Текст книги "Случайная встреча"

– Да, наверное, только я не заметила. И к чему он начал выплескивать факты обо мне и лазать по моим карманам? Это было совершенно неуместно, тем более ты ещё и представить-то меня не успела толком. Да и тебя, Милдред, он не особенно-то уважает, говорит с тобой в приказном тоне и перебивает.

– Арти любит быть в центре внимания и поражать воображение людей. Он со всеми так делает, называет это дедукцией, а себя мнит Шерлоком Холмсом, – стала оправдывать его мисс Фэйт. – Это его любимый персонаж с детства. Мы даже вели маленькие расследования в детские годы, я была его доктором Ватсоном.

– Слушай, а у него есть брат? – неожиданно спросила Вероника.

– Да, Гарольд. Он у нас всегда изображал профессора Мориарти в наших играх. Мы его в детстве очень любили. Но сейчас у них с Арти испортились отношения, и я Гарольда уже сто лет не видела. А ты с ним знакома?

– Да, знакомая фамилия. Этот Гарольд – неплохой парень?

– Я с ним никогда не была особенно близка, в детстве он с нами играл, следил, как старший, он мне нравился. А потом мы с родителями переехали. С Артуром мы переписывались, он даже гостил у нас на каникулах. А вот Гарольда я не видела с детства, мне и сказать о нём нечего. Со слов Арти, он стал жутким занудой и клопом, да, он так и сказал «вонючим надоедливым клопом», – вздохнула Милдред.

– Да, похоже, непростые у них отношения, – сказала Вероника. – Ладно, бог с ними, лучше расскажи, как у тебя дела?

III. Струны её души

Настало самое суматошное утро семьи Латимер в году. А за ним последует суматошный день, когда никому из живущих в доме Латимеров не дадут покоя. А всё для того, чтобы вечер семнадцатого сентября в этом году стал самым потрясающим, самым великолепным, самым запоминающимся днём рождения кузины Синтии. Так в семье Латимер было каждый год, ведь наступающий день рождения их любимой дочери и внучки должен был быть на порядок круче прошлогоднего.

Вероника с трудом разлепила глаза и сразу же услышала шум голосов в коридоре недалеко от её комнаты.

– Хелен, как это ты уходишь на работу, ведь сегодня День Рождения Синтии! – тётя Грета как всегда говорила с мамой на повышенных тонах.

– Ну мою смену-то никто не отменял, – мама была предельно спокойна.

– Я думала, ты поможешь! – трагически возопила тётя Грета. – Ты могла бы поменяться сменами или взять выходной. Ведь к празднику требуется столько приготовлений. Я физически не успею всего одна.

Ох, ну конечно! Весь мир должен вертеться вокруг её доченьки, интересно, тучи над городом разогнать не надо? Вероника раздражённо откинула одеяло, выбралась из постели и побрела к двери.

– Индюк тоже думал. Грета, с какой стати кто-то будет меняться со мной ради дня рождения даже не моей дочери. Ради Вероники ещё подумали бы. Да и слуг в доме достаточно, – Вероника прямо почувствовала, как мама усмехается и уходит, а тётка остается с открытым в возмущении ртом стоять на месте. Всё-таки тётя Грета глупая, как курица. Вероника хихикнула, протягивая руку к дверной ручке, как вдруг дверь распахнулась, едва не впечатавшись в лоб хозяйки комнаты. Внутрь стремительно влетел Мик.

– С ума сошел? – возмутилась Вероника. Брат сконфуженно улыбнулся и прошептал «Извини». – Ты чего, Микки?

– Я прячусь от тёти Греты, иначе сейчас припашет, – ответил Мик также шёпотом.

– Она тебя и так припашет, – усмехнулась девушка.

– Нет, если я удачно спрячусь. А ты принесешь мне поесть, – брат хитро подмигнул Веронике. – Про тебя она всё равно не забудет, ты же её «любимица», а меня может и пронесёт, если не попадусь ей на глаза. Мне она не особенно доверяет.

Не сказать, что Грета Веронике особенно доверяла, просто в ней боролись два чувства. Тётка всегда ругала сделанную племянницей работу и выполненные поручения, но при этом не терпела, когда Вероника, по её мнению, бездельничала. Поэтому Грета всегда старалась занять племянницу по максимуму, будь то приготовление к праздникам, генеральная уборка или ремонт.

