Текст книги "Два с половиной человека"

Глава 12
Ярослав

Ритка облизывает губы. Вспыхнувший было испуг в ее глазах успокаивается, и она начинает говорить. К сожалению, совершенно не то, что мне хотелось бы услышать.

– Я… не знаю. Я правда ничего не знаю, Ярослав.

– Подумай хорошенько, Рита. Очень хорошо. Ну просто не может такого быть, чтобы у тебя не было никаких предположений или подозрений.

По глазам вижу – предположения у нее имеются.

– Ну, – протягивает она, – возможно, это связано с завещанием Туманова…

– По завещанию ты получаешь все, включая бизнес?

– Я точно не уверена… Понимаешь, на этом настаивали мои родители. Это было обязательным условием брачного контракта. Не знаю, выполнил ли он его после гибели родителей. Возможно, он переиграл что-то… Но его юрист должен быть в курсе.

В ее глазах вспыхивает надежда, и хотя я пока не могу нащупать связь, не тороплюсь разочаровывать девушку.

– Может, было еще что-нибудь? Долги, угрозы, шантаж, странные звонки, письма? Любое, что привлекло твое внимание?

– Вроде нет, – задумчиво отвечает Рита. – Но, честно говоря, я могла не придать значения, даже если что-то и было. Меня мучил токсикоз, и…

– Я понял. Туманов имел какие-либо постоянные привычки? Возможно, покер с друзьями по субботам, гольф, теннис?..

– Нет, вообще ничего такого. Работа по одиннадцать часов в день. Выходные – в кабинете дома. Он был очень замкнут, даже нелюдим. В доме практически не бывало гостей, и сами мы никуда не выезжали.

– Он посещал с тобой клинику? Ходил на приемы в женскую консультацию?

– А это имеет значение? – скептически спрашивает Рита.

– Пока не знаю. Ты должна подумать и вспомнить все детали, даже самые несущественные, на твой взгляд.

– Да не было ничего такого! Ну или я не обращала внимание… И вообще, что ты на меня насел, как плохой полицейский? Если бы было что сказать, я бы сказала…

– Точно? – с усмешкой уточняю я. – Так уж прям и сказала бы?

– Не ходил он со мной в консультацию, ясно? – неожиданно взрывается Ритка. – Ему не было до этого дела. Денег отвалил на круглосуточный уход, и надзиратель ухаживал, пока я лежала. Звонил, спрашивал. Но просто выделить время и сходить на УЗИ?! Эта история не про нас… Я подумаю и попробую вспомнить что-нибудь интересное, ладно? Но я уверена, что дело в завещании или в чем-то подобном. Явно не в моей беременности!

Риткины щеки вспыхивают от негодования. Она забавно пыхтит, но мне совсем не до смеха. Я вовсе не уверен, что дело не касается ее беременности. Если не касается, зачем кому-то создавать вокруг этого радостного события такую тайну? Или это дело рук Туманова, который опасался за безопасность будущего наследника? Или же он попросту был социофобом и поэтому не торопился делиться личным счастьем с окружающими? Или дело в том, что Ритка сама скрытничает? Что-то явно знает, но упрямо продолжает молчать.

Как бы то ни было, меня смущает, что нигде не просочилась информация об интересном положении Тумановой. И для меня это первоочередной вопрос. Я знаю, что это неспроста. Чую нутром, что-то связано с этой тайной, но хоть убей, не понимаю, что именно.

Раз Ритка пока не может порадовать меня ничем полезным, попробую потянуть за ниточки со стороны тумановского завещания – авось окажется, что это не очередная пустышка. Жаль, что так не вовремя Ангелина решила воспылать ко мне нежностью, и я не уверен, что прямо сейчас она готова работать в нужном мне направлении. А это значит, что мне придется ждать до понедельника, чтобы связаться с душеприказчиком Аркадия Туманова.

– Голодная? – спрашиваю у Ритки.

– Да, – недовольно отвечает она.

– Тогда я пойду жарить шашлык. Если захочешь прогуляться…

– Я пойду с тобой.

Решила похорохориться? Прекрасно!

