Текст книги "Невероятный мир"

Глава 3. В лагере кочевников

– Гари… господин Мартин… Что это? – задохнулась Джоан, сжимая его рукав свой маленькой ручкой и пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Я не знаю, – пробормотал он. – В этих горах, судя по моим сведениям, должен быть проснувшийся вулкан.

– Это не огни вулкана, а свет запретного Кума. Он освещает небо! – воскликнул проводник-монгол. – Те, кто живут в Куме, убьют нас, если мы не повернем назад.

– А мы не повернем! – уверенно объявил Гари. Он заметил, что Улук все ещё всматривается в зловещее красное небо. – В этих горах нет ничего, что могло бы повредить нам. Ты хочешь лишиться тех богатых наград, что я обещал тебе по возвращении?

– Господи, никакое богатство не нужно мертвецу. А если мы приблизимся к Куму, то все скоро умрем, – пробормотал испуганный монгол, глаза которого расширились от страха.

– Да, – пронзительным голосом поддакнул один из китайцев. – Мы не поедем дальше… Нам нужно бежать из этого проклятого региона.

Китайцы решительным шагом направились к стреноженным лошадям. Гари выхватил пистолет, но Улук опередил его. Монгол остановился перед китайцами, вытащив длинный нож.

– Внуки бешеных псов, а ну-ка, на место! Или я зарежу вас и скормлю ваши внутренности стервятникам.

– Убей нас! – диким голосом закричал один из китайцев. – Лучше умереть, чем войти в запретные горы!

Улук, разозлившись, взмахнул ножом. Джоан в ужасе задохнулась, и Гари поспешно воскликнул:

– Подожди, Улук!

Гари шагнул к разозлившемуся маленькому монголу, но неожиданно остановился, напряженно прислушиваясь. Потом он снова услышал звук, который напугал его. Где-то в темноте стучали лошадиные копыта.

– Кто-то едет! – воскликнул Гари.

– Тибетцы! – прорычал Улук. – Я тоже слышу стук копыт их скакунов.

Все замолчали. Теперь китайцы замерли, словно обледенев от нового ужаса. Джоан тоже окаменела, вглядываясь во тьму.

– Это тибетцы, и они окружили наш лагерь, – спокойно сказал Гари. Улук бросился за винтовкой, но Гари остановил его. – Нет, Улук! От такой толпы мы не отобьемся. Не стрелять – это единственный выход в сложившейся ситуации.

– Это опасно? – с напряжением поинтересовалась Джоан.

– Не уверен, – коротко ответил Гари. – Эти кочевники преследуют нас уже пару дней. Вероятно, они убеждены, что мы направляемся в запретные горы. Ведите себя так, словно вам нечего бояться, – распорядился он. – Улук, бери китайцев, разжигайте костер и начинайте готовить ужин.

Улук и дрожащие китайцы развели костер из навоза. Костер дымил, высвечивая пурпурные валуны вокруг лагеря. Джоан села рядом с Гари, лицо которого напоминало маску. Сам же он сидел неестественно прямо, внимательно прислушиваясь.

Напряженность нарастала с каждой минутой, а приглушенный стук копыт по камням становился все громче и громче, все ближе и ближе. Вскоре ожидание стало невыносимым. Затем, ещё до того, как они поняли, что происходит, всадники появились по периметру всего лагеря.

Это и самом деле были тибетские кочевники. Их было очень много, и все они были верхом на маленьких лошадках, вооруженные старыми ружьями и мечами. Высокие, в бесформенных плащах из овчины и странных меховых шапках с загнутыми краями. Их плоские желто-коричневые лица казались бесстрастными, но их раскосые глаза блестели от фанатичной ненависти к Гари Мартину и его спутникам. Их предводитель, на поясе которого висел меч в латунных ножнах, спешился. Он подошел к Гари, так как сразу выделил его как старшего. Холодные черные глаза зловеще уставились на его лицо-маску.

– Ку-шо, – спокойно произнес Гари, вставая. Тибетский вождь не ответил на приветствие чести. Его взгляд скользнул по остальным членам отряда Гари, – Что вы делаете здесь? Почему путешествуете по святым горам? – резко спросил он на гортанном тибетском, указывая на сверкающие вершины. – Никто не может вступить под сень этих святых гор.

