Текст книги "Будущее Земли: Наша планета в борьбе за жизнь"

5. Апокалипсис сегодня

Нам встречались тропические леса фактически без каких-либо следов земноводных, которые когда-то водились там в изобилии и были представлены десятками видов. Мы были свидетелями массовых вымираний. Мы пытались спасать исчезающие виды, организуя эвакуацию по воздуху из зараженных местностей, разводя их в неволе и пытаясь найти хоть какое-нибудь решение в процессе полевых и лабораторных исследований. Все напрасно. Обеспечить выживание популяций в дикой природе путем вмешательства невозможно. Вымирание земноводных продолжается на всей планете. Каких-либо признаков сколь-нибудь значительного восстановления популяций видов этой группы животных до сих пор не наблюдалось. Но хуже всего то, что убивающий земноводных гриб продолжает существовать в самой среде, исключая возможность реинтродукции животных, выведенных в неволе.

Именно так описывают массовое вымирание лягушек, вызванное смертельным хитридиевым грибом с непроизносимым, как это и подобает научному термину, названием Batrachochytrium dendrobatidis, полевые биологи Карен Липс и Джозеф Мендельсон II. Этот вид грибов распространился по всему миру, проникая в организм лягушек при их транспортировке в аквариумах с пресной водой. По трагическому стечению обстоятельств в числе переносчиков оказались африканские шпорцевые лягушки рода Xenopus, которые часто используются в биологических и медицинских исследованиях. Другое, на этот раз уже фатальное, обстоятельство заключается в том, что гриб распространяется по всей поверхности кожи взрослых особей земноводных. Учитывая, что взрослые лягушки дышат и через кожу, они неизбежно погибают в результате удушения или сердечной недостаточности.

И, как будто этого было мало, не так давно о себе заявил второй хитридиевый гриб. Если Batrachochytrium dendrobatidis убивает лягушек, то его двоюродный брат Batrachochytrium salamandrivorans атакует саламандр, вторую по численности группу земноводных. (Второе слово в латинском названии гриба переводится как «пожиратель саламандр».) Вторгнувшись в Европу из Азии в качестве побочного продукта торговли домашними животными, паразит приводит к смерти в 98 % случаев. Особенно сильно от него может пострадать богатая фауна Америки, причем как в районах с умеренным климатом, так и в тропиках.

Для амфибий – лягушек и саламандр – эпидемия хитридиевых грибов равносильна тому, что пережили люди во время эпидемии чумы в средневековой Европе. В случае с обеими этими катастрофами сгущающаяся тьма обернулась дарвиновской трагедией. Вторгшись на новый континент, «хищники» обнаружили там обилие пищи. В результате стремительного роста их численности они начали потреблять больше жертв и тем самым привели к неизбежному упадку. Человечество подвело земноводных, особенно если говорить о текущей ситуации, лягушек. Мы должны были как-то предвидеть эту ситуацию и что-то сделать, чтобы остановить безжалостную эпизоотию.

Лягушки и саламандры играют важную роль в качестве хищников, которые помогают обеспечивать стабильность экосистем влажных лесов, приречных территорий и заболоченных пресноводных участков. Это самые тихие и спокойные наши соседи среди позвоночных животных, напоминающие этим своим качеством птиц. Находя их в грязи, на листьях кустов или в лесной подстилке, мы любуемся их приятными очертаниями, роскошными красками и робостью нрава. В период спаривания лягушки поют хором – в американских тропиках можно одновременно услышать пение до 20 видов сразу, – причем каждый вид поет по-своему. Поначалу весь ансамбль кажется хаотичным, но со временем можно научиться отличать один вид от другого с закрытыми глазами по четко различимой разнице в партитуре, подобно тому как мы отличаем друг от друга инструменты в оркестре. Всю остальную часть года отдельные особи разбредаются кто куда. В это время они или не поют вовсе, или издают совершенно другой звук, который трудно различить и который в процессе эволюции превратился в способ обозначения территории представителями одного вида.

К сожалению, лягушки очень уязвимы. При любом нарушении привычных природных условий на заболоченных участках и в лесах они исчезают одними из первых. Многие виды лягушек приспособлены к жизни в определенных условиях – в пресноводных болотах или, например, вблизи водопадов, горных выработок, под пологом леса или на альпийских лугах. И вот теперь, как с большим запозданием выяснили ученые, в их среду обитания попали источники заболеваний, которые грозят данным видам полным уничтожением.

