Текст книги "На пути к…"

Глава 3
В начале ночи

Кляуза закрыл входную дверь на два оборота. Подошел к лифту и нажал кнопку вызова, оплавленную зажигалкой или спичками каким-то местным естествоиспытателем. Бастет села рядом с ним. Спустя некоторое время двери лифта с шумом разомкнулись, обнажая нутро железного ящика. Они вошли внутрь и почувствовали резкий неприятный аммиачный запах.

– А вы выбрали интересный район для проживания, – мордочка Бастет однозначно выражала сарказм.

– Что есть, то есть, – со вздохом сказал Иван. Его тоже отнюдь не приводила в восторг ситуация, когда из подъезда или лифта устраивали отхожее место. Вроде и живут по лестнице люди все нормальные, адекватные. А потом на те, граффити на стенах, сожженные кнопки, кучи окурков и вот это на финал, настоящие человеческие испражнения, – Наверное, не утерпел, до дому не донес, – Кляуза хотел отшутиться, потому что, по всей видимости, Бастет была хорошо воспитана, что называется, в старых традициях, и ему было жутко стыдно перед ней за состояние дома, где он жил, хоть и не был в этом виноват.

– Обратите внимание вот сюда, – сказала Бастет после того как Иван нажал кнопку «1» и двери с грохотом затворились. Кляуза опустил голову на диффиренциатора, а потом посмотрел в указанный ею угол. По характерным потекам можно было точно сказать, что именно этому углу особенно не повезло. Там находилось нечто.

– Это что? – Кляуза постарался придать голосу больше невозмутимости и произнес специально «что» через звук «ч».

– Судя по его внешнему виду, это уже как недели две ваш сосед. Нечистый.

– Нечистый?

– Да. И если его будут и дальше хорошо подкармливать, то у него есть все шансы, поменять место обитания по своему выбору. Например, перебраться к Вам.

– Нет. К нам не надо.

– Разумно. Сейчас он выглядит не особо приятно.

– Хлюпающая каша гнилых соплей… Блин! Только почему у него лицо? Уродское, но человеческое же!

– Это шутка вашего мировосприятия. Так вам легче общаться друг с другом. Это очень даже разумное существо, способное к развитию и совершенствованию. Конкретно этот экземпляр еще в самом начале своего развития и почти безобиден. Он нашел себе здесь питательную среду. Такие как он питаются нечистотами. Их во множестве можно встретить на свалках, в узлах канализационных коммуникаций, и тому подобных местах. На кладбищах тоже. – Бастет наклонила голову на бок. Ивану показалось, что кошка не без удовольствия следит, как он реагирует на ее пояснения, – Людям это соседство ничего хорошего не приносит. Само присутствие нечистых вызывает болезни. И это далеко не все. Чем они развитие, тем сильнее последствия присутствия. Они меняются, эволюционируют. И делают они это гораздо быстрее, чем homo sapiens.

– Понятно. Вернусь домой, залью горшок хлоркой. А лифт сожгу.

– Ну-ну, ну-ну – многозначительно протянула Бастет.

Двери лифта открылись, и Кляуза с Бастет вышли из него, оставив нового знакомого в одиночестве.

Иван с облегчением вышел на улицу, где окунулся в приятную прохладу летней ночи. Посмотрел вокруг. Обычный спальный район обычного города. Посредственная архитектура, рассчитанная на массового среднестатистического жителя. Небольшие улочки параллельны и перпендикулярны. И тишина, нарушаемая неопознанными, но не вызывающими беспокойства звуками.

– Так. И что делать? У меня же денег не то, что на такси, на трамвай нет. Они в сумке остались, – сказал Кляуза и поймал себя на мысли, что он, не так давно вполне здоровый и образованный человек, советуется с малознакомой кошкой, и более того, уверен, что она даст вполне здравый совет.

– Смотрите. Делайте выводы. Действуйте.

– Это у ваших нечто вроде девиза, да? – Кляуза улыбнулся, – Так и где теперь эту ленту искать?

– Искать не стоит. Попробуйте ее проявить. Самостоятельно.

– Давайте попробуем. Что делать?

– Попробуйте. Самостоятельно, – слова Бастет прозвучали с некоторым нажимом.

