Текст книги "Версаль"

Новая версальская феерия праздновала одновременно сразу два события: несколько месяцев назад была покорена Фландрия и ровно год исполнился с того времени, как королю уступила мадам де Монтеспан. Для комедии театральный машинист и декоратор Вигарани специально построил театр; Кольбер наблюдал за строительными работами, а заодно руководил и оформлял фейерверки.

Дворец был открыт для гостей с полудня до шести вечера. Дам ожидали комнаты для отдыха. Подавались прохладительные напитки. В шесть часов открылись выходы в сад. Король предложил гостям совершить более чем приятную прогулку. Он демонстрировал гостям боскеты, новые бассейны и партеры. В боскете Этуаль придворных ожидало великолепное угощение. Далее в программе значился театр, куда одновременно вмещалось 1500 зрителей. Показывали комедию Мольера «Жорж Данден, или Одураченный муж». Представление состояло из трех действий; в его начале, середине и конце показывались балеты и интермедии под названием «Праздники Любви и Бахуса». Музыку к балетам сочинил Люлли, а слова написал Мольер. Разумеется, этот спектакль всем без исключения понравился и всех просто очаровал.

Фелибьен вспоминал: «В танцах нет ни одного па, которое не обозначало бы именно то действие, которое танцоры должны выразить, а их жесты – это те слова, которые должны услышать зрители. В музыке все служит тому, чтобы выразить страсть и покорить слушателей. Новизной поражают чарующая гармония голосов, удивительная инструментальная симфония, удачное объединение различных хоров, приятные песенки, нежные и страстные диалоги влюбленных, раздающиеся эхом со сцены, и, наконец, восхитительное исполнение во всех частях; с первых слов пьесы чувствовалось, что музыка усиливается и, начавшись одним голосом, переходит в целый концерт, исполняемый больше чем сотней человек, которые сразу же все на сцене соединяют игру на инструментах, голоса и движения танца в единый аккорд и ритм, который завершает пьесу и всех ввергает в невыразимое восхищение».

После представления последовал ужин, устроенный в соседнем зале, выполненном в форме восьмигранника. Его высота равнялась 50 футам, а внутреннее убранство напоминало античный храм. Сорок восемь дам удостоились чести присутствовать на ужине вместе с королем. В их число входили графини, супруги маршалов и жены судейского сословия.

Рядом располагались кабинеты-шатры, где был накрыт стол для королевы, а также прочих придворных дам и послов. Для всех без исключения приглашенных на спектакль в парке организовали буфеты.

После ужина начался несравненный по роскоши бал в другом восьмигранном зале. Там Орфей и Арион выступали в роли главных мифологических персонажей. Ночное празднество завершилось грандиозной иллюминацией. Тысячи огней взметнулись вверх и затмили собой звезды. 72 фонаря освещали главную аллею. Громадный бассейн превратился в море огня. Свет струился из трех бассейнов, расположенных чуть ниже в форме подковы, а также из просторных аллей, окружающих партер.

Последние ракеты написали в бархатном ночном небе вензель Его Величества. «Королевское “Л” сияло очень ярким светом», – рассказывает Фелибьен. Чтобы ни на минуту не прерывать очарование необыкновенного праздника, двор в ту же ночь покинул Версаль, пребывая в убеждении, что этот праздник «превзошел в какой-то степени все, что было когда-либо создано».

Король не нуждался в том, чтобы превзойти самого себя; он устраивал все новые и новые феерии. В 1668 году празднество в Версале отмечало аннексию Фландрии, в июле 1674 года – стремительное завоевание Франш-Конте[49]49
  Франш-Конте – ныне: историческая область на востоке Франции – департаменты Ду, Сонна Верхняя и Юра, а также территория Бельфор; с XI века эти земли были яблоком раздора между Священной Римской империей, Францией и Испанией; в 1674 году Франция окончательно заняла Франш-Конте, что было официально подтверждено Нимвегенским миром 1678 года.


[Закрыть]. На последнем празднике уже не присутствовал Мольер: он скончался за год до этого. В то же время Люлли находился в зените славы и считался признанным мастером придворных торжеств.

