Электронная библиотека » Эдуард Хруцкий » » онлайн чтение - страница 5

Текст книги "Страх (сборник)"


  • Текст добавлен: 5 июня 2015, 00:03


Автор книги: Эдуард Хруцкий


Жанр: Полицейские детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Кого? – У Данилова даже сердце заколотилось.

– Терехова Василия Нефедовича.

– Неужели и адрес его знаешь?

– Грохольский, дом три, квартира двенадцать.

Данилов вынул из ящика стола пистолет, сунул его в кобуру на ремне, поднял трубку телефона:

– Никитин, кто на месте?

– Самохин, Ковалев, Сергеев.

– Все в машину!

– Вышли, Ваня? – спросил Свиридов.

– В цвет, Леша, в цвет. Ты с нами?

– Конечно. Люди мои нужны?

– Да ты один целого взвода стоишь.

У входа стояли газик и «эмка». Оперативники теснились у машины.

– По коням, – скомандовал Данилов, – Грохольский, три.

Быков вел машину переулками и никому, кроме него, не ведомыми дворами. Данилов, хорошо знавший все городские закоулки, поражался тому, как Быков находит немыслимо короткие маршруты. Вот и сейчас машина, петляя, подпрыгивая на ухабах, распугивая кошек, оставляла за собой дворы, арки, проезды.

Удивительный город Москва. Его невозможно познать. Сколько ни ходи по нему, всегда найдешь прелестное неизвестное тебе место. В нем перепутались времена и стили. В заросших тополями и лопухом проходняках можно найти античные колонны, генуэзские арки, испанские балконы, повисшие над зеленью двора. Именно в этом смешении времен и стилей и есть великая московская красота. Она теплее, добрее построенного по ранжиру Петербурга.

Наконец машину перестало трясти, и они выехали на Мещанскую, переехали ее и влетели в Грохольский. Дом номер 3, шестиэтажный, старой постройки, с эркерами, с окнами, плотно закрытыми светомаскировкой, казался нежилым.

– Кто-нибудь, найдите дворника, – приказал Данилов.

Через несколько минут Никитин привел заспанную бабку в надетой поверх белья черной железнодорожной шинели.

– Вы дворник?

– Я буду, товарищ начальник.

– В вашем доме черный ход есть?

– В каждой квартире, только было указание домоуправа двери забить.

– Покажите нам подъезд черного хода.

Светя карманными фонарями, они обошли дом. Подъезд действительно был заколочен крест-накрест досками. Данилов потянул одну из них, и она легко поддалась.

– Наверное, пацаны, – забеспокоилась дворничиха.

– Возможно. Двенадцатая квартира на каком этаже?

– На четвертом.

– Трое к квартире. А мы с парадного хода.

Они подошли к парадному, и Данилов сказал Свиридову:

– Ты, Леша, постой здесь, а то, не дай бог, схлопочешь пулю. Наши клиенты народ горячий.

– Наши не лучше.

Данилов посмотрел на него и усмехнулся. Он вспомнил, как утром, в сороковом, возвращался домой после захвата налетчика Крюка, который два часа отстреливался из нагана и охотничьего ружья, и увидел во дворе, как шкафообразные ребята затаскивают в машину тщедушного учителя Левина, живущего в его подъезде.

– Леша, ты уж извини, но здесь я командую.

– Добро, побуду во втором эшелоне.

– Никитин, Самохин, за мной.

Они вошли в подъезд, в котором отчаянно пахло рыбьим жиром. Видимо, кто-то из жильцов совсем недавно жарил картошку на этом отвратительном лечебном препарате.

Как ни странно, этот продукт, с детства вызывающий у многих устойчивую ненависть, свободно, несмотря на военное время, продавался в аптеках.

И многие использовали его для готовки.

Оперативники поднимались медленно и тихо.

Горели на этажах синие маскировочные лампочки. Их свет не разгонял темноты, и она клубилась около дверей и стен, наползала на ступеньки и перила.

На третьем этаже они услышали странное позвякивание, словно кто-то подбирает нужный ключ в связке.

Они тихо поднялись на площадку и различили в синеватом мраке человека, пытавшегося открыть дверь двенадцатой квартиры.

– Стоять! – крикнул Данилов и зажег карманный фонарь.

Со звоном упала на пол связка ключей, и человек прыгнул в темноту.

– Стой! – крикнул Самохин.

