Электронная библиотека » Эдуард Шим » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 21 августа 2016, 22:30


Автор книги: Эдуард Шим


Жанр: Детская проза, Детские книги


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Эдуард Шим
Жук на ниточке (сборник)

© Шим Э. Ю., наследники, 2016

© Федотова А. В., иллюстрации, 2016

© Оформление, вступительная статья. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2016

Machaon®

* * *

«Хочешь, я превращу тебя в великана?»

Одна из книг Эдуарда Шима начинается с обращения к читателю: «Хочешь, я превращу тебя в великана? Мы пойдём с тобой на опушку, и нагнёмся, и раздвинем руками траву. Смотри, смотри… Вот этот стебелёк с двумя листочками – это берёза. Настоящая берёза, только отроду ей один год. А неподалёку топорщатся крохотные иголочки, почти паутинки. Это сосна. Тоже самая настоящая. Вот рядом с этими деревьями ты превратишься в великана. Ты можешь сломать сосну одним пальцем. Ты можешь наступить на берёзу, и от неё ничего не останется… Но ты встаёшь и осторожно перешагиваешь через деревья. Ты – добрый великан».

Эта мысль – главная в творчестве Эдуарда Шима, в основном писавшего о взаимоотношениях человека и природы.

Эдуард Юрьевич Шим (1930–2006, настоящая фамилия – Шмидт) был автором взрослых рассказов и повестей, пьес, киносценариев, текстов песен, но самую большую известность принесли ему многочисленные детские книги, которые постоянно переиздавались и переиздаются. Эдуард Шим – ленинградец. Во время войны его эвакуировали, и вырос он в детском доме, с 16 лет трудился – был столяром, садоводом, токарем, шофёром… Вернувшись в родной город, учился в художественно-архитектурном училище, работал в конструкторском бюро, служил в армии. Шим начал печататься в 1949-м, будучи совсем молодым.

В книгах о природе он передавал детям свой опыт и воспитывал стремление к познанию. Он писал о том, что природа – наш общий дом, в котором надо учиться жить, который надо беречь. Природа помогала человеку выживать, давая всё, что ему нужно, а человек в течение многих веков воевал с ней. И постепенно, вообразив себя повелителем природы, стал безжалостно её уничтожать, отнимая всё больше и больше и нанося ей невосполнимый урон. Человек вознёсся и возгордился, но природа беспощадно мстит за глупость и жестокость. Вот и получилось, что первая часть знаменитого изречения И. В. Мичурина, русского биолога и селекционера, «Мы не можем ждать милостей от природы…» стала пророческой. Действительно, какие уж милости…

А ведь начинается всё с малого: в рассказе «Жук на ниточке» мальчишки ловят всем известных весенних вредителей – майских жуков – и складывают в ведро. А один из них, забавы ради, взял жука и привязал на ниточку.

«…Крутится жук на ниточке. Мы хохочем, нам весело.

Вдруг дедушка как крикнет:

– Сейчас же бросьте! Нашли забаву!

Мальчишка, который жука привязал, даже обиделся.

– Это же вредитель, – говорит.

– Знаю, что вредитель!

– Чего же вам жалко?

– Мне, – отвечает дедушка, – тебя жалко!

– Меня?!

– Тебя, хоть ты не жук, а человек.

– Чего же меня жалеть, если я человек?

– А разве будет хороший человек кого-нибудь мучить для забавы? Даже таких вот жуков. Даже вредителей!..»

Природу надо любить, и не только потому, что она прекрасна, полна тайн, которые интересно открывать, удивительна в своём разнообразии, но и потому, что это обязательно для хорошего человека.

Эдуард Шим помогает читателям увидеть жизнь природы и её обитателей вблизи, он словно понимает язык зверей и птиц и просто переводит для нас истории, рассказанные самими героями. И они превращаются в сказку. Для произведений Шима придумали новое определение: «сказки-несказки», потому что в них достоверность и точность сочетаются с фантазией.

О приключениях Ужа, Лягушки, Зайца, Петуха, Рыси, Глухаря, Выдры, Дятла, Медведя и многих других животных рассказывает писатель. И в каждой истории читатель почерпнёт какую-нибудь мудрость.

