Текст книги "У Джульетты нет проблем"

Глава 3

Ура-ура! Созвонились с Катюхиным! Возможно, получится встретиться на днях. У нее в нашем районе появились какие-то дела. После них можно будет где-нибудь посидеть, правда с деньгами негусто. Но хотя бы в парке на скамейке – они бесплатные. ☺ Поболтаем! Главное, чтобы дождь не зарядил и Настя не навязалась. Не люблю смешивать подруг, это слишком разные ингредиенты.

(Из дневника Юлии Радостиной)

Юля на цыпочках подошла к кухонной двери. Сегодня папа уехал с дядей Петей на рыбалку, а мама устроила девичник, пригласила давнишних подруг. Пару часов назад они угнездились за столом, предварительно сытно накормив Юльку, всучив ей бутылку воды, печенье, несколько кусочков пиццы и выдворив без права на возвращение, как маленькую.

Не больно-то и хотелось! Разные поколения – разные интересы. Но можно было провернуть это все тактичнее, без хихиканья, ужимок и поторапливания. Взрослые люди, а вели себя, словно малолетки в предвкушении дискотеки.

Пока гостьи распевали песни, отчего Юлька то морщилась, то усмехалась, то пряталась в наушниках, было не интересно, о чем они там треплются. Но возникшее в определенный момент затишье и шушуканье сразу привлекло внимание. О чем могли секретничать взрослые тетки, когда их не слышали мужья и дети?

Но повода ворваться в кухню не нашлось. Пришлось сидеть под дверью, стараясь уловить фразы и смыслы и надеясь, что никому не приспичит неожиданно выйти, в туалет, например.

– Я его спрашиваю: «Как, мол, у вас дела-то?» А он мне только крест показывает. Представляешь, да, каков?! – Это тетя Оля.

– Крест, значит? – тихо переспросила мама, и Юлька каким-то чутьем поняла, что речь идет о папе.

– Сколько вы живете? – поинтересовалась тетя Ирина, как будто не она была свидетельницей на родительской свадьбе.

– Шестнадцать.

– Вроде не кризисный период.

– Да, в быт все ушло. Ни романтики, ни чувств особых, – шептала мама ровным тоном. – Хочется вспомнить что-то хорошее, особенное, а вспоминается совершенно другое. Друг друга напрягаем только.

Юле стало обидно. Не за папу. А за всю эту ситуацию. Оказывается, маме даже нечего вспомнить хорошего. А как же она, Юлька?

– Второго вам родить надо было! – Опять тетя Оля.

– Первую-то еще надо на ноги поставить! – Тетя Ирина. – Ты с собой не ровняй! У тебя сколько твой Петюня получает, и сколько Димка?

Понятно, кто маму накручивает! Тетя Ирина – бухгалтер при больнице, в которой работают родители. Вот и считает чужие деньги по привычке. Хотя имеет ли право рассуждать о семейной жизни женщина без семьи и детей? Юлька поднялась с пола и, мысленно послав мамину подружку дальней дорогой, ушла к себе.

Стало интересно. Вот вырастут они – Юлька, Катя, Настя, – и что, так же будут собираться на чьей-нибудь кухне и жаловаться на семейную жизнь? На мужей, которые перестали уделять им внимание, на детей, которым вечно что-то надо? Пока вечно ноющей и недовольной можно представить только Настю. Сама Юлька, по словам бабули, характер имеет взрывной, но отходчивый. Катюха – вообще оптимистка по жизни. Спортсменка же. Им по-другому нельзя.

Вышла в Сеть. Нашла Катю, написала ей сообщение в надежде, что подруга ответит сразу. Не ответила.

Настя была в онлайне, но переписываться с ней – одно мучение. Полчаса ждешь, пока она наберет сообщение, а потом читаешь пару-тройку слов с ошибками. Легче позвонить. Только не хочется.

Наверное, это все-таки от характера зависит – готовность рассказать о своих проблемах. Вот мама способна поделиться. А Юля – нет. Вообще было бы здорово, если бы все всегда было хорошо! Только, как любит говорить бабуля, «бы» мешает.

