Текст книги "Выбирая себя. Как выйти из отношений, в которых «всё сложно»"

4. Есть синдром отмены

Когда у человека нет возможности в нужное время снова поддаться своему влечению, то ему становится плохо и психологически, и физически. И это касается не только алкоголизма и наркомании. Если, например, у трудоголика отнять ноутбук или телефон, то у него начнется самая настоящая ломка: все раздражает, голова болит, сон нарушается, ничто не интересно и вообще – «отстаньте все».

Когда так сильно меняется психика и поведение человека, его близкие не могут на это не реагировать. Невозможно смотреть на такое и не пытаться ничего сделать. Вот они всячески и пытаются помочь тому, к кому неравнодушны, следить за его состоянием, уговаривать, кричать, плакать. То есть вовлекаться в его состояние. Становиться зависимыми от чужой зависимости. В какой-то момент поглощенность зависимым становится настолько всеобъемлющей, что его родственник/близкий сам не замечает, что… перестал жить. Все его мысли только о зависимом: «Выпьет он сегодня или нет?», «Как сделать так, чтобы он перестал?», «Как вести себя, если сегодня опять продолжит?» Действия, эмоции и настроение тоже зависят от состояния аддикта, а вовсе не от желаний самого человека. Да он вообще перестает думать о себе, внимания просто не хватает: зависимость другого требует так много концентрации, что становится для человека приоритетом номер один. Если у него есть друзья, то они сначала обращают внимание на нездоровые отношения, стараются уговорить разорвать контакт с зависимым или вести себя с ним более жестко. Такие разговоры вызывают у близкого аддикту сопротивление, чувство непонятости, желание перестать общаться или скрывать свои настоящие переживания. Смотрите-ка: вот уже три признака зависимости из четырех – конфликты, изменение приоритетов, неспособность остановиться.

Вот такое состояние поглощенности жизнью другого человека и называется созависимостью. Созависимыми являются:

• люди, находящиеся в браке или в романтических отношениях с зависимым;

• родители, братья и сестры;

• дети зависимых.

То есть все те, для кого условием выживания была (или есть сейчас) необходимость подстраиваться под зависимость другого человека. Даже если такого партнера человек встретил во взрослом возрасте, то он будет в группе риска созависимости, если тесно общался с аддиктом на протяжении шести месяцев. Как правило, сначала изменения личности зависимого не кажутся чем-то опасным. Пагубную привычку партнера созависимый или отрицает, или находит ей логически обоснованное объяснение вроде «тяжелый день был, это просто способ расслабиться». На второй стадии созависимости отношение к пристрастию начинает меняться. Оно становится противоречивым: то на пагубную привычку не обращают внимания, то появляется приступ отвращения и желания что-то с ней сделать. А бывает, что созависимый присоединяется к партнеру, и тогда есть риск, что он уйдет в ту же аддикцию. Если этого не произошло, то созависимость продолжает прогрессировать – и приводит к серьезным изменениям личности, социальной изоляции, депрессии и отчаянию. Градус напряженности растет, и созависимый может применять все более и более жесткие и даже жестокие методы в общении с зависимым. Он не может перестать контролировать своего партнера, и в какой-то момент появляется и четвертый признак зависимости: при попытке отвлечься (например, поехать в отпуск без партнера) становится хуже.

Как созависимость влияет на психику? У всех, конечно, по-разному. Но есть список наиболее частых проявлений созависимости:

1. Гипертрофированное чувство ответственности

Созависимый уверен, что без его контроля, заботы и внимания все пойдет прахом. Такой человек не может признать собственного бессилия изменить то, на что он объективно повлиять не может. Он уверен, что есть какой-то способ заставить аддикта отказаться от влечения своими словами или действиями.

Преувеличенное чувство ответственности проявляется не только в отношениях с зависимым, но и в других сферах. Например, такие люди чувствуют беспокойство или вину, если видят, что у кого-то есть проблемы, и считают своим долгом другого от них избавить.

2. Отказ от себя

Живя в постоянных страданиях и озабоченности состоянием зависимого, созависимый человек постепенно уничтожает все свое, личное. Чтобы не было больно, он отрекается от своих чувств и перестает ощущать жизнь. Чтобы быть в состоянии контролировать зависимого, он отказывается от своих планов, интересов, хобби, друзей. Чтобы разгадать загадку, как помочь другому, перестает думать о том, как помочь себе.

