Текст книги "Кто живёт за стеной?"

Екатерина Каретникова
Кто живёт за стеной?

Глава 1

Утром шёл снег. Хлопья размером с бабочку кружились за окном в подсвеченном фонарями синем сумраке, бились о стёкла, рассыпаясь на сотни крохотных белых комочков, оседали на чёрных ветках и отливе окна.

Днём поднялся ветер. Ледяные порывы смели снежные горки с ветвей, выстудили воздух до минус десяти и разогнали тучи. Небо теперь, хоть и казалось низким, светлело полупрозрачной голубизной.

Когда мы с Настей вышли из школы, было так холодно, что у меня сразу же загорелись щёки, а она начала шмыгать носом.

– Ты сейчас домой? – спросила я.

– Ага, – кивнула Настя. – Ты не думай, я быстренько. Только переоденусь, рюкзак брошу – и к тебе.

– Да не спеши, – успокоила я. – Всё равно мне ещё в булочную надо.

– Ладно! Только если задержусь, ты на мобильник не звони.

– Почему? – удивилась я.

– А он разрядился, – объяснила Настя. – Я его у тебя заряжу, хорошо? Чтобы время зря не тратить. А то, представляешь, во сколько я к тебе приду, если буду ждать, пока аккумулятор «наестся»?

Я фыркнула. Родители совсем недавно купили Насте новый телефон. Вот она над ним и трясётся. То ворчит, что нельзя на морозе разговаривать, то экран поцарапать боится, то аккумулятор решила заряжать только до победного конца. В смысле, пока телефон не выдаст сообщение, что заряжен полностью.

– Ладно, мне розетки не жалко, – разрешила я.

– Да неужели? – хихикнула Настя. – В общем, через час буду!

– Жду, – кивнула я.

Она махнула мне на прощанье и побежала к своему дому.

Я подняла голову. Капюшон свалился на плечи, уши обожгло холодом. Зато я увидела над школой острый серп месяца. Если мысленно приставить к нему палочку, получится буква «р». Это значит, что месяц растущий. А вот если бы он оказался похож на букву «с», то я бы поняла, что он стареющий. Это меня папа научил, когда мы в июне ездили на Ладожское озеро. Вот было время! Ни уроков, ни домашних заданий, ни снега, ни темноты. Даже ночи и те оставались такими светлыми, что можно было выходить на песчаную косу с удочкой и следить за поплавком безо всякого фонарика. Вода, днём подёрнутая мелкой рябью, к вечеру становилась прозрачной и гладкой, как зеркало. Тёмными тенями в ней отражались деревья и редкие облака. Нагретый солнцем песок медленно остывал, вдалеке клубились клочья густого тумана. А я до полуночи сидела рядом с отцом, смотрела на воду и пыталась представить, кто живёт на высоком островке, едва заметно проступающем из дымки у самого горизонта.

Вообще-то раньше папа никогда не брал меня с собой на рыбалку. Он ездил один, а мы с мамой отдыхали на даче. Но этим летом всё было по-новому. Потому что первый раз в жизни мы остались одни.

Нет, ничего плохого не случилось. Просто маму, врача-кардиолога, пригласили пройти полугодовую стажировку в одной американской клинике. Она боялась бросать нас с папой, но мы её уговорили. Может, ей такой шанс раз в жизни выпал? Зачем же отказываться-то? А мы – люди вполне самостоятельные. В этом мама имела возможность убедиться, когда вернулась из командировки в Москву. У нас и ужин был приготовлен, и продукты куплены, и квартира убрана. В общем, мы её уговорили, и в конце июня мама улетела.

В первые дни без мамы мне было очень грустно. Иногда, закрываясь в ванной, я даже плакала. Но потом… Не скажу, что привыкла жить без неё. По-моему, привыкнуть к такому невозможно. Но я научилась справляться и ждать. Конечно, мама чуть не каждый день присылала мне по электронке длиннющие письма и по скайпу мы разговаривали частенько, но всё-таки это было совсем не то. Или не совсем то, чего мне хотелось больше всего на свете.