– Мы прибыли сюда, потому что ищем отца девушки, который путешествовал по этой стране. – Джоан немного напряглась, услышав эту ложь, и тогда Гари понял, что она понимает туземцев. Однако Улук сделал вид, что ничего не замечает.

– Думаю, ты лжешь, – огрызнулся вождь. – Вы пришли, чтобы нарушить запретную границу, как тот урус.

– Урус? Русский? – воскликнул Гари. – Вы хотите сказать, что здесь неподалеку бродит русский?

– Да, это собака пыталась пробраться в священные горы, и мы его поймали, – спокойно ответил предводитель всадников. – Мы держим его, чтобы казнить в великий день явления принцессы Ширани.

Ширани? Гари напрягся, услышав имя этой таинственной женщины. Вот он, Кум, который он искал. Итак, эти кочевники ожидают, что принцесса из легендарной земли скоро выйдет в мир… И кто был тот русский, которого схватили тибетцы в отрогах этих гор? Советский шпион, секретный агент Кремля, посланный с той же миссией, что и сам Гари? По крайней мере, Гари был убежден, что это так.

– Мы отвезем вас к нашему Дзонг-Пону – вождю наших племен, – грубо заметил тибетец. – Он узнает, лжешь ли ты. – Потом он приказал двум своим людям. – Разоружите этих людей.

– Разве мы пытались сражаться? – поинтересовался Улук, но Гари быстро покачал головой.

– Нет, наш единственный шанс выпутаться, убедить их Дзонг-Пона, что мы всего лишь невинные путешественники.

Тибетцы забрали винтовки, пистолет Гари и нож монгола. Потом они грубо обыскали одежду Джоан, чтобы убедиться, что она не носит оружие. Но когда они двинулись к двум китайцам, нервы тех сдали. С перекошенными от ужаса лицами китайцы со всех ног рванулись во тьму. А через мгновение за ними последовали тибетские всадники, словно кошки когти, вытягивая клинки из ножен. В темноте раздался краткий, ужасный визг. Затем кочевники вернулись, и их обнаженные клинки были окрашены в красный цвет. Джоан вздрогнула. Гари, тоже переполненный яростью, тем не менее сдержался. Он пробормотал своей спутнице:

– Держи нос по ветру! Мы будем рядом и не допустим промаха!

– Твои слуги пытались убежать! – громко воскликнул тибетский вождь, глядя на Гари.

– Они боялись, что вы их убьете, – спокойно ответил Гари. – А может, у них и в самом деле была нечистая совесть. Мы не пытаемся бежать, потому что ни в чем не виновны.

– Поднимайте лошадей, – строго приказал тибетец.

Гари увидел, как Джоан ловко вскочила в седло. Улук последовал её примеру.

– Поехали! – распорядился тибетец.

Они проехали прямо на юг по плато – маленькие мохнатые лошадки среднеазиатских кочевников могли скакать почти бесконечно. В отдалении впереди появились залитые лунным светом белые купола, увенчанные малиновыми тряпками.

Гари почувствовал приближение катастрофы. Если он не сможет выкрутиться из этого, убедить тибетцев, что он вовсе не искал легендарный Кум, все будет потеряно. И ещё он был более чем уверен, что Окара из Японии уже в этих горах…

Они ехали час за часом в странном трясущемся галопе. Наступил рассвет, равнину залил серый свет, наконец разогнавший странное свечение над горами. Они находились всего в полутора десятках миль от огромных склонов предгорий, которые резко и круто вздымались к заснеженным вершинам. Там, где-то в вышине, простирался колоссальный белый барьер, окружавший неизвестные земли.

В предгорье раскинулся огромный кочевой лагерь тибетцев. Там был целый город черных палаток. Лошади путников неслись к огромным стадам овец и лошадей, которые паслись на скудной траве.

– Почему… Тут, должно быть, тысячи воинов! – обратилась Джоан к Гари.

Американец мрачно кивнул.

– Они, наверное, собираются здесь, чтобы дождаться великого откровения с гор.