3. Рост терпимости к нарушению границ

Со временем созависимый становится все более и более терпимым к выходкам зависимого. Если поначалу казалось, что голос повышать неприемлемо, то спустя время даже рукоприкладство партнера может восприниматься созависимым чуть ли не как норма. Происходит полная утрата чувства собственного достоинства.

Но важно отметить, что все большее и большее нарушение границ в таких отношениях проявляется в разных сферах и всеми участниками. Чаще всего созависимый не замечает, как сам нарушает чужие границы: принимает решения за других, раздает полярные оценки, дает советы, в общем, знает, как и кому надо жить.

4. Тревога

Страшно жить с человеком, от которого можно ожидать чего угодно. Никогда не знаешь, в каком настроении и состоянии он будет, что придется делать и как реагировать. Вот это ощущение небезопасности со временем становится таким привычным, что человек просто отучается жить без тревоги: когда все хорошо, ему плохо и неспокойно.

5. Низкая самооценка

Такие люди не воспринимают себя как ценных, достойных уважения и положительного отношения. Но это внутреннее ощущение не всегда можно увидеть сразу: оно часто прячется за мнимой уверенностью или даже агрессивностью. В частности, у созависимых очень своеобразное отношение к критике: они сами себя постоянно ругают, но не терпят, если их самих (или их зависимого) критикует кто-то другой. Почему так? Потому что созависимый в глубине души не чувствует себя достаточно хорошим человеком, постоянно ощущает стыд. Зато если он сам обрушивается на кого-то с гневом, то на короткое время его самооценка поднимается. Есть теория, согласно которой люди неосознанно именно для этого и остаются в отношениях с зависимым, чтобы на его фоне чувствовать себя, во-первых, нужным и, во-вторых, правильным и нормальным (в отличие от партнера, разумеется).

6. Искажение реальности

В жизни созависимого невероятное количество лжи. Сначала он отрицает, что его партнер болен. Потом лжет, чтобы скрыть его зависимость от других. Лжет себе, уверяя, что из этих отношений невозможно выйти по целому ряду причин (тут вариантов масса: общие дети, кому-то негде будет жить, зависимый не справится один и т. п.). Или что завтра будет лучше. Или что «раз не валяется под забором – значит, не алкоголик». И самая главная ложь: «Проблемы у партнера, а не у меня. Помощь нужна ему, а со мной все в порядке».

7. Страдания

Стыд, печаль, безнадежность, отчаяние, депрессия, вспышки ярости – все это сначала вызвано реакцией на зависимость своего партнера. Но потом как будто превращается в привычку. Созависимый становится мастером мученичества и страдает даже там, где можно было бы сделать свою жизнь лучше, приятнее, комфортнее. Со страданием происходит то же, что и с тревогой, и с ростом терпимости к нарушению границ: то, что когда-то шокировало, со временем становится зоной комфорта. Привычным и знакомым. Тем, что страшно менять.

Созависимость – это еще один формат отношений, которые нельзя назвать здоровыми или благополучными. Как и одностороннее чувство, как и любовная зависимость, как и отношения использования и другие формы невротических отношений. Все это не про счастье и любовь, а про то, как сделать свою жизнь тяжелее.

Итак, мы с вами посмотрели на разновидности отношений, в которых нет здоровой любви и психологического благополучия. Давайте теперь обсудим типы людей, с которыми чаще всего получаются такие несчастливые связи.

Недоступные партнеры

Недоступным партнером психологи называют такого партнера, который не способен построить прочные и стабильные отношения в паре. Чаще всего имеются в виду те, кто в связи с особенностями своего характера или образа жизни не могут выдержать эмоциональной близости. Но я сюда же буду относить и тех людей, связь с которыми почти гарантирует невротические отношения. То есть мы с вами будем говорить о недоступных для здоровых отношений партнерах. О тех, с кем «все сложно» будет, а вот «все хорошо» – вряд ли.

