Текст книги "Проклятие Золотого берега"

Глава 3. Королевский бал

В последний день месяца таяния снега состоялся королевский бал, первый после долгого траура. Бледные после зимнего затворничества лица придворных красавиц отражались в длинных зеркалах залы, словно чахлые первые подснежники в саду. В зеленом зале, возле карточного стола, толпились кавалеры, не столько для того, чтобы поучаствовать в игре, сколько чтобы успеть назначить нужную встречу или обменяться многозначительными взглядами. Королева со своего возвышения отлично видела и смущающихся дебютанток, и самодовольных мамаш, надеющихся выгодно пристроить своих чад, и спину своего первого министра, кланяющегося Великому магу чересчур почтительно на ее взгляд.

– Да где же, наконец, дайн Сандарак? Мне необходимо, просто необходимо пройтись с ним в следующем танце, чтобы партия Воздуха не сомневалась, что ее ставленник все еще в фаворе, – сердилась королева Лиания, но на ее мраморном строгом лице не отражалось ничего, кроме положенной на такой случай милостивой улыбки.

Дайн Сандарак, последний потомок знатного, но обедневшего рода, два года тому назад удачно продал свою мужественную красоту. Высокий, отлично сложенный, великолепный наездник и дамский угодник, он казался всем одним из тех легкомысленных молодых людей, которые ни к чему не пригодны, кроме как веселиться, делать долги и греть постели богатых дам, способных прокормить этого залетного орла. Но это было обманчивое впечатление. Партия Воздуха давно приметила сероглазого красавца, но только он сам и еще кое-кто знали, чего стоил и к чему должен был привести его успех у королевы.

Танец начался. Церемонно кланялись кавалеры, развевались пышные зеленые, красные и синие юбки дам. Лиания, так и не дождавшись возлюбленного, поднялась с возвышения, и через потайную дверцу покинула зал. В уютном кабинете, куда звуки музыки почти не проникали, она смогла, наконец, погасить дежурную улыбку и посидеть в тишине. Своды, задрапированные темной тканью, неяркий магический светильник, плетистые розы, изображенные на стенах. Любимое место для размышлений и печали. А печалиться королеве было о чем. Его Величество, погибший при не очень ясных обстоятельствах на зимней охоте, не был для нее светом в окошке. Грубый, подчас склонный к избыточной выпивке, он мало интересовался государственными делами, оставив все на первого министра. Еще свежи были постыдные воспоминания о том, как этот могучий мужчина, приняв лишнего, укладывался на пол в одном из дворцовых коридоров и щипал придворных дам за разные места. Дамы совсем не сердились, они притворно взвизгивали, и каждая надеялась на продолжение. Еще бы, при таком короле можно было рассчитывать на влияние для родни. Но надежды их были напрасны. Пошутив и побаловавшись, король возвращался в женину спальню, но не в политику.

Лиания вздохнула, отгоняя рой воспоминаний. Теперь было не до них. Знать полагала, что со смертью короля ничего не изменится. Можно будет по-прежнему играть на вражде партий Земли и Воздуха, запускать руку в казну, добывать налоговые послабления и все новые и новые должности.

– Не будет вам по-прежнему! Вы думаете, что я – всего лишь влюбленная женщина? И буду делать то, что мне нашепчет ночью Сандарак? Я давно знаю ему цену. Знаю, кто ему платит и сколько. Но удалить его – не время. Он полезен, умен и хитер. И у меня больше нет никого, ведь первый министр играет свою скрипку. Что делать? Где взять верных людей? Дочь… Единственная наследница. Романтическая дурочка. И никого, кому бы я могла довериться, – думала королева, не признаваясь даже самой себе, что решение уже созревает. Опасное, но, в случае успеха, способное принести ей власть, равную той, которой владели короли Тиндора в далекие времена, когда ни о каких партиях Земли и Воздуха и ни о каком государственном совете и слыхом не слыхивали.

