Текст книги "Звезды Берега"

3. Звезда Небесная пристань

Был бы каньон шире хотя бы на пару метров – ни за что бы не перелезли. Веревки хватило еле-еле, Ит, не взирая на протесты Скрипача, полез первым, потом долго возился, выбирая место для скобы, и только потом махнул Скрипачу рукой – можно, мол, давай.

Небесная пристань возвышалась над ними непреступным бастионом, от одного взгляда на ее стены делалось дурно, поэтому решили сперва попытать счастья – попробовать обойти, может быть, где-нибудь есть вариант для более легкого подъема. Через полчаса стало понятно, что такого варианта нет. Ит, в тысячный раз обругав себя за пренебрежение тренировками, понял, что лезть всё-таки придется. Снова. Но тут хотя бы барахло из рюкзаков можно оставить внизу, потому что барахло, скорее всего, уже не понадобится, а если понадобится, можно потом забрать. Сейчас в рюкзаках останутся только капсулы и парашюты. И то дело.

– Устал, – Скрипач сел на камень. – Ит, я чертовски устал. У меня руки трясутся, а ведь когда-то я мог на пальцах полчаса на отвесной стене провисеть.

– Когда-то – это лет пять назад? – Ит покачал головой. – Или меньше? Рыжий, тут что-то другое. Не в отсутствии тренировок дело. Если мы отсюда живыми выберемся, тренироваться, конечно, начнем, но…

– Что – но? – не понял Скрипач.

– Кажется, это тоже правило игры. Еще одно, – предположил Ит. – Ограничение физических возможностей.

– Ага, сейчас, – съязвил Скрипач. – Дожидайся. Ограничение, как же. Родной, мы просто ленивые жопы, и не надо фантазировать про несуществующие правила. Тренироваться нужно. Запустили себя, превратились в кисель…

– …долбанулись о воду и сожгли спины, – закончил Ит. – Ладно, ладно, уговорил. Будем тренироваться. Ну что, полезли?

– Куда ты лезть собрался? Рюкзаки давай разгружать, – Скрипач встал. – Одно только радует.

– И что же?

– Ну, ты же сказал, что вниз – это не вверх, – заметил Скрипач.

– Я сказал? – удивился Ит. – Не помню.

– Ну, значит, это не ты сказал. Это я сказал. Какая разница? Давай, давай, шевелись.

– Рыжий, у тебя снова спина в крови. Сядь, гляну. Да сядь, говорю, пять минут нам погоды точно не сделают.

* * *

Конечно, они знали, что дорога до Небесной пристани будет сложной, но даже не подозревали, насколько.

…Первый подъем показался им пыткой, но во время второго подъема они поняли, что это была так, увеселительная прогулка. Во-первых, наверху воздух стал значительно холоднее, и если сперва эта прохлада радовала, то на подъеме она радовать быстро перестала. Мерзли руки, холодный ветер вытягивал из тела тепло, и хорошо еще, что этот подъем оказался втрое короче первого. Зато гораздо сложнее, и, к сожалению, пришлось расстаться с некоторым количеством костылей и скоб. Во-вторых, лезть стало опасно, и не только из-за холода. В расщелинах между камнями тут и там жили змеи, оставалось только гадать, чем они питаются на такой высоте, и зачем им гнездиться в неудобных каменных щелях.

– Греются они тут, что ли? – ворчал Скрипач. – Ползали бы себе на плато, чего их на этот склон занесло? Ни жратвы, ни воды… только ветер.

Вопрос так и остался без ответа, а осторожность удвоили – противоядия в рюкзаках не имелось, а проверять тезисы Ита о том, что это «реальная реальность» таким членовредительским способом не хотелось никому.

Кое-как преодолев склон, вышли на следующий этап – к леднику.

– Если это тот же ледник, то Эри явно поднималась как-то иначе, – заметил Скрипач. – Вроде бы там подъем был не в пример легче.

– Не думаю, что это тот же самый, – покачал головой Ит. – Не может такого быть. Берег бесконечен, так? Мы находимся в какой-то другой точке, не в той, где жила она. Там никаких самолетов не было, и дорогу она описывала немного иначе. У нее на дороге лежал асфальт. Наш участок – из каменных плит.

