Текст книги "Феникс и ковер"

Глава четвёртая
Два базара

Мама – она очень хорошая. Она красивая, любящая, и особенно – когда вы заболеете, она добрая и справедливая. То есть она бывает справедливой, когда понимает о чём идёт речь. Только она не всегда всё понимает. Ребята знали, что мама всегда хочет, как лучше. А потому все, а особенно Антея, переживали, что должны хранить от неё в секрете и волшебный ковёр, и Феникса. И вот Антея, которая мучилась больше других, решила, что она должна открыть маме правду, хотя у неё было мало надежды, что мама ей поверит. – По крайней мере, я поступлю честно, – сказала она Фениксу. – А если она мне не поверит – то это уж её дело. Правда?

– Правда, – подтвердил Феникс. – И она, конечно же, не поверит. Так что можешь рассказывать.

Антея выбрала время, когда ей надо было делать уроки – алгебру, латынь, немецкий, английский и геометрию. Она попросила у мамы разрешения позаниматься в гостиной.

– Там поспокойнее, – сказала она, а про себя подумала: «А ведь это не настоящая причина. Надеюсь, я не вырасту окончательной врушей».

– Конечно, дорогая, – сказала мама, и Антея отправилась в плавание среди иксов, игреков и зетов. А мама присела к столику красного дерева, чтобы написать несколько писем.

– Мамочка, – начала Антея.

– Да, милая, – отозвалась мама.

– Так вот, насчёт кухарки. Я знаю, где она находится.

– Правда? Но я всё равно не возьму её назад, после того, что она вытворила.

– Она не виновата. Можно я расскажу тебе всё с самого начала?

Мама отложила ручку и повернулась к Антее лицом, на котором появилось слегка нетерпеливое выражение. А вы знаете, что в таких случаях вам сразу перестаёт хотеться что-либо говорить.

– Так вот, – начала Антея поспешно, – помнишь, то яйцо, которое выкатилось из ковра, мы положили его в камин, и из него вылупился Феникс, а ковёр оказался волшебным… и…

– Прекрасную игру вы затеяли, – отозвалась мама, снова вооружаясь ручкой. – А теперь помолчи. Я должна написать целую кучу писем. Я собираюсь завтра поехать с Ягнёнком в Бортмут, а тут ещё этот базар.

Антея вернулась к своим иксам и игрекам, а мамино перо забегало по бумаге.

– Но, мама, – снова заговорила Антея, когда та, положив ручку и лизнув конверт, стала его заклеивать, – слушай. Этот ковёр может отнести меня, куда я захочу, и…

– Хорошо бы он отнёс тебя туда, где тебе удалось бы добыть несколько восточных сувенирчиков для школьного благотворительного базара. Я им обещала что-нибудь этакое принести, только у меня совершенно нет времени сходить в магазин, где всё это продаётся.

– Конечно отнесёт, но, мама…

– Ну ладно, милочка, – отозвалась мама с явным нетерпением, снова взяв ручку и начиная писать.

– Ковёр перенёс нас в такое место, где ни у кого никогда не бывает коклюша, и Ягнёнок с тех пор ни разу не кашлянул. Мы взяли с собой кухарку, потому что никак не могли выпроводить её на кухню, а она там и осталась, потому что дикари сделали её своей королевой, приняв её чепец за корону.

– Солнышко, – отозвалась мама, – ты же знаешь, как я люблю слушать про твои придумки, но сейчас мне ну совершенно некогда.

– Но ведь это правда! – сказала Антея голосом, полным отчаяния.

– Тебе не стоило этого говорить, – сказала мама строго.

– Ты надолго уезжаешь? – спросила Антея.

– Хочу немного погреться. Я слегка простужена. Папу это беспокоит. Да и коклюш…

– Но ведь Ягнёнок аж с самой субботы ни разу не кашлянул!

– Дай-то Бог! – отозвалась мама. – А папа едет по делам в Шотландию. Я очень надеюсь, что вы будете себя хорошо вести.

– Ну, конечно, – с жаром уверила её Антея. – А когда организуется этот базар?

– В ближайшую субботу, в школе. А теперь, сокровище моё, перестань болтать. У меня уже всё в голове перепуталось, я никак не вспомню, как пишется «коклюш».

