Текст книги "Под грифом «Секретно». Книга 2. Невеста по случаю"

Глава 5

С утра мне было опять плохо. Я не знала, что было этому виной: вчерашняя пыльная и утомительная дорога, затянувшийся допоздна ужин, на котором я большей частью дремала на совершенно неудобном стуле, пропуская мимо ушей витиеватые речи, или же то, что Лоренцио несколько переусердствовал с фьеном и поэтому остался ночевать в спальне, галантно расположившись прямо на полу и старательно дыша перегаром. Из-за него пришлось ночью открывать окна, впуская в комнату холодный горный воздух.

Проснувшись, я с трудом смогла встать. Токсикоз не прекращался, и завтракать я не стала. Кофе опять был со странным запахом, я не рискнула его даже пробовать, ограничившись просто водой, которую пила маленькими глотками. Гаудани недовольно поглядывал на меня, но молчал. Сам он тоже не слишком налегал на завтрак, зато пил много воды: сказывался вчерашний вечер.

– И часто вы так? – меланхолично поинтересовалась я.

– Пью? – д'орез поморщился. – Не поверите, но редко. Просто обычно это почему-то совпадает с вашим присутствием.

Я хмыкнула: вот и еще один повод не появляться в этом мире, не то Лоренцио сопьется.

– Надеюсь, я не сильно побеспокоил вас? – вежливо продолжал он. Я покачала головой:

– Нисколько. – Я поставила кубок на стол и задумчиво посмотрела на д'ореза, затем решилась. – Скажите, я могу попросить вас об одолжении?

– По-моему, это мы все у вас в долгу, – заметил Лоренцио, допивая воду. – Просите что хотите!

Я улыбнулась:

– Дорога очень тряская, возможно, будет лучше, если я поеду верхом.

Он нахмурился:

– Пастырям это не понравится.

– Понятно, – я вздохнула, морально готовясь к очередному дню в пыльном деревянном ящике, но мой собеседник продолжил:

– Впрочем, кого волнует, что нравится пастырям? Скажем, что карета сломалась. Я распоряжусь, чтобы вам оседлали лошадь.

– Спасибо! – В этот момент я готова была расцеловать своего спутника. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что он смутился и неловко поднялся:

– Я пойду отдам приказ!

– Конечно! – Мысль о том, что мне не придется глотать дорожную пыль, придала мне сил. Я все-таки встала и позвала служанку, чтобы надеть платье, после чего спустилась во двор.

Слуги бегали туда-сюда, крича и переругиваясь, словно это могло ускорить сборы. Два седовласых командора стояли в стороне, с величественным снисхождением взирая на суету, словно она их не касалась.

Лоренцио подошел к ним, обменялся несколькими традиционными фразами и вернулся ко мне, подвел к правителям, и мы церемонно попрощались.

По знаку д'ореза подвели наших коней. Под неодобрительными взглядами пастырей Гаудани помог мне сесть в седло, вскочил на коня сам, и мы двинулись вниз, по направлению к городским воротам.

Моя лошадка была невысокой, очень упитанной и больше похожей на ослика. Я ожидала от нее упрямства, но кобыла, как выяснилось, обладала достаточно покладистым характером и очень мягким ходом, и я позволила себе расслабиться. Замок стоял на одинокой горе, вокруг которой пестрели холмы, а за ними начиналось бирюзовое море. Горы, вчера вечером показавшиеся близко, на самом деле виднелись где-то вдали сиреневатыми конусами. Дорога петляла со скалы, чтобы потом плавными изгибами заструиться вдоль побережья.

Деревушки, ютившиеся на холмах, отсюда казались очень маленькими, словно игрушечными. Заметив, что я с интересом рассматриваю окрестности, Лоренцио подъехал ко мне:

– Смотрите, вот там, за холмами, проходит наша граница и начинается область Лаччио. Видите клирах? Это пограничный пункт. Алайстер предупредил, что после него нам придется быть начеку: пастыри могут воспользоваться ситуацией и организовать нападение, списав все на разбойников.

– Именно поэтому он не поехал сам?

– Кто? Делрой? – уточнил Гаудани и покачал головой. – Нет, он сослался на неотложные дела, но, сказать по правде, я думаю, что он просто боялся, что не сможет сдержаться и накалит и без того непростую обстановку.