– Ладно, – как можно отказать этому хитрюге?

В воздухе по всему дому витал запах роз и фрезий. Это было любимое цветочное сочетание Синтии – фрезии и чайные розы. Конечно же, недостаточно любить просто определённые цветы, это обязательно должно быть сочетание. Вероника терпеть не могла фрезии, да и к розам относилась прохладно, а теперь по всему дому её подстерегали ненавистные причудливые композиции. Ведь этот день рождения должен запомниться всем на века. Странно, дни рождения Вероники и её брата никогда не были такими роскошными, но она помнила каждый, праздники же Синтии оставались в памяти размытым пятном.

В доме царило всеобщее помешательство, любой бы чувствовал себя не в своей тарелке. Экономка миссис Смитсон и дворецкий мистер Баррет сновали туда-сюда, подгоняемые нелепыми понуканиями тёти Греты, периодически находились поручения и для Вероники, которые сопровождались присказками вроде «Ничего не испорти, криворучка» или «Даже не знаю, стоит ли тебе это поручить, ты ведь так неуклюжа». Вероника огрызалась, но поручения выполняла, лучше в этот день ни с кем не связываться. К обеду ей хотелось забиться в какой-нибудь угол и сидеть там, не вылезая до вечера. Слава богу, в два часа дня пришла Ханна и девушка наконец получила свободу.

Ханна и тётя Грета ненавидели друг друга, и тётка не желала находиться в обществе «этой плебейки» ни минуты. Дело в том, что однажды, ещё в школе, Ханна осталась у них в доме на ужин, а тёте за трапезой приспичило поделиться увиденным странным сном. Ханна не преминула объяснить ей значения сна в самых чёрных красках, так что тётя потеряла сон на ближайшую неделю и даже пила успокоительное. А затем дядя Генри серьёзно повредил палец, играя в теннис, и тётя решила, что Ханна навлекла беду на дядю. С тех пор подруги Вероники и друзья Мика на ужин не оставались.

Время приёма близилось. Уже приехали полк официантов и музыканты, вот-вот должны были подъезжать первые гости. Ханну выпроводили, и Веронике пришлось готовиться к приему самой. Её сегодня ждал выход в потрясающем платье. Обычно никто не заботился о её одежде, и девушка носила демократичные бренды, однако на празднике Синтии нельзя было упасть в грязь лицом и ей выделялись деньги на покупку дизайнерского наряда. Как правило, тётя Грета сопровождала её за такой покупкой и выбирала сама, по мнению брата Вероники, чтобы та не смогла затмить на празднике именинницу. Однако в этот раз тётя была сильно занята (интересно, чем?) и Вероника смогла купить себе платье по вкусу. Это было платье французской длины силуэта new look, с пышными рукавами и с довольно соблазнительным декольте, изумрудного цвета, который очень шёл к рыжим волосам девушки. К платью прилагались чёрные классические лодочки. Конечно, в отличии от Синтии, личным парикмахером и визажистом её никто не обеспечил, однако красилась Вероника очень хорошо, почти профессионально. Пару лет назад она ходила за компанию с Хетти на курсы по макияжу и весьма в этом преуспела, а волосы она решила просто выпрямить и распустить, украсив специально купленной заколкой в виде лилии с зелёными кристаллами.

Отражение в зеркале Веронике понравилось. Выйдя из комнаты, она получила восторженные возгласы от Мика и мистера Баррета, а спускаясь по лестнице к гостям, поймала восхищённый взгляд человека, ради которого и старалась, Гордона Мелбри. К сожалению, Гордон мгновенно переключился на именинницу, которая спустилась вслед за ней. Она была в пышном нежно-голубом платье, из белокурых волос стилисты соорудили великолепную прическу. Стоило признать, что кузина Синтия как всегда была сказочно хороша. Это осознание Веронику весьма огорчило, ей всегда в глубине души хотелось, чтобы на неё смотрели так же как на Синтию, с нескрываемым восхищением. Особенно это касалось Гордона, который на неё обычно и вовсе не смотрел. Однако праздник начался, и требовалось изображать весёлость и приветливость перед гостями.