* * *

И вот папа и мама с Ягнёнком уехали, и они остались одни, впрочем, не одни, а с новой кухаркой, у которой был вид испуганного кролика, так что ни у кого не возникало желания строить козни, чтобы не напугать её ещё больше.

Феникс отпросился в отпуск на недельку. Сказал, ему требуется отдых и чтобы его не беспокоили. Он где-то так запрятался со всеми своими золотыми перьями, что никто не смог его отыскать.

Без мамы дом казался пустым и неуютным.

– Хоть бы она не уезжала, – сказала Джейн. – Без неё дом какой-то вовсе и не дом.

– Я думаю, нам надо исполнить её желание, – перебила её Антея. – Она сказала: «Достаньте индийские сувенирчики для моего базара». Правда, я думаю, она сказала это в шутку, потому что где бы нам их взять?

– Ну а мы давайте их добудем, – предложил Роберт. – Мы в субботу с утра пораньше слетаем в Индию.

К субботе Феникс так и не объявился. Они сели рядком на свой прекрасный волшебный ковёр и сказали:

– Нам нужны сувениры из Индии для маминого базара. Пожалуйста, отнеси нас туда, где нам надарят кучу всяких индийских штучек.

Послушный ковёр крутанул их пару раз в воздухе и приземлился на окраине сверкающего белого города в Индии.

Они сразу же догадались, что это Индия, по очертаниям храмов и крыш, а ещё возле них какой-то человек проехал на слоне, и мимо прошагали два английских солдата, и разговаривали они в точности так, как разговаривают солдаты в книгах мистера Киплинга. Так что ни у кого не было ни малейшего сомнения. Они свернули ковёр, и Роберт водрузил его себе на плечи. Было очень жарко, так что им опять пришлось снимать свои лондонские ноябрьские одежды и тащить их в руках.

Улочки в городе были какие-то странные, узенькие, и люди были очень странно одеты, а страннее всего звучала непонятная речь.

– Ни словечка не понимаю, – сказал Сирил. – Интересное дело, как же мы сможем попросить сувениры для маминого базара?

– Да как у них попросишь? – заметила Джейн. – Они выглядят такими бедными. Нам нужно найти раджу, или как они тут называются…

Роберт принялся было разворачивать ковёр, но остальные остановили его, боясь, что они зря потратят желание, которое ещё может потом пригодиться.

– Раз мы просили ковёр отнести нас туда, где мы сможем достать индийские сувениры для базара, значит, так оно и сбудется, – с уверенностью сказала Антея.

Её уверенность тут же получила подтверждение. Не успела она произнести свои слова, как к ним подошёл очень смуглый человек с тюрбаном на голове и отвесил глубокий поклон.

К радости ребят он заговорил хоть и на ломаном, но всё-таки понятном английском языке:

– Моя рани думать, что ви хороший ребёнки. Она видеть вас из своя паланкин. Она спросить, ви заблудил? Вы хотеть продавать ковёр? Она звал пойти к ней – да?

Догадавшись, что рани – это жена раджи, ребята последовали за незнакомцем, улыбка которого обнаруживала не тридцать два, а, казалось, пятьдесят два зуба. Он повёл их по узким кривым улочкам ко дворцу рани.

Пожилая рани восседала на подушках, а вокруг было ещё очень много других дам. Все они были в шароварах, окутаны тонкими покрывалами и увешаны украшениями из золота и драгоценных камней. А смуглый мужчина с тюрбаном на голове стоял за резной деревянной ширмой и переводил детям, что сказала рани, а рани – что сказали дети.

Когда рани спросила, не продадут ли они ковёр, все хором решительно сказали: «Нет!»

– Почему? – удивилась жена раджи.

И когда Джейн коротко пояснила почему, а переводчик перевёл, та сказала:

– Какая замечательная сказка! Пожалуйста, расскажите мне, не торопясь, со всеми подробностями.

Пришлось рассказывать. Это заняло довольно много времени, тем более что всё рассказывалось дважды – один раз по-английски переводчику, а затем уже переводчик пересказывал для своей госпожи на родном языке. Говорил в основном Сирил, он так увлёкся, передавая подробности о Фениксе, и ковре, и башне без крыши, и кухарке, которая стала королевой, что его рассказ всё больше и больше напоминал арабские сказки «Тысячи и одной ночи».

Когда он наконец умолк, рани сказала, а переводчик перевёл:

– Моя госпожа говорит, что ты прирождённый рассказчик.