Я хотел бы еще раз подчеркнуть серьезность угрозы, исходящей от инвазивных видов. Некоторые авторы – к счастью, их не так много – наивно полагают, что со временем чужеродные виды растений и животных сформируют «новые экосистемы», которые заменят собой естественные, уничтоженные нами (и сопровождающими нас в наших путешествиях неместными видами организмов) экосистемы. Существуют данные, показывающие, что некоторые чужеродные виды растений способны «натурализоваться» в островной среде или, другими словами, адаптироваться к ней посредством естественного отбора. Но это происходит только там, где нет большого разнообразия видов растений и наблюдается относительное изобилие свободных экологических ниш, которые могут быть заняты чужаками.

С экологической точки зрения попадание любого чужеродного вида в экосистему равносильно игре в русскую рулетку. Кто знает, сколько раз провернется барабан в револьвере вымирания? И кто знает, сколько в нем патронов? На эти вопросы можно ответить по-разному, в зависимости от того, кто эти чужаки и какие ниши они могут занять в новом доме. Если говорить о европейской и североамериканской растительности, практически всегда оказывается верным «правило десяти», известное всем специалистам по биологии инвазивных видов: суть его в том, что один из десяти завезенных видов проникает в дикую природу и один из десяти таких поселенцев начинает размножаться и распространяется настолько, что превращается в паразита. Среди позвоночных животных (млекопитающих, птиц, рептилий, амфибий и рыб) доля паразитических видов выше – приблизительно один из четырех.

При этом среди мигрирующих видов обязательно находится такой, который превращается в настоящего монстра, способного поспорить за первое место в конкурсе паразитов с хитридиевыми грибами, убийцами лягушек. Одним из таких убийц в мире растений является микония оголяющаяся (Miconia calvescens), декоративный кустарник родом из Мексики и Центральной Америки. Две трети естественных лесов на Таити стали жертвой этого захватчика. Микония добирается до самых верхушек деревьев и образует густые заросли, не оставляя места ни для каких других видов деревьев и древовидных кустарников и вдобавок лишая среды обитания всех животных, за исключением немногочисленных некрупных видов. Растительный мир Гаити ждала та же судьба. Но благодаря усилиям добровольцев, которые прочесывают дикие леса в поисках миконии и уничтожают все ее побеги, его удалось спасти.

Адаптация инвазивных видов к новым для них экосистемам обходится совсем недешево. По некоторым оценкам, к 2005 г. в одних только США расходы на борьбу с инвазивными видами достигли $137 млрд в год. И это еще без учета трат на защиту эндемичных видов и экосистем пресноводных водоемов!

Еще один пример – наземные птицы на островах Тихого океана, которые стали жертвой другой смертоносной силы. Если просто подсчитать, сколько видов птиц там исчезло, уже становится понятно, что ни одна другая группа позвоночных животных не пострадала так, как они. Начавшись 3500 лет назад с прибытием людей на архипелаги в западной части Тихого океана (Самоа, Тонга, Вануату, Новая Каледония, Фиджи и Марианские острова), череда вымираний продолжилась 7–9 столетий назад, когда началась колонизация самых удаленных островов (Гавайи, Новая Зеландия и остров Пасхи). До наших дней дожило лишь небольшое число видов, которые также находятся на грани вымирания. При этом две трети неворобьинообразных тихоокеанских птиц (почти тысяча видов) погибли. Таким образом, приблизительно 10 % видов птиц было стерто с лица земли во время всего лишь одного этапа колонизации, в котором участвовало относительно небольшое количество людей.

На Гавайских островах, заслуживших недобрую славу столицы мира по числу вымерших видов, было утрачено большинство эндемичных видов птиц – и все по вине заселивших их полинезийцев и присоединившихся к ним позже колонистов из Европы и Азии. Жертвами стали местный вид орлов, бескрылый ибис (вид наземных птиц размером с индейку) и более 20 видов гавайских цветочниц – небольших птиц, питавшихся пыльцой растений, с ярким цветным оперением и длинными изогнутыми клювами, с помощью которых они могли добираться до пыльцы цветков с лепестками трубчатой формы. После прибытия полинезийцев к 1000 г. вымерло более 45 видов. С появлением европейцев и азиатов два столетия назад исчезло еще 25. Любопытно, что перья представителей некоторых из самых пестрых вымерших видов сохранились в одежде старой гавайской знати.

