Текст книги "Пятеро детей и Нечто"

Мальчик продолжал так, будто ничего не слышал, хотя замечание показалось ему очень грубым.

– А потом мы захотели сокровищ, денег, понимаете? Но не смогли их потратить. А вчера мы пожелали крылья и получили их, и сперва это было потрясно…

– Твоя речь невнятна и груба, – сказал сэр Вулфрик де Тальбот. – Повтори еще раз свои слова. Как это было?

– Потрясно… я имел в виду – весело… Ну, в смысле, мы были довольны своей участью, но потом попали в передрягу.

– Что такое «передряга»? Может, сражение?

– Нет, не сражение. Мы угодили в… в… затруднительное положение.

– Вас бросили в темницу? Горе вашим юным рукам и ногам, отягощенным оковами! – с вежливым сочувствием сказал рыцарь.

– Нет, не в темницу. Мы просто… просто столкнулись с несчастьями, которых не заслужили, – объяснил Роберт. – А сегодня нас наказали, запретив выходить на улицу. Я живу вон там, – он показал на замок. – Остальные остались дома, и им не разрешают выходить. Это все из-за псаммиада… Я имею в виду, чародея. Лучше бы мы никогда его не встречали!

– Он могущественный чародей?

– Еще какой могущественный, силенок у него хоть отбавляй!

– И ты полагаешь, что заклинания чародея, которого ты разгневал, придают сил осаждающему отряду? – спросил доблестный предводитель. – О нет! Знай, что Вулфрик де Тальбот не нуждается в помощи чародея, чтобы привести своих людей к победе!

– Я уверен, что не нуждаетесь, – поспешно заверил вежливый Роберт. – Конечно, не нуждаетесь, определенно. Но все равно отчасти во всем виноват псаммиад, хотя больше всего виноваты мы сами. Сами по себе вы бы тут не появились.

– Неужто, дерзкий юнец? – надменно спросил сэр Вулфрик. – Твоя речь темна и неучтива. Разгадай мне изреченные тобой загадки!

– О, конечно, вы этого не понимаете, но на самом деле вы ненастоящие! – в отчаянии воскликнул Роберт. – Вы здесь только потому, что мои сестры и брат, должно быть, как последние дураки, захотели жить в замке… Когда солнце сядет, вы просто исчезнете, и все сделается таким, как раньше.

Военачальник и воины обменялись взглядами сначала сочувственными, потом суровыми, и человек в высоких сапогах сказал:

– Берегитесь, мой благородный господин; мальчишка только притворяется безумным, чтобы вырваться из наших лап. Не следует ли его связать?

– Я не безумнее вас, – огрызнулся Роберт. – Хотя, конечно, я сглупил, думая, что вы всё поймете. Отпустите меня, я же ничего плохого не сделал!

– Отпустить куда? – спросил рыцарь, который, казалось, верил в историю о чародее, пока дело не дошло до его личного в ней участия. – Куда ты в таком случае направишься?

– Домой, конечно, – Роберт показал на замок.

– Чтобы принести осажденным весть, что помощь близка? О, нет!

– Ладно, тогда позвольте мне пойти куда-нибудь еще.

Роберт лихорадочно перебирал в памяти выражения, читанные в исторических романах, и, наконец, медленно произнес:

– Да устыдится сэр Вулфрик де Тальбот своего намерения держать в плену парня… Я имею в виду, юношу, не причинившего никому вреда и желающего просто свалить отсюда… В смысле, покинуть это место, не учинив никакого насилия.

– И это ты говоришь мне в лицо, подлый плут! Черт бы побрал твою наглость! – вскричал сэр Вулфрик.

Но слова Роберта, похоже, все-таки его задели.

– Но ты речешь истину, – задумчиво добавил военачальник и благородно объявил: – Ступай куда хочешь, ты свободен. Вулфрик де Тальбот не воюет с младенцами. Джекин тебя проводит.

– Отлично! – с жаром воскликнул Роберт. – Джекин наверняка не пожалеет о потраченном времени! Пошли, Джекин. Сэр Вулфрик, честь имею.

