Текст книги "Адвокат ангела, или Дважды не воскресают"

– Знаете, куда идти?

– Нет.

– Второй этаж, комната двадцать три. Как подниметесь – сразу направо.

– Спасибо.

В приемной сидела секретарша, худая блондинка с длинными волосами, обрамлявшими ее кукольное личико с острыми чертами. При моем появлении она вскинула глаза и спросила высоким голосом:

– Вы к кому?

– Я сегодня договаривалась по телефону с Феликсом Федоровичем.

Она едва заметно нахмурилась.

– Ваша фамилия? – и уткнулась в органайзер, лежавший перед ней.

– Моих данных там нет, – нарочито громко сказала я. – Я говорила с Феликсом Федоровичем по телефону. Он, наверное, не успел дать вам указание включить меня в список клиентов?

В ответ на мою развернутую речь она поджала губы:

– Я сейчас уточню у него. Как ваша фамилия?

– Рагозина.

– Одну минуту.

Она встала из-за стола и прошествовала мимо меня так, словно я была неодушевленным предметом, случайно затесавшимся в их контору.

Вернулась она быстро – через пару минут.

– Придется вам немного подождать, Феликс Федорович пока занят.

– Хорошо. – И я опустилась на коричневый кожаный диван.

Не прошло и пяти минут (а я все время сидела и поглядывала на часы), как в приемную вошла девушка со светлыми спутанными волосами и заплаканными глазами:

– Феликс Федорович у себя? – обратилась она к секретарю.

– Вы же два дня назад приходили…. Вам назначили новую встречу?

На лице девушки отразилось колебание:

– Нет… Но я хотела спросить: есть ли новости?

– Вряд ли Феликс Федорович сможет вас принять. – сухо сказала секретарь, не отрываясь от экрана компьютера.

– Но я посижу. Спрошу у него, – робко сказала она, присаживаясь на диван.

– Если у вас нет договоренности – ждать бессмысленно.

Но девушка осталась сидеть на месте.

– У меня ребенка украли, – дрожащим голосом сказала она. – Я не могу так просто сидеть и ждать! Уже которую ночь не сплю!

– Если вы хотите просто поговорить, прошу вас покинуть приемную, вы отвлекаете меня от работы, – неприязненно сказала секретарь.

– Ты куришь? – вдруг обратилась ко мне девушка. Я поняла, что ей отчаянно нужно выговориться. Когда человек дошел до ручки, ему необходимо, чтобы его выслушали и поняли. Я и сама проходила через это.

– Курю, – ответила я.

– Давай выйдем.

Мы нашли дамский туалет и встали у окна.

– Тебя как зовут? – спросила девушка, пристраиваясь на подоконнике.

– Наталья.

– Меня – Любка. – Она достала из сумки сигареты и протянула одну мне. – Лариска – стерва! Секретарша эта… Все время меня отшивает! Феликс – мужик хороший, но пока что он ничего сделать не может. Но за то, что он согласился мне помочь, – спасибочки отдельное. Он же практически за бесплатно работает! А сейчас все адвокаты разводят клиентов на бабки, я уже имела дело с таким. Деньги взял, обещал помочь и ни хрена не сделал, только кормил меня «завтраками»: приходите завтра, приходите через неделю… А я… ни спать, ни есть не могу! С тех пор, как моего Никитку украли. – Она наконец чиркнула зажигалкой и закурила, выпустив в воздух колечко дыма. – Ахмед его увез, муж мой, дагестанец. Я на рынке торговала, а он там же ошивался, палатку свою имел. Глаз на меня положил и начал обхаживать: подарки, клятвы, любовь до гроба, и все такое. Ну, я, дура, и растаяла! Как только мы расписались и он стал жить у меня – его словно подменили. Злой стал, без конца срывался на мне: отстань, не лезь, пошла вон! Да еще вся родня его повадилась к нам ездить, квартира в караван-сарай превратилась. А мне от матери хорошая квартира досталась – трехкомнатая, недалеко от Белорусского вокзала. Просто денег у нас не было: она инвалид второй группы, отца нет, вот я и пошла торговать, но думала – это ненадолго. Накоплю денег и в институт поступлю, хотела бухгалтером стать. Они хорошо сейчас зарабатывают, и работу найти легко. – Любка достала из сумки маленький пакетик из-под сока и разорвала его: – Стряхивай пепел сюда… Короче, в доме без конца люди разные толкутся, я с животом хожу, Ахмед черте где целыми днями пропадает… Потом приходит и говорит: меня поставили на счетчик, одному конкретному человеку я должен большие бабки. Если не выплачу – вырежут всех. Я за сердце схватилась! Что делать?! Решили мы квартиру продать, вместо трехкомнатной купить однокомнатную, а разницу отдать за долги. Только потом я узнала, что эта сволочь меня надула! И все эту афер у Ахмед придумал, чтобы у меня деньги отобрать. Ну, продали хату, родился Никитка… Я уткнулась в пеленки-распашонки. Молока нет, от напряжения оно у меня пропало, приходится кормить искусственным. Но мальчишка такой шустрый пошел, живенький, в нашу породу: светленький, глаза голубые. Как у меня и у моей матери-покойницы.