– А еще у нас очень сговорчивые кусты, – усмехнулся Скрипач. – Вспоминаю дачу в Борках. Вот бы туда такие! Помнишь, как мы каждый год с кустами воевали? Ты корчуешь, оно отрастает. Ты опять корчуешь, а оно, падла, снова отрастает, причем в двойном размере. А тут – благодать. Сказал кусту: подвинься, он взял да и подвинулся. Как бы исхитриться, и парочку саженцев к нам протащить?

– Ты думаешь, мы сумеем вернуться на Терру-ноль? – мрачно спросил Ит.

– Нет. Это я так шучу неудачно. Забей, чего-то я действительно… – Скрипач махнул рукой. – В общем, у нас другие кусты.

– Что есть, то есть.

…Ледник, который показался, едва они миновали ближайшую скалу, производил странное впечатление – на ледниках им и прежде приходилось бывать, и увиденное сейчас сильно отличалось от виденного раньше. Лёд – светился. Это было настолько неожиданно и необычно, что они несколько минут стояли, разглядывая открывшуюся перед ними картину.

– Красиво, – одобрил ледник Скрипач.

– Красиво? – странным голосом произнес Ит. – Ты голову-то подними, красиво.

– Это что, нам – вон туда? – севшим голосом спросил Скрипач. – Ой, мама… Оно какой высоты?..

– Спроси чего полегче. Давай одеваться, чуешь, как холодом тянет? Еще не хватало простудиться в довесок к ожогам и ушибам.

– Или сломать себе шею для полноты картины, сверзившись с этой хреновины…

* * *

Прогулка по леднику до «хреновины», отнявшая больше двух часов, стала неплохой передышкой, жаль только, что короткой. Новая гора, возвышающаяся сейчас перед ними, выглядела устрашающе, и оба поняли – до заката одолеть её они точно не успеют. Значит, придется подниматься на сколько получится, и как-то устраиваться на ночлег – и пока непонятно, как именно. Рассчитывать приходилось исключительно на удачу: если повезет, найдется площадка, на которой уместятся два спальника. Если не повезет – ну, значит, не повезет.

– Неизвестно, сколько времени придется провести в этой Небесной пристани, – справедливо заметил Ит. – Нам нужно добраться завтра, желательно – в первой половине дня. И уйти оттуда тоже засветло. И пройти максимально далеко до наступления ночи. Потому что на следующий день либо мы доставляем эти капсулы туда, куда нужно, либо…

– Договаривай, договаривай. Либо нас сожрут. Или утащат. Ладно, всё ясно. Давай двигаться дальше.

В теплых рубашках и куртках стало действительно поуютнее, но, к сожалению, они мешали двигаться, поэтому куртки решили пока что снять, оставили только флисовые рубашки. Тем более, движение всё-таки согревало. Убирать куртки далеко не стали, сунули под клапаны, и правильно поступили – стоило хоть ненадолго остановиться, в игру вступал холод. Но если накинуть куртку, то становилось немного лучше.

– Вот найти бы того, кто это придумал, и дать хорошенечко по башке, – ругался Скрипач. – Или выгнать на мороз в одних подштанниках, а самим из тепла смотреть, как он зубами клацает. А, Ит? Как идея?

– Гениальная, как и все твои другие идеи. Дело за малым – найти, поймать, подарить подштанники… и зимы дождаться.

– Понятно. Значит, отменяется. Ладно, давай двигаться.

…Ночевку удалось организовать вполне сносную. Подъем стал более пологим, и подходящая площадка всё-таки отыскалась. Правда, спать пришлось по очереди: один спит, другой караулит. Причиной этому стало чье-то незримое присутствие, которое ни Скрипач, ни Ит объяснить не могли, но ощущали.

– Тут кто-то есть, – первым отважился рыжий. – У меня ощущение, что последний час за нами наблюдают.

Ит кивнул. Разговор этот происходил во время короткого привала, совмещенного с таким же коротким перекусом – вода и по куску шоколада, который нашелся в припасах.

– У меня тоже, – согласился Ит. – Но я никого не так и не увидел. Вокруг только голые камни, и ничего живого.

– Может быть, следит что-то неживое, – предположил Скрипач.

– Не знаю. Как по мне, так вполне себе живое.

– Черные?

– Хм… – Ит задумался. – Они, вроде бы, только по ночам появляются. А сейчас всё еще день.

