Текст книги "Синяя лошадь"

Глава 3

Трансформация сознания Теплова произошла незаметно, да, в принципе, как он впоследствии понял, трансформации и не было вовсе. Он шёл в милицию не из-за чрезмерно развитого чувства справедливости, и стремления защищать чужое здоровье и имущество ценой собственных не имел, преследуя лишь цель любой ценой выбраться из жизни, всё детство и юность стоявшей перед его глазами, и иметь деньги в том количестве, которое позволит не считать их от зарплаты до зарплаты, покупать себе нормальную одежду, и кушать там где хочется, не подбивая в уме дебет с кредитом, и мыслью о том, от чего придется отказаться в следующем месяце. Именно деньги, по мнению Сергея, позволяли не чувствовать себя ущербным. Есть он, и есть мама, которая прожила тяжёлую жизнь, и которой он, как сын, обязан обеспечить безбедную старость.

Именно с такими мыслями лейтенант милиции Теплов Сергей Александрович выпускался из университета внутренних дел. Из-за отсутствия нужных связей попасть в желанную службу ему не удалось, а распределен он был обычным опером в один из райотделов Симферополя. Определили Сергея на линию тяжких преступлений, и стал он заниматься раскрытием убийств и изнасилований. Надо сказать, что работе Сергей отдался целиком и полностью и о каком-либо «дополнительном заработке» даже и не думал, погружаясь в мир грязи, крови, вони, бомжей и проституток. Профессия не оставляла времени на личную жизнь, поэтому услугами последних Сергей не брезговал, используя служебное положение и помня первый сексуальный опыт. Теплов был молод, полон сил и желания работать, ловить и сажать убийц и насильников, жалости к которым не испытывал. Ему нравилась работа, он чувствовал, что делает что-то важное и нужное, очищая общество от мрази, и почти забыл о той цели, которую себе наметил.

Всё изменил один случай. В квартире на обслуживаемой старшим лейтенантом Тепловым территории обнаружили труп молодой задушенной женщины. Из обстановки на месте преступления следовало, что она была не одна, по всей видимости с мужчиной, на столе легкий ужин, два бокала, шампанское. Труп обнаружили соседи, заметив, что входная дверь в квартиру приоткрыта несколько дней. Сергей установил личность женщины, подруг, связи и род занятий. Звали её Звягинцева Лида, и было ей двадцать шесть лет. Приехала она в Симферополь из Сакского района в поисках лучшей жизни и танцевала топлесс в одном из стриптиз – клубов, где и познакомилась с бизнесменом по имени Михаил. Мужчина был женат, имел детей, но встречи с Лидой приобрели постоянный характер. Он оплачивал ей квартиру, покупал одежду, однако работать в стриптиз – клубе не запрещал, видимо его возбуждала профессия любовницы. Михаил был уже не молод, вечно занят и имел проблемы со спиртным. Лида была молода, красива, и, как любая нормальная женщина, хотела семью и детей. Однажды она встретила мужчину, который мог дать ей то, чего она желала. В злополучный вечер она обо всем рассказала любовнику, сказала, что очень благодарна за всё и попросила отпустить. Михаил был пьян, от слов девушки пришел в бешенство и задушил её собственными руками. Всё это Сергей установил довольно быстро, но докладывать руководству о проделанной работе не спешил, как и не торопился лично встречаться с подозреваемым. Какой-то внутренний тормоз останавливал его, а внутренний голос убеждал подождать. Ждать пришлось недолго. С Сергеем встретился начальник Отдела ГСБЭП, сказал, что Михаил – его друг и давний деловой партнер, и ему будет очень неприятно, если у Михаила возникнут серьёзные проблемы. В то же время ему было бы очень приятно осуществить давнее желание Сергея бороться с экономической преступностью и взять его на работу под своё начальство, к чему прилагались ключи от автомобиля ВАЗ 21099 с генеральной доверенностью на имя Теплова Сергея Александровича, паспорт, мобильный телефон и сёрежки Звягинцевой Лидии Ивановны. Сергей долго не думал, понимая, что такой шанс упускать нельзя, Михаил со своими бабками и связями всё равно отмажется, а у него больше такой возможности может и не быть. С места встречи Сергей уехал на собственном автомобиле, а через несколько дней в квартире умершего от передозировки наркомана обнаружили паспорт, телефон и серьги Лиды. Убийство было раскрыто. Оказалось, что наркозависимый житель Симферополя с целью ограбления проник в квартиру, где напал на гражданку Звягинцеву, убил её и похитил из квартиры деньги, мобильный телефон, паспорт и золотые изделия, принадлежащие жертве, однако спустя несколько дней этот наркозависимый преступник скончался от передозировки наркотиков.