Любка погасила окурок и закурила новую сигарету.

– Так мы и жили – как собака с кошкой, но я все терпела ради ребенка. А когда Никитке исполнилось пять лет, Ахмет его украл! Взял его с собой на каникулы, к своим родным, в Дагестан, и исчез. Больше ни его, ни Никитку я не видела. С концами исчезли! – Любка заплакала, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Куда я только не обращалась! Все только руками разводили: ничем помочь не можем. А чего, мол, вы хотели: это у них обычай такой – дети должны жить с отцом. Вы что, не знали мусульманских традиций? На что вы рассчитывали? А что я могла сказать? Ясное дело: дурой была! Но кто же думал, что все так обернется? Я же любила Ахмеда, когда выходила за него, надеялась, что у нас все как у людей будет…

Любка плакала все горше.

– У меня похожая история, – вздохнула я. – Только ребенка моего забрал себе не кавказец, а цивилизованный европеец. Швед! Я с ним развелась, а он оставил ребенка себе. Как игрушку. Законы у них такие гребаные. А русские для них – люди второго сорта.

– Ты уже была у Феликса?

– Сегодня в первый раз пришла.

– Если возможность есть, он поможет. Слушай, мы здесь сидим, а к нему сейчас новый клиент подвалит, или он сам куда-нибудь по делам уедет. Двигаем обратно в приемную. – Любка спрыгнула с подоконника и пошла впереди меня.

В приемной сидела одна секретарша.

– Я спрошу у него и сразу выйду из кабинета, – cказала Любка, обращаясь ко мне.

– Куда вы! Нельзя! – завопила секретарша адвоката. Но было уже поздно, Любка открыла дверь кабинета.

Она быстро вышла оттуда, посмотрела на меня и мотнула головой:

– Новостей никаких нет…

Я растерянно смотрела на нее; хотелось сказать ей что-то утешительное, но мне ничего в голову не приходило.

– Все утрясется, – выдавила я.

Секретарь подняла трубку телефона.

– Феликс Федорович ждет вас, – сказала она мне, поджав губы.

– Я пошла! – кивнула я Любке.

– Удачи!

Я вошла в кабинет и увидела сидевшего за столом мужчину, разговаривавшего по телефону. Он кивнул мне и махнул рукой на стул рядом с его столом.

Мужчина этот был выхолен, ухожен, его короткая стрижка указывала на то, что он недавно был у парикмахера. Красивый темно-синий, явно дорогой костюм сидел на нем как влитой.

Полынников закончил разговаривать и посмотрел на меня. И яркая синева его глаз буквально пронзила меня насквозь. Я сглотнула:

– Я – Рагозина Наталья Александровна. Я вам сегодня звонила… – начала я.

– Я уже это понял. – Он уткнулся в блокнот. – Чем могу быть полезен? – Он взял в руки черную с золотом ручку, словно приготовился застенографировать мои слова.

Я вновь сглотнула:

– Я… мне трудно говорить об этом, и я не знаю, как начать.

Его брови сдвинулись:

– Чай? Кофе?

– Если можно – кофе.

