Текст книги "Шиза"

Я увидел, что прямо под нами в стенку карьера вгрызаются несколько бурильных машин, а в некоторых местах из этой самой стены выезжают грузовики, вывозя на себе грунт. Противник рыл тоннели в сторону фронта.

– Что они делают? – не выдержал я.

– Наступают. – холодно ответил Лот.

– Под землей?

– Именно так. Ты просил ответный ход, изволь: если с одной стороны фронта земля и воздух закрыты плотным артиллерийским огнем, то с другой стороны найдут пространство, неподконтрольное противнику. Эта техника и эти солдаты пройдут несколько десятков километров в сторону фронта…

– И упрутся в свои же бункеры! – закончил я за него.

– А вот и нет. – так же бесстрастно ответил Лот. – Бункеры стоят на несколько десятков метров выше и являются точками базирования разведки и прикрытия. Они, кстати, связаны между собой, и перемещение личного состава между ними невозможно отследить. Так что в любой момент времени в любом месте из под земли может появиться рота или батальон. А подземные тоннели нужны для доставки техники, продовольствия, боеприпасов, личного состава в бункеры.

– Армия муравьёв какая-то. – хихикнул я, но Лот не отреагировал.

Мы снова молча полежали на краю обрыва, а я старался осмотреть карьер, что бы понять, с какой стороны его проще обойти.

– Нам нужно оружие. – сказал вдруг Лот.

– Это против правил. Я не вступаю в открытые стычки с врагом. И не люблю убивать. – от самого предположения, что мне придется снова делать то, что я так не люблю, меня даже замутило.

– Нелетальное. Я не призываю тебя к убийствам и даже рад тому, что ты ценишь чужие жизни. – его признание было слегка неожиданным. – Но я хочу, что бы при встрече, ты был готов защищаться, а не пал гордым воином. Вон, посмотри, над центром котлована, видишь?

Я взглянул и увидел дрон. Мощный черный корпус, четыре штанги с пропеллерами, куча камер на брюхе. Я таких и не видел никогда. Казалось, он висел неподвижно, словно нарисованный в воздухе. Но вдруг настолько молниеносно переместился на несколько десятков метров вправо, что я аж оторопел. Таких скоростей я тоже никогда не видел.

– Это глаз. Он один осуществляет наблюдение за всей территорией котлована. Через какой-то промежуток времени, он начнет облет по периметру. Если мы не уберемся, то он нас засечет. И вышлет группу быстрого реагирования. – похоже, Лот знал, что говорил, явно проходил через подобную ситуацию. – Так вот, я хочу быть готовым к встрече с этой самой ГБР, даже если тебе покажется, что глаз прошел мимо и не заметил тебя.

Словно повинуясь силе слова, «глаз» резко пошел против часовой стрелки вдоль стенки котлована, как раз на уровне среза земли. И нам повезло, что он пошел сначала в дальнюю от нас сторону, иначе бы я просто не успел спрятаться. Но и так времени хватило только на то, что бы немного отползти назад и накинуть на голову маскировочную сеть. Через пару секунд после этого словно огромный жук перед нами пронесся «глаз». Скорость его была просто потрясающая. Как вообще он мог что-то отслеживать в таком полете.

– Тикаем. – зачем-то шепнул Лот, хотя его никто, кроме меня, не мог услышать.

Что-то резануло в этом слове, но я не придал значения. Смысл был понятен, надо уносить ноги.

– Думаешь, он нас заметил? – спросил я.

– Уверен. – безапелляционно ответил Лот. – Он постоянно фиксирует изменение местности и сравнивает с предыдущей версией.

Я быстро отползал от края котлована, стараясь держаться под низкими ветками кустов и молодых деревьев. О направлении не задумывался, просто отползал подальше.

– Сверься с навигатором. – подсказал Лот. – Нужно держаться подальше от обозначенных дорог, так хоть тебе на голову машиной не наедут неожиданно. И мне тоже.

