Текст книги "Жаб Жабыч и другие истории"

Глава третья
Поездка в собачий питомник

Они приехали к питомнику на папином «Москвиче» и сразу догадались, что это тот самый питомник и есть. Потому что на воротах были прикреплены две красные звeзды, из-за ворот нёсся жутко громкий собачий лай, а на калитке висела табличка:

Осторожно, злые собаки. 100 шт.

Жаб Жабыча решено было оставить в машине на всякий случай. Хотя про Жаб Жабыча несколько раз писали в газетах, не все люди ещё к нему привыкли. И неизвестно было, как на него среагируют военные собаки, 100 шт. (Обычные, невоенные собаки при виде Жаб Жабыча зверели и бросались его кусать. Может, именно поэтому он и решил обзавестись своим собственным собачьим телохранителем.)

Очень серьёзный военный человек с автоматом, наверное, солдат, спросил, что им нужно.

Папа просто, по-военному ответил:

– Щенки.

Солдат позвонил куда-то по телефону и сказал папе, маме и Владику:

– Проходите.

Навстречу к ним вышел военный человек в офицерской шинели и в белом халате под ней. Это был доктор по собакам Ричард Жулицкий. Он сказал:

– Пройдёмте в щенячье отделение.

Они вошли в ворота и увидели вдоль забора много-много собачьих вольер. В каждой сидела, вернее, металась из стороны в сторону огромная собака, вернее, собачища.

Все собачищи были одна страшнее другой, и все за что-то очень злились на папу, и маму, и Владика.

– Вы уверены, что они нас не съедят?

– Совсем не уверен, – успокоил её военный доктор. – Это собаки повышенной злобности – наша гордость. Но если на вас надеть военную форму, они сразу успокоятся.

Дальше папа, мама и Владик шли, слегка прячась за военного.

…В щенячьем отделении было весело. Пахло собачьими письками и дезинфекцией. Толстые лохматые щенки прибежали к низенькому заборчику и сразу стали лизать руки гостей.

Все они были один толще другого и один лучше другого. Мама сразу поняла, что без щенка они отсюда не уйдут.

Папа спросил у собачьего офицера:

– Скажите, и все эти щенки военнообязанные?

– Ну да, – ответил военный.

– А если у собаки близорукость, или плоскостопие, или там повышенная криволапость, например? Их всё равно берут в армию?

– С такими дефектами в армию даже людей берут, – сказал военный, – не то что собак! Выбирайте щенка – вам сучка или кобелёк?

– А если у нас щенки родятся, – допытывался папа у доктора, – они тоже будут военнообязанные?

– Нет, они будут непризывными, – ответил Ричард Жулицкий. – Они будут вашими собственными.

– А когда собаки в армии служат, – спросила мама, – им звания дают?

– Какие звания? – удивился доктор.

– Например, терьер-лейтенант, или овчар-полковник, или доберманмайор.

– Нет, – начал сердиться военный. – Не дают им звания. Им кашу с мясом дают и кости. Они их лучше любого звания любят. Выбирайте щенка!

В это время Владик углядел толстопятого красивого чёрного щенка с широкой грудью, наклонился через заборчик, чтобы поднять его, поднял и от тяжести щенка свалился за забор.

Щенки бросились врассыпную.

– Я хорошо знаю, как собак выбирают, – сказал папа. – Сейчас кто первый подойдёт к нам, тот и будет наш.

Толстопятик подошёл первым.

Военный доктор осмотрел его, взвесил на специальных медицинско-собачьих весах и стал выписывать документ.

– Какое имя будет у щенка? – спросил он.

– Ква-Ква, – ответил папа.

– Чего?

– Ква-Ква.

– Вы что, лягушку берёте или собаку?

Папа, мама и Владик молчали.

– Чёрный терьер – это очень серьёзная порода, – сказал военный, – и имя у собаки должно быть серьёзным. Джульбарс, например, или Цезарь, или уж в крайнем случае Барон.

– Пусть будет Барон, – согласился папа.

– Папа, – тихо сказал ему Владик, – а как же Жаб Жабыч?

– Ничего, – тихо ответил па-па. – По-настоящему он будет Ква-Ква, а Барон будет его псевдоним.