День, конечно, клонился к закату, но пока что было светло, даже не сумерки.

– Наверное, ты прав. Ладно, двинулись, позже разберемся.

Ощущение всё никак не проходило, именно поэтому и решили спать, меняясь. Во время одного из своих дежурств Иту почудился неподалеку силуэт, нет, даже два силуэта. Он присмотрелся. Человек и большая собака? Очень похоже. Однако силуэты оставались неподвижными, кажется, они не принадлежали живым существам, а были просто игрой теней… Ит на секунду отвел глаза, а потом, когда снова посмотрел на то же место, не смог найти эти силуэты. Словно их и не было. Померещилось? Или, от усталости, принял за силуэты человека и собаки пару валунов? Во время следующих дежурств он нет-нет, да поглядывал на это место среди камней, но ничего больше не увидел. И Скрипачу решил не говорить. Во-первых, скорее всего, действительно померещилось. Во-вторых, даже если и не померещилось, незачем нагнетать.

* * *

На нужное место прибыли в результате уставшими, замерзшими, да еще ко всему и голодными: тратить время на еду было сейчас нецелесообразно. Да и лазить проще, если не поесть, но… но снова начали давать знать о себе и спины, и ушибы; сейчас к этим травмам добавились еще и ободранные в кровь руки, и по нескольку новых синяков у каждого. В принципе, если вдуматься, ерунда, во время отработок заданий им порой приходилось много хуже, но сейчас почему-то очень сильно обострилась чувствительность, да и тела воспринимали происходящее странно, непривычно.

– Ит, слушай, я вот чего подумал, – Скрипач скоро вытаскивал из своего рюкзака вещи и складывал их у ближайшего большого камня. – Помнишь, когда мы только-только к Фэбу попали и тренироваться начали? Вот я сейчас себя чувствую точно так же, как тогда. Всё было такое новое, непривычное… и тело тоже не привыкло ни к чему. Ни к нагрузкам, ни к травмам. Голод, боль, усталость – мы же всё это запросто потом терпели… потом, но не в начале, а сейчас мы на каждую новую царапину реагируем, словно мы снова стали молодыми, и ничего не умеем.

– А ведь верно, – согласился Ит. Он со своими вещами уже покончил, капсула и парашют лежали в рюкзаке и ждали своего часа. – Рыжий, ты совершенно прав. Я всё никак не мог поймать ощущение, а ты сумел. Точно. Мы словно… мы как новые. Как тогда, в молодости. Помню, как-то на пробежке ногу ушиб, доковылял до дома… Фэб тогда ни слова не сказал, но смотрел, скажем, несколько странно. Потом мы такие ушибы вообще замечать перестали. А сейчас – вон, я рукой треснулся, когда по веревке лез, и я это заметил. Мне было больно, и я концентрировался на этой боли.

– А нас учили не концентрироваться, – добавил Скрипач. – Ит, это кошмар! Нам что, придется заново учиться? Ужас.

– Надеюсь, что не придется, – Ит поежился, вспоминая «школу». – По второму кругу мы это не выдержим.

– И я о том же. Так, я готов. И морально, и физически. Полезли?

Ит тяжело вздохнул. Встал с камня, надел рюкзак, тщательно проверил лямки, и плотно застегнул пояс. Потом прицепил к карабину веревку, на другой карабин повесил оставшиеся скобы.

– Ни к чему я не готов, – признался он. – Идём. Толку от этих разговоров… чуть меньше нуля.

* * *

Стена имела небольшой наклон, но облицовка её оказалась сделана настолько хорошо, что им пришлось потратить на подъем чуть ли не вдвое больше временим, чем планировали – искать зацепки между камнями и малейшие щели, куда можно вбить костыль, с каждым метром подъема делалось всё труднее и труднее. До вершины стены добирались больше двух часов, а ведь планировали потратить на этот подъем не больше часа. Поднявшись, вбили в хорошую, добротную щель костыль, и закрепили скобу: обратно планировали лезть по веревке, благо, что длины двух веревок хватало. Половина маршрута – один шнур, вторая половина – другой, который закрепили по дороге.

– Вот бы сюда антиграв, – ворчал Скрипач. – Фьють, и на месте.

– Да щас тебе, – парировал Ит. – Фьють. Как же, дожидайся.