Я так и сделал. И оказалось, что ползу именно в направлении обозначенной на карте дороги. Немного подумав, я скорректировал направление так, что бы отползать от дороги и огибать котлован одновременно.

– От котлована не удаляйся. – понял мою задумку напарник.

Он ведь теперь на самом деле мой напарник.

– Я просто обогну его.

– Нет. Мы дождемся темноты, и ты спустишься вниз.

– Это с какой еще стати? – я весьма удивился. – Нас же ищут уже по твоим предположениям.

– Ищут это еще не значит, что найдут. Заодно и посмотрим на твои умения по маскировке и уходу от погони. – Лот был спокоен, как мой инструктор на учениях, а после этих слов я засомневался, что это я старший в нашей двойке. – Внизу большое количество военных строителей и немного охраны. Прикрытие со стороны осуществляет какое-нибудь военное подразделение, но оно находится обычно на расстоянии. У местной охраны при себе должны быть шокеры. Как минимум, нам нужен один такой.

– А как максимум? – не удержался я.

– Боевое. На всякий случай.

Мне не нравилась эта идея, но исходя из необычности, даже чрезвычайности, обстоятельств, приходилось себя убеждать в правильности решений более опытного Лота.

– Лот, а откуда ты столько знаешь? – решил спросить я. – Рота глубинной разведки?

Альтер помолчал, а потом всё же ответил:

– Можно и так сказать.

Я еще хотел что-то спросить, раз появилась такая возможность, но вдруг услышал звук двигателя машины. И треск ломающихся веток, словно кто-то огромный идет через лес не замечая препятствий. Это кто-то двигался в нашу сторону.

– Я же говорил, заметили. – спокойно заметил Лот. – Хорошо, что ты сетку успел накинуть, и тебя, скорее всего, приняли за изменение ландшафта. Если бы обнаружили человека, то сейчас бы тут ломилась облава на всех парах. А так у тебя есть шанс всех обмануть. Прячься.

Судя по звукам двигателя и трещащих веток, машина была еще достаточно далеко, так что имелось время осмотреться. Вскочив из лежачего положения и максимально пригнувшись, я быстро начал перемещаться от дерева к дереву, прячась за кустами, приседая в зарослях малины, и вообще стараясь максимально сливаться с ландшафтом. Лежа это было бы делать удобнее, но я не сороконожка или змея, полз бы гораздо медленнее. На глаза мне попалось упавшее дерево, вывороченное не так давно с корнем из земли. Я кинулся к корневищу, на ходу доставая из бокового кармана рюкзака кусок полиамидного полотна, который использовал и как дождевик, и как тент, и как подложку при ночевке на мокрой земле. Закутавшись в него, я кинулся в углубление, оставшееся после вывороченного корня дерева, прислонился спиной к земле, висящей на корнях. Подогнув ноги под себя, я нагреб немного земли, прикрывая колени. Земля была рыхлая, с кусками веток и множеством прошлогодних листьев, так что мне не составила труда закопать себя по пояс. Затем, укутавшись поплотнее и накрыв голову, я высунул одну руку и, ухватившись за корень покрупнее, начал его активно трясти. На голову и плечи мне посыпалась земля, перемешанная с такими же листьями. Буквально за пару минут я завалил себя полностью. Даже если где-то и осталось видно немного укрывного тента, то из-за пятнистого цвета различить его между землей и листьями будет невозможно.

– Оригинально. – заметил Лот.

Я замер, полностью превратившись в слух. Полотно и слой земли с листвой глушили большинство звуков, но рокот двигателя я всё же ощущал. Машина двигалась уже близко. Вот она остановилась, и я напряг слух, почти перестав дышать. Сердце билось равномерно, не заглушая звуки вокруг. Лот благоразумно молчал, не отвлекая и не мешая.

Машина поехала дальше, удаляясь от нас. Лишь через пару минут я потряс головой ссыпая с себя немного земли и осторожно высунулся из под тента. Великан, ломающий лес, удалялся вдоль кромки котлована.

– Весьма недурно, Эр. – похвалил меня Лот. – Посиди еще так немного, мало ли назад пойдут.

