Текст книги "Победить зверя"

Пятая глава

Шторки век неохотно приоткрылись. Комплект конечностей повиновался с трудом. Комфортабельную пещеру освещал теплый свет свечей. Морды белых и черных волков рассматривали меня с каменных неровных стен. Они видели растрепанную девушку, лениво ворочавшуюся в уютной постели.

Ноги опустились на мягкий ковер кровавого цвета. Взгляд поднялся выше, прополз по дубовым ножкам стола и остановился на монахе. Капюшон черного балахона был откинут, позволяя видеть гладко обритую голову. Морщины стартовали от нее и расползались по смуглому лицу.

– С возвращением! – спокойно поприветствовал меня мужчина, не отрывая глаз от миски, в которой увлеченно размешивал нечто, мне не ведомое.

– Кто Вы?

– Изгнанник, как и ты теперь! – он кинул на меня взгляд и улыбнулся.

– Спасибо за помощь! – после небольшой паузы поблагодарила я и попыталась встать. Мир потек и поплыл перед глазами.

– Аккуратнее, ты еще слаба!

Монах, прихрамывая, подошел и протянул мне миску. Ее содержимым оказался суп, а не чудотворное зелье из моих фантазий. Я с жадностью на него набросилась, первое время не ощущая вкуса.

– У тебя много вопросов, Тора! – терпеливо дождавшись окончания трапезы, утвердительным тоном произнес мужчина.

– Вы меня с кем—то путаете!

– Я? Нет. Это ты себя с кем—то путаешь!

Оторвала взгляд от опустевшей миски и молча уставилась на него исподлобья.

– Это странно, но мне кажется, я уже видела эти глаза прежде. Это было очень давно!

– Тебе не кажется. Мы уже встречались, Тора!

Вот заладил! Тора! Откуда он взял это имя?! С другой стороны, монахи – народ странный. За добавку мог назвать меня хоть зубочисткой!

Мысль еще не успела добрести до финиша, а мужчина уже стартовал за новой порцией.

– Ты задаешься вопросом, почему раньше не стала замечать за собой необычные вещи!

Легкий сквозняк обдул извилины – монах читал мысли. Я спрятала свои в глубокое подполье и надежно забаррикадировала тяжелой дверью. К сожалению, ей не удалось их удержать.

«Лысый безумец» – мгновенно скользнуло в разуме.

Механизм мышления начертан по схеме пьяного мастера. Когда жмешь на одну кнопку неизменно срабатывает противоположная.

Монах усмехнулся и протянул миску. Вероятно, он все же слышал гул моих внутренних переговоров.

– Вам известен ответ?

– Да, ведь это дело моих рук! Твоя суть спала до тех пор, пока ты не преодолела барьер, отделяющий нас от внешнего мира.

Сквозняк засквозил сильнее, сдувая пыль и плесень с микросхем черепной коробки. Монах не просто читал мысли. Он был способен запрограммировать сознание, вплетая в природный код посторонние команды!

– Вы колдун?

– Нас называли по—разному в различные эпохи. Назови хоть зубочисткой, суть от этого не изменится!

Уверенность гордо вздернула носик – монах читал мысли! Поток нецензурной брани затопил сознание, высох и захлестнул новой волной. Мужчина поморщился и несколько раз вскинул брови, оценивая широту использованного лексикона.

– Вероятно, наша встреча кажется тебе случайностью? – ехидно улыбаясь, поинтересовалось это чудо.

– Это тоже ваших рук дело?

– Именно!

– Зачем же так изощряться над моей судьбой, усложняя и без того запутанный код? Жизненные кривые сами виртуозно заводят меня в неприятности!

– Просьба твоей матери! – мужчина развел руками. – Твоя жизнь была под угрозой. Пришлось укрыть тебя в ином мире на некоторое время. Однако, ей очень хотелось, чтобы однажды ты вернулась домой!

– Не честно играть с сознанием! А видоизменять мышление младенца вовсе негуманно! – вспылила я, но тут же успокоилась, поняв насколько бессмысленно восклицать о том, что осталось в далеком прошлом.

– Это была вынужденная мера… – монах потупил взгляд.

– Она?

– Мертва.