Кого же из партнеров можно отнести к разряду недоступных? Это:

• аддикты (зависимые);

• контрзависимые личности;

• психологически незрелые личности;

• садисты и тираны;

• патологические ревнивцы;

• антисоциальные личности;

• пассивно-агрессивные личности;

• нарциссические личности;

• пограничные личности.

Список, конечно, немаленький. Но если вас такое количество пунктов испугало, то учтите, что больше половины из них включает людей с психическими расстройствами. То есть это объективно нездоровые люди. Просто почему-то многие считают, что есть только две категории людей: здоровые и больные. И, согласно этой точке зрения, уж если человек больной, то видно это невооруженным глазом. Но это не так. Я бы даже сказала, категорически не так. Просто многие не знают, что подавляющее большинство состояний, которые в народе описывают как трудный характер, – это на самом деле расстройство личности, то есть серьезное нарушение психики. Мы обязательно поговорим об этом на примере конкретных типов расстройств, но давайте начнем по порядку.

Аддикты

Как вы уже знаете, аддикты – это люди, испытывающие непреодолимое влечение к объекту своей зависимости. Сюда относят и алкоголиков, и наркоманов, и игроманов, и трудоголиков, и сексоголиков, словом, всех, у кого есть химическая или нехимическая зависимость.

Даже если отношения поначалу кажутся вполне удовлетворяющими, то с течением времени все меняется. Зависимость как будто отнимает все большие и большие части личности, распространяется на все сферы отношений. Так, зависимый на ранних стадиях может выполнять обещания, делать все то, чего от него ожидает партнер. Но затем он как будто начинает мерцать, периодически исчезая из контакта. Он перестает быть надежным, пренебрегает обязанностями, становится раздражительным. И конечно, отрицает, что у него есть проблема.

Проблемой такой человек все чаще видит не свою зависимость, а того, кто мешает ему пить, играть, работать или принимать наркотики. Так начинаются конфликты. Постоянные, изматывающие. Иногда беседы длятся часами, партнер аддикта всеми средствами (просьбами, мольбами, манипуляциями или даже угрозами) пытается вернуть того, с кем он когда-то начинал отношения. В итоге чаще всего зависимый что-то обещает, и в этот момент кажется, ну вот, все, наконец-то, все будет как прежде! Но… нет. Проходит какое-то время – и аддикт снова срывается. Партнеру мучительно больно. Он снова пытается как-то повлиять на своего любимого человека, и опять кажется, что до чего-то они смогли договориться. И почти всегда заканчивается это очередным срывом.

Партнер зависимого тем временем обрастает тревогой, привыкает исподтишка следить: куда пошел, что делает, с кем общается, сколько времени на что потратил. Он придумывает все больше хитроумных планов, чтобы изменить поведение аддикта. Он же видел, что какие-то разговоры сработали! Что-то такое удалось сделать, чтобы он перестал!

Вот эта иллюзия о возможности повлиять на поведение партнера играет огромную роль в развитии созависимости.

Знаете, почему игра в казино так сильно затягивает? Потому что вы никогда не знаете ни размера выигрыша, ни будет ли он вообще. Возможность вознаграждения вроде есть – и даже получить можно много. А особенно трудно остановиться тогда, когда вы уже хоть что-то выиграли: вы же на своем опыте узнали, что это реально.

Когда психологи изучали методы дрессировки, они сначала вывели простое правило: хочешь, чтобы какое-то действие человек или животное повторял, дай ему награду. Но потом выяснилось, что еще сильнее поведение закрепится, если размер этой награды заранее будет неизвестен. А еще сильнее, если непонятно, когда именно награда будет получена. Человек или животное будет неистово пытаться пробовать снова и снова, потому что знает: есть шанс на выигрыш, причем на большой.

Ровно то же самое происходит и с созависимым. Он продолжает пытаться повлиять на партнера, потому что ему кажется, что раньше это удавалось. Ключевое слово здесь – кажется. Зависимый переставал пить (употреблять наркотики, играть в азартные игры, работать сверх меры) вовсе не потому, что его партнер нашел ключ к исцелению. А потому, что зависимость сама по себе развивается скачкообразно: то провал, то ремиссия. Да, какие-то особенные слова или события могут спровоцировать временную ремиссию, но действительно повлиять на то, будет ли срыв, может только сам зависимый. Если он сам принял решение прекратить. Сам, а не под давлением других людей. Не когда он что-то там пообещал, чтобы от него отстали, а когда он осознал, что так больше жить не хочет.