Он позвонил Ларисе и откинулся на стуле. Его взгляд скользил по мне, не задерживаясь. Полынников молчал, я тоже, и это молчание тяготило меня. Я уже подумала, что зря сюда пришла: такой холеный адвокат не будет заниматься моим безнадежным, «утопленным» делом, тем более что заплатить слишком много я ему не смогу. Наверняка Юрка, давая мне телефон Полынникова, имел в виду, что тот поможет мне бесплатно. Но я такую возможность всерьез даже не рассматривала и готовилась в конце разговора задать вопрос о гонораре.

Явилась Лариса. Не глядя на меня, она поставила поднос на стол и спросила:

– Я могу идти?

– Да.

Я взяла с подноса маленькую чашку кофе, опустила в нее пол-ложки сахара и размешала его. Отпив два глотка, я подняла глаза на Полынникова. Он смотрел на меня в упор, и я невольно смутилась.

– Ну как? Теперь вы можете приступить к делу? – спросил он.

Рассказчик из меня получился никудышный. Я делала частые паузы, собираясь с мыслями, потом начинала не с того конца, а важные подробности, напротив, упускала, заменяя их ничего не значащими деталями. Но Полынников, в отличие от меня, ничего не упускал. Он перебивал меня, задавал в нужных местах вопросы, что-то быстро записывал в блокнот, потом откидывался на стуле и, слегка прищурившись, смотрел на меня. Словно прикидывал: всю ли правду я выкладываю ему или нет? А может, мне это только казалось, и, глядя на меня, он думал о чем-то своем, что никак не относилось к моему делу.

Я закончила и отпила еще кофе.

– Все?

– Все, – подтвердила я.

– Дело, конечно, крайне сложное, скрывать или приукрашивать действительность я не стану, – немного помолчав, сказал адвокат.

– Я понимаю, – пробормотала я. Я была готова услышать от него ответ: «Я ничем не могу вам помочь» или: «Рад бы что-то сделать, но – увы!»

– Да, я хотела бы еще спросить вас о гонораре…

– Когда я приму окончательное решение, тогда и поговорим. Я не могу давать ответ с ходу… Давайте сделаем так: я подумаю и перезвоню вам. Оставьте мне ваши телефоны, домашний и мобильный.

Я продиктовала ему свои телефоны. Он их записал и посмотрел на меня, как бы ожидая, что я ему cкажу еще…В глубине его ярко-синих глаз я прочитала легкую настороженность, любопытство и досаду, словно я отняла у него драгоценное время, которое он мог потратить на что-то другое, более важное и существенное. И еще мне показалось, что в его взгляде читалась жалость, смешанная со снисходительностью. Вот уж этого я стерпеть никак не могла! Я качнулась назад, словно меня ударили, и тряхнула головой. Во мне взыграла женская гордость. Я вдруг вспомнила, что я – Наташка Рагозина, по которой в свое время сохли многие парни, что я всегда пользовалась вниманием со стороны мужчин и вертела ими, как хотела. А сейчас на меня смотрят так, словно бросают голодной собачонке косточку! Меня воспринимают не как женщину, а как бедную клиентку, которая пришла о чем-то умолять!

Коварный план созрел в моей голове мгновенно. Я закусила губу и устремила на Полынникова пристальный взгляд. Какое-то время мы смотрели друг на друга, не отрываясь, но потом он не выдержал и отвел взгляд первым.

– Что-то еще? – и в его голосе прозвучало легкое раздражение.

– Вы знаете, из-за этой истории я оказалась полностью выбита из колеи и чувствую себя ужасно несчастной и одинокой. Говорят, что хорошие адвокаты всегда отличные психологи. – Я сделала паузу. Полынников никак не отреагировал на мои слова. – Я приглашаю вас сегодня в ресторан и прошу не отказывать мне в этой просьбе! Я уже так давно никуда не выходила! Сижу одна в четырех стенах, так и рехнуться недолго… После этого рассказа я ощущаю себя такой опустошенной, словно заново пережила весь этот кошмар, и мне нужно срочно как-то восстановиться. Этот вечер отвлечет меня. Прошу вас – выполните мою маленькую просьбу!

Полынников отвел взгляд в сторону, и я внутренне возликовала: не такой уж ты бесчувственный, каким хочешь казаться! Я все-таки собью с тебя эту спесь и снисходительность, можешь не сомневаться!

– Ну… – Он постучал карандашом по столу. – Хорошо, только ненадолго. У меня много дел, завтра очень сложный день… Будем считать, что у нас деловой ужин.