Он, оттолкнув Данилова, прыгнул на площадку.

Резко грянул выстрел, и Самохин начал опускаться по стене. Данилов трижды выстрелил в сторону вспышки и повел лучом фонарика.

Сначала он увидел лежащий на площадке наган, потом человека, скорчившегося у ступенек, ведущих на четвертый этаж.

Снизу бежали оперативники. Данилов подошел, поднял наган, осветил лучом стрелявшего. Все три пули Данилова попали в голову, превратив ее в кровавое месиво.

– Как Самохин?

– Его ребята унесли, – ответил Никитин.

– Плох?

– Трудно сказать.

– Вскрывайте дверь квартиры Терехова, зовите понятых.

Дверь поддалась не сразу. Уж больно хитроумными замками обеспечил себя гражданин Терехов. Трем здоровым оперативникам с трудом удалось справиться с ней.

Данилов со Свиридовым вошли в квартиру. В коридоре валялись старая обувь, пальто, побитое молью, с вытертым каракулевым воротником.

Одну комнату освещал добрый семейный абажур с кистями и нарисованными по розовому шелку синими корабликами. Свет его, уютный и тихий, никак не вязался с обстановкой. Ящики стола были вывернуты, шкаф распахнут. На полу валялся чемодан с оторванной ручкой.

– Видимо, гражданин Терехов сильно торопился свалить с квартиры, – усмехнулся Свиридов.

Дверь во вторую комнату была заперта.

Никитин навалился плечом, и она распахнулась.

В этой комнате была лаборатория. Стояли фотоувеличители, камера, закрепленная на шарнирной подставке, ванночки для химикатов, резак для фотобумаги.

– Вот оно, – обрадовался Свиридов.

В углу комнаты стояли пресс, маленькая наборная касса. Тускло блестели в ней свинцовые литеры. На столе лежали вырезанные из резины печати и штампы.

– Молодец, Данилов, – хлопнул его по плечу Свиридов, – целую подпольную типографию накрыл.

Данилов подошел к экспертам:

– Есть что-нибудь?

– Такое впечатление, что он, уходя, все тщательно вытер.

– Значит, наш клиент боялся, что отпечатки останутся. Ищите.

– Ищем, товарищ подполковник.

На площадке толпились испуганные соседи.

– Он сегодня вечером с чемоданом из дома вышел. Я в распределитель пошла, смотрю – он поднимается. Быстро так, почти бегом. А человек-то немолодой. Распределитель закрылся раньше, не успела я, возвращаюсь, а он с чемоданом к трамваю идет.

– А сколько времени прошло, гражданочка? – вкрадчиво спросил говорливую женщину Никитин.

– Минут десять, не больше.

– Вы что, время засекли?

– Я уходила – по радио концерт артистов оперетты передавали. Я еще пожалела, что ухожу, – больно я Савину люблю. А пришла, его еще минут пятнадцать передавали.

Женщина была в засаленном халате, на голове бумажные папильотки, на лице выражение сладкого любопытства.

– А Терехов жил тихо?

– Очень. На работу да с работы. Вежливый, тихий.

– А кто к нему приходил?

– Ходили к нему мало. Только раз я на лестнице встретила его с одним неприятным типом.

– Почему неприятным?

– Рот полон золотых зубов, шрам на щеке, нос кривой. И он почему-то Терехова Мишей называл. Он же Василий, а тот его Мишей.

«Молодец соседка, точно описала Сеню Разлуку. Молодец. Вот и есть кончик. Видимо, этот Миша-Вася очень боялся ребят Грека, поэтому и собрался, как боец по тревоге».

– Простите, граждане, – сказал Данилов, – у кого из вас в квартире телефон имеется?

– У меня, – солидно ответил человек в полосатой пижаме.

– Вы позволите позвонить?

– Прошу.

Данилов вошел в теплую от сна квартиру и подумал, что у ночи есть своя особая температура.

На тумбочке, рядом с телефоном, сидел маленький котенок и таращил на Данилова круглые глазки.

– Хорош, – засмеялся Данилов.

– Вот подобрал вчера на лестнице котенка. – Голос человека в пижаме стал внезапно мягким и добрым.

– Детям?

– Мои дети вместе с женой погибли в сорок первом. Поезд разбомбили.

– Простите.

– Ничего. Я за них посчитался.

И Данилов увидел висевший на стуле полковничий китель с орденами.

