Текст книги "Стихи"

Стихи
Эдуард Гайдай

© Эдуард Гайдай, 2017

ISBN 978-5-4485-9217-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
…Из этих виршей
многое бы вышло,
 

Когда б писать ты лишнее устал…

пальцем по смартфону

Скрипач

 
В руки скрипку он взял,
И она осторожно запела.
И прекрасней мелодии
Ты ещё не слыхал.
Только город услышал,
И зависть его одолела,
Что какой-то скрипач
Лучше города шум издавал.
И завыли машины,
Забили на башнях куранты.
Город шумно вздохнул,
Начиная привычный денёк.
И в потоке тех звуков
Исчезла игра музыканта,
И казалось, что он
Победить уже город не мог.
Долго длилась борьба,
Но скрипач и не думал сдаваться —
За искусство своё
Не жалел ни таланта, ни сил.
Город долго шумел,
И когда уже стало смеркаться,
Город понял,
Что наш музыкант победил.
Холодная ночь опустилась на город усталый.
Уснули дома, тротуары и улицы спят.
Погасли уже и глаза городские – рекламы.
И даже вокзалы не так уже сильно шумят.
Оконные ниши
            темнеют на жутких громадах,
Лишь в этом окне
            до утра не погасит он свет.
Случайный прохожий
            увидит на светлом квадрате
С уставшею скрипкой
            Твой, музыкант, силуэт.
 

1984

Ушло

 
Я не заметил
        тот момент,
                когда ушло.
И как-то стыдно
                стало удивляться.
И важных дел,
        как ни вертись,
                полным-полно.
И перестали
                песни сочиняться.
Нет больше песен —
        это знак:
                пора взрослеть,
Жить не тужить,
                пить молоко коровье…
А что ушло —
        о том забыть
                и не жалеть,
Всё наживём,
                хватило бы здоровья!
На детский бред
        давно пора
                махнуть рукой,
Ведь сам себя
                пустой тоскою донял,
Взглянуть серьёзно —
        так проблемы
                никакой!
А что ушло,
                я, собственно, не понял…
 

Вечер

 
Вечер грохочет.
Искрятся трамваи.
Лёд на канавке,
Нет лебедей.
Спичка упала.
Дымит в тротуаре.
Дым размывает
Огни фонарей.
Окна без крыши,
А облако выше.
Облако светится
Только себе.
Где-то меж ними,
В промоченной люльке
Сосульки растут,
Угрожая судьбе.
Ветер навстречу.
Всё время навстречу.
Хмурые лица.
Пот на виске.
Мечется вечер
И противоречит
Мыслям беспечным
И глупой тоске.
 

1995.

Армейские

Из тетради по политзанятиям (1986)

Восход

 
Пернатым посвистом крича,
Неспешно Солнце выплывает.
Лучом, как саблей палача
От неба Землю отсекает.
И растекается заря
Как кровоточащая рана.
И просыпается Земля,
Зевая утренним туманом.
Потея едкою росой,
Превозмогая боль и вялость,
Встречает проклятый судьбой
Свой новый день, пустую радость.
И, расставаясь с телом сна,
В бреду и шоке голубея,
Едва шевелится Земля
С кровавой раною на шее.
Лучи – геены провода —
Кромсают мир пустых мечтаний,
И звёзды нервных окончаний
Покорно гаснут. Без следа.
 

1986.

Сон

В итоге обычных, но столь утомительных танцев,

На белом холсте появляются длинные тени.

И я улетаю навстречу с Летучим Голландцем,

Где в пене морской скачет зеркало дум и сомнений.

Улыбок, подвешенных к носу, та заводь не знает,

Там розы не прячут шипов и всегда пахнут розой,

Там если горит, то и светится и согревает,

И жить можно вовсе без тела, а значит без позы.

От бренного мира остались лишь память и мысли.

Над снежной равниной стервятники чёрные кружат.