Но назад никто не пошел. Грузовик или бронетранспортер, я так и не рассмотрел, что это был за транспорт, ушел от нас быстро. Выбравшись, я лишь оценил ширину просеки, оставленной поисковым транспортом, да глубину колеи. Да, что-то большое.

– Я ведь никогда не сталкивался с переносчиками. – признался Лот. – Теперь хоть познакомлюсь с вашей профессией.

6. Вор

До темноты оставалось еще немного времени, и я решил вздремнуть. Тренированный сон, когда ты даже в дрёме контролируешь все шорохи вокруг, это конечно не совсем тот отдых, который восстанавливает силы, но всё лучше, чем ничего. Я могу спать или дремать что под обстрелами, что прячась с головой в болоте. Один раз даже во время обучения заснул дрейфуя в озере. Подвело то, что тогда я еще по неопытности решил повернуться во сне на бок и хлебнул воды.

Вынырнул из сна я от какого-то шепота. Он мне напомнил тот, что испугал меня у колодца, или тот, который звучал перед тем, как я потерял сознание ударившись головой о ствол дерева после своего «авиакрушения». Такой же неразборчивый.

– Лот? – позвал я.

– Что? – ответил тут тот же.

– Это ты?

– Что я?

– Шепчешь?

– Нет. – ответил тот, как мне показалось, не очень искренне. – Тебе приснилось или ветер.

Я не ответил. Но это точно был не ветер. В этот раз, конечно, может и приснилось. И как только я подумал об этом, в памяти неясно прорезались обрывки сна, содержание которых обычно забываешь, как только открыл глаза.

Мне снилась красивая девушка. Незнакомый ускользающий образ. Русые длинные волосы, развивающиеся на ветру. Венок на голове. И белое платье с красным орнаментом по вороту и на груди. Я никогда раньше не видел такого узора, словно рисунки детского калейдоскопа в красных тонах с немногими черными вкраплениями перенесли на ленту. Черты лица размывались, но я был уверен, что она очень красивая. И вот орнамент я видел четко. Она стояла и смотрела на меня. Я не помню, что было вокруг, словно всё было окутано туманом или облаком, а посреди этого облака стояла она.

– Эй, ты собираешься идти дальше или будешь лежать? – вывел меня из задумчивости голос Лота.

– Что? А, да, что-то задумался… – я встряхнулся, сбрасывая с себя сонное оцепенение.

Проверив снаряжение, закрепив рюкзак и подвязав все шнурки на куртке я попрыгал, проверяя, не трясется ли что-то, выдавая меня. Низкая луна уже висела ярким плафоном почти над головой, и я решил не принимать таблеток для зрения. Осторожно прокравшись сквозь лес, я приблизился к краю котлована. Да, похоже и таблетки мне не понадобятся, и дельце будет не из легких.

Дно котлована ночевать не собиралось. Всё было ярко освещено, техника сновала как и прежде, рабочие носились, работа кипела.

– И зачем надо было ждать ночи? – удивился я.

– Ночью все кошки серы. – непонятно ответил Лот. – На той стороне котлована пологий спуск и жилая зона. Нам туда. «Глаз» работает, так что топай через лес.

Не видя смысла спорить с ним, я молча отправился в указанном направлении. Альтернативой этому был бы только спуск по практически отвесной стене на голову работающим строителям, но при таком освещении это было бы самоубийство. А противоположная сторона котлована была немного темней, и прожекторы стояли реже.

Час я потратил на то, что бы обогнуть обрыв и приблизится к тому месту, куда вел меня Лот. Он оказался прав, пологий спуск в котлован присутствовал, и на этой широкой площадке, через которую уходила дорога вниз, стояли многочисленные контейнеры. Судя по окнам в них, это были жилые модули. В некоторых окнах горел свет, иногда перемещались люди, но в целом здесь было намного тише и темнее, чем внизу, где шла стройка.

– Пробираемся в какой-нибудь домик и ищем шокер? – решил я посоветоваться с Лотом.