Так щенка и записали в щенячий паспорт – Барон.

Со щенком на руках папа, мама и Владик вышли через ворота к машине и Жаб Жабычу.

– Кто это? – спросил Жаб Жабыч.

– Это Ква-Ква, – ответил папа.

– Да он больше Владика! – удивился пип.

– Сейчас все Ква-Ква такие, – сказал папа. – Других не бывает.

Жаб Жабыч погладил щенка по голове, а щенок радостно облизал влажную Жаб Жабычеву лапу. Потом он извернулся и облизал физиономию Жаб Жабыча.

– Принято, – сказал Жаб Жабыч. – Поехали.

Папа дал газу.

Глава четвёртая
Ква-Ква, голос! Ква-Ква, след!

Хорошо, что будка у Жаб Жабыча была большая, просто огромная. Они со щенком свободно там поместились. Хорошо, что весна была на дворе и им там не было холодно. Хорошо, что папа не вмешивался в воспитание щенка. Потому что Жаб Жабыч всё делал неправильно. Вернее, не по правилам.

Первым делом он решил научить щенка плавать.

Он налил большое количество воды в корыто и пустил туда Ква-Ква. Ква-Ква встал на задние лапы и плавать не собирался.

Тогда Жаб Жабыч его хорошенько вымыл и сказал:

– Я буду учить его ходить по следу.

– Не рано ли? – поинтересовался папа. – Собак надо обучать после года.

– Это смотря каких, – ответил Жаб Жабыч. – Некоторых можно учить значительно раньше. Дайте мне немного пахучей колбасы.

Мама нашла ему колбасу, оставшуюся после вчерашнего завтрака, и Жаб Жабыч приступил к дрессировке.

Он запер Ква-Ква в доме, вынес на улицу пакет с колбасой, тщательно натёр колбасой все свои четыре лапы и ушёл за угол дома.

Оттуда он закричал Владику:

– Выпускай!

Пакет с остатками колбасы остался на собачьем домике Жаб Жабыча.

Владик открыл входную дверь и выпустил Ква-Ква.

Ква-Ква оказался замечательным следопытом. Он с ходу отыскал пакет с колбасой и тут же съел всю колбасу вместе с пакетом.

Потом он побежал по следам Жаб Жабыча. Отыскал своего хозяина, перевернул его носом на спину и начал облизывать его лапы. Жаб Жабыч хохотал от этого как ненормальный.

– Ну и Ква-Ква! Вот так Ква-Ква! Вот так умница! Нашёл меня всё-таки.

На этом первая тренировка хождения по следу была окончена. Приступили к тренировке по запряганию и тасканию тележки.

В дрессировке Жаб Жабыч был упорен и туп. В Америке говорят: «Чем глупее фермер, тем крупнее картошка». Если бы Жаб Жабыч был фермером, у него бы был самый крупный картофель в Америке. Настолько он был упрямым.

Утром он брал тележку (ту самую, трофейную, которую привезли из Ялты), запрягал в неё лохматого Ква-Ква и, помахивая прутиком, выезжал на улицу.

Через полчаса, как правило, Жаб Жабыч возвращался обратно. Он уже сам катил тележку, а в ней лежал уставший щенок с высунутым языком. И оба были несказанно счастливы.

– Какой ты у меня молодец! – говорил Жаб Жабыч щенку и целовал его в нос.

– Да и ты у нас неплох! – вилял в ответ хвостом Ква-Ква.

Так как Жаб Жабыч не был особенно занят ничем, он всё дрессировал и дрессировал Ква-Ква. Дрессировал утром, дрессировал днём, дрессировал вечером.

Он дрессировал щенка по книжке и по собственным понятиям. И скоро Ква-Ква научился подавать голос, рычать на посторонних, охранять оставленные вещи и ходить по следу.

Жаб Жабыч научил его лежать, ползти, приносить разные предметы, узнавать своих и чужих. И многому-многому другому. Оставалось только научить щенка задерживать нарушителя.

С этим возникли трудности, потому что никто не хотел быть нарушителем. Никто не хотел быть преступнико-моделью.