Юлька полистала новости, периодически проставляя лайки. А потом зашла в свои фотографии. Выбрав наиболее удачную из последних загруженных, отфотошопила немного, поиграла с фильтрами и поменяла аватарку.

Можно и имя на страничке поменять до кучи. Например, на Джульетту. А чего – итальянский аналог ее собственного! Но сиюминутный порыв быстро прошел. Родители сразу заметят – они же числятся в друзьях. Начнут докапываться, что нашло на единственную доченьку, какая муха укусила. С папы станется, может и аккаунт взломать. У Юльки, конечно, ничего лишнего нет ни в переписке, ни в перепостах. Но все равно неприятно.

Поэтому просто написала в статусе: «У Джульетты нет проблем». Не то чтобы пыль в глаза пустить, но показать, что все здорово.

Потом, не дожидаясь лайков, выключила ноут. Открыла новую книжку, но под аккомпанемент нестройного женского мини-хора не читалось. Прогуляться, что ли? Хотя бы на пару минут выскочить из квартиры, наполненной маминым недовольством, подпитанным сочувствием ее подруг.

Юлька натянула джинсы, яркий свитшот, рывками расчесала волосы и вышла в коридор.

– Ма-ам, – крикнула, чтобы точно услышали. – Я до Макса, у него остался мой учебник.

Мама выглянула красная, немного растрепанная и, как показалось, слегка заплаканная.

– Чего еще? Ты на время смотрела?

– Девятый час. Подумаешь.

– Я тебе подумаю!

– В соседний подъезд, – спокойно парировала Юлька.

– А почему он забрал твой учебник и не вернул? – кипятилась мама. – Что, отдаем руками, а возвращаем ногами?

Хорошо еще, не сообразила, что завтра вообще-то воскресенье.

– Макс не забирал, я сама ему дала. Короче, сейчас вернусь.

Выбрав момент, Юлька выскользнула за порог, стараясь не слушать несущиеся вслед крики.

Сразу нахлынуло столько воздуха, что даже голова закружилась. Стены расширились, и показалось, что сейчас подпрыгнешь и взлетишь. Юлька на этом порыве поскакала по лестнице, не дожидаясь лифта.

И только в подъезде Максима сообразила, что не догадалась позвонить ему заранее. А вдруг он где-нибудь и с кем-нибудь? Нельзя же исключать, что у него есть девочка. Возможно, они сейчас гуляют? Вполне возможно! Субботний вечер – самое то.

Замерла перед дверью друга. Изучила внимательно, словно в поисках какой-то подсказки: аккуратная, железная. Прислушалась: в квартире писк-визг, видимо, буйствуют близняшки, сестренки Макса. Даже стало немного завидно. У них дома никогда такого не бывает. Если и стоит шум, то дальше порога никто не услышит, родители ругаются в пределах допустимых децибел. А она сама давно выросла, по коридорам не носится.

Потом, представив, что такой гвалт стоит каждый день, невольно ужаснулась – так и оглохнуть недолго. То-то Макс постоянно улыбается в школе, отдыхает, видимо. Или давно с ума сошел.

Позвонила. Если друга не будет дома, просто попросит Вику-Нику вынести учебник и уйдет.

Дверь открыла высокая стройная девушка лет восемнадцати в банном халате и с тюрбаном из полотенца на голове. Она вопросительно уставилась на гостью глубокими карими глазами.

– А Макс дома? – от неожиданности пискнула Юля.

Как-то она забыла, что в семье Ольховых детей четверо, есть еще и старшая сестра. В первый момент мелькнула мысль, что это пассия Макса.

– Полчаса назад был. Теперь не знаю, – мотнула головой девушка. Тюрбан размотался, из-под него высыпалась лавина мокрых темных кудряшек. – Черт! Ты проходи. Комната брата – по коридору и налево.

И ушла, попутно подцепив одну из пронесшихся с визгом девчонок, а вторую просто одернув. Та так и застыла у стены, сразу помрачневшая, растрепанная, похожая на Максима. Разумеется, если бы тот был девочкой лет шести.