– Ну глупи, тут этих домиков слишком много, что бы вычислять, в каком из них живет охрана. Да и личный арсенал, наверняка, на замке. Искать домик, а потом взламывать стойку с оружием это слишком долго и опасно. Ты мне доверяешь? – вдруг неожиданно спросил Лот.

– Нет. – быстро ответил я, надеясь, что он уловит грань между шуткой и правдой, и поймет.

– Согласен, еще рано. – похоже он расценил верно. Кто-то мне говорил, что большинство неудобной правды говорится в шутливой форме. – Но тут придется довериться. У меня опыта в диверсионной работе побольше будет, так что давай договоримся: я говорю, что нужно сделать, а ты сразу делаешь.

– Я марионетка? – снова пытался пошутить я.

– Именно. Я говорю – ты сразу и точно выполняешь. Цель у нас одна, опыт разный. А ты вообще мне тело можешь передать на время? – вдруг спросил напарник.

– Нет! – резко ответил я.

– Да расслабься, я шучу. – усмехнулась у меня в голове вторая личность.

Он только что напугал меня тем, что я могу откатиться в детство, когда было неконтролируемое ДРИ. Ну и шуточки!

– Ладно, поехали. – Лот снова стал серьезным. – Видишь группа модулей на тринадцать часов? Аккуратно, но быстро подберись к ним и найди тот, в который можно попасть.

Я пригнулся и мелкими шагами засеменил, снова прижимаясь к кустам или держась в тени деревьев. До домиков было совсем недалеко, так что это расстояние я быстро и без проблем преодолел.

Ни в одном модуле не горел свет, но это ничего не значило: жители могли или отрабатывать ночную смену, или попросту спать внутри. Обследовав дверь ближайшего модуля, я понял, что войти «через парадную» не получится: электронный замок на двери требовал карты доступа. Я мимолетно удивился, что в отсталой, как я считал, Азарии, у полевых строителей такие технологии. По моим представлениям, им бы больше подошел навесной амбарный замок, а еще лучше кол, подпирающий дверь.

Перемещаясь от модуля к модулю, я вскоре нашел то, что мне было нужно: створка одного из окон была неплотно прижата к раме. Потянувшись и толкнув створку, я убедился, что окно не закрыто. Я присел у стены.

– Чего сидим? – поинтересовался Лот.

– Ты сказал найти, я нашел. – ответил я ему.

Хорошо, что голоса в моей голове слышны только мне.

– А ведь точно. – ухмыльнулся напарник. – Залезай внутрь и ищи одежду. Внизу все были в желтых комбинезонах и белых касках.

Я выпрямился, снова дотянулся до окна и медленно открыл створку окна. Взявшись за край рамы, подтянулся и заглянул внутрь. И почти ничего не увидел, так как лунный свет в модуль не проникал. Стараясь не шуметь и опираясь ногами о стенку модуля, я потянулся еще выше и взялся за верхний переклад рамы, а затем практически повиснув в оконном проеме, бесшумно перенес свое тело внутрь. Всё это время я держал глаза закрытыми, что бы они привыкли как можно скорее к темноте, и чутко вслушивался к малейшим шорохам внутри модуля. Как только мои ноги коснулись опоры, я всё же услышал то, что заставило меня распластаться на полу: в комнате резко всхрапнули. Хозяин модуля спал внутри. Открыв глаза, я осмотрелся. Маленький модуль почти полностью был занят мебелью: вдоль одной стены стояла двухъярусная кровать, слева от окна, в которое я залез, стоял письменный стол, а у противоположной стены два узких шкафчика.

На нижнем ярусе кровати кто-то спал, причмокивал и иногда всхрапывал. Второй ярус был пустой. Я аккуратно переместился к шкафчикам и потянул за дверку первого, а потом и второго, когда выяснилось, что первый пустой. Зато во втором шкафу меня ждала награда: несколько комбинезонов и одна каска на верхней полке. Не дожидаясь подсказок, я так же бесшумно вылез через окно. И начал напяливать комбинезон, уже догадываясь, о каких кошках говорил Лот.