– После ранения я в тылу оказался. А три года я их… – Полковник замолчал, погладил котенка. – Теперь с ним жить будем. Дочка все просила котика.

Данилов поднял трубку, набрал номер:

– Это я. Как Самохин?

– Врач сказал, что все будет хорошо, – ответил дежурный.

Данилов поблагодарил полковника и вышел.

В квартире Терехова продолжался обыск.

В стенах нашли два пустых тайника, под половицами на кухне обнаружили завернутые в пергаментную бумагу паспорта на разные имена, бланки старых ночных пропусков, даже школьные аттестаты.

– Солидно устроился гражданин Терехов, – сказал Свиридов. – Иван, давай выйдем поговорим.

Они вышли на лестничную площадку, закурили.

– Иван, хорошее дело ты поднял. У меня к тебе просьба.

– Какая, Леша?

– Отдай ее мне.

– Что?

– Реализацию по делу.

– А как мы документы переделаем?

– А зачем? Напишем в справке, что, реализуя совместные оперативные сведения, провели операцию.

– Леша, ты помнишь, что у тебя бумага лежит на Лялина и Евдокимова?

– Как же забыть такое.

– Что делать будем?

– Другой бы сказал: приеду – порву. Но я тебе врать, Ваня, не буду, я ее поутру спишу в архив.

– Вот это по-мужски. А совместную справку о ликвидации подпольного печатного цеха давай напишем. Только Терехова Васю-Мишу заловить надо.

– Зацепки есть?

– А то. Ты, Леша, здесь покомандуй, а я в контору, пора бабки подбивать.

Данилов ехал на Петровку и думал о том, что Муравьев, видно, не зря всю ночь носится по Москве: бог даст, выйдет он на эту сволочь Грека.

Муравьев

А он и не бегал по Москве. Он сидел в хорошей компании и играл в преферанс. Игорю сегодня везло, и он был необыкновенно доволен. Закончил пульку на рассвете.

Муравьев вышел на террасу дачи, вдохнул пахнущий хвоей воздух, потянулся. Спать не хотелось. А еще больше не хотелось ехать утром на работу.

Данилов

Он успел вздремнуть пару часов на заслуженном кожаном диване. Ровно столько, сколько отмерил ему один из четырех телефонов, стоявших в его кабинете. Разбудил его «черный ворон», телефон прямой связи с начальником.

Звук у него был пронзительный, как зубная боль.

Данилов, натыкаясь на углы стола, пролез к аппарату.

– Данилов.

– Спишь, Иван? – Голос начальника был лучезарно бодр.

– С тобой поспишь.

– Давай ко мне, поведаешь о стрельбе в Грохольском.

– Сейчас, только побреюсь.

– Жду.

Данилов достал из шкафа бритву, мисочку, помазок. Потом достал из сейфа электроплитку и поставил на нее чайник.

Нарезал в мисочку мыло, плеснул кипятку.

Данилов брился, когда в дверь постучали.

– Да.

– Можно, Иван Александрович? – Вошел Сергей Белов.

– Ну, как банкет, Сережа?

– Наружка довела объект до дома. Он живет в Мареновском переулке, дом семь, квартира двенадцать. Квартира отдельная. Машина, госномер МА 22–43, принадлежит артели «Швейник». Стукалин работает там начальником цеха пошива.

– Что делают?

– В основном заказы для фронта. Комбинезоны, гимнастерки, ватники. Но есть и небольшая часть продукции гражданской. Пальто, костюмы, рубашки из использованного парашютного шелка. Допрошенный мною дворник подтвердил, что два месяца назад к Стукалину приходили сотрудники органов, в качестве понятых приглашали его и жену. С его слов, дворник Морозов…

– Почему не допросил жену?

– Она умерла в прошлом месяце.

– Так что же с ее слов?

– Работники органов забрали ценности, деньги, составили акт, в котором она расписалась.

– Молодец, Сережа, это уже кое-что. Муравьева не видел?

– Нет. Иван Александрович, что с Самохиным?

– Поправится, рана не опасная.

– Иван Александрович, – без стука вошел Никитин, – наган, изъятый в Грохольском, принадлежал убитому вчера вохровцу. Убитого пока прокололи. Пальцы ушли в картотеку нашу и наркомата.

– Ну вот, ребята, и замкнулся круг. Вы покурите, а я пока пойду умоюсь.

