Текст книги "Проклятие Золотого берега"

Проклятие Золотого берега
Екатерина Кулаковская

Текст был опубликован на сайте Самиздат под псевдонимом Сапфира Алла

© Екатерина Кулаковская, 2016

© Екатерина Кулаковская, иллюстрации, 2016

ISBN 978-5-4483-4346-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Свадьба

В начале месяца пришествия богов к воротам одного из самых богатых купеческих домов в Уланде подъехали два всадника. Мокрые от дождя бока коней блестели в свете уличного фонаря, а усталые путники не знали, как их здесь встретят. Один из них слез с коня, и взявшись за толстое холодное железное кольцо, несколько раз ударил им по медной пластине, украшавшей ворота прямо под ним. На стук выглянул старый седой слуга со светильником:

– Кто такие? Чего надо? – сердито спросил он, определив по одежде и вооружению, что перед ним два воина.

– Эх, Финвал, Финвал, – добродушно протянул молодой человек. – Совсем ты, видно, состарился, раз не узнаешь сына своего хозяина!

– Тьфу ты, проклятая близорукость! – обругал сам себя старик, приглядевшись к гостю попристальней, и тут же принялся извиняться: – Простите, господин Аметисто, не признал. Да и то сказать, очень уж Вы изменились с тех пор, как в последний раз были дома. А это кто с Вами, Ваш приятель?

– Да, да, – поспешно ответил Аметисто и добавил: – Давай, впусти нас поскорее, мы промокли, продрогли и проголодались.

Тяжелая дверь заскрипела, и гости вошли во двор. Финвал, откашлявшись, зычно, почти по-молодому, позвал помощника, и тот проворно занялся конями, а Аметисто и его спутник направились в дом.

– Эй, Ульва, встреть молодых господ, – крикнул старик, приоткрывая дверь.

Выбежавшая навстречу прибывшим молодая горничная всплеснула руками:

– О, великий Гидрос, к нам гости! – и бросилась звать хозяина.

– Эх, молодо-зелено, сразу видно, что недавно на службе, никакой степенности и выучки, – бросил Финвал, но его глаза лучились добротой, и видно было, что его ворчание всего лишь для фасона перед прибывшими.

На пронзительный голос служанки с верхнего этажа спустился сам купец Омар. Его величественная фигура и солидное выражение еще не старого лица без всяких слов говорили о его высоком положении в городе.

– Какие гости! – полуторжественно—полунасмешливо произнес хозяин дома, который тут же узнал своего старшего сына, хотя не видел его много лет. – Как жаль, что матушка не дожила до этого дня… Пойдемте, вы перемените платье, а я буду ждать вас в гостиной.

Через некоторое время Аметисто и его спутник явились в старую гостиную, где все было так, как запомнилось магу с детства. Отец признавал новшества только в области торговли, а убранство дома предпочитал консервативное, прочное и надежное.

– Ну, садитесь, садитесь, – ласково пригласил сына и его спутника купец. – Отведайте домашнего угощения. Нынче как никогда был прекрасный улов сельди, да и виноградники принесли достойный урожай…

Аметисто с удовольствием слушал неторопливую речь отца, которая возвращала его в детство, а сам по уландийскому обычаю не спешил отвечать. Это позволяло собраться с мыслями и решить, как представить своего спутника и что сказать по этому поводу. Отец тоже не спешил, внимательно оглядывал возмужавшего Аметисто, удивлялся про себя странноватому виду его товарища, который был, пожалуй, слишком юн для опытного бойца, и терпеливо ждал, пока гости отведают всех блюд, выпьют вина из его, Омара, собственного погреба, и тогда разговор перейдет в более деловое русло. Наконец, когда все витиеватые фразы, которые обычно произносились в Уланде при встрече близких родственников, были исчерпаны, купец, с достоинством погладив бороду, вздохнул и спросил:

– И надолго ты к нам?

– Как получится, – неуверенно протянул Аметисто. – Я думаю поступить в местную магическую гильдию.