– Отец?

Монах молчал. На его лице четко, каллиграфическим почерком, был начертан ответ: «Мертв, но очень жаль!».

– Бар «Белый волк»! С него все началось! – осенило меня. Мужчина довольно утвердительно кивнул. – Но он привел меня к в клан Черного волка! – возмущенно воскликнула я.

– Небольшая осечка! – монах виновато скривил губы. – В те дни этот бар был территорией клана Белого волка.

– До начала войны?

Монах кивнул.

– Название оставили из уважения к памяти о погибшем вожаке клана Белого волка.

– Почему они воюют?

Мужчина печально усмехнулся и тяжело вздохнул.

– Трон клана Белого волка узурпировал обезумевший сын прежнего вожака. Он одержал верх на поединке и убил собственного отца. По древнему обычаю победитель стал новой главой клана. По ведомой лишь ему одному причине, он всем сердцем ненавидит клан Черного волка. Свое правление узурпатор начал с объявления войны!

Кусочки пазла неспешно складывались в более—менее адекватную картину. Однако, на мой взгляд слово «адекватный» абсолютно не подходило миру оборотней!

– Почему меня пришлось депортировать?

– Для этого ответа время не пришло! – мужчина мило улыбнулся и отпил из кубка, который оказался весьма самостоятельным и по воздуху перемещался сам. Я вновь произнесла мысленную бранную речь.

– И все же существует причина, по которой я оказалась здесь. О войне мне мог поведать кто угодно! Выкладывай! – злость затмила уважение к возрасту. К тому же, вероятно, мы достаточно близко познакомились, пока мое неодетое тело перемещали в уютную постель.

– Я должен передать тебе это!

Сморщенная рука протянула пожелтевший рулон плотной бумаги, запаянный красным воском. Печатка оставила на нем изображение герба. Ястреб яростно открыл клюв. В когтях он нес секиру.

– Что это? – я скептически осмотрела сверток со всех сторон и принюхалась. От него пахло старостью.

– Покойная леди Гертруда была обязана твоей матери, впрочем, как и покойный граф Кердиган.

Повертев бумагу в руках, я принялась открывать занятную древность. Вопль монаха заставил остановиться.

– Не смей ломать печать!

Непонимающе уставилась на нелогичного мужчину.

– Она должна быть цела! – неистово вопил он. Я приподняла брови и аккуратно положила сверток на стол. Наверное, вид у меня был, как у нашкодившей первоклашки.

– И зачем мне свиток, который не могу прочесть? – медленно и вкрадчиво поинтересовалась я.

– Он даст тебе имя и статус в клане Белого волка!

– Хочешь отправить меня из огня да в полымя? А что если песикам не понравится мой прикус? Или почуют на мне запах черных волков? – размахивала руками и гримасничала. Мужчина хохотнул. – В детстве кот всегда знал, когда я гладила других! Ревновал жутко!

– А ты забавная! Напоминаешь мне свою мать! Юмор, как защитная реакция – ее черта!

Нашел клоуна! Лучше бы искал в цирке, хотя на мой взгляд фильмы ужасов с клоуном в главной роли более реалистичны!

– У меня была мать! Она растила меня!

Из легких вырвался рык, который не входил в мои планы.

– Ирина? Она была таким же изгнанником, как и мы с тобой.

– И почему она ничего не рассказала мне о волках?

– Тебе не хочется верить, и все же ты прекрасно знаешь, что я не лгу! Ты это чувствуешь!

Я воззрела на сумасшедшего старика соответственно его умственной отсталости. Сам не в себе и меня в этот омут втянуть задумал.

– Я докажу!

Туман вырвался из руки мужчины и принял очертания кинжала. Он несся к моей переносице, а я спокойно стояла, наблюдая за ним. План неадекватного монаха вполне мог завершиться дырой в моей голове, но попытки убежать или уклониться предприняты не были. Страх снова вышел покурить и затерялся в тамбуре.

– Тебе ничто не угрожает! – шептало подсознание.

Клинок приближался быстро. Наконец, он замер в нескольких миллиметрах от кожи. Я скосила глаза, осматривая острие.

– Уговорил! Верю!

