Текст книги "Дьявол в Москве. I. Легенды Русских Героев"

Глава 3. Перед сном

Анатолий лежал, прикрытый одеялом и обнимая Марию. В комнате было темно. На тумбочке догорала ароматическая свеча с запахом ванили, погружаясь в расплавленный воск.

Они оба смотрели в потолок. В глазах у них горела искорка. Кто знает, как будет выглядеть ближайшее время, как сложится дальнейшая жизнь, размышляли они. Пока что нам везет, и все складывается весьма хорошо, гораздо лучше, чем мы могли бы мечтать.

Мария пыталась сдерживать себя, чтобы потом задать этот вопрос. Но, решив, что сейчас все же подходящий момент, спросила у Анатолия:

– Любимый, а ты напишешь роль для меня?

Анатолий заманчиво улыбнулся, глядя в потолок.

– Не знаю, не знаю… Столько молодых талантливых актрис ждут своей очереди, а ты уже с опытом.

Мария подскочила на локоть и начала крутить пальцем между ребрами Анатолия.

– Что ты только что сказал? А ну, повтори!

– Хорошо, что-нибудь придумаем, – засмеялся он. – Пожалуйста, успокойся! Мне почти 40, нельзя так шутить, – произнес Анатолий, хохоча до слез.

Еще больше взбодрившись, он сел на край кровати, взял бутылку с вином и подлил себе в бокал.

– Да, Мария. Кажется, мы так много уже сделали. А на самом деле столько всего еще впереди нам предстоит. Все прекрасно, но только времени все меньше и меньше. Вчера я писал одно, а сегодня это уже неважно. Сейчас нам нужно что-то сверх, что-то сильное, эпичное. То, что позволит нам всем почувствовать себя сильнее.

Мария села позади него и обняла его за спину.

– Я уверена, что все будет хорошо. Я чувствую, что нас что-то ждет.

Анатолий осушил бокал с вином и лег обратно в кровать. Мария обняла его за шею и прижалась изо всей силы к его плечу.

После минуты молчания Мария спросила:

– Толь, а что с венчанием? Помнишь, мы всегда хотели обвенчаться?

Анатолий нервно дернулся на кровати; его лицо погрустнело.

– Ты же знаешь, что я во все это уже не верю. После смерти отца я прекратил верить и ничего не хочу об этом слушать. Это полная чушь. Слышишь? Если бы он был, то почему мой отец умер в таких болезненных муках, за что? Что он сделал, в чем была его вина? Сначала его матери, а теперь и его. Если…?

Мария приложила палец к его губам.

– Ну хватит, успокойся. Я тебя понимаю. Просто последнее время у меня постоянно какое-то странное предчувствие. Как будто бы что-то хочет нас разлучить или что-то может случиться. Мне тяжело это объяснить. Это не имеет никакого обоснованного объяснения, но все-таки, понимаешь, я не хочу тебя потерять. Ты для меня все!

Анатолий посмотрел глубоко в глаза Марии.

– Ты для меня тоже все, любимая. Ты просто слишком много работаешь. Давай спать.

Анатолий поцеловал Марию и прошептал ей на ушко:

– У нас все будет хорошо. Мы всегда найдем друг друга, так как связаны судьбой.

Она лежала с закрытыми глазами, но по-прежнему не могла долго заснуть, думая о ране, которую носил в себе ее муж. Ей очень хотелось помочь ему, она молилась за его душевный покой, но после смерти отца он провалился в черную дыру. Стало невозможным затащить его даже в церковь.

Она вспомнила, как они познакомились, когда на одном из телевизионных банкетов под открытым небом оба, избегая пьянок и хаоса, пошли гулять по отдельности, а встретились у небольшой каменной часовни, стоящей на холме на острове Крк в Хорватии. Анатолий был тогда беззаботным, глаза его светились радостью и энтузиазмом, а родители его были живы и здоровы. Все они были молоды, счастливы и жизнерадостны.

Слова разочарования в жизни и судьбе, которые она все время слышала от него, очень ранили ее. Сжимая в руке свой крошечный золотой крестик, она уснула.