Я вспомнила хрустальный шар, провалившийся в сияние портала, хищную улыбку Роя и пришпорила лошадь, желая прекратить эти разговоры. Гаудани мне нравился, и я не хотела портить удовольствие от общения с ним воспоминаниями о прошлом.

К обеду мы достигли стен клираха, обменялись приветствиями, но останавливаться в нем не стали, проехали мимо, предпочитая разбить лагерь в роще, около очередных руин. Нам с Лоренцио натянули тент, под которым мы и расположились, прячась от полуденной жары. Слуги расставили походную мебель и принесли еду, на которую я набросилась: во второй половине дня у меня просыпался зверский аппетит.

Расправившись с обедом, я встала и прошлась по лагерю, желая размять ноги. Сопровождающие нас воины разбились на небольшие группки. Кто-то играл в кости, кто-то просто рассказывал байки под хохот остальных. Часовые исправно несли вахту.

Пастыри, как обычно, расположились чуть особняком. Я заметила, что после того, как мы проехали клирах, Иеронимо, который так не понравился мне, стал еще более надменным. Он даже попытался возмутиться, что я еду верхом, и произнес короткую проникновенную речь о предназначении женщины. В ответ Гаудани улыбнулся и сказал, что он не столь большого ума и должен хорошо обдумать сказанное почтенным пастырем. Старик недовольно нахмурился, но продолжать не стал.

Сейчас Иеронимо сидел за столом, ломившимся от еды, и со снисходительным видом наблюдал за прислуживающим ему юношей в голубых одеждах, символизировавших ученичество.

Тот ненароком задел кубок. Фьен плеснул на скатерть. Пастырь вскочил, стараясь не заляпать свою белоснежную сутану. Юноша покаянно склонил голову, принимая оплеухи, сопровождавшиеся строгой отповедью.

– И эти люди принимают сан и правят мирянами… какой позор, – раздался голос у меня за спиной. Я обернулась. Еще один пожилой пастырь стоял за моей спиной, с какой-то обреченностью смотря на своих товарищей. Заметив мой интерес, он поклонился:

– Мадонна, позвольте представиться, пастырь Джерардо.

– Очень приятно. Думаю, мое имя вы знаете…

– Не уверен, – он виновато улыбнулся, – у меня плохая память на имена.

– Карисса, – я с трудом произнесла это имя, ставшее для меня символом отчаяния.

– Да, теперь я вспомнил, – он посмотрел на меня темными, почти черными глазами. – Вижу, вас заинтересовало поведение моих братьев.

– Нет, – я покачала головой. – Я просто проходила мимо.

Черт, получилось как в анекдотах про советских разведчиков.

– И что же вас озадачило? Почему вы остановились?

– Я вспомнила о грехе гордыни, – созналась я, почему-то старик внушал доверие.

– Хоть кто-то о нем помнит, – грустно улыбнулся он, – а вот мои братья забыли… с этого и начинается падение…

– Падение?

– Нашей власти. Раньше, когда пастыри действительно вели народ сквозь тьму и оберегали веру, разве хоть один правитель поехал бы попытаться повлиять на выборы Истинного Пастыря?! Но мы погрязли в гордыне, ослабли, и теперь те, кто правит миром, могут руководить и нами!

– Простите, я всего лишь женщина… – пробормотала я, от всей души желая прекратить этот разговор. Старик хмыкнул:

– Вы – очень умная женщина и прекрасно понимаете, с какой целью ваш супруг, наш д'орез, едет в Лаччио. Удивительно лишь то, что граф Алайстер не пожелал присоединиться к нам. Впрочем, у него наверняка есть какие-то причины так сделать, – он очень пристально посмотрел на меня.

– Возможно, – кивнула я, – извините, мне пора идти к… мужу.

– Хорошая жена всегда стремится к супругу, – кивнул он, отходя в сторону. Надеясь, что пастырь не заметил мою заминку, я спешно подошла к Гаудани, который выслушивал доклад от одного из часовых.

– Лоренцио, – окликнула я его, – что-то случилось?

– Ровным счетом ничего, кроме того, что приближается отряд принца Риччионе. Мы договорились с ним встретиться здесь.

Я украдкой закатила глаза. Козимо! Ну конечно, с чего я решила, что на этот раз дело обойдется без белобрысого правителя герцогства Риччионе.

С холма, на котором мы расположились, было прекрасно видно, как по дороге, поднимая пыль, едет отряд в бело-красных одеждах.