Старик хохотал. Истеричные нотки скользили в смехе. Сомнения в его адекватности прогрессировали в уверенность.

– Твои гены – носители особого дара предков! Людям свойственно видеть и осязать лишь внешность. Ты же способна почувствовать душу! Подсознание мудрее сознания. Их разделяет стена. В настоящий момент в твоей выбит всего один кирпичик, и потому ты слышишь лишь шепот. Когда выбьешь все прочие сможешь свободно разговаривать с подсознанием. Более мудрого наставника не сыскать ни в Эйгосе, ни в мире людей!

Губы склеились, стремясь прорасти друг в друга. Взгляд застыл на уголке ковра. По границе сознания ползал легкий шепот. Интересно, шизофрения в младенчестве похожа на подобное состояние?

– Твое новое имя – Даяна Кердиган! На основании данного документа – монах кивнул на пожелтевший свиток – ты являешься дочерью покойного графа Кердигана! Его особняк – твое наследство. Можешь распоряжаться им, как пожелаешь.

– Белые песики должны обнюхать мои документы и признать членом стаи?

– Не просто членом. Кердиган – одна из старейших семей клана. Вместе с именем они передали тебе статус и огромное состояние.

Звучало заманчиво. Подсознание не стрекотало о подводных архипелагах. Монах не врал, но многое недоговаривал.

Чтобы получить ответ, нужно задать правильный вопрос. Однако, для этого я была не слишком близко знакома с сутью.

Мне не посчастливилось ощущать себя на собственном месте. Сложно отыскать его в мире, который уже давно разрезан по линеечке. Возможно, жизнь все же отрезала для меня кусочек?

– Но ты упорно зовешь меня Торой!

– Это твое настоящее имя! – монах пожал плечами и принялся копошиться в ящике. Он не был намерен продолжать разговор.

За окном серой стаей слетались сумерки. Черные вороны сидели на ветках деревьев и криками придавали контур угрюмой атмосфере.

Монах оставил меня на ночлег без права на выбор. Я гуляла взглядом по массивным книжным полкам. Запах старой бумаги и кожаных переплетов смешивался с пылью.

Мужчина подошел тихо и молча вручил толстый томик по истории Эйгоса.

Долгие столетия кланы жили в мире. Падшие редкими отшельниками бродили по лесам, подобно диким волкам. Изыскательный ум ученых тянулся к экспериментам над их сутью. К чему они привели, история стыдливо умалчивает.

Законы кланов устанавливали четкую иерархию. Ключевое звено – вожак или императрица, в зависимости от пола наследника. Их решения были окончательны и неоспоримы. Право на престол передавалось по праву крови – от старшего родителя к младшему. При нем состоял Совет, включающий в себя от десяти до пятнадцати членов. В его ряды допускались лишь волки элитных семей, по чьим венам текла чистая кровь предков.

Особыми привилегиями пользовались всего два титула: граф и лорд. Первый был выше, соответственно сокращал расстояние до Совета до минимума уже с момента зачатия.

Остальная масса не принимала участия в принятии решений клана, но каждый из них являлся потенциальным воином на случай чрезвычайного положения. Мерой призыва служил лишь возраст: от пятнадцати до пятидесяти пяти.

Последняя перепись учитывала население обоих кланов в схожем количестве, сопоставимом с вместимостью Москвы с учетом нелегальных иммигрантов.

Тридцать девять лет назад в клане Белого волка родился долгожданный наследник, который, впрочем, не был основной ветвью рода. Он был зачат до брака вожака и являлся следствием связи с воинственной дамой, не относившейся к числу элитных семей. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, он вызвал отца на бой и узурпировал трон. Белые волки послушно повиляли хвостиками и сложили лапки в поклоне. «Кто сильнее, тот и прав» – издевательский закон природы, воспринимаемый оборотнями, как непреложная истина, не позволял восстать.

Война была сыта жертвами по сей день. Из—за нелепой ненависти одного гибли тысячи.

Утро началось с головной боли. Я привстала, но тут же продавила пружины постели вновь. Тошнота скрутила тугим узлом. По костям расползся невыносимый зуд. Рык и вой рвались из легких. Свернулась в позе эмбриона и обхватила голову руками. Слух сконцентрировался на пульсации крови.