Празднование уже было в разгаре, когда Вероника заметила, что дядя Генри направился к дверям, очевидно, встречать припозднившихся гостей. Вероника отвлеклась было, а когда повернулась к дверям, в залу уже входили человек средних лет в элегантном костюме и с черной кудрявой шевелюрой, в которой лишь слегка проглядывала благородная седина, и высокий молодой мужчина, который был Веронике уже знаком. Гарольд Хейл.

Мисс Харисон охватило уже знакомое чувство неотвратимости происходящего. Она знала, что встретит ещё этого мужчину, не думала, правда, что так скоро. Вероника неосознанно стала приближаться к гостям.

Дядя Генри позвал Синтию, чтобы она встретила гостей, и те имели возможность поздравить её. Гарольд вручил ей огромный букет из чайных

Вероника Харисон

роз и фрезий, от которого кузина Вероники пришла в полный восторг, а второй мужчина, из представлений дяди Генри Вероника уловила, что его имя Ричард и они вместе работают в правительстве, передал подошедшему мистеру Баррету коробку с подарком. Интересно, что в ней? Дядя тем временем представил гостям тётю Грету, леди Маргрет и, заметив Веронику, подозвал её к их славной компании.

– А это моя племянница Вероника, – начал сладким голоском дядюшка.

– У которой обе ноги левые, – залихватским тоном закончила девушка.

Дядя опешил, а Ричард рассмеялся, отметив, что племянница-то с юмором. Но Вероника смотрела только на одного человека, чьи глаза напоминали льды Антарктиды. Гарольд Хейл улыбнулся премерзкой неискренней улыбкой, не открывающей зубов, и галантно поцеловал руку мисс Харисон.

– Вы очаровательны, не смотря на это обстоятельство, – сказал мужчина, и Вероника невольно заглянула в его глаза. Внезапно и звонкий голос кузины, и наигранный смех тёти, и музыка, все звуки ушли на второй план. Веронику словно швырнули в ледяную воду, будто она провалилась в прорубь, точнее две проруби, и вода накрыла её с головой, не давая возможности вздохнуть, сковывая движения, чтобы несчастная жертва не имела возможности вырваться из ледяных лап.

– Эй, Ронни, ты чего? – голос брата вывел девушку из оцепенения. Яркий свет и громкие звуки обрушились на неё океанической волной, смывая жуткое ощущение, которое она испытала минуту назад.

– Ох, Вероника у нас немного странная, – кузина Синтия сопроводила свою едкую фразу звонким серебряным смехом. Никогда не промолчит. Впрочем, вступать в полемику Вероника не стала, в этом случае на фоне происходящего с кузиной трудно было не согласиться.

Гарольд

Подобные праздники его никогда не вдохновляли. Много шума, уйма потраченного времени, толпы незнакомых или условно знакомых людей вокруг. Это всё вызывало у Гарольда лишь раздражение. Впрочем, он тут такой не один.

Среди гостей мелькнули тёмно-рыжие волосы и изумрудная ткань вечернего платья. Вероника Харисон, девушка, на которую стоило обратить внимание. Сегодня она была прекрасна, ничего общего с той непонятной девчонкой, которую он подвозил. В ней было столько грации, столько элегантности, что трудно было отвести глаза. И совсем не было похоже на правду её заявление про обе ноги левые. Интересно, кто из милых родственников вложил в голову девушки, что она неуклюжее нечто? Скорее всего, тётушка с кузиной постарались.

Мисс Харисон пропала из виду, видимо вышла из залы. Гарольд внезапно подумал о её неадекватной реакции на него, он словно загипнотизировал юную леди, как только она на него взглянула. Подобное уже происходило, у дверей этого дома. Реакция была похожа на ту, когда он применил к ней знаменитый гипнотический взгляд Хейла. Однако сделал он это лишь однажды, в машине ради развлечения. Он так поступал со всеми новыми знакомыми, интересно было наблюдать за их реакциями. Арти тоже любил наблюдать за реакциями людей на свои действия, только вот в отличие от Гарольда не умел выбирать подходящее время для экспериментов и вовремя останавливаться.

Сбоку донёсся заливистый смех виновницы торжества. Вот на ком бы стоило испытать его фирменный взгляд. Однако Синтия Латимер в глаза нового знакомого смотреть не спешила, эта девчонка разглядывала и оценивала наряды и аксессуары окружающих её людей и так составляла своё мнение о них. Лица мисс Латимер не интересовали, ну конечно, кроме её собственного. Он был уверен, девица обожала вертеться перед зеркалом и, как многие нарциссы, проводила немало времени, разглядывая саму себя.