Потому что начнут на тебя натаскивать собаку для тренировки, наденут на тебя телогрейку, ватные брюки, варежки и выпустят Ква-Ква. Ты должен будешь пугать его, рычать на него, топать ногами, чтобы развивать в нём сердитость на посторонних, чтобы он на тебя бросался и задерживал.

Всё вроде бы правильно – ты помогаешь товарищу. Только Ква-Ква запомнит твой запах, и уже после этого ты спокойно мимо дома Устиновых не пройдёшь. Тебя сразу начнут кусать, на тебя будут бросаться, рвать на тебе брюки или пальто. И ни за что ты не докажешь Ква-Ква, что ты ему друг, а не портянка.

Ты ему говоришь:

– Ква-Ква, это я! Я – Петя!

А он хвать – и оторвал у тебя штанину.

Ты ему говоришь:

– Ква-Ква, я хороший.

А он хвать – и оторвал вторую. Так ты и пойдёшь домой в полушортах-полуплавках. А если дело зимой? Сначала Жаб Жабыч уговаривал одноклассника Владика Витю Верхотурцева поработать с Ква-Ква. Потом одноклассницу Владика Любу Кукарекову. Оба наотрез отказались.

С трудом Жаб Жабыч с Владиком уговорили противного брата Любы Кукарековой Толика Кукарекова за небольшие деньги попугать Ква-Ква.

Толик пошёл вдоль забора дома Устиновых и стал стучать толстой палкой по штакетнику. Ква-Ква подбежал, схватил палку зубами и перекусил, как сухую макаронину.

Толик всё понял и когда подошёл к концу участка, то не стал заворачивать за угол и снова стучать по забору. Он так и пошёл по прямой всё дальше и дальше, к своему собственному дому.

Тут приехал инструктор из питомника.

Глава пятая
Ква-Ква хотят забраковать и вообще отобрать

Тут приехал инструктор из питомника.

Это был не инструктор, а инструкторша. Она была в зелёном кителе и зелёной юбке. У неё на погонах были не танки, не самолёты, не пушки, а жёлтые собаки.

И звали её инструктор-лейтенант Элеонора Филина. Она даже не стала заходить в дом, сразу попросила привести ей щенка.

Она осмотрела Ква-Ква. Заглянула ему в зубы. Подёргала за шерсть и сказала:

– Животное в порядке. Кто владелец? Как насчёт прививок? Есть у собаки паспорт?

Папа позвал Жаб Жабыча и всё ему объяснил. Жаб Жабыч вышел из дома в шляпе, с сигарой во рту. Он поздоровался с инструкторшей и важно сказал:

– Меня зовут Жаб Жабыч. Я владелец. Паспорт нам рано получать, нам ещё нет шестнадцати. Чем вы ещё интересуетесь?

– Прививками, – ответила потрясённая Элеонора Филина. – У вас есть прививки?

– У нас есть прививки, – сказал Жаб Жабыч. – Нам их вместе делали. От чумки, от энтерита, от мухи цеце и от болотной лихорадки.

– Как так от мухи цеце? Как так от болотной лихорадки? – удивилась инструкторша. – Таких прививок собакам не делают.

– Делают, делают, – успокоил её папа. – Для работы в тропических условиях в спецподразделениях.

Но папа и сам был удивлён этими прививками. Потому что Жаб Жабыч делал их по телефону. Он звонил врачам, он вызывал их на дом, сам заказывал что и сколько раз прививать. Папа только оплачивал его вызовы.

Женщина-лейтенант очень удивилась всему этому, но её военная серьёзность удержала её от лишних вопросов. Она сказала:

– Вашей собаке уже полгода. Пора начать её дрессировку. Мы начнём с команды «Ко мне!».

– Это она умеет, – сказал Жаб Жабыч. – И «ко мне», и «голос», и всё другое.

– Вот мы сейчас проверим, – сказала инструктор Элеонора.

Она взяла Ква-Ква за поводок и, сказала:

– Барон, лежать.

Щенок не шевельнулся.

– Барон, лежать.

– Он не Барон, – сказал Владик. – Он – Ква-Ква.

– Почему Ква-Ква? – ещё больше удивилась военная женщина. – По документам он Барон.