Вот Воробей, улетевший из города на поиски лучшего дома и лучшей доли, поскитавшись по окрестностям и помучившись изрядно, понял, что дома лучше. Писатель открывает поэзию природы и радость общения с ней. Он не только озадачивает читателя серьёзными вопросами, но и веселит его своими неожиданными, остроумными наблюдениями.

Вот пролился на землю Дождик («Слепой Дождик») и увидел, что кто-то рад его живительной влаге, а кто-то очень недоволен. Радовались Водомерки, Лилейник и маленькие дети, а сетовали Люпинусы, Помидоры и люди, которые боялись, что он помешает им убирать сено. «…А тут между туч выглянуло ясное солнышко. Оно так заблестело, засияло, что Дождик сразу ослеп.

Ведь всегда при солнце Дождик становится слепым…

И он уже теперь не мог выбирать дороги и пошёл по земле просто наугад. И больше на него никто не сердился. Все понимали, что если Дождик пришёл не вовремя, то сделал это он нечаянно».

Похоже, люди наконец начинают осознавать, что их будущее зависит от сотрудничества с природой, начинают у неё учиться – уже очень много научных открытий сделано на основе изучения природы. Человек – один из обитателей Земли, и на ней он не командир, он – один из её детей. Писатели-природоведы, в том числе Эдуард Шим, знают об этом давно.

Ольга Корф

Береги!

Шёл я из школы домой. Ранней весной это было. Погода ненастная. С утра моросит дождь – надоедливый, одинаковый. Водопроводный какой-то. Распустил все дороги, из тропинок ручьи понаделал. Идти неловко – ноги разъезжаются. От школы до деревни – полтора километра. Пока я полпути прошёл, промок до карманов.

Дорога вдоль лесной опушки проложена. Вошёл я под деревья, а тут ещё хуже. Со всех ветвей капает, течёт, льётся. Струйка с берёзовой ветки мне за шиворот угодила.

Разозлился я. Мимоходом хлопнул берёзку кулаком.

– Ишь, – говорю, – расхныкалась!

Тряхнула берёзка ветками, окатила меня водой, как из лейки.

Охнул я от обиды. Стукнул ещё разок.

Ещё раз меня окатило.

Чуть я не заплакал.

Иду, злюсь, и до того мне противными кажутся и серое скучное небо, и хлябкая дорога, и мокрые деревья, что хоть не гляди. Скорей бы до дому добежать, что ли!..

И тут я вспомнил, как из этого же самого места мне однажды уходить не хотелось. На охоте это было. В первый раз меня тогда со взрослыми взяли. И первый выстрел мой был вот здесь, около опушки.

Вспомнил я, как все мы – охотники – шли цепью и ждали, когда спереди или сбоку крикнут: «Береги!»



Это особенное слово такое, охотничье. Означает оно, что показался зверь, бежит на стрелков.

Как услышишь это слово, так уж и точно – береги. Береги всякий шорох, всякое движенье вокруг. Лови их, не пропускай. Уши напряги, глаза напряги, даже носом чуй!

Вот что по-охотничьи значит «береги».

Хорошее слово. Сторожкое.

До того забылся я, что вдруг слышу это слово наяву. Близко так раздалось:

– Береги!

Может, это я сам сказал, а может, – почудилось.

Но «береги!» есть «береги!».

Навострились у меня уши, глаза сразу стали приглядистее.

Вижу – при дороге стоит старая ель. Нижние лапы у неё шатром висят. Сухой пригорушек под этим шатром, и даже кажется, что струится там тёплый воздух.

Вот тебе и дом – от непогоды схорониться.

Залез я под плотные лапы, сел, сумку положил. И сразу не стало для меня дождя и серого неба. Тепло, сухо.

И тогда я сам уже во второй раз говорю:

– Береги!

Пригляделся к деревьям. Вижу – не плачут они, а умываются. Ветки от дождя – блестящие, распаренные, словно из бани. И каждая ветка подчёркнута светлой цепочкой капелек. Будто вспотела.

А на земле, под деревьями, движутся прошлогодние бурые листья. Они движутся едва заметно, бесшумно, но упорно, как заведённые. С пригорков сползают в низинки, в ямы, и там оседают и прижимаются к земле.