Когда пленники добрались до огромного лагеря, тибетские наездники увели лошадей. Женщины и дети взволнованно бродили по лагерю, собаки лаяли. Добравшись до центра лагеря, пленники остановились перед черной палаткой необычного размера, за которой расположилось огромное овечье стадо.

Гари едва мог стоять, его мускулы настолько сильно болели после этой долгой и тряской поездки. Джоан кривилась, но все же нашла в себе достаточно сил выдавить улыбку. Он услышал, как Улук себе под нос бормотал проклятия туземцам.

Вождь тибетцев вышел из большой палатки, куда нырнул сразу, как только они спешились.

– Дзонг-Пон ждет тебя, – грубо объявил он.

Спотыкаясь, пленные пошли за вождем в палатку, а следом за ними отправились тибетцы с винтовками и мечами.

Гари оказался внутри, и ему показалось, что он очутился в туманной, затянутой дымом пещере. В центре в очаге горел тлеющий огонь, дым от которого частично уходил в отверстие в крыше. Вокруг стен стояли деревянные сундуки, а также несколько столиков явно кухонной утвари. Они да шелковые занавеси с фигурами богов и демонов были всей мебелью. Дзонг-Пон, или вождь вождей восседал на овчине, уставившись на трех пленных невыразительными черными глазами. Его лицо казалось таким же холодным и твердым, как маска из бурого камня. Рядом с ним сидел закутавшийся в свой желтый халат старый лама, низко опустив капюшон. Его тусклые, словно подернутые пленкой, глаза внимательно взирали на вновь прибывших с древнего изборожденного морщинами лица.

– Почему вы пришли к подножию священных гор? – спросил Дзонг-Пон у Гари, не обратив внимание на его вежливое «Ку-шо».

– Мы ничего не знаем об этих горах, – пытаясь изобразить недоумение, ответил Гари. – Мы пришли сюда в поисках старого белого человека – отца этой девушки, который потерялся где-то в этом регионе.

– В этих краях никто не видел старого белого человека, – холодно ответил Дзонг-Пон. – Думаю, ты лжешь и явился сюда, как урусс, чтобы шпионить за нами – теми, кто ждет прихода принцессы Ширани.

– Вы не сможете убедить его, – пробормотал Улук, шепотом обращаясь к Гари. – Может быть, нам стоит попытаться завладеть мечами и попробовать вырваться?

– Нет, подожди! – закричал Гари низким голосом.

Наступил перерыв. Когда Дзонг-Пон произнес имя принцессы, глаза престарелого ламы буквально сверкнули огнем, и он начертил в воздухе знак своей когтистой рукой. Все напряженно замолчали, и тогда лама заговорил надтреснувшим, дрожащим голосом:

– Да, из векового Кума скоро явится Ширани, дочь и принцесса богов! Уши наших народов услышали пророчество, которое она направила из скрытого царства: «Грядет день разрушения. И в этот ужасный день будут изгнаны злые народы Земли. И тогда я, Ширани, выйду из Кума и возглавлю народы, которые ждут меня, чтобы покорить эту землю!» – таково было обещание принцессы. – Голос ламы звучал пронзительно, и говорил он с глубоким почтением и трепетом. Фанатический страх, который он, видимо, при этом испытывал, живо отразился на грубых жестоких лицах остальных кочевников. Потом когтеподобная рука указала на Гари, Джоан и монгола. – Если они пришли с кощунственными намерениями пробраться в тайное царство, тогда их нужно пленить и лишить жизни в тот день, когда нам явится принцесса Ширани, чтобы она знала: мы стоим на страже её интересов!

Лама откинулся на подушки, сжавшись внутри своей желтой мантии, и вздох облегчения пронесся среди тибетцев, собравшись в команду.

– Гари, что он имел в виду, говоря про день разрушения? – прошептала Джоан. Её глаза широко раскрылись и во взгляде читался испуг.

Прежде чем он успел ответить, Дзонг-Пон снова заговорил, подняв голос:

– Приведите сюда урусса! Тогда мы сразу узнаем, врут ли эти люди.

Урусса? Русского? Гари замер, когда вождь, который привез их в лагерь кочевников, выскочил из палатки. Но прежде чем американец пришел к каким-то выводам, вождь и два охранника вернулись с пленным русским.