И кажется, ждёт нас весна, пробуждение жизни,

Но тают снега, а на смену им – грязные лужи…

1987.

«В электрическом свете ночного холодного «солнца…»

 
В электрическом свете ночного холодного «солнца»
Я иду по засыпанной утренним снегом тропе.
А метель продолжает крутить свои снежные кольца,
И мне снова мучительно путает ноги шинель.
Скуку, мысли о доме опять прогоняю я
прочь.
Отчего, почему и за что – осознать не могу.
Я иду и пронзаю собою полярную
ночь,
Но мой взгляд не проходит сквозь эту холодную
тьму.
Я иду по пустыне, в которой не хочется пить.
Ветер жжёт мёрзлым снегом меня, как горячим
свинцом.
Если б ты захотела обнять, я б не смог ощутить.
От мороза слезятся глаза и немеет
лицо.
Над тропою моей опускаются тучи всё ниже.
В стуже грусти и бурях забот мне идти нелегко.
Я читаю письмо, и гражданка мне кажется ближе,
Но, взглянув в календарь, понимаю – ещё далеко…
 

1986.

«Не тони в потоке забот…»

 
Не тони в потоке забот,
И хоть раз на себя оглянись.
Жизнь давно уж куда-то идёт,
А ты толком не понял жизнь.
Что к чему? Для чего? Почему?
Парадоксов бесчисленный рой.
Или я для чего-то живу,
Или жизнь лишь придумана мной.
Память – словно зеркальная гладь,
В ней лишь образы прожитых дней,
И в них я отражаюсь опять…
Иль они отразились во мне?..
 

Из тетради по политзанятиям (1986—87)

Писксимизм

 
В тусклом пространстве бумажных обоев,
В камере вечных тревог и потерь
Мы, позабытое племя изгоев,
Тщетно стучимся в закрытую дверь.
Смрад испарений от страсти наживы
Давит нам грудь и стучится в виски.
Мы не мертвы, но уже и не живы,
Вечные пленники собственной лжи.
В чёрные щели гнилого паркета
Вязко течёт бесполезный наш пот,
Что б, истощившись от поисков света,
Нам навсегда улететь от забот.
В вечной ночи голубой наш концлагерь
Мчит, рассекая космический прах.
Выбор, увы, не большой перед нами:
Ад на земле, или ад в небесах.
 

1988.

Возвращение в жизнь

Банальное

 
Снова вечер.
                        Снова встречи.
Снова полон дом непрошеных гостей.
Вновь звучат
                        пустые речи,
звон бокалов за врагов и за друзей.
И опять я
                        напиваюсь.
Вместе с ними развлекаюсь до утра.
И для них я
                         улыбаюсь,
Оставляя яд печали для себя.
А на крышах
                         ветер дышит,
В сточных трубах тихо плачет талый снег.
Но его
               никто не слышит —
в нашей комнате весёлый пьяный смех.
Этот вечер
                      бесконечен.
Эта ночь опять без отдыха, без сна.
Эта жизнь —
                        как наша встреча.
Ярко вспыхнув, она гаснет без следа.
 

1990.

Металл

 
С первых дней мы скрипим тормозами,
И всю жизнь мы качаем меха,
И всегда у нас под ногами
Песок из металла, металл из песка.
Горит мартен в чугунном угаре,
Течёт свинец в стальных берегах,
Крик наковальни на каждом ударе,
И искры рассыпаются на медных полях.
Люди бьются за металл,
А я устал.
– Ало, ало! Привет, мой друг!
Твой голос стал металлическим вдруг!
Наверное, твой провод переехал трамвай!
За ним не заржавеет. Другой припаяй.
Скрипит рука, надо смазать сустав.
Привкус солярки на медных губах.
Мы не умрём. Никогда не умрём.
Мы просто очень тихо покатим на слом.
Люди бьются за металл,
А я устал.
 

1991.