Утро было ярким и солнечным. Мария открыла глаза. Солнце пробивалось через закрытые шторы. Мария потянулась, рукой протерла глаза и села на кровати. Анатолий еще спал. Мария поправила волосы и посмотрела на будильник. Тот был выключен. Она взяла в руки телефон; время было 9 часов 20 минут. Мария вдруг поняла, что опоздала на репетицию перед представлением и что теперь ей настанет крышка.

Неприятных звонков от Надежды было больше 20.

– О, Господи! Толя! – крикнула Мария. – Я проспала!

Мария сорвалась с кровати и в одном тапке, одевая налету халат, запрыгнула в ванную комнату.

– Толя, сделай мне кофе, пожалуйста.

Анатолий поднялся с кровати и пошел на кухню.

– Что происходит? – пробормотал он.

Мария отвечала из ванной, чистя зубы одной рукой, а второй причесывая волосы.

– Толя, я проспала и опаздываю. Помоги мне, пожалуйста, быстро собраться.

Мобильный телефон Марии опять зазвонил.

– Толь, возьми, пожалуйста, трубку, скажи им, что я скоро буду.

Анатолий взял телефон и не успел произнести «алло», как из трубки послышался крик.

– Вы там все охренели? У нас тут все горит! Ребята, вы что? Толя, это ты? Толкни свою богиню, пусть быстрее шевелит своим задом, а то нам кранты, слышишь??

– Привет, Надя. Я очень рад тебя слышать! Наша богиня сейчас разбирается с феном и летит к тебе. Она скоро приедет, обещаю. Пожалуйста, не звони больше! До свидания! – Анатолий ухмыльнулся и отключил телефон.

В электрический чайник набралась вода. Анатолий поставил чайник, посмотрел на турку. Так как не было времени разбираться, какой сорт кофе лучше заварить, Анатолий достал экспресс-кофе в пакетиках и насыпал его в стакан.

В этот момент, когда чайник вскипел и он только что залил кипяток в стакан, в кухню забежала Мария, откусила кусок рогалика, который лежал на столе, и сделала глоток кофе из кружки.

– Какой крепкий кофе! – воскликнула она. – Все, я побежала.

Мария бросилась в сторону выходной двери. Анатолий, следом за ней, крикнул:

– Хей! Ключи от машины не нужны??

Мария дернулась, повернулась к нему и ловким движением забрала ключи от машины, которые держал Анатолий. Она поцеловала его в щечку.

– Все, я погнала!

Мария побежала к лифту. Анатолий, поправляя халат, закрыл входную дверь, потянулся и медленным шагом побрел на кухню.

Анатолий ощущал, что его организм еще спит. Он без особых чувств сел на кресло в кухне, взял стакан с кофе, который только что сделал для Марии, и выпил глоток.

– Тьфу, гадость, – подумал он.

Анатолий отставил кофе и медленным шагом пошел в большую комнату. Посмотрев на пустое пространство, он ощутил творческую пустоту. Еще только вчера происходило так много! Все казалось таким близким, выраженным и насыщенным. И вот сегодняшнее раннее утро началось спонтанно. А сейчас он один в квартире.

Странное чувство не покидало его. Как будто чистый лист бумаги преображался в страницу романа, наполненную трогательными эмоциями, отражающими весь процесс, когда он только зарождается и начинает проявляться на бумаге черным шрифтом. Анатолий подошел к окну, открыл двойную балконную дверь и стал смотреть на Москву.

– Нда, город уже проснулся и много часов уже живет полноценной жизнью.

А люди, как маленькие муравьи, бегут по узким дорожкам. Машины на дорогах то и дело сигналили друг другу, как будто это могло ускорить пробку.

– Доброе утро, Москва! – подумал Анатолий.

Задернув шторы от яркого солнечного света, он открыл папку, в которой находились его наброски, эскизы и концепты, связанные со сценарием, который вчера показывал в Останкино. В ней царил хаос. Все бумаги были смешаны друг с другом так, что он с трудом смог собрать их и разложить по порядку.

Анатолий вспоминал то, о чем они говорили вчера, какой финальный вариант понравился больше всех. А может, этот вариант понравился всем, и важно, на самом деле, в каком варианте будет речь в романе, – размышлял Анатолий.