– Все еще считаешь, что я предатель?

По глазам вижу – так и думает. Но говорит обратное:

– Нет, что ты! Разве смысл этой поездки не в том, чтобы я гуляла и дышала свежим воздухом?

– Ну кто я такой, чтобы спорить, верно? – устало говорю ей и поднимаюсь.

Пока я занимаюсь мангалом, подготавливая угли, Ритка шныряет по участку, засовывая свой любопытный нос в каждую щель. Забавно наблюдать, как она вразвалочку расхаживает по дорожкам наперевес со своим животом. Вот неугомонная! Хотя, возможно, ей это необходимо? Я ничего не смыслю во всех этих женских штучках!

Нагулявшись вдоволь, Ритка подходит ко мне и нерешительно ластится сбоку.

– Яр, а, Яр? А ты говорил, что тут речка есть… и сосны… Погуляем после обеда?

– Конечно, Рит, – усмехаюсь в ответ и закидываю руку ей на плечи. – Все, что хочешь!

– И в баню сходим? А, Яр? Сходим?

Она заглядывает мне в лицо щенячьим взглядом, и я киваю.

– И спинку потрешь?

– Могу потереть не только спинку.

Она довольно жмурится, вставая на цыпочки. Ее живот хоть и мешает придвинуться плотнее, но я все равно размещаю руки на спине девушки, притягивая ее к себе.

– Кажется, я давно не расплачивалась за твою помощь, Ярослав, вот и надумываю себе всякого… Ну, знаешь, что ты от меня избавишься и все такое…

– Дурочка ты, Рит, – усмехаюсь я. – Тебе что говори, что не говори – все одно.

Я склоняюсь к самым ее губам и жарко выдыхаю:

– Влюбился я в тебя, Рит. Никому вас не отдам.

И, не дожидаясь ответа, захватываю в плен ее губы. Ритка кряхтит и отстраняется от меня.

– Кажется, мясо горит, – говорит она севшим голосом.

Я бросаю взгляд на решетку. Точно, горит. Экий я невнимательный рядом с ней!

Удобнее перехватываю ручку решетки и киваю девушке в сторону дома.

– Прошу к столу.

Ее щеки пылают. То ли от смущения, то ли от возбуждения, а может, и вовсе от ветра. Но она семенит впереди меня, сложив руки на животике.

Зверский аппетит моей подруги вызывает у меня умиление. Я вообще перестаю себя узнавать – переполнен каким-то воодушевлением и нежностью, – но ничего не могу с собой поделать. Очаровательная маленькая женщина рождает во мне все эти эмоции, даже наперевес со своим животом.

Закончив трапезу, Ритка подрывается было, чтобы убрать со стола и перемыть посуду, но я останавливаю ее.

– Ступай, отдохни после обеда.

– Я совсем не устала, – слабо возражает она.

– Давай не спорь! Я же вижу, что устала. Полежи немного, и пойдем гулять.

Вижу, что она нацелена меня переспорить, и давлю на нее:

– Иначе у кого-то просто не останется сил на банные процедуры!

В глазах девушки вспыхивает игривый огонек, и она кивает:

– Умеешь убеждать, Яр!

Я дожидаюсь, когда она скроется из виду, и проверяю почту и сообщения – вдруг появилась какая-нибудь важная информация в мое отсутствие, – но ничего интересного и полезного нет. Начинаю прибирать на кухне.

Переделав дела, нахожу Ритку. Ну что за несносная девчонка?! Привычно подхватываю ее с дивана, бережно сжимаю свою ценную ношу и несу ее в спальню. Думаю, не страшно, если я вздремну немного рядом с ней? Осторожно устраиваюсь за ее спиной, обвивая руками. Пузожитель в животе под ладонью приходит в движение, и я рисую кончиками пальцев круги и зигзаги, пытаясь его угомонить.

Пара месяцев. Рита сказала, что он или она родится через пару месяцев. Я надеюсь, что к тому времени с нее уже снимут все обвинения. А если нет? Прямиком из роддома Туманова отправится в следственный изолятор, а ребенка передадут в дом малютки. Целых две поломанные жизни, если я не справлюсь, не найду концов, не смогу расследовать это гребаное преступление.