И тут рани сорвала со своей шеи и кинула Сирилу бирюзовое ожерелье.

– Ой, какая прелесть! – в один голос воскликнули Антея и Джейн.

Сирил несколько раз низко поклонился, потом, прокашлявшись, сказал:

– Огромное спасибо, но передайте, пожалуйста, её величеству, что я бы хотел получить лучше каких-нибудь дешёвеньких сувенирчиков для маминого базара. Мы на базаре их продадим и отдадим деньги для бедных, чтобы им купили одежду, а то им нечего носить.

– Скажи ему, он может продать моё ожерелье и купить бедным одежду, – попросила перевести рани.

– Да нет, спасибо, – решительно отказался Сирил. – Нам надо продать все вещички на сегодняшнем благотворительном базаре. А кто же на таком базаре купит дорогое ожерелье? Они или подумают, что бирюза искусственная, или начнут нас расспрашивать, как и где мы его раздобыли.

Тогда рани приказала принести побольше разных безделушек, и вскоре слуги завалили ими ковёр.

– Мне придётся одолжить вам слона, – сказала она, смеясь, – чтобы вы могли это всё увезти.

– Пожалуйста, ваше величество, дайте нам по расчёске и позвольте умыться, – попросила Антея. – И тогда мы покажем вам настоящее чудо: все эти подносики и резные шкатулочки, все чайнички вместе с нами исчезнут у вас на глазах, как дым.

Это позабавило рани, и она захлопала в ладоши и приказала дать каждому по расчёске сандалового дерева, инкрустированной слоновой костью в виде цветка лотоса. Затем им были поданы серебряные чаши с водой для умывания.

После этого Сирил произнёс торжественную прощальную речь, которую он неожиданно окончил словами:

– И я хочу, чтобы мы оказались на базаре в нашей школе.

Что, конечно, тут же и произошло. В школе все огни, когда они там очутились, были уже зажжены, а снаружи над крышами домов сгущались холодные осенние сумерки. Заботливый ковёр приземлился позади двух примыкавших друг к другу киосков. Кругом были разбросаны верёвочки, куски обёрточной бумаги, вдоль стены были навалены разного размера картонные коробки. Ребята, чтобы выбраться к свету, поднырнули под прилавок одного из киосков, на котором были разложены разнообразные вышитые скатерочки, салфеточки и дорожки, которые обычно вышивают для таких базаров богатые леди, которым, в общем-то, в жизни совершенно нечего делать. И девочкам, и Сирилу удалось прокрасться незамеченными. Но когда из-под прилавка, стараясь выбраться как можно осторожнее, выполз Роберт, миссис Биддл, которой этот киоск и принадлежал, наступила ему прямо на руку своим толстым ботиком, надетым на её непомерно большую ногу. Виноват ли Роберт, что он вскрикнул от боли?

Мгновенно вокруг них собралась толпа. На подобных базарах обычно никто не вопит. Поэтому всех разобрало любопытство, что же такое случилось. Прошло несколько секунд прежде чем тем, троим, удалось довести до сознания миссис Биддл, что она не на полу стоит и не на случайно упавшей расшитой подушке, а на человеческой руке. Когда до миссис Биддл дошло, что на самом деле случилось, она не на шутку разозлилась. Вы заметили, что если кто-нибудь нечаянно ушибет другого, то он почему-то злится гораздо больше, чем пострадавший? Непонятно почему. Но это так.

– Мне, право, очень жаль, – сказала миссис Биддл вовсе не извиняющимся, а очень даже сердитым голосом. – Давай вылезай же оттуда! Чего это ты там ползаешь под моим прилавком, как гусеница?

– Мы просто хотели посмотреть на товары, которые сложены там, в углу, – пояснила Джейн.

– Вздор! Там нет никаких товаров, только бумажки, верёвки да пыль.

– А вот и не так! – запальчиво отозвалась Джейн.

– Ишь, какая грубиянка, – расфыркалась миссис Биддл, и щёки её от возмущения сделались фиолетовыми.

– Она и не собиралась грубить, – вступился за сестру Сирил. – Там и вправду есть много очень хороших вещиц.

И вдруг он понял, что никто ни за что не поверит, что это мамин вклад в сегодняшний благотворительный базар, а если поверят – ещё хуже, они напишут маме благодарственное письмо, и как дети объяснят маме, откуда всё это взялось? Она тоже ни за что не поверит и подумает… Страшно представить себе, что она могла бы подумать!