Он сел в своем кожаном кресле рядом с круглым деревянным столиком, на котором стояла старая белая машинка для печати немецкого производства. Это была машинка отца Анатолия. Теперь она стала самым главным символом, который остался от него на память. Анатолий не особенно предпочитал писать на компьютере, так как для него этот процесс был искусственным и не реалистичным. Он был настоящим романтиком. Запах чернил и хруст бумаги давали ему гораздо больше удовольствия и радости для создания сюжетов.

Идея зарождалась чопорно и очень медленно. Раскручивалась из общего эскиза событий, которых у Анатолия в голове пока еще не особенно много проявлялось. Нужно было начинать детализацию, но этот шаг был еще далеко впереди. Как всегда, после алкогольных вечеринок на работе у Анатолия в голове не наблюдалось ничего, кроме шума в ушах. Он ощущал себя фруктом, голова его была пуста. Алкоголь – это враг креативности, хотя на мгновение дает ощущение, что весь мир падает к твоим ногам, но на следующий день отбирает полностью возможность сделать что-нибудь.

Этой пустоты Анатолий не любил больше всего. Гораздо более приятной была уже стадия, в которой можно было подетально представлять события, которые имели бы уже логичную структуру. Анатолий понял, что больше всего ему хочется сейчас пойти спать, но осознавал, что времени в обрез и нужно идти работать. Заторможенным движением Анатолий начал пролистывать книги на полке, выбрав для себя несколько историй для вдохновения. Он ощущал себя гораздо старше, чем был его реальный возраст, и считал, что, возможно, у него старая душа, и именно поэтому он отлично помнил времена Второй мировой войны. Ему нравилось писать о старых военных мелодрамах больше, чем создавать современные блокбастеры.

Потихоньку наступало время обеда. Анатолий до сих пор с трудом раскручивал после вчерашней вечеринки. Отключив мобильный телефон, чтобы никто не мешал, он взял бумагу и различные ручки, чтобы зарисовать примерную схему событий, деталей, будущих героев и сел за работу.

Анатолий полностью погрузился в творческий процесс и не успел оглянуться, как за окном уже прошла большая часть дня и начало темнеть. Сильный удар грома вырвал Анатолия из транса создателя. Анатолий дернулся, и яркий свет молнии рассветил всю комнату. По железному подоконнику ударили первые капли дождя. Анатолий подошел к окну, закрыл его и взглянул. Внизу на дороге была видна нескончаемая пробка машин. Все улицы Москвы были затоплены дождем. Анатолий вспомнил о телефоне, поднял его с тумбочки и включил. Ему тут же пришло оповещение о пропущенном телефонном звонке от Марии, которая звонила ему перед своим выходом на сцену.

Пропущенных звонков от нее было несколько. Сейчас, наверное, поздно перезванивать, спектакль должен был уже начаться, подумал про себя Анатолий.

Он вдруг вспомнил странный сон, приснившийся ему этой ночью, о котором он совершенно забыл, а теперь вдруг вспомнил. Во сне Анатолий оказался в руинах города. Все дома были разрушены. Это было новое горящее место: дома были высокими, некоторые из них были 20-этажными, почти все окна были выбиты, во многих местах стены вырваны, через дыры были видны полы, мебель – как в кукольных домиках. Мелочи, когда-то цветные обои, висящие рваные подвесные потолки, из которых вниз свисали оборванные провода, лампы и люстры. На стенах виднелись следы копоти и черные пятна, словно кто-то пытался оставить послание в этом мрачном пространстве. Ощущение сложилось совершенно нереальное, а зрелище – страшным. Мрачное и угнетающее. Анатолий во сне ходил босиком. Он осторожно шел через детскую площадку, где все сгорело, а от скамеек и качелей остались только погнутые металлические конструкции. Все, что было сделано из дерева, – сгорело дотла. Между детской площадкой и высоким домом образовался большой кратер, который сиял таинственными алмазными частицами, но вблизи они оказались битым стеклом. Анатолий встал на край кратера, посмотрел на закопченный, пронизанный насквозь сажей высокий жилой дом, под которым находилась плотно забитая парковка. Автомобили превратились в горы металла. Они деформировались, сгорели и расплавились. От некоторых из них почти ничего не осталось.