Шорох у двери заставил Лианию обернуться. Мало кто знал вход в этот потаенный кабинет. Мало кого сюда приводила королева. Пока был жив супруг, никто особенно не стремился снискать ее милостей. Только партия Воздуха сделала на нее ставку. Ясное дело, почему. Его Величество отличался редкостным миролюбием, война совсем не привлекала его. «Зачем воевать, если Тиндор так богат и могуч, что может купить все, что захочет?» – повторял государь вслед за первым министром. И боевые маги, первооснова партии Воздуха, стали терять опору под ногами. А между тем в столичном университете изобрели диковинные вещи, которые без всякой магии смогли бы принести Тиндору победу в случае войны с менее продвинутыми в технике соседями. Эти изобретения тут же поддержала партия Земли.

– Нет, это не мышь, – поняла Лиания, услышав, что шорох перешел в царапанье, – Это кто-то хочет попасть в кабинет.

Королева резко поднялась с жесткого стула, который держала тут специально, чтобы не разнежиться в одиночестве, и приоткрыла дверцу. В полутьме узенького коридорчика обнаружилась принцесса Милана.

– Ш-ш-ш… – королева совершенно простонародным жестом приложила палец к губам и втащила девушку в кабинет.

В минуты растерянности у королевы появлялись вполне плебейские привычки, она могла часами грызть в одиночестве сухари, если ее что-то беспокоило, или площадно выругаться, когда ее постигало неожиданное потрясение. Ее родители, также как и родня Сандарака были небогаты. Стать королевой ей позволил случай. Партии Воздуха и Земли никак не могли договориться, какую принцессу из сопредельного государства следует просить в жены молодому королю, а тем временем Великий Маг, покопавшись в древних книгах, указал на нее. Так впервые за многие годы король женился на подданной. В этом находили и политический просчет, и демонстрацию мощи Тиндора, которому уже не особенно нужен династический брак.

Милана выглядела испуганной и возмущенной одновременно.

– О, Великая Богиня, – думала королева, глядя на дочь, – ты послала мне ее, должно быть, за грехи молодости. Жалкое и нелепое создание. Любой, кто позарится на нее, опасен. Где бы взять порядочного человека, который бы согласился ради блага Тиндора дать государству наследника и не претендовать на большее.

Лиания не собиралась спешить расспрашивать девушку. Пусть перестанет трястись и расскажет все сама. В конце концов, принцесса она или нет? Сколько сил вложено в то, чтобы девчонка, наконец, научилась достойной сдержанности и не мчалась к матери по всякому мелкому поводу. Вот, еще вчера, прилетела как на крыльях, лицо красное, вся прямо кипит. И что? Подумаешь, кто-то сломал ее любимый подснежник в саду. А может, вовсе и не кто-то, а ветер или дождь?

Не дождавшись, королева приказала самым что ни на есть властным голосом:

– Принцесса! Присядьте, наконец, и расскажите, что случилось! Хватит трястись!

– Мама… Пожалуйста, не надо сердиться. Я, право, совсем не виновата ни в чем. Я ничего такого… Я даже и не думала…

– Да что такое, в конце концов?!

– Дайн Сандарак… он… прямо только что в розовой комнате… Сначала разговаривал со мной ласково, обещал подарить новые семена цветов из Катахеи. А потом… потом стал меня обнимать и говорить такие слова… Я вырвалась и прибежала сюда.

– Великая Богиня… Я всегда знала, что с тобой каши не сваришь. Как это тебя угораздило. Нет, надо скорее выдать тебя замуж. Демоны с ними, с принцами. Нужен достойный отпрыск знатного тиндорского рода. Завтра же обращусь к Великому Магу. А теперь сходи в буфетную да выпей чего-нибудь, а то на тебе лица нет.

– Мама… А Сандарак? Я боюсь его.

– Дурочка. Чего его бояться. Он никогда не сделает ничего, что пошло бы во вред Тиндору. А не выдать ли мне тебя за него замуж? Ну ладно, ладно, я пошутила, – усмехнулась королева, увидев искренний ужас в лице дочери.

Дверь в кабинет распахнулась, и в полумрак ворвался дайн Сандарак собственной персоной.

– Лиания! Я вижу, твоя дочь уже здесь и, конечно же, с жалобой! У нее никудышные наставники! Она совершенно не умеет себя вести. Я бы на твоем месте нанял ей других учителей, пока еще не поздно.

– Сан, ты забываешься! Не кажется ли тебе, что со смертью короля твоя тень нависла над троном?! Убирайся! Поговорим вечером! Милана, я провожу тебя в зал.