– Это хорошо, – порадовался купец, надеясь, что старший сын не претендует на участие в деятельности торгового дома. – Скажу тебе прямо, когда ты уехал в Альмарино, я счел тебя за отрезанный ломоть, и все делаю вместе с твоим братом. Пока я им доволен.

– Я не думаю, что способен к торговле, слишком долго занимался только одной магией, а в последнее время пришлось и повоевать.

– Да, мне приходилось слышать обо всех этих событиях. Мы тут, в Уланде, тоже, сложа руки, не сидели. Хорошо, что теперь все закончилось. Кстати, пора тебе, наконец, представить товарища. Ты, верно, с ним в походе познакомился?

– Да, отец, но только это не товарищ, а моя невеста, – сочтя момент подходящим, заявил маг.

– Невеста, говоришь? – переспросил отец. – Интересно… А может быть, уже жена? Я-то знаю, вы, маги, женитесь по своим магическим обычаям, не спрашиваете благословения у родителей…

– Нет, отец, именно невеста. Я решил, что женюсь на родине, по нашим уландийским обычаям, и обряд должен быть проведен в главном храме Гидроса.

– Ну и уважил, сынок! Я и не надеялся, что ты вспомнишь старинные традиции, – скрывая за легкой усмешкой свою радость, протянул Омар. – Ради такого случая даю тебе благословение и даже не стану спрашивать, какого роду-племени твоя избранница. Она будет принадлежать к нашему славному роду.

– Ты только не думай отец, что моя невеста, а ее зовут Сапфира, какая-нибудь бродяжка. Она из древнего дворянского рода, но осталась сиротой и вынуждена была жить в Лиге Скорпиона.

– Да уж, удивил, сынок! Взять в жены скорпионицу… И как ты только решился на это? Неужели выкрал из монастыря?

– Нет, что ты, отец, ее отпустили за воинские заслуги, в честь победы над уфистами, хотя и не без участия магии.

– Ну и ну! Сколько всего сразу! Мне, старику, столько и не переварить.

– Ну, какой ты старик, отец! – возразил радостный Аметисто, осознавший, наконец, что получил в родном доме самый теплый прием. Все тревоги долгого пути оставили его. Сапфира вела себя самым скромным образом, как она привыкла в Лиге. Ее молчание, опущенный взгляд понравились Омару, который и не предполагал, что когда-нибудь ему придется гулять на свадьбе старшего сына.

Подготовка к свадьбе началась на следующий же день. С утра купец Омар приказал проверить все винные подвалы, посчитать, сколько гостей будет на предполагаемом пиру, заказать лучшие в городе украшения для пиршественного зала и послать слугу в храм Гидроса, узнать у тамошних жрецов, когда следующий благоприятный день. Оказалось, что этот день будет через две недели.

– Но это слишком скоро! – испугался Аметисто

Он совершенно не представлял себе, как научить невесту всем правилам купеческого этикета, которые и сам успел подзабыть. Труднее всего оказалось подобрать для Сапфиры подобающий наряд, ведь девушка с детских лет не надевала платья, понятия не имела о том, как носят туфли на каблуках, которые в Уланде почитались обязательным атрибутом невесты, а уж ее скорпионьи косички и вовсе представляли собой что-то неслыханное. Жених стеснялся помочь избраннице сам и не придумал ничего лучшего, как пригласить специалистку из дамского салона красоты.

– Какой ужас! Что это у Вас на голове, милочка! – было первое, что услышала Сапфира от немолодой, но самоуверенной и спесивой особы. – Придется отрезать эти нелепые косички. Волосы, конечно, не отрастут за две недели, но я предоставлю Вам самый лучший парик. Вы будете просто обворожительны.

Бедная воительница не стала возражать. Она почувствовала себя совершенно не в своей тарелке, когда Аметисто, почему-то решивший полностью следовать всем местным обычаям, совершенно отдалился от нее.