После того как дело было закрыто, капитан милиции Теплов Сергей Александрович перешел на работу в Отдел ГСБЭП Симферопольского городского управления, где и стал трудиться, борясь с экономической преступностью, не забывая, впрочем, и о себе. Уже через пару лет он смог позволить себе купить приличный немецкий автомобиль и квартиру, в которую и переехал, но тут вмешалась мать, не отпустившая сына на постоянное самостоятельное проживание, считая своим священным долгом заботится о ребёнке, который так много работает и у которого нет времени на стирку, готовку, глажку и всякие подобные женские обязанности. «Вот женишься, детей заведёшь – иди жить своей семьёй, пусть жена тебе готовит и стирает, а пока будешь жить со мной, тебе удобней и мне спокойней», – сказала мать, как отрезала. Сергей вернулся обратно к матери, что, впрочем, не особенно его огорчило. Жить с мамой было удобно, жениться он пока не собирался, а квартиру использовал для любовных утех, коим при улучшении благосостояния стал предаваться чаще. Работа приносила деньги, но не приносила удовольствия. Достигнув определенного уровня материальной обеспеченности, Теплов всё больше чувствовал бессмысленность того, чем занимался в рабочее время, и часто вспоминал дни, проведенные в розыске, задумываясь над сменой места работы. Но и тут за него всё решили обстоятельства.

В 2012 году в Украине произошла очередная реформа, и был принят Уголовный процессуальный кодекс[6]6
  Новый Уголовно-процессуальный кодекс Украины начал действовать в ноябре 2012 года


[Закрыть], который предписывал расследовать уголовные дела абсолютно по-новому, по-европейски. Любое поступившее заявление, зарегистрированное в соответствующем реестре, автоматически считалось уголовным делом и поступало в производство следователя, в связи с чем штат оперативных работников сокращался, а штат следователей увеличивался. Так как Сергей был на хорошем счету, а пригласивший его на работу в ГСБЭП начальник, уже перешел на повышение и боролся с экономической преступностью на республиканском уровне, ему предложили поработать следователем главка автономии. Сергей долго не думал и согласился. Работа была новая и пока мало кому понятная, но Теплов быстро с ней освоился, заведя ценные связи в прокурорской и судейской среде, не считая зазорным преподнести нужному человеку дорогой подарок, а где надо прогнуться и промолчать, и уже через несколько месяцев чувствовал себя как рыба в воде. На работе особо не горел, делал то, что положено, умело маневрируя между государственными, служебными и личными интересами, стараясь, чтобы ни один из них не уступил другому в важности.

Глава 4

Придя на работу в это зимнее утро, Теплов первым делом позвонил одной знакомой, особе привлекательной и давно будоражащей его мысли своей недоступностью, и, дождавшись сонного и недовольного «Алло», сказал:

– Доброе утро, Натали. Хотел оказаться первым, кто сегодня скажет тебе это и поведает, что начался новый день, сулящий нам радость и незабываемые положительные эмоции.

– Ты – нахал, думающий только о себе, Теплов. Разбудил меня почем зря.