Сандарак остался невозмутимым и покинул тайный кабинет, нисколько не испугавшись гнева повелительницы.

– Что ж, надо и ей иногда позволить выплеснуть гнев. Другое дело, что мой план, должно быть, придется пересмотреть.

Через три дня Лиания ждала в своей уютной спальне прихода фаворита. Босые ноги королевы утопали в новом прикроватном коврике. Это был не простой коврик. Королева приказала добыть для него пару лесных крайдов, хитрющих и редких хищников. «Звери его герба под моими ногами. Шерсть колючая. Но стоит потерпеть. Он, конечно же, заметит. Пусть думает, что это маленькая женская месть. Пусть поверит, что я ревную. Он умен, но, как всякий умный мужчина, привык думать, что женщина всегда будет лишь игрушкой в его руках. Я не стану его разочаровывать».

Доверенная служанка как всегда бесшумно отворила дверь, и мужчина в строгом сером костюме вошел в спальню. Поморщился, сразу увидав на полу оскаленные головы.

– Моя повелительница, не кажется ли тебе, что в последнее время твой вкус тебе изменяет?

– А тебе? Польстился на цыплячьи прелести моей дочери!

– Дорогая, никогда бы не подумал, что ты снизойдешь до обычной ревности, как какая-нибудь простая дворяночка.

– А я не думала, что ты позволишь себе за моей спиной подбивать клинья к Милане!

– «Подбивать клинья»… Как это вульгарно. Я всего лишь хотел испытать нашу крошку. Ей ведь пора бросить свои детские забавы и подумать о будущем.

– О будущем? О, я вижу, ты уже придумал! Хочешь устранить меня, жениться на единственной наследнице и стать…

– Ничего подобного! – с жаром воскликнул Сандарак и прильнул к губам королевы с жарким поцелуем.

Лиания не то чтобы сделала вид, что поддается пылкости, которая успела уже подзавянуть за пять лет их нежной близости, но, в самом деле, позволила себе эту маленькую слабость. Чуть позже, когда пара уже отдыхала, потягивая прохладительный напиток из тонконогих серебряных бокалов, королева снова завела прерванный разговор:

– И все-таки, милый друг, как мне лучше поступить. Взять самой принца-консорта, дабы успеть еще произвести на свет наследника, или поскорее подобрать пару дочери?

– Дорогая, какие трудные вопросы ты задаешь сегодня. Давай не будем портить вечер. К чему такая спешка?

– С той поры, как погиб король, у меня нет ни одной минуты покоя.

– Доверяй мне так, как все эти годы, и все будет прекрасно! – с пафосом воскликнул Сандарак, целуя ручки Лиании.

Глава 4. Катахейцы в Тиндоре

Благословенна земля Катахеи. Все в ней есть: и озера, и могучие леса, и сухие степи. И нет вокруг никаких других государств. Разве что джегги в степях. Но их и государством не назовешь. Но чего-то все-таки не хватает. И молодые да ранние плывут через Великий океан в Тиндор и другие сопредельные страны. Счастья поискать, себя показать.

Вот он, западный порт Альтамир. Так близко, что уже можно разглядеть и корабли на рейде, и даже юркие лодчонки местных рыбаков. «Роза Востока», не дожидаясь лоцманов, благо свой маг шторма на борту, благополучно бросила якорь в знакомой бухте. Приказчикам Омара предстояла немалая работа. Аметисто, Сапфира и Джейран тепло попрощались с соотечественниками, хорошо запомнили адрес, куда можно будет направлять письма до востребования и отправились в город. Альтамир встретил их обычным шумом и суетой, розовыми лепестками, только-только распустившимися на голых ветвях деревьев, и множеством разных запахов: жареной рыбы, пирожков и блинчиков, зловонием прибрежной бухты.