Все остальные осознали это одновременно с ним.

– Я бы на них взглянула, – сказала мягким голосом одна очень приятная леди.

Дело в том, что её друзья обещали снабдить её товарами, но подвели, и ей подумалось, может быть с опозданием, но они всё-таки выполнили своё обещание. А то ей совсем нечем было на базаре торговать.

Она вопросительно посмотрела на Роберта.

– Конечно, конечно, пожалуйста, – отозвался Роберт и нырнул обратно под прилавок миссис Биддл.

– Я удивляюсь вам, мисс Писмарш, – сказала миссис Биддл. – Как вы можете поощрять подобное поведение? Я человек прямой и открыто вам скажу, я вас не понимаю.

Потом она повернулась к толпе.

– Тут вам не представление, – сказала она. – И никаких аттракционов. Просто хулиганистый мальчишка повредил руку, да и то не очень-то серьёзно. Пожалуйста, расходитесь. Если он почувствует себя центром внимания, он расхулиганится ещё больше.

Толпа понемножечку рассосалась.

Не находившая слов от злости на миссис Биддл Антея вдруг услышала, как оказавшийся рядом молодой викарий сказал: «Бедный малыш, ему, должно быть, больно!» Она тут же прониклась к нему любовью раз и навсегда.

Роберт выбрался из-под прилавка со всякой бенаресской чеканкой и инкрустированными шкатулочками из сандалового дерева.

– О, как славно! – воскликнула мисс Писмарш. – Значит, Чарльз всё-таки не забыл!

– Позвольте, – прошипела миссис Биддл с плохо скрываемой яростью, – эти вещи находились позади именно моего киоска. Анонимный даритель прислал их мне. Это несомненно.

– Но мой кузен Чарльз обещал мне… – начала было робко возражать мисс Писмарш.

Дети решили отойти подальше и не принимать участия в этой неравной борьбе. На душе у всех было скверно, поэтому все молчали. Наконец Роберт произнёс:

– У-у, накрахмаленная свинья! И это после того, что нам пришлось пережить! А я так просто охрип, рассказывая сказки этой индийской леди!

– Точно, эта толстая тётка – гадкая, гадкая свинья, – заявила Джейн.

– Конечно, ничего хорошего в ней нет, – поддержала ее Антея. – А мисс Писмарш просто душечка. – И торопливо добавила: – У кого-нибудь найдётся карандаш?

Карандаш нашёлся. Тогда Антея проползла под составленными вместе тремя прилавками, нашла наконец лоскуток голубой бумаги, сложила его, так что получился аккуратный квадратик, и написала: «Все эти вещи из Индии для милой мисс Писмарш от неизвестного дарителя». Она хотела приписать: «А вовсе не для миссис Биддл», но побоялась, что это может вызвать подозрения. Затем с великим трудом она выползла наружу.

Так что, когда миссис Биддл обратилась с заявлением в организационный комитет базара, и оба киоска раздвинули так, чтобы весьма упитанный священник и две толстые леди могли беспрепятственно, не ползая под прилавками, посмотреть на индийские сувениры, голубая записка была обнаружена, и всё имущество перешло к мисс Писмарш. Антея и Джейн попросили мисс Писмарш, чтобы она позволила им помочь ей торговать, потому, мол, что это их брат обнаружил неожиданный товар. Мисс Писмарш охотно согласилась. Её прилавок осаждали покупатели, и помощь ей была не лишней. Что касается миссис Биддл, она в помощниках не нуждалась. Со своей торговлей она и сама могла справиться: торговля у неё попросту не шла. Надеюсь, что ребята этому не слишком-то радовались, потому что в Писании сказано, что мы должны прощать врагов своих, даже тех, которые ходят по нашим рукам, а потом ещё говорят, что это наша собственная безобразная вина.

Некоторое время потребовалось, чтобы разложить все предметы на прилавке. На нём расстелили ковёр, а на ковре так красиво расположились медная чеканка, серебряные кувшинчики и сувениры из слоновой кости! Им удалось очень быстро почти всё продать, и тогда ребята решили пойти поразвлечься, попытать счастья в лотерее, добыть, если повезёт, монетку, запечённую в пирожке, послушать пение птиц, которое за занавеской имитировали умельцы, играя на стеклянных трубочках и извлекая звуки из стаканов с водой.