– Что со мной? – вырвался неистовый крик.

Рык рвался изнутри, но не я давала ему импульсы.

Тело не подчинялось приказам. Его трясло и носило по постели в конвульсиях. Холодный пот заставлял дрожать. Боль терроризировала мышцы и кости, но больше прочего душу.

Что—то внутри меня рвалось наружу. Что—то внутри хотело стать мной!

– Это твой внутренний зверь! Каждый оборотень однажды встречается с ним. Один из вас сегодня победит. Борись!

Слова монаха терялись в тумане. Сознание погружалось в мир подсознательных иллюзий. Мне снился исход в случае поражения. Зверь занял мое место, а я стала бесправной тенью.

Вместе мы стояли возле тела мертвого оленя. Кровь текла по оголенным клыкам и падала на землю. Я чувствовала ее соленый вязкий вкус. Зверь рычал и вгрызался в плоть. Мне хотелось остановить его, но что могла тень?!

– У тебя хватит сил! – донесся издалека голос монаха. – Победи зверя!

Наши тела разделились. Зверь обернулся. Его глаза горели алым цветом. Его морду укрывала кровь. Он сделал резкий выпад и набросился на меня. Руки остановили его, ухватившись за лапы. Мышцы замерли в напряжении. Никто не хотел уступать. Силы оказались равны.

Смена декораций выбросила нас в темный лес. Корзина катилась по склону. Женщина бежала прочь. За ней гнался зверь. Красные глаза горели во тьме. Белая окровавленная шерсть сверкала в ночи.

Я рванула наперерез. Мы сцепились вновь. Лес исчез. Осталась лишь тьма, а в ней я и он по разные стороны баррикад. Ему было известно обо мне все. Он играл на чувствах и эмоциях, как виртуозный саксофонист.

Я открыла глаза. Затуманенный мир плыл и кружился перед глазами.

– Этот раунд за тобой, но конец еще не близок! – сочувственно произнес старик и протянул мне лепешку. Я с жадностью на нее накинулась.

Первобытные инстинкты рвались наружу. Громкий рык вырвался вместе с ними. Сон схватил меня за шкирку и вновь выбросил во тьму.

– Его оружие – злость. Он разжигает гнев. Не дай ему сжечь тебя дотла!

Неистовая ярость внутри стремилась уничтожить все вокруг и меня саму в том числе.

Время шло. Мне казалось, целая вечность растянулась в одну большую непрерывную схватку. Я открывала глаза и погружалась во тьму, вырывалась и вновь окуналась во мрак.

Тело скрутило и вывернуло. Раздался треск костей. На пасти застыл оскал. Лапы оттолкнулись от постели и ринулись к монаху. Мужчина приник к стене. В его глазах повис испуг.

Зверь нацелился на сонную артерию. Наслаждение предвкушением заставляло его медлить. Я тенью бродила по задворкам подсознания.

Лишь свет может развеять тьму. Чтобы победить, мне предстояло стать светом.

Зверь вошел в прыжок, но вышла из него я. Передние лапы ударили стену возле головы монаха, оттолкнулись от нее и ринулись прочь.

Мы бежали – я и зверь, поочередно захватывая вожжи. Ночь прошла в непрерывном бое.

Уставшее тело рухнуло на землю. Первые лучи теплом коснулись носа. Открыла глаза и увидела розовое зарево рассвета. Нехотя поднялась на неустойчивых лапах и завыла. Вместе с воем ушел зверь. Мне удалось вырвать победу в этом раунде.

Возвращение далось не просто. Я шла по собственному запаху, подвергая сомнению каждый шаг, каждый вздох, каждую эмоцию. Боялась зверя, дремавшего внутри. Мне казалось, что стоит расслабиться на миг, и он зарычит вновь.

Уставшие лапы брели зигзагами. Туман вырвался за пределы сознания и растекся по глазам.

Амадей, а именно так звали монаха, настороженно стоял возле входа в пещеру, с опаской наблюдая за мной издалека. Его посох был наготове. Заслужила.