Массовая гибель видов на тихоокеанских архипелагах объясняется двумя причинами. Во-первых, из-за относительно небольшой площади и высоких показателей рождаемости среди колонистов архипелаги очень скоро оказались перенаселены. На некоторых удаленных островах хищническое истребление продолжается по сей день, пускай и в меньших масштабах. В 2011 г. на большом острове Эспириту-Санто в Вануату я видел, как вооруженные мощными рогатками охотники несут тихоокеанских плодоядных голубей (Ducula pacifica) – великолепных птиц с наростом на клюве, белым оперением тела и черными крыльями – в ресторан в Луганвилле.

Вторая причина массового вымирания заключалась в том, что островные птицы не боялись двуногих колонистов, потому что в ходе эволюции им не довелось иметь дела с подобными хищниками. (Не умея путешествовать по воде, змеи, мангусты и тигры так и не добрались до этой части Тихого океана.) Многие виды птиц также полностью или частично утратили способность летать, что характерно для наземных птиц, живущих на небольших удаленных островах. В результате они на своем примере доказали справедливость универсального закона вымирания: первыми погибают медленные, глупые и вкусные.

На островах в Индийском океане аналогичная судьба ждала маврикийских дронтов – нелетающих потомков голубей, отличавшихся необычайно большими размерами. Когда в 1598 г. на Маврикии высадились первые голландские моряки, они увидели птицу, которая так и просилась на тарелку: она была жирная, не могла летать и никого не боялась. Последняя запись о живом дронте, которого видел человек, датируется 1662 г. Та же судьба ждала и его двоюродного брата – дронта-отшельника, обитавшего на соседнем острове Родригес. Третий вид птиц, правда совершенно иного рода, – маврикийская пустельга, небольшого размера представитель рода соколов, – также оказался на грани вымирания, когда в 1974 г. четыре последние особи были пойманы и помещены в вольер, где они должны были размножаться под защитой. Когда число потомков достигло такой величины, что их можно было спокойно выпускать на волю, несколько особей были возвращены в естественную среду обитания в одном из немногочисленных сохранившихся уголков дикой природы. Таким образом, маврикийской пустельге, которой грозило полное уничтожение по вине жадного человека, удалось выжить, но только благодаря благосклонному участию того же человека.

В 2011 г. в горах острова Новая Каледония в Тихом океане, где мы с небольшой группой коллег-биологов занимались изучением муравьев, мы воочию наблюдали за похожей на дронта птицей. Это странное существо под названием «кагу» обитает только на главном острове этой французской провинции в юго-западной части Тихого океана. Когда-то их было так много, что кагу даже признали официальным символом Новой Каледонии. Теперь же численность популяции не превышает 1000 особей. Эта птица является классическим примером островного вида, который абсолютно беззащитен перед людьми, собаками и бродячими кошками. Она примерно такого же размера, что и курица, синевато-белого цвета, с длинным прямым красноватым клювом, длинными бледно-красными ногами и откинутым назад хохолком из белых перьев на макушке. Когда две птицы встречаются, хохолок у них приподнимается и расправляется, представая во всем своем великолепии. Кагу живут в густых лесах в гористой местности. Они ищут пищу на земле, питаясь главным образом насекомыми. Несмотря на наличие крыльев обычного размера, летать они могут только на короткие расстояния.