«Что-то часто меня стали называть нахалом» – улыбнувшись, подумал Теплов, а вслух сказал:

– Увижу ли я тебя вечером, свет очей моих?

– Ну, мы же договорились, в семь.

– Целый день буду думать только о тебе. Спи дальше. До встречи.

Положив телефон на стол, он приступил к работе, пытаясь как можно быстрее дописать обвинительный акт по делу. На календаре значилось тридцатое января, месяц уверенно подходил к концу и дело уже поставлено в отчёт, как направленное в суд, а закончить обвинительный акт Теплов всё не мог, дотянув до момента, когда дело должно быть сдано уже сегодня. Голова была ясная, дело не сложное, а планы на вечер многообещающие, поэтому работал Теплов усердно, не отвлекаясь на постороннее.

Зазвонил телефон. Внутренний. Теплов снял трубку:

– Сергей Александрович, зайди ко мне, – голос и интонация Напрюшкина Николая Ильича, начальника следственного управления, на вид большого усатого увальня с добрыми серыми глазами, а на деле жёсткого и принципиального руководителя, не предвещали ничего плохого.

– Иду, – отозвался Сергей, положил трубку, сохранил напечатанный текст, закрыл файл, одел наброшенный на сумку кресла пиджак, поправил галстук и быстрыми шагами вышел из кабинета.

Воспитанник детдома, начавший свою милицейскую карьеру в советские времена участковым, в силу личных качеств и трудолюбия дослужившийся до начальника следственного управления главка республики, Николай Ильич не любил «мажоров», получающих должности благодаря протекции их родителей и покровителей. Поскольку Теплов «мажором» не являлся, Напрюшкин выделял его из остальных и Сергей, что называется, ходил у шефа в любимчиках.

Кабинет Теплова был на третьем этаже, а начальство располагалось на втором. Спустившись на этаж и следуя по длиннущему коридору Теплов раздумывал о причине вызова к руководству, но ничего так и не смог предположить, грехов за собой не чувствовал, со сроками всё было в порядке, с прокурорскими не ссорился. Открыв дверь в приёмную, Теплов улыбнулся секретарше шефа, даме неопределенного возраста с толстым слоем косметики, высокой прической, глубоким декольте и неизменными бусами на шее, каждый день разными,-

– Доброе утро, Любовь Денисовна. Меня шеф вызвал.

– Здравствуй, Серёжа, проходи.

Теплов зашел в кабинет. В кабинете, помимо Напрюшкина, сидел начальник УГСБЭП Зиновьев Иван Иванович, отлично знакомый Теплову по работе в городском управлении, и опер управления ГСБЭП Дима Полторашко, однокашник Сергея по университету внутренних дел, сын небезызвестного на полуострове бизнесмена. Отец «мажора» ежемесячно платил сыну собственную «зарплату», раз в десять превышающую получаемую им на службе, с одной лишь целью – чтобы сын не вздумал «зарабатывать» профессией. Дмитрий был хорошим сыном, отца уважал и боялся, поэтому ни в каких «операциях» со своими коллегами не участвовал, отцовской «зарплаты» ему вполне хватало.

– Доброе утро, Николай Ильич, вызывали. Здравствуйте, – Теплов подошёл и поздоровался за руку за всеми находившимися в кабинете коллегами.

– Доброе утро, Сергей, вызывал, присаживайся, – Напрюшкин, побухтев в усы, что было всем известной привычкой, иногда копируемой подчиненными, пересказывающими разговор с шефом, указал на стул справа от себя. Послушай, может что и получится. Давай, Дмитрий, расскажи ещё раз.