Это был большой, похожий на медведя мужчина, с огромными плечами, с широкой выпуклой, напоминающей бочонок, грудью и головой, по форме напоминающей пулю, с огромной копной черных волос. У него было круглое красное лицо веселого крестьянина и маленькие глазки, которые постоянно моргали, словно их хозяин все время потешался над какой-то ему одному известной шуткой.

– Борщёфф! – застыв от удивления, воскликнул Гари.

Борщёфф повернулся и только тогда увидел пленников. Брови его поползли вверх от удивления, когда он увидел Гари. С удивлением уставился он на американца и Джоан. И тут раздался глубокий, грохочущий взрыв смеха. Он рассмеялся, как человек, которому рассказали самую смешную шутку в мире. Его огромные плечи затряслись, а лицо расплылось в широкой улыбке.

– Мартин! – выдохнул он на ломаном английском, когда смог наконец заговорить. – Это смешно… Сейчас лопну со смеху.

И тут у него начался новый припадок смеха. Сердце Гари в груди окаменело от холода. Ведь он и в самом деле отлично знал этого русского.

Борис Борщефф был самым надежным шпионом Советов на Дальнем Востоке. Гари сталкивался с ним дважды: один раз в Сибири, а второй раз в штаб-квартире китайского генерала, который перешел на сторону коммунистов. Он знал, что за дурковатой крестьянской внешностью скрывается человек с кошачьей хитростью.

– Вы знаете этих людей? – потребовал Дзонг-Пон от Борщёффа.

Маленькие глазки тибетцев больше всего напоминали блестящие поросячьи глазки.

– Ты же освободишь меня, если я скажу тебе, кто они такие? – с хитрецой в голосе поинтересовался русский у ламы.

– Нет! – сплюнул Дзонг – Пон. – Ты умрешь, когда с гор спустится принцесса Ширани. Твое преступление заключается в том, что ты пытался пробраться в горы. И если эти люди собирались совершить то же самое, они умрут вместе с тобой.

Всё ещё посмеиваясь, Борщёфф посмотрел на Гари и Джоан, затем повернулся к тибетцам.

– Да, я их знаю, – заявил он. – Белый мужчина – американский шпион, без сомнения, приехал сюда, чтобы пробраться в Кум и не дать принцессе спуститься с гор. Девушка тоже шпион.

– Черт побери, Борщёфф, это – ложь! – гневно воскликнул Гари. – Девушка не шпион, но ты почему-то хочешь приговорить её к смерти!

– Значит, вы шпионы, как урусс? – прошипел Дзонг-Пон, поднимаясь и внимательно разглядывая Гари и его спутников. Ненависть была написана на лицах всех тибетцев в палатке.

– Тогда вы разделите судьбу этого урусса! – закричал вождь тибетцев. – Возьмите их под стражу и не спускайте с них глаз до самого дня их смерти.

Глава 4. Схватка на перевале

Их увели особо не церемонясь. Толпа кочевников – женщины и дети – издевались над ними, дикие тибетские собаки лаяли на них, когда они шли по лагерю в другую черную палатку. Их грубо впихнули в эту «темницу», а два тибетца, вооруженные винтовками, вышли за дверь, третий отправился охранять дальнюю часть палатки. В тусклом свете Гари едва мог рассмотреть Борщёффа, однако его внешний вид вызывал ярость у американца.

– Не сердись, товарищ Мартин, – усмехнулся русский. – Как только я увидел тебя, то понял, что ты оказался тут из-за Ширани. Меня моя страна отправилась за ней, но я потерпел неудачу, и меня схватили. Так что, естественно, мне нужно было позаботиться, чтобы шпионы из других стран не добились успеха. Это – всего лишь часть большой игры.

– С этим не могу не согласиться, – резко отрезал Гари. – Но зачем вы сказали им, что Джоан – шпион? Почему нужно было обречь эту невинную девушку на смерть?

– Лучше приляг, отдохни, – глухо отозвался Борщёфф. Его круглое красное лицо поразило американца, когда он вместо того чтобы задуматься о своей дальнейшей судьбе, уставился на английскую девушку, а затем снова повернулся к Гари Мартину.

– Товарищ Мартин хочет сказать, что он не знал, что эта девушка – британский шпион?