Кагу – типичный продукт островной эволюции, и поэтому, как это ни печально, они удивительно покорны. При приближении человека они неспешно уходят, а иногда и вовсе останавливаются, прячась за стволы деревьев в надежде, что чужак просто уйдет. Один из членов нашей группы, студент Кристиан Рабелинг, научился подманивать кагу. Однажды он показал нам, как это делается, на примере одной птицы, которую мы встретили на своем пути. Понятия не имею, как Рабелинг, который никогда прежде не бывал на Новой Каледонии, додумался до этого, но он сделал следующее: уверенно опустился на корточки, запустил руки в кучу сухой листвы на земле и энергично поворошил ее. Кагу тут же направилась к нему, чтобы изучить ворох листьев. Мы предположили, что столь опрометчивое поведение объясняется тем, как кагу использует своих собратьев при поиске насекомых и других беспозвоночных животных, образующих ее рацион. Вскоре наш гость неспешно покинул нас. Безразличному к законам охотнику хватило бы пары движений, чтобы схватить птицу за шею. Наверняка в прошлом множество новокалендонцев и французских поселенцев с успехом проделывали этот трюк.

Совершенно другой тип местообитаний, для которых характерен исключительно высокий риск вымирания видов живых организмов, представляют собой ручьи и прочие водоемы маленького и среднего размера. Если острова – это участки суши, окруженные водой, то ручьи, реки, пруды и озера – это водные острова в окружении суши. Угроза вымирания очень велика для всех пресноводных видов, поскольку на всех континентах, кроме Антарктиды, люди испытывают дефицит пресной воды и соперничают за нее напрямую с населяющей водоемы флорой и фауной.

Наибольший непосредственный урон пресноводным видам причиняют дамбы, которые, с одной стороны, дают толчок развитию местной экономики, а с другой – к сожалению, превращаются в главную силу разрушения водных местообитаний. Пагубное влияние дамб проявляется в том, что они создают преграды на пути мигрирующих видов рыб, приводят к замедлению потока и углублению русла выше по течению и сопровождаются загрязнением, которое еще более усугубляется активным развитием сельского хозяйства на прилегающих территориях. Наибольшую угрозу они представляют для лососевых, осетровых и рыб других семейств, поднимающихся вверх по течению в места нереста. Одним из таких видов, судьба которого заботит меня лично, поскольку географически он относится к той же местности, где живу я, является алабамский лопатонос. Этот вид настолько редкий, что его представители попадаются рыбакам не чаще одного раза в несколько лет. Его то и дело объявляют вымершим. А потом он вдруг опять объявляется, о чем газеты тут же оповещают общественность, и его снова на время переносят в категорию «на грани исчезновения».

На протяжении многих столетий жители прибережных районов Янцзы с благоговением оберегали китайского речного дельфина. К 2006 г., когда было завершено строительство ГЭС «Три ущелья», в реке не осталось ни одного животного этого вида. Можно найти множество аналогичных примеров на других континентах. Самые известные – в Африке. В 2000 г. в результате строительства гидроэлектростанции в горах Удзумгва в Танзании объем воды, попадающей в долину Киханси, снизился на 90 %, что привело к исчезновению миниатюрных золотистых жаб-брызгунов в дикой природе. Представители этого вида сохранились только в нескольких аквариумах, которые были для них специально спроектированы в США. Постигшая это маленькое животное беда должна заставить нас задуматься о видах, которым угрожает массовое вымирание в ближайшем будущем или которые уже близки к полному исчезновению.

Немногие американцы знают о вреде, который причиняют дикой природе их собственные дамбы. Самой большой потерей в современной истории стало вымирание пресноводных моллюсков в результате образования водохранилищ в бассейнах рек Мобил и Теннесси. В бассейне Мобил за последние десятилетия погибло 19 видов мидий (двухстворчатых моллюсков) и 37 видов водных улиток. Сравнимые потери понес и бассейн реки Теннесси.

Чтобы дать вам возможность прочувствовать масштаб трагедии, я перечислю названия всех 19 видов речных двустворчатых моллюсков, которых, насколько нам известно, в природе больше нет: Coosa elktoe, sugarspoon, angled riffleshell, Ohio riffleshell, Tennessee riffleshell, leafshell, yellow blossom, narrow catspaw, forkshell, southern acornshell, rough combshell, Cumberland leafshell, Apalachicola ebonyshell, lined pocketbook, Haddleton lampmussel, black clubshell, kusha pigtoe, Coosa pigtoe, stirrup shell[8]8
  Учитывая, что ареал распространения данных видов ограничен территорией США и они не имеют названий в русском языке, в тексте оставлены англоязычные варианты, а здесь приводятся их латинские названия: Alasmidonta mccordi, Epioblasma arcaeformis, Epioblasma biemarginata, Epioblasma cincinnatiensis, Epioblasma propinqua, Epioblasma flexuosa, Epioblasma florentina, Epioblasma lenior, Epioblasma lewisii, Epioblasma othcaloogensis, Epioblasma brevidens, Epioblasma stewardsonii, Fusconaia apalachicola, Hamiota altilis, Obovaria haddletoni, Pleurobema curtum, Pleurobema fibuloides, Pleurobema murrayense, Quadrula stapes. – Прим. пер.