«Чем-то похоже на Уланду, но и не похоже», – думал каждый из троих, стараясь не особенно разглядывать причудливые наряды прохожих, темные лица некоторых горожан и преудивительнейшие повозки, двигавшиеся без лошадей. «Надо же, – изумлялся Аметисто, – тратят магические ресурсы на такое. Ведь это ж сколько надо их, чтобы повозки так вот без лошади… Или это механика какая…» Сапфира больше всего изумлялась тому, что хотя они прошли уже не один квартал, и, судя по виду домов, попали в места, где обитали небедные граждане, не встретила никого при оружии. «Чтоб в Катахее да богатый человек был без меча или шпаги? Даже у бедняков найдется хоть плохонький да кинжал. Хотя… – тут Сапфира вспомнила одну из тиндорских книг, которые читала в Уланде, надеясь усовершенствовать знание языка, – они здесь, кажется, давно не воюют. А на страже государства стоит большая наемная армия. Должно быть, она расквартирована возле границ. А простому гражданину оружие и не к чему. У них, вроде бы, строгие законы». Джейран более всего дивился деревьям в узких деревянных ящиках, украшавших главную улицу: «Бедняжки, ведь им тесно, и корням душно. Дерево должно корнями стремиться во все стороны. А тут, словно арестанты. И вода из золотых и серебряных чаш прямо вверх брызжет. Надо же, как воду тратят! А еще говорили, что тиндорцы благоразумнее катахейцев. А одеты! Не поймешь, где мужчина, где женщина! Вон, идет, красавчик или красавица… Расфуфыренный, будто степная птица».

Бродя по городу, путешественники заодно пытались приискать себе постоялый двор подешевле, но поприличней, чтобы поскорей распрощаться со своими. Долгие проводы – лишние печали. Заодно и город посмотреть. Нет, на первый взгляд Альтамир им не понравился. Слишком пышный, до безвкусицы, пестрый, а храм Великой Богини и вовсе лишен строгого величия, на парадный сладкий пирог с завитушками, вроде тех, что подают в Уланде на свадьбах, похож. Нет, не чтут здесь Богов Триединства. А муж-то у Великой есть ли? Или тут бабье царство, раз властвует в Тиндоре королева. Аметисто даже пожалел, что плохо учил в свое время страноведение. Как бы не наделать глупостей по незнанию.

Еще на корабле маг договорился с женой, что надолго в порту они не задержатся. Молодого чародея манил великий университет Тиндора, располагавшийся в столице. До Йондерга не так уж далеко, если купить приличных лошадок, то можно и в два дня поспеть. На следующее утро, основательно подкрепившись и купив неплохих лошадей, катахейцы двинулись в путь. Джегг радовался как ребенок – еще бы, после утомительной морской болезни, после долгих пеших хождений по городу вдруг оказаться в отличном седле, верхом на коне, как он привык с детства! Оставив спутников, Джейран резво помчался вперед. Сапфира и Аметисто не спешили последовать за ним. Тонкий запах гари озадачивал и беспокоил.

– Наверное, лачуга какая-то горит. Едем, вряд ли мы узнаем, где это. Тут домишко на домишке сидит и домишком погоняет, – рассудительно сказала воительница, но пускать коня вскачь не торопилась. – Ни к чему спешить, дорога долгая. Твой ученик еще пожалеет, что гонит лошадь. Тоже мне, степняк.

Аметисто промолчал. Он отчего-то подумал, что Джейран специально уехал вперед, чтоб дать возможность супругам хоть ненадолго остаться наедине. В самом деле, его тяготили натянутые отношения, сложившиеся с женой. Он мечтал о примирении, но не хватало решимости наступить на собственную гордость и признать, что в размолвке он виноват куда больше Сапфиры. Проехав бедняцкие кварталы, они оказались на широкой дороге из города. Навстречу им вылетел рыжий конь со знакомым седоком. Джегг осадил лошадь прямо впритык к ним.

– Джейран, что стряслось? – спросил маг. – На тебе лица нет!

– Там… там арка. С древними рунами. Волшебная. И написано: «Возвращайтесь!»

– Ты что, руны знаешь? А почему никогда об этом не говорил?

– Знаю. Возвращаться надо. Это зачарованная дорога. Могут пропуск магический потребовать. А у нас нет. Не зря же гарью пахнет. Может там стена огненная. У нас в степи такие руны только в особых местах. Туда даже колдуны поодиночке не пойдут.

– Погоди, погоди. Давай подъедем, посмотрим, подумаем. А то сразу крыльями хлопать, – возразил Аметисто, хотя и сам забеспокоился. Ему еще ни разу не доводилось видеть ученика таким растерянным. Да и запах никуда не делся.