Данилов умывался в пустом туалете и думал о том, как странно замкнулся круг. Убитый в Леонтьевском разгонщик-любитель вывел их на Грека. Данилову не приходилось раньше иметь дело с этим человеком. Грек исходил из принципа: не воруй, где живешь. Поэтому грабил на территории Московской области.

Судя по сводкам, налетчик он был жестокий, удачливый и авторитетный.

Данилов снял майку, растерся по пояс холодной водой и почувствовал себя значительно бодрее.

* * *

Начальник ждал его. На столе два стакана крепкого чая, от них шел аппетитный парок. На блюде лежали бутерброды с американским шпиком.

– Ты сначала поешь, Ваня, – начальник подвинул к себе стакан, – потом нарисуешь мне страшную тайну Грохольского переулка.

Данилов с наслаждением отхлебнул сладкий, ароматный чай, съел два бутерброда, закурил.

– В Леонтьевском убили некоего Андреева, у него найдена муровская книжка, к нам обратился некто Любимов, сотрудник Главсевморпути, у которого Андреев с подельником учинили самочинку. Никитин нашел, где преступники прятали награбленное, и арестовал их подельницу Зацепину. Она показала, что в деле было трое: Андреев, Гаранин и некто Терехов. Андреев и Гаранин – исполнители, Терехов изготовлял фальшивые документы и наводил. Андреев и Гаранин убиты точно так же, как и шофер полуторки, инспектор собеса и два вохровца. Убийца нами установлен – Ленька Грек. У квартиры Терехова в перестрелке я завалил неизвестного, у него наган убитого вохровца.

– Которого Грек заделал? – поинтересовался начальник.

– Точно. Этот Миша-Вася Терехов покинул квартиру весьма поспешно. По этому поводу есть показания соседки и, конечно, состояние квартиры. Он даже свою печатню не успел вывезти.

– Значит, сильно кого-то боялся, – начальник вытер рот носовым платком, – шибко боялся, если такую улику оставил. Какие у тебя соображения, Ваня?

– У убитого Андреева найден ресторанный счет. Платил по нему некто Стукалин. Работает он начальником пошивочного цеха в артели. Адрес его установлен. Ресторанный счет лежал между купюрами. Андреев берег для пижонства.

– Умозаключения?

– Нет, факт. Задержанная Зацепина показала, что он хвастался этой бумажкой, рассказывал, как крупно гуляет в Москве. Я думаю так. Ребятишки эти распотрошили человека, связанного с Греком. Возможно, у него Грек хранил награбленное.

Зазвонил телефон. Начальник поднял трубку:

– Да… У меня… Так… Так… Молодец, Никитин. Оформи все, как надо.

Начальник положил трубку. Помолчал.

– А ты прав оказался, Иван. Среди вещей, найденных в доме у Зацепиной, потерпевшие свои определили. Значит, точно Грек с этими разгонщиками счеты сводил. Что по Терехову?

– Соседка видела его с человеком, очень похожим по приметам на Сеню Разлуку, я у нужных людей справки навел. Сеня от дел отошел, теперь только в картишки кидает.

– Он, кажется, инвалид?

– Да, потерял здоровье на лесоповале. Я сегодня облаву по всем «мельницам» проведу. Люди нужны.

– Бери Лялина и Евдокимова. Милиционеров дам. А кто Греком занимается?

– Муравьев. Всю ночь за ним по Москве шустрил.

– Эх, Ваня, наивный ты человек. Ребята доложили мне, что, когда ты на Грохольском постреливал, капитан Муравьев уехал в неизвестном направлении на ЗИС-101.

– Не может быть!

– Может, Ваня. Может. К другой жизни наш лучший опер прислонился.

* * *

Данилов вышел из кабинета начальника в некоем смятении чувств. Поведение Муравьева никак не укладывалось в то представление о нем, которое сформировалось за четыре года весьма нелегкой работы.

Данилов думал об этом, шагая по темноватому коридору, обклеенному плакатами, призывавшими записываться добровольцами, экономить электроэнергию, сдавать средства в Фонд обороны.

У дверей своего кабинета он увидел Муравьева. Игорь шел ему навстречу.

– Здравствуйте, Иван Александрович, – улыбнулся Муравьев.

– Здравствуй, Игорь.

– Я, Иван Александрович, вчера занялся Греком, а тут тесть позвонил, сказал, что матери плохо. Вас не было, я и поехал…

– Что с мамой? – забеспокоился Данилов.