[Закрыть]. Покойтесь с миром.

Непривычность этих названий сама по себе показывает, насколько меньше мы знаем о беспозвоночных животных, чем, например, о вымерших видах птиц из того же региона – белоклювом королевском дятле, каролинском попугае, странствующем голубе или багамском пеночковом певуне.

Если этот далеко не исчерпывающий перечень исчезнувших видов кажется вам малозначительным («Одним видом больше, одним меньше – какая разница?»), позволю себе разъяснить практическое значение этих организмов с точки зрения благополучия человека. Подобно устрицам, живущим в заводях и дельтах, мидии фильтруют и очищают воду. Они выполняют роль связующего звена в водных экосистемах. И если все-таки говорить о непосредственной практической пользе, она заключается в следующем: двустворчатые моллюски являются – ну или по крайней мере являлись – источником пищи и перламутра.

Если значение мидий и прочих беспозвоночных животных все-таки не столь очевидно, давайте обратимся к теме рыб. По данным Ноэля Буркхеда из Американского общества рыболовства, в период с 1898 по 2006 г. в Северной Америке вымерли 57 видов пресноводных рыб. Среди причин – сооружение плотин на реках и ручьях, осушение прудов и озер, блокирование истока и загрязнение окружающей среды, а виной всему – исключительно деятельность человека. По самым осторожным оценкам, темп вымирания видов и подвидов в 877 раз превышает тот, который существовал до появления человечества (одно вымирание в 3 млн лет). Чтобы возродить их из небытия хотя бы на секунду, перечислим их бытовые названия: Maravillas red shiner, plateau chub, thicktail chub, phantom shiner, Clear Lake splittail, deepwater cisco, Snake River sucker, least silverside, Ash Meadows poolfish, whiteline topminnow, Potosi pupfish, La Palma pupfish, graceful priapella, Utah Lake sculpin, Maryland darter[9]9
  С рыбами та же ситуация, что и с моллюсками (см. предыдущее примечание). Латинские названия перечисленных видов и подвидов: Cyprinella lutrensis blairi, Evarra eigenmanni, Gila crassicauda, Notropis orca, Pogonichthys ciscoides, Coregonus johannae, Chasmistes murie, Chirostoma charari, Empetrichthys merriami, Fundulus albolineatus, Cyprinodon alvarezi, Cyprinodon longidorsalis, Priapella bonita, Cottus echinatus, Etheostoma sellare. – Прим. пер.


[Закрыть].

Наконец, у процесса вымирания есть более глубокий смысл и более важные долгосрочные последствия. Когда по нашей вине и при нашем попустительстве исчезают виды живых организмов, мы перечеркиваем целые куски истории Земли. Мы обрываем побеги и даже целые ветки с нашего общего дерева жизни. Поскольку каждый вид уникален, мы теряем целые страницы из книги научных знаний – страницы, которые могут оказаться бесконечно важными, но которые нам уже никогда не вернуть.

Изучение вымирания видов – не самый приятный раздел биологического знания. Особенно большую боль смерть видов причиняет ученым, изучающим те из них, которые находятся на грани исчезновения или исчезли в недавнем прошлом. Все вместе эти тающие остатки земного биоразнообразия становятся мерилом человеческой нравственности, проверкой для нее. Виды, оказавшиеся в беде по нашей вине, заслуживают постоянного внимания и заботы с нашей стороны. Всем нам – как верующим, так и неверующим – стоило бы воспринять как руководство к действию мудрое изречение Бога из иудейско-христианского описания возникновения мира в Книге Бытия: «Пусть вода кишит живыми существами. А над землей, по своду небесному, пусть летают птицы»[10]10
  Книга Бытия 1:20. Цит. по: Библия: Современный русский перевод. – 2-е изд. – М.: Российское Библейское общество, 2015. – Прим. пер.