Добрый викарий пригласил их на роскошное чаепитие, и не успели они смолотить по третьему пирожному, как к ним присоединилась мисс Писмарш. Викарий был с ними очень любезен и ласков. Даже с мисс Писмарш, как потом заметила Джейн.

– А теперь нам надо вернуться к киоску, – сказала Антея, когда все налопались так, что уже больше не могли проглотить ни кусочка.

Пока все переводили дух, викарий тихим голосом что-то говорил мисс Писмарш. Ребята услышали только слова «после Пасхи».

– Нам незачем возвращаться к киоску, – сказала мисс Писмарш весело. – Благодаря вам, мои милые ребятки, мне удалось продать решительно всё.

– Но там… там же оставался ковёр, – заикаясь от волнения произнёс Сирил.

– А, – сказала мисс Писмарш, сияя радостной улыбкой. – Не беспокойтесь о ковре. Его я тоже продала. Миссис Биддл дала мне за него целых десять шиллингов. Она сказала, что постелет его в спальню для слуг.

– Да, ну прямо! – воскликнула Джейн. – У нас как-то была кухарка, которая пришла к нам от миссис Биддл. Да у её слуг сроду не было никаких ковров.

Ребята впали в глубокое отчаяние. Надо, однако, заметить, что несмотря на свое состояние, они не забыли о хороших манерах и от всей души поблагодарили викария за угощение. Уходя, они услышали, как мисс Писмарш сказала:

– Прелестные ребятишки… Ну так что, значит, сразу же после Пасхи, да?

Посоветовавшись, дети решили, что благодаря имевшему место инциденту с рукой, Роберту не стоит показываться на глаза миссис Биддл. Антея и Джейн помогали торговать мисс Писмарш – её конкурентке, так что им тоже стоило бы держаться в сторонке.

Единодушно было решено, что Сирил не вызовет у миссис Биддл такой уж ярости. Чтобы она их не приметила, остальные смешались с толпой, а Сирил, приблизившись к киоску, сказал:

– Миссис Биддл. Мы сами хотели купить этот ковёр. Вы продадите его нам? Мы вам заплатим…

– Да ни в коем случае! – отозвалась миссис Биддл сердито. – Нечего тебе тут делать, проваливай отсюда!

Её тон ясно говорил об одном: всякие уговоры бесполезны. Он отыскал остальную троицу и сказал:

– Ничего не выйдет. Она злющая, как львица, у которой отобрали детёнышей. Надо придумать что-то другое. И мне наплевать, Антея, что ты скажешь – это, в конце концов, наш собственный ковёр! Поэтому это даже не будет считаться воровством. Давайте назовём это «Операция по спасению утраченных надежд». Это будет поступок отважный, героический, совершённый мгновенно. Ничего в этом нет плохого, учти.

Они нашли укромный уголок, откуда был виден ковёр, и стали ждать окончания торгов, хотя время было такое позднее, что им давно уже полагалось быть в постели. К десяти часам покупатели разошлись, а продавцы остались подсчитывать выручку.

– Будь он неладен, этот базар, – сказал Роберт. – В жизни больше ни на какой базар не пойду. Рука у меня вздулась, как тесто на дрожжах. Боюсь, что гвозди на её ботинках были отравлены.

В этот момент кто-то из распорядителей обратился к ним:

– Базар закрывается. Давайте-ка отправляйтесь по домам.

Им пришлось покинуть помещение. Они стали ждать у входа на тротуаре. Миссис Биддл наконец выплыла, нагруженная товарами, которые ей не удалось продать и своими покупками, среди которых, конечно же, был и ковёр. Она погрузила всё это в нанятый кеб и укатила.

Ребята, не обращая внимания на лужи и грязь под ногами, понеслись следом за кебом. Когда она вместе с ковром скрылась за дверьми своего дома, Антея сказала:

– Давайте всё-таки не красть, то есть не устраивать «героических операций». Лучше позвоним в дверь и попробуем с ней поговорить.

Остальным этот план вовсе не пришёлся по душе, но они в конце концов согласились на том условии, что Антея не будет возникать, если ковёр всё-таки придётся реквизировать.