Я выдавила улыбку и встала со стула.

– И во сколько? – спросил он.

– Если вы не возражаете, в восемь вечера. У ресторана «Гранд-Каньон», на Сухаревской.

И, не дав ему времени на ответ или возражение, я поспешно вышла.

Дома я попыталась проанализировать свое поведение, но внятного объяснения я от самой себя не получила. То ли мне просто попала шлея под одно место, то ли я хотела заручиться поддержкой своего будущего адвоката, чтобы он помог мне выиграть дело – я, честно говоря, этого не знала. Но копаться в этом мне не хотелось. Что сделала – то сделала. Теперь моя задача – во всеоружии, в полной боевой готовности оказаться у ресторана «Гранд-Каньон» в двадцать ноль-ноль. И уж тут я подкачать не могу.

Я накрутила волосы на термобигуди, успела пообедать салатом из помидоров и огурцов и разогретыми полуфабрикатами, куриными котлетами в панировке; посмотреть глупейшую телепередачу о том, как сбросить десять килограммов за десять дней; подремать, не ответить на два Викиных звонка и пролистать женский журнал, который вот уже полгода лежал у меня раскрытым на одной и той же странице.

Ровно в семь я вышла из дома, предварительно изучив свое отражение в зеркале. Конечно, от былой Наташки Рагозиной осталась одна бледная тень… Я констатировала этот грустный факт с прискорбием, но ведь от увиденного никуда не денешься. Придется мне смириться и с этим. Но я постаралась привести себя в порядок, насколько это было возможно.

Я распустила по плечам закрученные в локоны волосы, губы накрасила чуть ярче обычного, слегка подрумянилась, глаза обвела стрелками, и у меня получился томный кошачий взгляд. Теперь все было как надо, тип-топ.

Ресторан «Гранд-Каньон» я выбрала потому, что когда-то посетила его вдвоем с Родькой во время его приезда в Москву. В Москве он бывал при мне всего три раза, может, он наведывался в Первопрестольную и чаще, но я об этом ничего не знала. В конце концов, я не была в курсе Родькиных дел, он мне о них не докладывал. Я надеялась, что атмосфера ресторана и потускневшие воспоминания помогут пробудить меня к жизни, хотя бы и ради борьбы за Лизу. А то в последнее время я ощущала, что постепенно впадаю в растительное состояние человека, которому уже ничего не надо и ничего больше от жизни не хочется. Мне позарез требовалось как-то встряхнуться и ощутить хоть какой-то интерес к собственной судьбе.

Сидя в такси, я еще издали увидела Полынникова, стоявшего у своей машины и смотревшего то по сторонам, то на наручные часы. Я машинально посмотрела на свои наручные часы – я опоздала ровно на десять минут. Невелика важность! Даму можно и подождать…

Я расплатилась с таксистом и вышла из машины, расстегнув на ходу пуговицы пальто, чтобы было видно мое ярко-бирюзовое платье. Увидев меня, адвокат нахмурился:

– Вы опоздали на десять минут!

– Неужели? – делано удивилась я. – Не ожидала! Знаете, в Москве такие пробки… Таксист старался поспеть вовремя, но у него не получилось. Вы уж извините меня, – затараторила я, шагая рядом с ним.

Полынников ничего не сказал. Он молча распахнул передо мной дверь и пропустил меня вперед.

– Уютный ресторанчик, – промурлыкала я. – Здесь можно приятно провести время.

Я изо всех сил старалась играть роль умной, самостоятельной и самодостаточной женщины: такая дама не нуждается в жалости и подачках и будет разговаривать с мужчиной на равных… Самое смешное, что я когда-то действительно была такой… до того момента, когда у меня отняли ребенка, и это окончательно сломило меня.

Адвокат молчал, но я буквально всей кожей ощущала флюиды раздражения и досады, исходившие от него. Ничего, голубчик, злорадствовала я, потерпишь и проглотишь…

Когда я вошла в зал, почти все мужчины повернули головы в мою сторону, и от этого раздражение Полынникова усилилось еще больше.

– Куда мы сядем? – обратилась я к нему.

– Все равно, – буркнул он. – Выбирайте сами.