Вместо упражнений с мечом и обычной работы по хозяйству, к которым Сапфира привыкла за годы жизни в Лиге Скорпиона, девушку ожидали уроки танцев, изучение традиционных вежливых фраз, которые в Уланде были цветисты, как нарядные городские клумбы, а также необычных местных правил и обрядов храма Гидроса. Госпожа Лебеда, считавшая себя лучшей специалисткой по этикету, принялась не только учить ее ходить на каблуках и принимать жеманные позы, что Сапфира переносила только благодаря многолетней привычке к послушанию, но и, входя в роль, так сказать, «учительницы жизни», нередко нашептывала ей:

– Милочка, Вы совершенно не умеете кокетничать. Ваш взгляд ровно ничего не выражает. Послушайте, если Вы не переменитесь, жених может разлюбить Вас.

Эти слова подействовали на Сапфиру не лучшим образом. Всегдашняя сдержанность девушки дала трещину, и она самым, что ни на есть, ледяным тоном, каким привыкла шпынять новеньких, которых ей поручали в обители, заявила:

– Послушайте, сударыня, насколько я понимаю, Вас пригласили для того, чтобы подобрать мне наряд, научить танцам и подобающим манерам, а Вы вместо этого пристаете ко мне с ненужными советами! Если Вы не прекратите, я пожалуюсь Аметисто, и он наймет другую даму.

– Ах, что Вы, что Вы, милочка, – испугалась та, боясь потерять выгодный заказ. – Я только хочу самого лучшего для такой достойной особы.

Уроки танцев и изящной походки были продолжены с прежним усердием. Сапфире было не привыкать терпеть трудности, и она воспринимала каблуки, узкое платье и прочие уландийские причуды со стойкостью истинной дочери Лиги Скорпиона. Более того, все это в какой-то мере скрашивало девушке вынужденное одиночество, и отвлекало ее от печальных мыслей, которые не обходят ни одну невесту.

Наконец наступил день свадьбы. Дождь, как это часто бывало в Уланде в зимние месяцы, уныло капал, мокрые ветки колотили в окно старого дома, и настроение у Сапфиры было под стать невнятной и туманной погоде. За две недели ей толком ни разу не удалось поговорить с Аметисто, она большую часть времени проводила в своей комнате, занимаясь вещами, которые совсем не казались ей важными и интересными.

– Ах, дорогая! – воскликнула с порога госпожа Лебеда. – Что это у Вас глаза только что не на мокром месте? Можно подумать, Вас насильно выдают замуж. Конечно, невесте не пристало радоваться в открытую, чтобы не навлечь неприятностей со стороны злых морских духов, но Вы чересчур перегибаете палку. Ну, улыбнитесь, милочка, осталось всего три часа до церемонии. Сейчас принесут Ваш свадебный наряд, а потом сделают Вам великолепную прическу.

– Я Вам не дорогая и не милочка! Извольте называть меня, как положено, «госпожа Сапфира» – строго проговорила Сапфира, которая сама ни за что не хотела называть свою учительницу по имени, и обращалась к ней исключительно «сударыня».

– Хм, мои уроки пошли Вам на пользу, Вы уже не фамильярничаете с теми, кто стоит ниже Вас, – не без яда отметила госпожа Лебеда. – А теперь давайте займемся Вашим нарядом.

Наряд действительно оказался необыкновенным. Пышное голубое платье, расшитое по всему подолу незабудками, как будто напоминало о летних днях. Густая вуаль тоже отливала голубым цветом. Сапфиру больше всего обрадовало то, что платье было с глухим воротом и огромным количеством рюшек и складок, а не с открытым вырезом по последней уландийской моде. Разглядев незабудки, девушка невольно заулыбалась, потому что, честно говоря, побаивалась, что платье украсят изображениями морских звезд или медуз. Но какова же была ее досада, когда туфли оказались больше, чем требовалось.

– Да не волнуйтесь Вы так, – утешила ее блюстительница этикета. – Хуже было бы, если бы они оказались малы. А так – можете гордиться изящной ножкой. Не думайте, Вам не придется много ходить, а подход к алтарю Гидроса как-нибудь выдержите.