Он стоял неподвижно и ждал. Я приближалась, заставляя изнеможённый разум думать. Лишь мысли отличали меня от зверя в тот миг. Размытый мир плыл перед глазами. Сделала последний неуверенный шаг и рухнула к ногам монаха.

Ворона зловещим визгом прорвалась сквозь сон. Я вскочила. Глаз нервно дернулся. Дыхание текло перебоями. Черное пернатое создание сидело на спинке кровати и с интересом наблюдало за мной. Монах хохотал неподалеку от нас. Им обоим повезло встретить волка—пацифиста!

Садизм утра набирал обороты. Я терпеливо ждала окончания углубленной лекции на тему: «Неприкосновенность свертка с печатью и поведение в высшем обществе оборотней».

Периодически отвлекалась на размышления о тайнах мироздания, но, к сожалению, мой сенсей умел читать мысли! Он заставлял слушать скрупулёзно и внимательно.

– Лучше бы карту дал! – недовольно буркнула я.

Руки сделали несколько пасов в воздухе. Туман растекся по столу. GPS—навигатор проглядывал из—под него.

– В этом мире все же слышали о новых технологиях?! – поразилась я, памятуя о клинках, замке и жилой пещере.

– Мы же не пещерные люди! – возмутился было мужчина, но тут же с долей скепсиса осмотрел свою лачугу.

Закончив осмотр, монах кивнул пару раз и разразился смехом. Ворона поддержала его гоготом.

– Что мне делать, если встречу падших? – мой тон нарядился в отутюженный костюм серьезности. В левом полушарии акварелью разлился образ скалящегося зверя.

– Раньше я сказал бы не обращай внимания, но теперь… – монах удрученно вздохнул и присел на стул.

– Их возглавил член Совета клана Черного волка, на сколько мне известно.

– Именно. Теперь ты встретишь не просто волка—одиночку, а целую стаю разом. Надеюсь, этого не произойдет.

– Но что если…?

– Беги!

– Чудесно! – поджала губы и подкинула брови вверх. – Как он заставил их себе подчиниться?

– Я не знаю ответа на этот вопрос. Знаю лишь, что он занимался изучением генома падших. Николас досконально изучил строение каждого органа, много времени уделил препарированию мозга и ставил эксперименты с кровью.

– Но для этого…?

– Он разбирал падших по запчастям!

Отвращение разлило по воздуху тишину. Я била возникающие картины с образами о стенки разума, но они возникали вновь, подгоняя тошноту к предельному уровню.

– Хочу подарить тебе кое—что – старик немного замялся. Мне даже на секунду показалось, что он стеснялся.

Морщинистая рука протянула длинный сверток из серой материи.

– Его тоже нельзя распаковывать?

Старик рассмеялся и пожал плечами. Я осторожно начала разворачивать подарок. Прислушалась. Браниться Амадей не начал, а значит можно было спокойно совать свой любопытный нос под плотную ткань.

Материя укрывала меч. Сплав метеорита и серебра играл в теннис с солнечными лучами. Я приоткрыла рот. Всегда страдала необъяснимой слабостью к холодному оружию. Рука коснулась эфеса и… меч растворился в пространстве!

– Это шутка? – ошалело уставилась на старика.

– Нет, меч особенный! Тебе нужно лишь позвать его, когда понадобится!

– Таким образом, когда на меня набросится разъяренный падший, придется беспомощно поднять лапки и кричать: «Подождите, подождите, я позову меч, он немного отстал!»?

– Зато он очень легкий и абсолютно не занимает места! – рассмеялся Амадей и подмигнул.

Мы вышли из пещеры сквозь камень. Интересная альтернатива двери в очередной раз накрыла меня волной изумления. Солнечный свет ползал по поляне, окруженной скалами и приятно оседал на незащищенной одеждой местах.

Язвительные «любезности» сменились долгими объятьями. Мы прощались, как старые друзья, отпуская безобидные шутки в краткосрочное плавание.

Я развернулась и последовала указаниям навигатора, ощущая себя героем русской народной сказки «Поди туда – не знаю куда».

– А питаться ты чем планируешь? – окликнул меня мужчина.

– Воздухом! Говорят, очень питательно!

Монах состроил гримасу: «серьезно?».