Мальчик козырнул так, как козыряют современные военные, и побежал к песчаной яме, а Джекин в высоких сапогах легко поспевал за ним.

Роберт нашел и выкопал эльфа, разбудил и стал умолять исполнить еще одно желание.

– Я уже и так исполнил сегодня два, – проворчал псаммиад. – Кстати, над исполнением второго трудился, как проклятый.

– О, выполни, выполни, выполни, выполни! – просил Роберт, пока Джекин, разинув рот, с ужасом таращился на странное говорящее животное, которое глядело на него глазами, похожими на глаза улитки.

– Ну, что еще за желание? – сонно огрызнулся псаммиад.

– Я хочу очутиться вместе с остальными, – сказал Роберт.

Псаммиад начал раздуваться. Роберту и в голову не пришло попросить, чтобы замок и лагерь осаждающих исчезли. Конечно, он знал, что всё это появилось только благодаря исполненному желанию, но мечи, кинжалы, пики и копья казались слишком реальными, чтобы их можно было просто взять и убрать.

На мгновение Роберт потерял сознание, а когда открыл глаза, вокруг него толпились сестры и брат.

Они наперебой загомонили:

– Мы не слышали, как ты вошел! Как мило с твоей стороны пожелать, чтобы наше желание исполнилось!

– Конечно, мы поняли, что оно исполнилось благодаря тебе.

– Но ты должен был нас предупредить. А вдруг мы пожелали бы какую-нибудь глупость?

– Глупость? – сердито переспросил Роберт. – Хотел бы я знать, что может быть еще глупее! Я из-за вас чуть не погиб!

И он рассказал о том, что с ним случилось. Остальные признали: ему и вправду пришлось нелегко. Но все так хвалили его за храбрость и сообразительность, что вскоре к Роберту вернулось присутствие духа и, почувствовав себя еще храбрее, он согласился стать капитаном осажденного гарнизона.

– Мы еще ничего не делали, – спокойно сказала Антея, – потому что ждали тебя. Будем стрелять через эти узкие бойницы из подаренного дядей лука. Ты стреляешь первым.

– Что-то не хочется, – осторожно ответил Роберт. – Ты не знаешь, на что они похожи вблизи. У них есть настоящие луки, ужасно длинные, и мечи, и пики, и кинжалы, и полным-полно всяких других острых железяк. И они самые-пресамые настоящие. Это не просто картинка, или видение, или что-то вроде того; те люди запросто могут нас ранить и даже убить… Ухо, за которое меня тащили, до сих пор болит. Послушайте, вы исследовали замок? Наверное, нам лучше их не трогать, пока они не трогают нас. Я слышал, как Джекин сказал, что они не собираются атаковать до заката. Можно пока на всякий случай приготовиться к штурму. Есть в замке солдаты, способные его защищать?

– Не знаю, – ответил Сирил. – Видишь ли, только я пожелал, чтобы мы оказались в осажденном замке, как все полетело вверх тормашками, а когда вернулось на свои места, мы выглянули в окно и увидели военный лагерь и тебя, да так и следили за тобой, не сводя глаз. Глянь, разве этот зал не великолепен? Совсем-совсем настоящий!

Зал был квадратным, с каменными стенами толщиной в четыре фута и массивными потолочными балками. Низкая дверь в углу вела на лестницу, и дети, спустившись по ней, оказались в большой привратной башне со сводчатым потолком, с запертыми на засов огромными дверями. Еще ниже была маленькая комната с окошком, и братья с сестрами, выглянув в него, увидели, что подъемный мост поднят, а решетка опущена. Ров выглядел широченным и глубоченным. Напротив двери, выходившей в сторону рва, имелась еще одна высокая дверь, а в ней – маленькая дверца. Через эту дверцу дети прошли в большой внутренний двор, окруженный со всех сторон серыми замковыми стенами, грозно вздымающимися к небесам.

Посреди двора стояла Марта и водила рукой в воздухе. Кухарка наклонилась и тоже очень странно двигала руками. Но самым странным и самым ужасным зрелищем был Ягненок: он сидел в пустоте, футах в трех над землей, и радостно смеялся.