[Закрыть].

6. Мы – боги?

Некоторые думают, что человечество должно смириться с созданным им самим экологическим хаосом, воспринимая его как пускай и не совсем стопроцентную, но все-таки какую-никакую гарантию собственного светлого будущего. «Мы – как боги, – пишет футуролог Стюарт Бранд, – и нам придется научиться ими быть». Если следовать этой причудливой логике, Земля принадлежит нам и в конечном итоге наше предназначение – взять ее под свой полный контроль. Несмотря на немногочисленные потрясения вроде экономических кризисов, изменения климата и религиозных войн, мы непрерывно совершенствуемся во всем. Мы все быстрее перемещаемся по земному шару, забираемся все выше и опускаемся все ниже, мы заглядываем все дальше в глубь Вселенной. Совместными усилиями мы с умопомрачительной скоростью накапливаем знания обо всем, что всемогущий Бог позволяет нам, маленьким богам, познавать, и делаем эти знания доступными каждому, кто готов несколько раз щелкнуть компьютерной мышью. Мы – первооткрыватели принципиально нового способа существования. Человек разумный – удивительный вид приматов на двух ногах с незанятыми руками и округлым черепом с большим мозгом – спешит навстречу будущему!

В фантазиях неравнодушных к науке интеллектуалов и голливудских сценаристов человечество наделяется безграничными возможностями.

Астрофизики представляют, как человечество отправится покорять Галактику, на скорости в одну десятую скорости света продвигаясь среди миллиардов звезд, и за какие-то десятки тысяч лет доберется до ее границы. При этом времени хватит даже на то, чтобы такой вид, как наш, успел распространиться по всей нашей Галактике. Расчет ведется по незамысловатой арифметической формуле: чтобы колонизировать ближайшую звездную систему с пригодной для проживания планетой, потребуется несколько столетий; еще несколько столетий или тысячелетий уйдет на создание там цивилизации, после чего можно будет запускать космические корабли к другим звездным системам; затем необходимо будет повторять ту же последовательность шагов до тех пор, пока не будут заняты все пригодные для жизни планеты в Галактике. Необходимый для этого период времени может показаться невероятно большим, но он в любом случае меньше, чем временной промежуток между появлением человечества в ходе эволюции и настоящим (который сам к тому же является всего лишь мгновением в истории жизни на Земле).

Тем временем, по крайней мере в своем воображении, мы можем стать тем, что астроном Николай Кардашёв назвал «цивилизацией I типа», то есть обществом, которое контролирует всю имеющуюся на Земле энергию. Затем мы, по-видимому, могли бы добиться статуса «цивилизации II типа», взяв под свой контроль всю энергию в Солнечной системе, или даже достигнуть уровня «цивилизации III типа», подчинив своей воле всю энергию в Галактике.

Предлагаю опуститься с небес на землю и задаться вопросом: а чего мы все-таки хотим на самом деле? Думаю, подавляющее большинство людей на Земле согласятся со мной в том, что мы хотим жить вечно и не болеть, иметь достаточное количество возобновляемых ресурсов, быть свободными, иметь возможность пускаться в приключения в виртуальном и реальном мире, когда только захотим, обладать авторитетом и сохранять достоинство, быть членами респектабельных организаций и сообществ, подчиняться справедливым правилам и законам и, наконец, много заниматься сексом с целью размножения и без нее.

Правда, есть одна проблема – эти цели ничем не отличаются от целей домашней собачки.

Давайте поговорим о нас самих. Мы действительно имеем склонность к самовозвеличиванию, если не к самообожествлению, поскольку это приносит нам удовлетворение, по крайней мере на эмоциональном уровне. Мы как отдельно взятые индивиды, наше племя, наш род – наивысшее достижение в эволюции Земли. В этом мы абсолютно уверены. Наверняка представители любого другого вида, будь у них наши способности к самоанализу, думали бы точно так же. Будь у нее такая возможность, каждая бы, даже самая маленькая, мушка жаждала бы величия. Мы настолько мозговиты по сравнению с остальными формами жизни, что и правда мним себя полубогами – чем-то средним между животными, стоящими на ступеньку ниже нас, и парящими в вышине ангелами – и продолжаем свое бесконечное восхождение. Нетрудно предположить, что уникальный дар, которым наделен наш вид, работает как своего рода автопилот, уносящий нас в невероятные эмпиреи – в царство абсолютного порядка и счастья. Даже если сами мы пока еще не нашли эту дорогу, наши потомки обязательно когда-нибудь и как-нибудь туда доберутся, и человечество исполнит свое предназначение.