Праздник 4 июля 1674 года по традиции открылся прогулкой и угощением в парке. После этого гости его величества присутствовали на представлении «Альцесты». Музыку к этой лирической трагедии написал Люлли. После «Альцесты» приглашенные ужинали.

11 июля перед Фарфоровым Трианоном гости слушали в полном восхищении «Версальскую эклогу», музыку к которой написал опять же Люлли. Затем состоялся концерт и ужин в боскете.

19 июля двор отужинал в Зверинце, после чего гости развлекались тем, что плавали в гондолах по Большому каналу. Перед гротом Фетиды состоялось представление «Мнимый больной».

28 июля угощение затмило все прочие развлечения. К ночи великий Люлли дирижировал своей оперой «Праздники Любви и Бахуса», театр для которой был выстроен специально около механизмов, управлявших водой. После этого гости пировали в мраморном дворике, обустроенном Вигарани.

18 августа угощение выставили на стол, диаметр которого равнялся 9 метрам. Среди изысканных кушаний возвышались 16 гигантских пирамид, составленных из сладостей и фруктов. В Оранжерее состоялось представление «Ифигении».

Ночью приглашенных поразила небывалая иллюминация на Большом канале и в финале – невероятный фейерверк, который раскрылся в небе фантастическим куполом света, составленным из 5000 взметнувшихся ввысь ракет. Ночной праздник 31 августа задумывался так, чтобы превзойти роскошью все предыдущие. Когда сумерки сгустились, 650 статуй, специально предназначенных для освещения, залили светом берега канала, и гости заняли свои места в гондолах. Лодки проплывали под чарующие звуки скрипок к дворцу Нептуна и Нимф, сооруженному Вигарани из блестящей материи и разукрашенного картона, отделанного драгоценными камнями. Версальские иллюминации 1676 года обошлись королю в 71 000 ливров.

В самом начале своего правления Людовик достаточно часто переезжал с места на место. В большинстве случаев это диктовалось его душевным состоянием. Например, Людовик не мог оставаться в тех местах, где умер близкий ему человек. Так, после смерти Мазарини он покинул Лувр и перебрался в Фонтенбло, где оставался более семи месяцев. В 1666 году от рака груди умерла Анна Австрийская, и монарх вновь уехал из Лувра в Сен-Жермен, после него – в Фонтенбло и Венсенн.

После кончины матери, которую он так горячо любил, Людовик совершенно охладел к Парижу. Король сообщал сыну: «Не имея сил после этого несчастья пребывать в том месте, где оно случилось, я покинул Париж в тот же час, и сначала я отправился в Версаль (туда, где я мог бы уединиться), а через несколько дней в Сен-Жермен».

Анна Австрийская

Вслед за собой король перевозил весь двор. Правда, ехать было недалеко, и это не вызывало больших неудобств. Любимый королевский Версаль в то же время с каждым годом становился все прекраснее. Сен-Жермен и Версаль всерьез соперничали друг с другом, и никто не мог сказать, в чью пользу склонится сердце монарха. Особенно напряженными выдались 1671 и 1672 годы. В январе 1671 года Людовик еще находился в Тюильри (кстати, это был последний месяц, проведенный им в Париже). Дни карнавала с 21 по 24 января королевская чета провела в Венсенне, а с 28 по 31 января – уже в Версале.

10 февраля венценосные супруги вновь отдыхали в Версале. «Газетт» сообщала, что они предаются любимой королевской забаве – охоте. Первая половина апреля прошла в Версале, вторая – в Сен-Жермене. В середине лета королевская семья жила в Версале, а в октябре вернулась в Сен-Жермен. В честь дня покровителя всех охотников святого Губерта король и королева посетили Версаль и находились там со 2 по 18 ноября, однако после этого Людовик вернулся в Сен-Жермен. В конце декабря двор снова расположился в Версале.

1772 год протекал аналогично. Первая половина января прошла в Сен-Жермене, вторая – в Версале.