Гарольд повернул голову и увидел мисс Синтию в объятиях мистера Мелбри. Гордон Мелбри был из той породы лицемеров, которые способны очаровать своим природным обаянием и безупречным поведением любого при первой встрече, однако в дальнейшем их весьма просто было раскрыть и продолжать обманывать они могли лишь таких глупышек, как Синтия Латимер или её мамаша. Впрочем, к этой категории можно отнести и женщин, подобных леди Маргрет, которые думают, что лучше всех разбираются в людях и свою ошибку вряд ли признают. Тем неприятней осознавать, что в плен его чар попала и мисс Харисон, которая, Гарольд в этом ни секунды не сомневался, достаточно умна, чтобы раскусить этого повесу. Гордон был пустым, неприспособленным думать и принимать серьёзные решения юношей, от которого не будет пользы ни на какой работе. Гарольд хорошо знал его отца, и лорд Мелбри был очень влиятельным политиком и хорошим бизнесменом, имел в определенных кругах вес и репутацию человека несгибаемого и способного решить любую проблему благодаря обширным связям. Сынок ему и в подмётки не годится.

– Скучаешь? – с улыбкой спросил подошедший дядя Ричи. Гарольд улыбнулся:

– Анализирую.

Дядя рассмеялся:

– В твоём возрасте положено волочиться за юбками, не трать время зря, соблазни хорошенькую барышню. Эх, где мои двадцать пять? Я бы… У-ух! – и Ричи изобразил рукой в воздухе какую-то неописуемую фигуру, которая видимо наглядно показывала, как он бы себя вёл, будь ему двадцать пять.

Дядя Ричард славился в их семье неуместными шутками и поддёвками. Гарольд картинно закатил глаза и усмехнулся, что-то Ричи разошелся сегодня.

Снова мелькнуло в толпе платье мисс Харисон. Наверняка, в конце вечера планируются грандиозные фейерверки.

***

Вероника устала от шума и праздничной суеты в зале и, взяв бокал шампанского, решила выйти на террасу подышать свежим воздухом. У массивных перил, увитых розами и фрезиями, стоял высокий человек. Вероника сразу безошибочно определила, кто это и уже повернулась, чтобы как можно тише покинуть террасу, когда её настиг знакомый голос:

– Мисс Харисон, не уходите.

Вероника обернулась и увидела, что Гарольд Хейл по-прежнему стоит, глядя вдаль.

«Как он узнал, что это я?» – подумала девушка.

– По походке. И запаху ваших духов, – ответил на невысказанный вопрос мистер Хейл. С ума сойти, он что, мысли умеет читать? Хотя с него станется.

– Тут воняет фрезиями за версту, а вы мои духи различили? – усмехнулась мисс Харисон, подходя к нему. Она оперлась на перила, без сожаления сминая цветочную композицию, и пристроила рядом бокал.

– У меня острое обоняние, – Гарольд улыбнулся, – а вы не любите фрезии.

Ну и тип, он даже не спрашивает, он утверждает, будто книгу читает её мысли. У Вероники по спине побежали мурашки.

– Ненавижу, – ответила она.

– Потому что ваша кузина их любит, – этот Гарольд опять утверждал, а не спрашивал.

– И поэтому тоже, – согласилась мисс Харисон, какой смысл юлить, только дурой себя выставить.

Дальше они оба молча смотрели вдаль, в небе сиял серебром диск луны. Вероника любила смотреть на ночное небо и сейчас улетела мыслями далеко– далеко в прошлое. Отец любил смотреть на небо в телескоп, это было его хобби. Он много знал об астрономии, планетах, звёздах, и рассказывал Веронике и Мику необыкновенные истории о небесных телах. Мистер Хейл ей не мешал, она забыла уже о том, что он рядом, когда услышала его голос:

– Необыкновенное зрелище, луна так и притягивает взгляд, не находите?

От неожиданности Вероника дернулась и сбила с перил бокал с шампанским.

– Чёрт, – она и мистер Хейл наблюдали, как бокал, ударившись о камень дорожки, разлетается на мелкие хрустальные осколки, которые вспыхивают в свете фонарей, как маленькие частички звёзды. Звёздная пыль. – Вы меня напугали.