А на пригорках распрямляются стебельки первой травы. Распрямляются и скидывают с себя цепкие старые листья…

Тайная работа идёт в лесу. Моется он, чистится, готовится надеть весенний наряд.

Рассмотрел я это и в третий раз говорю:

– Береги!

Качнулась впереди ветка. Желудёвого цвета пятнышко мелькнуло. Белка!



Вылетела на еловый сук – батюшки! – такая-то растрёпанная, мокрохвостая, сердитая… И будто в скакалочку заиграла: подпрыгивает на суку, старается, хвостом трясёт, а сама – ни с места.

Что за фокусы, растрёпа? Отряхиваешься, что ли?

Ухнула вниз и пропала в хвое.

Поглядел я на землю.

Бегучий крохотный ручеёк звенит у пригорка. Вдруг на берегу ручейка земля вспучилась, разверзлась. Вылезли на белый свет две ладошки и розовый пятачок. Вот тебе на! – крот явился.

Захлюпал по воде, перебрался на другой берег и опять в землю нырнул. Дрыгнул хвостиком – только его и видели.

Тоже фокусник. Где нырять полагается, он пешком топает. А где все пешком ходят, там ныряет. Видать, не захотел под ручейком подземный ход прокладывать. Наверно, земля там сырая, липкая. Завязнешь ещё.

На голову мне хвоя посыпалась. Раздвинул я ветви, глянул.

Качаются наверху лапы в красных штанишках. Это дятловы! Уцепился дятел за шишку и повис на носу. Так и висит. Подрыгивает.

Это он шишку так отрывает.

Шишка оборвалась, захлопали крылья – фррр! – умчался носатый. А передо мной – новое зрелище.

На кустик можжевельника, на колкие веточки опустилась весёлая стайка…

Впрочем, нет.

Не стану-ка я вам дальше рассказывать, что́ повидал в лесу тем дождливым и скучным днём. Интереснее вам самим поглядеть.

Ну а как это сделать, вы уже знаете.

Запомнили?

«Береги!»

Старый пруд

Петьку заставили сторожить гусей на пруду.

Пруд – за околицей, совсем близко от деревни. Сидит Петька на берегу, слышит, как в сельсовете радио поёт, как мальчишки у школы кричат.

Слышит – и завидует. Одному-то с гусями – ой как тоскливо! Пруд старый, заглохший. Воды в нём по колено, да и та зелёная, как щи. Ни тебе выкупаться, ни рыбу половить. Торчи пнём и считай гусиные хвосты…

Маялся Петька, маялся, а после на траву лёг и заснул.

Сколько проспал – не знает. Только открыл глаза – и понять не поймёт: куда он попал?



Уже свечерело. Возле Петькиных ног лежит на чёрной воде луна. Вниз макушками желтеют камыши. Лунная тропинка тянется вдаль, гаснет во тьме. А над камышами слоится туманный парок, похожий на розовый дым, и пронизывают его холодные зелёные лучи…



Но самое необыкновенное – это музыка. Неизвестно откуда слышится таинственная, грустная музыка. Серебряные колокольчики перезванивают, барабаны рокочут, дудят маленькие трубы…

Вот будто кто-то заплакал, барабаны умолкли, одни трубы вздыхают, жалуются… А вот задребезжал колокольчик, залился тоненьким смехом. Медные тарелки ухнули – бумм! – и оборвали смех. Снова трубы заплакали…

Петька слушает, боится дохну́ть.

И красиво, и страшно!

Понемногу привык он к сумраку и тогда увидел самих музыкантов.

Они сидели в воде. Лунный свет переливался и тлел в их больших, как луковицы, глазищах. Петьке показалось, что, коснись эти глаза воды, – они зашипят, словно угли.

Под каждой парой глаз надувалось горлышко. Оно дрожало, расталкивая вокруг мелкие кружочки волн.

Лягухи…



Кто бы поверил, что у них такие серебристые голоса? Или, может, это не лягушки, а жабы?

Разом, будто повернули выключатель, глаза погасли. Лягухи осели под воду. Волны затихли, всё смолкло.

Какая-то опасность. А где?

И тут Петька увидел, как по лунной тропинке шагают птицы. Парочка кургузых птиц на длинных ножках, покачиваясь, шла от камышей. Прямо по воде!

На середине пруда встали. Стоят, как на жёлтой слюде.