– Это такая специальная кличка, – успокоил её папа. – Для работы в тропических условиях.

– Ладно, – недовольно сказала Элеонора, – будем работать с вашей кличкой.

Она приказала:

– Ква-Ква, ползти!

Щенок лёг на землю и пополз. Сначала он полз прямо, потом повернул направо ровно на девяносто градусов, потом снова направо и ещё раз направо.

– Что это такое? – удивилась инструкторша. – Что это за фигуры высшего пилотажа?

– Всё очень просто, – объяснил папа. – Жаб Жабыч обучал его весной в комнате. Потому что на улице было мокро. Вот он и освоил квадрат.

– Хорошо, что он его не в машине обучал, – сердито проговорила женщина, – а то бы он на одном месте крутился. Продолжаем занятия.

Она снова взяла Ква-Ква на поводок и сказала:

– Чужой!

Щенок вырвался у неё из рук и стал рычать на саму Элеонору Филину.

– Это ещё почему? – спросила инструкторша.

– А что? Всё правильно, – ответил папа. – Вы же у нас в первый раз. Вы у нас чужая. Вот он на вас и рычит.

Элеонора ничего не сказала. Но видно было, что она всё больше сердится. Она взяла в руки палку, ту самую, что Ква-Ква отнял у Толика Кукарекова, и бросила её.

– Подать! – скомандовала она.

Молодой пёс не тронулся с места.

– Подать! – рассердилась женщина.

– Что подать? – спросил её Жаб Жабыч.

– Как что? Палку подать, – ответила инструкторша.

– Вы так и говорите, – сказал Жаб Жабыч.

– Что говорить?

– Говорите: «Ква-Ква, подай палку».

Элеонора Филина сказала:

– Ква-Ква, подай палку.

Щенок поднялся с земли и быстро принёс деревяшку.

– Ну-ка, покажите, что он у вас там ещё чудит, – попросила женщина-инструктор. – Что он ещё умеет подавать.

– Да всё, – ответил Жаб Жабыч. – А ну-ка, Ква-Ква, принеси мне вон то синее ведро.

Косолапый большущий щенок радостно бросился с места, подбежал к ведёрку, цапнул его зубами и, цепляя ведром песок, принёс его хозяину.

– Что ты делаешь?! – рассердился Жаб Жабыч. – Я просил тебя принести ведро, я не просил его кусать.

– Не надо его ругать, – попросил Владик.

Жаб Жабыч сразу пошёл навстречу Владику.

– Молодец! – сказал он. – Давно надо было прокусить это ведро. А теперь войди в дом, пройди в чулан и принеси мне мой любимый красный зонтик от солнца с жёлтой ручкой.

Ква-Ква бросился в дом, открыл лапой дверь и через секунду вылетел, держа в зубах длинный красный солнечный зонтик.

Папа и Владик захлопали в ладоши, а инструкторша окончательно расстроилась:

– Испортили боевую собаку! Сплошной цирк устроили. Я доложу командованию. Придётся у вас Барона забирать.

Глава шестая
Визит главного начальника по военным собакам

Скоро после приезда инструктора Элеоноры приехала целая комиссия. Она приехала на военном зелёном фургоне со специальными зелёными номерами.

В неё входил большой седой генерал в лампасах и с собаками на погонах. (Это был знаменитый выводильщик новых пород генерал Медведев Георгий Пантелеймонович – депутат и орденоносец.) Собачий доктор Жулицкий в белом халате под шинелью, тот самый, который выдавал папе и Владику Ква-Ква в питомнике. Инструктор Элеонора Филина и ещё несколько военных лейтенантов с собачьим уклоном. Увидев такой могучий военный десант, Жаб Жабыч забрался в самую глубину своей будки и там от нервности замер на несколько минут.

– Мы попросим вас продемонстрировать ваши возможности, – сказал седой генерал папе Владика. – Потому что у нас в коллективе возникли споры и разногласия по поводу вашей собаки.

– Какие разногласия? – спросил папа.

– Такие, – ответил генерал. – С одной стороны, боевой собаке не положено из кладовки зонтики приносить. С другой – как же её этому научили?