Особенно сегодня, в день моего рождения.

В магазине, отстояв приличную очередь, я выбрала два буше и две корзиночки с заварным кремом. Надо же нам с Настей отметить, что мне исполнилось тринадцать лет! Папа вернётся с работы поздно. Да и сладкое он не любит. Так что к его приходу я сделаю салат с кальмарами и пожарю курицу. А с Настей мы будем пить чай, слушать музыку и болтать о пустяках. И это с тех пор, как уехала мама, для меня самый лучший подарок, который может сделать подруга.

В небе снова появились лохматые, тёмные тучи, и растущий месяц исчез. По дороге от магазина я замёрзла так, что заболели пальцы на ногах, и припустила вприпрыжку.

Когда я повернула к нашему подъезду, то увидела, что дверь открыта. Наверное, кто-то только что вошёл. Я подумала, что всё равно опоздаю, и полезла в карман за ключом от домофона. Ключа не было!

Дверь закрывалась. Я метнулась к ней и еле успела ухватить круглую металлическую ручку. Но оказалось, что этого мало. Оказалось, что надо вцепиться в ручку изо всех сил и повиснуть, чтобы дверь не захлопнулась, прокатив меня по утоптанному снегу. Прокатиться-то я, может быть, и не отказалась бы. Но в другой раз. Сейчас мне было нужно одно – попасть в подъезд.

Оказавшись внутри, я снова попыталась нащупать ключ от домофона. Даже карман вывернула наизнанку. Без толку! Пропал ключик. Прямо из куртки. С утра лежал на месте– я проверяла. А вот потом… Во-первых, весь день куртка провисела в школьной раздевалке. Там, конечно, дежурит нянечка-гардеробщица, но у нас же не как в театре или в поликлинике – номерки не выдают. Каждый подходит к вешалке своего класса и устраивает на крючке верхнюю одежду и мешок со сменной обувью. И забирает после уроков сам. Так что в принципе залезть в чужой карман может любой желающий. Во-вторых, был шанс выронить ключ, когда доставала перчатки на улице. А в-третьих, пока я выбирала в булочной пирожные, мог в мой карман и какой-нибудь воришка руку сунуть. Ничего ценного там не было, вот он и вытащил единственную находку. Просто так, от досады.

Хорошо, что ключи от квартиры я ношу отдельно. А то бы пришлось куковать под дверью, пока Настя не заявится. И потом ещё рассказывать ей, что произошло. А уж этого мне не хотелось совершенно. Настя – девчонка хорошая, настоящая подруга, но язык у неё– мама не горюй! И ведь сама от этого мучается и каждый раз, проболтавшись о чём-нибудь важном кому не надо, кается и искренне не понимает, как так вышло. Но толку-то! Всё равно то, что знает Настя, через день становится известно и родителям, и соседям. Да ладно бы только им, но ведь и весь класс будет в курсе. Очень приятно! Только одну мою тайну Настя не выдала никому, но это отдельная история. История о моей безответной любви к её старшему брату.

Я скинула капюшон и осмотрелась. На площадке первого этажа лампочка не горела, но из лифта падала бледная полоса света. Я ринулась к лифту.

– Погодите, пожалуйста!

Честно говоря, я боялась ездить одна, потому что в прошлом году, аккурат восьмого марта, застряла и топталась в кабине полтора часа, пока не появились два весёлых дядьки-монтёра и не выпустили меня на волю, наказав впредь в праздничные дни лифтом не пользоваться. Прямо скажем, это были не лучшие полтора часа в моей жизни.

Правда, ездить с незнакомыми я боялась ещё больше. Кто их знает, что им может прийти в голову.

Я ни за что не стала бы просить подождать, если бы в желтоватом свете кабины не заметила пушистую спину лабрадора Эрика. Эрик жил с хозяевами на восьмом этаже, как раз над нашей квартирой.