Поехали вперед. Джейран опасливо придерживал коня, стараясь оставаться сзади, и все время приговаривал:

– Давайте вернемся, это ж не единственная дорога. Горит же там, впереди, я чую.

Издали арка не казалась чем-то особенным, такая же аляповатая, как и городские фонтаны. Сапфира первой подъехала ближе и даже присвистнула:

– О, в самом деле! Руны, да еще и всеобщие! Но с цветочками!

– Зря испугался, Джейран, – усмехнулся Аметисто, подъехав ближе, – здесь и вправду написано «Возвращайтесь», но эти украшательства делают руны просто буквами. Я ведь тебя учил, что сила рун заключена в их точнейшем начертании. А это просто отцы города перестарались, что-то вроде их фонтанов-тортов и деревьев в кадках. Они и не подумали, что руническая надпись вообще-то означает приказ, а не приглашение еще раз приехать в Альтамир.

– Какая безвкусица, – пожала плечами Сапфира. – Едем дальше?

Посмеявшись над страхами джегга, путники поскакали дальше.

Дорога петляла между пока еще голыми рощами, вдоль нее тянулись луга с сухой травой, где еще только-только начала проклевываться первая зелень. И все-таки это самое «возвращайтесь» оставило неприятный осадок. Так бывает, когда услышишь о себе что-то недоброе, и знаешь, что навет, а все равно противно.

Еще поворот, еще… Огненная волна, бегущая прямо к дороге по высокой сухой траве, опалила, заставила притормозить. Испуганно всхрапнули кони. А издали раздался тягучий птичий крик.

– Осторе-е-екс! Осторе-е-екс! – слышалось в нем.

Волна пламени между тем расходилась все шире. Вот она уже ринулась на зеленую хвойную рощу. Молодые деревца вспыхивают, как свечки, огонь лижет бурые подножья деревьев-великанов. А за рощей, совсем близко, виднеются деревенские хижины.

«А ведь мужчины, наверное, уже в полях. И женщины с ними. В домах одни старики да дети. Сгорят», – подумал Аметисто и приказал:

– Джейран, держи лошадей. Сапфира, помоги.

– Что я должна делать? – не без волнения спросила воительница. Хотя ей и случалось слышать о больших степных пожарах, но обитель боги миловали.

Аметисто извлек из седельной сумки небольшой туго свернутый свиток и приказал жене держать его развернутым, ровно и прямо. Хорошо еще, что огонь, уничтожив траву, и не имея более пищи, возле дороги угас. Но дальше он продолжал бушевать. Дышать становилось тяжело.

– Давай я встречный пал пущу, учитель, – встрял Джейран. Огонь был его стихией, не то, что страшные руны.

– А деревню что, не видишь?! – буркнул Аметисто, рассердившись, что ему мешают сосредоточиться. Вглядываясь в темные письмена на свитке, он мысленно произносил заклинание дождя, надеясь, что оно сработает.

И оно сработало. Да еще как! С ровного серого неба хлынул поток такой силы, что путники еле-еле видели друг друга. Если бы не Джейран, не видать бы им лошадей. Животные были и без того напуганы пожаром, а тут принялись ржать, брыкаться и, казалось, вот-вот вырвутся и убегут. Но джегг не забыл степной волшбы. Его голос, едва слышимый под шумом дождя, успокоил коней. Все закончилось очень быстро. Только что огонь грозился пожрать и рощу, и деревню, и вот уже под мгновенно стихшим дождем над черным полем поднимается клубами белый пар, черные же птицы летят стаями, надеясь поживиться жареными жуками, а может быть, даже ящерицами или грызунами.

На лице Аметисто застыла мыска удивления.

– Что с тобой, учитель? – спросил Джейран. Ни разу не видевший мага в настоящем деле, не считать же за дело драку на рынке или лечение больных коз, он был поражен раскрывшейся мощью до самых глубин своей загадочной степной души.

Аметисто не ответил, он молча взял из рук Сапфиры помятый и попорченный дождем свиток, бережно свернул его и убрал в седельную сумку.

– Мы мокры, как лягушки, – сказала Сапфира, отряхиваясь. – Обсушиться бы.

Джейран с готовностью предложил:

– А давайте я тут, у рощицы, костерок устрою? Я ведь огневик, мне и сырые дрова нипочем.