Он вытащил такой специальный табель для оценки возможностей собак и показал папе. Там были графы:

– Сейчас мы будем проверять собаку по всем параметрам, – сказал генерал. – А вы будете нам помогать. Начнём со злобности.

– Как вы будете проверять злобность? – спросил папа.

– Очень просто. У нас в машине сидит ассистент. Он будет дразнить собаку, а вы будете её удерживать при помощи специального динамометра. Показатель динамометра и покажет злобность собаки.

– Потом мы возьмём пробы слюны, – сказал доктор, – и проведём анализ на адреналин.

– Как же вы возьмёте пробы слюны, – спросил папа, – если собака демонстрирует злобность? Она же вас укусит.

– Очень просто, – ответил доктор Жулицкий. – Собаки обычно брызжут слюной во все стороны.

Тут же на Ква-Ква надели ошейник с динамометром, привязали поводок к крыльцу, и из машины выскочил специальный сотрудник весь в телогрейках и наколенниках.

Он стал набегать на Ква-Ква и отбегать от него, рычать на Ква-Ква, топать ногами.

Ква-Ква с интересом смотрел то на него, то на Жаб Жабыча, то на генерала и не понимал, чего же от него хотят.

А военнообязанный нападатель всё больше расходился. Он сам стал рычать и брызгать слюной. Но Ква-Ква оставался спокойным.

– Это не собака, а тряпка, – сказала инструктор. – И ничего удивительного – чучело воспитало чучело.

– Какое ещё чучело? – спросил генерал.

– А вот это чучело, которое в будке сидит! – И она стукнула учебной палкой по будке Жаб Жабыча.

Тут Ква-Ква с такой силой рванул поводок, что чуть не своротил крыльцо. Он так брызнул слюной, что забрызгал всех на расстоянии двух метров. Бедная Элеонора Филина сама не заметила, как оказалась на крыше высокой зелёной военной машины. А дразнильщик вообще залез на дерево.

– Ква-Ква, ко мне! – приказал Жаб Жабыч.

Пёс мгновенно успокоился, подошёл к нему и стал облизывать и без того мокрую Жаб Жабычеву морду.

– Так, – спокойно сказал седой генерал, – смотрим показатели.

Оказалось, что злобность Ква-Ква показал самую высокую – 0,5 лошадиных сил. Он показал бы и большую, но динамометр на этом закончился.

Доктор Жулицкий с седым генералом Медведевым стали заполнять таблицу, и вот что у них получилось.

Осталось проверить ползучесть, идучесть по следу, прыгучесть (преодолевание барьеров) и память на пахучесть разных предметов.

Тут из своей телефонизированной собачьей будки вылез сам Жаб Жабыч и сказал:

– Мы этого ещё не проходили.

– Это кто такой? – удивился генерал.

– Это тот самый тип, который воспитывает собаку, – сказала строгая Элеонора Филина.

– Не тип, а пип, – поправил её Жаб Жабыч. – Я – суринамский пип! – гордо сказал он генералу. – Такая у меня национальность.

Они вежливо пожали друг другу руки, очень внимательно глядя друг на друга.

– Значит, это вы воспитываете собаку? – спросил генерал.

– Я воспитываю её, а она воспитывает меня, – сказал Жаб Жабыч.

– Это как так? – удивился генерал.

– Очень просто, – ответил Жаб Жабьи. – Она воспитывает во мне терпимость и упорствость.

– И когда же вы закончите курс? – спросил военный доктор.

– Я думаю, завтра, – ответил суринамский пип.

– Такого не бывает, – сказал генерал, Медведев.

– Тогда послезавтра, – сказал Жаб Жабыч.

– Отлично, – решил генерал. – Ждите нас через неделю. Мы устроим вам проверку.

После этого военный десант в некоторой растерянности погрузился в автомобиль и уехал.

– Ой! – закричал им вслед па-па Владика. – Дразнильщика забыли!

Глава седьмая
Подготовка к проверочному визиту

Владик и Жаб Жабыч всю неделю занимались с Ква-Ква. Они отрабатывали прыгучесть и память на пахучесть разных предметов. (Ползучесть и хождение по следу давно уже были налажены.)