В метро

 
Открываю глаза
И смотрю, как полоски,
Толкаясь, дрожат в полутьме.
И сквозь них я лечу,
Неподвижный и плоский,
Лечу, отражённый в окне.
Я, наверное, счастлив,
И путь мой не гладкий
У счастия в самом начале.
Но гляжу на себя я
С улыбочкой гадкой,
А в каждом глазу по печали.
С каждым мигом я жду,
Как окрасятся кровью
Полоски, пронзая мой бок.
Но потёртое
«Не прислоняться» с любовью
Щекочет мой тёплый висок.
 

1998.

Боюсь любить

 
Ты открываешь мне дверь
И видишь небо без туч,
Но за тобою во тьму
Мой упирается взгляд.
Моя любовь для тебя —
Это солнечный луч.
Твоя любовь для меня —
Это дьявольский яд.
И каждый день всё темней,
Как продолжение сна.
В потоке пасмурных дней
Мне трудно встретить себя.
Я в пожелтевшей листве
Ничьей не вижу вины,
И снова пью в тишине
Настой твоей белены.
Когда похмельный закат
Тебе вонзит в спину нож,
Ты обернёшься назад
И всё, конечно, поймёшь.
Увидишь блеск моих глаз
В ночи тревог и потерь…
Боюсь, напрасно сейчас
Ты открываешь мне дверь.
 

1989

Части речи

 
Свет.
    Окно.
         Ночь.
               В кровать.
Гасить,
     Открыть,
          Впустить
                И спать.
Дух.
    Мечта.
         Сон.
               В полёт.
Зовёт,
     Поёт,
          Придёт,
               Несёт.
А утром Солнышко взойдёт,
И будет всё наоборот:
Вставай,
     Глотай,
          Скачи,
               Влезай.
Звонок.
     Чаёк.
          Порог.
               В трамвай.
Крутить,
     Сжигать,
          Платить,
               Хватать.
Болты.
     Мосты.
          По три.
               По пять.
Из кожи лезть и с ног слетать,
Что б ночью лечь спокойно спать.
 

1996.

«Когда-то ты умел мечтать…»

 
Когда-то ты умел мечтать
О том, что будет.
Хотел любить, хотел играть
На радость людям.
Когда-то ты умел терять
Не огорчаясь.
И выходил рассвет встречать
Не прощаясь.
Ты не хотел,
Чтоб было так, как есть сейчас,
Ты не умел
Считать последним каждый час,
Ты не жалел,
Что Солнце светит не для нас,
Ты не успел
Понять, что будет в этот раз…
 

1991.

Неуловимый Ковбой

 
Под знойным солнцем дикой Аризоны,
Презрительно качая сапогом,
Не мывшийся от самого Гудзона,
В большой телеге катит старый Том.
Почёсывая кольтом поясницу,
Слегка касаясь пальцами вожжей,
Колёсами на сучковатых спицах
Вминает в грунт навоз своих коней.
Под сенью шляпы и в колёсном стоне
Окрестность гордо озирает он.
Воды не мало утекло в Гудзоне
С тех пор, как он покинул тот Гудзон.
Ни перед кем он не держал ответа.
Он сам себе слуга и господин.
За пять секунд в лицо любого цвета
Он выпускает полный магазин.
В свободный путь плывёт как в небе тучка
Свободный Том – сам чёрт ему не брат!
Там, позади, раздавленные кучки,
Тут, впереди, привычный конский зад.
Ему плевать на войны и набеги,
И дела нет ему ни до кого…
Но едет он один в пустой телеге,
И ни кому нет дела до него.
 

1994.

Доктор Время

 
Доктор Время, что за шутки?
Отчего стоишь беспечно?
Бесконечно длятся сутки.
Бесконечно. Бесконечно.
День за днём всё также страстно
Сердце чувства хороводит.
Где ж волшебное лекарство
Под названьем «Всё проходит»?
Дни мелькают, годы тают.
Бесконечное движенье.
Миллионы умоляют,
Чтоб ты замер на мгновенье.
Доктор Время, ты ошибся,
Видно, нынче не в ударе:
Ты во мне остановился,
Только я не благодарен.
Время, время, без сомненья,
Ты далёк от совершенства.
Бесконечные мученья
За мгновенные блаженства.
 