– Конечно, я этого не знал, потому что это неправда! – вспыхнул Гари.

Огромный Борщёфф затрясся от смеха.

– Мой бедный американец, тебя обманули. Эта Джоан Лэйрд четыре года была британским шпионом, работавшим в Гонконге. Я знаю, потому что она чуть не убила меня в Индокитае два года назад.

Обвинение русского ошеломило Гари.

– Это невозможно… Она искала отца…

Неожиданно сомнения охватили Гари, и он резко повернулся к Джоан Лэйрд. Прищурившись, он стал внимательно рассматривать свою спутницу.

– Ты и в самом деле ищешь отца? – с подозрением поинтересовался он. – Или ты британский шпион?

– Конечно, я не шпионка, – возмутилась Джоан. – Этот человек лжет, потому что сам обречен и не хочет, чтобы кто-то из нас спасся.

– Интересно, – протянул Гари, по-прежнему не сводя взгляда с её лица. – Твоя история об отце-миссионере, который отправился в предгорья, с самого начала показалась мне немного странной. И Дзонг-Пон сказал, что в этих краях нет никакого белого человека, и у него не было причин лгать. – Неожиданно во взгляде Гари появилась ненависть и презрение. – Во имя небес, если я только узнаю, что ты врала мне…

– Конечно, она лгала, – усмехнулся Борщёфф. – Без сомнения, у неё с собой есть удостоверение личности.

– Все это безумие какое-то, – презрительно объявила Джоан, отвернувшись от мужчин.

Гари схватил девушку за руку и резко развернул лицом к себе:

– Возможно, это так, но я собираюсь это проверить! – прохрипел он.

Джоан неожиданно вздрогнула, словно дикая кошка. Но он держал её железной хваткой, а второй свободной рукой стал шарить по карманам её куртки и бриджей. Он ничего не нашел в карманах, лишь те вещи, что обычно носят при себе девушки.

– Надеюсь, ты доволен! – вспыхнула Джоан.

– Нет, ещё нет, – мрачно сказал Гари, все ещё держа её за руку, схватил воротник её белой, шелковой блузки.

– Нет! – выдохнула она, яростно стукнув его кулаками. – Ты не можешь.

– У шпионов в сердце нет места для рыцарства, – пробормотал Гари. – Как-то я забыл об этом, но не собираюсь забывать об этом снова.

Гари, безжалостно рванув, разорвал блузку, раскрыв шелковую ткань, закрывавшую её твердую высокую грудь. Картина крошечных стежков на лицевой стороне шелковой ленты привлекла внимание Гари. Держа яростно борющуюся девушку, зажав её когтистые руки, он резко рванул ткань.

Он почувствовал кусок толстого продолговатого картона внутри шелковой ткани. Мгновенно он полностью сорвал скудную одежду и оттолкнул бушующую, отбивающуюся девушку. Джоан отлетела в угол палатки, и она застыла там, закрывая руками свои маленькие груди. Её карие глаза горели от ненависти.

Гари разорвал шелк. Борщёфф и Улук с удивлением наблюдали за его действиями. Через мгновение в руках Гари оказалась тонкая серая картонка с официальной красной печатью британского Министерства иностранных дел. Сам документ говорил о том, что всем чиновникам консульства и полицейским надлежало обеспечить полное сотрудничество с мисс Джоан Лэйрд – аккредитованному агенту разведывательного управления.

– Ты и твой отец-миссионер! – бросил Гари девушке. Джоан вызывающе встретила его обвиняющий взгляд, вновь надев блузку.

– Я должна была что-то тебе сказать, – возразила она. – Меня послали сюда, чтобы овладеть этой Ширани, как тебя и Борщёффа. Поскольку я знала о Тибете больше других, мои начальники подумали, что у меня лучше шансы, чем у других, добраться до легендарной долины Кум. Как я уже говорила, мои проводники-китайцы бежали в пустыню. Потом, когда ты появился, я сразу догадалась, что ты – американский шпион, посланный с той же миссией, что и я, поэтому я, естественно, солгала тебе. Ты бы сделал то же самое, окажись на моем месте!

Гари Мартинес все ещё кривился от гнева, но в итоге с горечью признался:

– Да, полагаю, я поступил бы точно так же.