Не хочу думать о неблагоприятном исходе расследования, но если юрист Аркадия Туманова окажется очередным путем в никуда, а Ритка не вспомнит что-нибудь более стоящее, копать, по сути, будет больше некуда. Это понимание невероятно удручает меня. Чувствовать слабость там, где просто невозможно давать слабину, для любого мужчины невыносимо. Что же я за мужик-то такой, если бабу свою защитить не в силах? Нельзя Рите в СИЗО. А пузожителю никак нельзя в детский дом. Да и разве допущу я это? Ведь в лепешку расшибусь, но найду упыря, который угрожает моей любимой женщине!

Когда я все для себя решил и все непонятные моменты стали вдруг понятными, даже дышать стало проще. Тяжело нести такой груз в одиночку, поэтому я не жалею о том, что так поспешно вывалил Ритке правду. Ведь эти эмоции не вспыхнули неожиданно, а зародились уже достаточно давно. Да и как им было не зародиться, если практически полгода она не выходила из моей головы и из виду ни на мгновение?

Усмехаюсь себе под нос. Кто бы подумал, что майор Власов влюбится в главную подозреваемую по собственному делу, да еще и станет ее укрывать? Да никто! И я сам был бы в первых рядах. А теперь поглядите-ка – лежу, прижимая ее к себе, и всерьез раздумываю о том, как буду прятать всю жизнь, если не смогу доказать ее невиновность.

Непоседа в животе пинается прямо в центр моей замершей ладони, и Ритка недовольно кряхтит, потягивается, но вдруг застывает, осознав, что я лежу рядом.

– А мы тут играемся, – тихим шепотом шучу я. – Не хотели потревожить твой сон, прости.

– А я уже и не знаю, где сон, а где правда, – всхлипывает жалобно Ритка и снова начинает рыдать.

Я обреченно вздыхаю и закатываю глаза, устраивая мокрое от слез лицо на своей груди. Ох уж эти гормоны! Не сомневаюсь, что скоро найду способ их усмирить, да они и не самое главное из моих трудностей.

Но я обязательно найду способ справиться со всем.

Постепенно Ритка успокаивается и затихает, всхлипывания сходят на нет. Она устраивается удобнее, кладет ладошку на мой живот и царапает ноготками ткань одежды.

– Как ты думаешь, она будет похожа на меня? – спрашивает девушка, и я сразу понимаю, кто «она» и почему это беспокоит будущую маму.

– Боишься, что ребенок будет похож на отца? – уточняю правильность догадки.

Рита поднимает взгляд заплаканных глаз на меня. Смотрит так, что в груди становится невообразимо тесно, а сердце, напротив, обретает какую-то невероятную способность вместить в себя и эту маленькую, обиженную всем миром женщину, и карапуза в ее животе, и всех остальных детей, рожденных от плоти и крови.

– Боюсь, честно.

– Знаешь, Рит, каким бы он ни родился, я уверен, что ты станешь хорошей матерью. Твой ребенок просто не может быть таким чудовищем, как его отец. Даже если он будет похож на Туманова как две капли воды, он никогда не унаследует его отвратительных качеств. Я знаю, что генетика – очень серьезная наука, точная лишь в какой-то степени, но я также видел, как у интеллигентнейших родителей дети скатывались на полное днище, а дети моральных уродов, тех, про кого принято говорить, что таким не следует размножаться, вырастали честнейшими и добрейшими из людей, достигали высот в спорте, становились светилами медицины. Генетика, конечно, важна, Рит, но окружение и воспитание также играют немаловажную роль. А я буду рядом, не сомневайся, и не дам пузожителю ни малейшего шанса огорчить тебя.

Ритка морщится, пытаясь удержать слезы, но тут же фыркает:

– Только не втягивай его в свои бандитские делишки, ладно?

Я усмехаюсь и киваю девушке:

– Ладно, не стану. Хочешь, я вообще возьмусь за ум и завяжу со всякими бандитскими делишками?