Я выбрала столик у окна. Не успела я расположиться, как к нам подскочил официант и протянул два меню. Я сделала вид, что усиленно его изучаю. Краем глаза я наблюдала за Полынниковым. Он небрежно пролистал его и остановился на последней странице.

– Я буду только кофе, – и он, демонстративно отложив меню в сторону, забарабанил пальцами по столу.

– Здесь очень вкусно кормят, – подчеркнула я.

– Я не голоден.

– Как хотите…

Когда официант подошел к нам снова, я заказала ему все по полной программе: салат, закуску, горячее, десерт. Сделав заказ, я откинулась на стуле с улыбкой:

– Напрасно вы пренебрегли моим советом!

Его брови иронично взлетели вверх, но он ничего не сказал. Выдержка у него была еще та… это я уже успела заметить.

Принесли заказ. Я, повертев вилку в руках, спросила у адвоката.

– Мое дело совсем безнадежно или как?

– Во-первых, я этого не говорил. А во-вторых, я же вам сказал: мне нужно время, чтобы обдумать информацию. Мы же с вами обо всем договорились.

– Ну да, – и я уткнулась в тарелку.

Мой план – расположить Полынникова к себе и сбить с него налет превосходства и спеси – был близок к провалу. Только профессиональная вежливость мешала ему послать меня ко всем чертям и удрать по своим делам. Но такой роскоши доставить Полынникову я не могла! Во мне просыпалась настоящая стерва, о чем я даже не подозревала… Почему-то его поведение зацепило меня гораздо сильнее, чем я могла в этом признаться даже самой себе.

На мои вопросы Полынников отвечал неохотно, словно сквозь зубы. Я была уже уверена, что он готовит отступную речь, чтобы ни в коем случае не браться за мое дело…

Я была страшно одинока, у меня отобрали дочь, а напротив меня за столом сидел напыщенный адвокат, только и мечтавший о том, когда эти посиделки в ресторане закончатся. Он был такой чистенький, выхоленный, сразу видно, что у него в жизни нет никаких серьезных проблем. Так, мелкие пустячки на горизонте жизни, которые он разруливает одним махом. Я стиснула зубы. У меня вдруг проснулась к нему настоящая ненависть, мне ужасно захотелось, чтобы он вышел из себя, наорал на меня, выругался, но только не сидел с таким невозмутимым видом!

– Не хотите вина? – спросила я.

– Нет.

– А я закажу!

Мне вдруг страшно захотелось напиться. Официант принес бутылку красного вина, и я протянула капризным тоном:

– Не поухаживаете за женщиной?

Ни слова не говоря, Полынников налил мне в бокал вина.

– За вас! – подняла я бокал.

Он что-то пробормотал, но я не расслышала.

– Вы что-то сказали?

– Ничего, – холодно ответил Полынников. Про себя я его окрестила Ф.Ф., то есть Феликс Федорович.

– Мне кажется, моя компания вас тяготит?

– Напротив, – эти слова Полынников произнес с такой убийственной иронией, что я принялась за еду, не поднимая на него глаз. Наверняка я была для него чем-то вроде клоуна, который веселит и развлекает его после трудового дня. Интересно, он женат? Я скользнула взглядом по правой руке Ф.Ф.: кольца нет. Но это еще ни о чем не говорит. Сейчас многие современные молодые пары не носят колец, считая это немодным. Но даже если он холост в официальном смысле слова, у него может быть гражданская жена или девушка, с которой он вместе живет или встречается. Вариантов много! Вряд ли он коротает свободное время один. По-своему, он весьма интересный мужчина. Хотя раньше такие типчики моего внимания не привлекали – слишком уж они холодные и застегнутые на все пуговицы. К такому не подступишься просто так, все время будешь думать: как бы не попасть впросак и не сделать какую-нибудь глупость. В глазах мужчин такого рода женщине легко стать дурочкой или еще хуже – полной идиоткой. Я выпила два бокала вина, в голове моей приятно зашумело. Полынников смотрел на меня, нахмурившись. Мои губы раздвинулись в невольной улыбке:

– А почему вы не пьете?

– Не хочу. Мне кажется, вам надо с этим поосторожнее…

– Я взрослая женщина, – отрезала я, – и сама все решаю.

– Не сомневаюсь. Это всего лишь мой маленький совет.