Если этого не произошло, то личность человека деформируется. В нем все больше проявляется злокачественный инфантилизм типа «не мы такие, жизнь такая». Он видит причину своих трудностей в ком угодно, но только не в себе. Виноваты обстоятельства, начальник, супруг. Все его доводят, обижают или провоцируют.

При этом в личности зависимого человека парадоксальным образом сочетается жалость к себе и эгоцентричность. С одной стороны, такой человек чувствует себя несчастным, ни на что не способным, слабым, беспомощным и даже жалким. С другой же – он пуп земли. В такие периоды человек ощущает превосходство над другими, критикует их, отчитывает и обвиняет.

Еще одна очень характерная черта – это импульсивность. Чувства и желания настолько сильны, что человек просто не может им противостоять. Импульсы важнее целей. Если здоровый человек поставил перед собой адекватную задачу, то при помощи воли он может удержать себя от соблазнов, отвлекающих от цели. Но зависимый так не сможет. Даже если он решил что-то конкретное сделать – выполнить обещанное, устроиться на работу или провести с семьей все выходные, то возникшее влечение к зависимости все эти планы просто уничтожает. Поэтому чувство долга у зависимых очень сильно страдает, если не сказать, отсутствует. Ну и с планированием, конечно, тоже большая проблема. Особенно с долгосрочным.

Инертность, слабая способность менять поведение, тоже становится привычным способом жить. Причем поначалу зависимые могут быть очень изобретательными, когда речь идет об их личном наркотике и возможности его получить. Но вот способности к чему-то стремиться, что-то в своей собственной жизни менять к лучшему у них как будто нет. Что, в общем, логично, раз уж ничто, кроме зависимости, не имеет значения.

Зависимому приходится постоянно находить оправдания своему поведению, поэтому лживость становится неотъемлемой частью личности аддикта. Причем не всегда он сам способен отличить ложь от истины: поначалу, когда он клянется, что больше не будет, он и сам может в это верить. Ему может казаться, что он и правда готов завязать. Но проходит время, что-то случается – и возникает то самое непреодолимое желание. Приходится снова лгать. По мере развития зависимости лжи становится все больше и больше. У специалистов, работающих с зависимыми, даже есть такая злобная шутка: «Понять, что наркоман лжет, очень легко: он открывает рот». Горькая, но правда: в какой-то момент действительно ложь становится сутью чуть ли не любого разговора с аддиктом.

Под влиянием зависимости у человека сильно меняется система ценностей. Все становится неважным, ненужным, отвлекающим от главного. Близкие умоляют бросить, апеллируют к тому, что кажется им святым: дети, семья, здоровье. Но они забывают, что все эти ценности важны для них самих, а не для аддикта. Ему нужно совсем другое.

Со временем зависимость уничтожает в человеке то, что делает его уникальным. Исследователи заметили, что если в начале развития аддикции люди могут сильно отличаться друг от друга, то чем дальше, тем больше зависимые становятся похожими между собой. Зависимость стирает личность. Тот, с кем когда-то его близкие были знакомы, превращается в совсем другое существо, для которого важно только одно – его наркотик.

Контрзависимые личности

Так в психологии называют людей, зависимых от своей независимости. Они настолько ревностно оберегают свою свободу (или то, что они считают свободой), что отношения с другим человеком становятся просто невозможными. Таким людям постоянно кажется, что любые обязательства связывают их по рукам и ногам, поэтому всячески их избегают.

Это не значит, что контрзависимые личности не строят отношений. Строят, да еще как! У таких людей на счету могут быть сотни романов. Загадочность, непредсказуемость, таинственная неприступность, свобода на грани с эгоизмом могут привлекать очень многих. Кроме того, многие контрзависимые люди ведут себя поначалу очень галантно, красиво ухаживают и делают комплименты. Только когда дело доходит до обязательств или требований со стороны второй половины, такой персонаж тут же или исчезает, или отстраняется.