Подъехав, принц спешился, кинул поводья коня тут же подскочившему слуге и направился к нам, предоставив своим людям самим решать, как и где разбивать лагерь.

Холодные голубые глаза скользнули по мне, губы скривились в довольной улыбке:

– Дорогая сестра?

– Дорогой брат, – в тон ему ответила я.

– Рад видеть вас вновь, – он обнял меня и поцеловал в щеку, рука скользнула по спине, я сразу отстранилась, он усмехнулся.

– Мое последнее предложение все еще в силе, – тихо сказал принц.

– Мой ответ тоже.

– Жаль. – Он повернулся к д'орезу. – Дорогой родственник! Безумно рад вас видеть!

– Козимо, – Гаудани широко улыбнулся. – Это взаимно!

– Вижу, все прошло хорошо, – принц многозначительно покосился на меня.

– Да, по крайней мере, никто ничего не заподозрил.

– Ни слова больше! Хотя бы до того момента, пока я не поем! – принц поднял руку, затянутую в алую перчатку. – Сказать по правде, я голоден: чтобы нагнать вас, мы скакали с рассвета.

– Присоединишься к нам? – дружелюбно предложил Гаудани. Козимо кивнул и повернулся, отдавая слуге распоряжение доставить припасы под наш тент, после чего обратился ко мне:

– Смею надеяться, дорогая сестра, вы составите нам компанию, я так давно вас не видел!

– Разумеется, – я сухо улыбнулась и, едва касаясь протянутой мне руки, вновь прошла к тенту, где уже суетились слуги.

На белоснежной ткани расставили блюда с птицей, хлеб, сыр и кувшины с фьеном. Не дожидаясь нас, Козимо подошел к столу и подцепил кусок мяса, с наслаждением впился в него зубами и лишь после этого сел на стул. Смотря, как он поглощает еду, я вдруг поняла, что все еще голодна, поэтому присоединилась к принцу, игнорируя удивленные взгляды Гаудани.

Пообедав, Козимо вальяжно откинулся на спинку стула, небрежно держа в руке чеканный кубок из голубого металла. Все четыре грани украшал герб Риччионе – распустившаяся лилия.

– Итак, вижу, вы тоже ехали в компании пастырей, – заметил принц, скосив глаза в сторону мужчин в белых одеждах.

– Да, Алайстер настаивал на их сопровождении. Он полагал, что присутствие пастырей гарантирует нам безопасность по дороге в Лаччио. – Гаудани выждал, пока паж наполнит фьеном и его кубок и знаком велел мальчику отойти.

– Он сказам мне то же самое, навязывая старика Юлиана, – Козимо бросил недовольный взгляд в сторону невысокого полного мужчины, судя по всему, одного из пастырей, – и порекомендовал произвести достаточно приятное впечатление, чтобы склонить его на нашу сторону.

– Юлиан колеблется? – насторожился д'орез.

– Не думаю, он слишком зависит от меня, хотя не исключаю, что в Лаччио при виде своих собратьев по вере он может воспрянуть духом. – Козимо бросил еще один взгляд на пастырей и вдруг выпрямился, глаза вспыхнули, и тут же их блеск был скрыт белесыми ресницами. – Не могу поверить… Пастырь Джерардо? Он решил поехать?

– Увы, – Гаудани развел руками, – присоединился сегодня утром, сказал, его позвал пастырь Антонио. Ты же понимаешь, что я не мог отказать ему.

Козимо мрачно кивнул.

– Почему его присутствие так нежелательно для вас? – поинтересовалась я. Принц скользнул по мне холодным взглядом:

– Я бы не был так категоричен, моя дорогая сестра. Но неподкупный упрямый старикан, который ради своих принципов легко может пошатнуть договоренности, заставляет насторожиться. К тому же, если вдруг Конклав предложит его на пост Истинного Пастыря, количество кандидатов окажется больше, чем мы ожидали, и выборы зайдут в тупик.

Наверное, мое непонимание слишком отразилось на лице, Гаудани пояснил:

– Я уже упоминал, что при выборе Истинного Пастыря каждое государство имеет право присутствовать на церемонии и наложить вето на одну из кандидатур до голосования. Право используется лишь один раз.

– А что будет, если все государства воспользуются этим правом, и ни одна кандидатура не пройдет? – поинтересовалась я, вспомнив пресловутую графу «против всех».