Кляуза невольно нахмурился, все-таки выглядеть недоразвитым в глазах кошки для него было чувством новым. Иван хлопнул в ладоши, быстро потер их друг об друга и … проявил ленту. – Я не понял, а как это?

– А чтобы сделать элементарную вещь далеко не всегда надо понимать, – вновь с учительским тоном произнесла дифференциатор.

– Отлично. В таком случае пойдемте.

Они двинулись по ленте, благо она шла прямо по улице. Ночь была по-летнему сумеречной, настоящей тьмы не было, но уличные уже фонари уже работали, а в некоторых окнах домов горел свет.

Неожиданно тишину порвали крики. Они раздавались откуда-то справа. Было ясно, что кричала женщина, и что крик ее полон страха. Кляуза в тоже мгновение почти рефлекторно кинулся бежать в направлении его источника. Бастет побежала за ним, мелко дергая хвостом. Бежать пришлось недолго, секунд 30. Крики оборвались. В тревоге и растерянности Кляуза остановился. Куда бежать? Где кричали? Вдруг он заметил в тускло освещаемой арке, ведущей в один из дворов-колодцев, какие-то тени. Оттуда же слышался жесткий, принуждающий шепот. Кляуза оказался там через пару мгновений. Двое молодых людей недвусмысленно зажимали девушку. Один из них закрывал рукой ее рот, другой… Да черт с ним! – Кляуза одним рывком оказался около них и с «пролетарской» ненавистью ударил одного кулаком в ухо, а другого огрел ногой. Девушка, освободившись, от липких объятий начала вопить на всю улицу. Иван снова подбежал к первому и, прижав его к асфальту коленями, стал кулаками крушить его лицо. Однако второй, не смотря на явное отсутствие трезвого рассудка, быстро сориентировался и ударил Ивана по затылку, навалился на него, хотел применить удушающий прием, но Кляуза бросил его через плечо. Не успел тот встать, как получил от Ивана тяжелый удар ногой в область живота, а за тем и в голову, после чего уже не пытался ни сопротивляться, ни бежать. Тот, что лежал поодаль, также оставался неподвижным. Кляуза остановился, тяжело дышал – сидячий образ жизни давал о себе знать. Подойдя к девушке, присел около нее, – Все хорошо. Успокойтесь. Все хорошо! – хотел взять за плечи, но она только стала громче кричать сквозь слезы, ее лицо измазанное косметикой выглядело по-настоящему безумным, в глазах только страх и нескончаемая паника. Иван тем не менее схватил ее за плечи, чтобы привести в чувство. Девушка внезапно обняла его и прижалась так крепко, что дышать Ивану стало еще тяжелее. Послышалась сирена, а вскоре появился и издающий ее полицейский УАЗ, мчащийся похоже, на предельной для него скорости. Через каких-то две минуты автомобиль резко со скрипом затормозил, из него высыпался наряд, который, не обращая внимания на все возражения, добросовестно запихал внутрь своего транспорта и избитых, и Кляузу, предварительно их «обработав» и надев наручники. Девушке предоставили место в салоне. Иван был в полном восторге, – Не день, а сказка, – Со злости он еще раз ударил одного из горе-насильников, – Из-за таких уродов как вы, теперь в обезьяннике чалиться неизвестно сколько, – И еще раз замахнулся на другого, но после того, как тот трусливо всхлипнув, закрылся, заканчивать удар не стал, – Ничтожество…

Под рукой неожиданно появилась Бастет Базилеевна, – Посмотрите на них внимательнее, Иван Николаевич. Возможно, вы обнаружите что-нибудь интересное для себя, – глаза кошки холодно сверкнули в полумраке, царившем в обезьяннике.

Кляуза сфокусировался на своих нежданных соседях. Ленты, соединяющие их с Кляузой, были еле видны, лента между ними имела яркий красно-коричневый цвет. В сердцах непонятного грязного цвета субстрат. Их вид заставил Кляузу присмотреться к ним внимательнее. Вокруг одного из них явно просматривались очертания тени. И у этой тени в области головы виднелись небольшие самые обыкновенные рожки. Постепенно тень сгущалась, становилась четче…

– Мать моя – женщина, – присвистнул Кляуза, – Ну и что это за черт, Бастет Базилеевна?

– Именно, Иван Николаевич.