Гари подошел к выходу из палатки и осторожно выглянул наружу. Тибецы, охранявшие палатку, тут же взяли ружья наизготовку. Лагерь постепенно просыпался, кочевники-пастухи погнали стада за пределы лагеря. Женщины готовили еду, узкоглазые юноши и девушки ездили туда-сюда на приземистых лошадках. Гари осмотрел границы лагеря и нависающие горы. Его тоскливый взгляд на мгновение остановился на ущелье – трещине в горном барьере – узком проходе, ведущем в глубь гор, прямо к снежным вершинам.

– Если бы я мог попасть в это ущелье, то бежал бы в горы, – пробормотал он. – Это было бы трудно, но возможно.

Борщёфф усмехнулся.

– Я думал об этом много раз, всю неделю, пока меня держали тут. Но никто из нас никогда не попадет в это ущелье. Америке, Великобритании и России придется отправить сюда новых шпионов.

– К тому времени будет уже слишком поздно, – ответил Гари. – Окара из Японии находится где-то рядом, вероятно, он опередил нас.

Русский красочно выругался.

– Окара!.. Я мог бы и сам догадаться! Этот проклятый маленький японец, которого никто не видел, наверняка преуспеет там, где мы потерпели неудачу. Он-то попадет в Кум и найдет там Ширани! – А потом он вновь начал ругаться на своем языке. – Я не против умереть, но чтобы Окара победил меня? Чтобы Россия допустила господство Азии, уступив этим маленьким желтых дьяволам?

– Азия, в которой будет доминировать Россия или Британия, будет столь же плоха для мира, как и Азия под японским флагом. Америка послала меня сюда, чтобы ничего подобного не случилось.

– Может, даже Окара не сможет добиться успеха в этих горах, – пробормотал Борщёфф. – Боюсь, эта задача слишком сложная, и даже Япония не сможет справиться.

– Что ты имеешь в виду? – резко спросил Гари. – Ты не веришь в тибетские суеверия о Куме и его людях?

– Я не знаю, во что верить, – ответил русский. – Там происходит что-то чертовски странное. Вы видели огонь, который каждый ночь вспыхивает над вершинами? И все эти люди уверены, что охраняют тайные могучие силы древних богов. Более того, эти тибетцы уверены, что до того как Ширани выберется из Кума, она сделает нечто, что разрушит все великие мировые державы. Это будет День Разрушения, о котором они говорят, и после этого все народы будут легко побеждены.

Улук беспокойно пошевелился.

– Такая же история ходит и среди моих людей, – заверил Гари маленький монгол…

Время тянулось очень медленно. Вскоре после полудня угрюмая тибетская женщина, одетая в длинный шерстяной халат и странную шапку, принесла им еду и поспешно ушла. Пища состояла из цсамба, или молотого ячменя, смешанного со сливочным маслом.

Борщёфф съел большую часть своей порции, а Улук глотал через силу. Гари и Джоан почти не притронулись к своей пище. Гари сидел и чувствовал, как холодное отчаяние охватывает его. В его мозгу звенела лишь одна мрачная мысль: «Ты потерпел неудачу. Ты подвел свою страну».

– Черт побери, должен существовать какой-то способ выбраться отсюда, – яростно воскликнул он, вскочив на ноги. Остальные без всякой надежды посмотрели на него.

А потом неожиданно Улук поднялся, и глаза его сверкнули.

– Есть способ выбраться свободу! Я только подумал, – а потом он резко повернулся и спросил у русского: – Нам принесут еду сегодня вечером, после наступления темноты?

Борщёфф кивнул, однако выглядел он очень озадаченно. И тогда монгол быстро заговорил:

– Когда сегодня вечером женщина принесет нам еду, мы сможем её одолеть, и я выйду в её одеянии и шапке. Я могу сойти за местного, чтобы обмануть охранников в темноте. Я смогу украсть лошадей и оружие и вернуться сюда. И вы сможете попробовать вырваться и убежать.

– Это шанс! – закричал Гари, его серые глаза, ранее переполненные отчаянием, снова загорелись. – Как только мы выберемся из этого лагеря, Улук, мы на полных парах направимся к этому ущелью.