Дети бросились к нему, но, когда Антея протянула руки, чтобы подхватить братишку, Марта сердито сказала:

– Оставь его в покое! Не надо трогать его, мисс, пока он хорошо себя ведет.

– Но что он делает? – спросила Антея.

– Делает? Да ничего не делает, сидит на своем высоком стульчике, ведет себя паинькой, золотце мое, и наблюдает, как я глажу. Ну-ка, кыш отсюда, кыш… Эх, утюг опять остыл!

Она подошла к кухарке и, казалось, потыкала невидимый огонь невидимой кочергой, а кухарка тем временем ставила невидимое блюдо в невидимую печь.

– Бегите отсюда, живо, – велела Марта, – я и так ничего не успеваю. Если будете мне мешать, останетесь без обеда. Давайте, убирайтесь, не то получите трепку.

– Ты уверена, что с Ягненком все в порядке? – тревожно спросила Джейн.

– В полном, если не будете его тормошить. Я думала, вы хотите сегодня побыть без него; но если он вам нужен, забирайте его, ради бога.

– Нет-нет, – сказали дети и поспешили уйти.

Скоро им придется защищать осажденный замок, а на невидимой кухне, пусть даже вися в воздухе, Ягненок будет в большей безопасности, чем в караулке.

Дети вошли в первую попавшуюся дверь и беспомощно сели на деревянную скамью, которая тянулась вдоль стены комнаты.

– Какой ужас! – в один голос сказали Антея и Джейн.

– Я как будто угодила в маньячный дом, – добавила Джейн.

– Что еще за маньячный дом? – спросила Антея. – Да, страшновато, и мне это не нравится. Зря мы не пожелали что-нибудь простое – лошадку-качалку, или ослика, или еще что-нибудь в том же духе.

– Сейчас без толку что-то загадывать, – с горечью сказал Роберт.

– Помолчите, пожалуйста, мне нужно подумать, – попросил Сирил.

Он закрыл лицо руками, а остальные стали оглядываться по сторонам. В длинной комнате со сводчатым потолком вдоль стены стояли деревянные столы, еще один стол виднелся в конце зала, на чем-то вроде деревянной платформы. Здесь было сумрачно и полутемно, на полу валялись какие-то плохо пахнущие палочки.

Сирил резко выпрямился и сказал:

– Послушайте, все в порядке. Я вот что думаю. Как вы помните, мы не хотели, чтобы слуги замечали что-то особенное, когда исполняются наши желания. И с Ягненком ничего не случится, если мы этого не пожелаем. Служанки не замечают замка и всего остального, но, поскольку замок находится на том же месте, где стоял наш дом… Я имею в виду, где он стоит и сейчас, значит, служанки все еще в этом доме. Человек может видеть только одно из двух: или замок, или дом. Мы видим замок, но не видим дом, а они не видят замка, раз видят дом, и…

– Хватит! – попросила Джейн. – У меня от тебя уже кружится голова, как от карусели. Какая разница, как все устроено? Я просто надеюсь, что мы сможем увидеть наш обед, потому что если он невидимый, его не подцепишь ложкой, и тогда мы не сможем его съесть! Я знаю, что так и будет, потому что я пыталась пощупать, есть ли под Ягненком кресло, и ничего под ним не нащупала, только воздух. Мы не можем есть воздух, а я такая голодная, как будто завтракала много лет назад.

– Бесполезно об этом думать, – сказала Антея. – Давайте еще побродим по замку. Может, здесь найдется что-нибудь съестное.

Слова Антеи зажгли надежду в сердцах детей, и они продолжили исследовать свои владения. Но, хотя они не смогли бы представить замка прекраснее, в нем не нашлось ни еды, ни солдат.

– Сирил, ну почему ты не пожелал попасть в осаду в замке, полностью укомплектованном гарнизоном и провизией? – укоризненно спросила Джейн.

– Всего нельзя предвидеть, сама знаешь, – ответила Антея. – Наверное, уже пришло время обеда.