У каждого контрзависимого человека есть свое представление о том, в каком именно моменте сближения с другим нужно остановиться. Для кого-то предел – это одноразовые сексуальные связи, а хоть какие-то обязательства или постоянство уже кажутся поводком на шее. Для кого-то его максимум сближения – это периодические встречи, а вот совместное проживание уже за пределами возможного. Он просто не выдержит большей близости, она будет вызывать у него мощнейшую тревогу. Но часто бывает так, что партнер хочет продолжения отношений. Хочет быть вместе чаще, а то и создать семью.

А контрзависимые личности крайне самодостаточны и ведут себя так, будто ни в ком не нуждаются. Они сами не идут на контакт, не предлагают другим стать ближе (или предлагают, но очень ограниченно: кофе попить – да, а вот жить вместе – нет). Личные границы таких людей очень жесткие: их правила ни в коем случае нельзя нарушать, иначе они тут же развернутся и уйдут, не давая шанса ни объяснить, ни извиниться, ни вообще понять, что же произошло. Причем чаще всего они не сообщают заранее о том, какое поведение в их мире считается неприемлемым, и партнер даже понять не может, что тут можно, а что нельзя.

Отстаивать же свои границы и убеждения такие люди могут очень жестко. Если им кажется (а такое происходит постоянно), что кто-то пытается с ними спорить или вторгаться в их огромное личное пространство, то они или наказывают наглеца временным отстранением, или уходят насовсем, или бьются насмерть. В последнем варианте развития событий они могут задеть чувства другого человека и даже оскорбить его. Там, где люди обычно останавливаются, стараются аккуратнее подбирать слова, контрзависимые просто идут напролом. Им кажется, что их ломают, переделывают, принуждают. Вот и защищаются как могут. В их мире попытка сближения – это объявление войны. Ну а кто на войне будет думать о чувствах противника? Самому бы уцелеть.

Ну и конечно, контрзависимые люди редко открываются. Вернее, так: они могут раскрыть душу, но сделают это или перед человеком, с которым не будут продолжать общение, или с постоянным партнером, но ненадолго. А потом еще и станут страшно сердиться, если им напомнят о тех кратких моментах искренности, откровенности и близости. Могут огрызаться, сердиться, уходить от общения всеми возможными способами, будто сообщая: «Только я решаю, когда у нас будет разговор по душам. Будешь требовать – уйду».

Собственно, этот посыл в поведении и проявляется. Контрзависимые личности избегают бесед о будущем, стараются ничего не обещать, не хотят определять статус отношений. У них всегда есть свои дела, а вот времени для партнера может не найтись. Стараясь продемонстрировать свою независимость, такие люди могут открыто флиртовать с другими на глазах у своего партнера или изменять, показывая этим, что никто ему не указ, никому он подчиняться не собирается. Контрзависимые люди часто призывают любить их такими, какие они есть, но сами не готовы ни вкладываться в отношения, ни идти навстречу, ни принимать другого.

Ощущение от подобных пар такое, будто контрзависимый то ли одолжение партнеру делает, то ли четко понимает, что отношения временные. И как будто немного вынужденные, словно его заставляют общаться, а он снисходительно соглашается, но только потому, что он все контролирует. В общем-то, так и есть: партнер в нем нуждается больше, чем он в партнере.

Со стороны такие люди воспринимаются как отстраненные и почти безразличные, но что-то в них есть. Что-то манящее. Как будто ледяное сердце такого человека можно отогреть (а для многих «спасение» партнера – это идеальная приманка). Словно на самом деле он тянется к другим, нуждается в близости, но что-то ему мешает – то ли страх, то ли травма. Кстати, ощущение это не лжет: где-то в глубине души контрзависимые люди действительно очень хотят близости, но она их пугает. Они панически боятся раствориться в другом, оказаться у кого-то в эмоциональном рабстве, исчезнуть как личность в этих отношениях.

Интересно, что люди, склонные к любовной зависимости (то есть контрзависимые наоборот), часто тоже устроены сложнее, чем кажется. Они так цепляются за своего партнера, так нуждаются в нем, будто действительно очень хотят близости и настоящих отношений. Они так и чувствуют, и верят в это. Только один маленький вопрос возникает, почему же они тогда из всех возможных партнеров выбирают именно тех, кто взаимности им не дает? Тех, кому все это не настолько нужно, а то и не нужно вовсе? Потому что бессознательно они отношений боятся. Вот и выбирают таких, чтобы чувства были сильные, а реальных здоровых отношений не случалось.