Весь февраль двор жил в Сен-Жермене, но 1 марта умерла пятилетняя дочка короля Мария-Тереза. Вообще дети у королевской четы умирали преимущественно в младенчестве: с 1662 года по 1683 год у них умерли двенадцать детей, большинство из которых скончались в год рождения, остальные не дожили до шести лет. И это не считая умерших внебрачных детей Людовика XIV. Мария-Тереза стала их третьим умершим ребенком, причем в отличие от первых двух умерших сразу после рождения, девочка прожила почти пять лет. Супруги покинули печальное место и буквально бежали в Версаль, где оставались до 8 апреля. С тех пор Сен-Жермен они только навещали время от времени, например на Пасху.

Впервые Версаль всерьез заявил о себе в дни бракосочетания короля. До этого он являлся как бы придатком Сен-Жермена, замком Людовика XIII, предназначенным для охоты. 25 октября 1660 года Людовик привез сюда Марию-Терезию, и Версаль стал для него поистине любовью с первого взгляда. Он совершенно забыл о том, что эти болотистые места неудобны для проживания, да к тому же отличаются нездоровым климатом. К отрицательным сторонам относилась и удаленность от Парижа. Однако Версаль для короля отныне – «спасительный островок его любовной жизни; здесь он находит уединение, которого нет ни в одном из больших замков; он сюда приезжает из Сен-Жермена как частное лицо в сопровождении лишь нескольких придворных, к которым он хочет проявить особое расположение, так же как позже он будет ездить на короткое время, чтобы отдохнуть от Версаля, в Трианон или в Марли».

Первоначально Людовик украшал Версальский дворец, чтобы создать уют для своих свиданий. Его парки блистали великолепием, так как служили для того, чтобы поразить очередную даму сердца, а заодно, при случае, пригласить сюда и знатных сановников.

Еще до того, как Кольбер сделался сюринтендантом строительства Версальского комплекса, с 1661 по 1663 год в Версаль было вложено полтора миллиона, то есть за четыре года он стоил королевству столько же, сколько Фонтенбло в течение 17 лет. В это время Кольбер часто сердился на то, что огромная сумма использована практически бесконтрольно, исключительно для создания парков. Людовик покупал земли, увеличивал и расширял свое владение. Он сам придумывал бассейны, просторные партеры[50]50
  Партер (парк) – открытая часть сада или парка (в регулярном парке – участки правильной формы, в пейзажном – в виде лужаек) с газонами, цветниками, водоемами, бордюрами из кустарника; часто украшается скульптурой, фонтанами.


[Закрыть], Оранжерею и боскеты.

Партер в западной части Версальского парка придумал Людовик совместно с Андре Ленотром. С него «открываются безграничные дали. Партер, расположенный в северной части, состоящий из зеленых насаждений, заканчивается каналом; южный, на котором посажены цветы, возвышается над площадкой-партером с апельсиновыми деревьями. Кажется, что Людовик XIV предвидит свой завтрашний Версаль». Таким образом, в основе будущего грандиозного комплекса находились идеи и труды монарха и его главного садовника. Ленотр был поистине гением садоводческого искусства.

Оранжерея Версаля. На дальнем плане Озеро швейцарцев

Во времена великого века садовое искусство обрело язык символов, к тому же к ним прибавился язык чувствительности. Старые деревья стали цениться и почитаться. В садах словно ожила история: от героической военной до интимной личной. Взлетающие ввысь фонтаны существовали вместе с падающей по воле земного притяжения водой в каскадах, водопадах, ручьях и потоках. Сады обрели времена года, которых не знало существовавшее ранее «стриженое садоводство». Птицы вернулись в сады. Прогулки пришли на смену сидячему приему гостей времен Ренессанса. Садовое искусство настолько слилось с поэзией, что появились стихотворные руководства по благоустройству территорий в духе ландшафтного садоводства. Одним из таких поэтических руководств явилась поэма Жака Делиля[51]51
  Жак Делиль (1738–1813) – при жизни был признан первым поэтом Франции; автор описательных и научно-дидактических поэм.


[Закрыть] «Сады».

Вдохновленный творением великого Ленотра, Жак Делиль так описывал в поэме принципы его творчества:

 
Прелестные поля, что нам ласкают взгляд,
Раздумий требуют скорее, чем затрат.
Чтоб не нарушить чар естественной природы,
Потребны ум и вкус, а вовсе не расходы.
Ведь каждый сад – пейзаж, и он неповторим.
Он скромен иль богат – равно любуюсь им.
Художниками быть пристало садоводам!
Луга, уступами сбегающие к водам,
Оттенки зелени, все в солнечном свету,
Где тени облаков, меняясь на лету,
Скользят, одушевив ковер живой и яркий,
Обнявшихся дерев причудливые арки,
Округлые холмы и резвые ручьи —
Вот кисти с красками и вот холсты твои!
Природы матерьял в твоем распоряженьи —
Твори же из него свое произведенье!
 

Над созданием комплекса трудились выдающиеся мастера, возводившие для Фуке Во-ле-Виконт. Лево строил Оранжерею. Лебрен был готов к украшению королевских покоев. Ленотр никогда не оставался без дела. Без него вообще не смог бы осуществиться праздник «Забавы волшебного острова».

Не будь магической прелести парка, Фелибьену и в голову не пришло бы заводить разговоры о «волшебном дворце». Если бы не этот изысканный парк, великий Бернини никогда не отозвался бы о Версале как «о таком приятном месте».

Особое внимание Версалю начали уделять лишь в 1664–1665 годах. За это время замок немного подчистили снаружи и добавили еще три кабинета.

На противоположной стороне площади, находящейся перед дворцом, начали строиться дома для приближенных короля. Однако в парках в это время полным ходом шли работы. Низменные места в них осушались, вода собиралась, бассейны переносились в другие места либо осушались.

Бюст Людовика XIV. Скульптор Бернини. 1665 год

В 1667 году было принято решение о строительстве Большого канала, а в 1668 году его уже начали рыть. Буквально каждый день скульпторы украшали дивный сад каменными и отлитыми из бронзы статуями, вазами. Садовники выращивали цветы и разнообразные зеленые насаждения.

Грот Фетиды возводился с 1665 по 1666 год. Он служил украшением боковой стены дворца. Об этом прекрасном сооружении Жан де Лафонтен[52]52
  Жан де Лафонтен (1621–1695) – великий французский поэт-баснописец.


[Закрыть] писал так:

«Когда солнце устает и когда оно выполнило свою миссию, оно спускается к Фетиде и там немного отдыхает. Вот так и Людовик-Солнце отправляется отдохнуть…»

Уже в 1668 году, в день королевского дивертисмента, знатные дворяне смогли по достоинству оценить истинные размеры того, что было создано в Версале.

Мало того, праздник 1668 года наглядно демонстрировал всей Европе привязанность Людовика XIV к Версалю. Ни у кого больше не вызывало сомнения страстное увлечение монарха Версалем. Один Кольбер упорствовал дольше всех и продолжал надеяться на великое будущее Лувра и Тюильри.

Однако в один прекрасный день каприз короля превратился в великий замысел. Своим архитекторам он сумел внушить уважение, доходящее до благоговейности, к восточному фасаду, павильону Людовика XIII и охотничьему замку. Постепенно король увлекся различного рода расширением и увеличением.

Только в западной части комплекса почти ничего не строилось. Контрасты здесь совершенно неуместны, и король желал выстроить только свой дворец, не простой, выполненный из кирпича, как когда-то делали Генрих IV или Людовик XIII, а настоящий дворец, отвечающий вкусам и эстетическим запросам Людовика XIV.

Тем более что для великого короля создавался совершенно новый стиль. Его дворец должен быть выполнен из камня, отличаться благородством форм, украшаться скульптурами, колоннами, всевозможными трофеями и, наконец, находиться в совершенной гармонии с окружающим ландшафтом. Крыши дворца были искусно спрятаны, а великолепные размеры, напротив, выставлены напоказ. Лево получил распоряжение увеличить замок в три раза, при этом дом Людовика XIII оказывался окруженным с трех сторон. Связь с этим замком осуществлялась в четырех точках, там, где располагались старые угловые павильоны.