Вообще-то обедать было еще рано, и все равно дети слонялись по двору, наблюдая за странными движениями служанок, потому что не знали точно, где находится столовая их ставшего невидимым дома. Вскоре они увидели, что Марта несет через двор невидимый поднос, и поняли, что по счастливой случайности столовая дома находится там же, где пиршественный зал замка. Но как упали сердца детей, когда они поняли, что поднос невидим!

Усевшись за стол, они в пришибленном молчании ждали, пока Марта нарежет невидимую баранью ногу и разложит по тарелкам невидимой ложкой невидимую зелень и невидимый картофель. Когда служанка вышла из комнаты, дети посмотрели на пустой стол, а после – друг на друга.

– Хуже просто не придумаешь, – сказал Роберт, который раньше не отличался отменным аппетитом.

– А мне не очень хочется есть, – отозвалась Антея, стараясь, как обычно, относиться ко всему с оптимизмом.

Сирил демонстративно затянул свой пояс.

Джейн разрыдалась.

Глава седьмая. Осада и марш в постель

Дети сидели в мрачном пиршественном зале за длинным пустым столом, уже не надеясь поесть. Обед, который принесла Марта, был невидимым и неосязаемым: пошарив на столе, они ничего не нащупали, кроме голой столешницы, и поняли, что дальше искать не смысла.

Вдруг Сирил порылся в кармане и воскликнул:

– Точно! Посмотрите! Печенье!

Конечно, печенье слегка поломалось и раскрошилось, и все-таки было вполне съедобным: три целых печеньки и щедрая горсть крошек и обломков.

– Утром мне дала его кухарка, а я совсем о нем забыл, – сказал Сирил, честно и аккуратно деля находку на четыре кучки.

Печеньки были съедены в радостном молчании. Ничего, что у них оказался слегка странный вкус, потому что они все утро пролежали в кармане Сирила вместе с мотком просмоленной бечевки, несколькими зелеными еловыми шишками и комком сапожного воска.

– Знаешь, Сирил, – сказал Роберт, – ты так умно объяснил про невидимость и про все остальное, так объясни – как же получилось, что печенье осталось, а хлеб, мясо и прочая еда исчезла?

– Даже не знаю, – помолчав, ответил Сирил. – Может, потому, что печенье было у меня в кармане, а мы все, вместе с нашей одеждой, остались прежними. Наверное, из-за этого все, что лежало в моем кармане, тоже осталось прежним.

– Значит, если бы у нас в карманах лежала баранина, она бы осталась, – сказал Роберт. – Как бы мне хотелось, чтобы при нас нашлась баранина!

– Но этого не будет. Наверное, мясо не будет у нас, пока мы не положим его в рот.

– Или не сунем в карман, – сказала Джейн, вспомнив о печенье.

– Кто сует баранину в карманы, глупая? – хмыкнул Сирил. – Но я кое-что придумал… Во всяком случае, стоит попробовать!

Он наклонился над столом, приблизив к нему лицо, и начал открывать и закрывать рот, как будто глотал воздух.

– Без толку все это, – сказал Роберт в глубоком унынии. – Ты только… Ух ты!

Сирил с торжествующей улыбкой выпрямился с зажатым в зубах квадратным куском хлеба. Самым настоящим. Видимым. Правда, как только Сирил откусил кусочек, остальное исчезло; но он не расстроился, потому что знал: хлеб у него в руке, хотя не мог ни видеть, ни осязать его. Он откусил еще кусочек воздуха между пальцами, и тот превратился в хлеб у него во рту. В следующее мгновение остальные последовали примеру старшего брата, открывая и закрывая рты в дюйме от пустого с виду стола. Роберт откусил кусок баранины, и… Но, думаю, лучше опустить занавес над этой неприглядной сценой. Достаточно сказать, что всем хватило баранины, а когда Марта пришла сменить тарелки, она сказала, что в жизни не видела, чтобы за столом так свинячили.

Пудинг, к счастью, был самым простым, и в ответ на вопрос Марты дети в один голос ответили, что не будут поливать его вареньем или посыпать сахаром, а съедят просто так.