– Вот поэтому, следуя негласной традиции, количество кандидатов должно на одного человека превышать количество стран. Но если кандидатур останется две, – принц покачал головой.

– А может быть такое, что два государства наложат свое вето на одну фигуру?

– Очень редко. Государства всегда объединяются в союзы! – добавил Козимо, подливая себе фьен. – Истинный Пастырь – слишком важная фигура, чтобы можно было действовать в одиночку.

Я пожала плечами и промолчала, поскольку после обильной еды меня начала одолевать сонливость. Глаза закрывались сами собой, голоса начали сливаться, затем наступила тишина.

Я проснулась от шума. Оказалось, я лежу на небольшой походной кровати, которую по приказу Гаудани поставили под тентом. Солнце уже клонилось к горам, слуги и солдаты сворачивали наш лагерь.

– Рад, что вы проснулись сами, – раздался над головой голос Гаудани. – Я уже опасался, что придется на руках нести вас в карету!

– Да, это было бы не очень правильно, – пробормотала я, присаживаясь и подавляя зевок. – Сколько я спала?

– Более двух часов, – холодно проинформировал принц. – Мы решили не беспокоить вас.

– Интересно, чем обязана такому вниманию с вашей стороны? – я с благодарностью взяла кубок с водой, протянутый мне Гаудани, заслужив насмешливое фырканье Козимо:

– Какая забота! Просто идеальная семья! Лоренцио, я даже беспокоюсь за одну известную нам всем особу.

– Не волнуйся, – беззлобно парировал д'орез. – Я не обладаю столь живым умом, как ты, поэтому не могу изменять своим чувствам!

– Скажи проще: ты подкаблучник, мой дорогой друг!

– В отличие от вас, Лоренцио привык думать и о других! – Меня слегка задело пренебрежение Козимо.

– Это упрек? – Пристальный взгляд холодных голубых глаз обратился ко мне. Затем Козимо пожал плечами. – Возможно, вы и правы, но думать о других весьма скучно!

– О, извините, если заставила вас скучать, – елейным голосом произнесла я. Поведение принца вынудило окончательно проснуться.

– Я не скучал! Я просто не думал о вас, – поправил он меня. – Пусть это останется прерогативой нашего дорогого Лоренцио!

Он с насмешкой взглянул на деверя. Гаудани и бровью не повел. Похоже, насмешки родственника не задевали д'ореза Великой республики. Вместо того чтобы дискутировать с принцем, Лоренцио обратился ко мне:

– Вы хотите поехать верхом?

Я слегка задумалась, бросила взгляд на пыльную дорогу, представила, как будет трясти карету, затем кивнула:

– Пожалуй.

– Я распоряжусь. – Гаудани отошел.

Козимо проводил его задумчивым взглядом:

– Я вот думаю, он так хорошо притворяется или моей сестре действительно повезло?

– Не стоит всех стричь под одну гребенку, – ответила я, – Лоренцио действительно такой, какой есть.

– И какой же он? – со странной улыбкой Козимо выжидающе посмотрел на меня.

– Честный, – это единственное, что пришло мне на ум.

Принц расхохотался:

– Какое… пресное определение!

– Вам оно не грозит.

– Надеюсь, – хмыкнул он. – В моем положении честность только вредит: за моей спиной нет грозной фигуры нашего милого и беспринципного Делроя… кстати, а каким вам кажется граф Алайстер?

– Простите, а он-то тут при чем? – насторожилась я. Как всегда, при упоминании о Рое сердце забилось сильнее.

– Да так, просто любопытно…

– От любопытства кошка сдохла! – не сдержалась я и, заметив, что мою лошадь оседлали, направилась к ней. Козимо пристально смотрел мне вслед.

Чуть позже, когда мы с Гаудани направлялись вдоль побережья, принц поравнялся с нами. Ничего говорить не стал, лишь занял место по левую руку от меня так, чтобы я оказалась между ним и д'орезом. В нос ударил запах приторных духов, смешанных с запахом моря и конским потом. Я поморщилась и чуть посторонилась, но Козимо явно вознамерился ехать рядом со мной.

– Поверьте, я тоже не испытываю восторга от этой дороги, – ухмыльнулся он, заметив мои маневры. – К тому же, как по мне, так мы двигаемся достаточно медленно.

– Тогда почему бы вам не ускориться? – предложила я.