Задумчиво, медленно поклонились, разошлись. Вот присели, повернулись. Присели, повернулись. Пляшут!.. Движения плавные, тягучие, как во сне…

Что за птицы? Похожи на обыкновенных болотных курочек, которых Петька не раз встречал на реке. Но кто видывал, чтобы курочки разгуливали по ночам по пруду? И как их вода держит? Или, может, не на воду они ступают, а на листья кувшинок и ряску?

Петька протёр глаза, но разглядеть хорошенько не поспел.

Тень, лёгкая и быстрая, скользнула в зелёном тумане. Курочек будто ветром сдуло обратно в камыши. А к воде беззвучно опустилась дымчатая сова, села на кочку пуховым комком.

Петька замер.

Сове-то что здесь надо?

Сова раздвинула крылья, осторожно опустила кончики в воду. Покачала. Потом подняла над спиной и затрясла, – забренчали, затенькали невидимые капли. Словно дождик пошёл.

Что она делает?! Купается? Или крылья запачкались, так она их выстирать решила?

Вот смех-то!..

Подумал Петька про крылья и сразу вспомнил о гусях. Как вскочит! Гусей-то нет. Где же гуси?

Проспал!!

А гуси дремлют под берегом, головы под мышки завернули. Погнал их Петька к дому, по дороге раздумывает: что за чудеса ему на пруду привиделись?

Уж не во сне ли?

Дома старшая сестра заругалась, что поздно пришёл, а потом сжалилась и спрашивает:

– Надоело, поди, с гусями-то скучать? Хочешь, я завтра тебя сменю?

Петька наотрез отказался:

– Нет, что ты! Я уж сам.

Решил разобраться, во сне всё было или наяву.

И с тех пор часто на пруд бегает.

Там, оказывается, здорово интересно!

Жук на ниточке

Майские жуки обгрызают листочки на деревьях. А личинки майских жуков, жирные гусеницы такие, обгрызают у деревьев корни.

В общем, вредят как могут.

Мы этих майских жуков ловим хитрым способом.

Рано утречком, пока ещё прохладно, жуки не летают. Сидят на молоденьких берёзках, оцепенели.

Тряхнёшь деревцо – и жуки вниз посыплются, только собирай.

Вот мы их собираем в ведро, а один мальчишка взял жука и привязал на ниточку. Поиграть захотел.

Жук согрелся, ожил, попробовал взлететь, а ниточка не пускает.



Крутится жук на ниточке. Мы хохочем, нам весело.

Вдруг дедушка как крикнет:

– Сейчас же бросьте! Нашли забаву!

Мальчишка, который жука привязал, даже обиделся.

– Это же вредитель, – говорит.

– Знаю, что вредитель!

– Чего же вам жалко?

– Мне, – отвечает дедушка, – тебя жалко!

– Меня?!

– Тебя. Хоть ты не жук, а человек.

– Чего же меня жалеть, если я человек?

– А разве будет хороший человек кого-нибудь мучить для забавы? Даже таких вот жуков. Даже вредителей!

Грозный петух

Охотники из лесу принесли маленького лисёнка. Тощий такой был, головастый, с белым галстучком и в чулочках. Поглядишь и скажешь: впроголодь жил.

Хозяйка, бабушка Поля, как увидела, – сразу поперёк:

– Не пущу! Несите назад. Он у меня всех курчат передавит.

Кое-как уговорили всё-таки. Стал лисёнок жить во дворе, в старой собачьей будке.



Первые дни тишком сидел, носа не выказывал. Бабушка Поля, когда ему еду носила, наставляла со строгостью:

– Вот, вот… Так-то лучше! Хочешь жить у меня – смирно сиди!

Но лисёнок скоро осмелел. Попривык. Начал из будки вылезать, да всё дальше и дальше.

А во дворе у бабушки Поли – птичник. Живёт старуха небогато, работать уже не может и, чтоб перебиться, растит на продажу кур.



Весной посадила на яйца много квочек, да всё в разное время, и теперь собрались у неё цыплята, и оперившиеся курчата, и почти взрослые петухи да куры.

И вот случилось так, что в маленьком тощем лисёнке всё-таки пробудился лесной хищник и позвал на охоту.