К началу лета 1669 года строительство первого этажа громадного дворца близилось к завершению.

Что же касается внутренних работ, то они проходили еще в течение долгих лет. Лево умер в 1670 году, успев только запланировать центральную лестницу, или Лестницу послов. Лебрен продумал специально для нее роскошный декор. Он начал работы в 1671 году, а окончил только в 1680-м. В этот период времени во главе строительных работ стоял Ж. Ардуэн-Мансар[53]53
  Жюль Ардуэн-Мансар (1646–1708) – французский архитектор и градостроитель эпохи классицизма, двоюродный племянник строителя Сен-Жерменского дворца архитектора Франсуа Мансара; от присоединения дядиной фамилии получилась двойная, хотя архитектор предпочитал, чтобы его называли Мансаром. В 1675 году Людовик XIV назначил Ардуэна-Мансара придворным архитектором. С 1678 года он руководил работами в Версале, где им были созданы королевская часовня (1689–1710), Большой Трианон (1687), знаменитая Зеркальная галерея. Крупнейшая его работа – собор Дома инвалидов в Париже (1680–1706). Купол собора считается одним из самых совершенных сооружений французского классицизма. Ардуэн-Мансар был также автором проекта двух парижских площадей – Вандомской (1685–1701) и площади Побед (1685–1686). Вместе с Ж. Бофраном он построил кафедральный собор в Нанси (начат в 1703). До конца жизни Ардуэн-Мансар оставался любимцем Людовика XIV. В 1685-м он стал «первым архитектором короля», а в 1699-м – главным смотрителем королевских строительных работ.


[Закрыть].

Большие апартаменты Людовика расположены в направлении с востока на запад. Все в них подчиняется мифу об Аполлоне.

Проект покоев был представлен в 1670 году, а заселить их стало возможным в ноябре 1673 года. Именно с этого времени во дворце появилось самое настоящее чудо – изысканная мебель, декорированная серебряными накладками.

Большую спальню короля, которая по-другому именуется салоном Аполлона, обтянули роскошной золотой парчой. За ней немедленно закрепилось название «парча любви».

В целом строительство шло неторопливыми темпами с завидным постоянством. Таким образом, налицо был контраст между естественными неудобствами временного пребывания и великолепием законченных апартаментов. Однако это было очень символично для истории великого короля.

До того как вступить во владение великолепными дворцами, он сам управлял стройкой.

Мало того, Людовик не нуждался ни в циркуле, ни в линейке, так как любому известно, насколько верен взгляд монарха. Теория – не его стихия. Гораздо увлекательнее практика, например, как лучше всего изготовить плиты под мрамор.

Итак, король сам планировал, непосредственно наблюдал за ходом строительных работ и давал верное направление мастерам и художникам. Однако нельзя утверждать, что Версаль задуман лишь для него и только для прославления его имени. Лебрен буквально отдавал всего себя, чтобы большие салоны его величества могли не только прославлять величие правления Людовика и мощь Французского королевства, но и поражать воображение иностранных послов, быть искушением для прочих монархов и оправдывать свое прямое назначение – служить для приемов двора.

С 1671 года Лебрен руководил работами по строительству не только апартаментов короля, но и королевы. Марии-Терезии были предназначены покои, равные по размерам покоям Людовика. Окна комнат королевы обращены на юг. В территорию этих покоев включается зал Охраны, который находится под покровительством Марса, прихожая королевы под защитой Меркурия, громадная спальня, где по-разному варьируется сюжет Солнца, что ясно намекает на ночные визиты короля, а также просторный угловой кабинет, в будущем превратившийся в салон Мира.

Едва ли не большим почетом, чем королева, наследница Карла V, пользовалась в Версале родственница кардинала Ришелье, любовница и фаворитка короля Людовика XIV Франсуаза-Атенаис де Рошешуар, маркиза де Монтеспан (1641–1707).