Прищурившись, Борщёфф внимательно посмотрел на американца.

– Ты не поедешь без меня, Мартин! Если ты бросишь меня, я тут же подниму тревогу.

– И я поступлю точно так же, – немедленно заявила Джоан Лэйрд. – Ты возьмешь и меня с собой, иначе я испорчу весь твой план.

– Хорошо, черт побери, – выругался он. – Вы оба сможете поехать со мной, но как только мы окажемся в том ущелье, решим, кто поедет в горы в Кум.

Оставшуюся часть дня они обдумывали свой отчаянный план. Гари отлично сознавал, что, даже если он доберется до гор, ему ещё придется бороться с Джоан и Борщёффым, но он заверил себя, что с помощью Улука наверняка справится с ними…

Ночь воцарилась над огромным тибетским лагерем. Когда спустилась тьма, над нависшими белыми вершинами снова вспыхнул таинственный огонь, подкрасив звездное небо колеблющимися лучами красного света. Пленники наблюдали за происходящим из палатки, и тибецы снаружи тоже смотрели за происходящим и возбужденно разговаривали. Но шло время, и кочевники начали постепенно расходиться по своим юртам.

– Что если женщина с едой сегодня не придет? – спросила Джоан, ни к кому конкретно не обращаясь.

– В таком случае… – начал было Гари, а потом неожиданно остановился и зашипел: – Она идет!

Охранники снаружи с кем-то заговорили. Гари и Борщёфф притаились по обе стороны двери. Тибетская женщина вошла в палатку, держа в руках миску с едой.

Мужчины прыгнули на неё одновременно. Времени для галантности не осталось. Гари сразу же зажал ей рот, в то время как русский скрутил руки.

Джоан быстро и эффективно заткнула рот большим платком. Они связали руки и ноги женщины полосами ткани, которые заготовили заранее. Улук уже содрал с неё верхний халат и головной убор. Мгновение – и маленький монгол преобразился.

– Теперь ступай! – напутствовал его Гари. – Возьми четыре лошади, пару винтовок и возвращайся. Мы будем ждать, и набросимся на стражей, когда увидим, что ты возвращаешься.

– Да, господин, – прошептал Улук.

Потом он решительно вышел из палатки, пригнув голову и стараясь держаться так же, как плененная ими женщина. Один из охранников что-то сказал ему.

В ответ Улук только пожал плечами и отправился дальше. Через мгновение он растаял в темноте.

– Пока все идет хорошо, – пробормотал Борщёфф. – Если он раздобудет лошадей, у нас будет неплохой шанс.

– Лучше ему поспешить, – пробормотал Гари. – Скоро встанет луна.

Джоан Лэйрд, напряженная от волнения, присела рядом с американцем. Они ждали в невыразимом напряжении.

Неожиданно где-то в лагере кочевников раздался дикий вопль. Ему вторили другие встревоженные крики, а потом раздался стук копыт. Кто-то проскакал во тьме.

– Улука обнаружили! – воскликнул Гари. – И ему пришлось бежать из лагеря.

– Тогда мы покойники! – воскликнул Борщёфф.

Тибетский лагерь начал пробуждаться.

Кто-то во тьме задавал вопросы на повышенных тонах, собаки дико лаяли. В южной части лагеря кто-то поднял тревогу. Гари увидел, что охранники за дверью смотрят во тьму, пытаясь понять, что там происходит. Сейчас, когда все в замешательстве, у них и в самом деле появился шанс убежать.

– Мы все равно должны попробовать… так почему бы не сейчас! – бросил он Борщеффу и Джоан. – Как только они обнаружат, что один из нас исчез, они станут много тщательнее охранять нас, и у нас никогда не будет другого шанса. Вперед!

Времени обсуждать детали не было. Нужно было действовать, потому что замешательство в тибетском лагере не могло длиться долго.

Гари бросился из палатки. Он выскочил из неё вместе с русским и девушкой. Охранники, услышали шум, повернулись и стали уже было поднимать винтовки, чтобы открыть огонь…

Гари взмахнув кулаком и нанес удар в лицо ближайшему часовому. Ружье часового полыхнуло малиновым пламенем, когда кулаки американца врезались в живот одного из тибетцев. Часовой согнулся и упал, выронив винтовку. Гари выхватил меч из ножен сраженного им воина и дико крутанулся, нанося удар.