– Сердце.

– Она где?

– В больницу отвезли, – печально ответил Муравьев.

Он почти не кривил душой, мать действительно забрали в больницу с сердечным приступом три дня назад.

– Ты у нее будешь? – поинтересовался Данилов.

– Конечно.

– От меня привет. Что с Греком?

– Пока глухо. На квартире своей не появлялся. Ленка Фадина, любовница его, в тюрьме, но соседка говорила, что неделю назад человек, похожий на Грека, появлялся. Отрабатываем контакты.

– Давай, Игорь. Нажимай. Пусть агентура побегает. Грека нужно взять как можно скорее. Он еще одного человека убил. Сегодня ночью я буду проводить городское мероприятие по всем картежным притонам. Ты не участвуешь, работаешь по Греку.

Белов

Он ехал в райотдел, на территории которого находился цех Стукалина. У местных оперов там были достаточно твердые агентурные позиции, поэтому Сергей рассчитывал почерпнуть нечто интересное о шикарном кавалере Сергее Семеновиче Стукалине.

В кабинете замначальника розыска было прохладно и сумрачно. Окна выходили во двор, заросший деревьями. Замначальника Толя Агафонов раньше работал в МУРе, в отделе по квартирным кражам. Его перевели в район на повышение, а главное, «на земле» ему обещали улучшить жилищные условия.

Формулировка эта, предельно казенная, выдуманная в глубинах безграмотного чиновничьего аппарата, постоянно возникала на любом совещании.

Агафонов поил Белова американским сгущенным кофе и угощал забытыми бубликами.

Толя аккуратно разрезал бублик, мазал его лярдом и протягивал Сергею.

– Ты ешь, Белов. Вы там в управлении оголодали совсем. У нас, «на земле», кое-какие возможности есть.

Он с радостью смотрел, с каким аппетитом уписывает угощение Белов.

– Ты, Сережа, – продолжал Агафонов, – переходи к нам. Чего тебе по всему городу бегать. Район у нас покойный, пролетарский, местное ворье на своих улицах не ворует.

– Спасибо, Толя, – Сергей поставил стакан, – не отпустит меня Данилов, война закончится, я вообще из милиции уйду.

– В адвокаты? – засмеялся Агафонов.

– Не знаю еще.

– А мне без милиции не жизнь. Я в юршколу поступлю в этом году, розыск для меня все. Вот, – Агафонов положил перед Беловым две папки, – здесь все донесения по твоему клиенту. Хочешь с агентом встретиться? Правда, это запрещено, но что для друга не сделаешь.

– Спасибо, Толя. Я лучше их писульки почитаю.

Агафонов ушел, а Белов погрузился в пучину безграмотных агентурных донесений. Бедный русский язык! Если бы когда-нибудь было возможно опубликовать все эти перлы, люди бы от души посмеялись.

Но Белову было не до смеха. Два опытных агента работали в цехе Стукалина и ничего, кроме мелочей, не могли накопать. Вот таким честным тружеником и законопослушным гражданином был Сергей Стукалин.

– Толя, – попросил Сергей Агафонова, – вот две фотографии.

Агафонов взял, посмотрел:

– Это же Ленька Грек.

– Точно.

– А второй труп.

– Его вчера Данилов завалил.

– Что надо делать?

– Пусть твои люди поспрошают в цехе у Стукалина, не появлялись ли там эти персонажи.

– Сделаем.

Муравьев

Верный человек шепнул ему, что о Греке надо Кота расспросить. Сашка Кот, в миру Александр Гаврилович Котов, когда-то был лихим вором-домушником. В тридцать девятом, после очередной отсидки, завязал, выучился на часового мастера и стал известным московским часовщиком.

Приводил в порядок любые, даже самые уникальные, механизмы.

К нему, словно к врачу, загодя записывались в очередь известные артисты, писатели, крупные чиновники.

Эти заказы он выполнял дома. А официально Котов работал в артели «Ремчас» и имел маленькую мастерскую на Большой Грузинской.

Хотя с прошлым Сашка Кот порвал, но авторитетом в уголовных кругах пользовался незыблемым.

Многие уголовные ниточки начинались или заканчивались в этой мастерской.

Но формально к Сашке Коту, пятидесятивосьмилетнему часовщику, придраться было невозможно.

– Подождите на улице, – сказал Муравьев оперативникам и толкнул дверь с нарисованным затейливым часовым циферблатом.