Они позвонили в дверной звонок и, для верности, постучали. Несколько запуганного вида служанка открыла дверь. Они было стали говорить, что им нужна миссис Биддл, и тут же сами её увидели. Она была занята тем, что, сдвинув столы и стулья в столовой и любуясь своей покупкой, расстилала ковёр на полу.

– Я так и знала, что ковёр не для спальни служанок, – пробормотала Джейн.

Антея прошагала мимо растерявшейся горничной прямо в столовую. Все остальные двинулись следом. Миссис Биддл стояла к ним спиной, она расправляла ковёр на полу ногой в том самом ботинке, которым повредила Робертову руку. Сирил, как только все вошли в комнату, хладнокровно закрыл за ними дверь, до того, как миссис Биддл смогла их обнаружить.

– Кто там ещё, Мэгги? – осведомилась она и тут, резко обернувшись, увидела, кто к ней пожаловал.

Снова, как и тогда, лицо её сделалось тёмно-фиолетовым.

– Ах вы, малолетние паршивцы! – закричала она. – Как вы посмели сюда явиться?! Да ещё в такую поздноту! Убирайтесь, иначе я вызову полицию.

– Не сердитесь, пожалуйста, – примирительно сказала Антея. – Мы только хотели попросить вас продать нам ковёр. У нас, если сложиться, наберётся двенадцать шиллингов…

– Как вы смеете… – чуть не задохнулась миссис Биддл.

– Как же вы уродливо выглядите, – прокомментировала её злобу Джейн.

Миссис Биддл топнула ногой в ботинке.

– Бессовестная ты грубиянка, – рявкнула она на Джейн.

Антея схватила Джейн за руку, но ту было не остановить.

– Это же на самом деле ковёр из нашей детской, кого хотите спросите.

– Давайте пожелаем оказаться в детской, – шёпотом предложил Сирил.

– Без толку, – так же шёпотом ответил Роберт. – Она ведь тоже на ковре. Представляешь, какой скандал она закатит у нас дома.

– Я хочу, чтобы миссис Биддл оказалась в самом добром и лучезарном настроении, – сказала вдруг Антея, пробормотав про себя: «Стоит попробовать».

Физиономия миссис Биддл из красной сделалась фиолетовой, из фиолетовой фиолетово-розовой, а потом просто приятного розового цвета.

– Я и так в прекрасном настроении, – заявила она. – С чего бы это мне быть в плохом настроении?

Ещё раз ковёр показал свою волшебную силу. И не только на миссис Биддл он подействовал, ребята тоже вдруг ощутили радость и покой.

– Вы хороший человек, – сказал Сирил. – Я теперь только это понял. Простите, что мы доставили вам столько неприятностей на базаре.

– Забудь об этом, – сказала миссис Биддл. – И конечно, забирайте ковёр, раз уж вы так к нему прикипели. Нет! Нет! Я не возьму больше десяти шиллингов, которые я за него заплатила.

– Нам неловко просить вас, но это и в самом деле ковёр из нашей детской, – сказала Антея. – Он совершенно случайно оказался на базаре.

– В самом деле? Надо же! Ну, так забирайте его и вот вам ещё в подарок от меня десять шиллингов. И больше не будем об этом. Съешьте по кусочку пирога на дорожку.

Она помогла им свернуть ковёр, и мальчики понесли его, взявшись за два конца.

– Какая же вы славная, – сказала Джейн на прощанье, и они очень нежно расцеловались.

* * *

– Ну и ну, – сказал Сирил, когда они шли по тёмным улицам к дому.

– Вот именно, – поддержал разговор Роберт. – И знаешь, самое странное, что мне кажется, что добрая миссис Биддл – это и есть настоящая миссис Биддл. То есть я хочу сказать, что дело тут не только в ковре.

– Возможно, так оно и есть, – сказала Антея. – Наверно, за всю жизнь у неё накопилось много усталости, и обид, и прочего, а ковёр всё это устранил.

– Надеюсь, что она такой и останется, – заметила Джейн. – Она совсем даже и не уродливая, когда улыбается.

Ковёр на протяжении времени совершил немало чудес. Но самый волшебный его поступок касался миссис Биддл. Она никогда уже не становилась ни злой, ни раздражённой, и она даже послала красивый серебряный чайничек и поздравительную открыточку мисс Писмарш на свадьбу, когда та выходила замуж за симпатичного викария. После Пасхи они отправились в Италию, чтобы провести там медовый месяц.