– А я в нем не нуждаюсь!

Полынников давно выпил свой кофе и сидел со скучающим видом. Вот сейчас он встанет, сошлется на неотложные дела или просто на позднее время, распрощается и уйдет. А я останусь сидеть здесь одна, как идиотка! Я могу, правда, уйти вместе с ним… Может, он подвезет меня до дома?

Музыка, служившая раньше тихим фоном для разговоров посетителей ресторана, неожиданно зазвучала громче. При этих мажорных звуках я встрепенулась, словно они послужили сигналом к действию.

– Вы не танцуете? – спросила я.

– Нет, – отрезал Полынников. – Не танцую.

– Жаль! – Я оставила тарелку с едой в сторону и одной рукой чертила на столе какие-то вензеля. – А может быть, вы все-таки не откажете мне в этой просьбе, – и я криво улыбнулась, – пожалуйста! Дама вас просит, а отказывать дамам нехорошо.

С минуту-другую Полынников смотрел на меня без всякого выражения… впрочем, нет, я не права: некая доля любопытства в этом взгляде была. Наверное, такая наглая клиентка попалась ему впервые. Наглая и настырная, которая не сидит, сложа руки, в углу, заливаясь слезами, а лезет напролом. Мой железный Феликс, очевидно, привык к другому обращению. Что ж! Придется ему скушать и это!

Я встала, опираясь на спинку стула, и сделала шаг к Полынникову:

– Прошу!

На его лице возникла легкая гримаска неудовольствия, а ярко-синие глаза пристально уставились на меня.

– Может, все-таки не надо?

– Я хочу танцевать… – протянула я, возвысив голос. На нас уже обернулись. Небритый мужчина в темной рубашке встал со стула и подошел к нам.

– Я могу потанцевать с тобой! Если твой хахаль не хочет, – и он широко ухмыльнулся, подмигнув мне.

Резким рывком Полынников поднялся со стула и, не спуская с меня потемневших от бешенства глаз, отчеканил:

– Что ж! Потанцуем!

Я не сомневаюсь, что он убил бы меня, не глядя, если бы это оказалось в его власти. И, как ни странно, я ощутила прилив удовлетворения. Я все-таки вывела его из себя – что мне и хотелось сделать!

Кроме нас, в центре зала вяло топтались еще две пары. Блондинка в мини-юбке повисла на своем парне и что-то непрерывно ворковала в его ухо, и бритоголовый тип с брюнеткой, беспрестанно зыркавшей по сторонам, словно она желала высмотреть себе партнера получше.

Мы с Полынниковым встали друг напротив друга. Уведя глаза куда-то в сторону, он обхватил меня за талию, и мы задвигались в такт музыке. Я буквально физически ощущала досаду адвоката и его нежелание танцевать. Я же, напротив, активно изображала, что мне все это нравится, часто заливалась смехом и старалась попадать в такт движениям Полынникова. Я поняла, что, не в пример мне, он танцевать умеет. Его движения были грациозны и точны, и он умело поддерживал меня, направляя в танце. При последних звуках мелодии меня невольно качнуло к нему, и адвокат придержал меня за талию. Только теперь я ощутила, что все-таки порядком перебрала, и неизвестно, как я в таком состоянии поеду домой.

Мы вернулись за наш столик.

– Спасибо! – насмешливо сказала я.

Полынников посмотрел на часы:

– Может, все-таки пора по домам?

И тут я испугалась. Мне ужасно не хотелось возвращаться в свое холостяцкое логово! Побыть бы с ним здесь хотя бы еще немного!

– Давайте посидим еще! – вырвалось у меня.

Адвокат опять посмотрел на часы, очевидно, это был привычный жест предельно занятого человека.

– Мы сидим тут уже больше двух часов. По-моему, вполне достаточно.

– Вы куда-то торопитесь?

– Вообще-то, да. Мне хочется домой.

– Вас там ждут? – кажется, я сморозила явную чушь, но остановиться уже не могла.

Он оставил мой вопрос без ответа, проворчав:

– Надо попросить счет.

Он позвал официанта, расплатился с ним за нас обоих, несмотря на мои возражения (мне не хотелось от него никаких подачек), и поднялся со стула.