– А если хочу, что, правда завяжешь?

– Ага.

– Ну, тогда завязывай, Яр. Если я выпутаюсь из этого дерьма и не угожу в тюрьму, я же не отлипну, понимаешь? У меня теперь никого, кроме тебя, нет, а одна… Не справлюсь я с ним. Да и не хочу, чтобы мой ребенок рос без отца.

Что-то еще кроется за ее словами. Я вижу эту недосказанность в ее печальном взгляде, но не успеваю разобраться, что к чему. Ритка, подобно идеальному игроку в покер, прячет эмоции за игривой маской, тычет пальцем мне между ребер и говорит, посмеиваясь:

– Вот попал так попал, да, Ярослав? Спас девицу, а получил сразу двух нахлебниц!

– Пойдем ребенка выгуливать, нахлебница! – смеюсь я в ответ и помогаю ей подняться с постели. – Передают, что ночью будет сильное похолодание – лучше успеть осуществить все планы до темноты.

Пока Ритка собирается на улицу, я успеваю закинуть дрова и в банную печь, и в камин в доме. Не хочу, чтобы из-за моего решения вывезти ее за город Туманова простудилась. Все так поспешно перевернулось в моей жизни с ног на голову, что я не успеваю адаптироваться к этим переменам. Лишь запоздало думаю, что стоило поступить иначе, и бросаюсь исправлять уже навороченное.

Как последний осел улыбаюсь, увидев Ритку. В старом тулупе моего отца, надетом поверх ее собственного пальто, укутанная в материнский пуховый платок – девушка похожа на матрешку. Даже внутри нее имеется фигурка поменьше. От пришедшего на ум сравнения я смеюсь в голос, а Ритка задорно улыбается, глядя на меня.

– Смешная, да? Я решила утеплиться.

Я подхожу к ней и целую кончик носа.

– Умница, матрешка, правильно сделала. Только одна маленькая деталь…

– Ты злишься, что я взяла вещи без спроса? – спрашивает эта глупышка.

– Нет. Мой дом – твой дом. А значит, и вещи все тоже твои.

– Что же тогда за деталь? – озадаченно интересуется она.

Я выуживаю из карманов рукавицы и кривовато усмехаюсь:

– Великоваты, конечно – уж извини, не подготовился. Не знал, что мне такая славная крошечка достанется.

– Язык у тебя, Ярослав, все равно что помело, – закатывает она глаза, натягивая варежки. – И мелет, и мелет. Ты же знаешь, что девушки любят ушами?

– Ага. Вот и болтаю в надежде, что ты уши развесишь и ответишь мне взаимностью, – усмехаюсь ей.

– У тебя хорошо получается, – вмиг становится серьезной Рита. – Не обижай меня, пожалуйста.

– Не обижу я тебя, матрешка, не бойся.

– Нелегко поверить, когда судьба не балует тебя плюшками.

– Я побалую тебя вместо нее.

– Обещаешь?

– Да.

– Вот и чудненько, – легкомысленно произносит эта несносная леди, прищуриваясь и улыбаясь. – Я запомню твои слова.

– Ага, запомни хорошенько и никогда не забывай, – советую я, потешаясь над девушкой.

– Учти, Яр, у меня очень хорошая память. Нарушишь обещание, и я…

Она на мгновение задумывается. Озорной огонек вспыхивает в ее глазах, и девушка заканчивает фразу:

– И я разделаюсь с тобой так же, как со своим мужем!

И все мое прекрасное настроение улетучивается в тот же миг.

Глава 13
Ярослав

Мгновенно весь подбираюсь и смотрю в упор на Туманову. Как же можно быть настолько беспечной?!

– А с ним разделалась ты?

Наверное, она читает что-то в моей напряженной позе, в холодном взгляде, потому что и сама меняется в лице.

– Нет, Ярослав. Нет! Ты веришь мне?

У нее настолько испуганный вид, что мне вдруг становится страшно. Мне все равно. Даже если это сделала она, мне просто плевать. Я найду тысячу оправданий, за что она убила Аркадия.