На голову невесты водрузили солидный белокурый парик по самой последней моде, детали которого, конечно, не были видны под вуалью. Взглянув на себя в зеркало, воительница только пожала плечами, ей казалось, что на голове у нее то ли орлиное гнездо, то ли башня мага.

– И светлые кудри мне не идут, – огорчилась она.

– Отлично, просто отлично! – восхищалась тем временем госпожа Лебеда, подобно ремесленнику, хвалящему свое изделие, а про себя с самодовольством думала: «Подумать только, из такой неотесанной особы я в короткий срок создала вполне приличную витрину для демонстрации богатства купца Омара».

Поскольку у Сапфиры не было в Уланде ни родных, ни подруг, в свадебной карете она оказалась все с той же госпожой Лебедой. Та довольно улыбалась, ведь, несмотря на некоторую бесцеремонность, не была злой женщиной, и через пару минут, побуждаемая самыми теплыми чувствами по отношению к своей подопечной, надумала пошептаться с невестой на такую тему, которую обычно втихомолку поднимают перед свадьбой матери или старшие замужние сестры:

– Знаете, милочка, Вам, к сожалению, некому рассказать о некоторых тайнах, которые надо бы знать выходящей замуж. Не сочтите за бестактность, но я хотела бы…

Сапфира, хотя и была погружена в свои мысли, сразу поняла, о чем желает говорить ее нежелательная спутница:

– Увольте меня, сударыня, от Ваших поучений, – раздраженным тоном прошипела бывшая воительница. – Неужели Вы воображаете себе, что мне нужны инструкции на так называемые деликатные темы. Отстаньте от меня, наконец.

– Однако, Вы не особенно вежливы сегодня, – скривилась госпожа Лебеда, которая, наконец, окончательно поняла, что Сапфира вряд ли захочет прибегать к каким-либо ее услугам после свадьбы, а она так на это надеялась.

Но продолжать разговор дама не решилась, поскольку карета уже подъезжала к храму Гидроса. Здесь их встречал Аметисто с младшим братом и двумя доверенными лицами. По мокрым мраморным ступенькам храма маг медленно повел свою избранницу к главному входу. Дверь была открыта, и служители храма в темно-синих одеяниях ожидали их.

– Войдите, дети мои, и пусть великий Гидрос благословит ваш союз! – провозгласил верховный служитель, и молодые люди двинулись к центру храма, где вечно текущие струи фонтана, посвященного среднему сыну Закона, поднимались хрустальным потоком к высокому куполу.

По знаку верховного служителя началось песнопение во славу бога воды и воздуха. В песне восхвалялись деяния великого Гидроса, желалось, чтобы счастье брачующихся было безграничным, как морские просторы, богатство несчетным, как песок на дне, а потомство многочисленным, как косяки океанских рыб. Это древнее сочинение было столь длинным и протяжным, что напоминало неумолчный морской прибой. Аметисто, слушая его, вспоминал детские годы, игры на берегу моря, и тихонько улыбался про себя, а Сапфира мысленно произносила привычные молитвы Триединству. Так, погрузившись каждый в свои мысли, они стояли, подобно статуям морских существ в нишах храма. Наконец песня окончилась, и раздался громкий возглас верховного служителя:

– Великий Гидрос повелевает вам испить из священной чаши и принести клятву верности друг другу.

Он поднес чашу сначала Аметисто, потом Сапфире, которой пришлось приподнять вуаль, чтобы исполнить обряд, после чего дал им в руки свитки с текстом, который они должны были произнести:

– Я клянусь оберегать свою супругу так же, как скалы защищают берег во время бури! – первым произнес маг.

– Я клянусь быть нежной и ласковой, как волна в тихий солнечный день! – отозвалась девушка.

После этого было произнесено еще много других важных клятв, которые, если бы все супруги соблюдали их, наверное, принесли бы им благоденствие и гармонию, затем верховный служитель окропил молодых водой из священного фонтана Гидроса, они низко поклонились и медленно двинулись к выходу.