В полдень разомлевшие птицы купались в песке. Лисёнок из тёмной будки позыркивал на них зелёным глазом, а потом – шасть на двор и пополз.

Он полз, как настоящая большая лиса, – стлался по земле, перекатывался, и только лопатки ходили под шерстью.

И уж совсем приблизился к птицам.

И уже подобрал под себя лапы, чтобы вот сейчас, вот-вот выстрелиться по ближней курице.

Он уже глазами взял её, хапнул.

И тут помешала муха.

Синяя, будто лакированная, муха звякнула над землёй, и один молоденький петушок не поспел склюнуть её на лету, вскочил и за ней помчался.

Муха взвилась, петушок подскочил, опять промахнулся – и вдруг встал нос к носу с лисёнком.

Перед обалделым петухом горели два зелёных зрачка и дрожала, втягивала куричий дух мокрая чёрная тюпка лисьего носа.

То ли растерялся петушок, то ли не разглядел впопыхах, но, не раздумывая, очень крепко он взял да и кокнул по этой дрожащей тюпке.

Будто взорвался песок, петуха вбок бросило, а лисёнок, наддавая ходу, понёсся прочь.

Он визжал на бегу, а потом было слышно, как с разлёту он шмякнулся о заднюю стенку будки и смолк – видно, дочиста лишился голоса. Очень худо кончилась для него первая охота.



И вот ведь как запоминаются такие уроки!

Даже когда подрос лисёнок, и то грозного петуха стороной обегал.

До слёз, бывало, смеялись наши деревенские: ходит по двору бабушки Поли чуть ли не матёрый лисовин, а как завидит Петькин хвост, – сломя голову бежит к будке, да ещё повизгивает со страху.

Берёзовый сок

Кто-то надрубил у самых корней молодую берёзу. Течёт мутный сок, земля под берёзой мокрая.

Дедушка сердится:

– Эх, люди! Руки злые, а голова дурная… Ну, захотелось тебе соку – возьми от старой берёзы, от помеченной, которую всё равно зимой на дрова срубим!

– Дед, а может, у этой, у молоденькой, сок-то послаще?

– Сейчас поймёшь, где он слаще.

Прислонил фляжку под зарубку. Натекло сока, я попробовал – совсем как вода, только не очень чистая.

– А теперь по-другому сделаем. Гляди, на макушке веточка сломанная. Видать, снегом её обломило.



С обломанной веточки тоже падают капли. Щёлкают, разбиваются о землю.

Подставил дедушка фляжку под эти капли. Набралось берёзового сока.

Я глотнул – и даже причмокнул.

Такой сладкий, такой вкусный сок! А ведь из той же самой берёзы…

Дедушка спрашивает:

– Ну, стоило топором махать?

– Не стоило, – отвечаю.

– То-то и оно… Если дятел напиться захочет, он у макушки дырочку проколотит. Потому что знает: чем выше, тем слаще сок. Самый сладкий – у маковки… Вот и выходит, что малая птица умней большого дурня с топором!

Появление на Шашковой поляне

Самое дальнее поле нашего колхоза – Старые лужки. Осенью там работал комбайн, убирал хлеба. Комбайнёрам отлучаться было некогда, и поэтому обедали и ужинали они прямо в поле. А еду им приносили наши ребята.

Однажды очередь идти выпала Петьке Шумову и Лене Байковой. Едва начало смеркаться, как они отправились в путь – впереди Лена с узелком под мышкой, позади – Петька с чугунком в руках.



Дорога – не близкая. Сначала тянется она вдоль реки, потом сворачивает в лес. Шагают Лена и Петька, торопятся.

Вечера уже тёмные, глухие. Идёшь полем, там хоть звёзды видны в небе, а в лесу – и вовсе тьма. Ничего не разглядеть.

Хорошо ещё – голова у Лены белобрысая, светлая. Она смутно белеет впереди, и Петька не боится Лену потерять. Зато под ногами у него всё время трещат какие-то сучья, коренья, валежник. Петька не тяжёлый, а какой-то неповоротливый. Хоть и старается ступать осторожно, всё равно шум в лесу такой, будто продирается сквозь чащу корова.



Дошагали Лена и Петька до просеки. Тут Лена остановилась и говорит:

– Давай свернём на тропку. Нам спешить надо, а тут путь будет короче.