– Я не делала этого, ты должен мне верить. Не убивала. Честно. Меня подставили. Зачем мне убивать его, скажи? Он же даже не трогал меня! Как только я сообщила ему о беременности, он начисто потерял ко мне интерес. Да и до этого… не могу сказать, что проявлял его часто и настойчиво. Он не творил со мной ничего из тех вещей, особенно после известия о том, что у меня будет ребенок. Я просто была его… трофейной женой. Молодой, красивой. Хорошее вложение средств, и только. Он пил, Ярослав. Поэтому у нас никогда не было никого лишнего в доме. Иногда, я слышала, вызывал какую-то шлюху, но я ни разу не видела эту женщину.

– У Туманова была постоянная любовница? – уточняю я.

– Да, – с готовностью кивает Ритка, но тут же качает головой. – Точнее, я не знаю, одна и та же это была эскортница или ему присылали разных. Это важно?

– Пока не знаю, Рит. У меня слишком мало информации, а та, что имеется… направлена против тебя.

– Мне действительно мало чего известно об Аркадии, но я буду думать об этом, ладно? Может, мне удастся вспомнить что-нибудь еще.

– Подумай еще о гибели своих родителей. Все, что сможешь вспомнить – враги, долги, угрозы конкурентов… Пожалуйста, это очень важно. Для тебя важно.

– Хорошо, я подумаю, попытаюсь вспомнить все, что мне известно. – Ритка заглядывает мне в глаза. – Я не убивала мужа, Ярослав. Ты веришь мне?

А верю ли я? Как человек, как мужчина – как влюбленный мужчина – я хочу верить в ее непричастность. Но следователь во мне сомневается. Слишком часто я видел таких перепуганных девочек, которые с пеной у рта твердили о своей невиновности, а потом оказывалось, что они и есть безжалостные убийцы без какой-либо нормы морали и с единственным желанием устроиться покомфортнее в этой жизни. И по долгу службы я обязан защищать общество от таких людей. Но Рита?.. Меня штормит из стороны в сторону, когда я смотрю на нее. Я просто отказываюсь верить уликам, свидетелям и фактам. Она не хладнокровная убийца. Я верю в это. Но даже если она убила Туманова, то только потому, что он заслуживал смерти. Она не поступила бы так из личной выгоды, в этом я уверен.

– Мое мнение не так уж и важно, главное, что я на твоей стороне и могу тебе помочь, особенно если ты поможешь мне.

– Не веришь, значит, – горько усмехается Ритка.

– Я привык доверять фактам, Рит. Сейчас мой разум отчаянно пытается сопротивляться и не идти на поводу у эмоций, и я вынужден принимать действительно тяжелые и очень ответственные решения. Мне бы очень не хотелось, чтобы в конечном счете все это оказалось напрасно, потому что я поверил тебе, а не фактам, которые кричат об обратном. Ты должна понимать, что я рискую всем в своей жизни ради тебя, ставлю на карту все, чтобы спасти тебя. Поэтому, Рита, я прошу у тебя правды. Ты понимаешь, что просто убьешь меня, даже не причинив физического вреда, если окажется, что все это время ты мне лгала?

– Я не вру, Ярослав. Я не убивала. Ни родителей, ни мужа. Меня подставили.

– Тогда не шути на эту тему. Никогда. Ты не знаешь, что за люди рядом. Ты сейчас не в том положении, чтобы так сильно рисковать. Одно неверное слово или действие, и я не смогу тебя вытащить, Рит. У следователя предостаточно улик против тебя, просто поверь мне, ладно?

– Хорошо, никаких больше шуток, – обещает Ритка, стягивает рукавицу и тянет ко мне скрюченный мизинчик. – Мир?

Вместо того, чтобы воспользоваться милым способом примирения родом из далекого детства, я притягиваю девушку к себе.

– Мы и не ссорились.

– Да? – всхлипывает она куда-то в центр моей груди.

– Конечно, матрешка. Просто такие вопросы лучше решать сразу, чтобы не пришлось менять коней на переправе.

Ритка фыркает, поднимая на меня покрасневшие глаза.