– Спасибо! – заранее крикнула я и с разбега втиснулась в лифт.

Двери с противным скрежетом закрылись. Сидящий Эрик занимал как минимум две трети пространства.

Я прижалась к стене, чтобы собачья шерсть не прилипла к куртке, и слегка наклонила голову. Кабина была тесной, а я не люблю смотреть на людей в упор. Я даже и не разглядела, кто там, за Эриком.

– Не за что, – ответил хрипловатый голос.

Я вздрогнула и подняла голову. У дальней стены лифта стоял светловолосый мальчишка лет четырнадцати в куртке с меховым воротником.

– Ой, – не сдержалась я, – а где Антиповы?

– Кто?

Мальчишка иронично прищурился.

– Антиповы, – объяснила я, чувствуя себя полной идиоткой. – Хозяева Эрика.

– Эрика? – вскинул брови мальчишка. – Это собаки, что ли? А разве она не твоя?

Я помотала головой.

– Жесть! – резюмировал мальчишка. – Собака, которая гуляет сама по себе. И в лифте ездит. Может, она и намордник с поводком без посторонней помощи надевает? А?

Он слегка наклонился и посмотрел Эрику в морду. Эрик тряхнул головой, будто кивнул. А потом осторожно встал на четыре лапы и тряхнул не только головой, но и всем телом. Тысячи ледяных капель сорвались с собачьей шерсти, на миг превратив лифт в душевую кабину.

Я взвизгнула и прикрыла лицо ладонями. Мальчишка громко охнул, но через секунду расхохотался.

– Чего смешного? – обиделась я.

Мальчишка провёл рукой по лицу, будто смахивая улыбку, и серьёзно ответил:

– У тебя сейчас такие глаза!

– Какие? – заинтересовалась я.

– А ты сама посмотри, – предложил он.

Я осторожно протиснулась к зеркалу на стене кабины. Это зеркало с рекламой известного интернет-провайдера висело в лифте уже год. И вот что интересно – никто его не разбил и маркером не разрисовал. Может, смотреть на себя нравилось всем? Даже хулиганам? А что такие поблизости водились, я знала точно. Кто же ещё мог залить краской табличку у подъезда с номерами квартир? Цвет, конечно, был весёлый, голубенький, и прекрасно сочетался с тёмно-синими дверями. Будто отделка. Но радости это жильцам никакой не принесло. Поговаривали, что придётся скидываться на новую табличку, и неизвестно ещё по сколько. Может, по сто рублей, а может, и по тысяче.

В зеркале я увидела себя и чуть не взвыла. Новая тушь потекла, причём как-то странно, пятнами. Пятна чернели под глазами, на щеках и даже, кажется, на подбородке.

Я вытащила носовой платок и лихорадочно принялась оттирать лицо.

– Слушай, а тебе на какой этаж? – спросил мальчишка.

– На седьмой, – буркнула я, не поворачиваясь.

– А собаке?

– На восьмой.

– Тогда доедем до седьмого, – предложил мальчишка. – А потом я хозяевам этого чуда в дверь позвоню. Они в какой квартире живут?

– Ой, – смутилась я, – а я номер не помню. Но дверь справа от лифта.

– Ладно. Понял.

Лифт загудел и пополз вверх.

Глава 2

– Ты чайник ставила? – спросила Настя, поправляя чёлку.

Чёлка упрямо торчала во все стороны и норовила прилипнуть к расчёске.

– Как только, так сразу, – кивнула я. – Он уже вскипел, наверное.

Настя убрала расчёску и прижала волосы ко лбу руками.

– А он у тебя сам выключается?

– Конечно, сам.

Настя сморщила нос.

– Ты бы проверила. А то горелым пахнет.

Я вскочила с дивана и помчалась на кухню. Чайник, ясное дело, был выключен. Но откуда-то тянуло противным сладковатым дымом.