– Здравствуй, Александр Гаврилович, – радушно поздоровался Игорь.

Кот вынул из глаза лупу, посмотрел на Муравьева:

– Здравствуй, Игорь Сергеевич. Часики забарахлили или отдохнуть решил?

– Потолковать надо.

– Давай потолкуем. Я с серьезными людьми поговорить люблю.

Кот достал из стола пачку папирос «Пушка», протянул Игорю. Закурили.

Кот подошел к двери и повесил табличку «Учет».

– Разговор наш долгий будет? – спросил он.

– А это как пойдет, – нехорошо усмехнулся Муравьев, – все это от тебя зависит, Александр Гаврилович.

– Думаю, ты, Игорь Сергеевич, ко мне не просто так пришел. ОББ по мелочи не бегает.

– Правильно понимаешь.

– Слушаю.

– Шепни мне, Александр Гаврилович, о Греке.

Котов прищурился, затянулся глубоко, выпустил тугую струю дыма.

Тикали на стенах часы, словно торопились куда-то. Внезапно они, словно сговорясь, на разные голоса пробили два удара.

– Так будет у нас разговор? – Муравьев ткнул папиросу в консервную банку, служащую пепельницей.

– А если не будет? – спросил Кот.

– Дело больно дерьмовое, Котов, – сказал холодно Игорь. – Дело такое, что можно у тебя и темный ствол найти.

– Пугаешь?

– Нет, предупреждаю.

– Несолидно действуешь.

– Мне результат нужен.

– Результат – это хорошо, конечно, Игорь Сергеевич. Но у нас один закон есть, у вас – другой… Иногда они пересекаются, и никто – ни мы, ни вы – не должен его нарушать. Иначе добра не будет.

– Ты, Кот, мне про ваши законы не заливай. Некогда мне. Или говори, или я обыск начинаю.

– Не так себя ведешь, Муравьев. Я тебе могу кое-что шепнуть…

– Ты, Кот, телись скорее. На Греке четыре трупа в Москве и один в области.

– Совсем оборзел поганец. Выпить хочешь?

– Давай.

Игорь понял, что отказываться нельзя.

Кот достал из шкафчика початую поллитровку, чистые стаканы и моченое яблоко.

Они выпили, пожевали яблоко.

– Давай, Александр Гаврилович. Давай.

– Был он у меня. Искал Прокопа.

– Так тот же в Ташкенте.

– Прибыл в столицу по чужой ксиве.

– А зачем ему? Он же чистый был.

– Того не знаю.

– Чего Грек хотел?

– Прокоп шаечку собрал, начали они разгоны лепить. А на одном Грека потревожили. Тот все вещи с прошлогодних налетов какому-то честному фраеру скинул на сохранение. А его разгонщики пощипали. Вот Грек-то и разошелся. Как он про Прокопа узнал, не знаю, но сказал: «Всех кровью умою».

– А что за фраер?

– Без понятия. Но не наш.

– Ты ему адрес Прокопа дал?

– Нет. Только сказал, что он на Петровском рынке в фотографии работает.

– А где Грек залег?

– Не знаю. Он же темнила, ты сам знаешь, близких не имеет. Тем более сейчас. Правда, слышал я, что он с каким-то врачом корешит.

– Ну и что?

– Думай сам.

– Так… Так… Ну, спасибо тебе. Вот это подсказал.

– С людьми по-хорошему надо. Ты, Игорь Сергеевич, у Данилова учись.

– Я тебе за это, Александр Гаврилович, тоже на ушко шепну. Не ходи сегодня к Милке в картишки баловаться.

– Понял. Спасибо. Если что – заходи. А слово твое во мне умрет.

Данилов

Ему позвонила Наташа и поинтересовалась, собирается ли он ночевать дома.

Данилов искренне соврал, что, вполне возможно, придет домой, но договорить с женой так и не успел. В трубке что-то щелкнуло и появился какой-то странный фон.

Данилов положил трубку, и телефон сразу же зазвонил требовательно и длинно.

Он поднял трубку и снова услышал гул, похожий на шум моря. Потом раздался резкий удар, и кто-то спросил:

– Данилов?

– Да.

– С вами говорят из аппарата Власика.

– Слушаю вас.

– Вам необходимо в шестнадцать часов быть у Спасской башни. Пропуск получите в приемной комендатуры Кремля. Знаете где?

– Так точно.