– А ты, выходит, менять коней не планируешь?

– Выходит, так. А ты?

– Ну-у-у, даже не знаю, – улыбается мне девушка, – никогда не знаешь наперед… Вдруг попадется вариант получше? Хотя, я уверена, мне и так достался первокласснейший жеребец очень редкой и благородной масти…

– Пойдем уже речку смотреть, болтушка! – с усмешкой тяну ее к калитке.

– Нет, ну разве я не права? – не успокаивается она. – Я тебя так боялась поначалу. Весь такой из себя строгий дяденька был. Как зыркнешь на меня, аж поджилки тряслись. А разговорчики твои бандитские? «Проваливай», «дальше ты идешь одна», «ноги раздвигать по первому требованию», «глотку подставлять». А сам – ну такая душка!

– Сейчас, чую, кто-то договорится! – с наигранной строгостью говорю Тумановой. – Придется тебя, матрешка, наказать.

– Плохих девочек знаешь как наказывают, Яр? Шлепают животом по голой попе.

– Рит, провоцируешь, – с шипящим свистом вырывается из меня.

– Да я уже прямым текстом тебе говорю: нагулялась! – тормозит Ритка, хватая меня за рукав. – К черту твою речку. Хочу в баню. С тобой. У меня гормоны требуют снять стресс.

А меня ее гормоны вгоняют в стресс. Но не говорить же хорошенькой женщине, что я не могу найти в себе сил как следует потрудиться над ней. Просто не могу! Страшно навредить, страшно испортить этот священный сосуд и бесценную ношу в нем.

Я слишком долго собираюсь с духом, чтобы войти в небольшую комнатушку, где в облаке пара, в тусклом желтоватом свете лампы меня ждет Рита. С весьма конкретной целью ждет. Она только с виду такая маленькая и хрупкая, внутри нее сидит стальная леди, которая добьется своего любым из доступных способов.

Пожалуй, мне просто нужно смириться. Раз кто-то из нас должен быть взрослым и ответственным, это буду я. Окей, ничего сложного: войти, удовлетворить Риту, выйти. Окатить себя ушатом ледяной воды, подрочить, в конце концов, но не поддаваться на ее провокации. Я же справлюсь?

Свет ослепляет, перед глазами пляшут черные мушки, и я не сразу различаю образ девушки. Она устремляет взгляд на меня, даже и не думая прикрыться.

Богиня. Великолепная. Я сражен ее нежной красотой, трогательными очертаниями изменившейся из-за беременности фигуры. Я слышал мнение, что нет женщины прекраснее, чем беременная. Это правда. Ритку необычайно украшает интересное положение. И наряду с трогательностью и хрупкостью она невероятно сексуальна. Если бы не мой страх, я не смог бы слезть с нее, занимаясь любовью сутками напролет. Еще раз окидываю взглядом Ритку, бесстыдно восседающую на полке в откровенной позе. Я действительно сказал «сутками»? Забудьте! Я хочу, чтобы это продолжалось всю мою жизнь!

Ступаю внутрь, плотно прикрываю за собой дверь и подхожу к своей… Кто она мне? Женщина, подруга, любовница, душа? Сам я уже определился, и жизнь готов отдать, и полцарства в придачу. А что думает сама Рита – это очередная загадка, которую мне необходимо разгадать. И это расследование, в отличие от основного, невероятно приходится мне по вкусу. А потому с блаженной улыбкой я нависаю над ней, упираясь руками в верхнюю полку, заглядываю ей прямо в глаза и спрашиваю в последний раз:

– Точно уверена? Не передумала? Ничего не болит?

– Какой же вы зануда, папочка! – Ритка закатывает глаза. – Повторю еще раз для особо недоходчивых: я беременна, а это не болезнь. У меня есть точно такие же физиологические потребности, что и у тебя. Возможно, даже больше, потому что чертов гормональный всплеск и все дела.