Портрет маркизы де Монтеспан. Художник Франсуа Роше

Эту связь король и не думал держать в секрете. Следовало просто быть слепым, чтобы не заметить связь монарха и красавицы Атенаис. Тогда как любовь Людовика к Луизе де Лавальер была самым обыкновенным адюльтером, то мадам де Монтеспан являлась личностью незаурядной. Эта аристократка в какой-то мере предвосхитила появление знаменитой мадам де Помпадур. Кольбер был просто вне себя из-за чрезмерных трат его величества, на которые склоняла его любовница. Мало того, привязанность короля к Атенаис была не только чувственной, но и духовной, так как мадам де Монтеспан играла заметную роль при дворе даже после того, как прекратилась ее любовная связь с королем. В отличие от Луизы де Лавальер маркиза была замужем. В 23 года ее выдали замуж за представителя дома Пардайянов, маркиза де Монтеспана. Этот брак нельзя было назвать удачным, так как супруг прекрасной маркизы постоянно находился под угрозой ареста за многочисленные долги. Естественно, подобное легкомысленное поведение вызывало раздражение у Атенаис, и она, недолго думая, приняла ухаживания короля, тем более что он уже не был столь робок, как во времена Лавальер. Маркиз де Монтеспан сначала делал вид, что ничего особенного не происходит, и не стал удерживать жену, хотя мог увезти ее в провинцию. Но пришло время, и он вроде опомнился, заметался, как черт с первыми криками петухов. Обманутый супруг решился даже сделать выговор королю в Сен-Жермене, после чего заказал панихиду по своей жене.

Если бы Людовик был тем деспотом, о котором так модно говорить сегодня, то уже давно бы принял меры и избавился от назойливого супруга, засадив его в тюрьму. Однако король проявил максимум такта. Мало того, он оказался снисходительным настолько, что способствовал продвижению по служебной лестнице законного сына супругов Монтеспан, Луи Антуана де Пардайяна (1665–1736) – молодой человек начал карьеру с того, что сделался генерал-лейтенантом королевской армии, после этого генеральным директором королевских строительных работ. Наконец, он получил титулы герцога и пэра.

Потолок в одном из залов Версаля

И уж конечно, дети, родившиеся от любимой женщины, были бесконечно дороги королю. Он их не просто любил, а лелеял и обеспечивал им безоблачное будущее. Монарх с удовольствием принимал мысль о существовании у него сразу двух семей. Единственное, чего он желал, чтобы его законная и незаконная жены дружили.

Фаворитка короля фактически царствовала при дворе. Ее гнева боялись члены семьи Людовика и самые высокопоставленные лица в королевстве. Маркиза была в курсе важнейших политических решений. К ее мнению прислушивались министры, генералы и послы. Эта хищная женщина обогащалась за счет государственной казны. Огромные суммы тратились на содержание ее дворца под Парижем, на покупку земель и драгоценностей.

Франсуаза Монтеспан внешне отвечала тогдашним придворным вкусам: полная, светловолосая, с голубыми глазами. Однако фаворитка не отличалась ни аристократическими манерами, ни благородным характером. Ей, правда, нельзя было отказать в уме и наблюдательности. Но это нисколько не мешало Монтеспан быть женщиной капризной и, как говорили при дворе, язвительной, «кусающейся». Ее злого языка боялись, и не без оснований: она не щадила никого, лишь бы развлечь и заинтересовать Людовика XIV. И в то же время в Монтеспан было много детского, ребяческого. Она могла запрячь шесть мышей в изящную маленькую карету. У нее были свои козы, о которых она заботилась. Она отдавала своим забавам много внимания и, разумеется, денег.

Монтеспан отличали тщеславие, самовлюбленность. Если королеве шлейф нес ее паж, то Монтеспан – придворная герцогиня. В присутствии фаворитки даже герцогини сидели не на стульях, а на табуретах. В Версале она имела 20 комнат, а Мария-Терезия – 10 вместе с комнатами для придворных дам. У фаворитки был собственный двор, ее посещали генералы, министры, послы.