Оказалось, что рюкзак под комбезом стал горбом, а впереди у меня болталась материя, обтягивающая, видимо, приличное пузо настоящего владельца. Недолго думая, я переместил рюкзак на груди и увеличил плечевые лямки, таким образом превращая рюкзак в имитацию живота. Когда с комбинезоном было закончено, Лот сказал:

– Погоди, каску не надевай. Найди что-то тяжелое и компактное и прикрепи внутрь каски между сферой и внутренней обвязкой.

Я молча пошел исполнять. Естественно, самым тяжелым и компактным оказался овальный булыжник, который хорошо влез в указанное место. Но когда я надел каску, то оказалось, что камень давит мне на темечко.

– Давит. – пожаловался я.

– Это ненадолго. Теперь нарезай круги по освещенной части лагеря и немного пошатывайся. Нужно, что бы тебя заметили и заподозрили в пьянстве. Старайся держаться окраины лагеря, поближе к кустам или деревьям.

– Я могу еще песни петь. – заметил я.

– Лучше делай всё молча. Ты что, азарийский язык знаешь и песни?

– Так они же они на нашем говорят. – удивился я.

– На вашем… – начал было резко Лот, но осекся и не стал продолжать, добавил уже спокойнее: – Может и на нашем, только по-другому. В общем, лучше молча.

Я не стал спорить и пошел, слегка пошатываясь, по гравийной тропинке между квадратными домиками. И на меня на самом деле пару раз обратили внимание проходящие мимо люди в таких же желтых комбинезонах и касках. Они останавливались и смотрели мне вслед, а я упорно шел дальше, входя в замедленный вираж на очередном повороте тропинки.

Когда показался очередной встречный, то Лот быстро проговорил:

– Когда подойдет охранник, не вступай ни в какие разговоры, а просто выруби его каской и оттащи в лес. Всё нужно сделать быстро и бесшумно.

И на самом деле, встречный оказался одет не в желтый комбез, а в черную униформу с какими-то знаками различия. Как только он приблизился ко мне и произнес «Стояти!», я одной рукой сорвал с себя каску и, продолжая движение руки, наотмашь ударил охранника по голове. Утяжеленная булыжником каска исполнила свою функцию на отлично. Охранник мешком стал оседать на тропинку, но упасть я ему окончательно не дал, а подхватив под мышки поволок в ближайшие кусты. Охранник был тяжелый, моя каска мешалась, поэтому я просто ее выкинул куда-то в траву.

Как только я достиг со своей ношей спасительной темноты кустов, Лот тут же сказал:

– Быстро подбери каску.

Всё еще помня о его наставлении о моем подчинении, я без вопросов метнулся на поляну и после недолгих поисков вернулся с каской в рук. И только после этого спросил:

– Еще кого-то вырубать будем?

– Нет. – ответил Лот. – Драка пьяного рабочего с охранником это происшествие, а вот каска с камнем внутри – это оружие и признак диверсии. Тут сразу военполы появятся. А так есть шанс, что местная администрация постарается не придавать огласке инцидент и самостоятельно найти пьянчугу, которого ты изображал.

– Как-то всё сложно. – буркнул я и снова взялся за охранника.

Оттащив его дальше в лес и проверив пульс, я убедился, что не лишил его жизни, от чего на душе стало как-то легче. Обшарив тело, я покидал все вещи, что нашел, на траву рядом с ним. Возвышал горку нужный нам тазер, а рядом улегся пистолет и три обоймы в общей кобуре. Остальные мелочи, типа сигарет, ключей и документов, меня мало интересовали. Я даже не стал дальше ждать команд Лота, а понял, что цель вылазки достигнута. Тазер перекочевал на мой поясной ремень, а кобуру с пистолетом я закинул в рюкзак. Комбез снял, скрутил и затолкал в каску.

– Уходим? – спросил я напарника.

– Да. Одежду пока не выкидывай.