– Зайцами, мышами, белками и всем, что по земле бегает! – я состроила ехидную мордочку.

– Надо было наложить на тебя заклинание, блокирующее дерзость и язвительность! – возмутился Амадей и материализовал большой увесистый рюкзак.

Я поклонилась ему в знак благодарности, чуть не нырнув при этом носом в мелкий гравий.

Ворон сидел на плече у высокого мужчины. Черный балахон надежно укрывал лицо от постороннего мира. Руки опирались на посох. Он смотрел куда—то в след восходящему солнцу.

– Я буду скучать по ней, Эрик!

Шестая глава

Я брела по узкой лесной тропинке. Доработанные магией высокие технологии пищали: «Через два дерева поверните налево». Впереди – обрыв. Справа – скала. Каких изумительных вариантов лишал меня проводник!

Путь во владения клана Белого волка не был солнечной долиной, усыпанной цветами. Нимфы и феи не бродили по лесу. Даже птички на ветках не чирикали. Свет сквозь густую листву пробивался с трудом. Я сделала шаг за границу тени и ослепла от его изобилия.

«Владения Волингема» – напыщенно изрек навигатор.

Он подвел меня к отвесной скале и голосом Амадея приказал: «Поднимайся!». Левая бровь приподнялась.

«Нет, я не шучу!»

Разум изобрел несколько изумительных ругательств, но слушать их, к сожалению, было некому.

Секундное помешательство развернуло меня в сторону несверхъестественного дома. Слайды с изображением работы, сна, сериалов и бара замигали на повторе. Медленно подошла скука и по—дружески похлопала по плечу. Мир оборотней был опасен, зато разноцветных приключений на шерстяную задницу было достаточно для того, чтобы изрыгать радугу!

Я подняла голову. Вершина скалы терялась в облаках. Легкие с силой вытолкнули воздух. Рука ухватилась за ближайший выступ. Бицепсы легко подтянули тело к следующей зацепке. С новым комплектом способностей лезть было достаточно просто, но страх перед высотой никто не отменял.

Если тебе сложно, значит ты идешь в гору, но зачем? Нужно ли тебе это? Остальные беззаботно бегают по равнине, не усложняя жизнь. Там, на далекой высоте, ты можешь остаться совсем один. Возможно, на выступе, средь облаков сидит такой же безумец, как ты сам. Он все окупит! Однако, вероятность эта настолько мала, что сквозь нее видно звезды.

Тушка перевалилась за край скалы. Рюкзак рухнул рядом с ней. Новая прошивка избавила от уколов сердца и стонов мышц. Я лежала в положении звезды и смотрела на большого облачного кита. Он медленно плыл по лазурному небу. Его очертания размывались и терялись в пространстве.

Жизнь меняет нас. Это происходит медленно, постепенно, незаметно. Ты просто становишься другим. Я, как этот кит, распалась на составляющие и затерялась в лабиринте многоуровневой игры для взрослых.

Ноги свесились со скалы. Под ними лениво плыли облака. Умирающее солнце придавало им багровый цвет.

Птицы пели симфонии, а голову кружило не от алкоголя, а от переизбытка кислорода.

Словно обезумевший ягненок, я неслась по миру, голодная до жизни, но жизни не было вокруг меня. Были искусственные цветы, но им не под силу утолить мой голод. Был искусственный мир, но он не для меня.

Рутина накрыла голову медным тазом и без конца колотила по нему, не давая опомниться. Он врезался в барьер и остался в том мире.

В одиночестве и неизвестности я, как ни странно, чувствовала себя по—настоящему живой!

Вы когда—нибудь сходили с ума?.. Сумасшествие завораживает. В нем нет рамок и границ. Оно хранит и лелеет невообразимую свободу, недоступную стандартному мышлению.

Это мир иллюзий, захвативший разум, сон наяву. Мир, позволяющий быть кем угодно!

Сумасшествие – антибиотик, изобретенный подсознанием, для тех, кто не способен жить в реальности. Принимая его, признаешь свою слабость.

Ненавижу быть слабой. Это заставляло верить, что до кромки сумасшествия мне еще далеко!

Кит расползся на составляющие. Лазурь неба окончательно залилась кровью.

