Книга: Мои живописцы - Эдуард Лимонов

Да, надо признать: обе страны -- откровенно жлобские! Но если в США обывателю эксперты доходчиво расскажут, что "Лолита" Владимира Набокова не детская порнография, а большая литература, то он примет это как непреложный факт жизни. В РФ же, если заявить, что писатель Эдуард Лимонов -- это тонко, люди продолжат упрямо бухтеть свое, личное: "Лимонов! В Нью-Йорке! На пустыре! С негром!". И в этом коренное отличие России от Америки, говорящее о несомненном превосходстве русского характера над американским. Это шутка.

Действительно, в "Это я -- Эдичка" главный герой совершает ряд гомосексуальных актов с двумя афроамериканцами, носящими в скандальном романе имена Крис и Джонни. Но вот можно ли полностью верить Эдичке? Этот литературный герой (надо разделять автора нашумевшего романа и его героя -- русского эмигранта Эдичку, это все же читательские азы) регулярно пьет алкоголь, не брезгует частенько и набитой кое-чем сигареткой. Так что рассказчик он очень ненадежный -- часто находится то под воздействием галлона калифорнийского шабли, а то и известных веществ... Поэтому, было ли у него там с неграми на нью-йоркском пустыре, или не было, так и остается неясным. Может, привиделось ему это в горячечном сне жарким летом в Нью-Йорке. В общем, дело темное...

В 80-е годы прошлого века писатель Лимонов выступает в образе гетеросексуала, мало того -- мачо и "укротителя женщин" (роман "Укрощение тигра в Париже"). Однако постепенно, с ходом времени, гомосексуальность как бы вновь "просачивается" в автора. И гомосексуальность эта латентная, скрытая, как это бывает в чисто мужских коллективах -- закрытых школах, армии, тюрьме. Вот неполный ее "анамнез". Уже в Париже Лимонов интересуется французскими наемниками. В 90-е годы начинает ездить на югославские фронты, вначале как корреспондент, а затем и доброволец. После 1991-го он появляется в Приднестровье и Абхазии, где идут гражданские войны. В книгах о тех годах ("Убийство часового", "Смрт") Лимонов любуется окружающими солдатами. Перед нами проходят образы молодых, красивых, смелых сербских диверсантов, приднестровских волонтеров, абхазских добровольцев. Фронтовая мужская дружба, крепкие обьятия, похлопыванья... Все это приперчено близостью смерти. Конечно, писатель находится при этом в контексте подавленной армейской дисциплиной гомосексуальности, но в собственном тексте выступает только как гетеросексуал ("солдат и б...").

После возвращения в Россию, Лимонов создает себе "карманную" партию (НБП -- запрещена в Российской Федерации). Возможно, что эту идею он позаимствовал (без указания авторства) у известного японского писателя Юкио Мисимы, о вероятной гомосексуальности которого также много говорилось и у которого также есть роман о гомосексуалисте. (Мисима в 60-е годы ХХ века создал и содержал на свои средства военизированное юношеское "Общество щита"). Можно только позавидовать писателю в его упорстве существовать в таком гомосексуальном контексте. Ведь общество и государство в те годы хотело бы, чтобы он смирно поплелся в загончик к совписам патриотической направленности -- шестидесятилетним, лысым, животастым, рыгающим водкой... К какому-нибудь похожему на пьющую картофелину Проханову! А Лимонов не захотел и пошел к нацболам. Точнее, именно он их придумал, создал как демиург по своему видению -- такими, какими они нам и запомнились на митингах в 90-е и "нулевые": грубые берцы, бритые головы и тонкие кадыкастые шеи мальчишек из ворота черных курток из дешевой турецкой и китайской джинсы... Знающий человек тут же поймет эту характерную эстетику (посмотрите хотя бы рисунки Tom of Finland).

Принято считать, что гомосексуалисты (не могу назвать их так, как этого сейчас требует ложно понятая политкорректность, "гомосексуалами" -- такого слова нет в русском языке, это прямая калька с английского homosexual) преуспевают в искусствах и тонких ремеслах -- живописи, литературе, музыке, моде. Это чистая правда, некоторые гомосексуалисты действительно талантливые творцы. Об этом говорят имена Элтона Джона, Стивена Фрая, Бориса Моисеева. И в этом смысле тонкому ценителю красоты и эстету Лимонову можно доверить быть нашим экскурсоводом по личному виртуальному музею мировой живописи. Это очень личный его список и без искусствоведческого диплома трудно сказать, почему писатель выбрал именно этих знаменитых художников, а не других. Перед нами своеобразные воспоминания об очень личных встречах с великими мастерами прошлого. Не исключено, что эту книгу Лимонов обдумывал еще в тюрьме, писатель отбыл четыре года тюремного заключения за приобретение оружия. (Тогда вышла другая книга о мировых знаменитостях -- "Священные монстры"). Под рукой у Лимонова в камере не было художественного альбома! Но можно представить, какие яркие флешбэки он временами видел на фоне тюремных стен! Те в российских тюрьмах выкрашены или в грязно-синий, или в цвет ядовитой берлинской зелени, или иной гадости.

В книге перед нами проходит череда живописцев мирового значения, Лимонов как ребенок, широко раскрытыми глазами разглядывает шедевры Микеланджело и Ботичелли, Рубенса и Дюрера, Климта и Шиле, Ван Гога и Магритта... Книга снабжена иллюстрациями. Всем живописцам дана краткая и вдумчивая характеристика. Лимонов как всегда меток. Немецкий рыцарь с гравюры Дюрера у него "тупо едет", мясные женщины с полотна Рубенса -- "передвижные печки". Язык 76-летнего писателя в целом аскетичен, он даже посетовал на себя прошлого -- за цветистость и излишнюю фантазию (конкретно, на рассказ "Чужой в незнакомом городе"). Местами же автор смело вставил в текст выдержки из "Википедии"! Книга издана в авторской редакции и, как кажется, Лимонов то ли случайно,то ли сознательно оставил в рукописи свой черновик-конспект. А может ему просто надоело писать книги. Впрочем, министр иностранных дел Наполеона и французский аристократ князь Талейран-Перигор до конца своих дней писал по-французски с орфографическими ошибками, считая что аккуратность -- это для третьего сословия, для буржуа.

Разумеется, такой человек-нарцисс как Эдуард Вениаминович Лимонов является главным, центральным экспонатом на этой впечатляющей выставке картин.