Если ее не остановить, то эта болтовня не закончится до утра, поэтому я целую ее губы. Сначала медленно и поверхностно, потом углубляю поцелуй. Дыхание девушки сбивается, а ее руки резким движением оголяют мои бедра, развязывая узел из кончиков простыни. Этого я и боялся! Но Рита, не испытывая ни капли смущения или сомнений, пробегает пальцами до самого основания.

– М-м-м, – что-то мурлычет она.

И я больше не хочу и не могу остановиться.

Мои руки устремляются к самым вершинам ее груди, и Рита стонет от каждого поглаживания. Она на пределе. Гормоны, словно мои союзники в этой невидимой борьбе, ускоряют процесс.

Я замедляюсь, давая ей время прийти в себя, и собираюсь сбежать, чтобы справиться с собственным возбуждением, подальше от разомлевшего от сокрушительного оргазма тела девушки, сводящей меня с ума. Но стоит мне только начать двигаться в заданном мозгом направлении, как Рита цепляется за мою руку.

– Ты куда?

– Все нормально, Рит. Твои гормоны угомонились на некоторое время, а я справлюсь, – говорю ей с легкой улыбкой.

– Ничего нормального, Яр, – прищуривается она. – Ты… ты не хочешь меня?

– Шутишь? – От нелепости ее предположения я издаю несдержанный смешок. – А то сама не видишь!

– Почему же тогда уходишь?

Туманова, кряхтя, поднимается на ноги, подходит ко мне и встает на цыпочки.

– Помнится, мне были обещаны безудержный секс и круглосуточная защита, Ярослав. – Она обиженно надувает губы, но тут же звонко смеется. – Хочу тебя.

– Рит… – выдыхаю я, пятясь назад. – Давай не сейчас, ладно?

– Мущщина, вообще-то это звучит обидно!

– Рит, ну не могу я. Как представлю, что могу тебе навредить…

– Ты, конечно, весьма и весьма крупный… но я сомневаюсь, что ты можешь причинить мне вред. Ты же уже делал это, помнишь? И я осталась жива, – шутливо заканчивает она.

– Конфетка, мы можем немного подождать, а когда ребенок родится…

– Ярослав, я не могу ждать! Во-первых, это три месяца. Во-вторых, бандиты или полиция могут схватить меня в любой момент. И уж лучше я займусь сексом с тем, в кого влюблена, чем со мной будут делать всякие вещички какие-то другие люди.

Я не хочу думать, что за вещички она имеет в виду, поэтому думаю о другом. Она влюблена!

– Влюбилась, матрешка?

– Эй! – возмущается она. – Не вырывайте фразы из контекста, мущщина!

– Хорошо, не буду. – Снова подхожу к ней. – Что ты там еще болтала?

Рита обольстительно улыбается:

– Займись со мной любовью, Ярослав.

– Я правда не хочу тебе навредить.

– Ты не можешь навредить, – отрезает она, толкая меня к банной полке. – Если мне будет больно, некомфортно или противно, я обязательно тебе скажу.

– Противно – это вряд ли, конфетка.

Я сажусь на полку, разворачиваю Ритку к себе спиной и, обхватив бедра, тяну на себя вниз.

– Вот и я так подумала, – хихикает она, но тут же охает, когда я медленно наполняю ее собой.

И нам становится совсем не до разговоров.

После своей маленькой акции протеста Ритка ведет себя чрезвычайно тихо весь остаток нашего загородного отдыха. Как по мне, слишком тихо. Я даже начинаю переживать, что мои опасения не были напрасны и я навредил ей, несмотря на всю бережность и аккуратность. Но девушка только фыркает в ответ на высказанные мною опасения:

– Просто мышцы тянет от вчерашней физкультуры, не беспокойся.

Но я, конечно же, не отключаю беспокойство и не прекращаю присматриваться к Рите, хотя опускаю тумблер паники, насколько это возможно.

Я все еще не знаю, как поступлю, когда придет время родов. Хватит ли мне трех месяцев, чтобы распутать дело? И что делать, если не хватит? Отвезти рожающую Ритку в больницу – значит сдать ее властям. И ведь есть кто-то еще, кто хочет ее заполучить. И мне нужно как можно скорее выйти на его след.