– Дожили! Интересно, дальше-то что будет? – сказала Марта и ушла.

Следующую сцену я тоже не буду описывать, потому что никто не выглядит симпатично, поедая пудинг ртом из тарелки, как собака.

И все-таки в итоге дети пообедали, и это было замечательно. Почувствовав прилив храбрости, они начали готовиться к отражению штурма, на случай, если он начнется до захода солнца. Роберт, как главнокомандующий, велел подняться на верхушку одной из башен и осмотреться, что и было сделано.

Сверху осажденные отлично разглядели все, что творилось вокруг замка и за рвом. Со всех сторон, куда ни глянь, стояли палатки, и по спинам испуганных детей пробежала дрожь при виде того, как воины деловито чистят и точат оружие, натягивают на луки тетиву и полируют щиты. По дороге шагал большой отряд, лошади тащили огромный ствол дерева, и Сирил побледнел, потому что понял: этот ствол вскоре станет тараном.

– Как хорошо, что вокруг замка ров, – сказал он. – И как хорошо, что подъемный мост поднят… Я бы никогда не сообразил, как его поднять.

– Но ведь в осажденном замке мост и должен быть поднят.

– В осажденном замке и солдаты должны быть, только где они? – напомнил Роберт.

– Мы не знаем, как долго длилась осада, – мрачно сказал Сирил. – Возможно, большинство храбрых защитников погибли в ее начале, и вся провизия была съедена, и осталось всего несколько выживших храбрецов… Нас, в смысле, тех, кто собирается защищаться до последней капли крови.

– И с чего вы начнете? Я имею в виду, защищаться до последней капли? – спросила Антея.

– Надо хорошо вооружиться и стрелять в противников, когда они пойдут в атаку.

– Обычно осаждающих поливали кипящим свинцом, когда те подходили близко, – вспомнила Антея. – В замке Бодиам папа показывал мне отверстия, сделанные специально для этого. И в здешней надвратной башне есть такие же дырки.

– Кажется, мне пора порадоваться, что это всего лишь игра… Это просто игра, ведь правда? – спросила Джейн.

Ей никто не ответил.

Дети нашли в замке много странного оружия. Если бы они разобрали всё найденное, они бы стали, как выразился Сирил, «тяжеловооруженными», потому что мечи, копья и арбалеты оказались слишком тяжелыми даже для мужественного и сильного старшего брата; что же касается длинных луков, никто не смог согнуть их хотя бы чуть-чуть. С кинжалами еще можно было управиться, но Джейн надеялась, что осаждающие не подойдут настолько близко, чтобы пришлось тыкать их кинжалами.

– Неважно. Кинжалы можно метать, как дротики, или сбрасывать на головы врагов, – сказал Сирил. – Знаете, на дальней стороне двора много камней. Может, затащим сюда несколько штук и просто уроним на головы тех, кто попытается переплыть через ров?

В комнате над воротами быстро выросла куча камней и еще одна куча – острых, блестящих, опасных с виду кинжалов и ножей.

Антея шла по двору в поисках новых камней, когда ее осенила неплохая идея.

Подбежав к Марте, девочка спросила:

– Можно нам взять печенье к чаю? Мы хотим поиграть в осаду замка, и печенье будет провиантом осажденного гарнизона. Пожалуйста, сунь мне его в карман, а то у меня ужасно грязные руки. И я скажу остальным, чтобы они тоже пришли за печеньем.

Действительно счастливая мысль! Марта сунула детям в карманы четыре щедрых пригоршни воздуха, которые превратились в печенье. Теперь гарнизон был с лихвой обеспечен едой до самого заката.

Дети принесли несколько котелков с холодной водой, чтобы выливать ее на осаждающих, потому что расплавленного свинца в замке не нашлось.

День пролетел удивительно быстро. Подготовка к отражению штурма была захватывающей, но никто, кроме Роберта, не чувствовал, что им грозит настоящая опасность. Тем, кто видел лагерь и осаждающих только издалека, все происходящее казалось то ли игрой, то ли потрясающе реалистичным и совершенно безопасным сном. Только Роберту время от времени становилось по-настоящему жутко.