Свадебный пир был устроен в большой зале в доме купца Омара. По случаю торжества были приглашены все друзья с супругами и взрослыми детьми, торговые партнеры, представители гильдии магов, служители Гидроса – в общем, весь цвет Уланды. Сапфира и Аметисто по обычаю сидели на почетном месте, и им к их великой радости не требовалось ни говорить застольных речей, ни даже танцевать. Все это с успехом делали гости, которые радовались возможности польстить именитому купцу, а между собой обсудить городские новости, возможные новые сделки, похвастаться нарядами жен, посовещаться о возможных будущих браках подрастающих детей – в общем, использовать торжество по-купечески, с пользой. Постепенно, однако, гости, попробовав лучших вин Омара, стали менять темы разговора. Кое-кто затянул веселые песни, которые были приняты на свадьбах в Уланде, и эти песни по большей части не были образчиком благопристойности. Да и застольные речи перешли уже к весьма и весьма вольным пожеланиям молодым. Сапфира, уставшая от тесного платья и парика, в котором ее голове было ужасно жарко, мало обращала внимания на подобное, тем более что в походах ей порой приходилось слышать еще и не такое, а Аметисто его деликатная натура заставляла морщиться и желать скорейшего окончания пира. Вскоре начались танцы, в которых, кроме молодежи, неожиданно рванулась принять участие госпожа Лебеда. Она так лихо отплясывала, что сломала каблук, и если бы не любезность и ловкость кавалера, оказалась бы на полу в самой непрезентабельной позе. Однако, вместо того, чтобы потихоньку поблагодарить молодого человека, она набросилась на него с упреками.

– Кажется, моя учительница здорово выпила, – не без злорадства подумала бывшая воительница, когда Аметисто потихоньку поманил к себе одного из слуг и попросил поделикатнее проводить означенную особу к выходу.

Глава 2. Испытание повседневностью

К счастью, больше на свадьбе никаких происшествий не было. Никто не подрался и не упился до лежания под столом, невеста не упала в обморок, а жених умудрился сохранить достойный и солидный вид. Так что городским кумушкам не досталось ничего, о чем можно было бы посудачить на каждом перекрестке. Мало того, никто не узнал о прошлом Сапфиры, которую представили гостям, как девушку знатного, но обедневшего рода, сироту из Эйдалон-Бравира. Такие свадьбы были не редкостью в Уланде, богатые купцы охотно брали в жены дворянских девушек, полагая в этом особый шик и престиж. В свое время так поступил и купец Омар, и Аметисто получил свое имя, более приставшее магу, чем сыну уландийского купца, именно по настоянию матери.

– Мне надоели эти морские штучки! – сердитым голосом заявила женщина, которая старалась и в Уланде сохранить хотя бы часть своей дворянской гордости, несмотря на то, что ее род обеднел, и ей пришлось выйти замуж за купца, посетившего столицу.

Омар, обрадованный рождением первенца, согласился с высокородной супругой, с которой не спорил по вопросам, не имевшим отношения к делам. Однако второго сына все-таки назвал по-своему, обычным уландийским именем, Лангусто. Теперь благородной дамы уже не было в живых, и после ухода старшего сына в магическую академию, Омар возложил все надежды на младшего, который за прошедшие годы сумел перенять от отца все знания, которые были нужны для успешного процветания торговли.

Наутро после свадебного пира Лангусто сидел в гостиной, попивая свой утренний кофе. Когда вошел Аметисто, младший совладелец торгового дома «Жемчужный берег» решился, наконец, поговорить с братом о том, что волновало его с тех пор, как тот появился дома:

– Присядь, брат, – начал он издалека назревший разговор. – Давай выпьем за здоровье твоей супруги. Пусть она будет счастлива и радостна, как морская чайка в солнечную погоду.

– Спасибо, брат, – усмехнулся Аметисто. – А ты, я смотрю, не без красноречия. Но не стоит тратить на меня изысканные фразы. Я ведь понимаю, ты хочешь поговорить совсем не о красоте моей жены. Не стесняйся, мы братья, хотя и давно не виделись.