– У трансфигураторов закажем, – предложил Скрипач.

– И пошлют они нас подальше, сказав, что тут это не позволяют правила игры, – отмахнулся Ит. – Так… жди тут, я сгоняю осторожненько на внутренний край этой стены, и попробуем разобраться, что тут к чему.

Они сидели сейчас у внешнего края, толщина стены в этом месте оказалась метров двадцать. Если это вообще, конечно, была стена, а не нечто совсем иное. Оставив Скрипача крепить как следует веревку, Ит неспешным шагом отправился к противоположному краю. Простояв несколько минут, вглядываясь вниз, он махнул рукой Скрипачу – мол, давай сюда.

– Ну и чего там? – спросил Скрипач.

– Людей там нет, – ответил Ит. – Там, кажется, вообще никого живого нет. Но эта штука… она работает.

– Какая штука? – не понял подошедший Скрипач.

– Смотри.

* * *

Внизу, под стеной, на всей площади Звезды, работал какой-то огромный механизм, и оба они, сколько не смотрели, не смогли понять ни логики, ни этапов его работы. Например, конвейер, по которому ехали большие синие параллелограммы; ехали, а потом падали в чашу, наполненную… чем? Зеленым снегом? Механизм, состоявший из тысяч хаотично вращающихся колес разного диаметра, подключенный сотней как минимум приводных ремней к машине с шестеренками, но нет, это были не шестеренки, потому что ни одна не соединялась с другой. Длинный ряд блестящих поршней, уходящих куда-то вглубь, часть поднята вверх, часть утоплена, и они движутся – одни продолжают подниматься, другие – тонуть. Огромный механизм, больше всего напоминающий жернова старинной мельницы, но жернова стоят неподвижно, вращается только центральный стержень, на который они нанизаны… Кузнечный пресс, молот которого с огромной скоростью молотит по пустой наковальне; а, нет, она не пуста, предмет, который на ней лежит, больше всего напоминает огромный лист стекла, но это не стекло, потому что никакое стекло таких ударов, конечно, не выдержало бы.

– И куда нам надо? – недоуменно спросил Скрипач.

– Для начала вниз, думаю.

– Ит, вообще-то Сирин говорила, что самолет зависает над такой Звездой, и заправляется. Прямо в воздухе. С какой радости нам-то вниз? – резонно поинтересовался Скрипач.

– Ну, для начала, у нас с тобой нет самолетов, – напомнил Ит. – Поэтому, видимо, вниз. Пошли, поищем лестницу. Мне почему-то кажется, что тут кто-нибудь бывает, и лестница есть.

– Логика на грани фантастики, – хмыкнул Скрипач. – Ну, пойдем, поищем. Хотя я, признаться, рассчитывал на другой вариант.

– Это на какой? – с подозрением спросил Ит.

– Ну… как сказать… мы такие сюда подходим, тут всё такое светится, фиолетово… мы берем капсулы, трясем их над этим светом, и вуаля… – Скрипач умоляюще посмотрел на Ита. – Ну почему у нас не так, а? У других так. А у нас не так… я тоже так хочу… Вот когда ты на Терре-ноль перед операцией лежал я, знаешь… я ведь тоже думал, что, может быть, как-то… кто-то… что-то… чтобы – раз! И никаких мучений, и ты вдруг здоровый, и всё кончилось… хорошо кончилось…

Ит грустно улыбнулся, хотя на самом деле улыбаться ему не хотелось в этот момент совершенно, он и сам не мог сказать, почему.

– Мне бы тоже этого хотелось, – признался он. – Но чего-то никак у нас с тобой это не получается. Вот никак. Вроде бы и стараемся немало, а никак. Идем, родной, идем. Будем искать, где тут вуаля.

* * *

Лестница, о чудо, нашлась – самая простецкая металлическая сварная лестница, со следами сохранившейся черной краски, уже основательно подъеденными ржавчиной. Она спускалась вдоль внутренней стены и имела четыре пролета, каждый из которых выходил на площадку, имевшую расширение. На покрытых рыжей пылью ступенях явственно виднелись следы. Странно. Кажется, тут совсем недавно прошел человек.

– Человек с собакой, – удивленно произнес Скрипач, разглядывая следы. – Может, тут есть сторож?

Ит вспомнил о своем ночном видении, но промолчал.

– Вдруг сюда кто-нибудь с той же целью приходил, что и мы? – предположил он.

– А собака? У пилотов не бывает животных.

– Собака могла придти позже. Или зайти раньше. Если в горах есть змеи, то почему тут не водиться собакам? – предположил Ит. – Или шакалам каким-нибудь. Меня больше смущает, что след свежий.

– А меня смущает, что эти двое как-то попали на стену, – проворчал Скрипач. – Не лезли же они так же, как мы? Или лезли?

– Может, есть вход с другой стороны, до которого мы не дошли, – возразил Ит.

– А как к нему подойти, даже если он есть? Там скалы.

– Рыжий, эта конструкция, она большая. Очень большая. Мы с тобой обошли только ту часть, которая была нам доступна. Мы даже все механизмы не видим, – заметил Ит. – Пошли вниз, время идет, некогда разбираться.

Солнца сейчас не было видно, небо заволокли серые тяжелые тучи, но время ощущалось: уже точно за полдень. Из графика выбились, по расчетам сейчас следовало двигаться вниз. А они до сих пор стоят на стене, с пустыми капсулами.

– Ладно, пошли, – вздохнул Скрипач. – Я что-то начал бояться, что мы не успеем.

– Я тоже, – подтвердил Ит. – И знаешь… мне чего-то совсем не хочется тут ночевать. Вот совсем не хочется.

– Инту-Ит-ция? – вяло пошутил Скрипач.

– Ага, она самая, – кивнул Ит. – Тут опасно.

– Механизмы?

– Нет, – помотал головой Ит. – Точно нет. Что-то другое. И… Рыжий, я даже знать не хочу, что именно. Но мне хочется побыстрее отсюда уйти.

* * *

Побыстрее уйти не получилось. Прежде чем они достигли цели, пришлось блуждать по лабиринту из непонятных машин почти два часа, и путешествие это удовольствия не доставило. Причина более чем неприятного ощущения заключалась вовсе не в механизмах, и не в том, что они делали, нет. Оба они снова ощутили присутствие, незримое, неявное, но кто-то точно следил за ними сейчас, и этот неприятный, тяжелый взгляд давил, как могильная плита.

– Тлен, – заметил Скрипач, когда они пробирались через узкий проход между двух машин. – Я вспомнил, где это чувствовал. На Тлене. Там тоже словно… что-то пялилось, причем непрерывно.

– Не напоминай, – попросил Ит. – А то ты не помнишь, чем это всё кончилось.

– Ничем хорошим, – подтвердил Скрипач.

– Вот и я том же.

Дальше шли молча, то и дело оглядываясь по сторонам, но в сплетении неизвестных узлов и деталей механизмов разглядеть что бы то ни было не представлялось возможным.

…Искомое место они заметили сразу, подойдя ближе, поняли – да, это то, что требовалось. Больше всего эта машина – а это была именно машина – напоминала фонтан, точнее, чашу фонтана, изукрашенную по бортам богатым орнаментом, и до краев наполненную светящейся фиолетовой водой. В самом центре чаши стояла колонна, увенчанная островерхой стелой, направленной в небо, по стеле вверх поднимались потоки светящейся воды – и тут же падали вниз.

– Красиво, – одобрил Скрипач. – Но я немного не понял. Нам придется лезть в самый центр, или можно прямо тут зачерпнуть?

Лезть, по счастью, не пришлось – как только капсулы очутились на краю чаши, в них что-то слабо засветилось, и с каждой секундой свечение начало становиться всё ярче и ярче.

– Работает, – удовлетворенно заметил Скрипач. Присел на корточки рядом со своей капсулой, пригляделся. – Ага… на донышке уже есть. Минут десять это займет, я думаю, – он встал, потянулся. – Что-то они медленно наполняются.

– Может быть, чтобы наполнялись быстро, надо было всё-таки влезть? – предположил Ит. – Наверное, в центре быстрее. Но что-то лезть не очень хочется. Точнее, совсем не хочется.

– Мне тоже не хочется, – подтвердил Скрипач.

– Ладно, ждём… О-па. Слушай, ощущение пропало, – вдруг сказал Ит. Обернулся. – Взгляд этот пропал. Оно больше не смотрит.

– Может, решило, что мы ему на фиг не сдались, когда поняло, для чего мы тут? – пожал плечами Скрипач. – Или…

– Ставлю на «или», – Ит снова оглянулся. – Что-то мне это нравится. Черт, пока мы не зальем банки горючкой, уходить нельзя. Кто бы это ни был, мы ему невольно дали фору.

– Значит, поторопимся, когда пойдем обратно, – твердо ответил Скрипач. – Может, попробуем в ускоренном?

– Придется.

* * *

Они успели. Успели просто чудом – висящую на ниточке веревку, уже отрывавшуюся, схватил Ит, а Ита каким-то невероятным образом схватил Скрипач, тот едва не сорвался. Когда веревку осмотрели, обнаружил, что она разрезана, резальщика они спугнули своим неожиданным слишком быстрым появлением: оба успели заметить какую-ту тень, метнувшуюся к ближайшему бастиону и скрывшуюся за углом.

– Твою. Мать, – констатировал Скрипач. – И как теперь вниз лезть? Вот сволочь! Он же нам веревку разрежет на хрен!

– Давай так. Ты первый, потом рюкзаки, потом я, – предложил Ит. – В пустом виде я запросто удержусь на стене. Ну, руки обдеру, но это ерунда. От второй точки полезем уже обычным порядком.

– Ладно, уговорил, – неохотно кивнул Скрипач. – Слушай, если эта тварь появится…

– Пришибу, не бойся, – пообещал Ит. – С удовольствием. Или вниз скину.

– В меня только не бросай. Лучше в сторонку куда-нибудь, – попросил Скрипач. Посмотрел на небо – всё те же серые облака, солнца не видно. – Мы не успеваем, – мрачно произнес он. – Каньон, ледник, спуск… Ит, мы придем на плато самое лучшее к ночи. Если вообще придем. Мне кажется, мы не успеем.

– Заткнись, – попросил Ит. – Заткнись и лезь побыстрее. Кажется ему…

– А тебе не кажется?

– Кажется, – Ит дернул за вновь привязанную веревку, проверяя. – Пошёл. Давай, двигай.

* * *

Время было упущено, причем существенно. Ночевать здесь, чтобы завтра попробовать пройти весь маршрут? Нереально. То есть ночевать-то реально, а вот пройти маршрут – уже нет. Только если в ускоренном бежать, но на ускоренный просто не хватит сил. К тому же впереди два спуска, которые надо пройти. И только на последнем, третьем, можно воспользоваться парашютами.

– Придется всё-таки взять вещи, – констатировал Ит. – Идём.

Вернувшись к группе камней, возле которых они оставили спальники, палатку, и припасы, Ит и Скрипач обнаружили, что тут явно кто-то побывал. И этот кто-то постарался на славу. От палатки и спальников остались только клочки, а еду частично растоптали ногами… ту часть, которую не сбросили с обрыва.

– Так… – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, протянул Скрипач. – Только попадись мне, тварь…

– Веревка цела, – сообщил Ит. – Кажется, он просто не успел ее тронуть. Или не нашел. Что у нас осталось?

Осталось, к сожалению, не так уж и много: куртки, которые они, к счастью, взяли с собой, несколько плиток шоколада, парашюты, и две фляги, в одной из которых была вода.

– Главное, что у нас есть капсулы и парашюты, – твердо сказал Ит. – Плохо другое. Веревки он, кажется, тоже выбросил. Придется сгонять за теми, которые остались на стене.

– Время, – напомнил Скрипач.

– Хотя бы одну сниму. Сторожи вещи и ту, которая закреплена, – приказал Ит. – Я быстро.

Дело стало приобретать нехороший оборот, но раздумывать и строить предположения было некогда. Спасение веревки заняло почти полчаса, но, благодаря этому, удалось снять ту веревку, которую снимать не планировали – переброшенную через каньон. Оказавшись на другой стороне каньона, Скрипач показал покинутой стороне неприличный жест.

– Выкуси, – зло произнес он. – Нас так просто не возьмешь!

– Кто же нам гадит? – задумчиво произнес Ит. – Это несколько неожиданно. И потом, мы тут совсем недавно, и никак не могли обзавестись врагами.

– Может, этот непонятно кто гадит вообще всем, кто суется в эту Звезду? – резонно предположил Скрипач.

– Я бы с тобой согласился, но… потом объясню. Собирай веревку, и пошли отсюда быстрее.

* * *

На привале Ит кратко рассказал про то, что видел во время ночевки в камнях – и про ощущение взгляда, не оставлявшее его всю ночь, и про видение человека с собакой между валунов… Скрипач слушал молча, не перебивая, потом спросил:

– Почему ты не предупредил сразу? Взгляд мы чувствовали оба, но человека видел только ты. Надо было сказать.

– Если честно, я решил, что мне это мерещится, – признался Ит.

– Значит, не мерещилось.

– Значит, да. Не мерещилось. И, получается, он шел за нами довольно долго. А потом начал пакостить. Но, рыжий, он боится. Он не лезет к нам напрямую, заметил? Ни разу не подошел, не провоцировал на драку. Вещи, веревка… гадит исподтишка, но себя не обнаруживает.

– Или не хочет этого делать, – заметил Скрипач. – Человек и собака… гм. Мы внизу видели множество людей с собаками. Может быть, он не хочет, чтобы мы его потом узнали?

– Допускаю, что ты прав, – кивнул Ит. – Но люди из Золотой Бухты помогали пилотам. А этот – вредит. Может, он и не оттуда вовсе?

– А откуда? Мы нигде, кроме как в Бухте, вообще не были. И никто, кроме тамошних пилотов, не знал, куда мы идем.

– Трансфигураторы, – напомнил Ит.

– А им не по фигу? Кому они могли рассказать? – удивился Скрипач.

– Судя по тому, что мы знаем от Эри, они-то как раз могли рассказать всему Берегу, – вздохнул Ит. – Совершенно ничего дурного не имея в виду. Они… если я правильно понимаю, они некая постоянная величина, не факт, что они всё время одни и те же, но про того же Плюшевого мы от Эри с тобой слышали.

– Было, – мрачно подтвердил Скрипач. – Но, опять же, кому мы могли понадобиться? Этот кто-то нас преследует, и явно хочет если не убить, то навредить.

– Вполне возможно, что и убить, – Ит встал. – Нам пора дальше, а то и впрямь убьет. Стоит нам не придти вовремя.

* * *

Дальнейший путь превратился в форменную пытку – усталость наваливалась всё сильнее, а дорога требовала всё большей осторожности, ведь недаром опытным альпинистам известно, что спуск на самом деле тяжелее и опаснее подъема. К тому стало смеркаться, в горах темнеет быстро, а сейчас сыграла свою роль еще и погода – облака всё никак не расходились. В результате они кое-как одолели первый спуск, и вышли к леднику.

– Придется ночевать тут, – признал очевидное Ит. – Минут через двадцать стемнеет.

– Холодно, – возразил Скрипач. – Может, пойдем дальше?

– Думаешь, стоит? – усомнился Ит. – Шеи не посворачиваем?

– Лёд светится. И потом, тут идти недолго, всего пара часов. Ит, вот хоть убей, но мне не хочется тут оставаться, – признался Скрипач.

– Думаешь, мне хочется? – Ит тяжело вздохнул. – Но… ты помнишь, что я в каком-то смысле все-таки твой старший брат? Думаешь, мама одобрила бы, если бы мы…

– Ит, не надо, – попросил Скрипач. – Тебе хочется так думать. Но на самом деле это всё-таки были не совсем мы. И это происходило слишком давно. Мы отвечаем друг за друга в равной степени, а это… давай оставим это всё до случая.

– До какого случая? – Ит нахмурился.

– Не знаю. До такого… до какого-нибудь, когда это будет важно. Давай сейчас не будем думать об этом. Это же ничего не меняет, – попросил Скрипач.

– Меняет, – возразил Ит. – У меня стойкое ощущение, что мы теперь морального права не имеем ломать себе шеи, пока не сделаем то, что должны.

– Да ладно?

– Вот тебе и ладно.

– И как мы, находясь здесь, сможем что-то сделать? – поинтересовался Скрипач.

– Мы должны найти выход из Берега. Эри нашла, значит, и мы сумеем. Ты хотел идти? Тогда пойдем. Только сделаем связку и пойдем помедленнее.