Уверен, во всех ее несчастьях повинен именно этот неведомый Некто.

Поэтому я даже рад возвращению в город. На завтра у меня намечено несколько встреч, и я надеюсь, что непонятные моменты начнут проясняться.

Выдвигаемся с дачи глубоко затемно. Лишние глаза мне не нужны. Конечно, у майора Власова может быть личная жизнь, но мне хочется сохранить ее в секрете от коллег по понятным причинам.

И это решение – двигаться в темноте – оказывается в какой-то степени судьбоносным.

На самом подъезде к городу за нами пристраивается хвост. Номера замазаны грязью, тачка темная, ничем не примечательная. Но в том, что нас ведут, я не сомневаюсь. Делаю пару кругов по улицам, снова покидаю черту города и набираю скорость, услышав сигнал на переезде. Если успею проскочить, оторвусь от преследования, поэтому мчу на всех парах под мерное посапывание Ритки. В глубине души я даже рад, что ее сон безмятежен и крепок. Лишние стрессы ей ни к чему. В последний момент вылетаю на железнодорожное полотно под закрывающийся шлагбаум. Не сбавляя скорости, уезжаю как можно дальше, а потом сворачиваю на проселочную дорогу и скрываюсь в лесу, погасив свет фар и габариты. Движение не очень оживленное, поэтому я сразу вижу ту самую тачку, пытающуюся догнать нас. Надеюсь, они не скоро нас обнаружат. Тихим ходом возвращаюсь к трассе, не включая огни, и осматриваюсь по сторонам. Чисто.

Теперь я втапливаю педаль газа в пол, чтобы вернуться в город, присматриваясь к любому движению поблизости. А дома загоняю тачку в гараж и только потом подхватываю Ритку на руки и несу сразу в спальню. Стягиваю с нее пальто и сапоги.

– Уже приехали? – сонно спрашивает девушка.

– Ага.

– Так быстро!

Я усмехаюсь себе под нос.

– Ага, быстро. Спи, Рит. Сейчас и я лягу.

– М-м-м, – мычит она, – хорошо.

Несколько минут Туманова устраивается поудобнее, подгребая под живот одеяло, и я смотрю на эти забавные копошения со стороны. Ритка несколько раз перебирает ножками в поисках опоры – последнюю ночь она упиралась пятками в мои ноги – и, не найдя желаемого, все-таки затихает.

Я прохожусь по дому, активируя систему слежения. Вот уж не думал, что когда-нибудь мне придется воспользоваться всем этим новомодным техническим оснащением! Проверяю, чтобы картинка записывалась, подключаю облачное хранилище для резервной копии и торопливо принимаю душ.

Мысли в моей голове не затихают ни на мгновение. Знает ли тот, кто охотится на Ритку, с кем имеет дело? Я уверен, что да. Но не каждый решится вести сотрудника СК. Нужно быть либо отчаянно глупым, либо отчаянно безбашенным. Чувствует свою безнаказанность? Почему?

Неужели Рита что-то недоговаривает? Но давить на нее я попросту не могу. Знаю, что надо прижать девушку к стенке и заставить говорить, но у меня есть большие сомнения, что она заговорит. Да и какие бы секреты она ни оберегала, я уверен, это никак не связано с личностью преступника. Если бы Туманова знала, она бы не стала молчать. Иначе я абсолютно ничего не понимаю. Иначе все это не имеет никакого смысла.

Если только версия с любовником, выстроенная Ангелиной, верна, но что-то пошло не так, и сообщник Тумановой спешно заметает следы. Она покрывает его, потому что влюблена, а он хочет от нее избавиться, потому что… Черт! Потому что Аркадий Туманов не сдержал слово и исключил Риту из завещания?! Версия мне не нравится. Она не выдерживает даже самую непредвзятую критику, что уж говорить обо мне.

Я лишь раздосадованно сжимаю челюсть, натираю тело жесткой мочалкой и врубаю ледяную воду, выгоняя из головы нелепый образ, как Рита – моя матрешка, которая еле перекатывается со своим животом, – хладнокровно убивает мужа и подается в бега.