Петька на сучок наступил, вздрогнул. Отвечает:

– Это верно… Только давай пойдём по дороге. Безопасней!

– Почему?

– Да на тропке твоей – ямы всякие, бугры… Ноги ещё поломаешь!

– Какие ямы?!

– Ну, не ямы… а сучки там, деревья…

– Что за чепуховина? – разозлилась Лена. – Ступай без разговоров!

И пошла по тропке.

Петьке делать нечего – двинулся следом. Немного прошагали молча. Потом Петька опять говорит:

– Слышь, Лен! Вернёмся на дорогу…

– Зачем?

– Я хотел тебе сказать… Только не смейся, это верно… Тут место – нечистое!

Лена от удивления к нему повернулась:

– Чего-о?!

– Ей-ей. Знаешь, впереди Шашкова поляна? Так вот… Лучше туда не захаживать. Там появление такое является…

– Что за появление?

– А такое… громадного вида. Мне мать сказывала, а ей – тётка Марфа Заплёткина. Она-то уж всё знает.

Лена смотрит на Петьку и не знает, смеяться или нет.

– Да ты что? Не совестно небылицам верить? Вот расскажу я про твоё «появление громадного вида» ребятам, засмеют до́ смерти!

Тряхнула Лена головой и побежала вперёд.

Один поворот делает тропка, второй, ныряет в кусты. И только миновала Лена кусты, как вдруг…

Вдруг впереди неясно забрезжил свет.

Какие-то тени мелькнули.

Писк и шорох послышались.



Лена сделала ещё несколько шагов – и замерла. Впереди на поляне виднелись странные высокие столбы. Они сияли голубым мёртвым светом.

Чёрные бесшумные птицы метались вокруг.

Внезапно одна наискосок бросилась вниз, к голове Лены, и с налёту запуталась в волосах.

Петька, стоявший позади, охнул и выронил чугунок. Чугунок был обмотан холстиной, он упал беззвучно, и картошка из него высыпалась.

Петька попятился, наступил босой ногой на горячую картофелину, обжёгся и, отчаянно завопив, ударился бежать.

Он скакал, не разбирая дороги, прямо по кустам. Петькина штанина зацепилась за ветку. Раздался треск – и Петька нырнул в мох.



Тогда Петька пополз. Он полз и тихонько стонал от страха.

Лена, конечно, тоже напугалась. Она схватилась руками за волосы – и вдруг пальцы её нащупали перепончатые крылья и мягкий мех. Летучая мышь!

Сразу половина испуга прошла. Лена знала, что мыши иногда с разлёту запутываются в волосах. Она осторожно освободила крошечного зверька, потом подошла поближе к столбам.

Ну, ясно же… Это были старые, гнилые осины. Прежде Лена днём проходила мимо них, только внимания не обращала. А оказывается, что в темноте эти гнилушки светятся.

– Петька-а!! – позвала Лена. – Ты где, Петька?

Не скоро она отыскала Петьку и не сразу уговорила выйти на поляну…

Зато когда Петька всё разглядел, он стал очень разговорчивым.

– Конечно! – рассуждал он по дороге. – Я же знал, что всё это небылицы. Я и мамке говорил, что никаких чиканашек не бывает… А Марфа… ох и противная тётка! Всех пугает, мутит… Вот я завтра в сельсовет на неё заявлю, – пусть не занимается вредной агитацией!



Хоть Лене и очень хотелось посмеяться над Петькой, она всё же промолчала.

Вскоре показались впереди и Старые лужки. Донёсся рокот комбайна, идущего по хлебному полю. Блеснули его огни.

И тут Петька остановился и хлопнул себя по затылку.

– Лена, – сказал он отчаянно, – а ведь я чугунок-то с картошкой забыл! Оставил его на Шашковой поляне… Ты погоди меня, я мигом сбегаю, принесу!

Лена, улыбаясь, посмотрела на Петьку. Он отвёл глаза.

– Как же ты пойдёшь на поляну? Один?!

– А чего?

– Да ведь там же «появление» является!

– Ну тебя, – басом сказал Петька. – Принялась дразниться…

Он ещё хотел что-то добавить, но повернулся и пошагал назад.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> 1
  • 4.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации