, Долтон принимал у себя своего старого друга, с которым служил вместе в армии. Я слышал, его зовут Форд, он из Шропшира. Однажды Долтон оставил Форда и его сестру дома, а сам отправился на встречу с леди Аннабел и ее мамашей. Что вы так уставились на меня? Известно, что дамы часто меняют свое решение. Как бы то ни было, Долтон пригласил леди и ее мать посмотреть свой дом. И вот, они открывают дверь – а там сестра его друга! Абсолютно голая! И она поворачивается задом, демонстрируя все свои прелести! А посмотреть было на что – говорят, сложена, как Венера.

Он удовлетворенно откинулся назад, неправильно истолковав растерянность своих приятелей.

– Она устроила ему ловушку, понятно? – спросил рассказчик, разочарованный их молчанием. – Но леди Аннабел прекрасна не только телом, но и душой. Она простила Долтона, после того как тот, конечно, вышвырнул эту шлюшку и… О!

Наконец он повернулся и увидел, куда смотрели его побледневшие товарищи. Там сидел Раф.

– Интересно рассказываете, – процедил он. – Однако лжете.

– Считаете меня лжецом, сэр?

– Поскольку вы рассказываете подобные вещи – да. – Раф с вызовом посмотрел на него.

– Я не лжец и говорю то, что слышал.

– И при этом лжете, – сказал Раф,

Извинись, – прошептал один из собутыльников длинного.

За то, что говорю правду? Ну нет. Что вы собираетесь делать, Долтон?

Раф сжал кулаки. Высокий джентльмен отпрянул и натужно рассмеялся.

Драка в клубе, Долтон? Отлично! Это лучший способ заставить потом всех склонять имя этой потаскушки.

Раф потемнел.

Так что вы намерены предпринять? – снова спросил высокий. – Вызвать меня на дуэль?

– Если угодно, – ответил Раф. – Хотя, пожалуй, я обойдусь и кулаками. Мне не хочется покидать страну, после того как я прикончу вас шпагой или пистолетом.

Высокий джентльмен поднялся во весь рост, расправив длинное гибкое тело. На лице его застыла усмешка, а прищуренные глаза выражали злобу. Его помятое лицо еще хранило следы былой привлекательности.

А я не возражаю покинуть страну после своей победы, – ухмыльнулся он, – Я так или иначе собираюсь на континент. Есть небольшая проблема, касающаяся отцовства. Одна дрянная девица ищет себе мужа и пытается одурачить меня. Мне необходимо уехать и подождать, пока она не образумится или не найдет себе другую жертву. Так что я не намерен извиняться. Как я понял, вы сделали мне вызов? Или испугались?

Друзья Рафа вскочили.

– Пойдем отсюда, Раф! – крикнул Джон Фаркас. – Этот человек на три четверти пьян и на две четверти глуп.

– Непонятно. Получается пять четвертей, – заметил толстяк за столом после долгих раздумий.

– Они вдрызг пьяны, – сказал Рафу виконт Хейзелтон, кладя руку на его напрягшиеся плечи. – Не стоит связываться с ними, Раф. Приберегите свой пистолет для более важных дел.

– Вы не считаете меня серьезным противником? – Мужчина холодно усмехнулся. – Я ничуть не хуже после бутылки вина и нисколько не боюсь вас, лорд Долтон. Я сказал правду, как ее слышал, и у меня нет оснований не верить в эту историю. Если хотите заткнуть мне рот – попробуйте.

Раф кивнул:

Я к вашим услугам, милорд лжец.

Высокий джентльмен напрягся и сделал шаг навстречу Рафу, глядя ему прямо в глаза.

Мое имя Дирборн. Назовите время и место, и я буду там. Назовите также имя вашего гробовщика, потому что я намерен прикончить вас.

Если вы хотите покинуть Англию в гробу – что ж, это ваш выбор, – промолвил Раф ледяным тоном. – Джулиан, – обратился он к виконту, – вы будете моим секундантом?