Я искала место ночлега. Хотела посоветоваться с навигатором, но он сказал, что это вне его юрисдикции.

Палатка сопротивлялась и постоянно падала, костер не воспламенялся, а комары устроили ужин на теле. В схватке городского жителя с природой победила природа. Человек капитулировал в спальный мешок.

Где—то вдали выли волки. Совы мешали уснуть дикими воплями. Я надеялась, что ядовитая змея или паук не пробьются сквозь брезентовые стены. Мысли и страхи мешали уснуть сильнее вредных сов. Большой страшный волк вздрагивал от каждого шороха. Ночь была долгой и холодной.

На нос что—то село. Оно было легким, почти невесомым. Яркое солнце заставило медлить, прежде чем открыть глаза. Воображение заботливо нарисовало ядовитого паука, перебирающего лапками на моей коже. Вздох облегчения спугнул маленькую красивую бабочку.

Голова немного гудела от недосыпа. Организм настырно требовал кофе, коего в бездонном рюкзаке не наблюдалось.

Комары разлетелись, оставив на прощание зуд и красные пятна. Я представила, как они горят на солнце, подобно вампирам. Вода в бурном горном ручье была холодной и приятной на вкус. Дневное пекло приносило больше удовлетворения, чем ночная романтика.

Одно плохо – пришлось вставать, собирать пожитки и нагружать маленькие девичьи плечи. Да, волчьи! Да, не тяжело! Что теперь? Не жаловаться, что ли?! Капризы – неотъемлемая часть женской натуры!

Тучи облепили солнце мокрой половой тряпкой. Туман вырвался из головы и расползся по долине. Надеюсь, тараканы вместе с ним не сбежали.

Пошел холодный проливной дождь. Его крупные капли градом били по лицу. Я шла по ночной пустоте. Вне цивилизации не светили фонари. Нельзя было вызвать такси и уехать домой к теплу и уюту. Приходилось идти и искать место для ночлега.

Там были только я и тьма. Я смотрела на нее, она на меня. Ярость застлала сознание огненно—красным полотном. Зверь грозно зарычал где—то на задворках подсознания. Он не умер, лишь затаился. Бой с ним, видимо, будет продолжаться, пока не умрем мы оба.

Всю ночь я не сомкнула глаз. Беспощадная бессонница бросила меня в темницу мыслей и переживаний. Лишь на утро она чуть ослабила поводок и дала упасть в мир подсознательных иллюзий.

Гром разбудил меня ранним утром. Растрепанные локоны высунулись за пределы палатки. На них падали капли дождя. Многослойные облака расползлись вплоть до горизонта. Ветер норовил подхватить палатку, как домик Элли, но унести ее не в страну Оз, а в Петербург.

Вещи перекочевали в рюкзак и упали на плечи. Бежала от дождя, но он был быстрее. Густая, болотистая чаща леса не манила гостеприимством. Навигатор уверял, что сухая поляна уже недалеко. Усталость стремилась уложить на лопатки, но я отбивалась и продолжала идти вперед.

Изнеможенные ноги передвигались медленно и неуклюже. Они заскользили по грязи и подыграли усталости. Я рухнула на спину. Капли смешивались с градом и падали на лицо.

Свирепый волк превратился в свинью и развалился в грязи. Разрыдалась вдруг, как маленькая капризная девочка, но дело было вовсе не в дожде. Он стал лишь последней каплей в ведре психологического дискомфорта. Я била руками по лужам и кричала. Мой крик утопал в ливне.

Веки прикрыли глаза, щитом оберегая их от града. Глубокий вдох обошел внутренний мир, собрал гнев, обиду, разочарование и отчаяние в большую котомку. Выдох выбросил ее в темный лес.

Капли приятно скользили по лицу. Шумел ниспадающий поток воды и бился о траву. Ветер струился сквозь него и бродил по лесу. Спокойствие укутало в теплый уютный плед.

В тот миг, когда болото отчаяния засасывало в трясину и казалось, что больше не вынесу, откуда ни возьмись появился свет. Он осветил палку во тьме, и я ухватилась за нее.

Внезапно солнце погладило меня по щеке. Глаза открылись. Бесконечный ливень отступил. Улыбка растеклась по лицу. Я хохотала, как тот злополучный капризный ребенок.