– Потому что мы с Лоренцио по магической силе значительно уступаем нашему общему знакомому, будет лучше, если мы будем прикрывать вас с двух сторон.

– К чему такие предосторожности? – поинтересовалась я.

– Это Лаччио, – коротко пояснил Козимо. – К тому же моя никчемная жизнь мне все-таки дорога.

Я вопросительно посмотрела на него, но он сделал вид, что сосредоточен на своем коне, который и действительно был достаточно своенравным.

Дорога тем временем уходила от побережья, начиная петлять среди холмов. Я опасалась, что к вечеру станет еще жарче, но по краям тракта росли деревья, отбрасывавшие прохладную тень.

За их пышными кронами виднелись невысокие горы. Я вдруг заметила, что в небе над вершинами висит всего лишь одно облачко, серо-белое, оно выглядело очень одиноким, и мне захотелось заплакать. Усилием воли я заставила себя успокоиться. Вот уж чего недоставало – рыдать над судьбой несчастного облачка, как будто мне своих проблем было мало.

– Вы выглядите подавленной, – заметил Лоренцио.

– Я немного устала, – призналась я под очередным насмешливым взглядом принца.

– Хотите, можем отдохнуть?

Я заметила, что Козимо закатил глаза, и покачала головой:

– Нет, лучше мы поскорее доберемся до места ночлега.

– Хорошо, – Гаудани кивнул и отъехал, чтобы переговорить с одним из офицеров своего отряда.

Оставшись вдвоем с Козимо, я с опаской покосилась на принца. Его конь, устав от жары и продолжительного пути, капризничал и то и дело пытался подловить всадника, все еще надеясь сбросить его и понестись вскачь.

Впереди показался мост. Сложенный из камня, он слегка выгибался над оврагом, на дне которого журчал небольшой ручеек. Более двух всадников по нему не могли проехать, и мы с Козимо, не дожидаясь Гаудани, первыми ступили на переправу. Копыта оглушительно зацокали по камням.

Конь принца занервничал, то и дело закладывая уши и подскакивая на месте. Козимо пытался его усмирить и слишком сильно натянул повод. Жеребец, сопротивляясь руке всадника, тут же отбил задом.

Моя лошадь в испуге попятилась, ее заднее копыто скользнуло по разрушенному краю моста, камни начали осыпаться. Кто-то из сопровождающих испуганно закричал, его тут же оборвали, но было уже поздно. Копыта коня Козимо снова мелькнули в воздухе рядом с нами, кобыла испуганно заржала и шарахнулась, я успела удержать ее на месте, и она загарцевала подо мной.

Время замедлилось. Я слышала, как осыпаются камни и падают на дно оврага. Конь принца все еще прыгал по мосту, желая избавиться от всадника и то и дело молотя копытами по воздуху. Чтобы избежать удара, моя лошадь попятилась. Я изо всех сил удерживала ее на самом краю моста, но понимала, что надолго меня не хватит. В голове пронеслась картинка, как я все-таки сдаюсь, кобыла делает шаг назад, и мы долго летим, а затем падаем на дно оврага, разбиваясь о камни.

Это придало мне сил. Изо всех сил я пнула животное пятками. Ошалевшая кобыла вытянула шею и прыгнула вперед и вбок, чуть не сорвалась с другого края, пошатнулась, но удержалась и понеслась вперед.

Бешеным галопом мы пронеслись по мосту, выскочили на дорогу. Только там лошадь остановилась, тяжело поводя взмыленными боками. Слишком потрясенная и усталая, я так и осталась сидеть на ней, не понимая, почему в ушах до сих пор слышится топот. Лишь мгновением позже я осознала, что это стучит мое сердце.

Ко мне подбежали люди, Гаудани, схватив лошадь за повод, что-то говорил, его лицо было перекошено от страха, Козимо, растолкав всех, подошел и, выхватив меня из седла, отнес в сторону.

– Вы не пострадали?

Все, что я смогла, – это покачать головой. Но этого принцу было достаточно. Опустив на землю, он прислонил меня к нагретому за день валуну и приложил к губам флягу с прохладной водой. Я отметила, что горлышко украшала россыпь знакомых черных камней. Лоренцио тем временем приказывал разбить лагерь.

Закончив с указаниями, он подошел к нам:

– Как она?