Когда наступило время чая, дети съели печенье и запили его водой из глубокого колодца. Воду пили из рогов. Сирил настоял на том, чтобы приберечь восемь печенек на тот случай, если кто-нибудь потеряет сознание, не выдержав напряжения боя. Как раз когда он убирал печеньки в нечто вроде маленького каменного шкафчика без дверцы, внезапный резкий звук заставил его уронить три штуки. Это был громкий яростный вопль трубы.

– Вот видите, все по-настоящему, – сказал Роберт. – И скоро начнется штурм!

Все бросились к узким окнам.

– Да, – продолжал Роберт, – люди выходят из своих палаток и кишат, как муравьи. Там, где соединяются две половинки моста, гарцует этот Джекин. Хотел бы я, чтобы он видел, как я показываю ему язык! Ага!

Остальные были слишком бледны и испуганы, чтобы им захотелось кого-нибудь дразнить. Все посмотрели на Роберта с удивлением и уважением, и Антея сказала:

– Ты очень храбрый, Роберт.

– Ерунда! – Сирил из бледного мгновенно стал красным. – Он весь день готовился быть храбрым. А я просто не успел приготовиться, вот и все. Я в два счета стану еще храбрее его!

– О боже! – воскликнула Джейн. – Какая разница, кто из вас храбрее? По-моему, Сирил свалял ужасного дурака, пожелав оказаться в замке, и я не хочу больше в это играть.

– Это не игра… – сурово начал Роберт, но Антея перебила:

– О нет, игра, и очень хорошая, потому что они не смогут сюда ворваться, а если даже ворвутся, цивилизованные армии никогда не трогают женщин и детей.

– Но ты полностью, стопроцентно уверена, что они цивилизованные? – спросила Джейн, тяжело дыша. – Они выглядят такими старинными!

– Конечно, потому что они и есть старинные. – Антея весело показала на то, что виднелось за узким окном. – Ой, посмотри на маленькие флажки на копьях! Какие яркие! А какой блестящий у них военачальник! Роберт, ведь это их предводитель, да – тот, что на сером коне?

Джейн согласилась посмотреть и увидела такую красоту, что почти перестала волноваться. Зеленая трава, белые палатки, блеск копий с вымпелами, сияние доспехов, яркие шарфы и туники – все это было похоже на великолепную многоцветную картину. Зазвучали трубы, а когда трубачи перевели дух, дети услышали лязг доспехов и гул голосов.

Трубач подошел к краю рва, который теперь казался намного уже, чем раньше, и выдул из трубы самый длинный и самый громкий звук, какой когда-либо слышали дети. Наконец, рев стих, и пришедший с трубачом человек крикнул:

– Эй, в замке!

Гарнизон в караулке у ворот ясно услышал этот оклик.

– Привет! – тут же прокричал Роберт.

– Именем нашего владыки короля и нашего доброго господина и доблестного вождя сэра Вулфрика де Тальбота мы призываем сдать этот замок, иначе он будет беспощадно предан огню и мечу. Сдаетесь?

– Нет! – заорал Роберт. – Конечно, не сдаемся! Никогда, никогда, НИКОГДА!

– Тогда ваша судьба будет в ваших руках.

– Ура, – сказал Роберт яростным шепотом. – Кричите «ура», чтобы показать им, что мы не боимся, и гремите кинжалами, шумите как можно громче. Раз, два, три! Гип-гип, ура! Снова! Гип-гип, ура! И еще раз: гип-гип, ура!

Крики «ура» получились слишком тонкими и слабыми, но звон кинжалов придал им внушительности.

Из лагеря за рвом донесся еще один вопль – и дети в осажденной крепости поняли, что штурм действительно начался.

В комнате над большими воротами темнело, и Джейн слегка воспрянула духом, вспомнив, что закат уже близок.

– Этот ров ужасно узкий, – сказала Антея.

– Но даже если они его переплывут, они не смогут попасть в замок, – заверил Роберт.