Виконт смутился.

– Конечно, если надо.

Итак, – торжествующе заявил Дирборн, – поскольку вызов был сделан мне – вы все слышали это, не так ли? – я выбираю оружие. Предпочитаю шпаги. Вы все еще желаете драться?

Раф коротко кивнул.

– В самом деле? – вкрадчиво осведомился Дирборн, – Я выбрал шпаги, потому что гораздо интереснее проявить свое умение в фехтовании, чем целиться из пистолета. И это более трудное дело – особенно для человека, который едва не потерял руку на войне, как я слышал. – Он засмеялся. – К тому же я учился фехтовать у великого Анджело.

Вот так-то! – злорадно добавил он. – Может, теперь вы принесете мне свои извинения?

Видимо, вы совсем потеряли рассудок, – бросил Раф. – Кто вас учил фехтовать? Гарри?

Дирборн отступил назад.

– Да, Гарри Анджело. Величайший фехтовальщик Англии.

– Думаю, это спорное утверждение, – сказал Раф. – Его отец был гораздо лучше. Я учился у него в Итоне, еще мальчишкой. Он был стариком, но никто не мог превзойти его. Позднее я оттачивал свое мастерство с его сыном Генри, братом Гарри.

Лорд Дирборн, раскрасневшийся от портвейна, начал бледнеть.

Да, – продолжал Раф, – Генри давал уроки фехтования в армии. Однако оружие ржавеет, если им не пользуются, поэтому после увольнения я продолжал тренироваться с моим другом Эдвардом, другим братом Генри. Эдвард – профессиональный солдат и армейский инструктор фехтования. Я фехтовал и с Гарри однажды. Должен заметить, его братья легко справлялись с ним.

– Но ваша рука… – встревожился Хейзелтон.

– Да, ведь вы были ранены в руку. – Дирборн снова обрел уверенность. – Нельзя не считаться с этим.

Какая рука? – спросил Раф. – Я фехтую обеими руками. Так что договаривайтесь об условиях с Хейзелтоном… или извинитесь. Признайтесь, что солгали.

Дирборн зарычал и взмахнул кулаком. Раф уклонился и нанес ответный удар прямо в челюсть Дирборну. Голова задиры откинулась назад, и Раф ударил его в нос. Еще один выпад пришелся в живот, отчего Дирборн крякнул и зашатался, а следующий удар, в подбородок, сбил его с ног. Дирборн лежал на полу и стонал, а из носа его ручьем текла кровь.

– Это за оскорбление дамы, – пояснил Раф, – и за моего друга, а также за всех, о ком здесь шла речь. – Он посмотрел на Дирборна. – Пожалуй, не стоит тратить на вас пулю или марать лезвие шпаги. Убирайтесь лучше с ближайшим кораблем – или я найду способ свести с вами счеты. – Раф перешагнул через Дирборна. – За чистку ковра я заплачу, – сказал он завороженному официанту, выходя из столовой.

Хейзелтон последовал за ним.

Он говорил, что не собирается драться на кулаках, а сам вдруг нанес удар. Но вы были готовы к такому коварству! – В его голосе прозвучало восхищение.

– Я всегда готов к неожиданностям. – Раф поморщился.

– Вы и сами пострадали? – встревожился Хейзелтон, заметив, что Раф скривился от боли. – Кажется, вы говорили, что можете использовать любую руку?

– Могу, – подтвердил Раф, – но это не значит, что я так и сделал.

Войдя на следующий вечер в столовую клуба, Раф снова поморщился, но не от боли в руке. Он встретил обращенные на него взгляды. Они выражали восхищение, страх и даже ненависть. Раф попытался сосредоточиться на своей отбивной котлете.

– Таков наш мир, – усмехнулся Хейзелтон, заметив, как Раф терзает на тарелке ни в чем не повинную телятину, – Весь Лондон гудит. Дирборн отправился на континент со своим разбитым носом и замаранным именем. Здесь нет ни одного человека, который не аплодировал бы вам. Дирборн – известный скандалист.