– Не знаю… так, вроде бы цела. – Принц вновь склонился надо мной, сейчас в его ледяном взгляде была неподдельная тревога.

– Я в порядке, – прошептала я, прикрывая глаза. Разговаривать не хотелось. При мыслях о том, что я могла погибнуть, меня начинало трясти. И ребенок… Я ведь могла навредить ему! Я положила ладонь на живот, прислушиваясь к самой себе. Вроде бы ничего. Но тревога все равно не покидала.

К нам подошел слуга и сказал, что все готово. Я хотела подняться на ноги, но Козимо подхватил меня и лично внес в шатер, где уже были люди, один из них – в белых одеждах.

Он склонился надо мной, как только Козимо бережно положил на кровать.

– Как она? – взволнованно спросил Гаудани.

– У мадонны шок, – раздался тихий голос.

Я с трудом вспомнила: пастырь Джерардо. Он аккуратно взял меня за запястье, проверяя пульс. По телу словно пробежали искорки. Старик вдруг нахмурился и укоризненно вздохнул:

– Вы слишком рискуете в вашем…

– Я в порядке, – запротестовала я, холодея от одной мысли, что он узнал.

Голос был слабым. Пастырь покачал головой, но продолжать не стал, лишь слишком внимательно смотрел на меня, отчего мне становилось не по себе.

– Думаю, нам стоит переночевать здесь, – предложил Лоренцио. Козимо кивнул. Я скосила на них глаза. Странно, но оба казались чрезмерно встревоженными, словно не я, а Карисса подвергала себя опасности.

В голове зашумело еще сильнее, и я не сразу поняла, что гул слышу не я одна. Козимо ощутимо напрягся. Лоренцио обернулся. Яркая белая вспышка, и из портала вышел мужчина.

– Что здесь происходит? – раздался до боли знакомый голос.

Я вздрогнула, понимая, что мое желание осуществилось. Граф Алайстер все-таки догнал нас.

Козимо с Лоренцио переглянулись, почему-то напоминая провинившихся школьников.

Делрой на секунду замер посередине шатра, внимательно оценивая ситуацию, затем его взгляд остановился на мне. Серые глаза грозно сверкнули.

Несколько мгновений мы просто смотрели друг на друга, пока я не всхлипнула. Граф побледнел и кинулся ко мне, словно ураган снося тех, кто оказался у него на пути. Впрочем, все и так поспешили расступиться, только Козимо замешкался. Рой махнул рукой, и принц отлетел в сторону.

Не сводя с меня встревоженного взгляда, граф присел на край кровати, подхватил меня за плечи и нежно провел пальцами по моей щеке, смахивая так некстати набежавшие слезы.

– Все хорошо, – прошептал он, прижимая меня к себе. – Я рядом.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как страх исчезает, а душа наполняется ликованием. Рой был рядом. И пусть он считает, что успокаивает кузину, именно я была в его объятиях.

– Мне кажется, я задал вопрос, – напомнил граф Алейстер остальным.

Я подняла голову. Под грозным взглядом почти все стушевались. Даже Козимо и Лоренцио подавленно молчали, переглядываясь друг с другом. Рой помрачнел еще больше, потом, наконец, заметил белые одежды и усмехнулся.

– Пастырь Джерардо! – Все еще удерживая меня, граф учтиво склонил голову, тем самым выказывая уважение. – Рад, что вы приняли мое приглашение и оказались рядом в нужный момент!

– Взаимно, мэссэр граф!

– Может быть, вы проясните мне ситуацию, раз остальные язык проглотили? – в последних словах звучала издевка.

– Мадонна просто испугалась, – спокойно ответил тот, ободряюще улыбаясь мне, – ее лошадь едва не сорвалась с моста.

– Даже так? – процедил Рой, пристально смотря на кузена и друга. Оба молчали, только Козимо сжимал и разжимал кулаки в бессильной злобе.

– Могу я поинтересоваться причинами подобного поведения лошади? – все так же холодно продолжал Делрой.

– Она тоже испугалась, – пояснила я и потерла виски. – Пожалуйста, хватит на сегодня происшествий.

Рой кивнул и снова обратился к пастырю:

– Вы осмотрели ее? Она в порядке?

– Лошадь? – не сдержалась я.

Граф хмыкнул, но язвить в ответ не стал.

– Полагаю, да, – старик взглянул на меня, еле заметно кивнул, отвечая на невысказанный вопрос. – Но я бы рекомендовал моей, а теперь, наверное, уже вашей подопечной полный покой.