Как нестранно безобразный вид черта не вызвал в душе Кляузы никаких чувств, кроме отвращения.

– Человек – это удивительное существо. Идеальное, – таинственно произнесла кошка.

– Это вы про этих говорите «идеальные существа»? – Кляуза потирал затекшие руки.

– О человеке в общем, но и об «этих» тоже. Человек – это пограничье, это единственное существо которое может стать кем или чем угодно. Может стать демоном, может ангелом, может животным, а может камнем. Вот этот человек превращается в черта, в то время как его, ммм… спутник, – Бастет многозначительно и плавно кивнула в сторону другого.

Кляуза тут же посмотрел, – Да вроде не видно ничего необычного.

– Как бы вы описали субстанцию, которую наблюдаете в его сердце?

– Да грязь, какая то, как глина.

– Именно. Сердце, вот где вся суть человека. Глядя в сердца, вы можете очень многое узнать о людях. То, что люди копят в сердце, потом меняет их самих, вплоть до полной трансформации. Вот он – безвольная липкая грязь. Не лучшая форма личности и существова… – дифференциатор не смогла договорить, так как УАЗ подпрыгнул на какой-то дорожной выбоине, резко повернул и заметно прибавил скорости. От этого, находившихся в камере кинуло назад, Бастет оказалась на коленях у Ивана. Вновь завыла сирена.

– Попрошу без рук, Иван Николаевич.

– И в мыслях не было, Бастет Базилеевна.

– Эй, олень, ты че? С кошкой базаришь что ль? – мерзким полушепотом, смеясь, дал о себе знать тот, что виделся Кляузе чертом.

– Тебе еще раз рога обломать, свинорылый? – Иван еще не остыл от драки и был готов еще раз преподать урок поддонку, но опять, как всегда плавно, вмешалась Бастет.

– Не надо, Иван Николаевич.

– Это почему же?

– Да потому что глупо кормить своего врага, делать его сильнее. Он в буквальном смысле потерял человеческий облик. В течение нескольких лет он угождал самым низким своим желаниям. Считая, что он свободен и делает только то, что он сам хочет, он не заметил, что тем самым сам подчинил свою волю страстям и порокам. Он не в силах сопротивляться им. Как результат, его сердце наполнилось нечистотами, а разум практически сублимировался, и способен теперь разве что на поиск способов угождения сиюминутных потребностей, да на подлые выходки. Именно такие люди и превращаются в чертей.

– Допустим. Так а «кормить» здесь причем?

– При том, что у каждого черта есть свита, – глаза Бастет сверкнули холодным изумрудным светом так, что Ивану пришлось зажмуриться.

Когда он открыл глаза, мир снова изменился.

Глава 4
В середине ночи

Напротив Ивана сидел уже не черт, а снова обычный человек, все тот же, один из двух негодяев. Только его белое лицо было перекошено болью, голова странно задиралась вверх, а из глаз текли гнойные ручьи слез, руки как будто сами по себе ползали вверх-вниз по телу. В воздухе вокруг него плавали странные твари. Некоторые похожи на узких вытянутых медуз, другие на слизняков, третьи на рои мошкары, остальные вовсе ни на что не были похожи. Они проплывали рядом, постоянно жаля и присасываясь к своему носителю и впиваясь в его плоть. От звуков, издаваемых этими созданиями, в горле стоял ком, а кровь должна была вот-вот прыснуть из ушей.

– Вот и свита, – Бастет невозмутимо продолжала свою лекцию, – А вы, Иван Николаевич, своими действиями, эмоциями и желаниями можете подкормить этих малюток.

– Кто это? – Кляуза начинал уставать.

– Мы погрузились немного глубже. Это следующий слой. А это его жители, обыкновенные бесы.

– Бесы значит? Я думал, что черти и бесы суть синонимы.

– Как видите, нет. На предыдущем уровне Вы видели его, как черта, но здесь Вы видите, что его делает чертом. Бесы, которых он сам привлек своей жизнью, и которых теперь он вынужден кормить. И маловероятно, что ему когда-либо удастся самостоятельно избавиться от них.

– Бедолага… Да как же он так? Почему это стало возможно?