– У меня все.

Связь прервалась.

Данилов поднял трубку «черного ворона». Начальник ответил сразу же.

– Я в курсе, Иван, поедешь на моей машине.

– У меня своя.

– Лучше на моей, солиднее. Давай приводи себя в порядок.

Данилов достал из шкафа китель, проверил подворотничок. Снял штатский костюм и переоделся в форму.

– Собираешься? – вошел в его кабинет Серебровский.

– Как видишь.

– Знаешь, зачем вызывают?

– Догадываюсь.

– Ваня, Власик – начальник личной охраны Сталина.

– Знаю, Сережа.

– Что-то у меня на душе муторно.

– У меня тоже. Если что, Сергей, проведи за меня городскую операцию.

– Сам проведешь.

– Я на это надеюсь. Но…

– Это ты прав. Не хочу тебя огорчать, Иван, да и врать тебе тоже не могу. Из кабинета Власика можно вполне отправиться в подвал на Лубянку.

– Сережа, я тебе ключи от сейфа оставлю. Если что – там у меня записи оперативные, их себе заберешь. Я лично кое на кого из блатняков свои дела вел. Деньги и талоны на жратву отдай Наташе. Вальтер, маузер и наган – ребятам. Ну а ТТ как положено.

– Я все сделаю, Ваня.

Данилов был благодарен другу за то, что он не говорит ему пустых слов утешения. Слишком долго работали они в карательных органах, слишком много знали о том, что происходит в стране. Слишком много друзей, отличных, смелых, преданных делу, навсегда исчезали в здании госбезопасности.

Данилов посмотрел на часы:

– Пора.

– Я тебя провожу, – сказал Серебровский.

Они вышли из кабинета, прошли знакомым коридором, спустились на первый этаж.

Привычно козырнул вахтер-милиционер.

У подъезда стояла машина.

– Ну, – сказал Данилов, – я поехал, Сережа.

– С Богом.

Данилов хотел ему ответить, но просто махнул рукой и полез в машину.

* * *

В бюро пропусков, а в просторечии в кремлевской будке, Данилов бывал уже два раза. Первый раз в сороковом, когда его награждали медалью «За трудовое отличие», а потом через год. Михаил Иванович Калинин вручал ему орден Боевого Красного Знамени.

Но тогда он приходил сюда с другим настроением.

Младший лейтенант госбезопасности неохотно выписал ему пропуск.

– Оружие? – спросил он, возвращая удостоверение.

– Нет.

– Идите.

«Даже «товарищ подполковник» не добавил. Вот же сволочь». Данилов, как многие работники милиции, не жаловал соседей. Он сам начинал свою службу в бандотделе МЧК, потом работал немного в ГПУ, а потом был переведен в МУР. Тогда в здании на Лубянке у него оставалось много друзей. Но яростные волны чисток смыли даже память о них.

В госбезопасность пришли новые люди. А впрочем, за что винить сотрудников? Другие руководители стали во главе страшной службы. Все эти кобуловы, меркуловы, деканозовы. Да и сам лубянский маршал Берия принес в госбезопасность клубок восточных интриг и коварства.

У Спасских ворот Данилова ожидал высокий, тощий капитан.

– Данилов? – спросил он.

– Подполковник Данилов.

Но капитан, казалось, даже не услышал его.

– Пошли.

Офицеры-контролеры в форме НКГБ внимательно проверяли документы и пропуск. Опять спросили:

– Оружие?

– Нет.

– Проходите.

А дальше началось. Проверка документов в подъезде, при входе на этаж, на каждом углу коридора. И везде один и тот же вопрос об оружии.

Наконец капитан распахнул дверь, и они вошли в небольшую приемную.

За столом сидел полковник. Капитан что-то шепнул ему.

Полковник поднял трубку:

– Товарищ комиссар, Данилов… Есть.

Полковник бережно, словно стеклянную, опустил трубку на рычаг.

– Проходите, подполковник.

Капитан распахнул дверь, и Данилов вошел в огромный кабинет.

В глубине его за большим столом сидел человек с погонами комиссара госбезопасности второго ранга.

– Товарищ комиссар государственной безопасности, по вашему приказанию начальник отдела по борьбе с бандитизмом Московского уголовного розыска подполковник Данилов прибыл.

Власик помолчал, словно оценивая доклад, достал из пачки длинную папиросу, закурил.