– Благодарю, пастырь. А сейчас все вон!

Слуги с радостью кинулись к выходу. Пастырь Джерардо с достоинством последовал за ними. Остались лишь Лоренцио и Козимо.

– Вам двоим нужно особое приглашение? – бросил граф, вновь поворачиваясь ко мне.

– Алайстер, позволь тебе напомнить, что ты обнимаешь мою жену! – неуверенно возмутился Гаудани. Козимо выразительно зашипел на него, а Рой усмехнулся:

– Лоренцио, в отличие от тебя, я всегда знаю, кого собираюсь поцеловать! Да, да, радость моя, и не надо делать такой удивленный вид! Как ты посмела вообще согласиться на такое сумасбродство!

– Я… я… – я вдруг всхлипнула, уткнулась лбом в крепкое плечо, и снова заплакала, на этот раз от счастья.

– Тише, тише, ну что же ты…

Кажется, он растерялся. Я только помотала головой, не в силах сдержать слезы. Шаги за спиной подсказали, что Гаудани с Козимо предпочли оставить нас одних.

– Лиза… – еле слышно окликнул меня граф.

Я подняла голову. Он заглянул мне в глаза и вдруг до боли стиснул в объятиях, приник губами к моим губам. Мир замер, престал существовать, лишь одна мысль билась в голове: Рой здесь, он рядом со мной, он знает, что целует именно меня. Последняя мысль пьянила больше всего.

Когда он отстранился, я обнаружила, что сижу у него на коленях, его рука медленно поглаживала мою спину. Голова кружилась, мне пришлось схватиться за ткань его дублета.

– Что за маскарад ты затеяла? – прошептал Рой, зарываясь лицом мне в волосы.

– Когда ты понял? – пробормотала я. Было невыносимо уютно сидеть вот так, в его объятиях.

– Что?

– Что я не твоя кузина?

– Сразу же как увидел в барке. Неужели ты думала, что можешь обмануть меня? – Рой выпрямился и с улыбкой взглянул на меня.

– Но почему ты не вернул меня? – Я вспомнила, как он, стоя на галерее, жадно всматривался в мое лицо.

– Не успел, – он усмехнулся. – К тому же я хотел убедиться, что не схожу с ума и что ты действительно в Лагомбардии. Почему ты согласилась опять играть роль Кариссы?

Я тяжело вздохнула и призналась:

– Я скучала по Лагомбардии… и… тебе.

Его взгляд потеплел:

– Я тоже. Ты просто не представляешь как…

– Скучал по Лагомбардии? – поддразнила я.

Он покачал головой:

– По тебе, радость моя.

От этих слов на душе стало тепло. Осмелев, я провела ладонью по его впалой щеке. Он перехватил мою ладонь и коснулся губами.

– Лиза…

Еще один поцелуй. Жадный, требовательный, сметающий последние преграды, которые могли быть между нами.

– Почему ты отпустил меня? – тихо прошептала я, когда Рой все-таки оторвался от моих губ. В ответ он еще сильнее прижал меня к себе.

– А я мог просить тебя остаться? – голос был пронизан горечью. – После того, как обманом приволок тебя в мой мир, вынудил рисковать своей жизнью…

– Ты защищал меня, – возразила я.

– Это была самая малость того, что я мог сделать. Лиза, я… я не мог требовать от тебя пожертвовать всем, что тебе дорого!

Я горько рассмеялась:

– Ты мог просто попросить…

– Милая…

Я чувствовала, как его губы скользят по моему лицу, от уголков глаз, где стояли слезы, по щеке, по шее… Я откинула голову, выгибаясь навстречу, но Рой нехотя отстранился:

– Не сейчас.

– Но… – недоумевая, я посмотрела на него. Граф шумно вздохнул, стараясь удержать себя в руках.

– Двадцать человек снаружи прислушиваются, гадая, что происходит в шатре.

– О! – только и сказала я. Граф кивнул:

– К тому же сегодня ты чуть не погибла… Тебе надо отдохнуть…

– Нет! Мне нужен ты, – прошептала я, все еще находясь где-то на грани осознания, что все происходящее сейчас со мной не сон. Рой внимательно посмотрел на меня:

– Пойдем!

Он легко подхватил меня на руки, открыл портал и шагнул в Междумирье.