– Он все сделал для этого сам. Как я уже говорила, своей жизнью он превратил свое сердце в помойку. Помните нечистого в лифте? Так тут примерно та же ситуация. Сердце – наверное, самый живой орган человека, и самый мистический. Оно создано колеблющимся. Сердце бьется, его колебания поддерживают жизнь в теле, но на этом его функционал далеко не исчерпывается. Оскверненные сердца крайне привлекательны для бесов, они в буквальном смысле вкусны для них. Бесы устремляются к таким людям, и чем человек грязнее, в этом плане, тем больше бесов он притягивает. По мере их увеличения человек демонизируется пока не превращается в самого настоящего черта. Он теряет свой облик, свою волю. Бесы очень прожорливы и потому они постоянно понуждают своего носителя добывать новую пищу для них, они его толкают на совершение соответствующих поступков. Вы понимаете значение слово «постоянно», буквальное значение?

– Да.

– А новые дурные дела сильнее привязывают его к прежним бесам и привлекают новых. Порочная спираль в один конец. Как правило, такие люди плохо заканчивают свой земной путь. Дурно гибнут. А после смерти…

– А мы можем помочь этому несчастному?

– Мы? – Бастет выпрямилась, – Нет «мы». Не забывайте, я – дифференциатор. Вы же в настоящее время ему ничем не можете помочь. Да и зачем? Не подцепите, главное, кого-нибудь из этих малышей. Вам и своих хватает.

– Где?! – холод сковал все тело Ивана. Такого страха он не испытывал с тех пор как во время прыжка не раскрылся его основной парашют (благо люди придумали запасные), и тут же услышал лязг бесов. Несколько омерзительных тварей плавали вокруг.

– Не бойтесь их. Никогда. Страх тоже питает некоторых из них. Вашей силы воли еще хватает на сопротивление им. Не хотите такой же участи, не поддавайтесь страху, злобе, гневу, зависти… Думаю Вы уловили суть.

Пара бесов обжигающими холодом щупальцами резко впилась в Ивана. Крик застрял в глотке, он хотел было убежать, да только куда?

Внезапно все приняло привычный вид. Кляуза вновь сидел в полицейском автомобиле напротив двух помятых вполне заурядных видом молодых людей. И никаких признаков присутствия бесов. Бастет сидела рядышком. – Как вы себя чувствуете, Иван Николаевич?

– Как чувствую? Мне страшно. По-настоящему страшно. Я… Я… Я

– Не утруждайте себя. Для того, чтобы справиться с тем, что вы видели в том слое необходимо серьезно подготовиться. Вы оказались еще не готовы.

– Но они ведь здесь? Они прямо здесь? И продолжают питаться мной? – На лбу Ивана выступили капли пота.

– Да.

– Да? – Иван закинул голову назад, – Я с ума сойду… Как мне избавиться от них? Они жрут меня. Понимаешь, нет? Жрут! Откуда они у меня?!

Сквозь маленькое зарешетчатое окошко, выходящее в кабину, пробила ослепляющая фиолетовая вспышка, заполнившая все пространство камеры. Кляуза почувствовал, что мчащийся на полной скорости УАЗ, затрясло и закрутило как если бы он попал в гигантскую центрифугу. В следующее мгновение Иван уже катился причудливыми кульбитами по асфальту, пока крепко не ударился всем телом о стену дома.

Кряхтя и постанывая, Кляуза попытался встать, но смог лишь сесть на тротуар, облокотившись о стену, – Что это было? – сам себе он задал вопрос, – Может фугас? Да неет. У нас все-таки не война… Газ рванул? Тоже не то, – Иван не открывал глаза. Организм требовал время, чтобы прийти в себя.

Ровные шаги. Мужские. Подошел совсем близко. Присел. Двумя пальцами открыл один глаз Ивана, – Ай-ай, милейший. Аккуратнее надо быть. – Незнакомец взял Кляузу за подбородок и бесцеремонно повернул его голову влево, потом вправо.

Иван, наконец, открыл и второй глаз и сумел сфокусировать зрение. Напротив него на корточках сидел человек, словно сошедший с фотопортрета начала XX века. Соответствующий безупречный черный костюм, белая сорочка, шляпа-котелок, правильное (даже слишком) лицо, аккуратные, словно напомаженные черные усики, и добрые молодые голубые глаза. За его спиной движение, фиолетовые бесформенные пятна, всполохи, беспрерывным потоком света мчались прочь, образуя что-то вроде тоннеля из которого бесшумно выходили темные человекоподобные фигуры.