На всякий случай я обнюхала подставку чайника. Пахло нагретой пластмассой, и только. Я огляделась, но ничего подозрительного в кухне не обнаружила. Тогда я подошла к входной двери и прижалась кончиком носа к замочной скважине. Гарью несло с лестничной площадки.

– Лен, – позвала из комнаты Настя, – ты куда пропала?

– Сейчас! – крикнула я, осторожно отперла замок и приоткрыла дверь. На площадке не просто пахло. Густой серый дым поднимался с нижних этажей, на глазах затягивая лестницу удушливой пеленой. Я почувствовала, что ладоням стало холодно, а сердце на мгновенье замерло и застучало громко-громко.

– Там пожар, да? – тоненьким дрожащим голоском спросила выскочившая в прихожую Настя.

– Похоже, – ответила я почти басом.

У меня от испуга голос, наоборот, сел.

– Мамочки! – пискнула Настя. – Боюсь! Надо на улицу!

– Ты что? – возмутилась я. – Вся лестница в дыму!

А потом оттолкнула Настю подальше в прихожую и захлопнула дверь.

– Пожарным нужно звонить.

Я схватила трубку с базы, нажала кнопочку и застонала.

– Вот как назло! Разрядилась!

– А по мобильнику? – робко предложила Настя.

Я кивнула и вытащила мобильник. Набрала с детства знакомые «01», но телефон вместо гудков хрюкнул и выдал надпись: «Неправильный формат номера».

– Это что такое? – пробормотала я, сунув аппарат Насте.

– Ой, – быстро закивала она, – я слышала, что на мобильниках надо другой номер набирать.

– Какой?!

– Не помню, – чуть не всхлипнула Настя.

Дым с лестничной площадки через щели в двери сочился в прихожую. Я закашлялась.

– И в окно не выпрыгнешь, – пролепетала Настя. – Седьмой этаж!

– Да погоди ты в окно-то, – оборвала я. – Может, соседи уже пожарным позвонили. Сейчас приедут, потушат – и всё.

– Пока они приедут, мы от дыма задохнёмся!

Я схватила подругу за рукав и потащила в комнату.

– Здесь меньше пахнет!

В комнате Настя застыла, прижавшись спиной к стене. У неё беззвучно шевелились губы, а щёки и шея покрылись неровными розовыми пятнами.

Я прерывисто вздохнула и подошла к окну. Больше всего мне хотелось увидеть сейчас красную пожарную машину. Но машины не было. Я распахнула высокую створку и шагнула на лоджию. Настя метнулась следом.

– Слушай, – выдохнула она и показала рукой куда-то вправо. – А это что?

Я машинально повернула голову и чуть не заорала от радости:

– Муркин ход!

– Что? – не поняла Настя.

– У нас с соседями лоджия общая! – затараторила я. – Раньше была загородка, но их кошка к нам лазала. Мы побоялись, что свалится, и загородку убрали. Повесили шторку, как в ванной. Пошли!

– Куда? – вытаращила глаза Настя.

– К соседям! На лоджию. Через Муркин ход.

– Зачем?

– Ты совсем не соображаешь? – вспылила я. – Мы же попадём в другой подъезд! И спокойно выйдем на улицу.

– А если соседи полицию вызовут? – не унималась Настя.

– Там тётя Зоя живёт! Она меня сто лет знает.

Я отдёрнула шторку и решительно начала протискиваться между стеной и высоким ограждением. Конечно, Муркин ход был узковат, но я со своим тридцать шестым размером пролезла без особого труда. На соседней лоджии лежал толстый слой снега, как будто туда никто не выходил с самой осени. Я осторожно наступила на снег тапочкой и взвизгнула. Нога провалилась до щиколотки.

– Ты что? – испугалась Настя. – Застряла?

– Да нет, – проворчала я, морщась от обжигающего холода, быстро поднимавшегося от ступни к коленке. – Просто тут снег. Да ничего страшного.

И шагнула вглубь лоджии. Вторая тапочка тоже исчезла в белом холмике.