– Значит так, – начал Полторашко, слегка одернув великолепно на нем сидевший пиджак от «Ван Лаак», – В селе Л…ом, что под Алуштой, замечательные краевиды и земли неосвоенной много. Заправляет там сельский голова – Карапетян Гурген Ашотович, который этими самыми краевидами и подторговывает. Депутаты – все его, население его любит, поскольку денег на село голова не жалеет, в общем чувствует себя спокойно и комфортно, через сессию может любое решение протянуть, – Дима сделал паузу. – Есть у нас в стране уважаемый человек – Георгий Александрович Смелый, ты его Серёжа часто по телевизору видишь, он же Жора Дебальцевский, человек близкий к семье, сам понимаешь какой. Решил, значит, дядя Жора, комплекс развлекательный построить с видом на море, и очень ему для этих целей Л…ое приглянулось. И нужно-то ему совсем немного, всего два гектара. Заслал он гонца к Гургену Ашотовичу, тот сказал, что никаких проблем с землей не будет и озвучил сумму в двести тысяч долларов, которая поможет обойти острые углы вопроса. Сумма для дяди Жоры вполне приемлемая, привлекать админресурс и обращаться наверх не нужно, проще и спокойней самому решить всё за деньги. Ударили по рукам. Гурген обещал решение на январской сессии. В январе сессия прошла шестнадцатого числа, ровно две недели назад, этот вопрос даже не поднимался. Серьёзные люди забеспокоились. Гонец на днях приехал, а Гурген говорит, что время смутное, страна в опасности, и цена вопроса выросла до полумиллиона долларов, хочет всю сумму сразу и быстро. Дядя Жора решил, что его перестали уважать и попросту кинули, события в стране также спокойствия нервам не добавляют, поэтому решили нерадивого чиновника «слить». Все вопросы с землей за половину ранее озвученных расценок готов решить секретарь совета, некий, – тут Дима заглянул в папку, – Глушко Максим Петрович, с которым контакт уже установлен. Гонец с Гургеном общаются нормально, постоянно на связи, Гурген гонцу доверяет. Наш человек сидит в Ялте, купается в бассейне, пьёт водку, девок щупает и ждёт команду. Его заявление, объяснение и протокол допроса без числа и без фамилии следователя у меня, пока не регистрировал, зарегистрировать, поставить дату и присвоить номер можно в любой момент. Загвоздка одна – денег нет. Дядя Жора денег не дал, обещал гонцу выдать ранее оговоренную сумму по факту решения вопроса.

Теплов думал. Если Смелый готов всё-таки заплатить двести тысяч долларов за решение вопроса по земле, а секретарь совета, в случае если Карапетяна задержат на взятке, решает этот вопрос за половину, то есть за сто тысяч долларов, то «сотка», по всей видимости, полагаются в качестве премии за хорошо выполненную работу.

– Кто ещё знает об этом? – спросил Теплов напрямую. А чего тут таиться, если всё и так озвучено предельно ясно.

– Мы четверо и доверенное лицо Смелого, ты его не знаешь, он не местный, сейчас находится в Ялте, ждёт нашего звонка, – включился в разговор Зиновьев. Иван Иванович, всегда элегантный и дорого пахнущий мужчина под пятьдесят, всю свою сознательную жизнь отдавший на борьбу с экономическими преступлениями, также как и Полторашко носивший исключительно брэндовую одежду, выглядел уставшим и немного помятым.

Видимо «бодун», перебрал вчера дядя Ваня, – подумал Теплов. – Значит сумма премиальных (именно так он решил для себя называть неосвоенную сумму в сто тысяч долларов) делится на пятерых, – мгновенно вернулся Сергей мыслями к сути вопроса. С учетом того, что полковники имеют свой интерес, то больше, чем «десятку» тут не заработаешь. Однако сумма в десять тысяч долларов тоже выглядела весьма привлекательной, а главное абсолютно безопасной. Делай качественно свою работу и получай за нее премию. Именно так работает весь цивилизованный мир. Но, ведь есть же ещё прокурор.

– А прокурор? – продолжал выяснять обстоятельства Теплов.

– Прокурор, в случае выявления факта получения взятки, будет выполнять свою работу и действовать в рамках предоставленных ему законом полномочий, – Напрюшкин, единственный из присутствующих одетый в форменную одежду с тремя большими звёздами на каждом плече, как всегда был лаконичен и понятен.