– Простите, я хотел лишь вернуть вас в реальность. – Ответил Гарольд, и было видно, что он ни капли не смущён. – Вы минут десять уже смотрели на луну.

– Правда? Ну, тут главное не завыть, – засмеялась Вероника. Мистер Хейл тоже засмеялся и сказал:

– Не расстраивайтесь из-за бокала, мисс Харисон. На этом празднике жизни не один десяток фужеров постигнет та же участь.

– Это точно, – улыбнулась Вероника. – Мистер Хейл, я хотела спросить, а Артур Хейл ваш родственник?

– Уже успели познакомиться с моим братцем, – усмехнулся Гарольд, и Веронике показалось, что в этой ухмылке промелькнула грусть. Она вдруг пожалела, что спросила.

– Да, моя мама работает в больнице святого Варфоломея, и я там бываю иногда, там с ним и познакомилась.

– Видимо, он произвёл на вас впечатление, – усмехнулся Гарольд.

– О, неизгладимое, – рассмеялась Вероника. – А одного из врачей его изыскания чуть не довели до развода.

– Ну это вряд ли можно назвать смешным, – заметил Гарольд Хейл. – Артур с детства не умел следить за языком, и его никогда не заботила уместность его высказываний. Издержки воспитания, мой младший брат слегка избалован.

«Слегка – это мягко сказано», – подумала мисс Харисон, а вслух строго сказала:

– Так доктору Стивенсону и надо. Не будет дурить головы юным медсёстрам под носом у жены.

– Да, о понятии «частная жизнь» Арти вспоминает только тогда, когда это касается его самого, – хмыкнул мистер Хейл.

В этот момент на террасу сунулся Мик.

– Эй, пойдёмте. Сейчас будет что-то интересное. Так тётя Грета сказала, она велела всех звать. – Выпалив это на одном дыхании, Мик рванул обратно.

Гарольд посмотрел на Веронику, приподняв бровь, а она в свою очередь заметила:

– Похоже, мистер Хейл, наши братья вежливостью не отличаются.

Молодой человек усмехнулся и предложил Веронике опереться на его локоть и проследовать в залу.

Гарольд

Когда они с мисс Харисон вошли в праздничную залу, музыканты начали играть вальс, все гости расположились по кругу, освободив пространство в центре. Под звуки вальса Гордон Мелбри пригласил юную мисс Латимер на танец. Пара закружилась по залу, надо отметить, танцевали они прекрасно. Щёки юной леди пылали, с губ не сходила очаровательная улыбка, можно было предположить, что все молодые юноши в этот момент влюбились в виновницу торжества и отчаянно завидовали Гордону, филигранно исполняющему все па танца. В зале не осталось равнодушных к происходящему, все умилялись «чудесной паре», «юным прекрасным влюблённым», такие эпитеты доносились до ушей Гарольда. Все, кроме, пожалуй, его самого и мисс Харисон.

Юная леди стояла, прямая, как натянутая струна на скрипке музыканта, и хоть выражение лица её оставалось бесстрастным, пламенеющий румянец на бледном лице и застывшие в глазах слёзы выдавали девушку с головой. Гарольд ясно понял, что она завидует. Мисс Харисон в эту минуту отчаянно мечтала оказаться на месте сестры, рядом с прекрасным принцем, которым был для неё Гордон Мелбри.

«Неужели она считает себя хуже этой пустышки Синтии?» – промелькнула мысль в голове у Гарольда. А вслед за ней появилась другая, совершенно безрассудная, и тем более заманчивая.

– Вы умеете танцевать бальные танцы? – поинтересовался он у мисс Харисон.

– Что? – до неё не сразу дошла суть вопроса. – А, да, я брала уроки бальных танцев.

– А как насчёт танго?

– Танго мне особенно удавался, – ответила юная мисс слегка раздраженно.

– Мне тоже, – хищно улыбнулся Гарольд.

Тем временем вальс закончился, гости вокруг аплодировали и выкрикивали восторженные высказывания. Гарольд тем временем попросил музыкантов сыграть мелодию танго. Затем подошёл к мисс Харисон и пригласил на танец.

– Вы с ума сошли? – в смятении прошептала юная леди.

– Доверьтесь мне, – одними губами проговорил Гарольд и решительно повёл девушку в центр залы.