– Лезь сюда! – позвала я.

Настя обречённо вздохнула, вцепилась в поручень и, громко пыхтя, преодолела узкое место.

– Надо было переобуться, а потом лезть! – заявила она, стараясь наступать в мои следы.

– Ну мы же не знали, что здесь так… Снежно.

– Ага, – кивнула Настя. – А что будем дальше делать?

– Постучим в окно!

Я забарабанила по стеклу. Стучать пришлось долго. У меня заболели пальцы. Настя топталась рядом, ёжилась и хлюпала носом.

– Может, твоей тёти Зои дома нет? – спросила она и обхватила себя руками, чтобы стало хоть чуть-чуть теплее.

– Может, и нет, – согласилась я. – А может, просто не слышит. Она ведь немолодая уже.

– Давай покричим! – предложила Настя.

– Давай, – согласилась я. – Вместе и громко. На раз-два-три. Тётя…

– Не, – помотала головой Настя. – Ты одна зови.

– Почему?

– Ну, это тебе она тётя Зоя. А я-то с ней не знакома.

– И что? – выпучила глаза я.

Настя пожала плечами и отвела взгляд.

– Понятно, – сквозь зубы процедила я и заорала дурным голосом. – Тё-тя Зо-я!

Да ещё стукнула по балконному стеклу не костяшками пальцев, как раньше, а крепко сжатым кулаком.

Похоже, меня услышали, потому что с той стороны окна кто-то хлопнул дверью и тяжело протопал по комнате.

– Тётя Зоя, – закричала я чуть потише. – Это я, Лена!

Сначала в соседкиной комнате отдёрнули занавеску, а потом балконная дверь скрипнула и открылась.

– Тётя Зо… – начала было я, но сразу же осеклась.

На порожке, разделявшем лоджию и комнату, стояла никакая не тётя Зоя. Там стоял и, вытаращив глаза, смотрел на меня тот самый мальчишка. Из лифта.

– Привет! – прошептала я, почему-то разом потеряв голос. – А где…

– Тётя Зоя? – догадался мальчишка. – Или Антиповы?

Он уже пришёл в себя от удивления и теперь иронично щурился, разглядывая нас.

Я покраснела и промычала что-то невразумительное.

– Если Антиповы, – начал объяснять маль-чишка, – то муж дома, а жена ушла в магазин вместе с Эриком. Эрик вернулся, а жена пока нет. По крайней мере мне так сказал мужик с восьмого этажа, когда я ему собаку привёл. Вот. А если тётя Зоя, то я не в курсе. Но вы заходите.

Он посторонился, освобождая проход.

Мы зашли в комнату.

Я облизнула пересохшие губы. Про Антиповых мальчишка явно рассказал какую-то ерунду. Не могло такого быть. Но сейчас мне было не до этого.

– Ты извини, что мы так вломились!

– Люди добрые, извините, что мы к вам обращаемся, – противным голосом проскулил мальчишка и резко перешёл на нормальный тон. – Хватит извиняться. Это у вас пожар?

– А ты откуда знаешь?

Он пожал плечами:

– Ничего себе «откуда»! У дома вон толпа собралась, дым валит, «пожарка» гудит. Я же не слепой. И не глухой.

– Где «пожарка»? – удивилась я.

– С той стороны, – показал мальчишка вглубь комнаты. – Я как раз в то окно смотрел.

– А мы в это смотрели, – решила вступить в разговор Настя. – И ничего не увидели.

– Ну вы даёте! – хмыкнул он. – От страха, что ли? С какой стати пожарные здесь бы встали? Подъезд-то там!

– Ой, какие мы дуры! – расстроилась Настя. – У нас ведь дым только в прихожей был. Если бы мы пожарных увидели, никуда бы и лезть не пришлось. А так мы испугались, что никто ничего не тушит и мы задохнёмся!

– А самим по «01» не позвонить было? – съехидничал мальчишка. – Вроде, большие уже девочки.

– У нас телефоны разрядились, – буркнула Настя.

– Все, что ли?

– Все.

– Бывает, – помолчав, согласился мальчишка. – А как вы не побоялись с лоджии на лоджию лезть? Седьмой этаж всё-таки…

– Так мы же через Муркин ход, – объяснила Настя.

Я подумала, что вот сейчас тёти-Зоин гость точно решит, что мы ненормальные. Особенно я. Настю-то он в первый раз видит, так что её поведение можно списать на стресс от пожара. А со мной он уже в лифте встречался. И там, и тут я вела себя… Как бы это сказать поточнее? Немного оригинально. А если быть до конца честной, то выглядела круглой идиоткой. Мальчишка ведь наверняка не знает ни про какую Мурку. Раньше я его не видела, значит, он приехал к тёте Зое недавно. А Мурка не пользовалась своим ходом года три.

– Мурку я помню, – развеял мои сомнения мальчик. – Только её уже давно нет.

– Аход остался, – вмешалась я. – Ладно. Спасибо тебе, что нас впустил! Мы пойдём, пожалуй.

– Куда? – мальчишка снова прищурился.

Может, он просто близорукий, поэтому и щурится всё время?

– Обратно, – объяснила я. – Пожар уже потушили, наверное.

– Я сейчас гляну!

И выскочил из комнаты. Настя посмотрела на меня и хихикнула.

– Ты чего? – удивилась я.

– Всё с тобой ясно! Стоило мне сказки рассказывать про тётю Зою! Скажи уж честно, что хотела с соседом лишний раз повидаться. А он ничего, симпатичный.

От возмущения я чуть не поперхнулась. Вот это здорово! Получается, что я всё нарочно устроила. Может, и пожар случился из-за меня? И Настю я напугала так, что она была готова в окно выпрыгивать?

– Да я его даже не знаю!

– Кого? – поинтересовался мальчишка.

Он вернулся в комнату и с любопытством смотрел на меня.

– Неважно, – пробормотала я.

Он хмыкнул и пожал плечами.

– Ладно. Не хочешь – не говори. Пожар, кстати, потушили. Даже машина уехала.

– Тогда мы пошли, – заявила я и гордо направилась к двери на лоджию.

Глава 3

Дымом пахло во всей квартире. А в моей комнате было ещё и ужасно холодно, потому что дверь на лоджию мы оставили открытой.

– Слушай, – предложила Настя. – А пойдём ко мне? Откроем здесь форточку, чтобы проветривалось. Возьмём твои пирожные. Ты папе позвонишь. Он же разрешит, наверное?

– Конечно, разрешит. Но я хотела ему праздничный обед приготовить.

– А что, совсем есть нечего?

– Да нет. Суп остался. И макароны по-флотски.

– Ну и здорово! – решила Настя. – А праздничный обед завтра организуешь. Как раз суббота, выходной. Мы всегда мой день рождения в выходные отмечаем. Посреди недели – никакого удовольствия.

– Думаешь? – усомнилась я.

– А то! – энергично кивнула Настя. – Вряд ли твоему папе понравится, если ты здесь простудишься или дыма нанюхаешься.

На улице почти совсем стемнело. Снег валил косо, наметая новые сугробы. Издалека они казались синими, а вблизи светло-серыми, усыпанными сверкающими искрами.

Мы с Настей брели по узкой тропинке. Я с коробочкой пирожных впереди, она сзади. Ветер бросал в лицо горсти слипшихся снежинок. Они обжигали кожу, таяли и норовили проскользнуть за воротник.

Я опустила голову так низко, что видела только слой рыхлого снега и чьи-то следы. Поэтому когда мне под ноги упала огромная тень, закрывшая не только тропинку, но и края сугробов вокруг неё, я вздрогнула и остановилась.

– Леночка, – окликнули меня. – Куда ты так поздно?

Передо мной улыбалась тётя Зоя, одетая в объёмный зелёный пуховик.

– Ой, – пискнула Настя, уткнувшись мне в спину.

Наверное, она тоже спрятала лицо от снега и ничего впереди не замечала.

– Здрасьте, – ответила я. – А мы к Насте. Хотели у меня посидеть, а в подъезде пожар был, и теперь дымом пахнет.

– Пожар? – охнула тётя Зоя.

– Да всё уже потушили, – успокоила я соседку и посторонилась, уступая тропку.

– У кого же горело-то?

– Мы не знаем.

– Ладно, пойду, – заторопилась тётя Зоя.

– Передавайте привет племяннику, – хихикнула Настя.

Тётя Зоя протиснулась мимо нас и изумлённо уставилась на Настю.

– О чём ты, девочка?

– Так вас же племянник ждёт!

– Что за шутки! – возмутилась соседка. – Нет у меня никакого племянника! Может, вы и про пожар сочинили? Вот уж не ожидала от тебя, Леночка!

– А кто… – начала было Настя, но я дёрнула её за рукав и сделала страшные глаза.

– Извините, тётя Зоя!

Просить прощения мне, конечно, было не за что, но я хотела, чтобы соседка ушла как можно скорее. Не объяснять же ей здесь и сейчас, как мы вломились в её квартиру? Пусть уж племянник, или кто он там на самом деле, рассказывает.

Тётя Зоя обиженно поджала губы и быстро потопала к своему подъезду.

– Нормально, – пробормотала Настя. – Сама не знает, что к ней племянник приехал, а мы виноваты!

Я не ответила, снова опустила голову и помчалась по тропинке.

* * *

У Насти дома всегда полно народа. Мама, папа, дедушка, бабушка, младшая сестрёнка Оля, старший брат Андрей… И все ютятся в трёхкомнатной квартире. Но их это ни капельки не смущает и не мешает приглашать гостей. Не по праздникам, а просто так. Причём, понятное дело, гости у каждого свои. Поэтому найти укромный уголок, чтобы поболтать, там трудно. А тут ещё эти пирожные! Не будем же мы их вдвоём лопать? А как разделить четыре штуки на всех?

– Слушай, давай в магазин зайдём! – попросила я.

– Зачем?

– Ещё чего-нибудь вкусненького купим.

Настя стряхнула снег с моего капюшона:

– Да брось ты! Как-нибудь обойдёмся.

Я помотала головой.

– Нет, Насть. Неудобно. У меня же день рождения.

Она на мгновенье задумалась и кивнула.

– Ладно.

Наверное, Настя тоже с трудом могла себе представить, как делить пирожные.

В магазине было тепло, пахло свежим хлебом и корицей. Продавщица куда-то ушла, зато уборщица в сером халате тёрла пол огромной шваброй и ворчала. Она ругала снег, который валит и валит, покупателей, для которых коврик положен, а те всё равно ноги не вытирают, темноту, наступающую сразу после обеда, и даже кота Мурзика, заснувшего под прилавком. Полосатому Мурзику досталось больше всех и не только на словах, а наделе. Влажная тряпка, намотанная на швабру, угодила ему по спине.

Кот коротко мяукнул и вылетел из-под прилавка в торговый зал.

В этот же миг появилась продавщица. Она была совсем молоденькой и совершенно незнакомой. Днём, когда я заходила в этот магазин, за прилавком стояла полная тетёнька лет пятидесяти. Вот ту я и раньше видела часто. И её сменщицу – симпатичную худенькую брюнетку непонятного возраста. Иногда мне казалось, что брюнетка не старше двадцати пяти, а иногда – что ей глубоко за сорок. А больше никаких продавщиц в булочной не было. По крайней мере до сегодняшнего дня я о них не знала.

– Ирин Петровна! – вскрикнула девушка. – За что вы Мурзика тряпкой?

Уборщица перестала водить шваброй по полу и громко засопела:

– А нечего животине рядом с едой отираться! Ишь, бока наел, бездельник. Скоро всех покупателей распугает. Вон, и так почти никого.