Мне хотелось бы, чтобы все поскорее забыли об том, – признался Раф. – Тогда забудут и о причине скандала.

Думаю, они уже не помнят, – заверил его друг. Раф покачал головой. Умение предвидеть опасность не раз выручало его в прошлом. Сейчас он чувствовал нутром грядущие неприятности и в который раз пожелал, чтобы рядом был Драм. Ему ничего не приходилось объяснять, и они всегда плечом к плечу противостояли всяким невзгодам. Рафа не покидало тревожное ощущение, что скандал в клубе не пройдет бесследно.

Однако за обедом все было довольно спокойно. Правда, Раф то и дело замечал любопытные взгляды, к столу подходили незнакомые люди и поздравляли его, а выходя из столовой, он слышал восторженный шепот. Все это раздражало Рафа, но не внушало опасений.

В холле два пьяных щеголя, ожидавшие, когда им подадут их шляпы, заметили приближение Рафа. До этого они сидели за карточным столом в задней комнате, но больше пили, чем играли. Теперь они собирались покинуть клуб, чтобы найти другое развлечение. И нашли его.

Послушай! – громко воскликнул один из них. – Это же Долтон. У кого еще такая рыжая голова? Это он нокаутировал Дирборна! Классное было зрелище!

Еще бы, – усмехнулся другой. – Однако глупо было драться из-за доброго имени какой-то потаскушки. Она снова втопчет его в грязь, поверь мне. Должно быть, это обычная шлюха. И представь себе, она пыталась отшить очаровательную леди Аннабел! Подумать только, разделась донага перед порядочными дамами!

Раф быстро повернулся к ним, и глаза Хейзелтона округлились от страха.

Не обращайте на них внимания, – попросил он.

Но Раф уже решительно направился к щеголям.

– На вашем месте я не стал бы повторять всякий вздор. – ~ В его тоне прозвучала угроза. – Во-первых, это неправда, а во-вторых, я ужасно злюсь, когда слышу подобную ложь.

– О, собираетесь избить меня тоже? – вкрадчиво улыбнулся более плотный мужчина. – Предупреждаю, милорд: я во всех отношениях лучше Дирборна, Испытайте меня, если угодно. – Он начал расстегивать сюртук.

– Джентльмены, – вмешался Хейзелтон, – вы можете разрешить свои разногласия более приемлемым способом.

– Нет ничего более приемлемого, чем мой правый кулак, – сказал мужчина, снимая сюртук. Он закатал рукава рубашки и принял стойку, подняв кулаки. – Разберемся здесь и сейчас: Или вам нужен день, чтобы набраться храбрости?

Не нужен, – спокойно бросил Раф. – Я не хочу скандала, – обратился он через плечо к своему другу, – но не могу не осадить наглеца. Сплетни уже начали распространяться, и надо положить этому конец. – Раф тоже поднял кулаки.

Противник сделал выпад, и Раф отскочил назад, не сводя с него глаз и оценивая дистанцию.

Я не приглашал вас на вальс, – усмехнулся тот. Раф кивнул, затем резко выбросил вперед кулак. Звук от удара в челюсть напоминал пистолетный выстрел. Но звук падения тела на мраморный пол оказался еще громче.

– Я только что сделал некое открытие, – сказал Раф Хейзелтону, взяв шляпу у оцепеневшего лакея. – Человек не умирает от боли, как бы того ни хотел. Проклятие! – пробормотал он, стараясь согнуть плечо. – Не знаю, удастся ли мне пережить этот светский сезон.

– Или очередные сплетни, – со вздохом добавил его друг.

Карета с грохотом катила по длинной, изрытой колеями дороге в Шропшир. Бренна смотрела а грязное окошко. Надвигающиеся сумерки окрасили живую изгородь вдоль дороги в пурпурные и коричневые тона, а за ней в бледно-лиловой дымке виднелись поля.