Незнакомец улыбнулся, отпустил голову Ивана. Выпрямился. Достал массивные карманные часы. Посмотрел на них. С задумчивым видом посмотрел куда-то вдаль, после чего хлопнул крышкой и вернул часы обратно в карман. Кляуза хотел было встать, но неизвестный силой его оставил в сидячем положении, – Рановато, милейший, рановато, – с этими словами, произнесенными с неким сожалением, незнакомец сунул руку во внутренний карман пиджака, явно намереваясь что-то извлечь.

– Мяау, – Бастет неожиданно, бесшумно, как из-под земли, появилась между Кляузой и незнакомцем. Было видно, что она прихрамывает, а шерсть сильно опалена в нескольких местах.

– Ммм, – многозначительно промычал незнакомец, глядя на нее, – Понимаю, – вернул руку обратно и громко крикнул куда-то вверх, – Уходим! – плавно повернулся, и исчез в закрывшемся за ним фиолетовом тоннеле.

Глава 5
Пипетка

Как только за неизвестным захлопнулся тоннель (вернее было бы сказать, что тоннель медленно осыпался, его частицы оседали звонкой пылью), Бастет развернулась и, прихрамывая на переднюю правую лапу, подошла к сидящему на асфальте Ивану.

– Видок у нас тот еще, – едва улыбаясь, сказал Кляуза.

– Иван Николаевич, почему вы улыбаетесь? Вам необходимо … – голос кошки звучал как никогда строго, что полностью соответствовало и выражению ее мордочки, но договорить она не смогла, так как Кляуза опять ее перебил.

– Оох, – не без труда, опираясь о стену, поднимался он на ноги, – Это, наверное, у меня истерика начинается. Уважаемая Бастет Базилеевна, у меня есть к вам деловое предложение: давайте мы пока на время прекратим нашу увлекательную экскурсию, – Он окончательно поднялся и слегка отряхнул свои безнадежно испорченные брюки, куртка впрочем тоже ремонту не подлежала, – Вы вернете мне мои законные, любимейшие, прекрасные покрывала, и мы оба попробуем привести себя в порядок. Что скажете?

– Иван Николаевич, слушайте меня внимательно. Вы должны понять, с этого момента, экскурсия, как вы изволили выразиться, закончена. И началось нечто иное. Я оставлю вас на некоторое время. Послушайте, пожалуйста, последнюю на этот раз консультацию. Примите ее как руководство к действию. Для вашего же блага, настоятельно рекомендую вам, как можно скорее вернуть себе потерянную вещь. По пути никуда не сворачивайте, ни на что не отвлекайтесь, чтобы не случилось, идите строго за тем, за чем идете. Это понятно?

Кляуза вдруг подметил для себя, что в глазах Бастет Базилеевны, потомственного дифференциатора высшей категории в тридцать третьем поколении, вместо уже ставшего привычным таинственного блеска появились самая обычная тревога и страх.

– Понятно, – Иван согласительно кивнул головой. Он окончательно пришел в себя и постарался внутренне собраться, дабы воспринять всю информацию, которую собиралась сообщить Бастет, – Вы себя то, как чувствуете? Я могу вам как-то помочь?

– Что касается вашей просьбы о возвращении покрывал, – Кошка продолжала, не удостоив Ивана ответом на последний вопрос, – То этот вопрос всецело к вам. Вы вольны действовать в любом слое, на ваше усмотрение. Способность оставаться на том или ином уровне, не проваливаясь в смежные, прямо зависит от вашей квалификации и сил. Пока вам не стоит экспериментировать и лишний раз тренироваться в этом деле. Ради вашего же блага действуйте в пределах первого-второго слоев, а лучше пока действительно, не трогайте ни одного, целее будете. В остальном можете действовать по своему усмотрению. Все. Консультация окончена. – Бастет отвернулась, и хотела уже было бежать, но Иван окрикнул ее.

– Постойте-ка. Куда это вы? У меня есть вопросы. Что вообще здесь происходит!? Что это за накрахмаленный ретро-тип?