И я быстро углубился в лес. Луны всё еще хватало что бы разбирать дорогу перед собой, и я не стал доставать свои кубические таблетки, а лишь сверился с навигатором и пошел в нужном направлении. Когда мы удалились на приличное расстояние от лагеря, сзади донеслась приглушенная шумом леса трель свистка, потом еще одна. Похоже в лагере строителей началась местечковая тревога.

– Нас преследовать не будут? – спросил я «опытного диверсанта» Лота.

– А кто о тебе знает? – проигнорировал тот «нас» высказываясь обо мне в единственном числе. – Охранника вырубил пьяный работник, его прежде всего и будут искать. Сейчас всех поднимут на осмотр. Уж не знаю через сколько времени не досчитаются одного комбинезона и каски. Так что время еще есть. А вот дальше предстоит кое-что посложнее…

– В смысле? Мы же уже сперли шокер и ствол, что еще-то нужно?

– Маскировка, Эр, нам нужна маскировка по эту сторону фронта. Все кошки…

– Ночью темные. Я уже слышал это. – раздраженно перебил я Лота. – Я думал, что театр с переодеванием и есть тот самый ночной кошачий концерт.

– Не темные, а серые. Это ты темный. Долго ты еще в своей туристической одёжке орматского производства собираешься тут гулять? Если тебя заметят, а тебя обязательно когда-нибудь заметят, будешь объясняться или с военполами, или с контрразведкой. А про театр ты правильно понял, но желтый комбез это не предел твоих возможностей. Кстати, выкинь его. Идем воровать военную форму.

Я слегка опешил от его напора, но каску с упакованным комбинезоном запустил в кусты. А потом не придумав ничего в ответ, снова пошел вперед. Он был прав на счет того, что есть большая возможность попасться в руки врага. И меня выпотрошат моментально на предмет принадлежности к Орматии. Открой мой рюкзак и станет всё ясно, не надо даже одежду рассматривать. Правда, в рюкзаке на этот случай был небольшая страховка: мощный пиропатрон, сжигающий сумку со всем содержимым в считанные секунды.

– Куда идти-то? – я был всё еще раздражен, но раз уж упустил инициативу в нашей двойке, то поздно сокрушаться.

– В гарнизон прикрытия. Я говорил, что рядом со стройкой должно быть прикрытие, военная база. Вот пока там еще не наступила тривога, нам нужно тихонечко наведаться.

– Тревога. – поправил я его с акцентом ударения на «е».

– Что? – не понял Лот.

– Ты как-то странно произнес «тревога». Через «и». Ты вообще откуда, если не секрет? Где жил в Орматии? Диалект такой у вас там? Говоришь «тикаем», «тривога».

– Секрет! – резко оборвал меня Лот.

А вот и наметился разлад между двумя личностями в одной голове. Чего я так и боялся, «шиза» чистой воды. И в данном случае «шиза» это будет не мой позывной, а моё состояние. С Мэлом такого не было, мы как-то вообще не доходили до конфликтных ситуаций. А вот с новым голосом в голове придется учиться общаться, иначе сдвинусь.

– Как мне найти этот гарнизон? – я не стал обострять ситуацию и постарался придать голосу нейтральный тон.

Внутри себя тональность мыслей очень легко окрашивать в нужные эмоции. Мы же думаем словами и произносим их своим голосом. И если захотим, то этот голос моментально станет грубым, добрым, ласковым, заискивающим, наглым. Любым. Вот вслух гораздо сложнее имитировать тон голоса, потому что участвуют как минимум голосовые связки, дыхание. А внутри головы, в своем сознании запросто, какой оттенок голоса захотел, так он и прозвучал.

– Я думаю, мы его не пропустим. Обычно он стоит полукольцом. Смотри в оба, слушай ночь, мы выйдем на военных сами. – так же нейтрально отозвался Лот.