Все желания фаворитки выполнялись точно и быстро. Она захотела иметь свои корабли в морях Леванта – и их построили и вооружили за государственный счет. Очередная блажь: Монтеспан понадобились медведи в саду и даже в помещении – она получила их. В одну из ночей «невоспитанные хищники» ободрали бесценные обои в комнатах дворца в Версале, и с ними пришлось расстаться. Монтеспан, любительница азартных игр, проигрывала в карты целые состояния, и король платил ее долги. Однажды под Новый год она проиграла более 600 тыс. ливров, а через три месяца еще 4 млн ливров. Расплачивалась неизменно государственная казна.

Людовик XIV не жалел денег на свою фаворитку. Кольбер приобретал для нее дорогие серьги, браслеты, колье из бриллиантов. Недалеко от Версаля, в Кланьи, построили для Монтеспан дом, но она заявила, что такое помещение подходит только для певички из оперы. Здание сломали и построили по плану архитектора Мансара большой дворец, стоивший 28 млн ливров. 12 января 1674 г. Людовик XIV писал Кольберу: «Мадам Монтеспан очень хотела разбить сад уже этой осенью; сделайте все необходимое, чтобы удовлетворить ее просьбу, и сообщите мне о мерах, какие вы примете для этого». Расходы на поместье маркизы составили 405 тыс. ливров. Для сравнения скажем, что в то время бюджет французского флота составлял 12,5 млн ливров.

Не только в Кланьи, но и в Версале «султанша» (так между собой называли де Монтеспан придворные) чувствовала себя хозяйкой. «Госпожа де Монтеспан пишет мне, что Вы, Кольбер, спрашиваете ее, какие еще пожелания следует учесть в ходе строительных работ в Версале, – писал Людовик. – Вы правильно сделали, поступив таким образом. Продолжайте угождать ей всегда». И министры угождали, строились дворцы, оказывались почести. Фаворитку охранял отряд именитых дворян. От кого? От ревнивого мужа.

В 1670 году именно для мадам де Монтеспан Людовик приказал Лево выстроить по собственному королевскому плану крохотный дворец, Фарфоровый Трианон в китайском стиле, то есть выполненный из фаянса. Работы были завершены в 1672 году. Для любовных встреч со своим венценосным обожателем маркизе де Монтеспан предоставлялись лучшие дворцовые апартаменты.

Покои королевской любовницы располагались на самом верху главной лестницы. В 1685 году здесь выстроили галерею Миньяра[54]54
  Пьер Миньяр (1612–1695) – французский живописец, прозванный Римлянином; сменил Шарля Лебрена на должности первого живописца короля и директора Королевской мануфактуры гобеленов и мебели.


[Закрыть]. Все пять окон апартаментов выходили на королевский двор. С 1671 года комнаты маркизы постепенно украшались позолотой и картинами. В 1680 году мадам де Монтеспан утратила расположение короля, но, несмотря на это, все же в течение еще шестнадцати лет занимала эти поистине царственные апартаменты.

Помимо этих помещений любовница занимала жилые комнаты, расположенные на первом этаже дворца. Они не менее знамениты и носят название Банные. Эти комнаты обустраивались с 1671 по 1680 год. Здесь маркиза жила во время своего изгнания в 1685–1691 годах. Когда-то эти комнаты были свидетелями постоянных встреч короля с любовницей. Атенаис встречала Людовика в салонах, оформленных с неслыханной роскошью. Здесь можно было увидеть росписи Лебрена, скульптуры Ж.-Б. Тюби[55]55
  Жан-Батист Тюби (1635–1700) – французский скульптор, работавший преимущественно для Версаля.


[Закрыть], Э. Леонгра[56]56
  Этьен Леонгр (1628–1690) – французский скульптор, работавший преимущественно на украшении Версаля.


[Закрыть], Ф. Жирардона и многих других, позже – бронзу Ж. Каффьери[57]57
  Жак Каффьери (1678–1756) – французский скульптор, работал преимущественно с бронзой; сын Филиппа Каффьери, одного из лучших скульпторов времен Людовика XIV.


[Закрыть]. В общем, такие комнаты, исполненные изящества и великолепия, могли соперничать с королевскими апартаментами, что находились этажом выше.