Навигатор не лгал. Небольшая поляна радушно приютила грязного измотанного путника.

Несколько суток прошли в крепких объятьях сна. Веки поднимались и падали вновь. Дневной свет бил порой по глазам, но они уходили от схватки в мир полу осознанных иллюзий.

Лишь поздней ночью вышла за пределы брезента. Яркие звезды падали с ночного неба, подобно душам падших волков. Как прекрасен был их полет и как пуста тьма, остающаяся после!

Рассвет разрубил ночь и явил свет. Я вдруг осознала причину, по которой слепо следовала за навигатором. Путешествие обольщало и манило. Мне нравилось брести сквозь неизвестность, слушать, как ветер шепчет что—то на ухо, видеть, как солнце подмигивает порой. Это достаточно сложно понять, слоняясь по маленьким пыльным улицам больших городов, но природа умеет разговаривать. А я… я безумно люблю ее слушать!

Ноги ступали по каменистой почве меж скал. Навигатор заводил все выше в горы. Страх высоты потихоньку таял и испарялся. Удивительный вид занимал сознание и избавлял от дрожи в коленках. Кажется, я даже начинала влюбляться в свой страх.

Колодец из скал, от которого удалялась несколько дней, был укрыт туманом. По небу разливался рассвет. Сумасшедший создатель современной версии путеводного клубка, наверное, еще спал. Мне же оставалось лишь мечтать о мягкой кроватке, горевать о недостатке кофе и бранить монаха, который положил в рюкзак все, кроме вожделенного напитка! Я – кофеиновый наркоман. У меня ломка без дозы начинается!

Внезапный свист заставил вздрогнуть. Боковое зрение уцепилось за нечто, летящее в мою сторону. Рефлексы сработали быстрее сознания. Уселась на корточки и терпеливо ждала, когда стрела пронесется над головой.

Жаловалась на отсутствие живых существ? Получи, распишись за доставку сиих в количестве трех штук!

Мужчины медленно и спокойно вышли из леса. Звук их шагов был тих даже для волчьего слуха.

Хотелось встать и прокричать словами кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно!». Тут же представила мышей из этого мультика с луками и секирами. Бедный кот Леопольд не продержался бы и пяти минут. Знак «мы пришли с миром» тоже слабая защита. Вывод – уносим все свои четыре лапы и хвост!

Унеслись конечности недалеко. Субъект мужского пола вылетел из леса и преградил путь. Он скептически меня обнюхал и поморщился. Даже уши чуть дрогнули. Путешествие, видимо, заставило прогнить шарм обаяния.

– Это наша территория! – фыркнул парень.

– Незнание закона, разумеется, от ответственности не освободит? – поинтересовалась и попятилась, попутно готовясь избавиться от рюкзака.

Парень ошалело на меня покосился и намеревался схватить, но я вручила ему рюкзак и резко сорвалась с места. Злополучные стрелы выстраивали траекторию движения в чокнутую кривую. Меня снова преследовали за сам факт моего существования. Снова бежала в неизвестность.

Может, я маленький хомячок в колесе, а все это просто сон?

Отсутствие одежды и поводыря – удовольствие сомнительное, а посему неслась на двух конечностях вместо четырех. Топот следовал за мной неотступно, но я была быстрее. Может спринтером стать? Разбогатею!

Игра в догонялки окончательно убила шарм аромата. Меня саму от него начинало немного мутить.

Я вылетела из леса и экстренно затормозила, заскользив по песку возле края пропасти. Волны с мощными всплесками ударялись о камни подо мной. Глубокая расселина тянулась далеко. Противоположный край был недоступен для прыжка. Топот приближался.

– Прыгай! – пропищал навигатор.

– Серьезно?

Брови поднялись, изогнулись и застыли. На диагнозе сумасшествия монаха я давно поставила штамп, но… ПРЫГАТЬ В ПРОПАСТЬ?!

Шелест шагов раздавался все ближе. Решение нельзя было положить в ящик и поставить пылиться на полке. Мышление Амадея бродило за границами стандартного понимания, но неизменно выдавало действенный результат.