Юля торопливо скинула туфли и прошлепала в указанном девушкой направлении под пытливым взглядом то ли Вики, то ли Ники. Постучалась в закрытую дверь, из-за которой не доносилось ни звука.

– Стучись сильнее, – посоветовала девочка. – Он надевает уши и врубает «Раммштайн» или «Нирвану». И делает уроки.

– Да? Спасибо! – Юлька, поразившись эрудированности младенца, забарабанила в дверь до боли в костяшках.

Советчица между тем скрылась в другой комнате, куда только что увели пойманную первую близняшку.

Максим открыл дверь. Конечно, он ожидал увидеть кого-то из членов семьи, но никак не Юльку, поэтому застыл на пороге ошарашенный, с вытаращенными глазами. Потом заулыбался и втащил к себе.

– Привет! – Словно и не встречались в школе. – Ты чего так поздно?

Еще один морализатор. Но вспыхнувшее недовольство девочка оставила при себе. Медленно прошлась по комнате, высматривая знакомые лица на постерах, разглядывая диски и книги, – всего этого добра было реально много. А вот мебели не очень. И вся древняя. Не из «Икеа».

– У тебя мой учебник.

– Точно! – Максим стукнул себя по лбу, порылся в сумке и вытащил требуемое. – Вот. Написала бы, я бы сам занес.

Юлька махнула рукой:

– У нас девичник дома. Пришли мамины подружки, громко поют и обсуждают ее неудавшуюся семейную жизнь. Я нашла повод и сбежала.

– А-а-а, – протянул одноклассник и, вспомнив о гостеприимстве, предложил присесть.

– У твоих такое бывает? – Девушка плюхнулась на скрипучий диванчик.

– Не замечал, – пожал плечами Макс, усаживаясь рядом. – Они же все время вместе, когда не работают. Обсуждать некогда. Сегодня вот ушли в кино. Им Машка билеты подарила на годовщину свадьбы.

– Твоя старшая сестра?

– Ну да.

Значит, девушку в тюрбане зовут Маша, мимоходом отметила Юлька. И подумала, что, наверное, здорово, когда есть старшая сестра, которая может запросто купить родителям билеты.

– А я удивилась, когда ее увидела. Решила, что это твоя девушка, – призналась Юля немного смущенно.

– Да ну!

Похоже, Максим был виртуозом по части общения междометиями. Но Юлька твердо решила выяснить про друга как можно больше и отступать от намеченного плана не собиралась.

– А у тебя есть девушка, Ольхов? Ну, которая нравится?

Он сначала помотал головой из стороны в сторону, а потом кивнул. Вот и пойми, «да» это или «нет»? Или по ответу на каждый вопрос?

И тут у Юльки случился приступ любопытства. Она прямо чувствовала, как к щекам прилила краска, а глаза заблестели. Наверное, будь она кошкой, сейчас изо всех сих била бы хвостом. Или у кошек это означает раздражение?

– А я ее знаю?

– Кого? – вытаращил глаза Максим.

– Эту девочку?

– Ты, это, Радостина… Спятила, да? – Он вскочил и отошел к окну. – Придумала себе что-то! И сама поверила!

Юля так и не поняла: скрытничает или психует. Но тему от греха подальше решила сменить:

– А куда ты будешь поступать? После девятого уйдешь или в десятый заявление напишешь? – Вопросы сыпались, как из рога изобилия.

И основной ее целью теперь стало не получить ответ, а немного загасить этот полыхающий взгляд друга.

Ссориться с ним было совершенно невозможно.

* * *

«Максим

Я тибялюблулюплю Ты лутшый

Вика.

И мне лутшый

Ника.

(Записка на холодильнике)

Максим меньше всего ожидал увидеть у себя дома Юльку Она не заходила к нему ни разу, хотя, где живет, знала.

Открыл дверь, думая, что Вика-Ника балуются или Машке что-то надо, – а тут Радостина. Неожиданно. Из головы сразу вылетело абсолютно все: и слова, и мысли. Хорошо, что ненадолго, потом все-таки вернулись. Потому что Юлька принялась задавать какие-то странные вопросы.