Бастет недовольно по-кошачьи фыркнула, повернула голову к своему надоедливому подопечному, – Иван Николаевич, я очень надеюсь на вас. Берегите себя, и ради всего святого не влезайте не в свое дело! – И, бурча что-то по-кошачьи, поспешно проковыляла на трех лапах в тень ближайшего дома, где совершенно пропала из виду, будто ее и не было.

Ивану оставалось только сопроводить Бастет взглядом.

– Приехали… – удрученно сказал он вслух, посмотрел вниз, – А наручники можно было бы и снять. – Иван осмотрелся. Тускло освещенная улица оставалась безлюдной. Трех и пяти этажные дома из красного и серого кирпича старой, похоже, что еще дореволюционной постройки. Большинство окон первых этажей оборудовано массивными решетками, – До боли знакомый пейзаж. Что же это за улица? Посмотрим, – Об этом журналист конечно же уже только размышлял про себя, и разглядел висевшую на углу дома потертую временем табличку, – «Ул. Пролетарская», д. 6… Ну конечно, же! Это уже хорошо.

Тут надо пояснить, что в этом районе, и более того, на этой улице живет старый знакомый Ивана, Семен Орлов, более известный в определенных кругах, как Пипетка. Правда, они уже как полгода не виделись, ну да это не беда. Семен мужчина был еще молодой, 28 лет, но выглядел лет на 10 старше. Что поделаешь – с такими нервными, но бесконечно любимыми, для Семена, хобби, это нормально. Собственно этих хобби было немного, всего три. Семена, как человека имеющего увлечения такого типа, в народе называют «хакер», «черный копатель» и просто «чудило». Несколько раз Семен даже привлекался к административной ответственности из-за своих пристрастий, а пару-тройку раз мог попасть и под уголовку. После того как Кляузе посчастливилось повстречаться на своем жизненном пути с этим индивидуумом, ему неоднократно приходилось выручать Семена. Но надо сказать, что и Семен был очень ценным и информативным контактом для Ивана. И с каждым годом этот своеобразный симбиоз все больше начинал походить на настоящую дружбу. Они и встретились как раз из-за третьего и центрального увлечения Семена, конспирологии. Наверное, не будет ошибкой сказать, что к двум ранее названными увлечениями Семен обязан именно этой страсти. Если уж раскрывать заговор, то, как считал Пипетка, надо копать и копать основательно, хоть в земле, хоть в сети. И копать желательно там, где нельзя. Там и хабр поинтереснее, и информация поделикатеснее, ну и обычное человеческое удовольствие от любимого дела тоже еще никто не отменял.

Так, а вот и его дом. Миленький подъезд с входной дверью оборудованной допотопным кодовым замком. Иван даже улыбнулся от нахлынувших теплых воспоминаний. Давненько он здесь не бывал, а тут все по-старому. Приятно. Иван помнил несложный код, но это знание не пригодилось, так как замок уже давно был сломан. Кляуза прошел внутрь и стал подыматься по обшарпанной лестнице на третий этаж. Темно. Лампочки или перегорели, или были вывернуты. А вот на третьем этаже свет был. Семен в этом плане молодец. Иван нажал на дверной звонок. Изнутри раздалось птичье многоголосье. Кляуза опять непроизвольно улыбнулся. Внутри квартиры послышалось некое движение, пока еще очень ленивое. Иван снова нажал кнопку звонка, потребовательнее, и вновь тишину квартиры нарушили электронные птичьи голоса. Было слышно, как хозяин подошел к двери и отпирает множество замков. Наконец дверь осторожно открывалась и на пороге предстал собственной персоной Пипетка, почти что круглый, двухметровый в диаметре, косматый амбал, с окладистой рыжей бородой.

– Здорова, старый! Не спишь? – Кляуза заговорщески подмигнул.

Секунда и на лице Семена расплылась улыбка от уха до уха.

– Какие люди! – раскатисто прогремел голос Семена по подъезду.

Иван театрально улыбнулся и вытянул к здоровяку руки, на которых продолжали красоваться наручники, – Дай я тебя обниму!

– Оп-па-ньки! – Семен присвистнул. – Так, ты это, давай быстрее закатывайся, – и буквально загреб своей ручищей Ивана внутрь. Посмотрел вниз, вверх по лестнице. Никого. И захлопнул дверь.