В воздухе стоял странный привкус. Пахло горелым мясом, кожей, волосами. Пахло строительной пылью, грязью. Анатолий чувствовал, что воздух становится все гуще и гуще. Запах гнили становился все сильнее. Он открыл глаза и увидел, как туман начал распространяться из-за здания, поглощая своими густыми облаками последующие здания, которые становились силуэтами и через мгновение исчезали в молочном дыме. Туман напоминал театральный занавес, который опускается на сцену, покрывая мягкими облаками тот кошмар, который человек причинил человеку, разрушив его мир.

Вдалеке во сне Анатолий увидел фигуру мужчины; он стоял боком к Анатолию, очень далеко, и, глядя вдаль, Анатолий не мог увидеть никаких отличительных черт, так как этот мужчина был неустойчив, и его одежда, черты лица, форма рук менялись с огромной скоростью, напоминая голограмму, на которой изображены разные люди, стоящие на одном месте. Анатолий попытался подойти поближе, но мужчина посмотрел на него и исчез в тумане. Анатолий проснулся, когда Мария вскочила с кровати.

Анатолий развел руками, как будто хотел подняться в небо, разминая спину после долгого сидения на кресле. Налив кофе, он снова сел на диван и задумался. Какой может быть смысл такого сна? Неужели вселенная посылает ему какие-то знаки? Или это только его расстроенные нервы проецируют кошмарные видения, от которых ему нужно как можно скорее освободиться?

Единственное впечатление, оставшееся у него после анализа странного сна, было пустым и горьким, как будто сон кричал ему: «Война придет в твой дом». Анатолий встал и подошел к окну, на подоконник которого падали капли дождя и мокрый снег. Он посмотрел на парковку перед домом, на детскую площадку и на дом напротив, очень похожий на дом, который был в его сне.

Глава 4. Театр в огне

Анатолий выгнул пальцы вперед и приступил. Его глаза закрылись, и он увидел Москву 1941 года.

Над городом висели шары противовоздушной обороны. Люди прятались на улице. Стояла зимняя холодная ночь, а точнее, сумерки. Анатолий перезагрузил писательную машинку и поднял руку, чтобы нажать первую букву.

В тот же самый момент, когда Анатолий переписал свое видение на листочки бумаги, на сцену театра вышла Мария. Она начала приветствовать собравшихся зрителей. В зале находилось много разных творческих людей, и ее коллега Надежда, которая стояла рядом со сценой.

Анатолий поначалу энергично писал, но затем что-то пошло не так. Он остановился, вырвал бумагу из машинки, сжал ее в комок и бросил в мусорную урну.

В этот момент в глубине зрительного зала театра открылись пять пар дверей. Удивлённая Мария пыталась разглядеть, кто это, так как появившиеся могли быть частью незапланированного спектакля. В зрительной части театра началось странное движение. Замаскированные люди с автоматами принялись стрелять в потолок и разбрасывать дымные шашки.

Зрители в зале начали паниковать, вставать со своих мест и хаотично бегать по залу между креслами. Люди в масках не давали им выйти из зала и избивали пытавшихся выйти прикладами автоматического оружия. Мария осознала, что это не игра, а настоящие террористы. Война только что ворвалась с телеэкрана в жизнь ее и ее друзей.

Анатолий впал в транс. В своем воображении он бежал по улицам Москвы с перепуганными людьми. Ночную тишину нарушали сирены, в небе тут и там взрывались грибы зенитных ракет. Сидя с закрытыми глазами, он видел бурю над Москвой в 1941 году, где ночь на небе раздиралась яркими проекторами противовоздушной обороны, которая пыталась засечь в ночном небе немецкие бомбардировщики. На улице падал снег.

Где-то в конце улицы, где стояла противовоздушная пушка, раздался крик:

– Немцы! Немцы!

Актеры театра быстро поняли, что это нестандартная ситуация. Все побежали со сцены к тяжелому красно-коричневому занавесу. Один из инженеров сцены попытался закрыть сцену, задернув занавески, но в него попала пуля одного из террористов, который уже бежал к сцене.