Не успел он договорить, как как на лестнице послышались шаги – тяжелые шаги и лязг железа. На мгновение все перестали дышать. Лязг и топот приближались: кто-то поднимался по башенной лестнице.

Роберт подскочил к двери – бесшумно, потому что снял ботинки.

– Подождите здесь, – прошептал он и быстро и тихо прокрался туда, где звенело и топало.

Заглянув в верхнюю комнату, он увидел там Джекина, мокрого с головы до ног после форсирования рва. Джекин возился с каким-то механизмом, и Роберт не сомневался, что этот механизм приводит в действие подъемный мост.

Внезапно захлопнув дверь, Роберт повернул большой ключ в замке как раз в тот миг, когда Джекин подскочил к двери. Затем мальчик бросился вниз по лестнице и ворвался в маленькую башенку, в которой было самое большое окно.

– Мы должны помешать им проникнуть в замок! – крикнул он остальным, когда брат и сестры вбежали вслед за ним.

Дети подоспели как раз вовремя. Еще один мужчина переплыл ров и уже ухватился за подоконник. Роберт так и не узнал, как этому человеку удалось выбраться из воды, но, увидев, что тот собирается влезть в окно, мальчик изо всех сил ударил его по пальцам железным прутом, подобранным на полу. Человек с плеском свалился в ров.

В следующее мгновение все выскочили из комнаты, Роберт захлопнул дверь и с помощью Сирила задвинул огромные засовы.

Дети стояли в сводчатой надвратной башне, тяжело дыша и переглядываясь.

Увидев, что Джейн застыла с раскрытым ртом, Роберт сказал:

– Не унывай, скоро все кончится.

Наверху послышался скрип, там что-то загремело и затряслось. Детям показалось, что каменные плиты под их ногам задрожали. Затем грохот возвестил, что подъемный мост опущен.

– Это тот негодяй, Джекин, – сказал Роберт. – Но еще остается решетка; я почти уверен, что ее можно поднять только из другой комнаты, ниже, куда он не доберется.

И тут подъемный мост зазвенел, топот вооруженных людей и лошадиных копыт разбудил эхо.

– Наверх, быстро! – крикнул Роберт. – Надо чем-нибудь их забросать!

Даже девочки теперь чувствовали себя почти храбрыми. Они быстро побежали за Робертом и, повинуясь его командам, начали бросать камни в высокие узкие окна. Внизу послышался невнятный шум и стоны.

– О боже! – сказала Антея, кладя камень, который как раз собиралась бросить. – Боюсь, мы кого-то ранили!

Роберт в ярости схватил камень.

– Хочу надеяться! – сказал он. – Я бы отдал что угодно за добрый котел расплавленного свинца. Сдаться? Еще чего!

Тут снова послышался топот и, после паузы – оглушительный удар тарана. В маленькой комнате стало почти темно.

– Мы выстояли! – воскликнул Роберт. – Мы не сдадимся! Солнце должно сесть с минуты на минуту. Жаль, нет времени принести еще камней! Смотрите, все столпились внизу, давайте выльем на них воду. Обливаться, конечно, нехорошо, но им такое точно не понравится!

– О боже! – сказала Джейн. – Тебе не кажется, что лучше сдаться?

– Никогда! – ответил Роберт. – Если хотите, вступим в переговоры, но никогда не сдадимся. О, я стану солдатом, когда вырасту, вот увидите! Чиновником я не буду, сколько ни проси.

– Давайте помашем платком и попросим начать переговоры, – взмолилась Джейн. – По-моему, солнце сегодня вообще никогда не зайдет.

– Сначала выльем на этих мерзавцев воду! – сказал кровожадный Роберт.

Антея наклонила котелок над ближайшим отверстием для кипящего свинца и перевернула его. Внизу послышался всплеск, но, похоже, никто из осаждающих ничего не заметил. И снова таран ударил в огромную дверь.

Антея зачерпнула котелком воду из большой кастрюли, но помедлила.