– Да, ты прав, я действительно хочу узнать, чем ты намерен заниматься в Уланде.

– Не волнуйся Лангусто, – сказал чародей, мгновенно поняв, куда клонит его брат. – Я не собираюсь вмешиваться в торговые дела. Чтобы быть купцом, нужно иметь тягу к этому, а маги всегда были плохими торговцами. Так что веди дела с отцом так, как будто я и не приезжал, а я поищу себе места в гильдии, хотя если будет нужно, то для семейного успеха готов магически обеспечивать снаряжение кораблей.

Лангусто стало стыдно, что он заподозрил брата в желании встать у него на дороге, и он прекратил разговор, предложив еще один тост за удачу, после чего братья, улыбнувшись друг другу напоследок, разошлись.

К великой досаде Аметисто, никакой должности в гильдии ему не предложили, хотя как сыну уважаемого в городе купца и выпускнику академии позволили беспрепятственно пользоваться библиотекой и некоторыми мастерскими, где он и стал пропадать целыми днями.

А что же Сапфира? Что не говори, а в проницательности ее наставнице, госпоже Лебеде, отказать было нельзя: кое-каких женских добродетелей у бывшей воительницы действительно недоставало. Она была мила, ровна в общении со всеми родственниками и слугами, и к Аметисто относилась с глубоким теплым чувством, но проявить его как должно оказалось для нее совершенно невозможным.

– И зачем я выходила замуж, – временами думалось ей, когда казалось, что самое лучшее их с Аметисто время осталось далеко позади, на дороге между Стефенширом и Альмарино.

Улеглись предсвадебные заботы, и молодая женщина некоторое время не знала, чем себя занять. На кухню ей хода не было, там трудились слуги, сад который день мок под дождем, и, глядя на прозрачные струйки, стекающие по мутноватому окошку, она не без печали вспоминала свои такие деятельные дни в Лиге. В конечном итоге Сапфира не нашла ничего лучшего, как заняться изучением немногочисленной библиотеки купца Омара. Книг было не много, в основном обнаруживались старинные сборники заклятий погоды, труды по методам успешной торговли и способам обработки жемчуга для его лучшей сохранности и придания ему различных окрасок. Не очень-то интересное чтение для бывшей воительницы. Однако вскоре среди старых, подчас потрепанных томов отыскались тиндорско-катахейский словарь, пара романов на тиндорском языке и описание географии этой удаленной земли. Сапфира принялась всерьез учить чужой язык и мечтать о весне, когда выйдут в море корабли, и, может быть, они с Аметисто отправятся в таинственный Тиндор, где ее скучным будням настанет конец, а умелым рукам найдется долгожданное применение.

В один из таких однообразных дней, проходя мимо кухни, Сапфира услышала оживленную беседу слуг и остановилась.

– Эх, ты, молодой балбес, – по-старчески ворчал Финвал, обращаясь, как видно, к кому-то из помощников повара. – Сидишь тут на кухне, чистишь овощи, а не знаешь, что у нас в городе открылась школа бойцов. Именитые купцы, помня о последнем нашествии джеггов, наняли подходящий зал на улице Магнолий и дали средства, чтобы учить всех желающих воинскому мастерству. В эту школу, говорят, даже бедняков принимают, лишь бы способности и храбрость были. И ты бы попробовал, вон какой силач, мешок муки поднимаешь, как пушинку.

– Нет, дядя, я драться не люблю, мне уж лучше тут на кухне, в тепле, – раздался в ответ молодой басовитый голос.

– Ну и дурак ты! – выбранился старик. – Так и состаришься здесь, возле котлов, пока другие добывают славу и деньги.

– Нет уж, нет уж, знаем мы эти бойцовские школы! Вон недавно в таверне видал двоих: у одного под глазом синяк и нос на сторону, а у другого рука подвязана. Кому это надо? Уж точно не мне.