Сначала она смущалась, движения были четкими, но скованными. А потом… Он словно играл на виолончели, извлекая из нежного и чувственного инструмента великолепную мелодию. Она беспрекословно подчинялась его рукам, она была полностью в его власти, шла туда куда он вёл, делала то, что он приказывал ей на языке танца. И вот внезапно она превратилась в горящий факел. Они были так близко, что он чувствовал её собственный запах сквозь аромат духов, яркий, чувственный и… опасный. И он вспыхнул вслед за ней. Теперь в центре залы сжигали друг друга два факела, излучая не тепло и свет, а жгучую всепоглощающую страсть. Она вдруг вырвалась из его власти, попыталась заставить подчиняться ей, но он снова вернул её в свой пылающий, обжигающий страстный мир, снова сломил сопротивление, теперь раз и навсегда. Каким-то иррациональным чувством он осознал, что музыка вот-вот закончится и заставил её прогнуться назад, заглянув ей в глаза чётко на последней ноте. Ведь в танце главное поставить красивую точку.

***

Музыка оборвалась внезапно, по крайней мере, так показалось Веронике. Неожиданный партнёр заставил её прогнуться буквально за секунду до

этого и теперь нависал над ней, заслоняя свет огромной люстры, освещающей залу. «Не смотри ему в глаза, только не смотри ему в глаза» – встревожено шептал внутренний голос, но она не послушалась, просто не смогла подчиниться голосу разума и взглянула. В глубине глаз, за ледяной синевой пылало адово пламя. Жаркое, всепоглощающее и опасное. «Ай да мистер Хейл» – подумала Вероника, возвращая тело в вертикальное положение. Она оглянулась вокруг, гости секунду стояли, замерев, как соляной столб, а потом разразились аплодисментами, пожалуй, более сильными, чем те, что были для Гордона и кузины Синтии. На губах её партнёра играла самодовольная улыбка. Вероника заметила, что сама она тоже улыбается весьма самодовольно, она бросила взгляд на Синтию, та стояла, открыв рот, совсем как делала обычно тётя Грета, а на лице Гордона читался неподдельный восторг.

К ним с мистером Хейлом подошли мама и брат.

– Круто! Это был сплошной секс, как в кино, – восторженно выпалил Мик. Вероника вспыхнула, а Гарольд Хейл усмехнулся в очередной раз своей надменной ухмылкой.

– Мик, думай, что говоришь, – одернула его мама. – Это было великолепно.

Когда все желающие выказали им своё восхищение, Вероника решила поблагодарить партнёра за прекрасный, хоть и неожиданный танец.

– Спасибо, мистер Хейл.

Он наклонился к её уху и прошептал:

– После того, что между нами произошло, думаю, нам стоит перейти на ты. Попробуй ещё раз, Вероника.

– Спасибо тебе, Гарольд, – тихо, но решительно произнесла девушка.

***

Этой ночью ей вряд ли удастся уснуть. Вероника проворачивала в голове события сегодняшнего вечера. Сумасбродный поступок человека, который, казалось бы, в принципе не способен на сумасбродство.

О, этот танец. Боже, она никогда ещё не испытывала подобного. Недовольство кузины Синтии тем, что кто-то на её празднике стал центром внимания, принесло невероятное удовлетворение. Для кузины подобное словно

Танго

щелчок по носу, на который та уже давно напрашивалась. А восхищение во взгляде Гордона, как это ни странно, не принесло ничего. Ей впервые было все равно на то, что он подумал. Неужели адов огонь в глазах её партнёра выжег это казавшееся неискоренимым чувство. Наверное, её это должно беспокоить, но нет, это совсем не задевает струны её души. Может быть потому, что на этих струнах играет уже другой?

Вероника не заметила, как заснула.

И вот она снова стоит на каменистой потрескавшейся от жара земле. Вдали снова виднеется угрюмый сосновый бор, в который ей совсем не хочется, но может быть она должна пойти? Веронику пробирает уже знакомый холод и страх. Почему этот сон повторился, так не должно быть, так не бывает. Она должна что-то сделать, уйти отсюда прочь.

А что же за её спиной? Может быть, там есть дорога? Почему ей так страшно повернуть голову и посмотреть назад? Переборов страх, Вероника медленно оборачивается и вскрикивает от ужаса. Она стоит на самом краю обрыва, дно которого покрыто острыми камнями. И оттуда тоже идёт леденящий душу холод. О, Боже!