Выходит, в этом королевстве кривых зеркал все не так, как кажется: внешне независимые в отношениях очень даже нуждаются, а те, кто без другого дышать не могут, на самом деле близости боятся. Парадокс.

Психологически незрелые личности

Психологические незрелые люди – это люди инфантильные. То есть те, кто задержался на предыдущем этапе своего развития. В их поведении и суждениях преобладают черты ребенка или подростка, но не взрослого самостоятельного человека. В этом месте позвольте мне сделать ремарку: быть взрослым – не значит стать занудным, гиперответственным и хронически уставшим. Психологически благополучный человек может и прыгать на кровати от радости, и носить розовые носочки с котиками, и играть в настольные или компьютерные игры. Но это не мешает ему принимать осознанные решения, нести ответственность за себя и близких, управлять своим поведением, выполнять обещанное и т. п.

А когда мы говорим об инфантильной личности, то такой человек может хоть в строгом костюме ходить, но его решения не будут самостоятельными и/или своевременными, управлять своим поведением ему будет трудно, а слово «ответственность» может пугать его больше, чем ведьму костер. На всякий случай оговорюсь, что среди психологически незрелых людей есть и те, кто боится другого слова – «свобода». Это люди, застрявшие в позиции детского послушания, боящиеся самостоятельности, рисков и чьего-то неодобрения. Впрочем, давайте обо всем по порядку.

Эмоциональное отделение от родителей психологи называют красивым словом «сепарация». Это длительный процесс, который происходит на разных уровнях.

• Территориальный уровень

Он показывает, удалось ли человеку создать свое собственное пространство, где действуют его правила, а не правила родителей. Чаще всего этот уровень пройден, если у взрослого уже ребенка есть свое отдельное жилье. Но бывают и исключения. Например, очень и очень редко, но случается, что человек живет в одном доме с родителями, но не в статусе ребенка, а на позиции равноправного партнера. У него есть право на приватность, например, своя комната, в которую никто без разрешения зайти не может и никаких комментариев не отпускает, даже если у него там еще 3 человека непонятно чем занимаются; есть ответственность за быт – он платит свою часть коммунальных счетов, участвует в уборке и/или приготовлении еды. Можно сказать, что такой человек территориально отделился от родителей, хотя поначалу «я живу с мамой» может восприниматься как отсутствие территориальной сепарации.

Но куда чаще бывают обратные ситуации, когда внешнее территориальное отделение формально есть, а по сути – никакой сепарацией там и не пахнет. Например, так бывает в случаях, если молодая семья живет отдельно, но мама, папа или бабушка могут без спроса нагрянуть в гости, раскритиковать образ жизни пары, давать советы о том, как им жить, а то и вовсе устраивать у них уборку (так, как нравится родителям, разумеется). Вот здесь сепарации не произошло. Просто родитель живет на два дома, и в каждом хозяин он, а не дети.

• Эмоциональный уровень

Здесь сепарация проявляется в способности ребенка делать свой собственный выбор вне зависимости от того, одобрит ли его родитель. Многие даже великовозрастные люди продолжают жить с оглядкой на маму/папу/бабушку, не делая того, что на самом деле хочется, потому что родителю это может не понравиться. Боясь как-то его расстроить или обидеть, взрослый ребенок старается делать все так, чтобы родитель был доволен. Иногда отсутствие эмоциональной сепарации доходит до абсурда: взрослые люди боятся поменять профессию, потому что мама не поддерживает и считает это глупостью; пара в своем доме расставляет свою посуду так, как нравится бабушке; уважаемый высококвалифицированный специалист не может не ответить маме, когда та звонит даже в рабочее время; муж отменяет семейный поход в театр и мчится в магазин, потому что папа сказал ему купить им с мамой творог… да, это все реальные примеры из практики.