Квартира Семена представляла собой нечто. Когда-то это была обычная общага, на три комнаты, с соответствующим метражом. Со временем, из-за чуть ли не аварийного состояния дома, и уже упомянутых причуд Семена, он остался единственным проживающим в этих хоромах, пусть и не на правах собственника. В одной из комнат был развернут самый настоящий информационный центр. Семен называл это нагромождение техники «БУ-2» – «Буровая установка №2», (БУ-1 сгорела при пробном запуске, обесточив при этом весь дом). Несколько компьютеров, сервер, ноутбук, сканер, непонятного назначения приставки, горы проводов, паяльники, изоленты, стеллажи с дисками, блокнотами и т. п. Несколько не вписывались в этот структурированный хаос телескоп на подоконнике, микроскоп на столе и весы. В другой комнате располагался склад. Там лежало все, что было отрыто Семеном или приобретено у нужных людей, начиная от алюминиевых ложек и заканчивая … Ну не будем об этом. Третья комната использовалась как спальня. Огромная кровать, в углу несколько собранных раскладушек, комоды и ящики.

– Давай садись и рассказывай, – Семен усадил Ивана на стул в комнате, где располагался БУ-2, а сам отправился в склад, – Паршиво выглядишь.

– Будешь тут выглядеть … – Иван облокотился о спинку стула и с вялым интересом осматривал комнату (Пипетка постоянно что-то менял, совершенствовал).

Семен быстро вернулся, держа в руках самые обыкновенные отмычки, – Давай свои браслеты, сейчас мы их на раз.

Пару секунд спустя Кляуза потирал освободившиеся, но затекшие запястья, – Спасибо, медвежатник!

– Ваня, ты со словами то поаккуратнее, сейфы мне еще не приходилось вскрывать, – Пипетка положил наручники на журнальный стол, стоявший здесь же, – Может рюмку антистресса? Тебе, похоже, не помешает.

– Давай. Только чуть, мне утром на работу. Надо выглядеть по-человечески.

– О да! У тебя получится! Ты в зеркало то себя видел, бомж-рецидивист? Пошли на кухню

На кухне Семен поставил на стол перед Иваном рюмку, и наполнил ее доверху из бутылки, взятой из холодильника.

– А ты? – Кляуза вопросительно посмотрел на хозяина дома.

– Ты с ума сошел? В два часа ночи? В воскресенье? Давай пей! В медицинских целях…

– Какое же интересное слово «давай», – Иван выпил залпом. По кровеносным сосудам побежала согревающая жидкость. Голова осталась ясной, а нервная система получила возможность слегка расслабиться. Хотя… Вероятно, эта ясность головы была потеряна еще вчера, – Я не знаю, как тебе рассказать. Ты меня в дурку сдашь. Сто процентов.

– На вот, хлебушком закуси. – Семен протянул кусок черного хлеба, – Ты попробуй, может не сдам, – и серьезно посмотрел в глаза Ивана давая понять, что уже пора начинать связанное повествование.

Но Кляуза тем не менее не решился выложить все, и ограничился рассказом о его задержании сотрудниками полиции и обстоятельствах неожиданного избавления (о Бастет, про вспышки и другое тому подобное благоразумно умолчал). История получилась несуразная, рванная и короткая. Пипетка понял, что Иван рассказал не все, но расспрашивать не стал, так как знал, что это бесперспективно.

Ивану пришла в голову мысль просветить (так он назвал способность выходить в первый смежный слой) Семена. Ленты наполнили пространство кухни. Семен сидел на своем месте, его глаза слабо светились светло-красным, а в сердце, как в миниатюре, бушевала самая настоящая буря. Здесь полюсом, хозяином был он, все яркие ленты тянулись к нему и от него. Насыщенного пурпурного цвета лента соединяла Ивана и Семена, – Вроде все нормально, – решил Кляуза. В поле его зрения вновь попала блеклая мерцающая лента.

– Да, я же, тут сумку в кафе забыл – почему то теперь он был уверен, что сумку оставил именно в кафе, а не в такси.

– И ты решил ее забрать. Ночью. Из кафе, – Пипетка осуждающе и скептически смотрел на Ивана.

– Ну, в общем-то, да.

– Сейчас мы подыщем тебе сносный прикид, а утром я тебя подвезу к твоему кафе.