2005.

«Встречаясь, улыбаюсь…»

 
Встречаясь, улыбаюсь.
И взглядом не обижу.
Прощаясь, убиваюсь
И тихо ненавижу.
Себя.
Или кого-то.
За всё.
Или за что-то.
Я разницы не вижу.
Прощаясь, ненавижу.
 

2005.

По барабану

 
Прекрасный дождик, пуще лей!
В душе прохлада, ветер воет.
И в первый раз за столько дней
В груди нисколечко не колет!
 
 
Как хорошо! Легко дышать
Мельканьем капель разноцветных!
Как ярок мир! Его опять
Я вижу! Вижу! В струях бледных.
 
 
Словечко-ключик, как во сне,
Закрыло дверь. Стянуло рану.
Стучат дождинки по земле,
Стучат…
                 А мне по барабану.
 

2005.

Оптимизм

 
Близятся сочельники,
Солнышка не жди.
Снег покрыл все ельники.
Радость впереди!
Всё вокруг меняется —
Каркают скворцы,
Свиньи умываются,
Рушатся дворцы.
Добрые и милые
Розгами побьют.
Самые правдивые
Ласково соврут.
А злодеи страшные
Мёдом угостят.
А враги отважные
Вдруг не победят…
Что грустить-печалиться,
Рюмки целовать?
Вечно всё меняется,
Нам не привыкать!
Близятся сочельники.
В печке пироги.
Были понедельники,
Будут четверги.
 

2005.

Коллеге

 
Несчастный друг! В лесах твоих творений
Я брёл без тропки от дубка к дубку,
Тащился я от образных сравнений,
Как спичечный конец по коробку.
Прости меня – всегда смеяться легче,
Всегда приятней, хоть порой грешно.
Прости, я сам – такой же ворон певчий,
И мне, признаюсь, вовсе не смешно.
Но ты творишь! – как с этим не поздравить?
А я теперь мечтаю об одном:
Уйти в диван,
Тепла земле прибавить,
И не жалеть уж больше ни о чём.
 

1995

Говорят

 
Говорят, волки воют, а птицы поют,
Махаоны порхают, а мошки снуют.
Говорят, Солнце светит, а звёзды горят.
И всегда обо всём говорят, говорят…
Если стая волчат запоёт от души,
Все равно говорят – кто-то воет в глуши.
Если ж ты соловей, и от боли ревёшь,
Всё равно для людей ты чудесно поёшь.
Говорят, что есть лица, но лишь у людей,
И солдат – не убийца, палач – не злодей.
Не предатель шпион, и лекарство – не яд.
Говорят, правда есть. И есть ложь, говорят.
 
 
Океаны грохочут, а речки журчат.
Вдохновляет восход, огорчает закат.
Говорят, Солнце светит, а звёзды горят…
И во всё это верят —
                                         Ведь, все говорят!
 

«Как это мудро устроено…»

 
Как это мудро устроено:
Прошлые жизни во тьме.
Спрятано всё, захоронено
Где-то под илом, на дне.
Капнуть на рану поэзию,
Горечь романсом запеть…
Бог, подари мне амнезию,
Если нельзя умереть.
 

8 апреля 2006

«Когда число прощаний…»

 
Когда число прощаний
Гораздо больше встреч,
Не надо обещаний —
Понятно, о чём речь.
Когда число прощений
Уже за миллион,
Не надо объяснений,
Что кто-то не прощён.
Но больно соглашаться
С наукой серых дней:
С любовью расставаться,
Не прорастая в ней.
 

«В номинации «Жизнь…»

 
В номинации «Жизнь»
              я всё время стою.
И меня ожидает награда.
Если годик прожил
              в настоящем раю,
Будет год настоящего ада.
 