Отсутствие сепарации не всегда видно сразу. Чаще всего его показывает поведение человека, тот выбор, который он совершает, когда (и если) встает вопрос, а кто для тебя главный-то? Часто говорят, что хорошие отношения мужчины с его матерью сигнализируют о том, что он будет так же прекрасно относиться и к своей женщине. Но есть еще один нюанс: у мужчины есть только одна главная женщина. Если она является его матерью, то место первой леди занято прочно и надолго. В жизни мужчины наступает определенный момент, когда он должен сепарироваться (отделиться) от матери, дабы найти для себя женщину важнее – жену. Если этого не произошло, значит, к серьезным отношениям он не готов. И да, то же самое касается и женщин. Мы тоже совершаем этот выбор. И у нас тоже только одно место для главного человека. Если женщина готова поставить партнера на первое место, решить, что его чувства, мнения и интересы для нее важнее родительских, то к браку она в этом смысле готова. Ну а если сепарации не произошло, то в отношениях вас станет не двое, а как минимум трое – вы, партнер и его родитель. И значимость последнего будет куда больше.

Эмоционально неотделившегося человека такое положение вещей может устраивать, а может и нет. В первом случае он будет постоянно указывать партнеру на его место (не первое, на пьедестале тут родитель), требовать так же уважительно относиться к своей родительской семье, как и он сам. Во втором случае человек и сам бы хотел, чтобы мама/папа/бабушка такого мощного влияния не оказывал(а), но он ничего не может сделать со своей зависимостью от родительского мнения или настроения. Как правило, таких людей после очередного разговора с родителем прямо-таки трясет, так много самых разных чувств привязывают их к родительской семье.

• Ценностный уровень

Этот момент показывает, насколько человек в своем понимании мира может мыслить самостоятельно. Проще говоря, копирует ли он автоматически, не задумываясь, те правила или запреты, которые ему достались от родителей, или ищет свой собственный способ жить так, как ему по душе. Когда такого отделения не происходит, люди верят в то, что им когда-то сказали.

Например, даже сейчас можно встретить женщин, убежденных, что мужчин мало (это заявление было справедливо для послевоенного времени, а с тех пор уже три поколения сменилось). Сами они не проверяли, актуально ли до сих пор это мнение, но верят. Тоже среди дам популярная идея, что нужно обязательно в каком-то правильном возрасте выйти замуж. Готова ли она? Хочет ли? Есть ли подходящий именно ей партнер? Все это неважно, ведь есть всемогущее надо. И таких автоматически усвоенных убеждений может быть огромное количество, у каждого свои. У кого-то есть суровые представления о том, как надо или как нельзя одеваться, вести себя или говорить. Кто-то забрал из родительской семьи жесткие установки на тему «Какие профессии достойные, а какие нет». Кому-то достались идеи о том, как следует распределять роли в семье.

Когда состоялось ценностное отделение, человек уже становится способен относиться к таким радикальным надо и нельзя с разумной долей критики. Не факт, что он все эти позиции отвергнет, может, какие-то ему вполне подойдут. Но это будет его осознанный выбор, а не автоматическое подчинение привычным авторитетам.

• Функциональный уровень

То есть способность человека существовать самостоятельно – содержать себя финансово, решать ежедневные проблемы вроде приготовить себе ужин или постирать одежду. Наверняка вы встречали людей, которых в шутку называют бытовыми инвалидами – взрослых дяденек и тетенек, не способных позаботиться о себе в этом плане. Они будут сидеть голодными или обедать конфетами, если в холодильнике нет приготовленной кем-то еды. Будут ходить с больным зубом, но не запишутся к врачу. Иногда доходит до абсурда: такие люди могут неделями спать без постельного белья, потому что никто кровать не заправил.

Как вы, наверное, догадались, чаще всего такое происходит с людьми, за которых все эти вещи делал кто-то другой – мама, бабушка, супруг или супруга. У такого человека не было в жизни достаточно длительного периода, на протяжении которого он вынужден был сам себя обслуживать, самостоятельно выживать: он просто переходил из рук одной «няньки» в руки следующей.

Если отсутствие сепарации на этом уровне ограничивается бытом, то это еще полбеды. Да, в отношениях с таким человеком, скорее всего, будет много постоянных конфликтов. Да, партнер его будет чувствовать обиду из-за того, что на плечах у него лежит несоизмеримо больше всяких задач, чем у второго. И будет сильно уставать.