– Ты знаешь, кто я? – спросил он, выпустив струю дыма.

– Так точно.

– Тогда слушай. Партия доверила мне охрану безопасности товарища Сталина и его семьи. – Власик назидательно поднял указательный палец. – Спокойствие вождя и его близких – главная цель моей жизни и службы, – продолжал он.

Данилов вдруг почувствовал, как между лопатками побежал ручеек пота.

– Ко мне обратился генерал-майор Василий Иосифович Сталин.

Власик сделал многозначительную паузу.

– Ты понял? – продолжал он.

– Так точно.

– Знаешь, что тревожит сына вождя? То-то, не знаешь. Его тревожит убийство Игоря Гаранина. Отец убитого – ближайший друг сына вождя. Понял?

– Так точно.

– Что скажешь?

– Игорь Гаранин, товарищ комиссар, убит бежавшим в прошлом году с этапа налетчиком Грековым Леонидом Викторовичем, 1910 года рождения. Кличка Ленька Грек.

– Уже установил? – удивился Власик.

– Более того, вчера мною был застрелен один из членов его банды.

– Молодцом, – Власик похлопал ладонью по столу, – когда возьмешь убийцу?

– На днях.

– Ишь ты, на днях, – передразнил Власик. – А что мне Василию Иосифовичу сказать? А? Молчишь. Ну так слушай. Генерал Сталин мне сказал так: «Найдут убийцу – орден». Ты анекдоты любишь?

– Смотря какие, товарищ комиссар.

– Веселые.

– Люблю.

– Так слушай. Приходит подполковник домой и говорит жене: ты, мол, возьми мой китель и еще одну дырку на погонах проколи. Жена обрадовалась. Говорит, никак тебе, Ваня, полковника присвоили, а он ей в ответ со слезами: дура, в майора разжаловали. Понял, Данилов?

– Так точно, товарищ комиссар.

– Срок – неделя. Тебе дадут телефон, позвонишь по нему в любое время, хочешь днем, хочешь ночью. Доложишь, что взял этого, как его…

– Грека, товарищ комиссар.

– Точно. Грека. Уложишься в срок – орден, не уложишься – звезду долой. У меня все.

Власик махнул рукой.

Данилов четко повернулся через левое плечо и вышел. В приемной его ожидал все тот же тощий капитан, он молча протянул ему бумажку с телефоном и сказал:

– Прошу.

И снова мимо постов, сквозь строй подозрительных глаз. Поворот – офицер. Потом брусчатка кремлевской мостовой, потом пост у ворот.

* * *

Данилов вышел на Красную площадь и расстегнул китель. Нижняя рубашка была мокрая, хоть выжимай.

Он стоял рядом с храмом Василия Блаженного и обмахивался полами кителя.

Мимо, удивленно поглядев на него, прошла серьезная женщина в очках. Оглянулась, покачала головой неодобрительно и двинулась дальше.

Данилов застегнул пуговицы, а крючки на воротнике трогать не стал. Закурил и почувствовал внезапно смертельную усталость. Она была свинцово ощутима, словно кто-то навешал на плечи мешки с песком.

«Что же это такое? Почему? Как мог, пусть даже всесильный, главный охранник так разговаривать со мной? С прислугой в хороших домах разговаривают вежливее. Двадцать шесть лет я ловлю бандитов. Пришел в МЧК в восемнадцатом, когда Власик этот не знал, как в сортир сходить. И что?»

Данилов оглянулся. Кремлевская стена славно придавила его. Он впервые почувствовал свою полную незащищенность.

«От таких, как Власик и его ребята, не спасут ни погоны, ни ордена, ни заслуги. Для них этого не существует. Для них вообще ничего не существует. Они хозяева. Они награждают и милуют. И власть им дал не Берия и Меркулов, а человек, которого все восторженно, с придыханием называют Вождем».

Данилов никогда не видел его. Слышал от друзей-чекистов, что он маленького роста, сухорук, рябоват и властен. Данилов никогда не задумывался, как он относится к Сталину. Существовала официальная форма, принятая на партсобраниях. Он много лет свято придерживался ее и только сегодня понял, что боится этого человека.

Папироса догорела до мундштука, и во рту появился кисловатый привкус жженой бумаги.

Данилов бросил окурок в урну и пошел к Историческому музею.

* * *

И вдруг на углу Никольской он увидел Володю Муштакова, начальника отдела по борьбе с мошенничеством.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации