Текст книги "Вырай. Триединство"

Глава 4

На территории парка тоже жили люди, и тоже в стеснённых условиях, но настрой царил совсем другой. Не было ощущения неряшливости, неустроенности и безнадёги. Да и налаженный быт бросался в глаза. Вместо палаток – жилые трейлера, вагоны и автобусы, в дополнение к кострам – мангалы, барбекю и даже полноценные летние кухни, возле каждого «домика» были разбиты аккуратные огородные грядки. Часть деревьев избежала знакомства с пилами и топорами и дарила приятную тень, а специфический, еле ощутимый запах сырости давал понять, что где-то совсем рядом есть вода. И вообще, в этой части поселения зловоние почти не ощущалось, словно всё ужасное осталось там, по ту сторону забора.

Люди выглядели более опрятно и жизнерадостно. То и дело кто-то приветливо махал бритоголовой женщине, та улыбалась в ответ. Стайка детишек пристроилась позади машины, и какое-то время бежала следом, пытаясь получше разглядеть Максима.

– Это место и есть «центр»? – спросил он у своей тюремщицы.

– Да.

Вскоре дорога вывела на перекрёсток. Первая машина свернула направо и затормозила. Пикап, в котором везли Макса, остановился рядом.

Марина уже не лежала на дне кузова, а сидела, опираясь спиной о бортик. Перехватив взгляд биолога, она еле заметно кивнула.

Командующий почему-то выглядел ужасно, постаревшим лет на десять. К тому же у него было багровое лицо, испарина на лбу и тяжёлое, частое дыхание, словно он только что бежал на пределе своих сил. Бросив угрюмый взгляд на ведьму, он медленно вылез из пикапа.

Не обращая внимания на собственное состояние, командир подозвал подчинённых. Тюремщица по-хозяйски поглядела на Бондаренко – не расстегнулись ли наручники, не замышляет ли он чего нехорошего, и легко спрыгнула на дорогу. К ней присоединились водители пикапов и солдат, который рулил «Нивой».

Женщина кивнула в сторону пленника:

– Босс, оказывается, он нас прекрасно понимает. Думаю, и ведьма тоже.

– Как и их сбежавший приятель, – кивнул начальник и исподлобья посмотрел на Макса. – Притворялись?

– А что делать, козыри лучше в рукаве держать, – пожал плечами Бондаренко и виновато улыбнулся. Он вообще старался выглядеть безобидно, тем более что его интеллигентная внешность этому благоприятствовала. Обычно такое поведение помогало усыпить во врагах бдительность.

Американцы отошли в сторонку и заговорили вполголоса. Как ни напрягал Максим слух, так ничего разобрать и не смог.

– Славка… жив? – напряжённо прошептала Марина.

– Сбежал. Эти думают, что в Вырай, – так же тихо ответил Максим.

Колдунья прикрыла глаза и с облегчением выдохнула.

– Ты сама как?

– Уроды отобрали Древо и кольцо. А вот эта дрянь, – Марина приподняла руки, чтобы спутник получше рассмотрел муфту, – каким-то образом блокирует внутренние силы. Я сейчас такой же простой человек, как и ты. Все запасные конденсаторы в машине остались.

– Древо Славка успел забрать, не они. И перстень.

– О, боги, какой же он молодец! – Сычкова улыбнулась и добавила: – Напомни мне, чтобы я ему потом спасибо сказала.

Максим согласно кивнул. В который раз за эти месяцы он подметил, что без артефакта Марина выглядит более живой и естественной, то есть, становится прежней. Хоть и слабеет в сверхъестественном смысле. Всё-таки Древо сильно её меняет. Хорошо это или плохо, биолог пока понять не мог, но знал одно – подруга без подпитки вечного конденсатора нравится ему гораздо больше.

– С их шефом что-то странное, не могу понять, что, – продолжала шептать колдунья. – Сначала был обычным человеком, потом ты сам видел, а сейчас, пока ехали, его вдруг скрючило на полу, потрясло, словно эпилептика. Жуткое зрелище. И это если не считать дыма, шедшего от волос и стона сквозь стиснутые зубы. И он р-раз, и снова человек. Понять бы…

– Какая разница, что с ним? Нам надо как-то сбежать отсюда.

– Конечно, надо. Вот только части Древа где-то здесь. Без них я никуда…

Солдаты закончили разговаривать и направились назад. Максим торопливо перебил ведьму:

– Судя по всему, нас сейчас разделят. Ты держись, ладно? Славка где-то рядом, да и я что-нибудь придумаю. Выберемся. И с артефактом разберёмся.

– Прекратить общение! – рявкнул подошедший командир. Выглядел он уже получше, чем несколько минут назад, но ненамного.

Приреченцы в последний раз многозначительно переглянулись и замолчали.

Местные расселись по своим местам, головной автомобиль поехал в правую сторону, а пикап, сцепленный с «Нивой» – в левую.

– Не дёргайся! – крикнула тюремщица, когда Макс чисто рефлекторно попытался встать, чтобы не потерять Сычкову из вида, и наставила на него пистолет. Что было очень глупо, ведь пленник из-за наручников не смог даже нормально выпрямиться. Да и не стал бы он убегать прямо сейчас – вражеская территория, вокруг много людей, у бритоголовой кроме пистолета ещё и автоматическая винтовка. Пули догоняют легко и быстро.

Максим, делая вид, что испугался оружия, вжал голову в плечи. Губы женщины тронула довольная улыбка:

– Мы почти приехали. Советую смириться.

Пистолет она опускать не стала.

* * *

Пожалуй, после Катастрофы такого толстого человека Максим видел впервые – скудные ресурсы и опасная жизнь не располагают к накоплению жирка. Конечно, полные люди в поселениях встречались, многие рожавшие приреченские женщины старше сорока вообще выглядели, как боевые колобки, но это всё не выходило за какие-то определённые рамки нормы.

Местный шериф весил килограмм двести пятьдесят, а то и больше. Максим вдруг вспомнил монстра из школьного подвала, с которым их троица познакомилась прошлой осенью, когда искала Настю – сходство, хоть и еле уловимое, но было. По крайней мере, и тогда, и сейчас на ум пришло слово «туша».

Шериф сидел на двух стульях, что и неудивительно – его необъятный зад на одном сиденье просто не поместился бы. Руки на фоне живота казались короткими пухлыми отростками, вилка в них была едва заметна. Желеобразные щёки, покрытые редкой щетиной, почти доставали до плеч и дрожали из-за активной работы челюстей, глаза под нависшими веками разглядеть было очень сложно. Огромная рубаха даже и близко не сходилась на груди, выставляя на всеобщее обозрение грудь, размеру которой позавидовала бы даже цыцоха. Значок шерифа на фоне габаритов просто терялся.

На столе перед представителем власти лежал средних размеров запечённый кабанчик, рядом с которым стоял тазик с овощным салатом. И обычных размеров чашка. Ноздри Бондаренко затрепетали – он не пил кофе уже больше восьми лет.

– Привет, Вернон, – бритоголовая опустилась на стул, стоящий напротив стола шерифа, и насмешливо добавила: – ты же собирался на диету сесть.

Вернон недовольно скривился и хриплым голосом ответил:

– В кофе только две ложки мёда. И видишь – в тарелке овощи. Без соуса. Так что отвали.

– Ну-ну. Молодец. Только я бы ещё и порцию уменьшила. Раз в пять.

– Я же сказал, отвали! – рыкнул толстяк.

– Ладно, ладно, – выставила вперёд ладони женщина. – Я тебе новенького привезла. Убил четверых наших. Ну, не сам… там не только он был, но второй сбежал, третью в лабораторию повезли, а их каменный прислужник сейчас возле ворот, и жизни в нём совсем нет. И хочу предупредить. Джо погиб.

Шериф нахмурился, дожевал и высокомерно спросил:

– Он нормальный язык понимает?

– Да.

– Прекрасно. Вот в чём закавыка, урод. Вы нарушили один из главных законов Манхэттена, то есть, убили четверых граждан города. Один из них даже почётный, что совсем плохо. А значит, ты никогда не сможешь претендовать на получение гражданства. Глория, это было нападение или самозащита?

– Ну… – сказала осторожно тюремщица, – если честно, самозащита.

Макс удивился тому, что женщина постаралась быть объективной.

– Значит, смертная казнь отменяется. – Судя по лицу, шериф расстроился. Следующая фраза это подтвердила: – А жаль. Народ разболтался, особенно неграждане. Было бы неплохо устроить показательные выступления, чтобы градус в обществе снизить. Может, всё-таки нападение оформим?

– Ты маньяк, Вернон, ты знаешь об этом? – Глория закинула ногу на ногу. – Шеф сказал обязательно упомянуть, что убивать этого… как тебя зовут, кстати?

Максим решил не откровенничать:

– Бондарь.

– Странные у русских имена. Так вот, убивать пока не надо. Машина у них хорошая, и много всяких вещиц непонятных в багажнике и салоне. Со сверхъестественной начинкой. Когда он поймёт, что деваться некуда, всё расскажет и покажет. Особенно, если мы пообещаем, что при хорошем поведении и должном трудолюбии, скажем, лет через двадцать, он сможет претендовать на привилегии неграждан. Гражданином ему всё равно не стать, но хотя бы получит свободу.

Максим почувствовал, как в груди заворочался гнев. Американцы говорили о нём так, словно его тут не было.

– Ну, хорошо, – Вернон снова схватил вилку, – значит, он поступает в распоряжение мэрии. Заведи его к Брюсу, пусть клеймо поставит, а потом… погоди-ка. – Шериф покопался в своих складках и достал рацию. – Миссис Перес, приём.

Спустя несколько секунд рация захрипела и завопила женским голосом.

– Да, я. Где ты говорила, работников не хватает?

Максим ни одного слова разобрать не смог, а вот толстяк прекрасно всё понял.

– Окей, скоро тебе приведут одного. Нет, не негражданин. Новый преступник. Конец связи. Ну, что, Бондарь. Слушай внимательно. – Рация легла на стол. – Своим поведением ты лишил себя всех прав. Любой оборванец, живущий за забором, выше тебя. Проявляй уважение к каждому члену нашего замечательного общества. Но в первую очередь ты обязан слушаться Миссис Перес. Ты должен выполнять все указания добросовестно и безропотно. Не груби, не нарушай. Едой и местом для сна будешь обеспечен. Всякий, увидев клеймо, будет знать, что ты вне закона.

Максим вдруг подумал, что для спасения Марины в поселении оставаться совершенно необязательно:

– В Нью-Йорке, кстати, есть и другое сообщество. В Бронксе. Но вы вряд ли когда-нибудь сможете туда попасть. И это прекрасно. Потому что тамошние люди остались людьми.

Он оторвал верхнюю пуговицу, которая была специально пришита слабо, одним стежком, от воротника рубашки, и бросил её на стол.

– Где? Где он? – завопил Вернон, медленно, неуклюже поднимаясь и переворачивая животом стол. – Вы что, его не обыскали?!

Бритоголовая не ответила. Она размахивала пистолетом и испуганно вертела головой.

А биолог не стал зря тратить время, которого было всего секунд тридцать. Оставаясь незримым, он подставил женщине подножку, и, когда Глория растянулась на полу, выхватил из её кармана ключ от наручников. Хотел отобрать и оружие, которое отлетело в угол, но решил, что на данный момент главное – оказаться как можно дальше от кабинета шерифа.

Он выскочил за дверь и побежал по коридору, на ходу снимая наручники и не обращая внимания на боль во всём теле. План выглядел рисковым, но вполне выполнимым – рядом со зданием, в котором он сейчас находился, высились нетронутые деревья, а жильё почти отсутствовало. Сбить со следа предполагаемых преследователей должно быть легко. К тому же собак местные использовали в основном в пищу, по крайней мере, в охранной ипостаси Максим их не видел.

А потом можно будет попробовать затеряться где-нибудь на окраине среди многочисленных жителей. Как он понял, живущие за забором «неграждане» были предоставлены сами себе, никто за ними не следил. Разделение людей на «социальные слои» в таком случае беглецу только на руку.

К тому же он не собирался ошиваться здесь слишком долго, лишь пока не выяснит, куда увезли Марину. А потом – на поиск Коваля. Ещё несколько лет назад было оговорено – если спутники разделяются, встретиться они должны где-нибудь в районе точки выхода. Хотя Коваль мог друга и не дождаться – в его характере вполне пойти на штурм поселения в одиночку.

Всё это пронеслось в голове почти мгновенно. Невидимость уже слетела, но Максим продолжал бежать – он надеялся, что неповоротливый шериф не успеет за такой короткий срок дозваться помощников. К тому же приреченец прекрасно запомнил дорогу к выходу.

Вот только у него ничего не получилось. Шериф оказался гораздо расторопней, чем показалось при знакомстве.

Болью взвыла руна на плече, и Макса хорошо приложило о стену воздушной волной. Перед тем, как отключиться, он увидел довольное лицо какого-то молодого парня в потрёпанной полицейской форме.

Глава 5

Понаблюдав из-за угла, как друзей увозят в город, Слава на какое-то время решил убраться подальше от точки выхода. Вряд ли насильный захват людей проводился впервые, а ведь площадь, когда приреченцы на неё въехали, выглядела аккуратно и мирно. Значит, не сомневался искатель, скоро сюда прибудут ремонтники и уборщики.

Но далеко уходить он не стал. Покружил по заброшенным улицам, стараясь не слишком приближаться к шумящим кварталам и понял, что бо́льшая часть этой территории необитаема, а человеческое жильё сосредоточено рядом с парком и внутри него. Что делать дальше, Славка пока не представлял.

Решив, что рано или поздно идея найдётся, он окинул придирчивым взглядом очередную пустынную улицу. Офисные здания соседствовали с жилыми домами и подавляли их своей высотой.

Растительности в городе было немного. Это в тропиках природа быстро взяла и продолжала брать своё, а здесь всё казалось не таким уж критичным. Но всё же трава много где смогла пробиться сквозь асфальт, чем открыла дорогу молодым тоненьким деревьям. Через пару лет улицы Нью-Йорка превратятся в лес. Если, конечно, местные жители не вмешаются в естественный ход вещей.

В ближайшей подворотне зелень чувствовала себя особенно вольготно – то ли ещё до Катастрофы были созданы подходящие условия в виде потрескавшегося покрытия и удобрения в виде мусора, то ли ветер любил приносить сюда пригоршни семян. Слава решил, что густой кустарник вперемешку с высокой широколистной травой прекрасно подходит для того, чтобы перевести дух. При условии, если кто-то или что-то уже не облюбовало узкое пространство между домами.

Коваль сосредоточился на своих ощущениях. Татуировка никаких тревожных сигналов не подавала, интуиция тоже. Поэтому он повертел головой, нашёл на земле обломок кирпича и швырнул в заросли.

С испуганным криком в разные стороны разлетелись яркие птицы. Искатель рефлекторно вжал голову в плечи на пару секунд, подождал, пока пернатые исчезнут над крышами, и залез в кусты.

Почти всё было загажено помётом. Привычный ко многому Слава не рискнул садиться на землю, опустился на корточки и принялся за ревизию своих вещей.

Из оружия у него остались топор, нож и три заговорённые пуговицы: первая – на защиту, вторая – на двадцать-тридцать секунд невидимости, третья – на «сон беспробудный». К сожалению, последний заговор усыплял и самого владельца пуговки, так что использовать его можно было только в очень специфических и нестандартных ситуациях. Можно сказать, искатель остался практически с пустыми руками, но он был опытным путешественником, а многочисленные передряги сделали его предусмотрительным. Так что в карманах нашлись и другие полезные вещи: бензиновая зажигалка, увесистая связка ключей и отмычек, пакетик с орехами, пара газет, презервативы, маленький фонарик, литровая фляга с чистой водой, а также универсальная валюта – семена и две серебряные кофейные ложки. Кроме того, в карманах обнаружилось два жёлудя с не слишком эффективными, но всё же полезными заклятиями дымовой завесы и остановки кровотечения, колдовской навигатор и ещё одна соломенная фигурка для морока.

И, наконец, заговорённая прищепка в паре с булавкой, которые фельдшер Приречья настроила на «подсос». Если прищепку закрепить на одежде Марины, а булавку воткнуть в чью-нибудь ещё, жизненная сила жертвы бурным потоком хлынет к ведьме, минуя любые заслоны. Если бы ведьма узнала, что таскает Славка в кармане, она бы наговорила много неприятных слов и кузену, и подруге, но искатель был абсолютно согласен с фельдшером – лучше быть готовым ко всему.

– Жить можно, – немного расслабился Слава, расстелил одну из газеток на загаженную траву, уселся по-турецки рядом с насквозь проржавевшим мусорным коробом и задумался.

Куда увезли друзей, он понятия не имел и лишь приблизительно представлял, в каком направлении нужно двигаться, чтобы их найти. Поэтому решил выбрать достаточно высокое здание и хотя бы издалека определиться с размером и обустройством местного поселения. Правда, кое-что он уже и так знал. Как минимум здесь есть электричество, топливо и автомобили на ходу. И населения немало, раз есть профессиональная группа охраны – повязали их очень слаженно и продумано. Если бы не реакция Марины, всё закончилось бы гораздо хуже.

«Хотя куда уж хуже. Попались, как юнцы зелёные».

О том, что вычитала в мыслях врагов Сычкова, Слава не знал, но догадывался, что что-то очень нехорошее, иначе она не стала бы бить на опережение. Значит, то настойчивое ощущение угрозы, которое мучало Коваля от самой точки выхода, было не зряшным.

Он вытащил из кармана артефакт, из-за которого и началось это бесконечное путешествие неугомонной троицы, вытянул руку, полюбовался на посверкивающие ажурные веточки, потом чуть было не положил Древо назад, но остановил себя. Скривился, словно съел что-то горькое, и надел амулет на шею.

Сердце предательски пропустило один удар, а потом с облегчением вернулось к работе – то, чего побаивался Славка, не произошло.

Он прекрасно видел, что Марина меняется, когда Древо на ней. Вот только не мог точно сформулировать, что именно происходит с родственницей. Поэтому с недавних пор он относился к вечному конденсатору настороженно. Вот и сейчас, хотя и знал, что никаких ощущений «дружбы» и «мыслей в мыслях» обычному человеку бояться не следует, искатель чувствовал, что здорово рискует.

На шее простого обывателя артефакт практически никак себя не проявлял и вреда не причинял. Но базовые способности продолжали работать – управление големом и ощущение присутствия Высших. Кольцо с его способностью вычислять неинициированных магов Славке сейчас был совершенно не нужно, поэтому он не надел его на палец, а оставил в кармане.

Искатель сорвал Древо с шеи Марины по банальной причине – американцы на момент встречи оказались сильней ведьмы, и Слава не хотел, чтобы уникальная, очень важная для его кузины вещица оказалась в руках врагов. «Ниву» можно заменить на любую полноприводную машину с вместительным багажником, заговорённых амулетов наделать много ума и колдовских способностей не надо, оружие тоже, если постараться, найти достаточно легко, а вот очень древний артефакт, вечный конденсатор, единственный в своём роде, заменить невозможно. Слава собирался найти друзей, вытащить их из передряги и потом отдать Древо владелице, но пока амулет находился в его руках, глупо было не воспользоваться представившимися возможностями.

Элитников Древо не почуяло, а голема Слава пока решил оставить там, на площади, так как рюкзак оказался у местных вместе с «Нивой», и таскать в руках здоровенную каменную куклу не было никакого желания. К тому же никто не отменял шанс того, что голем сам найдёт ту шею, на которой болтается артефакт, если этой шее будет грозить серьёзная опасность.

Где-то совсем рядом послышалось фырканье. Искатель насторожился и, стараясь не дышать, на корточках пополз к выходу из подворотни. Аккуратно отвёл ветки от лица и выглянул.

В паре десятков метров от его укрытия олени щипали травку. Представив, какой пир можно закатить на ужин, Слава завёл руку за спину и недовольно поджал губы – представляя запечённый над костром кусок мяса, он совсем забыл, что арбалет остался в «Ниве».

Олени одновременно подняли головы и, не мигая, уставились на заросли. У самца меж ветвистых рогов проскочила молния. Безрогая олениха приподняла верхнюю губу, обнажив острые, крупные зубы. Слава перестал дышать – татуировка безмолвствовала, а значит, это были не сверхъестественные существа. Но то, что они где-то наелись волшебной травки и изменились, было видно невооружённым взглядом.

Олениха облизнулась, стадо сделало общий шаг вперёд. Слава вдруг вспомнил мультик из далёкого прошлого про двоечника и плотоядную корову, нервно усмехнулся и вытащил топорик из поясного крепления.

Слава не был до конца уверен, что компания Бэмби способна сожрать человека, но в мире случалось всякое. Пока он раздумывал, как прогнать животных, на улице появилось новое действующее лицо.

С балкона второго этажа ближайшего здания спрыгнула пума, мягко приземлившись на все четыре лапы. Странные олени не побежали прочь, а, завидев извечного врага, забыли о шорохе в кустах и бросились на хищника. Кошка от неожиданности даже вздрогнула и прижалась к земле, вздыбив шерсть на загривке, но быстро сообразила, что к чему, круто развернулась и понеслась вдоль по улице. Стадо побежало за ней, высоко и легко подпрыгивая.

– Дурдом какой-то, – пробормотал Коваль, вернул топор на место и пошёл в противоположную от зверей сторону. Теперь он передвигался ещё более осторожно, внимательно смотрел не только по сторонам, но и наверх, не желая, чтобы какой-нибудь голодный и кровожадный кролик свалился ему на голову.

Большинство зданий подпирало небо, и теоретически с любого небоскрёба можно было обозреть окрестности. Но Слава не спешил, выбирал придирчиво. Ему не хотелось долго искать лестницы, бродить по пустым или наоборот, густо заселённым всякой живностью этажам и коридорам. В конце концов, он остановился возле достаточно узкого здания. Что здесь было до катастрофы, понять оказалось невозможно – вывески или другого опознавательного знака Слава не нашёл. Скорее всего, всё это скрывалось где-то за густой порослью молодых клёнов, заполонивших собой всё пространство под козырьком. А внешний вид дома практически не отличался от остальных зданий вокруг.

Несколько минут искатель стоял у входа, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит внутри. Спокойный птичий щебет дал понять, что явной опасности в здании нет, по крайней мере, на первых трёх-четырёх этажах. Да и татуировка молчала. День клонился к вечеру, а шансы выжить у Максима и Марины таяли с каждой минутой, так что Слава решительно сделал шаг вперёд и вошёл внутрь через разбитую стеклянную секцию широкой раздвижной двери.

* * *

После тридцать второго этажа искатель прекратил считать пролёты – сбился. Да и не до счёта ему стало. Последние пять этажей он вообще преодолел с большим трудом и чуть ли не ползком. И это при том, что на выносливость Слава никогда не жаловался, а на лестнице отсутствовали растения, птицы и мошкара, коих в остальном здании было предостаточно.

Когда Славка наконец-то добрался до двери, ведущей на крышу, он, тяжело дыша и утирая со лба пот, плюхнулся на ступеньку, оперся спиной о стену и устало прикрыл глаза.

Не впервой ему было утыкаться носом в запертую дверь. Потому и носил с собой связку ключей и отмычек. Но перед тем, как брать штурмом замо́к, искатель хотел хоть немного передохнуть, чтобы руки перестали трястись, а сердце прекратило танцевать польку.

Немного переведя дух, Слава вытащил ключи, зажал фонарик в зубах и стал ковыряться в замке. К сожалению, скоро стало ясно, что аккуратно открыть дверь не получится. Искатель решил, что попасть на крышу можно и с помощью грубой мужской силы. Так что он просто принялся дубасить пяткой по двери, стараясь попадать как можно ближе к замку. Естественно, дверь такого напора не выдержала.

Необходимость в фонарике отпала – солнце давно скрылось за горизонтом, тьма опустилась на город, но луна и огни поселения давали достаточно света. Слава подошёл к краю крыши.

Как он и предполагал днём, вычислить обжитую территорию оказалось очень легко. Глядя на мирные огни буквально в нескольких кварталах отсюда, искатель достал орехи и совместил приятное с полезным – поздний ужин и наблюдение за поселением.

Судя по освещённости, оно было огромным и занимало площадь не меньше десяти квадратных километров. Хотя, конечно, Коваль прикинул весьма приблизительно, ведь небоскрёбы очень сильно мешали обзору. На востоке поблескивала какая-то река, а за ней можно было разглядеть остров, сияющий, словно новогодняя ёлка.

Лиловый туман не поглотил очень большую часть города, но местные не стремились занять всё свободное пространство и жили довольно скученно, причём в подозрительной близости от восточной границы Тумана, который клубился за островом. Славе это понравилось – значит, приреченцам будет легко добраться до спасительного Вырая после триумфального освобождения.

Он сел на парапет и свесил ноги с крыши.

Сверху чётко просматривалось разделение на три разных района. Первый, самый удалённый от условного центра, то есть, острова, освещался очень густо, но как-то тускло и «подмигивающе». Намётанный глаз искателя определил, что на окраинах предпочитают жечь костры. В парке и на берегу световых точек было ощутимо меньше, но выглядели они яркими и уверенно работающими, а значит, там как минимум пользовались генераторами.

А за рекой здания сияли так, будто и не разрушилась стена между человеческим и потусторонним миром, словно никакой Катастрофы не было, а все прошедшие почти двенадцать лет просто чей-то кошмарный сон.

– Ну, ясен перец. Крайние, средние и центровые, – пробурчал под нос Слава и сплюнул вниз.

Он видел подобное уже не раз. Равные права и свободы погибли вместе с цивилизацией, так что социальное устройство как в Приречье или в Житомире было, скорее, исключением из правил.

Вот и здесь всё поддаётся жестокой, но железной логике. На окраинах наименее ценные жители, которые являются чем-то вроде живого буфера. Пока потенциальная опасность будет их перемалывать, живущие ближе к центру успеют подготовиться к удару. Если же условный враг окажется очень сильным, в расход пойдёт и следующая прослойка. А на острове – самые защищённые, сильные, те, у кого власть. И их приближённые. Вполне возможно, добираясь до костяка, враг попросту захлебнётся противником.

И «крайние», и «средние» всё прекрасно знают и понимают, но молча соглашаются на такой расклад. Потому что не видят или не хотят видеть другого выхода.

– Буржуи, – снова пробормотал искатель и вернулся с парапета на крышу.

Он уже приблизительно представлял, что нужно делать. Окраины вряд ли сильно охраняются, так что при должной сноровке можно смешаться с местным населением. Судя по количеству костров, здесь живёт очень много людей, вряд ли они все знакомы друг с другом. Главное, не наткнуться на тех, кто участвовал в потасовке возле точки выхода.

А потом нужно будет аккуратно расспросить о Марине и Максиме. О том, что спутников уже нет в живых, искатель даже думать не хотел.