Девушка закрывает глаза и делает шаг от края обрыва, ещё сильнее сжав драгоценность в своих ладонях. Внезапно раздаются громовые раскаты, сотрясающие небо над её головой, хотя оно такое же ясное, как и раньше. Вероника пытается вглядеться в небо и… просыпается.

В дверь её комнаты кто-то колотит со всей силы. Затем раздался голос Мика:

– Эй, Ронни, открой. Пора вставать. Ты проснулась?

Вероника выбралась из постели, подошла к двери и резко её распахнула. Жаль, не получится грозно нависнуть над Миком, они с братом почти одного роста, Мик даже чуть выше.

– Проснулась! – рявкнула она. – И что это за обращение, «Эй»? Вчера «эй», сегодня опять. Тебя манерам не учили? Так обращаться не красиво.

– Ты чего такая злюка? Вот больше не буду тебя будить, опаздывай на завтрак, пожалуйста, – обиделся братишка.

– Прости, – смутилась девушка, – я не хотела говорить так резко. Я просто не выспалась, а ты же знаешь, если я не выспалась, то я рычу как дикий медведь. Я сейчас спущусь. Пять минут.

Завтрак проходил в хмурой обстановке. Домочадцы не разговаривали между собой, а как только Вероника вошла в столовую, и Синтия, и тётя Грета бросили на неё испепеляющие взгляды. Ох, если бы взглядом можно было убить, в комнате сейчас бы находился её хладный девичий труп. Или, что вероятнее, кучка пепла. Вероника тихо хихикнула.

– Тебе смешно, да? – крикнула на неё кузина Синтия. – Испортила мой праздник и довольна?

Вероника от неожиданности замерла возле своего стула. Вот тебе и доброе утро. Видно, Синтию, да и всю семейку, её танец задел не на шутку.

– Скажи ей, мама! – продолжила она капризным голосом.

– Вероника, тебе совсем не стыдно? – начала как всегда истерично тётушка. – Это был очень важный день рождения, двадцать один год, совершеннолетие. Вступление во взрослую жизнь. Синтия и Гордон целый месяц готовили свой танец, а ты!

– Это была не моя идея, – начала по привычке оправдываться Вероника, – мистер Хейл спросил, умею ли я танцевать танго и затем пригласил меня, вот и всё. В чём моя вина?

– А почему это он ТЕБЯ пригласил? – капризным тоном спросила Синтия.

– Да откуда я знаю. Наверное, потому, что больше ни с кем не был знаком. Он ведь половину вечера проторчал в кабинете дяди Генри.

– Если спонтанный танец моей дочери оказался лучше, чем танец Синтии, проблема явно не в ней. Вряд ли она тайно тренировалась месяц с этим молодым человеком, чтобы испортить вечер кузине, – заметила мама.

– Лучше танцевать надо было, – ехидно заметил Мик.

– Что? Да ты вообще помалкивай, малявка, – заорала Синтия, а тётя продолжила:

– Хелен, ты вечно защищаешь своих детей, что бы они ни вытворяли.

– Удивительно, правда? – усмехнулась мама.

– Лучше бы ты занялась их воспитанием, – властно сказала бабушка.

А тётя тем временем докопались до дяди Генри:

– Этот молодой человек всегда выкидывает на приёмах такие фортели?

– Нет, наоборот, он обычно настоящий сухарь, в голове только работа, в общем, карьерист, который с удовольствием пойдёт по головам. Он думает, что самый умный и не забывает показывать при случае своё превосходство окружающим, а за его вежливостью прячется волчий оскал, он просто…

– Хватит его оскорблять! – рявкнула Вероника и, швырнув салфетку, выскочила из-за стола.

Завтрак не задался, поэтому мисс Харисон решила проветриться и, выйдя на улицу, сразу же позвонила Ханне и Хетти и пригласила их в кафе. Пока шла до места встречи с подругами, слегка остыла, и задала себе вопрос: «Почему я так взорвалась из-за слов дяди Генри? Почему это так меня задело?» Дядя уж всяко лучше знал Гарольда Хейла и, возможно, говорил о нём правду. Да Веронике и самой очевидно, что тот не ангел. Но…

В общем, девушка и сама не могла объяснить себе своё поведение и решила это пока с подругами не обсуждать.