Ага, значит, прокурора мы отбрасываем, нормально, – продолжал рассуждать про себя Теплов.

– Я так понимаю, что нужно найти полмиллиона долларов, которые было бы можно передать в качестве взятки? – задал Теплов следующий вопрос.

– Правильно понимаешь. Где и как найти нужную сумму решать вам с Димой. Понимаю, цифра большая, но безвыходных ситуаций не бывает. К тому же эти деньги нужны на время, потом они всё равно вернутся тому, кто их дал. Прошуршите по коммерсантам, менялам, вдруг получится. Найдёте – вы в теме, не найдете – будем считать, что оперативная информация не подтвердилась. Свободны, – разговор закончил Зиновьев. Он явно чувствовал себя неважно, и по последним словам было слышно, что полковника мучает жажда.

«Точно с «бодуна», – поставил окончательный диагноз Теплов.

Теплов и Полторашко вышли из кабинета Напрюшкина несколько напряженными. С одной стороны откровенный разговор сразу с двумя начальниками управлений свидетельствовал о полном доверии со стороны руководства, а с другой, ставил практически невозможную задачу, невыполнение которой сулило свести на нет то доверие, которое усматривалось с первой стороны.

– А сегодня нельзя? – Любовь Денисовна, секретарь Напрюшкина, с кем-то разговаривала по телефону и заметно нервничала. – А завтра?

Ей что-то отвечали.

– Очень жаль, – сказала Любовь Денисовна и повесила трубку. – Всё через жопу. Извините, нервы, – извинения предназначались Теплову и Полторашко. – Всё в порядке, мальчики?

– У нас всё ровно, – ответил Полторашко. – А у Вас что случилось, может помощь нужна?

– Звонила в бухгалтерию, Зоя Петровна сказала, что деньги на зарплату привезли. С банком что-то случилось, по безналу не перевели, из-за событий в стране наше казначейство в Киев наличку тоже не может несколько дней отправить, поэтому привезли наличными, на всю милицию Крыма, но выдавать будут не сегодня, а только в понедельник, третьего числа. Ну разве так можно, а, мальчики? Привезли – выдайте. Нет, всё в этой стране через жопу. Серёжа, что с тобой, ты в лице изменился, плохо, что ли?

Теплов и вправду на мгновение изменился в лице, потом улыбнулся, подошел и громко поцеловал в щеку секретаршу, сразу же почувствовав на губах противный привкус тонального крема и пудры.

– Всё в порядке, даже лучше чем было. Спасибо, Любовь Денисовна. А ну пошли назад, – Теплов и Полторашко зашли обратно в кабинет Напрюшкина. – Тук, тук, тук. Разрешите, идея одна появилась.

– Ну, заходите, садитесь. Чай будете? – Напрюшкин и Зиновьев пили чай, который второму заметно шёл на пользу, поскольку цвет лица Ивана Ивановича постепенно возвращал свой обычный, слегка розоватый оттенок.

– Не откажусь, – бодро сказал Полторашко и Напрюшкин пододвинул ему чистую чашку.

– Сам нальешь, вон, на маленьком столике.

– Я чай не буду, я лучше расскажу. – Теплов был взволнован.

– Излагай, – Напрюшкин откинулся в кресле и снова что-то буркнул в усы. – Слушаем.

– Сегодня в нашу финансовую часть привезли деньги, зарплату для всей милиции Крыма, наличными. Из-за событий в Киеве через банк провести не удалось, казначейство наше, крымское, наличность на Киев отправить не может уже несколько дней, поэтому наличку дали нам на зарплату.

– Откуда ты это знаешь, даже я этого не знаю, – оживился Зиновьев, который после чая и таблетки «Пенталгина» постепенно возвращался к жизни.