– Тьфу на тебя, слушать противно, мне бы твои годы и твою силу, уж я бы не упустил случая…

У хладнокровной обычно Сапфиры сердце застучало так, что она опрометью бросилась к себе в комнату, будто боясь, что кто-то может заметить ее волнение, хотя в коридоре никого не было.

– Вот оно! Наконец-то у меня появился шанс изменить свою унылую жизнь, вернуть свое мастерство, тренироваться так, как я привыкла в Лиге, – шептала она сама себе в радостном предвкушении.

На следующий день, когда Аметисто по обыкновению отправился в библиотеку, Сапфира, облачившись в свой прежний костюм, потихоньку вывела лошадь из конюшни и поехала в школу бойцов. Она не боялась, что об этом могут узнать, поскольку Финвал, который выпускал ее за ворота, не имел привычки выспрашивать, кто из семейства куда направляется. Потихоньку узнавая дорогу у встречных горожан, воительница добралась до приземистого, похожего на склад, строения на улице Магнолий. Отворив скрипучую дверь, Сапфира вошла в слабоосвещенный зал, посреди которого лениво перемахивались деревянными мечами двое юношей. Видимо, никто не присматривал за ними, и парни пользовались возможностью немножко полодырничать.

– Эй, ребята, где у вас тут начальство? – спросила воительница.

– Начальник школы у себя в кабинете, – один из тренировавшихся указал в угол зала, где в полутьме виднелась затворенная дверь.

На стук из-за двери раздался низкий и довольно строгий голос:

– Входите, начальник школы бойцов славной Уланды готов Вас принять.

Войдя в так называемый кабинет, который на деле представлял собой небольшую комнатушку, в которой помещались только стойки для оружия, солидный дубовый стол и несколько простых, но хорошо сколоченных табуретов, воительница оказалась лицом к лицу с самим начальником. В движениях уже далеко не молодого человека все еще чувствовалась сила воина. Волосы его были полностью седыми, и поэтому нельзя было определить, были ли они когда-то темно-русыми или черными. Он молодцевато и упруго вскочил со своего табурета ей навстречу:

– Приветствую Вас, милостивая госпожа. Отставной полковник королевской гвардии Дельфиниум к Вашим услугам.

– Приветствую Вас, – несколько удивленно отозвалась Сапфира. – Но я не госпожа, а воин.

– Ну, уж извините, – на лице полковника мелькнула насмешливая улыбка. – Не Вам дурить голову мне, старому офицеру. Много нынче стало девиц и дам, которые после недавних событий возмечтали о подвигах. Нацепят доспехи и начинают изображать героев. Лучше садитесь, и рассказывайте, зачем пожаловали.

Сапфира почувствовала некоторую неловкость, но делать было нечего:

– Я из Стефеншира, мне довелось участвовать в недавней войне, и теперь я хочу быть полезной школе бойцов. Прошу испытать меня.

– Интересно, посмотрим, что ты умеешь, – опять усмехнулся начальник и взял со стойки два учебных меча.

Дельфиниум был не слишком уверен в том, что молодая женщина покажет блестящие навыки, однако уже очень скоро понял, что она достойно владеет оружием.

– Ну что ж, Вы показали себя с самой лучшей стороны, – не скрыл восхищения он, когда поединок закончился. – Хотя… Сколько времени Вы не тренировались?

– Больше месяца, – честно призналась Сапфира.

– Это чувствуется, пару ударов Вы пропустили явно из-за недостатка тренировки, – произнес начальник школы, возвращая мечи на стойку. – Скажите, а Вы имеете какое-то отношение к Лиге Скорпиона? Некоторые Ваши приемы явно из их арсенала.

– Меня в свое время учила одна из скорпиониц, – медленно проронила Сапфира, не желая раскрывать свою историю.

– Ну ладно, не хотите рассказывать и не надо. У меня сейчас такой недокомплект преподавателей, что выбирать не приходится. Вы, пожалуй, подойдете даже для старшей группы, вон, поглядите, какие олухи приходят к нам. Только и радости, что силачи, а разумения маловато. Умные-то молодые люди в Уланде все больше идут по торговой или магической части.