«Как странно всё, как надо нам не много…»

 
Как странно всё, как надо нам не много.
Фантазии и чувства движут нами.
Так сладостны… А вроде, что такого? —
Коснуться рук и губ твоих губами…
 

«Помнит – не помнит…»

 
Помнит – не помнит,
Обнимет – пошлёт…
К цветку не протягивай руки.
Любовь, как и то, что наоборот,
Легко познаётся в разлуке.
 

Цветок

 
В моём саду цветок расцвел
И счастлив был,
Что просто жил,
Ведь он не ведал, для чего
Его садовник посадил.
 
 
Цветок не стал ответов ждать,
И сам решил свой путь создать:
Он жил, чтоб миру раздавать
Волшебный дар —
                                      Нектар.
 
 
Цветок и горд и счастлив был.
Вся жизнь – весна.
И цель ясна.
Он диких пчёл к себе манил
Порой без отдыха и сна.
 
 
Но угадать не смог, увы,
Зачем он жил все эти дни.
И вот сорвали и вплели
В большой венок
                                     Цветок.
 
 
Цветок увял давным-давно.
В венке почил
Среди могил.
Так и не понял, для чего
Его садовник посадил.
 
 
Садовник сам не ожидал,
Что он для пчёл цветы сажал.
Лишь о венках он помышлял,
А вышел, вот,
                                     И мёд…
 

2011

По письмам Ремарка
(К спектаклю «Стальная орхидея». )

РЕМАРК:

 
Так искренна
Душа простая и глубокая.
Ты близкая
И удивительно далёкая.
Ко мне с высот явилась ты,
Как воплощение мечты.
И сердце так стучит, что глохну я от шума.
А ты прекрасна как весна,
Сильна как Пума и нежна,
Люби меня, люби, о ласковая Пума.
 

МАРЛЕН:

 
Вдали от глаз
Таится самое желанное,
И манит нас
Всё необычное и странное.
Тебя я слышу чуть дыша,
О, как тонка твоя душа,
Лишь прикасаясь к ней, от счастья я немею.
В тебе живут мои мечты,
И думы тайною полны,
Люби меня, прошу, люби меня сильнее.
 

ВМЕСТЕ:

 
Люби меня!
Я верю, ты моё пророчество.
Люби меня!
И нас покинет одиночество.
Любить, и верить, и прощать,
И никогда не умирать,
Хочу я быть с тобой, и жизнь пустить по кругу.
Судьбу до срока не познать,
Но нам с тобой дано мечтать.
Мы счастливы лишь тем, что мы нужны друг другу.
 

Письмо Жану Габену
(По письмам М. Дитрих.)

 
Приходит ночь,
И я одна.
Я знаю точно —
Никогда
Никто на свете так не ждал,
Как я, любимый, жду тебя.
 
 
Погасла лампа,
Дождь стеной.
Ты где-то там,
Желанный мой.
О, если б вместе были мы,
Я б дождь любила всей душой.
 
 
Теперь,
     нам невозможно жить, друг друга не любя.
За дверь
     я выставляю всё, что было до тебя.
Поверь,
     лишь за тебя судьбе молюсь день ото дня,
Разлуку горькую кляня.
 
 
Мой рай!
     Небесный рай ты в этом мире для меня!
Пускай
     летит душа к тебе, желанием горя!
Ты знай —
     лишь за тебя судьбе молюсь день ото дня.
Живу я только для тебя.
 
 
Ищу во тьме
Твои глаза,
А по щеке
Бежит слеза.
Мне не вздохнуть, мне не уснуть.
В душе и за окном гроза.
 
 
Я замерзаю
И горю,
Я заклинаю
И молю:
Вернись скорее, ангел мой,
Вернись, я так тебя люблю!
 