– Нет уж! – рассердился Аметисто. – Никаких костерков! По дороге высохнем, не сахарные.

– Ну почему… – заканючил джегг, влезая в седло.

– А потому, – возразил Аметисто, трогая коня. – Здесь волшебство получается с такой силой, какой я никогда не знал в Катахее! Не дождь, а целый шторм. Хорошо еще, что короткий. Я еле-еле удержал его. А ты – костерок! Только потушили – и опять пожар начнется.

Ехали неторопливо. Дорога размокла. Вокруг тянулась черная гарь. Аметисто иногда оглядывался, наверное, чтобы убедиться, что снова не вспыхнет. Или что-то его беспокоило. Наевшиеся птицы взлетали все с тем же криком: «Осторекс! Осторекс!», но теперь в нем уже звучал не страх, а сытое торжество. В очередной раз обернувшись на этот резкий крик, маг увидел приближающихся черных всадников на вороных конях.

– Именем закона остановитесь! – послышался громкий крик.

Сапфира невольно опустила руку на рукоять меча. Джегг нечаянно пришпорил коня и рванул вперед.

– Тихо вы! – рассердился Аметисто. – Нам не уйти. Да мы ничего дурного не сделали. И подорожные знаки у нас в порядке.

Они остановились в ожидании. Спешились. Послушные тайным знакам Джейрана, лошади стояли спокойно. Пятеро приблизились к ним на всем скаку. Черные мундиры с красными кантами, мечи в черных блестящих ножнах.

– Кто вы такие?

– Мы путники из Катахеи, – ответил за всех Аметисто, и троица дружно протянула страже круглые медные пластинки на кожаных шнурках, на которых были выбиты их имена, страна, из которой они приехали, возраст и род занятий. Их выдали им еще в порту, ведь без таких вещиц никакой иностранец не мог свободно путешествовать по Тиндору.

– Катахея… Никогда о ней не слышал, – презрительно скривился осанистый широкоплечий стражник с маленькими черными усиками, судя по двойному красному канту, мелкий начальник.

Троица помалкивала, помня старую поговорку: «с богатым не судись, с начальником не спорь».

– Та-ак… Значит, Катахея. И такая волшба! Незаконная волшба! – командир стражи вдруг перешел от вкрадчивости к грозному рыку.

– Мы не сделали ничего дурного! Огонь грозил сжечь деревню! А теперь она цела!

– Вы нарушили закон! Действия со стихиями со стороны неуполномоченного лица! Но… вы иностранцы. Хоть и из какой-то там драной… как ее…

Сапфира еле сдерживалась, чтобы молчать. Ведь при ней оскорбляли ее пусть и не самую благополучную и богатую, но родину. Главный стражник, похоже, тянул время. Он ведь мог бы приказать, и всех троих тут же скрутили бы, лишив возможности бежать или сопротивляться.

Еще раз свирепо посмотрев в лицо Аметисто, начальник продолжал:

– Как подданые другого государства, не знающие наших обычаев, вы имеете право на снисхождение, если заплатите положенный штраф.

Услышав про штраф, Аметисто приободрился. Ведь деньги – это всего лишь деньги. Их можно заработать. А можно обходиться и без них, получая еду и кров за магические ритуалы.

– Сколько? – стараясь придать голосу оттенок страха и почтительности, спросил маг.

– По десять золотых с каждого. Сойдет в любых полновесных монетах.

Сумма немалая. Но делать было нечего, пришлось лезть в суму и уменьшать на треть заветный мешочек Сапфиры. Поглядев на желтые кружочки, начальник не смог сдержать довольной ухмылки, они оказались куда полновеснее тиндорских.

– Ладно, свободны! Но чтобы впредь…! – рявкнул он и вместе с приспешниками ускакал прочь.

«М-да… – подумал Аметисто, ежась от холода. – Надо было слушать Джейрана. Если так пойдет дальше, мы скоро останемся без гроша».

Никто не знал, отчего на самом деле возник пожар. Некто, одержимый неприязнью к соседу, решил в месяц весенних палов пустить огонь на его усадьбу. Дом сгорел дотла. Демонический огонь, питаемый страстями людскими, ринулся по полю.