– Знаю, Иван Иваныч. Сорока на хвосте принесла.

– Не отвлекайся, продолжай, – Напрюшкин улыбнулся в усы и опять что-то пробурчал. Он тоже не знал о прибытии в учреждение крупной партии наличности, но ему было приятно, что именно его теперешний работник утер нос бывшему шефу.

– Так, вот, – продолжал Теплов. – Я не знаю, какая это сумма, но насколько хватает моих довольно средних математических способностей, то можно предположить, что, сумма месячной зарплаты для всей милиции Крыма никак не меньше семи-восьми миллионов гривень, а нам нужно всего четыре, по курсу[7]7
  Курс украинской гривни к американскому доллару на то время составлял примерно 8 гривень за 1 доллар США


[Закрыть].

– Ты хочешь зарплатные деньги на взятку использовать?

– Ну, дайте же договорить. Зарплату будут выдавать третьего февраля, в понедельник, сегодня тридцатое января, четверг. Получаем деньги, считаем и описываем, составляем заготовки протоколов. Завтра, тридцать первого, вручаем потерпевшему, проводим операцию, даём взятку и изымаем деньги. Нужно это делать утром, потому что возни бумажной много: понятые, аппаратура, протоколы, успеть бы закончить к вечеру. Первого, в субботу, работаем с подозреваемым и потерпевшим, пишем бумаги. Может быть, выходим с санкцией на арест. А в воскресенье, когда никого нет, договорившись, естественно, заранее, идем к следственному судье, в наш родной К…ий районный суд, он осматривает денежки и выносит определение о дальнейшем распоряжении вещественными доказательствами – передать людям в качестве заслуженной заработной платы. Таким образом, третьего февраля все деньги будут розданы на нужды трудящихся, а если потом в суде у какого-нибудь особо умного адвоката возникнет вопрос, а где же вещественные доказательства, деньги должны быть осмотрены, мы ему – вот, пожалуйста, определение следственного судьи, деньги осмотрены судом, признаны вещественными доказательствами и ими распорядились на основании решения суда, всё в рамках нового Уголовного процессуального кодекса.

– Да, действительно, процессуальный закон формально будет соблюдён, вещественные доказательства, если их осмотрит следственный судья, могут быть доказательством в суде, достаточно будет материалов в деле, но кто даст добро на проведение такой операции, а Иван Иванович? – Напрюшкин пристально смотрел на Зиновьева.

– Не знаю, надо к шефу идти докладывать. Пусть он согласовывает с прокурором. На словах все выглядит неплохо. Но, шутка ли, четыре миллиона. – Зиновьев задумался. – В принципе, всё можно даже официально провести. Финчасть по ордеру выдает деньги на проведение следственно-оперативных мероприятий, также по ордеру через три дня получает их назад. Всё время рядом с деньгами работники «Беркута», для безопасности. В суде вопрос – откуда деньги, такая сумма. Ответ – деньги государственные, всё официально.

Мужчины замолчали, обдумывая услышанное. Тишину разрезал противный писк. Так противно в кабинете начальника следственного управления пищал только один телефонный аппарат, имевший прямую связь со своей точной копией, установленной в кабинете генерала.

– Ну вот, на ловца и зверь, – Напрюшкин встал, снял трубку и приосанился. – Здравия желаю, Андрей Федорович. Да, у меня. Да, знаю. Так точно, – Напрюшкин положил трубку, расслабился и обратился к Зиновьеву. – Пойдем Ваня к генералу, сразу и доложим. Если даст добро, занимаемся. Если нет, то нет. А вы, архаровцы, – обратился Напрюшкин к Теплову и Полторашко, – остаётесь здесь. С моего кабинета ни ногой, чай пейте, операцию обсуждайте.

– Товарищ полковник, у меня дело, обвинительный акт, отчет, и … – начал было Теплов.

– Потом, Серёжа, потом, – Напрюшкин вместе с Зиновьевым вышли из кабинета.