Небо встречается с морем
(К спектаклю «Алые паруса»)

 
Небо встречается с морем,
Море встречается с небом.
Парят корабли на просторе,
А снизу плывут облака.
Море сливается с небом,
Небо сливается с морем.
И если ты где-нибудь не был,
То будешь там наверняка.
Ты будешь там наверняка.
 

«Душа у девчонки свободна как птица…»
(К спектаклю «Алые паруса»)

 
Душа у девчонки свободна как птица,
Но, каждый встречая рассвет,
Всё ждёт, почему-то, прекрасного принца,
Которого, может быть, нет.
И в солнечный день, и в лихое ненастье,
Сквозь сотни и тысячи лет,
Любая былинка мечтает о счастье,
Которого, может быть, нет.
Но вечно над миром надежда летает,
И душам, которых не счесть,
Добраться до светлой мечты помогает
Надежда, которая есть.
 

Алые паруса

 
Идут минуты не спеша,
А годы мчатся вскачь.
Взрослеет нежная душа,
Хоть радуйся, хоть плачь.
В душе звучат мольба, и крик,
И шёпот в небеса:
Оставить нам ещё на миг
Веру в чудеса.
 
 
Далёкая мечта – наш талисман:
Взошла заря, и в дымке океан,
На миг затих прибой, и ярко вспыхнула роса,
В ней отразились алые, как сердце, паруса.
 
 
Как сердце,
Что верит и зовёт,
Как песня,
Что радость нам несёт,
Надежды тайной голоса —
Алые паруса.
 

От свидания до свидания
(из мюзикла «Девушка-гусар»)

 
Удивительно то,
Удивительно сё,
Удивительна жизнь, в самом деле!
Хоть беги и кричи,
Хоть сиди и молчи,
Тебя крутит судьба в карусели!
Просчитал все ходы,
Чтоб уйти от беды,
Но остался в живых еле-еле.
Никогда не понять,
Что искать, что терять,
Удивительна жизнь, в самом деле!
Но…
Вычисленья не нужны,
Предсказания смешны,
Ведь любовь изменит все твои ходы.
Пролетят года как дни,
Снова песни о любви
Будут петь потомки наши до зари!
 
 
Лишь любовь —
                    наше призванье,
И живём
                     мы от свиданья
До свидания…
 

1999

Новое

 
Новые ритмы,
Новые рифмы.
Слово я
               «новое»
                           Вынесу в титры.
 
 
Спелые всходы
Смелого хода.
Снова всё
               ново, да
                            Старая мода…
 

2011

Порой мы встречаемся

 
Порой мы встречаемся. Мельком, случайно.
В кафе, на вокзале, в кино…
Встречаемся взглядами, чувствуя тайно,
Что были знакомы. Давно.
 
 
Сердца замирают от сладкой истомы,
Мы быстро отводим глаза.
Нам точно известно, что мы незнакомы,
Но были. Сто жизней назад.
 
 
Я помню тот взгляд – и глубокий, и нежный,
И пылкий, как слово «люблю».
Я помню его – он такой же, как прежде!
Душа, я тебя узнаю!
 
 
Сто жизней назад, от восторга пьянея,
Встречали мы первую ночь…
Теперь же, о чём-то незримом жалея,
Мы молча расходимся прочь.
 

2011

Хорошок

 
Не понимаю ничего я в стихах!
Смешные «ОХ»,
Сплошные «АХ».
«Сосна уснула в кучевых облаках».
А в чём подвох? —
Растёт в горах?
 
 
Не понимаю я в стихах ничего!
Любой пустяк
Вздыхает: «О».
А тут Земля волчком несётся в ничто,
В межзвёздный мрак,
Где всё равно…
 
 
К чему страданий этих пыльный мешок?
Про пастушка,
Про посошок…
Но странно, что порой
Услышишь стишок,
А от стишка —
                             Хорошок!
 

2011

«Жизнь течёт куда-то в дальние пространства…»

 
Жизнь течёт куда-то в дальние пространства,
А в теченьях не бывает постоянства,
Без куплетов не рождаются припевы,
И пока проблемы нет, то нет и темы.
 