И вот мы идем вперед, спотыкаясь, среди многообещающего хаоса, надеясь, что свет, который брезжит на горизонте, – это не предзакатные сумерки, а первые лучи рассвета. Нет, однако, ничего опаснее пренебрежения к будущему, за которым стоит нежелание разобраться в самих себе. Французский писатель Жан Брюллер был совершенно прав, когда накануне Второй мировой войны написал, что «причина всех несчастий человечества в том, что мы не знаем, кто мы, и не можем договориться, кем мы хотим стать».

В нас все еще слишком много алчности, жажды сиюминутного счастья и неприязни к себе подобным, чтобы мы могли принимать мудрые решения относительно отдаленного будущего. В большинстве случаев мы ведем себя как стая обезьян, которые не могут поделить одно дерево с плодами. Результат – изменения в атмосфере и климате, которые происходят по нашей вине, хотя и делают его все менее приемлемым для нашего тела и сознания, и которые обернутся серьезными проблемами для наших потомков.

С таким отношением к будущему мы продолжаем без всякой на то необходимости уничтожать значительную часть всех остальных форм жизни. Только подумайте: спустя сотни миллионов лет эволюции приходим мы и уничтожаем биоразнообразие так, как будто виды в природном мире ничем не отличаются от сорняков на наших полях или паразитов на наших кухнях. Нам должно быть стыдно!

Чтобы окончательно не разрушить планету, мы должны по меньшей мере задуматься, как наш вид появился на самом деле и в каком положении он находится сейчас. Мы располагаем большим количеством данных, показывающих, что человеческий мозг способен преодолевать ограниченность личных и групповых целей, поднимаясь над ними. Причем происхождением своим эта способность обязана биологической необходимости. Познать смысл жизни, понять, что, как и почему мы знаем, – этими задачами определяется все развитие естественно-научного и гуманитарного знания. Самое большое достижение – это понимать, из каких базовых элементов состоит эволюция человечества и как они взаимосвязаны, а затем с осторожностью использовать эти знания, чтобы воздействовать на ее ход. В сжатом виде эту мысль можно сформулировать следующим образом: биосфера порождает человеческое сознание, в процессе своего развития сознание порождает культуру, а культура превращается в инструмент спасения биосферы.

Надеюсь, для тех, кто не может без веры в богов (и кто возьмется утверждать, что они неправы, да еще и сможет доказать это?), все это не напоминает слова кровожадного и воинственного Бога, приведенные в 10-й главе Книги Иисуса Навина. Звали того Бога Яхве, и именно он остановил движение небесных светил, чтобы помочь израильтянам разгромить аморреев, закрепив победу над ними. От имени народа своего Он скомандовал:

Стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Айялон[11]11
  Книга Иисуса Навина 10:12. Цит. по: Библия: Современный русский перевод. – Прим. пер.


[Закрыть].

Наверное, более уместно прозвучали бы слова апостола Павла из Первого послания к Коринфянам, в котором он советует искать мудрость Бога в себе, а значит, и искать то, чего:

Глаз не видел, и ухо не слышало, и на ум человеку не приходило то, что Бог уготовил для тех, кто любит Его[12]12
  Первое послание к Коринфянам 2:9. Цит. по: Библия: Современный русский перевод. – Прим. пер.


[Закрыть].

Железная логика самопознания неизбежно приводит нас к цепочке умозаключений, которую большинство думающих людей предпочитают не замечать. Согласно одному из них, мы никакие не боги. Мы просто недостаточно умны, чтобы вообще претендовать на какой-то особый статус. И если мы будем продолжать изображать из себя лжебогов, которые непонятно зачем уничтожают жизнь на Земле и при этом еще и радуются тому, что они натворили, о спокойном будущем можно забыть.