Так называемый дорический вестибюль знаменит плафоном Ф. Лемуана[58]58
  Франсуа Лемуан (1688–1737) – французский живописец, придворный художник Людовика XV, его кисти принадлежит большое число картин и декоративных панно в Версале. Покончил с собой.


[Закрыть] «Апофеоз Геркулеса», выполненным уже при Людовике XV. В вестибюль можно войти с южной стороны, через королевский двор, или с северной – через сад.

Следом за дорическим вестибюлем находится ионическая комната или зал Дианы. Ее основным украшением являются двенадцать колонн, выполненных из мрамора, статуи Палласа и Флоры, а также два ложа для отдыха. Далее расположен восьмиугольный салон – Кабинет месяцев. Естественное освещение проникает в него с запада и с севера. Здесь искусно расставлены аллегорические статуи, исполненные по идеям Шарля Лебрена.

Слева от Кабинета месяцев расположена спальня Банных апартаментов. Все в ней дышит роскошью. Альков и кровать декорированы самой изысканной парчой, какую только можно было изготовить в золотой век Короля-Солнца. На ней вытканы изображения пастухов и пастушек. Банный кабинет, который дал наименование апартаментам, – самая последняя комната. Там находится огромный восьмиугольный таз, вырезанный из цельного куска мрамора из Ранса. Он обошелся королю в 15 000 франков.

Говорят, что «Забавы волшебного острова» оказали на Людовика XIV столь мощное воздействие, что он всю оставшуюся жизнь пытался представлять себя могущественным чародеем, а потому собрал вокруг себя великолепных творцов-художников и попытался создать истинный чудесный дворец Алкионы.

В век строгой морали и сам монарх, и его фаворитки не были избавлены от угрызений совести. Каждый в те времена боялся церковного проклятия, и сильные мира сего не были исключением. Луи де Сен-Симон[59]59
  Луи де Сен-Симон (1675–1755) – французский писатель; сын фаворита Людовика XIII, детство и молодость он провел в Версале; написал знаменитые «Мемуары» о жизни двора Людовика XIV.


[Закрыть] писал о маркизе де Монтеспан: «Она никогда не забывала о своих грехах. Она часто покидала короля, чтобы пойти помолиться Богу в своем кабинете; ничто не могло ее заставить прервать пост или пропустить постный день; она соблюдала все посты особенно строго в течение всей своей беспорядочной жизни; она подавала милостыню; относилась с уважением к порядочным людям; ничто никогда не подвергалось сомнению и неверию».

Покинув двор, гордая Атенаис поселилась в приюте Сен-Жозеф. Когда-то она ему покровительствовала и им управляла. Теперь же трудилась целыми днями для бедных и исполняла самую тяжелую работу. Чтобы умерщвлять плоть, бывшая любовница короля носила браслеты, подвязки и пояс с острыми шипами, которые постоянно ранили ее тело.

Надо сказать, что Луиза де Лавальер тоже удалилась в монастырь, приняла постриг и имя сестры Луизы от Милосердия. Таким же образом поступили и другие королевские любовницы: мадам де Людр[60]60
  Мари-Изабель де Людр (1647–1726) – была фавориткой короля в 1676–1677 годах; в результате интриг маркизы де Монтеспан постриглась в монастырь.


[Закрыть] и герцогиня де Фонтаж[61]61
  Мария Анжелика де Скорай, герцогиня де Фонтаж (1661–1681) – фаворитка 1679 года; родила от Людовика XIV мертвого ребенка, после чего стала вызывать у короля отвращение; он дал женщине титул герцогини де Фонтаж и посоветовал ей постричься в монастырь; фаворитка не перенесла отставки и умерла менее чем через год после пострижения.


[Закрыть]. После ухода в монастырь последней из них Бюсси[62]62
  Роже Бюсси-Рабютен (1618–1693) – французский писатель, граф; автор известных «Мемуаров» и «Писем».


[Закрыть] позволил себе циничное, но остроумное высказывание: «Если такое будет продолжаться дальше, то все поймут, что самый верный способ спасти свою душу – пройти через руки короля…»