Вот лучше бы он злился. А я бы его доконал своими спокойствием и холодностью. Причем не молчанием, нет, а именно холодным спокойным общением. И когда бы он взорвался, то наговорил бы мне лишнего. Это аксиома: на пике эмоций выбалтываем больше, чем стоит, чаще раскрываем секреты. А секреты характеризуют человека гораздо лучше, чем внешность, привычки, манеры. Внешность можно создать, манеры имитировать, привычки менять. Именно секреты раскрывают сущность человека, обнажая его натуру. И было ощущение, что спрашивая всего лишь о двух вылетевших из невидимых уст Лота словах, я наступаю на хвост какой-то его тайне. Это не уровень допуска заставил его огрызнуться, не формуляр с гостайной останавливает его в разговоре со мной. Что-то другое. Ну всё, я начал подозревать свою вторую личность. Хотя, честно признаться, она не совсем моя, мне её нагрузили.

Замедлив шаг, а иногда вовсе останавливаясь и прислоняясь к деревьям, я слушал ночь, как посоветовал Лот. Можно было бы и без его совета обойтись, так как опыт обнаружения противника на слух у меня всё же был. Мои старания оправдались: где-то впереди я услышал короткий гудок зуммера, словно на пропускном пункте перед открытием ворот дают короткий сигнал. Ассоциация была именно такая.

– Впереди слева. Дистанция примерно двести метров. – коротко сообщил я.

– Есть теплоизолирующий камуфляж? – спросил Лот.

Я был удивлен вопросу, но молча скинул рюкзак и достал фольгированное одеяло.

– Накидывай сверху. Возможна работа тепловизоров. – пояснил напарник.

– Она же бликовать будет даже от луны.

– Намажь грязью.

Похоже не я его доконаю, а он меня выведет из себя своими правильными и своевременными советами. Опустившись на колени у первой попавшейся лужицы, я зачерпнул грязи и размазал ее по блестящей поверхности. На удивление грязь нормально пристала. Но я подумал, что всё равно, когда она высохнет, то сама отвалится. После того, как пришлось старательно испачкать своё одеяло и накинуть его поверх головы, я еще добавил сверху маскировочную сеть с вплетенной травой и листьями, превратившись в кучу лесного мусора.

Дальше я продвигался ползком. Естественно, мой костюм лешего как назло цеплялся за всё, что можно и нельзя. Но я старался не злиться. Быстренько сложил мудру Печать терпения, и стало легче. Через полчаса я выполз к высокому сетчатому забору, увенчанному спиралями колючей проволоки. Я почти не промахнулся как в своих слуховых ассоциациях, так и с направлением движения: совсем рядом оказалась будка КПП со шлагбаумом. Видимо зуммер срабатывал при поднятии полосатой заградительной трубы.

Лот почему-то не подсказал мне, что делать дальше. Не став заострять на этом внимания, я просто отполз подальше от КПП и приблизился вплотную к забору. Освещения вдоль периметра не было, что играло мне на руку. Лишь внутри территории горели несколько фонарей, на удивление не как на наших базах красных, а обычного желтоватого свечения. Ну никакой маскировки. Выудив из-за спины штык-нож я снова соединил его с ножнами. Прежде, чем начать перекусывать проволоку ограждения, кинул на сетку немного земли, проверяя, не под напряжением ли оно. Искр не последовало, похоже, что ограда была безопасна.

Так оно и оказалось, и прорезать проход получилось без проблем. И так же без проблем получилось проникнуть по ту сторону забора. Углы сетки, которые растянулись в сторону, как только я перекусил несколько проволочин, я снова свел вместе и зафиксировал деревянными колышками, что бы дыра в заборе не привлекала внимания раньше времени.

Предстояло выбрать, куда передвигаться дальше в поисках той самой военной формы, которую так хотел получить Лот. Хотя я не понимал смысл этого действия. Ну вот одену я форму, пойду по вражеской территории в ней, но всё равно у меня не будет документов, и меня сразу примут как минимум за дезертира. Какой толк от этой формы, если и дальше придется скрываться. А Лот еще что-то про язык местный обмолвился, словно тут по другому говорят. Нас всегда учили, что в Азарии говорят на нашем орматском, что это бывший народ и бывшая территория Орматии, которую захватили прозападные власти и правили не в интересах азарийского народа, а использовали страну как «поляну» для обустройства своих личных дел. Я конечно не очень понимал, как возможно существование правительства не связанного с народом, с населением. Но углубляться в эти подробности и копаться в чужом мироустройстве не хотелось. Хватало того, что нам говорили воспитатели, учителя и новостные динамики в детдоме. А в больницах было не до этого. Правда, когда я вырвался из цепких лап медиков, попал в надежные руки военных и смог увидеть окружающий мир, то не все мои предыдущие представления об этом мире совпадали с тем, что рассказывали раньше. И того, что я в книгах читал, я не находил.