Я сидела как в столбняке и, только увидев, что он вот-вот скроется за дверью, залпом осушила остатки вина в бокале и побежала за ним.

– По… подождите! – Я выскочила на улицу, боясь, что опоздала и Полынников уже сел в машину и уехал.

Он стоял у своего «Форда» и хмуро смотрел на меня.

– Простите! – я глупо улыбнулась. – Вы не можете меня подвезти? Пожалуйста! Боюсь, что я сама до дома не доберусь.

Он распахнул передо мной дверцу машины и бросил:

– Садитесь!

– Мерси! – пробормотала я, усаживаясь на переднее сиденье рядом с ним.

– Где вы живете?

Я назвала адрес. Мы не успели отъехать, как я почувствовала, что меня тошнит.

– Мне, кажется, плохо! – испуганно сказала я. – Тошнит…

Адвокат бросил на меня взгляд искоса.

– Что такое?

– Я же говорю – тошнит!

Полынников притормозил у аптеки и вышел, оставив меня в машине. Он вернулся с кучей лекарств и бутылкой воды. Я послушно приняла таблетки, но это не помогло, и через какое-то, весьма непродолжительное время я почувствовала, что мой желудок скручивает узлом.

– Я… не могу. Остановите! – почти выкрикнула я.

Полынников свернул с шоссе, и мы въехали через арку во двор какого-то дома. Адвокат вышел из машины и обогнул ее, направляясь ко мне. Я открыла дверцу, спустила ноги на землю, и меня вырвало. Неожиданно я ощутила на своем лбу мужскую ладонь. Полынников придерживал меня и наклонял мою голову вниз, как ребенку.

После приступа рвоты я откинулась на сиденье.

– Спа… сибо.

– Стало полегче?

– Да…

– Вам лучше пересесть на заднее сиденье и постараться задремать.

На заднем сиденье я быстро провалилась в беспокойный сон, поминутно просыпаясь от слепивших меня фар машин, ехавших нам навстречу.

Незаметно мы доехали, и он притормозил у моего дома.

– Уже приехали? – сонно спросила я.

– Как видите.

– А…. вы поможете мне дойти до квартиры?

– Естественно.

Когда я распахнула дверь своей квартиры, то, не глядя на адвоката, жалобно сказала:

– Ну, от чашки чая-то вы не откажетесь?

С минуту-другую Полынников молча смотрел на меня, потом его губы раздвинулись в легкой улыбке:

– Не откажусь.

В кухне я захлопотала, поставила чайник на плиту, но под воздействием выпитого вина и принятых таблеток меня неудержимо клонило в сон, и я с трудом двигалась, стараясь сохранять равновесие.

– Так не пойдет. – Полынников взял у меня из рук чайник и поставил его на стол. – Давайте-ка я сам похозяйничаю.

– Не возражаю…

Остальное я помнила плохо. Кажется, я выпила чашку чая и отключилась полностью, даже не успев подумать о том, как я теперь выгляжу в глазах Полынникова и что я все загубила своими собственными руками.

* * *

Проснулась я от каких-то неясных звуков: в кухне из крана текла вода. Я вскочила с кровати в испуге, что вчера забыла закрыть кран, на полу в кухне уже образовались лужицы воды, и теперь меня ждет неминуемый скандал с соседями снизу.

Я пошлепала в кухню и увидела у раковины Полынникова. Он наливал в чайник воду. При моем появлении его брови взлетели вверх, и он сказал с легкой насмешкой:

– Доброе утро! Как спалось?

Я опустилась на табуретку и положила локти на стол.

– Феликс Федорович… я вам, конечно, благодарна за все. Но не надо делать из меня идиотку!

– Что-то я не понимаю… К чему вы клоните?

– Вы все прекрасно понимаете! Вы считаете меня истеричной, неуравновешенной женщиной, набивающейся к вам в клиентки, пользуясь тем, что ее вам порекомендовал человек, который… – я окончательно запуталась в этих туманных словесах и замолчала.

А он смотрел на меня со странным выражением лица, и я никак не могла его понять: то ли это насмешка, то ли удивление, то ли… короче, черт его разберет! Наконец он сделал то, что я от него никак не ожидала, – адвокат расхохотался:

– Ну, вы… и даете! Впервый раз такого человека встречаю.

– Какого – такого?