Самое главное – непонятно для чего! Спросила, есть ли у него девочка, собирается ли он идти в десятый, кем хочет быть и еще много всякого. Словно решила попробовать себя в роли журналиста и провести глупое бессвязное интервью. С человеком надо говорить о том, что ему нравится, это Максим давно понял. Нащупаешь одну тему или две – и можно хоть два часа беседовать без утомительных пауз.

Хотя, может, Юлька и пыталась это сделать? Нащупать, в смысле? Но она так неловко это делала, что ничего, кроме ступора, не вызывала. Вывод: искусственность вредна.

Юлька пробыла недолго. Гораздо меньше, чем хотелось Максиму. Он думал, что прошло всего минут пять, а оказалось, полчаса. Девушка выглянула в окно и, увидев, что совсем темно, засобиралась домой. Не задержало даже его предложение составить ей компанию, на которое, кстати, она никак не отреагировала. Но Максим все равно накинул куртку и крикнул сестрам, что проводит гостью и скоро вернется.

У подъезда под гитару Титова горланили песню Силантьев, по прозвищу Сила, и Безухин. Понтовались перед девчонками, которые жеманно хихикали рядом. Им всем уж точно не приходило в голову интервьюировать друг друга. Постоят, пока не станет совсем темно и сотовые не начнут петь на все лады, заглушая кошачьи вопли пацанов, и разойдутся. В понедельник в школе будут либо демонстративно избегать друг друга, либо едва не вешаться на шею. До первого замечания завуча, конечно.

С этой компанией Максим не дружил. Шальные они. И интересы такие же: покурить, подебоширить, докопаться до кого-нибудь. Вот и сейчас в спину полетело:

– Че, Ольхов, зазнался? Здороваться не надо?

Подошел, пожал руки, краем глаза следя за Юлькой, которая уже почти дошагала до своего подъезда. Парни были в благодушном настроении, задерживать не стали. Тем более девчонки рядом. В несколько прыжков догнав Радостину, Максим распахнул перед ней дверь.

– Ты иди, я сама поднимусь. – Юлька кинула тревожный взгляд назад.

Было приятно чувствовать ее беспокойство. Это окрыляло и толкало на безрассудства.

Даже захотелось, чтобы именно сейчас из-за какого-нибудь темного угла вышла парочка типов, гораздо опаснее тех, кто продолжали орать на скамейке. Они бы попросили у Максима прикурить, нахально поглядывая на Юльку. А он бы обязательно на адреналине раскидал их в разные стороны. Как в игре. И получил бы бонусные очки в виде восхищения Радостиной.

Или не раскидал. Получил бы в нос за свои детские фантазии. Game Over, как говорится. Человеку шестнадцатый год, а мечтает, как шестилетка, не задумываясь о реалиях и последствиях. Голос рассудка заставил его покраснеть. Хорошо, что было темно и Юлька ничего не заметила.

Максим проворчал, что проводит, как положено, до квартиры, иначе ему будет стыдно, потому что друзья так не поступают. Радостина пожала плечами и уверенно зашагала по лестнице, поскольку на лифте красовалось объявление «Ремонт». На половине этажей свет не горел – перегорели лампочки. Пару раз от нечаянного шага разбегались с мявом сонные коты. Но реальной опасности не оказалось.

– Позвони мне, когда дойдешь до дома, – наставительно велела Юлька напоследок. – Или эсэмэс пошли.

– Слушаюсь, – с улыбкой отсалютовал Максим.

– Я серьезно, – нахмурилась девушка.

– И я серьезно.

Она мотнула головой так, что взметнулся хвост, вызывая невольные ассоциации с норовистой лошадью, и открыла дверь ключом, выпустив на свободу «Напилася я пьяна» и луч света. Гримаска недовольства скользнула по Юлиному лицу.

И подъездная темнота вновь поглотила Максима.

Глава 4

Все-таки недаром учителя твердят, что девочки и мальчики – это разные планеты. Поэтому, если у них расходятся орбиты, бесполезно ждать сближения. А уж выпытать что-то – вообще задание для суперагента. Приходится подбирать слова, задавать наводящие вопросы. И все равно – результат нулевой.

(Из дневника Юлии Радостиной)

Катя уже ждала на скамейке и с аппетитом лопала мороженое. Подруга в своем репертуаре: люди идут, ежась от осеннего ветра, а ей хоть бы хны. Интересно, она, когда повзрослеет, такой же бесшабашной останется? Хотя какая бесшабашность – спортсменка ведь. Вечно режим и дисциплина. Но надо знать Катюху!

– Привет! – Юля припустила к ней со всех ног, принялась тискать и целовать. Плевать, что в парке все на них пялятся. – Я так рада тебя видеть!

– А я-то как рада! – Подруга даже выронила сливочный рожок на асфальт. Но зато освободившиеся руки заграбастали Юльку в медвежью охапку.

Катя выросла. И офигурилась. Гораздо больше, чем Юля. И это всего-то за два месяца, пока не виделись вживую. Стала глаза ярче подкрашивать. Немного осветлила волосы. Интересно, разрешение у мамы спрашивала? Или просто перед фактом поставила?

– Давай рассказывай, – немного отпрянув друг от друга, сказали обе одновременно, а потом расхохотались.

Это у них и раньше часто было: говорить хором. Многие удивлялись. Наверное, со временем пройдет, но пока – нет.

– У меня все по-старому, – махнула рукой Юлька. – Дом-учеба, учеба-дом. Родители заняты работой и отношениями друг с другом. У них сейчас этот, кризис отношений.

– Да? – вытаращила глаза Катя. – Блин, а ты откуда знаешь?

– Так, – набивая себе цену, развела руками Юля. – Читала. Что ж я, тупее паровоза…

– Я, значит, тупее. Читаю только учебники, и то не по своей воле, – взгрустнулось подруге. Правда ненадолго. – А у меня теперь есть мальчик!

– Здорово! Давно?

– Ага, давно! – Катя закивала головой, как китайский болванчик, – видела как-то у прабабушки такую игрушку на полке. – Две недели уже.

– Ого! – удивилась Юлька. – А не писала ничего!

– Хотела лично сказать, – пожала плечами подруга.

– И кто? Я его знаю?

– Марка Гальченко помнишь?

Осталось только молча отвалить челюсть. Разумеется, Юлька помнила Гальченко. Как-никак учились вместе до седьмого класса. Неповоротливый, толстый, нахальный и тупой. Однажды он забрал у Юли телефон и бросил в мусорное ведро в мальчишеском туалете. Слез было – море. В том числе и у Гальченко, но только на следующий день, когда его вызвали к директору. Просто не верилось, что у Кати настолько плохой вкус.

Но подруга не заметила реакции и уже тыкала Юле в нос телефон, показывала фотки, попутно объясняя, где это, как будто та жила в другом городе и только сейчас приехала. Вот они с Марком на аллее Сердец, вот у поющих фонтанов, вот делают селфи на колесе обозрения – короче, типичный маршрут, он не удивил. Зато Гальченко не то что удивил – поразил! Высокий, довольно симпатичный, не худой, но и не толстый. И на каждой фотке обнимает Катюху то за талию, то за плечо, а не просто виснет, как любят делать мальчишки. И не скажешь, что несколько лет назад был малолетним хулиганом.

– Мы, оказывается, ходим в один спортклуб, только он занимается единоборствами. Я и не знала, пока мы с ним случайно там не столкнулись, – откровенничала подружка. – Провожает меня теперь. А позавчера мы даже поцеловались!

Да, куда Юлькины умные фразы против всего этого!

– И как?

– Нормально.

Но за этим словом стояло огромное различие между двумя девочками. Не стена, нет. Просто Катя словно ушла вперед, а Юля все топталась на одном месте. Стало страшно, что на этом дружбе конец. Зачем подруге такие мелочи, как равнодушие родителей и скучная учеба. У нее мальчик и настоящая взрослая жизнь!

– А я тоже, – внезапно вырвалось после этих размышлений, – познакомилась…

– И? – Катины глаза загорелись, она жаждала продолжения и подробностей.

– В интернете, правда, только.

– И какой он? Фотку видела? Как зовут? – посыпались вопросы.

Юлька и сама не знала какой. Тем более как зовут. Придумала, что на страничке стоит ник, а реального имени не спрашивала. Но врала вдохновенно, как будто что-то нашло. И про переписку часами, и про полное понимание, единодушие даже можно сказать. И про то, что планируют встретиться.

На этом споткнулась. Потому что Катя по доброте душевной предложила погулять вчетвером.

– Ну, мы же еще не договорились конкретно, когда встретимся, – замялась Юлька. – Тем более мы пока только неделю переписываемся.

Неделя – это все-таки не две, это поменьше. И подруга понимающе закивала головой. Стало невыносимо стыдно. Кровь прилила к щекам, в голове зашумело. Наверное, если сейчас измерить Юльке давление, оно окажется, как у старушки-соседки, которой мама делает уколы.

Катя ничего не заметила. Продолжала болтать, смеяться, сбегала и купила в киоске еще мороженого. Потом пообщалась с кем-то по телефону. Тут же минут через пять запрыгала около скамейки, размахивая руками и привлекая внимание. Пообнималась с высоким мальчиком…

Мальчиком? Только на этом моменте Юлька нашла в себе силы очнуться. Марк? Гальченко? Смутным воспоминанием, как из сна, всплыли слова Катюхи, что Марк заедет за ней. Вот и случилось.

– Привет, Юль! – пробасил бывший одноклассник. – Как ты?

– Нормально, – кивнула она, немного смущаясь.

– Здорово! – заулыбался Марк. – Ты, значит, теперь в этом районе живешь?

– Ага.

– Прикольно. Крутой. Есть куда сходить.

– Наверное.

Юльке показалось, что из их троицы никто не может совладать со своими конечностями: ноги топтались, руки взлетали и опадали – то ли волнение, то ли безумие. В каком-то мамином медицинском справочнике описывалась такая болезнь – «пляска святого Вита», когда люди совершают беспорядочные движения. Наверное, они все резко заразились воздушно-капельным путем.

– Как дела вообще? – как мог, проявлял галантность Гальченко, но уже начиная повторяться.

Катюха нахмурилась. Вцепилась в руку Марка, даже пальцы побелели на кончиках. Смотрит немного с вызовом: мол, столько вопросов.

– Хорошо, – кивнула Юля. – Ребята, вы гуляйте. Парк тут. Качели еще работают, там вон колесо обозрения. Ну вы видите. Я побегу.

Не дай бог, подруга решит, что она хочет переманить ее парня.

Катя тут же заулыбалась. Начала уговаривать, мол, так давно не виделись, можно и задержаться еще на полчасика. Но Юлька была непреклонна:

– Дела еще есть. – И, махнув рукой, ушла быстрым шагом.

Побродила по району. Зашла зачем-то в супермаркет, хотя денег хватило бы только максимум на шоколадный батончик. Под тяжелыми взглядами менеджеров изучила ассортимент на полках. Но душа просила не сладкого, а непонятно чего. В итоге взгляд остановился на маленьком плюшевом медвежонке-брелоке. Сереньком, помятом каком-то и с нарочито крупными стежками и заплатками, будто несколько добрых десятков лет он служил чьей-то любимой игрушкой, а теперь его решили продать. Мило. И грустно.

Чтобы не передумать, схватила мишку, буквально стиснула в пальцах и протянула на кассе свою мятую сотку.

– Скидочная карточка есть? – устало поинтересовалась кассирша.

– Нет.

– Тогда надо еще пять рублей.

Юлька растерялась. В ее мечтах медвежонок уже сидел на столе перед компом, смотрел глазами-бусинами и немного стыдливо прикрывал лапой псевдозаплатку. А теперь его придется возвращать на полку.

Принялась рыться во всех карманах, не особо, конечно, надеясь на чудо. Нащупала мятый билет, фантик, палочку от чупа-чупса и дыру, уводящую глубоко за подкладку куртки. Глупо получилось. Надо было посмотреть на цену, прежде чем тащить.

Но девушка-кассирша, видимо, что-то увидела за Юлькиным порывом купить игрушку или просто захотела сделать доброе дело.

– Ладно, не ищите. – И провела своей картой по терминалу.