* * *

«Помедленнее» превратило два часа дороги почти в пять, но торопиться было действительно нельзя ни в коем случае: ледник жил своей жизнью, он, как показала практика, был отнюдь не статичен, поэтому то, что они хорошо помнили дорогу туда – не помогло. На пути появлялись то и дело какие-то препятствия, которых раньше не было. То поднимался из толщи льда огромный валун, то возникали трещины, то откуда-то на ровном месте обнаруживались ледяные торосы, полыньи… казалось, ледник пытался любым способом задержать идущих, он всё никак не желал пропустить их, высвободить из своих дышащих холодом объятий. Когда ледник, наконец, закончился, оба не сразу смогли поверить, что стоят на твердом камне, а не на предательской ледовой корке, которая то пропаливалась под ногой, то становилась гладкой, как каток, то превращалась в глубокую лужу, даже скорее не лужу, а озерко. От ледника поспешили отойти подальше, словно от него тянуло сейчас не только холодом, но и вполне явной угрозой.

– Ит, у меня ноги мокрые до колен, – мрачно сообщил Скрипач.

– Это ты приуменьшил, – отозвался Ит. – Я бы сказал – по пояс.

– Это уже не ноги, – возразил Скрипач. – А костер развести не из чего.

– Его и на плато ниже развести не из чего, – напомнил Ит. – Там только трава и кустарник. И змеи. В скалах тоже.

– Спасибо, что напомнил. А я-то, дурак, обрадовался, что мы прямо сейчас полезем, – хмыкнул Скрипач. – Что делать будем?

– До рассвета не так уж и долго, – Ит задумался. – Часа два, ну три. Давай найдем какое-нибудь место, и попробуем поспать хотя бы по часу.

– Сомнительно мне, что мы сможем спать. У меня зуб на зуб не попадает, – пожаловался Скрипач. – Тут чертовски холодно.

– Ага, словно мы опять там, где были, – Ит дернул плечом. – Тот мир, кажется, нас отпускать не намерен.

– Терра-ноль? – уточнил Скрипач.

– Это еще не Терра-ноль, – возразил Ит. – Пошли. Надо найти какую-нибудь щель хотя бы.

* * *

Спали по очереди, точнее, пытались спать – но с рассветом оставили эти попытки. Шоколад, который был с собой, доели: растягивать невеликий запас не имело смысла. Скрипач сетовал, что жадные трансфигураторы не положили в запасы хотя бы одну маленькую фляжечку коньяку, ведь коньяк в данных обстоятельствах был бы самое то, но ни коньяку, ни даже чаю у них сейчас не имелось. Холод пробирал до костей, под утро, кажется, стало еще холоднее, чем было ночью, но потом поняли, что не кажется – утром поднялся ветер, который вытаскивал из отсыревшей одежды последние остатки тепла. Они сидели в щели между двумя камнями, но щель эта от ветра почти не защищала. Ветер крутил, он задувал, кажется, со всех сторон одновременно. Когда, наконец, рассвело, Ит сказал:

– Рыжий, давай двигаться. Руки окоченели. Если будем идти, хоть немного согреемся.

– Попробуем пробежаться, – предложил Скрипач.

– Не стоит. Мы устали, а тут упасть легче легкого. Пойдем, поищем место, где мы поднимались.

– Может, солнце выйдет, хоть потеплее станет, – Скрипача трясло. – Вот же угораздило! Почему у Эри всё было не так?

– Не знаю, – признался Ит. – У неё всё действительно было не так, словно работали какие-то другие законы. Для нас – вот так.

– Хреново, – признал Скрипач. – Ты про змей помнишь?

– Помню, – кивнул Ит. – Одна надежда, что они от холода попрятались.

– Ага, дожидайся, – усмехнулся Скрипач. – Они, небось, сидят там, и думают – поскорее бы эти два дурака в куртках объявились, хоть в рукавах погреемся.

– Спасибо, – кивнул Ит. – Обнадежил. Ещё не хватало.

– Это твоё мнение. У змей оно другое. Они, понимаешь ли, тоже живые, и тоже погреться хотят…

Ит внезапно остановился.

– Живые? – непонятно к чему спросил он. – Ты сказал – живые?

– Ну да, я так сказал, – кивнул Скрипач. – Ты о чём?

– Разница, – внезапно севшим голосом произнес Ит. – Вот она, разница! Рыжий, когда Эри попала сюда и превратилась в Айрин… она была, по сути дела, мертвой. А мы – нет. Мы живые.