Мария застыла в ужасе. Время, казалось, остановилось. Звуки резко стали низкими и отдавались эхом. Она отчетливо слышала, как пули, пролетая мимо нее, свистят. Порой ей казалось, что она даже видит завихрение воздуха, которое следует за пулей, пересекающей пространство, уходя за шлейфом горячего воздуха на долю секунды.

Крики людей доносились до Марии с опозданием. Она очень ясно видела бегущих зрителей, людей в масках, безвольно лежащие тела. Оцепенев от страха, она не могла пошевелиться, не могла издать ни единого звука; она просто застыла в небытии драмы, которая разворачивалась перед её глазами.

В то время между несколькими рядами взорвались дымовые гранаты, которые вызвали еще больший переполох среди и без того паникующей аудитории.

Мария надеялась до последнего, что это неправда. Что это просто тренировочные учения, не по-настоящему, и скоро кто-то включит свет и из динамиков прозвучит голос с просьбой о мире. Сообщит, что все происходящее – это всего лишь обучение и ничего опасного не происходит!

Слезы потекли из ее глаз. Один из бежавших техников упал на землю прямо перед ней, пронзенный шальной пулей.

Мария видела, как группа террористов спокойно шла к сцене, без угрызений совести, и стреляла в спины людям, пытавшимся забраться на сцену. Люди в масках бережно шли вокруг одного из террористов. Вероятно, он был их лидером. Мужчина выделялся среди других террористов тем, что у него росли длинные светлые волосы, и на его лице не было маски. Мария запомнила его лицо; ей даже показалось, что она где-то его уже видела – в новостях.

Вдруг она почувствовала сильный рывок в руке такой силы, что сначала подумала о том, что, возможно, пуля попала в нее. Она посмотрела в сторону руки. Не понимая, что произошло, ей прилетел жгучий удар в щеку!

– Давай скорее! Ты что, стоишь как вкопанная?! Валим отсюда! Ты меня слышишь??

Надежда схватила Марию за руку и потянула за кулисы.

Актеры в форме НКВД и солдаты с макетами оружия бежали в растерянности, совершенно беззащитные и перепуганные, хотя ещё несколько мгновений назад они были такими мужественными и даже опасными на сцене, исполняя свои роли. А сейчас они просто убегали, спасаясь, кто как может.

Часть музыкантов попыталась выбраться на сцену с оркестрового кармана. Нескольким людям удалось выбраться; остальных настигли пули…

Мария, убегая со сцены, впервые близко увидела загадочного мужчину без маски и смогла его разглядеть. Он зашел на сцену. Этот мужчина был высокого роста, около 1 метра 90 сантиметров. У него были длинные светлые волосы и темные очки. Одет был в военную форму и бронежилет. На нем было снаряжение, которое Мария не могла распознать, так как не разбиралась в оружии. Последнее, что она заметила, была граната в его руке. Остальные террористы окружили его, защищая очень важную фигуру. Мужчина поднял руку вверх, показал гранату собравшимся в зале перепуганным людям и на ломаном русском языке с очень сильным американским акцентом произнес несколько фраз:

– Сегодня вы заплатите за справедливость! Негодяи!

Остальные террористы тоже вытащили гранаты и подняли руки вверх. Загадочный мужчина в очках разблокировал гранату и бросил ее в сторону невинных людей, после чего окружавшие его террористы последовали за ним и тоже принялись бросать гранаты.

Гранаты полетели в зал и начали взрываться тут и там. Некоторые из них ранили людей, другие подожгли стены и стулья. Из комнаты раздался крик ужаса. Люди бросились толпой прямиком на террористов, но те начали в ответ стрелять по всем без пощады, будь то мужчины, женщины или дети.

Потоки огня захватили стены зала. Иностранные мужчины прицельно стреляли по всем, кто попадал в их поле зрения.

В романе Анатолия тем временем послышались первые взрывы бомб. В его голове раздавались крики перепуганных людей так же, как крики людей, застрявших в это время в горящем театре под огнем террористов. Анатолий сидел с закрытыми глазами. Его руки писали машинально. Видя, как рвутся бомбы и подходя все ближе и ближе, он чувствовал запах пороха, грязи и ощущал кисловатый привкус пыли, осыпающихся стен домов.