Беда была в том, что прыгать Ква-Ква не хотел. Жаб Жабыч подводил его к забору и командовал:

– Барьер!

Ква-Ква смотрел внимательно на Жаб Жабыча и после третьей команды хорошо его облизывал.

Тогда Жаб Жабыч сам тяжело прыгал через забор и командовал:

– Ко мне!

Тут Ква-Ква всё понимал и начинал копать дыру под забором. Через минуту он вылезал к Жаб Жабычу весь в земле и жутко довольный.

Так повторялось десятки раз.

– Ну, и хорошо, – сказал Жаб Жабыч Владику, – никто не говорил, что барьер надо преодолевать сверху. Пусть у нас будет нижнее преодоление.

Когда с преодолеванием барьеров разобрались, сразу перешли к дрессировке на нюхучесть.

Дрессировка происходила так. Жаб Жабыч ставил в ряд двух или трёх помощников-ассистентов, брал у одного из них носовой платок или ключи от квартиры, намазывал этот предмет колбасой, а в карман помощнику клал кусочек этой самой колбасы. Потом давал понюхать этот предмет Ква-Ква и кричал:

– Искать!

Ква-Ква радостно бежал к владельцу платка или ключей получать колбасу.

Потом Жаб Жабыч брал следующий предмет у другого ассистента, намазывал его сыром и командовал:

– Поиск!

И Ква-Ква безошибочно находил сыр.

…Владик постоянно собирал для Жаб Жабыча помощников, каких только можно было. И одноклассников – Витю Верхотурцева и Любу Кукарекову. И соседских мальчиков – худощавого Женю Попова, его хулиганистого брата Попова Федю и их постоянного друга раскованного Лёню Коблица.

Кроме того, он всё время приглашал папу Павла Павловича, маму Лену и даже строгого и сурового участкового инспектора Ивана Пистолетова.

Иван Пистолетов очень подружился с Жаб Жабычем после путешествия в Ялту и часто, обходя свой участок, заходил к Жаб Жабычу в гости.

Они беседовали в основном на две темы: о преступности в высших эшелонах власти и о повышенной калорийности чешуйчатокрылых насекомых.

– Что вы там ни говорите, – объяснял Жаб Жабьи, – я эту преступность вашу не люблю. Я её просто не перевариваю. Вот чешуйчатокрылые – это другое дело!

При этом Иван Пистолетов всё время заглядывал через забор на соседний участок профессора Чайникова. Там в это время всегда поливала цветочки очаровательная дочь профессора с экзотическим именем Злата.

Также Владик приглашал для дрессировки и самого профессора Семёна Семёновича Чайникова. (Профессор постоянно терял вещи: зонтики, портфели, сумки с продуктами, ботинки и был очень заинтересован в их отыскании при помощи собаки.)

Постепенно задача по запоминанию запахов усложнялась. Ключи натирались не колбасой, а духами. В платок насыпались крошки табака.

Однажды Ква-Ква дали в зубы пачку дешёвых сигарет. Кто-то их забыл в доме.

Ква-Ква взял её в зубы и стал по очереди предлагать хулиганистому Феде Попову, потом раскованному Лёне Коблицу, потом худощавому Попову Жене, потом, наконец, и самому Владику

– Ага! – вдруг закричал папа Владика. – Попались!

– В чём попались? – спросила мама.

– Так они ж накурились!

– Накурились! – взмахнула руками мама. – Караул!

И тогда папа сказал Жаб Жабычу:

– Сейчас я вынимаю из широких штанин свой армейский кожаный очень пахучий ремень и начинаю их всех лупить по очереди. Потом мы дадим этот ремень понюхать Ква-Ква, и пусть он покажет, какой заднице больше всего досталось.

При этом он многозначительно посмотрел на раскованного Лёню Коблица.

Но Жаб Жабыч отказался вести столь бесчеловечный эксперимент над людьми. А ребята с тех пор стали побаиваться этих нюхательных занятий.

Жаб Жабыч работал и работал с Ква-Ква. Он замучил несколько комплектов помогальщиков. Замучил Ква-Ква, сам замучился. Но что-то у него стало получаться.