Например, в книгах рассказывали о том, что раньше в каждом доме был свой терминал, такой экран, с которого людям доносили информацию со всего мира. А в реальности все новости можно было узнать из газет и информационных динамиков в учреждениях и на улицах. Да и о каких новостях со всего мира может идти речь, если весь мир был против Орматии и нацелен на её разрушение. Существовали терминалы военной связи, а за пределами военных баз я ничего подобного не встречал.

Помню, как учитель истории в детдоме рассказывал нам о том, какая Орматия всегда была великой, сколько войн она выиграла, сколько народов освободила от гнета чужой власти. А один ученик тогда спросил: разве всё решается только войной? Учитель рассердился, покраснел и выгнал его из класса. На вопрос он так и не ответил. Точнее ответил, но не на сам вопрос, а рассказал всем остальным, что величие нашей страны есть в её силе. Если нас бояться, значит уважают, а уважение – это самое главное. На другом уроке тот же учитель рассказал, что Орматия настолько сильна, что одна противостоит всем странам, окружающим нас. И кто-то спросил: значит нас не боятся, раз хотят напасть? Я запомнил этого учителя и ту историю с ним потому, что уяснил для себя одну вещь: взрослые не хотят объяснять те принципы, по которым они живут и учат жить других, а ждут молчаливого послушания.

Вот и сейчас я ощущал себя тем самым ребенком, который делает что-то, не понимая для чего. Только вот детская непосредственность позволяла спрашивать учителя о каком-то смысле, а суровая военная реальность, в которой мы с Лотом оказались, не допускает проявления слабости недопонимания.

Видимо в своих раздумьях я слишком долго оставался на одном месте. В сознании прозвучало:

– Чего замер?

– Думаю, с чего начать экскурсию. Видите ли, я первый раз на вражеской базе. – попытался съязвить я.

– Тогда слушай меня: ближе к центру базы должен быть штабной корпус. И рядом с ним всегда есть будка связистов и фельдъегерей. Будка, не будка, может быть палатка, может быть кунг на колесах. Основное отличие – большое количество антенн. Вот на них и ориентируйся. Связисты нам не нужны. Нам нужны фельдъегеря. Их форма и жетон – пропуск через все заставы, у них даже документы не имеют права проверять. Есть, правда, маленькая проблемка. – Лот сказал это таким тоном, что я понял: проблемка не маленькая. – Жетоны и форму они сдают в спецхранилище, пока находятся внутри части, а получают их только при выходе на маршрут.

Звучало вроде бы неплохо. Этакий курьер-недотрога, которого нельзя проверить или даже спросить о чем-то. Тут и документы отпадают, и язык может не понадобиться.

– А как на счет языка? – не упустил я возможности спросить.

– Тут всё проще. Многие азарийцы говорят на орматском, тут это нормальное явление, особенно на восточных территориях. Только обычно присутствует акцент и некоторые азарийские слова вставляются. Этакая смесь азарийского и орматского. Это в Орматии попробуй на азарийском заговорить, сразу проблем не оберешься. Сначала местные изобьют, а потом в тюрьме добавят.

– А почему ты говорил, что якобы другой язык?

– Я не так говорил. Я сказал, что говорят по другому. – не поддался мой внутренний голос. – В некоторых областях говорят исключительно на азарийском. Так что да, язык другой, но всё зависит от места или человека. Скоро сам всё услышишь. Давай с формой и жетоном разберемся сначала.