– Какие мы идиоты, – сказал Роберт, распластавшись на полу и приложив глаз к отверстию. – Конечно, дыры ведут прямиком вниз, в домик у ворот – так устроили для того, чтобы встретить врага расплавленным свинцом, когда он уже вошел в ворота, миновал опускную решетку, и почти все потеряно. Ну-ка, дайте мне котелок.

Он заполз на треугольный подоконник в середине стены и, взяв у Антеи котелок, выплеснул воду через бойницу.

Раздался грохот тарана, топот врага и крики: «Сдавайся!» и «Да здравствует де Тальбот!»

Но внезапно все замерло, потом погасло, как огарок свечи, маленькая темная комната, казалось, закружилась и перевернулась вверх тормашками, а когда дети пришли в себя, они поняли, что находятся в большой спальне собственного дома – дома с кошмарными железными украшениями на крыше.

Братья и сестры столпились у окна. Ров, палатки и осаждающие исчезли; за окном, как прежде, был сад с зарослями георгинов, бархатцев, астр и поздних роз, а дальше – железная ограда и пустая белая дорога за ней.

Все глубоко вздохнули.

– Все в порядке! – сказал Роберт. – Я же говорил. И мы не сдались, верно?

– Ну, теперь-то вы рады, что я пожелал очутиться в замке? – спросил Сирил.

– Думаю, теперь я рада, – медленно сказала Антея. – Но я бы не хотела пережить такое снова, милый Сирил!

– О, все было просто здорово! – неожиданно сказала Джейн. – Я ни капельки не испугалась.

– Как же, как же, – начал было Сирил, но Антея перебила:

– Послушайте, я тут подумала: впервые исполненное псаммиадом желание не втравило нас в беду. Ни в малейшую. Внизу никто не беснуется, мы целы, невредимы и так весело провели день… Ладно, не совсем весело, но вы понимаете, что я имею в виду. И теперь мы знаем, какой Роберт храбрый… И Сирил, конечно, тоже, – поспешно добавила она, – и Джейн. И никто из взрослых на нас не рассердился.

Дверь резко, яростно распахнулась.

– Как вам не стыдно! – сказала Марта. По ее голосу дети поняли, как сильно она сердита. – Я так и знала, что вы ни дня не проживете без озорства! Стоит человеку выйти подышать свежим воздухом у входной двери, как вы тут же выливаете ему на голову кувшин воды! А ну, живо спать! И утром постарайтесь вести себя лучше. Не заставляйте меня повторять дважды, если через десять минут я увижу кого-нибудь из вас не в постели, я вам такое устрою! Надо же, залить мою новую шляпку!

Марта выпалила все это, не обращая внимания на хор сожалений и извинений. Дети очень огорчились, но разве они были виноваты? Что они могли поделать, если пришлось лить воду на осаждающего врага, а замок внезапно превратился в обычный дом, и все вокруг тоже изменилось… Кроме воды, которая случайно выплеснулась на чистую шляпку.

– Не знаю, почему вода не исчезла вместе с замком, – сказал Сирил.

– С чего бы ей исчезать? – спросил Роберт. – По всему миру вода есть вода.

– А по-моему, колодец в замке находился в том же самом месте, где находится колодец у нас на дворе, – сказала Джейн. – Поэтому вода была обычной, не наколдованной.

И она угадала.

– Ни одно наше желание не может обойтись без скандала, – сказал Сирил. – Можно даже и не мечтать. Пошли, Боб, мой военный герой. Если мы быстро ляжем, Марта не будет так сильно сердиться и, может, принесет нам ужин в постель. Ужасно хочется есть! Спокойной ночи, детки.

– Спокойной ночи. Надеюсь, замок не вернется ночью, – сказала Джейн.

– Конечно, не вернется, – отозвалась Антея, – но Марта вернется – не ночью, а через минуту. Ну-ка, повернись, я помогу тебе развязать передник.

– Каким было бы унижением для сэра Вулфрика де Тальбота узнать, что половина осажденного гарнизона носила переднички, – сонно сказала Джейн.

– А другая половина – короткие штаны. Да, для него это было бы ужасно. Стой спокойно, ты еще больше затягиваешь узел.