Солдаты нервно перенаправляли пушки в сторону увиденных бомбардировщиков. Немецкие самолеты прорвались достаточно близко к Кремлю. Красноармейцы, несмотря на огромный риск для жизни, не покинули свою огневую позицию и пытались до последнего сбить вражеские летательные аппараты.

В театре вооруженные солдаты с автоматами выкрикивали слова на непонятном языке. Показывая время от времени пальцем в потолок, они перезагружали автоматы и начинали заново стрелять по людям.

Некоторым гостям из зала удалось присоединиться к группе сбежавших актеров, хорошо знавших местные подземелья, тоннели и складские помещения театра…

Свежая кровь. На снегу кругом разбросанные вещи. Толпа испуганных людей, опасаясь за свою жизнь, бежала вдоль улицы, по обеим сторонам которой горели дома. Офицеры НКВД и пожарные старались пробиться через толпу, пытаясь остановить бегущую толпу и предотвратить панику.

Анатолий не мог предполагать, что пока он писал роман о войне, в то же самое время в нескольких кварталах от его дома разыгрывалась похожая трагедия, которая произошла в 1941 году. Люди снова бежали в ужасе, погибая в огне из-за того же врага.

Хоть современная война длилась уже несколько лет, она по-прежнему оставалась абстрактной для тех, кто жил в уединении своего дома, ходил на работу, жил обычной жизнью и имел представление о войне только из газет и экранов телевизоров. Анатолий не мог себе представить, что сегодня его жизнь кардинально изменится навсегда, и война постучится в его дом.

Дым ограничивал видимость, многие люди теряли ориентацию, спотыкались и падали. Все хотели выжить любой ценой. Звуки выстрелов не стихали, а наоборот, создавали впечатление, что они приближаются, как будто террористы шли по пятам за группой выживших.

Горстка актеров, вместе с Марией и Надеждой, пытались спастись, пробираясь в сторону выхода через заднюю часть сцены между сценографиями.

Среди них было несколько охранников, но ни у кого из них не было оружия. Руководство театра считало, что к ним приходит только интеллигенция и светские особы, поэтому в театре не нужна вооруженная охрана, ведь в самом худшем случае им приходилось только вызывать такси для пьяных гостей.

Мария пыталась дозвониться в полицию, но сигнал в подвале театра был очень плохим. Когда ей все же удалось дозвониться, сеть оказалась перегружена, и автоответчик оперативного отдела предложил оставаться на линии, чтобы дождаться ответа от дежурного.

Внезапно сигнал на телефоне со скрипом прервался, и у Марии сложилось впечатление, что кто-то взял трубку!

– Привет! Полиция? Террористы ворвались в театр, расстреливают людей, театр горит! Помогите!

В ответ она услышала повторение сообщения от искусственного интеллекта, после чего сигнал прервался из-за отсутствия связи.

В тоннеле под театральной площадью времен Второй мировой войны актерам пересекла дорогу вооруженный мужчина, закричал что-то на своем и начал угрожать им пальцем и направил на них автомат. В этот момент наступила гробовая тишина. Из группы людей очень нервно отреагировал один из охранников театра, он смотрел на террориста как загипнотизированный и что-то шептал себе под нос.

Друг Марии, актер Вячеслав Егоров, играющий капитана НКВД, достал из кобуры деревянный пистолет и намеренно нацелился на террориста, как будто это был настоящий пистолет, стиснув зубы. Он велел террористу опустить автомат, произнеся свою речь на английском языке. В этот момент наступила пауза. Террорист в темной комнате засомневался, что пистолет, направленный ему в голову, не настоящий. Теперь только собравшиеся вокруг актеры знали, что пистолет – игрушка, и они находятся в очень плохой ситуации.

Террорист целился в Вячеслава, Вячеслав целился в террориста. Это напряжение создало секундную паузу, которая в нынешней ситуации показалась вечностью. Вячеслав – великий актер с военным прошлым, но даже если бы он не был хорошим актером, деревянный пистолет все равно бы не выстрелил.