– Ничего, – сказала воительница, – буду учить тех, кого Вы мне предоставите, и да поможет нам Триединство.

– Ну что ж, тогда по рукам. Только вот, не хотелось бы, чтобы так уж сразу всему городу стало известно, что у нас в школе преподает женщина. Вы уж, пожалуйста, приобретите маску посуровее и в ней работайте. Да и имя Вам нужно какое-нибудь солидное.

– Мое имя Арифас, и я не собираюсь его менять.

– Ну ладно, сгодится. Такого имени я еще никогда не слыхал, сойдет за иноземное, и придаст шику школе, – снисходительно улыбнулся Дельфиниум и вдруг совершенно неожиданно добавил: – Вон, погляди, у меня на стенах кабинета какие грамоты и дипломы с орлами и драконами, один другого краше. Что ты думаешь, я их получил на турнирах? Боевому офицеру некогда заниматься такими пустяками. Мне их изготовил знакомый художник. А что? Надо же купцам пыль в глаза пустить, чтобы жертвовали охотнее на нужды школы.

После таких признаний и столь легкого перехода на «ты» Сапфира почувствовала себя с новым начальником почти так же, как если бы она вернулась в Лигу, где, несмотря на всю строгость, не было принято разводить церемонии вокруг обычных вещей. Теперь воительница каждое утро выезжала на своем коне из ворот, и все в доме знали, что она направляется на конную прогулку. Молодая женщина отлично справлялась со своими обязанностями, получала неплохое жалованье, и ее стали уже меньше печалить не вполне внятные отношения с мужем.

Аметисто окончательно решил сделаться вольным магом по найму. Однако время было зимнее, корабли стояли в порту, и не нужно было наколдовывать хорошую погоду и загонять рыбакам рыбу в сети. Единственное, что ему оставалось – это целительство, да и то в богатые семьи его не приглашали, хватало гильдейских магов. Зато когда молодой чародей излечил Финвала от застарелой болезни суставов, тот рассказал про такое дело слугам из других домов. После этого к Аметисто потянулись простые уландийцы. Цену вольный штормовик не назначал, брал, сколько дадут. Он бы и вообще лечил бесплатно, но это было против магических правил, да и деньги на снадобья не хотелось просить у отца.

– И так я с женой живу на всем готовом, – сокрушался он иногда и тут же успокаивал сам себя: – Ну, ничего, весной отработаю, когда настанет пора снаряжать отцовские корабли.

Сегодня его позвали на самую окраину, в бедную рыбацкую хижину: девочка лет пяти с небольшим горела в лихорадке.

– Ну, с этим я легко управлюсь, – решил Аметисто.

Он дал ребенку положенные в таких случаях лекарства, от которых жар сразу начал спадать, оставил матери необходимые снадобья для дальнейшего лечения и уже собрался, было, уходить. Мать с сияющим лицом подошла к нему:

– Господин маг, нам, к сожалению, нечем заплатить… Не согласитесь ли Вы выпить стаканчик домашнего вина за выздоровление дочурки?

Глаза женщины сияли такой благодарностью, что отказаться маг не смог, уселся за потемневший, ничем не покрытый стол и выпил за здоровье маленькой пациентки. Тем временем вернулся муж женщины:

– О, кто у нас! – пробасил он с порога. – Знаменитый помощник бедняков!

– Ну что Вы, что Вы, – не на шутку смутился Аметисто.

– Давай, еще по стаканчику! За мою дочурку! – словно не замечая этого, предложил хозяин.

Они выпили сначала за дочурку, потом еще – за новые уловы, за будущий урожай винограда и за славную Уланду. Аметисто был счастлив. Ему давно не приходилось чувствовать себя таким нужным и удачливым. Когда он вышел из гостеприимной лачуги, звезды улыбались ему, безветренная тишина навевала самые приятные мысли, и он побрел к своему дому неспешно, пожалуй, впервые после прибытия в родной город не чувствуя себя не в том месте и не в то время.