Огромный кулак Борщёффа превратил лицо другого охранника в кровавую отбивную. Тибетцы, охранявшие заднюю часть палатки уже бежали к ним, целясь. Джоан отчаянным ударом сбила с ног одного из них, уже готового было нажать на курок. Последнего из охранников остановил большой кулак русского.

– Быстрее! Вон лошади! – закричал Гари, подбегая к ближайшей палатке, где была привязана дюжина лошадей.

Лошади были оседланы и взнузданы, видимо, ожидая, что их используют пастухи, которые жили в той палатке. Гари с помощью меча сдернул поводья, и трое искателей приключений вскочили в седла. Теперь тибетцы бежали к ним со всего лагеря, разбуженные выстрелами. Один из преследователей схватился было за узду, но Гари взмахнул мечом, и туземцы отступили.

– Помчались! – завопил Гари, пришпорив свою жилистую лошадку.

Лошади, обезумевшие от шума, метались между темными палатками. Винтовки разом грохнули у них за спиной, и пули засвистели над головами беглецов. Весь лагерь пришел в дикое волнение.

Тибетцы метались во тьме, пытаясь остановить их, но отчаянные беглецы врезались в толпу, сметая как кегли тех, кто стоял у них на пути. Борщёфф хрипло кричал, Гари крутил мечом, как сумасшедший. И итоге они стрелой вылетели из лагеря и понеслись по темной равнине в сторону гор.

Впереди в пяти милях от них вырисовывался величественный барьер колоссального горного хребта, увенчанный странным пульсирующим огненным свечением. Гари направил свою лошадь к узкой щели в белой стене. Позади из тибетского лагеря доносились возмущенные крики.

– Они устроят за нами погоню! – воскликнула Джоан, перекрикивая ветер…

– Не думаю, что они последуют за нами в священные горы, – заметил Гари. – Мы будем в безопасности, когда окажемся на перевале.

Стиснув зубы, Гари решил, что даже если они выиграют эту гонку, ни Джоан, ни Борщёфф – ни представитель Англии, ни представитель России – не должны отправиться в горы вместе с ним. Каким-то образом ему нужно будет остановить своих спутников, хотя теперь ему не приходилось рассчитывать на помощь Улука…

Вскоре они скакали уже среди пологих предгорий, которые перемежались островками отвесных утесов. Луна поднялась над горизонтом, и теперь её огромный белый щит изливал серебряный свет на бескрайние снежные равнины и плато позади них.

– Тибетцы остались где-то позади, – объявил Гари.

– Это собаки, пожиратели баранины, никогда нас не поймают! – восторженно рассмеялся Борщёфф.

И вот они очутились у подножья перевала, у начала узкого каньона, заваленного огромными валунами, отчасти залитого лунным светом. Ущелье больше всего напоминало гигантскую трещину в каменной стене. Сверху свисали масса снега и огромные наледи, а само ущелье извивалось, то и дело поворачивало и вело куда-то вверх. Казалось, сам воздух тут превратился в лед.

В лунном свете Гари увидел впереди на дне ущелья снег. Где-то здесь находился край ледника, сковавшего горы. Сначала слой снега был очень тонким, а потом лошадкам пришлось бороться с глубокими снежными заносами. Высоко над головами беглецов висели огромные массы снега и льда, которые готовы были в любой момент обрушиться им на голову. Местами было видно, где ледяные массы уже упали на землю. Вглядываясь в следы в снегу, Гари понял, что кто-то недавно проехал тут, направляясь в ту же сторону, что и они.

– Должно быть Улук направился по этому ущелью, когда понял, что мы благополучно покинули лагерь! – воскликнул он. – Он где-то впереди! – А потом он радостно закричал на весь каньон: – Улук!

Его крик эхом пронесся между ледяными стенами. А потом эхо принесло ответ:

– Я здесь!..

Надежды Гари вновь ожили. Пришпорив свою лошадь, американец направил её вперед. Если он соединиться с Улуком, то они вдвоем смогут заставить Джоан и Борщёффа остановиться, не ехать в горы. Он, и только он один раскроет тайну Кума!