– Который нападает на меня без всяких на то причин… Я так похож на людоеда или монстра?

– Не совсем… – улыбнулась я.

– Уже лучше. Значит, вы не стремитесь увидеть во мне злобного адвоката, который так и думает посадить своих клиентов в лужу и обобрать их до нитки?

Я поежилась. Не могла же я сказать Полынникову, что вчера я думала о нем именно в таких выражениях!

– Так, так… Стало быть, я попал в точку?

– Сейчас я так уже не думаю.

– И на том спасибо.

Вскипел чайник.

– Поскольку вы проснулись, мои полномочия на вашей кухне закончились. Мне, пожалуйста, кофе. И покрепче.

Я заварила ему и себе кофе. Когда я вспомнила о посещении ресторана, мне стало ужасно неловко. Ну кто меня просил так безобразно напиваться и тащить Полынникова танцевать, а потом просить его подвезти меня до дома, потому что добраться самостоятельно я уже не могла? Я передернула плечами.

– Феликс Федорович… – начала я неестественно-высоким тоном. – Я прошу вас простить меня за вчерашнее! Это было чистое недоразумение.

– А что вчера было? – насмешливо спросил адвокат.

Я терпеть не могла, когда из меня делали дуру.

– Вы прекрасно знаете – что! Но если вы считаете, что это – «ничего», так и быть.

Полынников явно хотел что-то сказать, но сдержался. Выпив кофе, он посмотрел на часы:

– Я побежал. У меня встреча с одним клиентом, опаздывать никак нельзя.

– Конечно, вы всегда такой пунктуальный, – подколола я его.

– Естественно. Это же часть моей работы! – Он встал и взял свою борсетку, лежавшую на тумбочке. – Жаль, что я не успею прихватить с собой нужные бумаги. Придется попросить Ларису подвезти их мне, – рассуждал он вслух.

– Это я виновата в ваших проблемах?

– Разве я говорил об этом?

– Ну… подумали так.

– Мои мысли еще не светятся у меня на лбу, чтобы вы их читали с ходу.

– Жаль!

– Это еще почему?

Я почувствовала, что меня опять куда-то несет, но остановиться уже не могла.

– Вы такой высокомерный, застегнутый на все пуговицы! К вам просто так не подъедешь… а если научиться читать ваши мысли, то можно узнать, как вести себя с вами.

Он чуть не поперхнулся.

– Надо же! – развеселился Ф. Ф. – А я всегда думал о себе как о простом парне, готовым в любой момент помочь ближнему своему, прийти ему на помощь!

– За внушительный гонорар! – заметила я.

– А вы откуда знаете?

Я криво улыбнулась.

– Я кое-что понимаю в хороших вещах. Костюмчик на вас явно не на одну сотню баксов тянет, да и обувь тоже не на рынке куплена. Офис у вас в центре Москвы – за его аренду платите дорого небось. Значит, дела у вас идут хорошо. И вы в полном шоколаде. Элементарно, Ватсон!

– В наблюдательности вам не откажешь. Из вас бы получился неплохой следователь.

– Вы продолжаете иронизировать надо мной?

– Боже упаси! Просто констатирую факт.

Он вышел в коридор, надел ботинки, искоса посмотрел на них:

– Я даже не знаю, сколько они стоят… Это подарок.

– Хорошие же вам подарки дарят.

– Не жалуюсь. – И Полынников обернулся ко мне: – До свидания. Было приятно познакомиться.

– Взаимно, – пробормотала я.

После его ухода тоска навалилась на меня с новой силой. Я как с цепи сорвалась! Накинулась на ни в чем не повинного адвоката, облаяла его и запорола свое дело. Моя задача была – расположить Полынникова к себе, сделать все, чтобы он постарался, помог бы мне вернуть Лизу. А я…

Я схватила телефон и набрала Викин номер.

– Вика! Это я.

– И куда же ты пропала? Я тебе названиваю, названиваю…

– Мобильный разрядился, – соврала я. – А на ночь я выдернула домашний аппарат из розетки. Викуль, не сердись на меня! Я в таком состоянии… – Не могла же я сказать Вике, что с того момента, как я поехала на встречу с адвокатом в ресторан, я отключила сотовый, чтобы меня никто не беспокоил.