Вячеслав закрыл глаза и со всей силы представил, что держит в руке настоящий пистолет. Террорист, видя, что он нажимает на спусковой крючок, тоже напрягся и начал в ответ нажимать на спусковой крючок.

Паузу прервал неожиданный выстрел одного из охранников театра, который достал своё табельное оружие и выстрелил в голову вооружённого террориста.

Террорист не успел закончить фразу, как молниеносная пуля прервала его монолог. Он упал на землю. Из его правой руки выскользнул блестящий автомат, а из другой – выпал магазин. Вячеслав поблагодарил охранника и быстро поднял оружие с пола. Автомат оказался пустым. Террорист оказался тоже хорошим актером, который не успел загрузить магазин с патронами в автомат, и его роль в конечном итоге была завершена трагическим для него сценарием. Вероятно, если бы они встретились в другом месте и в другое время, то, возможно, этот человек мог бы оказаться ценной составляющей для их действующего актёрского коллектива.

Вячеслав перезарядил автомат.

На рукаве куртки трупа в маске Вячеслав заметил нашивку с эмблемой звезды ОТАН, состоящей из бородатой головы в цилиндре со звездой и полосами.

– Черт, это ОТАН! – прошептал Вячеслав. – Что им от нас нужно? Странно, что они не прячутся и действуют так нагло и внезапно, надевая свои нашивки и шевроны.

– Этого не может быть!

Вячеслав сунул руку под воротник куртки, в которой был одет бывший террорист.

На шее он нащупал толстую серебряную цепочку и два металлических значка, на которых был нанесен код, похожий на буквы алфавита Брайля. Он понял, что это значки морской пехоты диверсионных подразделений. Вячеслав служил Родине в подразделении разведки, когда тот же ОТАН спровоцировал конфликт в Северо-Кавказском округе в девяностые годы.

«Смерть – это цена, которую платит солдат», – подумал он.

Весьма странно, что североатлантическая террористическая организация официально пришла на нашу землю. Мир сошёл с ума. Эти ублюдки чувствуют себя безнаказанными.

Все с удивлением смотрели на старого лысого усатого охранника, в руках которого был блестящий, дымящийся пистолет с советской звездой на рукоятке.

– Дедушка, ты кто? Супергерой?

Охранник повернулся к людям спиной, глядя в сторону сцены, с которой мог бежать ещё один террорист, быстро перезарядил пистолет и всадил в лежащего ещё одну пулю.

– Я… я афганец, ветеран Афганистана! Афган! Я был командиром взвода.

– А я вел разведку Северо-Кавказской операции, – ответил Вячеслав, улыбнулся и бросил ему автомат.

– Я останусь здесь, – сказал Афган. – Буду защищать людей. Вячеслав обыскал труп террориста, нашел заряженный пистолет и несколько гранат. Надежда есть, подумал он. Я возьму пистолет с гранатами и попробую застать их врасплох у прохода.

– Афган, это профессионалы, а не случайные собаки с улицы. Будь осторожен! Скоро наши придут.

Один из мужчин крикнул из глубины комнаты:

– Помогите, здесь есть дверь.

Это были две прочные металлические, тяжелые стальные складские двери, ведущие на техническую площадь между зданиями театра и в мастерскую по изготовлению театральных декораций.

Вячеслав попытался поднять металлический засов, но дверь оказалась забаррикадирована снаружи, а внутри выглядела заваренной.

– У нас нет времени, мне нужно идти. Попытайтесь сломать их, стучите в них и зовите на помощь.

Вячеслав услышал шум снаружи. Спасатели уже знали о них и тоже пытались открыть запертую дверь снаружи. Вячеслав крикнул им:

– Отойдите подальше от двери, я попробую её обстрелять.

Вячеслав отскочил от двери и дал очередь из пистолета, но это не возымело никакого эффекта.

Увидев щель в двери, Вячеслав крикнул:

– Здесь около ста человек, много дыма, у нас мало пуль, террористы хотят нас уничтожить! Я постараюсь их задержать. Я здесь с группой охранников театра, нам удалось отобрать у террористов один автомат. Ещё один охранник театра с винтовкой, оставленной здесь.

Один из спасателей ответил:

– Я понял, мы к вам прорываемся!