Получилось девяносто девять рублей семьдесят пять копеек. Юлька не стала дожидаться мелочи на сдачу, а просто, от души поблагодарив, выскочила на улицу, пряча мишку в карман.

* * *

На сковороду налить масло на палец высотой. Прогреть на большом огне. Убавить. Запустить чебуреки. Переворачивать. Следить, чтобы не сгорели. Пальцы не жарить – не вкусно.

(Инструкция от папы на холодильнике)

Максим сидел за столом и смотрел на мамины руки. Как они ловко раскатывают кругляш теста в ровный блинчик, кидают на самую серединку розовый, от души проперченный фарш, а потом делают чебурек с кудрявым гребешком. Все споро и ловко – залюбуешься.

У Маши получается не так красиво, но тоже быстро. А Вика-Ника вообще только со вторым возятся, вытянули его, как и первый, порвали и сами чуть не подрались.

Максиму же досталась почетная миссия – жарить. Это дело, может, не такое хлопотное, как возня с тестом и фаршем. Но тоже тонкое. Тут главное – не передержать. Или наоборот. И масло до нужной температуры прогреть перед первым запуском.

Обычно жарит папа. Только сегодня он работает, поэтому в качестве ответственного ВРИО выступает сын. Не премьера, но тоже волнующе.

Когда набралось достаточно чебуреков для жарки, Максим поставил сковороду, налил масло. Через минутку проверил, как нагрелось. Осторожно запустил по паре маминых, Машиных и Викиных-Никиных уродцев. Отлично.

Оглянувшись на женщин, ощутил гордость. Четыре темноволосые головы, склонившиеся над столом. Единство. Семья. Воркуют, хихикают. Мама как-то исхитрилась подправить свежеслепленные чебуреки близняшек. Маша рассказывает про работу.

А он, хоть и в стороне, но тоже с ними.

– Максим! Заснул! – вскрикнула мама.

Первая партия чебуреков получилась довольно загорелой. Вот она, лирика, – до добра не доводит. Только задумаешься о чем-то эдаком, и дело идет наперекосяк. Наверное, поэтому папа, когда что-то жарит, втыкает в уши наушники и от плиты не отворачивается. Зато потом вкусно!

Максим сосредоточился исключительно на процессе – и дело пошло как по маслу. Приподнимет вилкой краешек – готово, – перевернет на другую сторону. Нет – оставит еще жариться.

Скоро кастрюля наполнилась красивыми полукружьями. Приятно оказаться причастным к процессу. И не только поедания.

Самые большие чебуреки мама отложила папе. Остальные выставила. Вика-Ника сразу, разумеется, заспорили, решая, какой чебурек сделали они. Выбрали самый ровный и красивый. А все остальные деликатно промолчали и остались при своем мнении. Малышне лучше не перечить, особенно перед едой. Чревато нервами и несварением.

Максим быстро поел и ушел к себе в комнату. Включил комп. Проверил, кто в онлайне. Для воскресного вечера оказалось неожиданно мало одноклассников и знакомых. Похоже, ловят последние теплые деньки. И Юльки в Сети нет. Но Максим с ней и не переписывается просто так. Лайкнул ее аватарку, прикольная, хоть и не совсем она. Выглядит старше и как-то злее. А в статусе написала: «У Джульетты нет проблем». Себя, что ли, имеет в виду?

Еще висела новая фотка – мишка под старину. Вернее, даже не так – нарочно сделан, как будто старый и затасканный. Близняшкины игрушки становились такими примерно через месяц после прихода в дом. Под фоткой: «Мой новый друг». Радостина в детство впадает?

Однако последняя мысль быстро затерлась среди других: наверное, все девчонки любят мягкие игрушки, а в копилке вполне достаточно денег и не обязательно ждать праздника, чтобы сделать приятный сюрприз. Только подарить не такого, которого жалко, а нормального. Веселого, без заплаток. Или вот еще тренд – кролики, которых вешают и на ключи, и на сумки, и на ремни. Пушистые комочки, мечта Вики и Ники.

Максим порылся в интернете, залез на официальный сайт. Не впечатлился. Из-за этой ерунды убили живого кролика? Издевательство какое-то.