Архимед

1.

 
– Дайте же, дайте мне точку опоры!
Перевернётся вверх дном этот свет! —
Так на Олимп и окрестные горы
Громко из ванны кричал Архимед.
Боги смущённо потупили взоры,
Дать побоялись опасный предмет —
Вдруг, он на землю швырнёт Метеоры,
Или изменит движенье планет?!
Зря к богам взывал философ.
Поглядев с Олимпа косо,
Архимеду перед носом
покачали кулаком.
Зевсу даже не сказали,
Отвлекать его не стали —
Он гулял по женской бане,
Притворившись кипятком.
Олимпийские колоссы
Суть не поняли вопроса —
В Сиракузах антропоса
Речь не сразу разберёшь.
Он просил не трос для крана,
И не бомбу из урана,
А хотел он без обмана
Знать, что – истина, что – ложь.
 

2.

 
– Мне без тебя не прожить ни минуты! —
Герцог пастушке обмолвился так, —
Жаль, не порвать нам условностей путы,
Вместе нельзя нам, и порознь никак.
– Да, мой любимый, – пастушка сказала, —
Ты моя жизнь наяву и во сне!..
Вскоре пастушка влюбилась в капрала,
Герцог погиб на ближайшей войне.
Герцог врал, – пастушке ясно! —
Говорил, что любит страстно,
От любви погиб напрасно,
Но жениться, гад, не стал!
А она ж тогда не знала,
Что замлеет от капрала,
И всё честно обещала,
Просто, герцог прозевал…
Жаль, что древние колоссы
Суть не поняли вопроса —
В Сиракузах антропоса
Речь не сразу разберёшь.
Нужен был не кол тарана,
И не формула метана,
А хотелось без обмана
Знать, где истина, где ложь.
 

3.

 
Был адвокат справедливым и честным.
Был справедливым и честным судья.
А справедливый бандит и разбойник
С ними по-братски делился не зря.
Он им добро отдавал безвозмездно,
Значит, он – честный, видать по всему!
И даже судье с адвокатом известно,
Что честных людей не сажают в тюрьму.
Жаль, не разрешимы споры,
Нет, увы, такой опоры,
Чтоб направила все взоры
На сомнительный предмет.
Мы за правду вон из кожи,
Нет нам истины дороже,
Только истины нет тоже,
Вот, что понял Архимед!
Жаль, что древние колоссы
Не услышали вопроса.
В Сиракузах антропоса
Речь, порой, не разберёшь…
Что нам суры из Корана
Или вечная нирвана,
Если мы не знаем прямо,
Что есть истина, что ложь?
 

2012

«Она с яслей бесилась…»

 
Она с яслей бесилась,
Всегда стремилась в бой!
А он был тих, как силос,
Но так хорош собой!
Судьба недолго злилась,
Махнула им рукой:
Она на нём мужилась,
Он вышел заженой.
 

«Нам и́ногда све́т…»

 
Нам и́ногда све́т
Надо́еда-е́т.
А сточится нить,
Захочется жить.
 

Баллада гусеницы
(к спектаклю «Алиса в стране чудес». )

 
Что нужнее всего человеку?
Что нужнее всего муравью?
Ты не знаешь, и песенку эту,
Я тебе потому и пою:
Если Солнце укрылось за тучи,
Или с неба упала звезда,
Всех спасёт от печали горючей,
Озарённая светом мечта!
С ней и Солнце обратно вернётся,
С ней и ночь пробежит веселей,
И до звёзд человек доберётся,
И построит дворец муравей.
Если ж ты без мечты, без надежды,
То и радость не встретишь свою.
Ты запомни! И песенку эту
Я тебе потому и пою:
Кто мечту свою носит с собою,
Тот и в трудном бою победит.
И червяк, окрылённый мечтою,
Мотыльком в небеса полетит.
 

2012