Она обернулась и широким жестом указала на нас с Настей. В её мутно-серых глазах плескалось не то безразличие, не то презрение.

– Разве такие купят что?

Я хотела развернуться и уйти, но продавщица улыбнулась мне и подмигнула так, будто мы с ней были знакомы сто лет.

– Это не Мурзик, – заявила она уборщице, – это вы покупателей распугаете. А кот полезный. Он в подсобку крыс не пускает.

– Ну-ну, – хмыкнула Ирина Петровна, но спорить не стала.

Девушка поправила рыжую чёлку под форменной шапочкой и снова улыбнулась:

– Девочки, выбрали уже?

– Нам нужны пирожные, – объяснила Настя. – Но мы не знаем, на сколько человек. Может, на восемь. А может, и на двенадцать.

Продавщица удивлённо вскинула брови:

– У вас торжество?

– День рождения, – уточнила я.

– А возьмите торт! – предложила девушка. – Его же можно разрезать на сколько угодно кусков.

– Торт – это классно, – согласилась Настя. – Но у нас уже есть четыре пирожных. Мы просто хотели докупить.

Она показала на коробочку у меня в руках. Коробочка была жёлтенькая с красными бутонами. Я такие только в нашей булочной видела.

– Так вы к нам сегодня уже заходили? – догадалась продавщица и вдруг стала серьёзной. – А ничего здесь не теряли?

Настя покачала головой, а я набрала побольше воздуха в лёгкие и решилась:

– Теряли.

Голос прозвучал так тихо и хрипло, что я сама удивилась.

Настя посмотрела на меня вопросительно.

– Я ключ потеряла, – призналась я. – От домофона.

– Ой, как хорошо, что я спросила! – обрадовалась продавщица. – А то у меня один мальчик хлеб покупал и мелочь рассыпал. Нагнулся подобрать, а на полу ключ. Он его мне и отдал. Я всё ждала – вдруг хозяин вернётся, спрашивать начнёт. Но никто не пришёл. А вещь-то нужная.

– Ага, – согласилась я.

– Врёшь ты, голубка! – вдруг вмешалась в разговор выглянувшая из подсобки уборщица, – Я в четыре часа полы мыла, видела, как ты корзиночки с буше берёшь. И как ушла, видела. Только никаких ключей тогда под прилавком не было! Я не слепая! И убираюсь, как положено – в каждый уголок заглядываю! Их потом кто-то обронил.

Я покраснела и почувствовала, что ещё чуть-чуть – и расплачусь.

– Тогда, наверное, это и правда не мой ключ. А мой где-то ещё.

– Чужой присвоить хотела? – напирала уборщица.

– Да что вы, Ирина Петровна! – вступилась за меня продавщица. – Зачем девочке чужой ключ нужен? Она же даже не знает, от какой он парадной.

– Я уж не в курсе, зачем, – пропыхтела уборщица. – А видно, есть какой-то резон.

– Как вам не стыдно! – возмутилась Настя. – У человека сегодня день рождения. Она за пирожными пришла. А вы её невесть в чём обвиняете! Лен, ты расскажи, как твой ключ выглядел. Может, он на брелке был?

– На брелке, – закивала я. – С камушком бело – коричневым.

– Точно! – обрадовалась продавщица. – Такой он и есть! Значит, твой. Авы, Ирина Петровна, перепутали что-то.

– Я? Перепутала? – возмутилась уборщица. – Да ни разу в жизни я ничего не путала! Морочат они тебя, Анюта. Вот что.

Она покачала головой и тяжело потопала в подсобку.

Анюта протянула мне магнитный ключ. От него тянулась коротенькая цепочка с полосатым камушком на конце.

– Узнаёшь?

Я молча кивнула. В горле до сих пор скребло от обиды.

– А теперь решайте: торт или пирожные. Я вам в честь дня рождения скидку сделаю!